Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 98 страниц)
Опять мычит, вызывая на моем лице усмешку:
– Спи, – сдерживаю зевоту, уложив её руку вдоль тела, а сам остаюсь в приподнятом положении, лицом нависнув над её шеей. Райли внимательно смотрит на меня, хмурится, явно размышляя над чем-то. Не скажу, что меня интересует происходящее в её голове, но было бы неплохо совсем немного разобраться с её хламом.
– Дилан, – с напряженной тревогой в голосе, заставляющей меня так же немного напрячься:
– Слушаю, мясцо, – улыбаюсь краем губ, но её лицо не меняется, а тон становится ещё тише, будто кто-то, кроме меня, может услышать:
– Что с тобой произошло в тот день? – шепчет. Теперь сильно свожу брови, хмуро уставившись на девушку в ответ. Райли укладывает руки на живот, нервно дергая ткань своей футболки:
– Что ты собирался сделать в тот день? – её взгляд режет. Глотаю сухость во рту, невольно куснув язык. Двигаюсь, приподнявшись, чтобы опереться на один локоть, повернувшись набок. Смена положения не помогает. Райли продолжает смотреть на меня и ждать ответа. Даже не отвлекается на мою попытку смутить её – нарочно касаюсь коленом её бедра. Никакой реакции.
Девушка вот-вот – и рухнет в сон, а вопросы формулирует четко:
– Если бы я не пошла с тобой, – от напряжения сжимаю зубы, повторив попытку глотнуть воды во рту. – Что ты бы сделал?
Смотрю ей в глаза, не страшась зрительного контакта. Райли знает, что хочет получить в качестве ответа, значит ли это, что она… Нет, бред, кусок не догадалась бы.
Хотя, я сам допустил ошибку, не сняв крепкую веревку с той перекладины.
Взгляд ускользает в сторону, но успеваю вернуть его на лицо Янг-Финчер, пока та осторожно поднимает теплую ладонь, пройдясь ею от моего плеча к шее. Сжимает пальцами кожу на затылке, без остановки гладит её. И сомнений не остается.
Она знает.
И это рождает внутри панику. Мой взгляд мечется, постоянно пересекаясь с её. Райли уже щурится, чтобы видеть меня, но сонное лицо не изменяет прежнему волнению:
– Оно бы того не стоило, – ровно дышит, сдавив пальцами мою шею, без злого умысла.
Мне остается лишь изобразить ворчание и грубость, так что фыркаю, дернув головой в попытке избавиться от её прикосновения:
– Не твое дело, кусок… – выдыхаю, нервно кусая внутреннюю сторону губы. Её глаза закрыты, а рука опускается, чтобы почесать щеку. В таком положении и остается. Всё. Спит. Оставляет меня в неприятном смятении, но самое отвратительное не то, что она знает. Нет, мне охота треснуть себя за ощущение тепла в груди. Серьезно, черт возьми, какого гребаного хера оно внутри меня? Откуда? Когда крольчатина успела проявить нечто подобное? И почему я замечаю это так поздно? Блять, я ведь…
Как мне вернуть ей всё это?
Падаю на спину, ладонью накрыв глаза, и выдыхаю в темноту, смирившись с безысходностью своего положения. Или положения Райли. Или нашего общего. Уже не разобрать, в сознании полнейшая муть.
Поворачиваю лицо, уставившись на спящую девушку, голова которой слегка наклонена в сторону. Разглядываю бледный синяк на её щеке и пальцами осторожно касаюсь отметины, вынуждая девчонку немного поморщиться. Наблюдаю. Райли глубоко дышит, неплохо так её понесло с одной капсулы. Я принимаю две, а мама, бывает, четыре за день. И то мы не засыпаем, а возвращаем внутрь организма спокойствие. Интересно, каковым эффект будет после её пробуждения?
Опять приподнимаюсь на локоть, свободной рукой разминая шею. Смотрю на девушку, находя свое наблюдение за спящим человеком слегка аморальным.
Маме всегда легче после этих капсул, может, мне больше не придется лицезреть полнейшую жуть в лице этой крольчатины?
В любом случае, я попытался сделать что-то хорошее по отношению к ней.
========== Глава 18 ==========
Where are you going?
«В этот раз результаты лучше, – женщина в строгом костюме с пиджаком ходит между рядов, разнося листы с написанными и проверенными тестами учеников. – Есть то, что стоит повторить», – кладет тест на парту мальчишки, окинув того хмурым взглядом, но ничего не говорит в его адрес, оставляя в секрете, после проходит дальше, продолжая свой монолог насчет результатов.
Опускает карие, детские, но уже такие неправильно уставшие от жизни глаза на лист, а тот пестрится яркой красной ручкой и не менее негативной отметкой.
Дилан старается. Но у него выходило бы куда лучше, если бы мать немного помогала с учебой. В своем возрасте мальчик отстает в некотором роде от сверстников: у него не так развита память, то есть запоминает и усваивает информацию хуже, медленнее. Не может читать так же быстро, как остальные, его словарный запас скуден, а от нехватки социального общения, строит предложения вслух с затруднением. Поэтому больше предпочитает письменные работы, когда есть возможность посидеть и подумать над тем, как высказать свою мысль. В случае вызова к доске с устным ответом, Дилан теряется, нервничает, его сердцебиение учащается.
И это видят многие. Поэтому он постоянно ощущает себя хуже других.
Холодные ладони больше не греются благодаря в очередной раз налитому в кружку крепкому чаю, что должен подарить мне лишние часы бодрствования, вот только до сих пор ощущаю себя разваренным овощем, изнывая от головной боли. Та вызвана ничем иным, как уроками. Математические формулы смешиваются с фактами и датами из истории, а лекции по химии накладываются на текст параграфов литературы. А ведь даже за физику не брался. Теперь понимаю, почему учителя согласились дать мне шанс переписать многие тесты по разным предметам. И в один день. Чтобы не смог их сдать на положительную отметку. Будь я трижды гением, не смог бы подготовиться за день.
В поездку на выставку берут только тех, у кого отметки выше тройки. То есть мне требуется получить хотя бы «удовлетворительно» за последние проверочные, тогда мне позволят отправиться со всеми выпускными классами. Конечно, учителя сделают всё, чтобы я не сдал нормально. И тут проблема не в их отношении ко мне лично. Просто я из «упырей». А кто хочет брать с собой одного из «диких» придурков? Удобное правило по отбору в поездку. Упыри не едут, поскольку все их тесты провалены с успехом.
Так что да, на часах около двух ночи, за окном темень полная, а я сижу и рву задницу над всеми предметами для пересдачи нескольких тестов. И всё завтра, после уроков. Эти херовы учителя точно не желают брать меня на выставку, пф, мне самому поебень на это дерьмо. Причина моего морального самоубийства в другом.
От постоянного чувства ущербности устаешь. Обычно в голове рождается два возможных варианта: тебе становится просто похер, или живешь в ожидании «чуда». Я думаю, мне было плевать первые два-три года, а потом что-то в голове переклинило. Отчего-то решил, что вселенная сама всё исправит, так что последующее продолжительное время существовал в ожидании, что со мной само по себе что-то произойдет. И только к старшему классу осознал, что результаты и перемены нуждаются в твоей надорванной заднице. Не могу точно сказать, что хочу сдать все тесты, чтобы выебнуться перед Остином, доказав ему, что могу идти в ногу с ним. До него мне далеко по многим аспектам, но…
Совершенно не понял новую тему по биологии. Нужно, чтобы кто-то разжевал, а разве это не та самая хорошая возможность первого разговора? Можно попросить её объяснить. Он видел, как она спокойно реагировала на подобные просьбы, вовсе не считая их странными, и не отвергала помощь.
И в начале сего замысла чувствуется трудность. О’Брайен поправляет ремни рюкзака, отходя от двери кабинета, не сводя тревожного, неуверенного взгляда с девочки, которая сегодня улыбается сдержаннее обычного, да и выглядит уставшей, но не изменяет себе, поддерживая беседу с друзьями.
Правда в данный момент, она находится одна. Стоит у своего шкафчика, прижавшись к нему спиной, и озирается по сторонам, ожидая, наверное, рыжую подругу. Губы не растянуты, движения рук скованы. Потирает плечи. Непривычно видеть её такой.
Дилан повторяет одну и ту же фразу в голове, с которой рассчитывает подойти к однокласснице. Мимо проходящие люди немного сбивают настрой, но в целом, мальчишка остается верным своему решению. Впервые.
Жесткая хватка за плечо. Отдергивание назад, вынуждающее качнуться на слабых от сбитого сердцебиения ногах. Дилан прекрасно ощущает, как воздух не желает поступать в легкие при виде этой неприятной улыбки русого одноклассника, вставшего перед ним:
– Куда идешь? – улыбка. Ладони сует в карманы брюк, довольно изучая О’Брайена. Тот сжимается, сглотнув воды во рту, отводит глаза в сторону, избегая зрительного контакта с человеком, который уже несколько месяцев скрыто терроризирует его. Ангел в лицо. Черт за спиной.
Дилану хватило одного раза. Одного признания своей заинтересованности. Больше он никому никогда не раскроет своих мыслей.
Неумение скрывать себя позволяет допустить ошибку – О’Брайен стреляет быстрым взглядом за спину Остина, желая убедиться, что Райли больше нет на месте, но она еще стоит. Там. И русый оглядывается, сразу находя предмет заинтересованности «недруга», поэтому улыбка расширяется, а довольство в его груди увеличивается в разы:
– Ты собирался поболтать с ней? – опять окидывает взглядом, полным пренебрежения. Дилан всё же смотрит в ответ, с чувством унижения и стыда за себя самого, за свою личность, за то, какой он есть. Это неестественно. Подобное отношение к себе неправильно, но именно его воспитывает в себе мальчишка под давлением Остина.
– А ты не боишься, что вы просто не поймете друг друга? – русый знает, на какие точки давить. – Интеллектуально вы немного разные, – вырывает из рук Дилана полученный на том уроке табель успеваемости – смятый лист с отметками. О’Брайен мнется, наконец, в полной мере пропустив сквозь себя ощущение унижения, от которого сердце ускоряет удары. Остин внимательно изучает отметки, поморщившись:
– Уровень у тебя, мягко говоря, имбицила, – улыбка. Взгляд на Дилана. И впечатывает мятый лист обратно в грудь мальчишки, заставив того сделать еще шаг назад. Остин еще долгое время сохраняет их зрительную войну, в которой выходит победителем, так как О’Брайен первым отводит взгляд. Русый поворачивается к нему спиной, двинувшись уверенным шагом к подруге, а на лице той начинает сиять та самая знакомая улыбка.
Дилан топчется на месте, нервно моргая из-за легкой потерянности в эмоциональном плане. Он озирается по сторонам, будто считает, что все вокруг наблюдают за его провалом. Каждый видел, как его опустили? Почему-то мальчишка в этом убежден…
…Задрался я. Ощущать себя хуже…
…Поднимает пропитанный обидой и еще невинной злостью взгляд на Остина, пока тот обнимает Райли за плечи, о чем-то громко говоря, и девочка смеется, находя его слова забавными.
Ему достается всё. Даже если оно ему не требуется,
Просто как факт. Факт того, что он лучше. А О’Брайен где-то под его ногами. Ниже…
Знаете, тут играет роль самооценка, мужское самолюбие, кретинизм. Жаль, что в пятом классе я не особо заботился об этом, а вот сейчас всё дерьмо скопилось и подперло прямо к глотке. Ещё немного – и блевану к херам от отвращения к себе, поэтому должен сделать что-нибудь, что способно оправдать меня перед собой. Знаю, звучит непонятно, но для меня это имеет смысл.
Порой мне правда кажется, что именно мои вросшие в разум мысли о моральной ущербности становятся таким сильным барьером перед разговором с кем-либо. Но к чему сейчас об этом думать? Вряд ли удастся в короткий срок изменить в себе то, что воспитывал годами. Тихий. Молчаливый. Низший слой. Тупой. Нет, реально, идиот. Странно, что я так боялся подойти к Райли и показаться ей придурком. Я ведь и без того им являюсь. Ирония, блять.
Взгляд скачет по строчкам параграфа по химии, слова путаются в голове, по вине того информация не обрабатывается. Приходится вновь и вновь перечитывать одно и то же, но результат остается неизменным. Выдыхаю, спиной прижавшись к спинке стула. Отклоняюсь назад, закинув голову, а ледяными ладонями тру немного горячее от скачка температуры лицо. Дышу. Головная боль усиливается с каждой минутой, проведенной за этим столом с этими учебниками и тетрадями. Сколько можно? Есть ли шанс заснуть в обнимку с теорией по физике, а завтра на «отлично» написать тест? Хотя, мне даже мечтать о такой высокой отметке не стоит. Сам себе кажусь шутом.
Сцепляю пальцы на затылке, чтобы поддерживать голову в удобном положении. Смотрю на часы, с раздражением следя за минутной стрелкой, быстро двигающейся по кругу. Знаю, надо взять себя в руки и приступить к занятиям, но от усталости глаза готовы расплавиться. Прикрываю их, подарив себе возможность насладиться темнотой, но недолго.
От недостатка сна понижается способность различать внешние раздражители, правда хватают сознательно за шарканье ног, поэтому открываю веки, уставившись в потолок. Краем глаз улавливаю силуэт, промелькнувший в стороне коридора. Поворачиваю голову, изучаю поверхность распахнутой двери, пока не удается еще раз убедиться в присутствии еще одного человека на первом этаже дома.
Если судить по звукам, то напоминает нервное постукивание ключами по замочной скважине, в попытке найти подходящий. Думаю, именно это привлекает меня. Я бы не оторвался от уроков, если бы девушка, например, не спустилась за книгой в гостиную или за кружкой воды на кухню, но она, блин, возится с замком входной двери, а на дворе ночь. Гулять собралась?
Выхожу в коридор, сунув ладони в карманы джинсов, а взглядом упираюсь в спину соседки по дому, которая стоит у двери в одной футболке и спальных штанах. Босиком. Волосы в полном беспорядке. Локоны разбросаны по плечам. С интересом слежу за её скованными попытками подобрать ключ, будто она не помнит, какой из них верный.
К слову, Райли не посещала школу вчера. Полагаю, она отсыпалась благодаря той таблеточке, что подкинул ей в чай.
Девушка что-то мычит, дергая ручку, словно желая сорвать дверь с петель, так что громко вздыхаю, устало выдавив:
– Куда путь держишь, крольчатина?
Янг-Финчер оборачивается, и, честно, ожидаю проявления её агрессии. После того момента с её попытками прибить меня только и существую, готовясь к новым нападкам, но выражение лица у девушки скорее растерянное, чем злое. Она моргает, явно испытывая дискомфорт в глазах, которые щурит, чтобы бороться со светом в прихожей. Ровно, но быстро глотает кислород. Не скажу, что выглядит выспавшейся. Белки глаз покрасневшие, мешки под ними говорят о пребывании в сознании больше суток. Значит, она не спит нормально. Что ж, не думаю, что кто-то в этом доме вообще может похвастаться здоровым сном.
Райли слишком уж долго пялится на меня, как будто до неё никак не доходит, кто я, так что прерываю молчание между нами, повторив интересующий вопрос:
– Куда собралась? Если в магазин, прихвати мне пивка, – пускаю смешок, ощущая себя свободно в разговоре с той, с кем раньше вообще боялся пересечься взглядом. Нет, серьезно, каким я чудиком был, раз даже страшился находиться с этой девкой в одном помещении? И чем руководствовалось мое сознание? Вот она, передо мной. И, знаете, совсем не вижу причин для какого-либо волнения. Райли, как Райли. Кусок мяса. Крольчатина…
Взгляд девушки медленно скользит вниз, а дрожащая ладонь поднимает локоны волос, неуверенно убирая за ухо, чем оголяет ровно выпирающую ключицу с родинкой у самой шеи.
Ну ёперный…
Сглатываю, качнувшись с пяток на носки, кое-как сохраняю безразличие на лице, стараясь не думать об очень даже милой части тела девушки, которая вряд ли подозревает о том, как одна её родинка может вызвать в моей глотке херов ком.
В том помещении было довольно темно. Неудивительно, что я не заметил эту деталь.
Хотя, какая уже разница?
Не хочу проявлять ни малейшего морального сбоя, так что щелкаю пальцами, привлекая внимание девушки. Она поднимает голову, еле оторвав тяжелый взгляд от пола.
– Я на… – сомнение в голосе, во всём её теле. Переминается с ноги на ногу, продолжая одной ладонью незаметно дергать ручку:
– Я на занятия, – наконец, дает подобие ответа, от которого мои брови немного поднимаются:
– В два часа ночи? – не могу не усмехнуться краем губ. Стою на месте, но мышцы пропитываются готовностью проявить себя, в случае, если Райли всё-таки найдет способ открыть дверь. Я, конечно, всё понимаю, но именно меня обвинят, если с ней что-то произойдет. Уверен, Митчелл отрицательно настроит мать, заставив поверить, что я имею отношение к тому, что может произойти с девчонкой, если та выскочит ночью за порог. Мне не нужны лишние проблемы.
Райли хмурит брови. Выглядит не озадаченной, но не скажу, что её мыслительный процесс в порядке. Она будто в поверхностном сне. Вполне возможный вариант, кто знает, как на неё подействовали таблетки.
Девушка оставляет меня без ответа. Вновь поворачивается к двери, продолжив попытки найти подходящий ключ, поэтому принимаю свою усталость, принимаю то, что мне придется всю ночь протянуть без сна, и отпускаю, дабы не разразится громом раздражения. Вынимаю холодные ладони, зашагав к девушке, которая не отвлекается на меня, оставаясь преданной своему делу. Встаю сбоку, без разрешения и иных вступительных слов вырываю связку ключей из её рук. Они звенят. Плечом опираюсь на поверхность двери, уставившись на Райли, и она ещё секунды три обескураженным взглядом изучает свои пустые ладони, будто не успевает проследить, куда пропадают ключи, после поднимает взгляд, затем и голову. Смотрит на меня, слегка приоткрыв губы, чтобы дышать ртом. Внимательно. И мне в какой раз становится не по себе от такого долгого наблюдения. Нервно покусываю край нижней губы, ожидая уже ощутить привкус крови:
– Харе пялиться, иди спать, – надеюсь, звучит грубо. Её лицо не меняется. Она лишь опускает глаза, ещё находясь в помутнении, но слушается, начав отступать назад. Вообще тот факт, что она не пытается противиться, уже знак – она не в себе. Скорее всего, я прав, и девушка просто не проснулась. Это всё успокоительные.
Янг-Финчер разворачивается, спокойным шагом направившись обратно к лестнице. Поворачиваюсь к её затылку всем телом, подергав связку ключей в руке, и поднимаю их выше. Внимание привлекает кулон в виде небольшой металлической звезды. Брелок. Хмуро слежу за тем, как он покачивается, звеня в тон с ключами, словно вводя меня в гипноз.
Неаккуратное движение – и он слышит звон. Реагирует на автомате, хотя в данной ситуации это не имеет никакого значения. Парень наклоняется, одной рукой обхватывая голую спину девушки, другой успевает сжать связку ключей, пальцами подняв выше. В такой темноте и при таком сильном возбуждении, уносящем его здравый смысл, улавливает взглядом сверкающую звезду, но времени на изучение предмета нет. Её губы слишком горячие, и он не может позволить себе отвлекаться на такие мелочи, как ключи, поэтому бросает их в сторону, возвращаясь к девушке, которая громко дышит ему в шею, теплыми ладонями старательно стягивая с плеч рукава кофты.
Опускаю руку, фыркнув. Прижимаюсь спиной к двери, недовольно скользнув языком по обкусанным губам, а взглядом мечусь по помещению, пока девушка не пропадает с глаз на втором этаже. Нервно стучу пальцами по бедру. Часто моргаю, ощущая, как сердце ускоряет ритм в груди, вынуждая давление в висках вызвать легкий жар организма.
Имеет ли произошедшее тогда значение сейчас?
***
У меня нет друзей. И одна из самых нелепых вещей, которые мне приходилось слышать, это попытка назвать кого-то моим другом. Райли совершила эту ошибку, когда предположила, что мы с Нейтаном находимся на каком-то высшем уровне «взаимоотношений». Нет. Он – упырь. Я – упырь. Это всё, что нас держит вместе. Всех нас.
Сижу за одной из трех последних парт, обычно занимаемых упырями. Рядом Нейтан, погруженный в свои мысли, пока остальные из «наших» верещат о всякой ерунде, призывая меня ощущать головную боль с раннего утра. А сегодня мне стоит пребывать в добром здравии. Конечно, не спал, просидел всю ночь за учебниками, плюс, меня немного покоробило поведение крольчатины, так что к обучению прибавился надсмотр – постоянно отвлекался, прислушиваясь к шумам. Боялся, что девушка не отпустит фикс-идею и найдет способ выбраться из дома. Но всё прошло тихо. Райли больше не предпринимала попыток побега. Не знаю, стоило ли вообще давать ей эти успокоительные. Лучше ей точно не стало.
Бросаю взгляд на первые парты у окна. Шумная компания, состоящая из Робба, Остина и Агнесс. Янг-Финчер отсутствует. Опять.
Упыри позади громко смеются, обсуждая сиськи какой-то девчонки из параллельного класса. Обычно Нейтан подключается, когда речь заходит о женской груди, но сейчас он продолжает пялиться в стол, подпирая висок кулаком. Взгляд серьезный. Такое часто случается с ним. Он неоднозначный. Может вести себя, как настоящий придурок, шлепая девок по заднице. Моргнешь – и не замечаешь, как он превращается в «это» существо. Словно его мозги начинают работать, дав возможность о чем-то поразмыслить, пока есть время и не сработал переключатель в обратную сторону, полную жажды полапать баб.
Стараюсь незаметно для остальных упырей повторять материал по алгебре. Не знаю, что сложнее мне дается. Думаю, всё. Абсолютно. Чувствую себя недоразвитым.
– Ты учишь? – хриплый шепот Нейтана отрывает от дела. Несмотря на то, что парень поймал меня с поличным, стараюсь спокойно, без резких движений, прикрыть учебник:
– Нет, – лгу. Тон вроде соответствует правильному плевательскому отношению. Сложно существовать, когда люди вокруг тебя ждут твоих проколов. Тяжело отвечать на их мнение о себе, не нарушать его. Это как болезнь. Мне самому не охота, чтобы кто-то даже отдаленно подумал, что я учусь. Я ведь упырь. Меня это не заботит. Верно?
– Я бы повторил, – Нейтан сегодня правда сам не свой. Он вздыхает, вновь уставившись в поверхность исписанной парты:
– Но я устал, да и в поездку не собираюсь.
– Я тоже, – тут же отвечаю, вовсе пальцами отодвинув от себя учебник. Смотрю в сторону окна, противоположную от парня рядом. Тот не скрывает того, как усмехается, но без злости, скорее с усталостью. Уверен, переживает не самый лучший период, но не мое дело. Я не могу лезть к нему в душу. Не имею права.
– А Янг едет на выставку?
Перестаю притоптывать ногой под партой, стрельнув взглядом в сторону Нейтана, который довольно усмехается краем губ, уставившись искоса на меня. И прикрывает веки, устало выдохнув, после чего молча продолжает пялиться в никуда, морально копошась в своем сознании.
Не задерживаю на нем внимание. Отворачиваю голову, снова уставившись в окно. На серое, бугристое небо. Накрапывает дождь. Капли медленно скользят по пыльному стеклу со стороны улицы. Опускаю взгляд на учебник по алгебре.
Едет ли Райли? Конечно, едет.
Но не уверен, что это что-то значит лично для меня. Так что, пошёл к черту, Нейтан Престон.
***
Мой мозг готов сделать ещё пару-тройку переворотов, чтобы мне окончательно стало хреново, но, слава чертям внутри меня, остаюсь в своем уме до конца этого херого дня. Не стану в очередной раз жаловаться на то, с каким пренебрежением учителя оставались со мной после уроков, чтобы проследить с особым вниманием и придирчивостью за написанием тестов. Они буквально вынуждали меня подниматься каждые пять минут, уверено обвиняя меня в списывании или наличии шпаргалок. Не удивился, если бы они заподозрили шпоры в моей заднице. Не знаю, насколько хорошо сдал тесты, но я впервые действительно напрягся, чтобы получить «лучший» результат, которого вообще могу быть удостоен. Остается лишь надеяться, что не все преподаватели решат меня завалить, и получится вытянуть себе хотя бы парочку «удовлетворительно». Разбавлю этим сплошные двойки и пропуски.
Отсутствие сна пробуждает дикое желание скорее залечь, тем более, завтра нельзя пропускать, чтобы не повлиять своим очередным отсутствием на и без того негативное отношение учителей. Но не могу найти себе места. Не могу просто взять и лечь в свою гребаную кровать, поскольку этой девчонки нет в её гребаной кровати. Плевать, как это звучит. Я завариваю себе отвратительный на вкус кофе, ведь крепкий чай больше не способен удерживать меня в сознании. Стою на кухне, опираясь на край тумбы, и слушаю мерзкую тишину, глотая не менее приятную горячую горечь. Ни мать, ни Митчелл не звонят мне, уверен, и Райли они не удосуживаются объявить, где находятся и чем занимаются. Точно уверен, конференция этого придурка уже окончилась, но вот возвращаться взрослые как-то не торопятся. Нет, я вовсе не претендую на их присутствие рядом, просто хотелось бы иметь понятие, где шляется моя мать. Ненавижу быть в неведении.
И сейчас похожая ситуация.
Временная стрелка стремится к часу ночи, на дворе мрак, сильный ветер и дождь хлещет так, будто хочет к черту разнести этот город. А этой дряни нет дома. Просто нет. Я вернулся со школы – её уже не было в комнате. Где она торчит всё это время? Когда вернется? Почему я обязан тратить свое время на сон, дожидаясь её? Нет, не обязан, но и не стану оправдывать свое поведение. Просто не способен заставить себя уснуть. Думаю, многим знакомо это состояние: ты вроде и никак не связан с человеком, а всё равно думаешь о нем, и эти мысли – виновники отсутствия благотворной среды для желаемого сна. Серьезно, когда она появится в нормальном состоянии, я прикончу её. Навязывает мне свои проблемы, вынуждает размышлять над её состоянием, а потом пропадает, не оставив никакого сообщения. Ей точно не жить.
Готов начать плеваться. Никогда больше не стану питать надежду к кофе. Что за дорогостоящее дерьмо? Хмурюсь, изучая темную жидкость в кружке. Блять. Раздражение повышается, и, боюсь, я не смогу с ним совладать. Лучше крольчатине не появляться в ближайшие минуты, пока не произойдет эмоциональный спад, иначе я её…
Щелчок замка.
Я размажу её к херам.
Без волнения о посуде бросаю кружку в раковину, двинувшись большими шагами в сторону порога кухни, оставив звук бьющегося стекла позади. Рывком распахиваю дверь, оказываясь в коридоре прихожей, где горит тусклый свет, оставленный мною с вечера. Встаю на месте, с тяжелым дыханием уставившись на девушку, одежда которой полностью вымокла под дождем. Её волосы липнут к плечам, к коже лица, с ткани ветровки стекает дождевая вода, джинсы пропитаны влагой, как и кеды. Она замедляет шаг, больно большими глазами исследуя меня, но моего грозного вида не достаточно, чтобы вынудить её вовсе замереть. Райли нервно сжимает замерзшими пальцами ткань карманов куртки, опускает голову, разорвав наш зрительный контакт, и ускоряется, желая скорее скрыться с моих глаз, но я не для того тратил время на ожидание этого куска мяса, чтобы смерить её гневным взглядом.
Но прежде чем начать ругаться, замечаю, как странно и вяло Янг-Финчер перебирает ногами, путаясь при ходьбе, будто она…
Срываюсь с места, наверное, именно неожиданностью своих поступков напугав девчонку до бледноты, хотя она и без того выглядит довольно болезненно. Я лишь подливаю масло в огонь тем, как грубо хватаю девку за лицо, пальцами сжав подбородок, дернув её голову на себя, чем вынуждаю Райли промычать что-то под нос и подняться на носки, дабы снизить уровень боли. Покачивается на носках, скованно взявшись ладонями за мои запястья. Её медленная реакция позволяет мне наклониться и коснуться, не нарочно, носом её носа. Вдыхаю запах, проверяя догадку, но, странно, она не подтверждается. Янг-Финчер не пьяна, но выглядит так, словно на протяжении дня употребляла исключительно спиртное.
Девушка так же резко морщится, толкая меня в грудь, и отпускаю её, сделав шаг назад, как и она отступает от меня, ударившись бедром о стоящий за её спиной комод:
– Какого черта?! – похоже на писк, но она кричит, срывая больную глотку до хрипоты.
– Да, блять, какого черта?! – не уступаю ей, так же повысив тон голоса. Девушка покачивается на ногах, отступая к перилам лестницы, а злой взгляд сохраняет направленным на меня:
– Не прикасайся ко мне! – поворачивается спиной, направившись к ступенькам.
– Где ты шляешься?! – не моё дело. Определенно.
– Отвали! – девушка рычит, как дикая псина.
Я опять рву край губы до крови. Сжимаю и разжимаю ладони, чувствуя, как в венах закипает кровь. Привычный холод пропадает из тела, давая жару охватить меня. Конечно, это согревает, но мои отрицательные эмоции сильнее. Сглатываю, сорвавшись за ней:
– У тебя критические дни, блять?! Какого хера ты такая бешенная?!
Райли уже бежит по лестнице вверх, еле сохраняя равновесие. Я торможу у подножия, кое-как справляясь с бешенством, что обычно приводит меня к поступкам, о которых впоследствии жалею. Контроль.
– Подростковый максимализм?! – рычу ей в спину до того, как она уносится в коридор второго этажа. – Блять! – вырывается вместе с моим ударом ногой по перилам лестницы. Отступаю назад, громко глотая воздух через нос. Руки ставлю на талию, прислушиваясь к тишине, повисшей над головой. Сердце отрицательно реагирует на эмоциональный скачок, начав презрительно ныть, напоминая о себе, как о проблемной части моего тела. Сжимаю зубы, пальцами одной руки сжав губы, и опускаю ладонь, не сдержав злое:
– Блять, – ругаюсь в пустоту, теряя полнейший контроль над дыханием. Рваный вдох. Хриплый выдох. Ладонью растираю горячий лоб.
Эта девчонка выводит меня из себя.
Но больше ненависти испытываю к себе. Не стоит вообще лезть в чужую жизнь, но с нездоровым наслаждением нахожу оправдание своему поведению. Я просто не могу быть тупо равнодушным к этой крольчатине. Мне требуется испытывать эмоции, а она рождает внутри меня исключительно негативные чувства.
Да, я всеми клетками ненавижу тебя, Янг-Финчер. И плевать, что эта ненависть безосновательная. Мне просто напросто так легче. Легче признаться в злости, чем в чем-то ином.
Так что да, я ненавижу Райли – херов кусок крольчатины – Янг-Финчер.
За что?
За то, что сам запутался в себе. Надо же кого-то обвинить в этом.
***
– Я не ожидала чего-то сверхграндиозного, что смогло бы потрясти мое окрепшее сознание, но, – женщина, сидящая в кресле напротив перебирала листы, принесенные учителями. Она отвечает за успеваемость выпускных классов, поэтому именно с ней парню приходится иметь дело. Отдельный кабинет, выполненный в серых тонах, смущает, наводя на не самые радужные мысли, но везение на стороне О’Брайена. Обычно его вызывают сюда для очередных предупреждений о скором исключении, но именно сегодня женщина испытывает изумление, пока изучает проверенные тесты:
– Тебе удалось удивить меня. Есть правило о пересдачах. Человек, переписывающий тест, получает оценку на балл ниже. У тебя все тройки, есть тройки с минусом, понимаешь, к чему я? – она поднимает на него свой стеклянный взгляд из-под очков. Выражение лица каменное, совершенно без эмоций, так что еще труднее распознать её чувства, угадать, довольна она или злится. Дилан щурит веки, расслабленно (конечно он будет скрывать свою напряженность) устроившись на стуле напротив стола:
