Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 98 страниц)

– Это большие деньги, и они… – голос парня грубеет, ему кажется, что она не понимает, о чем говорит, но Райли хорошо знает. Она улыбается, с безысходным выражением лица переводит взгляд на О’Брайена, сощурившись:

– Я не материалистка, Дилан.

Смотрят друг на друга. Парень моргает, качнув головой, и выдыхает, опустив руки, которые ставит на талию, временно отворачивая голову, чтобы бессмысленно пялиться в стену. И вновь на Янг. Девушка касается пальцами ручки вскипевшего чайника, с интересом кивнув головой:

– Что? – она правда не понимает, в чем его проблема. Ей плевать на деньги.

Дилан притоптывает ногой, нервно сжав губы, и не может каким-то образом скрыть своего смятения, оттого выглядит несобранным, когда шепчет:

– Охренеть.

Райли улыбается, хмыкнув с довольным видом:

– Я крутая, да? – смеется, принимаясь заливать кипяток в кружки, придерживая пакетик с чаем. Дилан смотрит на неё. Смотрит и… И чувствует резко напавшее расслабление. Его отпускает. Медленно уровень напряжения в теле снижается, поскольку эта девчонка дает ему херову надежду на лучший исход. На легкий выход из оков связей с Робертом. О’Брайен не привык полагаться на других, поэтому ему непривычно иметь опору рядом, знать, что он может временно ухватиться за девушку с психологической точки зрения, чтобы перевести дух, передохнуть, набраться сил.

Парень не поймет, почему немного скованная улыбка так яро желает проявиться на лице. Он моргает, сунув ладони в карманы штанов, и выдыхает, не сопротивляясь внутреннему штилю. С положительными эмоциями во взгляде наблюдает за Райли, рассуждающей на тему того, что им поесть на завтрак.

Да. Круче всех.

========== Глава 55 ==========

В комнате горит настольная лампа, её теплый свет окутывает помещение, но он достаточно тусклый, правда им и не требуется хорошее освещение. Нужна ли необходимость этого излишества, когда в их интересах касаться и слушать друг друга?

Горячие поцелуи. Как давно она не позволяла ему так много? Странно исключать желаемое, но Агнесс считает, это лучший урок для Нейтана. Скорее всего, она права. Девушка слишком хорошо его знает.

Розалин лежит на кровати. Рядом на боку располагается Престон. Он с непривычной активностью целует девушку, не совсем веря в то, что она по какой-то причине позволяет ему брать происходящее в свои руки. Последнее время решающим фактором в их «недоотношениях» являлась именно рыжая бестия, которая решала, что и как будет происходить. Они приняли такое решение негласно, молча, не обсуждая. Думаю, это было очевидным, учитывая, как тяжело Агнесс отходила от произошедшего с ней.

И сейчас Розалин чувствует себя так… Спокойно. Она без смущения отвечает, испытывая прежний знакомый жар в легких, пока справляется с глубоким поцелуем, никак не сдерживая парня, наоборот, именно Агнесс сжимает пальцами запястье Нейтана, опуская его ладонь вниз, принуждая скользить по талии, к подолу короткой юбки. Престон улыбается ей в губы, проникая пальцами под ткань, коснувшись теплого бедра рыжей девчонки, а та возвращает свои ладони ему на лицо, надавив на щеки. Ближе. Ерзает под ним, с наслаждением воспринимая движение его языка во рту, и ненароком ругает себя за столь долгое игнорирование попыток Престона помириться с ней. Хотя, именно в этот период девушка проявила себя, показав, из чего сделана. Она не будет с раскинутыми руками встречать того, кто задел её чувства. Да, Нейтан понял. Ему одного раза достаточно.

Но Престон всё равно откидывает от себя мысли о том, что их отношения с Розалин далеко не «необходимо поверхностные». Нейтан давно не спит с другими девушками. Он не помнит, когда в последний раз контактировал с ними.

Даже не задумывается об этом. Целовать её приятнее, чем размышлять над бессмысленным.

Парень разрывает поцелуй, нависая лицом над лицом девушки, которая с еле проглядывающейся озадаченностью наклоняет голову, вниманием окидывая Престона, и не может перенести его странного молчания, причем затянутого:

– Что? – задает вопрос шепотом, будто боится, что их кто-то услышит, но они дома одни. Нейтан опирается локтем на подушку рядом с её лицом, большим пальцем проводит по теплой коже лба, накрывая прикосновениями бесконечные веснушки. Молчит. Смотрит. Его губы не растянуты в ответную улыбку, но взгляд говорит о большем, поэтому Розалин ерзает под парнем, не сдержав улыбку:

– Правда, что? – хихикает, чувствуя, как вторая ладонь Нейтана продолжает сжимать её бедро. Ждет ответа. Этот тип не способен просто так сохранять молчание на протяжении секунд. Агнесс знает это, и ответ не заставляет её ждать. Престон пожимает плечами, хмуря брови:

– Я…

Вибрация заставляет его остановить поток внутренних мыслей и выдохнуть. Розалин смеется, потянув руку к тумбочке рядом:

– Удержи свою мысль, – не может дотянуться до тумбы, поэтому начинает переворачиваться на живот, чтобы подползти к ней. Русый ложится набок, подперев висок кулаком, и наконец усмехается краем губ, наблюдая за неуклюжим передвижением девушки, которая берет телефон, изучив номер:

– Это папа, – без задней мысли оповещает Нейтана, ложась на спину, и тот подносит палец к своим губам, тем самым обещая, что будет «послушным» – сохранит молчание. Может, родители Агнесс слегка и «необычные» во всех смыслах этого слова, но они никогда не одобряли нахождение Престона в их доме, когда их самих нет. Контроль – это хорошо. Это проявление заботы о ребенке, но с Агнесс они явно промахнулись.

Девушка подносит телефон к уху, отвечая:

– Привет, – смотрит на время – час ночи, поэтому автоматически изображает сонность, зевая. – Как вы? – но её вопрос не был услышан. Розалин моргает, уставившись в потолок, и опускает вторую руку на живот, с хмурым видом обратив взгляд на парня рядом, который улавливает нотки волнения на её лице, поэтому приподнимается на локтях, вопросительно кивнув головой.

***

Когда по ушам бьет звонкий сигнал будильника, поставленный мною заранее с вечера, я без ожидания и томления приседаю, резко, с беспощадным отношением к своему организму, отвыкшему от столь ранних подъемов. Если бы Дилан знал, для чего я просила у него телефон, то сразу бы настучал по голове. Уверена, мне данное ещё аукнется, но точно не сейчас, ведь уверена, что парень не способен нормально функционировать в шесть утра.

Да, именно. Шесть утра. О’Брайен прикончит меня.

Сама не прихожу в себя, оставаясь где-то на границе между сном и явью, когда щурюсь, еле распахивая опухшие веки, и подаюсь вперед, опираясь одной рукой на спину парня, другой касаясь его телефона на тумбе.

– Чёрт возьми… – он лежит на животе, морщась, и начинает активно лезть под подушку головой, не желая видеть даже намек на солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы окна. – Что за херня? – мычит в матрас. Его тело наверняка такое же вялое и расслабленное, как у меня. Пытаюсь бороться с желанием плюхнуться в подушку и продолжить безмолвно лежать, но если не смогу заставить себя встать сейчас, то так же буду пропускать первые уроки в школе. Занятия начнутся через два дня, а я даже ото сна оторваться не могу. Нехорошо, совсем расклеилась. Куда подевалась моя собранность?

– Где чертов пожар? – ворчит, утирая нос о мягкую поверхность, с суровостью шепча. – Скажи мне, что кто-то умер… – прерывается на тяжелый и долгий вздох. Сутулю плечи, сгибая ноги в коленях, и ладонями потираю лицо, надавив пальцами на теплые после сна щеки:

– Пора вставать, – выдыхаю.

– Ты труп… – парень хрипло оповещает меня, не высовывая головы из-под подушки, на которую кладет руки, дабы оградить себя от любых раздражающих звуков, в том числе и моего голоса.

– Через два дня возобновится учеба, – опираюсь ладонями на матрас, воздерживаясь от желания похлопать себя по щекам. – Надо подготовиться не только морально, – моя речь – это попытка привести в чувства не только парня, но и саму себя. Мне требуется немного времени, чтобы принять факт раннего подъема. Не могу поверить, совсем скоро таким образом придется вставать ежедневно. Уроки. Тесты. Учителя и одноклассники. Контрольные и экзамены. Выпуск. Уже? Время летит с неимоверной скоростью.

– Как я мог забыть, что ты такая зануда? – удивлена, Дилан выдает это с хрипом и тяжестью, но у него выходит составлять длинные предложения, уже неплохо, значит, он вот-вот оклемается.

И прикончит меня.

Улыбаюсь. А вот мне не приходится постоянно напоминать о его изрядной ворчливости. Наклоняю голову, изучая О’Брайена со стороны, и по какой-то причине задумываюсь о течении времени. Я часто отдаюсь подобным размышлениям в последнее время. Думаю, всё дело в переменах, в той ситуации и жизненной обстановке, в которой оказываюсь. Кажется, то лето было ещё вчера. Кажется, еще вчера я с неподдельной ненавистью косилась в сторону Дилана. Наши перебрасывания руганью, попытки насолить друг другу грубым обращением. Конечно, и сейчас не без ложки дегтя, но воспринимаются наши ссоры иначе. Это так необычно осознавать. Всё произошло слишком быстро.

Не слежу за временем, оттого не замечаю, как долго сижу без движения, чем вынуждаю парня рядом недовольно промычать и вытянуть голову из-под подушки, приподняв её руками за край наволочки. Встречаюсь взглядом с Диланом, правда, на данный момент он смог открыть лишь один глаз, но ничего, это неплохой прогресс. Выглядит, честно, слишком сонно. До такой степени, что мне хочется рухнуть рядом и отдаться сну вместе с ним, сдавшись его ворчанию.

– Перед школой обычно отсыпаются, Райли, – нужно слышать то, с каким сдержанным негодованием, пропитанным хмуростью и легкой сердитостью, он произносит данное замечание. Ерзаю, зажав ладони между коленями, и пожимаю плечами, не подавляя зевоту:

– Это моя стратегия, Дилан, – пытаюсь скопировать его интонацию, но выходит не так грозно.

– Ты явно не стратег, – прикрывает веки, выдохнув. Я отвечаю легкой улыбкой и начинаю шевелиться, желая подняться, чтобы переступить через парня и слезть с кровати. О’Брайен мычит:

– Нет, ложись, – трется щекой о простыню, кое-как махнув рукой, успев ухватиться пальцами за край моих шорт и дернуть назад, отчего покачиваюсь, не справившись с потерянным равновесием. Плюхаюсь обратно, сев на пятую точку, ноги закинув на спину Дилану, который не корчится от полученного «удара», а лишь пыхтит, обхватив мои колени рукой. С искренней улыбкой на лице ерзаю по кровати, отползая от парня, и поднимаюсь на ноги, успев соскочить с края на прохладный паркет:

– Ты мне ещё спасибо скажешь, – не могу не хихикнуть, ведь в таком состоянии Дилану не удается противостоять мне. Он даже пальцами не способен удержать ткань одеяла, которое тянет на себя, накрываясь с головой. Если не просыпается, то… Значит, хорошо спал? Это плюс. Ему редко удается подобная роскошь.

Закатываю глаза, наклонившись к нему, и начинаю тянуть на себя одеяло, принуждая Дилана покинуть зону комфорта, из-за чего он суровым тоном просит, вызывая у меня смех:

– Нет. Не надо, – зевает, отпуская одеяло, поэтому мне удается откинуть его в ноги. О’Брайен ерзает, сильнее зарываясь лицом в подушку, и, Боже, это выглядит так мило. Пускай он хмур и сердит, но не могу оставить в покое тот факт, что даже в таком расположении духа этот тип вызывает в груди приятную вибрацию, лишающую меня возможности воздержаться от улыбки. Ставлю руки на талию, наклонив голову, и наблюдаю за попытками Дилана рукой дотянуться до ткани пододеяльника, но у него не выходит – и темные брови хмурятся намного сильнее, на лбу проявляются знакомые мне эмоциональные морщины.

– Дилан. Ты как ребенок, серьезно, – даю умозаключение, на что получаю ворчливое в подушку:

– От ребенка слышу, – я еле разбираю половину слов. Он произносит это в наволочку, кажется, не рассчитывая, что слова дойдут до меня, но слышу, поэтому отвечаю покачиванием головы, пока шагаю к столу, на котором мы обычно сваливаем наши вещи, переодеваясь в то, в чем привыкли спать. В плане уборки и поддержания порядка опустила руки. Требуется срочно вернуть себе прежний режим, иначе из нас двоих никто не станет браться за влажную тряпку и метелку.

Вынимаю из рукавов футболки руки, начав натягивать лифчик, и мне не требуются особые способности к ощущениям, чтобы почувствовать на себе внимание. Действия парня легко предугадать, зная о его слегка пошлых повадках. Хотя, честно, начинаю проще относиться к попыткам Дилана каким-либо способом смутить меня. Дело даже не в том, что это часть его характера, он просто такой. И, признаюсь, порой его шуточки и подколы неплохо разряжают обстановку.

Стою к нему спиной, не справляясь с застежкой лифчика. Пальцы еще слабые, мое тело погружено в поверхностный сон, поэтому не удивляюсь своей неспособности к достаточно обыденным действиям.

– Тебе помочь? – Дилан пускает смешок, рассчитывая, что я пошлю его на все три веселые буквы, но, кажется, в очередной раз ставлю его в тупик, когда оборачиваюсь, вполне непринужденно закивав:

– Да, – направляюсь к нему. – Никак не могу… – шепчу, хмуря брови, и сажусь на край кровати. Еще один повод заставить О’Брайена шевелиться. Он сам заставляет себя сесть. Веки растирает, откидывая «послесонное» состояние, и подносит ладони к моей спине. Готовлюсь к холодному прикосновению, но следует иное: теплые пальцы. Это так необычно. Без сомнений, Дилан хорошо и крепко спит в последнее время. Улыбаюсь, вслушиваясь в его глубокое дыхание. Будто ещё спит. Возможно, сегодня такое утро, но любое действие со стороны парня умиляет меня. Даже простое дыхание. Знаете, оно такое… Не могу объяснить. Прозвучит непонятно, но оно привычное.

Удивительно, О’Брайен воздерживается от колких шуточек, пока справляется с застежкой моего лифчика, после чего ладонью смахивает пряди моих волос с плеч, позволяя им скрыть кожу лопаток.

– Благодарю, – улыбаюсь, поднявшись, и поправляю футболку, обратно натягивая рукава. Оглядываюсь на парня, рухнувшего обратно лицом в подушку и уже собирающегося накрыться одеялом. Ладно, пусть спит.

– Я в ванну, – открываю дверь.

– В смысле, мыться? – Дилан резко приседает, насильно отгоняя от себя сон. – В таком случае, я с тобой, – улавливаю ту самую нотку «проказника» в его голосе, и с усмешкой оборачиваюсь, перешагнув порог комнаты:

– В смысле, умыться, извращенец, – хихикаю с того, как он опускает руки, морщась, и ложится обратно на кровать, разочарованно фыркнув:

– Неинтересно.

Не отвечаю, одарив О’Брайена довольным взглядом, который он, конечно, успевает поймать: лежит на животе, секунду выдыхая в подушку, и поворачивает голову, демонстративно фыркнув.

Шагаю по коридору. Солнечному свету нет возможности проникнуть сюда. В комнатах есть окна, оттого там немного душно. Так что, попав в коридор, с приятными мурашками воспринимаешь легкую прохладу. Поправляю шнурки на шортах, сильнее затягиваю их, а то спадают с бедер, что неуместно, учитывая, с каким трудом я влезала в них в начале этого года. Интересно, сколько килограмм я сбросила? Или ткань растянулась?

Дома тихо. В последнее время я не часто разговариваю с отцом. Он очень занят продажей дома и написанием своей новой книги, да и Лиллиан вне очереди на общение. Каждый раз, когда у меня находится возможность взаимодействия с ним, эта женщина обрывает её, переводя всё внимание отца на свою особу. Не стремлюсь, но порой охота поболтать с отцом наедине, без его «секретарши».

В такой час жители дома спят. Мне самой с горем пополам удается отогнать тянущее желание отдаться слабости и вернуться в кровать, тем более, когда там валяется О’Брайен, но нет, я не сдаюсь, открывая дверь ванной комнаты. Ищу ладонью переключатель. Щелчок – и в глаза бьет слабый, немного тусклый свет лампы. Подхожу к раковине, поднимая руки выше, и тянусь к потолку, издавая сонное мычание. Так хорошо и спокойно. Теперь понимаю, откуда у меня такая любовь к ранним подъемам: утро, рассвет, всеобщая тишина. Время для себя. А тот факт, что в коридоре появляется хромающий парень, не уничтожает мое приятное одиночество. Конечно, радуюсь его еле проявляемому послушанию, а то обычно он спокойно игнорирует какие-либо мои наставления советы.

Включаю кран, начав умывать лицо. Дилан встает на пороге, держа теплые ладони в карманах штанов. Вышел без кофты. Думаю, он знает, что никого лишнего не встретит в такой час, поэтому спокойно покидает комнату без верхней одежды. Мне нравится, как он выглядит.

О’Брайен прижимается плечом к дверному косяку, его слегка тянет вбок от невозможности сохранять здоровое равновесие. Прикрывает веки, с тяжестью выдыхая, и шепчет:

– У нормальных людей утро начинается после двенадцати дня.

Набираю в ладони воды, качнув головой:

– Ребенок, – повторяю свою мысль. – Честное слово, – и умываю лицо, слушая убедительный голос Дилана, который опровергает мои слова:

– Не надо, – и вновь этот «довольный» тон. – В этом плане я неплохо развился, – что ж, «пошлый» режим у него активировался с самого утра, но я нахожу, что дать в ответ, когда выпрямляюсь, пальцами скользя по щекам, и смотрю в зеркало:

– Если для тебя это показатель взрослости, то вставай в очередь, – улыбаюсь краем губ, расправляя плечи, и перевожу взгляд на Дилана, который открывает глаза, изогнув брови, и с недоверием проскальзывает вниманием по моему телу, в итоге возвращая его на мое лицо, наладив зрительный контакт. Я щурю веки, начав собирать волосы в хвост:

– Что? – проявляю наигранную гордость, поддерживая разговор, полный сарказма, ведь на самом деле, совершенно не горжусь тем, о чем говорю. – Между прочим, у меня у первой в классе появилась грудь, – да, да, лови, О’Брайен. Я отвечаю на твое недо-игривое настроение, и меня совершенно не смущает данная тема. Только вот, всё равно испытываю смятение, когда парень вполне себе спокойно пожимает плечами, подтверждая мои слова:

– Да, я заметил, – и улыбается, отвечая на мой зрительный контакт. Морщусь, поддаваясь его настроению, и встряхиваю волосами, собранными в хвост, вновь подтянув шорты. Моргаю, с легким недоумением изучая свое тело, и прижимаю ладони к животу, хмуря брови. Дилан проходит мимо меня, лениво почесывая макушку, и искоса наблюдает за непониманием, проявляющимся на моем лице. Он не торопит меня освободить ему место возле раковины. Садится на край ванной, пальцами сжав холодное покрытие, и смотрит на меня, сощурив веки, ведь ему пока тяжело бороться со светом лампочки. Кажется, он оценивает мою хмурую задумчивость, поэтому отбрасывает шуточки, интересуясь моим состоянием:

– О чем думаешь?

Наклоняю голову, подняв взгляд на зеркало, и неожиданно для него касаюсь ладонями своей груди, сжав её. О’Брайен не двигает лицом, но его взгляд ускользает куда-то в сторону, а с губ слетает короткое:

– Неожиданно.

Ничего не говорю в ответ, присев на корточки, и вытаскиваю из-под раковины весы. Дилан молча наблюдает за мной. Встаю на весы, начав с волнением следить за цифрами, которые он мне показывает, и, увидев окончательный вариант, глубоко вздыхаю, вновь ладонями накрыв грудь. Неосознанно сжимаю её, разочарованно опускаю плечи, сутулясь. О’Брайен моргает, подняв брови, и сдержанно, очень сдержанно интересуется:

– Слушай, ты перестанешь жамкать свою грудь или… – он запинается, когда я без смущения сильно сжимаю пальцами ткань футболки, видимо, вовсе лишаю парня возможности игнорировать данное, оттого он прикрывает веки, томно выдохнув. – Это немного выбивает из равновесия, знаешь?

– Не понимаю, – шепчу, опуская руки, и остаюсь стоять на весах, обратив внимание на Дилана, который сутулит плечи, опираясь локтями на колени, и сцепляет ладони в замок, вопросительно кивнув головой:

– Что?

Вновь смотрю на число, которое мне демонстрирует аппарат, с беспокойством объяснив:

– Десять, почти одиннадцать, – поднимаю взгляд на Дилана, тот внимательно смотрит на меня, всё ещё не до конца понимая, что заставляет меня так переживать:

– Килограмм, – объясняю, босыми ногами встав обратно на пол. – Я потеряла в весе, – начинаю кусать ногти, испытывая неоднозначное чувство волнения. – Мы же нормально питаемся… – шепотом размышляю, а О’Брайен внезапно перебивает ход моих размышлений:

– Я практически не вижу, как ты ешь, – это меня поражает, оттого реагирую хмуростью, проявляя её на лице:

– Мы всегда вместе едим, – напоминаю, отходя к раковине, чтобы проверить состояние своих щек – тыкаю в них пальцами, надавливаю, понимая, что нет прежней пухлости. Впадинки, скулы лучше выражены, чем раньше.

– Но ты не особо налегаешь на еду, – Дилан ставит перед фактом, причем произносит это уверенно, да и нет смысла ему лгать мне. Это странно. Может, я не замечаю, сколько именно съедаю? Хотя, если честно, в последние несколько месяцев меня не тянет набивать желудок. Как и в принципе питаться. У меня будто снижается данная потребность. Скидываю все возникшие проблемы на стресс, который переживаю на протяжении некоторого времени.

– Правда? – уточняю, изображая удивление, хоть хорошо понимаю, о чем он толкует.

– Да, – О’Брайен протягивает руку, пальцами проникнув под ткань моей футболки, и щупает участок кожи живота.

– Странно, – не нахожу лучшего ответа. Дилан поднимается с края ванной, встав рядом, и пальцами ладони надавливает на мои щеки, сжимая их кожу. Молча перевожу на него взгляд, следя за тем, с каким интересом он изучает мое лицо, дав вывод:

– Да, уже не то, – он наверное шутит, но я не до конца проснулась, чтобы различать его сарказм, поэтому резко отдергиваю голову, рванув к зеркалу ближе, и начинаю вертеть лицом, беспокойно исследуя изменения.

О’Брайен тут же пытается исправить допущенную собой ошибку:

– Я шучу, ты всё ещё крольчатина, просто… – поворачивается так же к зеркалу, начав перебирать суть сказанного им мгновение назад, но я перебиваю, бубня и давя ладонями себе на щеки:

– Ужасно выгляжу, – смотрю на свое отражение, подмечая всё больше деталей, которые мне не нравятся: бледное лицо из-за нехватки солнца, синеватого оттенка круги под глазами, лишенных приятного блеска, светло-розовые губы. Мне явно нужно пить больше витаминок для здоровья.

– Нет, я не это… – О’Брайен ладонью скользит ото лба к затылку, явно испытывая дискомфорт из-за того, что его «шуточка» воспринята не самым лучшим образом, а я продолжаю сбивать его попытки исправить ситуацию:

– Тебе больше нравилось, когда я была… – хлопаю по щекам, но теперь я не успеваю выпалить из себя гору беспокойства, ведь Дилан умело перебивает:

– Мне в принципе всё равно, как ты выглядишь, – набирает в ладони воды, опустив на них хмурый взгляд. – Просто ничего не есть – это нехорошо, – начинает умывать лицо. Перевожу на него взгляд, опустив руки, и внимательно изучаю профиль парня, приходя к мысленному завершению:

– А ты тоже похудел, – пальцами касаюсь его влажной от холодной воды щеки. О’Брайен берет полотенце, с равнодушием объясняя данное:

– Нервы, – вытирает лицо, выпрямляясь, и выключает воду, отбрасывая полотенце на стиральную машинку. Не думаю сделать ему замечание по поводу неряшливости. Продолжаю молча стоять на месте, смотря куда-то в сторону. Дилан ставит руки на талию, взглянув в зеркало, думаю, на меня, и с его губ слетает легкий вздох, после которого следует мгновение, полное тишины, но прерывается оно внезапно, когда парень решает спросить:

– Чем займемся сегодня? – складывает руки на груди, поворачиваясь ко мне всем телом. – Только не говори, что будем повторять материал, – краем губ улыбается, замечая, как мои губы растягиваются в ответ на его вопрос:

– Хорошо бы, но я знаю, что тебя не заставить, – прихожу в себя, отбрасывая все ненужные мысли, отягощающие мое существование. Поворачиваюсь всем телом к нему, сложив руки на груди, и не подавляю светлые эмоции, проявляющиеся на моем лице при виде того, с каким выражением Дилан обдумывает всевозможные варианты, в итоге всё равно обратившись ко мне:

– Ну… – тихо, еле заметно постукивает пальцами по своим плечам, вовсе опустив руки, чтобы спрятать ладони в карманы штанов. – Так?

Изображаю задумчивость, и вздыхаю:

– Мы можем позвонить Агнесс, позвать её с Нейтаном сюда пообедать, – предлагаю, видя, как морщится парень. – Сами сгоняем в магазин, накупим всякой «гадости». Нам ведь не вредно.

О’Брайен сохраняет не самое удовлетворенное выражение лица, пока мы смотрим друг на друга, поэтому опускаю руки, сдавшись:

– Учиться не хочешь, – перечисляю. – Общаться не хочешь, – притоптываю ногой, щуря веки. – Чего же ты хочешь?

Ожидаю подобной реакции с его стороны. Дилан усмехается, начав переступать с ноги на ногу, и сохраняет наш зрительный контакт, быстро скользнув по нижней губе языком:

– Ну, обычно взрослые заняты собой, – говорит об отце и Лиллиан. – Мы тоже можем заняться чем-то своим, – ставлю руки на талию, понимая, к чему он клонит, и мне хочется убрать эту дурацкую улыбку со своего лица, но не выходит. О’Брайен слегка поднимает голову, намекая:

– Как видишь, я не пьян.

Щурюсь, качнув головой, и обреченно заявляю:

– Кадрить девушек ты не умеешь, – факт.

– Неловкий флирт – тоже флирт, – он находит возможность оправдать себя, но у меня это вызывает лишь смущенную улыбку, оттого окидываю парня оценивающим взглядом, после чего опускаю его в пол, сложив руки на груди:

– Поезд ушел, – разворачиваюсь, начав медленно шагать к порогу.

– Рай-ли, – он тянет мое имя, желая привлечь к себе больше моего внимания, но не ведусь, продолжив строить из себя недотрогу:

– Давай уберемся пока в комнате? – чувствую этот обреченный взгляд, бьющий мне в затылок, но, обернувшись, вижу, что на лице Дилана всё-таки есть намек на улыбку, думаю, мы оба поддерживаем наше общее расслабленное состояние.

О’Брайен вновь пробует, подходя к порогу, а рукой берясь за дверную ручку:

– Ты неплохо выглядишь, красотка.

– Ужасный пикап, – иду спиной вперед, чтобы видеть парня, который фыркает, шепнув с ноткой недовольства:

– Кусок.

И я смеюсь, но тихо, чтобы раньше времени не пробудить остальных жителей дома:

– Уже лучше, – опускаю руки, вновь поворачиваясь спиной к Дилану, и весело шагаю к двери его комнаты.

– Любишь грубость?

Оглядываюсь, переступив порог комнаты и устремив взгляд на О’Брайена, слегка приподняв брови, на что он кивает головой, опять сунув ладони в карманы:

– Знаю, что нет.

***

Дома душно. Все окна нараспашку, а жар продолжает заполнять светлые помещения, полные солнечного света. Весенний ветер разносится по коридорам, царит тишина, ведь взрослые ещё не просыпались, и Янг старается вести себя тише, не желая раньше возможного видеть Лиллиан, которая сопровождает её отца, как верный пес. Только вот, что-то ей подсказывает, что пес она вовсе не верный. Райли давно перестает верить чувствам и эмоциям, которые проявляет эта женщина.

Финчер перемещается в гостиную с тазиком воды и зеленой тряпкой, которой собирает слой пыли с полок, никак не может вспомнить, когда в последний раз проводила влажную уборку. По всей видимости, это было довольно давно.

Райли бродит по гостиной, постоянно оглядываясь на Дилана, который лежит на диване, надев на голову капюшон от кофты. Парень укладывает на лицо чистую сухую тряпку, которая была выдана ему с целью получения помощи в уборке, но, как стоит отметить, этого человека ничто не заставит подняться и заняться делом, особенно, когда его вынудили оторвать лицо от подушки в шесть утра.

Янг подходит к журнальному столику, окунув тряпку в тазик с водой, и параллельно с этим снимает с лица Дилана кусок ткани, изучив его сонное лицо. Веки прикрыты. Он морщится, не желая воспринимать сейчас солнечный свет. Поэтому натягивает капюшон сильнее, чтобы скрыться, а Финчер обиженно просит:

– Прекрати, – дергает его капюшон обратно, заставив тихо ворчать. Начинает выжимать тряпку, избавляясь от переизбытка воды в ткани, пока Дилан еле приседает на диване, спиной прижавшись к его спинке, и какое-то время молча наблюдает сонным взглядом за перемещением девушки по гостиной, позже прошептав:

– Два совершеннолетних человека могут стольким…

Райли оборачивается, начав пародировать его интонацию и жестикулировать руками:

– Интересным заняться, – перебивает, продолжая ту мысль, которую слышит постоянно, – а вместо этого мы убираемся, – О’Брайен невольно улыбается, ведь Янг ведет себя забавно, когда пытается изобразить ворчание. – Ты такая зануда, крольчатина, – походит ближе к дивану, не ожидая такой вроде эмоционально положительной реакции со стороны парня на свои попытки передразнить его, поэтому несильно пихает его по ноге, повторно попросив:

– Перестань ныть, – протягивает ему тряпку. – Подними свою задницу – и помоги мне.

– Любой каприз за ваши деньги, – он сжимает тряпку, подняв на девушку взгляд и довольно усмехнувшись. – Только деньги – не то, что меня интересует.

Янг закатывает глаза, возвращаясь к работе, оставив парня на диване. О’Брайен выдыхает, долго и тяжко, принимая кусок ткани, и опускает руки на колени, одарив девушку наигранной растянутой улыбкой, когда она оглядывается на него, поступив таким же образом в ответ. Дилан уже собирается сдаться и подняться с дивана, но отвлекается на вибрацию своего телефона, поэтому садится обратно, оценивая негодование Янг, проявившееся в её опущенных вдоль тела руках и коротком брошенном взгляде.

Дилан вынимает телефон из кармана, долгие секунды изучает номер звонящего, после чего хмыкает удивленно:

– Агнесс? – и отвечает, прижимая мобильный к уху. – Что? – смотрит на Райли, вставшую в позу недовольной женушки, и кивает ей головой, не сдерживая улыбку. Но уголки его губ опускаются, а глаза он демонстративно закатывает, протянув Янг свой телефон:

– Тебя просит.

Финчер прикладывает ладонь к груди, демонстрируя удивление, и молча возвращается к дивану, взяв у парня мобильный аппарат, подносит его к лицу, бросив пыльную тряпку в тазик с водой:

– Да? – поворачивается всем телом к О’Брайену, который притоптывает ногами, сунув ладони в карманы расстегнутой кофты. Янг встает ещё ближе, чтобы коленями касаться его коленей. Она постоянно повторяет какие-то движения, говоря по телефону. Обычно, конечно, дергает локоны своих волос, но рядом ведь есть Дилан, можно и его потрогать, чтобы пряди не портить.

– Правда? – девушка хмурит брови, изучая футболку парня, и протягивает свободную ладонь, начав снимать с ткани непонятные маленькие белые клочки. – Окей.

Розалин объясняет суть очередной проблемной ситуации, в которую попадают её родители, по причине чего Агнесс должна помочь им, и Дилан внимательно наблюдает за нотками серьезности, проявившимися на лице Райли, которая поднимает ладонь выше, касаясь пальцами его шеи, и по привычке нащупывает хорошо выделяющуюся из-под кожи вену. Пульсация крови быстрая.