Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 98 страниц)

– Блин, что-то серьезное? – Янг переживает, но Агнесс уверяет, что ничего страшного, да и ничего нового, поэтому Финчер чувствует облегчение. Голос у рыжей веселый, значит, ситуация не страшная, плюс ко всему, на заднем фоне Райли слышит Нейтана. Если он с ней, то точно нечего волноваться. Хм, Янг наконец смогла принять Престона?

Говорит с подругой, начав медленно гладить Дилана по волосам, и тот вынимает ладони из карманов, сжав ими внутреннюю сторону коленей Финчер, и притягивает ближе к себе, заставив девушку сделать последний шаг к краю дивана, после чего лбом утыкается ей в живот, томно выдохнув. Наверняка прикрывает веки. Янг даже не сомневается, поэтому продолжает мягко гладить его по волосам, никак не способна сосредоточиться на словах Агнесс, которая параллельно ворчит на Нейтана, не умеющего водить машину – фургончик родителей Розалин, который они оставили дома. О’Брайен выдыхает, лишь больше расслабляясь под приятным «давлением» пальцев Райли. Девушка прислушивается к его дыханию, начав осторожно почесывать парню за ухом, отчего тот шире улыбается, оторвав голову от живота, и запрокидывает её, чтобы видеть Янг.

Финчер тепло улыбается, зачем-то ткнув пальцем ему в нос, после начав проводить фалангами по заметным родинкам на впалых щеках:

– Да? Твоих родителей никто не сможет поймать. Неуловимые Бони и Клайд, – Агнесс смеется в трубку, продолжая без умолку болтать. Янг вроде слушает, а вроде и нет. Она наклоняется, коротко целуя немного сухие губы Дилана, и тот открывает глаза, пальцами сдавив её локти, чтобы удержать в данном положении. Смачивает губы, скользнув по ним кончиком языка, и сам повторяет поцелуй. Райли приходится только мычать в ответ на слова Розалин. Ей не хочется прерываться, но приходится, так как подруга начинает прощаться:

– Ничего, – Янг отрывается от губ парня, ладонью касаясь его щеки, и улыбается, смотря на него. – Нам всё равно есть, чем заняться. Как раз думаю убрать подвал. Дилан только «за», – и смеется, ведь улыбка парня пропадает с лица. Он откидывается спиной на спинку дивана, запрокинув голову, и выдыхает в потолок, не успев ворчливо среагировать на сказанное девушкой, которая поправляет волосы, садясь ему на колени. Происходит данное неожиданно для О’Брайена. Он не предугадывает подобного раскрепощения, поэтому не знает, какую реакцию выдать. Просто кладет ладони ей на талию, позволяя спокойно ерзать на своих бедрах, удобнее устраиваясь. Финчер пользуется легкой заторможенностью в мышлении Дилана, замечая его скованность, которую он, конечно, скрывает за маской сонного равнодушия, окидывая её вполне непринужденным взглядом. Девушка садится как можно ближе, вновь трогая пальцами его волосы, пока договаривает с подругой:

– Удачи вам, – встречается взглядом с О’Брайном, улыбнувшись. – Осторожнее там, – получает последние слова в ответ от Агнесс, и убирает от лица телефон, встряхнув им хвостик из волос. Прекращает разговор, опустив руки на живот парня, который щурит веки, с подозрением интересуясь:

– Что за… – не успевает задать вопрос, касающихся положения, в котором они оба оказываются. Райли неожиданно для себя чувствует неясный эмоциональный скачок, о котором ей стоило бы задуматься серьезно, но сейчас это последнее, что её может волновать. Финчер берет парня за лицо, потянув на себя, и целует, немного приподнявшись на коленях, оторвавшись от его бедер, а Дилан давит ладонями на её талию, заставив Янг опуститься обратно, восстановив давящий контакт. Парень сам разрывает поцелуй, откинув голову назад, и хмурит брови, пуская смешок:

– Я тебя всё-таки запикапил?

Янг смеется. Тихо, но для него звучит так же звонко, поэтому он не справляется со светлыми эмоциями, проявляя их на своем сонном лице, особенно, когда Финчер наклоняется лицом к его лицу, касаясь своим лбом его горячего лба, а пальцами сжимается кожу затылка. Широко улыбается ему в губы, желая вновь накрыть их, но они оба улавливают больно настырный дверной стук. Поворачивают головы, обратив взгляд в сторону коридора прихожей. Райли не успевает сообразить, как поступить – О’Брайен уже убирает её ладони от своего лица, после чего сжимает руками её талию, потянув выше. Принуждает слезть с его бедер и встать на ноги. Сам поднимается, вполне уверенным шагом направляется к порогу гостиной под такой же громкий стук. Янг нервно переминается с ноги на ногу, упираясь взглядом ему в спину, и решает последовать за Диланом, внутри испытывая нарастающее беспокойство, наличие которого вполне логично и уместно.

О’Брайен выходит в прихожую, оглянувшись на Янг, и жестом руки приказывает ей остановиться за дверью. Финчер слушается, оставаясь за порог гостиной, но настороженно прислушивается к твердым шагам парня, который подходит к двери, без скованности стуча три раза по её поверхности. И получает в ответ пять ударов, поэтому незаметно выдыхает гнетущую тяжесть из легких, начав открывать замки. Райли с волнением выглядывает из-за стены, взявшись за её косяк, и её нисколько не успокаивает внезапно проявившаяся в теле Дилана раскованность. Парень открывает дверь, раскрывая личность нежданного гостя, и брови Янг моментально хмурятся, а сама девушка выходит из гостиной, опуская напряженные руки. О’Брайен сердито уставился на парня по ту сторону порога входной двери и процеживает без приязни:

– Че надо?

Марк чем-то внешне напоминает Дилана. Он выглядит таким же уставшим, каким обычно предстает перед всеми О’Брайен, и данное сравнение неприятно Райли. Девушка успела пропитаться отрицательными эмоциями по отношению к этому типу за те минуты, что он находился в её доме. Честно, Янг уже и забывает о существовании Марка, а тут парень сам решает напомнить о себе.

Он грубым скольжением языка увлажняет треснувшие губы, злым взглядом озирая улицу позади себя, после чего вновь переводит внимание на Дилана, сохраняющего внешнюю строгость.

– Я решил, – Марк произносит с трудом. С хрипотой, будто задыхается. Будто что-то застревает в его сухой глотке. О’Брайен только сильнее сводит брови, подняв суровый взгляд, чтобы изучить улицу, и грубым движением руки пихает парня на крыльце в прихожую, заставив Райли испытать смятение. Девушка делает шаг к ним, желая понять, что происходит, но Дилан оборачивается, строгим тоном приказывая:

– Иди в комнату, – сам подается вперед, ещё раз оглядывая участки соседей, и закрывает дверь, начав перебирать все замки, чтобы точно ощутить себя в положенной безопасности. Финчер моргает, не понимая, почему так резко меняется настроение О’Брайена. Марк топчется у стены, не поднимает на девушку взгляд, ожидая, когда Дилан даст ему разрешение объяснить ситуацию. О’Брайен разворачивается к ним, повторив так же жестко:

– В комнату, – кивает на лестницу. Янг с прежним напряжением хмурится, сжимая ладони в кулаки, а зубы стискивает, чувствуя укол обиды, но отодвигает свои личные эмоции на задний план, решая придержать вопросы при себе. Она молчит. Лишь бросает недоверчивый взгляд на Марка, прежде чем отвернуться и направиться к лестнице.

Дилан провожает её косым взглядом, краем глаз следя за нежеланным гостем. Марк молчит. Смотрит перед собой, нервно потирая больное плечо, которое травмировал, когда бежал от компании упырей. Янг поднимается на второй этаж. Успевает бросить неодобрительный взгляд на О’Брайена до того, как исчезает за стеной.

Дилан тут же переводит всё свое внимание на Марка, холодно шепча, чтобы их разговор наверняка остался личным:

– Что?

Марк сам стреляет взглядом на лестницу, убеждаясь, что Райли не выглядывает из-за стены в попытке проследить за ними:

– Сегодня рейс, – от скачка давления, вызванным нервной нестабильностью по причине волнения, парень несобран. Он запинается, выдавая те мысли, в которых вроде уверен, но эмоциональная усталость подводит его. Черт, О’Брайен явно узнает в нем себя.

– От меня что требуется? – Дилан не томит. Если этот тип здесь, значит, медлить нельзя. Процесс запущен, надо действовать.

– Подбросить, – Марку не нужно объяснять. – У матери с ногами совсем плохо.

– Сколько он их ей ломал? – О’Брайен должен знать, чтобы прикинуть, какое время займет их перемещение.

– Пять раз точно, – Марк прерывается на молчание, уловив странный шум, как и Дилан. Они оба вслушиваются в тишину, но это лишь птица за окном.

– Но она может стоять сама, – уверяет. – Мы справимся быстро.

– Во сколько рейс? – О’Брайен хлопает по карманам, понимая, что телефон остается лежать на диване в гостиной.

– Через три часа, но нам надо выходить сейчас, – тревога и спешка Марка ясна. Ему только удается вывести мать из дома, находящегося под контролем Роберта, поэтому у них немного времени, пока их исчезновение остается незамеченным.

Дилан недолго думает, приказывая:

– Ладно, – шагает к гостиной, чтобы забрать телефон. – Сейчас, – и добавляет. – Следи.

Парень в ответ кивает, входя на кухню, чтобы встать ближе к окну и наблюдать за происходящим на улице.

Они оба в одной тонущей лодке.

Но у Марка ещё есть шанс сбежать, и Дилан пообещал, что поможет ему. Ведь, несмотря на все неприятные стычки и враждебное отношение, эти двое как никто другой понимают друг друга. Упоминание вызывает тошноту, но истину не скрыть от самого себя, можно лишь не вспоминать о ней лишний раз.

Марку, как и Дилану, не повезло быть отпрыском Роберта.

Ему нужно сменить одежду и собрать необходимые в дорогу вещи, поэтому оставляет Марка сторожить улицу, а сам поднимается на второй этаж, в спешке шагает по коридору, ожидая встречи с Райли и её вопросами, которыми она окутает его, но, прости Янг, у него нет времени, чтобы отвечать тебе.

Дилан открывает дверь своей комнаты, бросая взгляд на Финчер. Девушка сидит на краю кровати, сцепив ладони в замок на коленях. Выглядит собранной. Её гложет волнение, но она уже вполне хорошо ознакомлена с психологией О’Брайена: видит, как он торопится, и понимает, что в данный момент ничего не получит от него, если даже попытается давить. Она только разозлит его. Что бы там не происходило, лучше парню быть в хорошем расположении духа, дабы ничто не мешало ему собраться.

Поэтому Янг молчит. И наблюдает за его хождением по помещению. За тем, как он переодевается, берет рюкзак, проверяя наличие упаковки сигарет, и начинает выдвигать ящики стола, вороша и переворачивая их содержимое ладонью. Ищет. Кое-что. То, что обязано породить море новых переживаний и вопросов. Дилан с начальной стадией паники разворачивается, быстрым шагом оказываясь у тумбы, и открывает ящики в поисках того, без чего покинуть дом было бы его самой большой глупостью.

– Всё нормально? – Райли всё-таки не терпит. Она задает короткий вопрос, получая не менее информативный ответ:

– Да, я просто должен помочь ему, – с чем помочь? Как помочь?

Но Янг находит вопрос лучше:

– Это опасно?

– Нет, – проговаривает без эмоций, ругнувшись под нос и громко задвинув ящик, и встает, поставив руки на талию. Голову опускает. Думает. Взгляд мечется по паркету. Куда? Куда он дел его?

Янг внимательно и как-то бесчувственно смотрит на него, заводя одну руку за спину, чтобы нащупать ледяной предмет. Кожу её пальцев обжигает холодном, как только сжимает тяжелый ствол оружия, возвращая руку в нормальное положение. Дилан невольно переводит на девушку взгляд, внутренне замерев, испытав неоднозначное ощущение успокоения, ведь находит пистолет, но при этом с настороженностью изучает выражение лица Финчер, которая недолго рассматривает оружие, еле удерживая его в одной ладони, после чего поднимает голову, с тревогой уставившись в ответ на О’Брайена:

– Не опасно, – повторяет его ложь. – Но ты ищешь это? – Янг сдерживает неуместную обиду, пока ищет в парне ответную неловкость, ведь он продолжает скрывать от неё что-то. – Дилан, давай… – заикается, чем вынуждает его нервно глотнуть воду во рту. – Не будем лгать, ладно? – просит. Уже какой раз. И протягивает ему оружие, не в силах более держать этот холод в своих руках. О’Брайен сжимает губы, с сомнением подняв руку. Касается пистолета, сжав его рукоятку, и забирает, опустив ладонь под тяжестью предмета.

И физически, и морально ему трудно дается держать оружие.

Но у него правда нет времени. Только не для того, чтобы в очередной раз раскиснуть. Финчер. Она не заставляет его говорить, вот только её взгляд действует с особым психологическим давлением, заставляющим Дилана говорить против своей воли:

– Я подброшу Марка и его мать в аэропорт, – ставит рюкзак на край кровати рядом с Райли, и раскрывает один из отделов, пряча внутрь оружие. – Они сбегают от Роберта.

– Почему они бегут? Они, как ты и Лиллиан? – Янг наблюдает за легкой дрожью, сильнее проявляющуюся в руках парня, который натягивает ремни рюкзака на плечи, с трудом дав ответ:

– Да. У Роберта… Было много женщин, но только некоторые забеременели.

– Бедные, – Финчер хмурится, опустив взгляд. – Мне жалко их. Его женщин и детей.

О’Брайен смотрит на её макушку, вновь испытав неприятный укол в груди. Янг продолжает изучать свои пальцы, нервно перебирая ими воздух в комнате. Дилану хотелось бы присесть и довести не самый приятный разговор до логического завершения, но придется отложить:

– Мне тоже, поэтому я помогаю, – отпускает к двери. – Я быстро.

Райли против своей воли сжато улыбается, кивнув:

– Осторожнее, ладно?

О’Брайен не ждет. Он особенно не предпочитает томящие прощания, тем более, если он не станет задерживать процесс, то управятся они быстро, и парень сможет вернуться домой раньше, следовательно, причины для волнения Янг значительно сократятся.

Дилан покидает комнату. Может показаться, что он ведет себя холодно по отношению к Райли, но девушка не воспринимает происходящее, как фактор равнодушия. Она набирает больше воздуха в легкие, задерживая дыхание и прикрывая веки, и выдыхает его. Данное не помогает освободиться от тяжести, но значительно очищает её мысли.

Продолжает сидеть. Будет сидеть. Скорее всего, весь день проведет здесь.

И дело даже не в волнении, из-за которого девушка не способна заниматься чем-то другим. Ей… Ей нечем заняться без О’Брайена. И желания чем-либо себя занять нет.

Зависимость.

***

Уже в такое ранее время парковка местного аэропорта забита людьми. Не хочется представлять, какой хаос происходит внутри крупного здания, но данная толкучка сыграет нам на руку. Если пропажу Марка и его матери обнаружили, то наверняка Роберт пошлет кого-то патрулировать здешние улицы. Вполне возможно, что кто-то из упырей смог пробраться внутрь. При входе в аэропорт тебя проверяют на наличие оружия и других вызывающих подозрение предметов, поэтому внутри упыри мне не опасны. Мы успеем скрыться в толпе, потеряться, в случае, если нас обнаружат, хотя очень сомневаюсь, что Роберт так заинтересован в Марке и его матери. Всё-таки они – лишний балласт, но и просто так отпускать он бы их не стал. Они – мешки с органами. Я полностью уверен, что именно поэтому причине они всё ещё живы.

Как и нам он сохранял жизнь, пока мы с матерью жили с ним под одной крышей.

Начинаю наворачивать круги. Парковка огромная, но не могу наткнуться на свободное место. Повсюду толпы людей. Сложно ориентироваться среди них. Мать Марка выглядит хуже, чем при нашей последней встрече пару лет назад. Я даю себе отчет о том, что, сбежав с Лиллиан, мы оставили Марка с его матерью на растерзание разгневанного нами Роберта. С комком тошноты в глотке могу представить, что им пришлось пережить. Они не причастны к плану моей матери. Но уверен. Им досталось сполна, поэтому частичная ненависть Марка ко мне объяснима. Только вот его мать улыбается мне. Улыбается так же, как и много лет назад, когда я ещё был ребенком. Будто не винит ни меня, ни мою мать, хотя это было бы верным исходом. И я бы принял это. Понял бы. Но не эту улыбку, которой она одаривает меня на протяжении всей поездки. Знаете, такая спокойная, усталая, разбитая. Женщина явно давно бы лишила себя жизни, если бы не имела бы сына. Видно, как она измотана тем ужасом, в который превратилась её жизнь.

Марк сидит на заднем сидении с матерью. Они оба скрывают головы под капюшонами курток. Вещей у них практически нет. С собой взяли только самое необходимое, что уместилось в один рюкзак. Марк всё это время копил деньги, чтобы у них была возможность покинуть город и снять квартиру в том городе, куда они собираются. Данной информацией не обладаю. Мне и не нужно. Так безопаснее. Лучше никому и ничего не сообщать.

– Думаешь, их здесь нет? – Марк подается вперед, опираясь на спинку сидения перед ним. С таким же напряжением изучает переулки парковки. Я не изменяю своему сосредоточению, веду автомобиль, находя, наконец, свободное место у самого забора:

– Не должно быть, – уверяю парня в безопасности. У меня был опыт побега от Роберта. – Уж точно не сейчас. У нас есть время, – бросаю взгляд на его мать:

– Как вы?

– Хорошо, – у женщины на лицо проблемы со сном. Не хочу лишний раз её дергать, поэтому вновь смотрю на дорогу, прислушиваясь к её тонкому голосу за спиной:

– Слушай, спасибо, что…

– Я лучше припаркуюсь у того выезда, – бесцеремонно перебиваю мать Марка.

– Дилан… – она хочет продолжить, но её сын настойчиво просит:

– Мам.

Улавливаю её долгий и обреченный вздох. Но я действительно не хочу слышать её слов, полных жалости к той ситуации, в которой я оказываюсь. И в которой буду тонуть ещё долгое время, если моя мать не перестанет вести себя, как сучка.

Мы больше не говорим. Нам не о чем, если честно. Единственное, что нас объединяет – это Роберт. И сейчас эти двое наконец смогут вырваться из своего собственного кошмара. Любые связи с ними будут оборваны, как только они сядут в салон самолета. Повторюсь, мы не близки, но внутри меня рождается теплое успокоение, ведь я понимаю их чувства. Точнее… Я представляю, что они ощущают, когда находятся в шаге от свободы, которую они так долго жаждали.

Только представляю, не более. Может, мы и сбегали с матерью от Роберта, но я никогда не чувствовал себя свободным от оков прошлого, поскольку для меня было очевидным, что всё вернется, всё встанет на свои места, и круг замкнется. Будто стоять на пороге темной комнаты, не имея отваги ступить внутрь неё, так как тебя переполняет ощущение ледяного ужаса. Примерно таким образом я воспринимаю свободу. Она пугает меня своей неизвестностью.

Салон моей машины покидаем не сразу. Выжидаем. Долгое время изучаем окружение. До вылета остается час, и нам приходится покинуть автомобиль. Марк помогает своей матери идти. У него нет возможности уследить за всем, да и количество людей вокруг явно выбивает его из колеи. Понимаю, как сильно он нервничает сейчас. Ему не собраться, так что этому типу везет, что я без претензий соглашаюсь проводить их до пункта проверки посадочных билетов. Оружие оставляю в машине, иначе меня при входе загнут и отведут в местный участок, куда вызовут копов.

Без проблем проходит проверку, попадая внутрь аэропорта. Здесь, кажется, еще больше людей. Шум стоит невообразимый. Монотонный голос оператора вызывает приступ сильных ударов в груди. Громкие звуки влияют на работу сердца, я давно это подмечаю, но не акцентирую внимания. Не помню, происходило ли подобное ранее? Плевать.

Главное, что эти двое уже могут пройти к самолету. Как только они сядут в салон, им больше ничего не будет угрожать. Повторюсь, мы не говорим. Вообще. Только озираемся по сторонам в поисках чужого внимания, которое мы можем привлечь по ряду причин. Да, думаю даже в такой «густой» толпе мы выделяемся тем, как нервно оглядываемся, надеюсь, никто из охраны не решит пристать к нам с вопросами.

Представляю, как бешено скачет сердце Марка от волнении, если сам я ощущаю такое дикое покалывания в ребрах. Держу ладони в карманах, чтобы не выглядеть как парень, который одной рукой держит мать за плечо, а другой без остановки дергает свою переносицу. Встаем в очередь. Вещи в багаж не сдают. Здесь должны проверить их рюкзак, дальше они пойдут сами. Мне не терпится скорее оказаться дома, но никого никуда не тороплю. Молча продвигаемся. Даже мать Марка заметно поникла, прекратив одаривать меня улыбкой в момент, когда мы встречаемся зрительно. Иногда парень сам смотрит на меня, будто желает увидеть панику в моих глазах, мол, нас обнаружили. Его не совсем стабильное состояние мне понятно. Волнение изводит. И Марк скорее верит в то, что вот-вот неважно, откуда возьмутся люди Роберта, если не сам Роберт. Обычный страх. Я бы сказал, он хранится на уровне подсознания, заложен ещё в далеком детстве. Всем видом показываю, что переживать не о чем. Здесь никого нет. Надеюсь.

Наконец, приходит наша очередь. Отхожу в сторону, ожидая, пока полицейские проверят документы и вещи. Всё чисто, Марк всё-таки не идиот. Мне казалось, он обязательно допустит ошибку, взяв с собой оружие. Даже простой складной ножик вызвал бы подозрение.

Парень натягивает обратно ремни рюкзака, взяв под руку мать, и оглядывается на меня в момент, когда уже отступаю назад, желая повернуться к ним спиной, ведь свою часть я выполнил. Но притормаживаю, с показушным равнодушием принимая прощальный жест Марка – он поднимает ладонь, сохранив безэмоциональность на лице. А вот его мать реагирует больно чувствительно. Женщина с застывшими в глазах слезами что-то шепчет губами, но беззвучно. Мне ни за что не уловить её слов, особенно в таком шуме. Оставляю ладони в карманах, отворачивая голову, и разворачиваюсь, не дав никакого жеста в ответ.

Почему?

Потому что отчасти мне завидно.

Но я рад.

И завидую.

Ужасное двоякое ощущение, мне охота скорее избавиться от него, поэтому шагаю сквозь толпу, пихая встречных людей плечом, чтоб расчистить себе путь. Иду вдоль огромного высокого стекла – окно, за которым открыто можно рассмотреть посадочную полосу. Невольно бросаю хмурый взгляд на самолеты, покоящиеся в ожидании полета. Шаг затормаживаю, сильнее сводя брови к переносице, отчего мускулы лица начинают предательски ныть от такого безумного напряжения. Изучаю людей, идущих к ступенькам, ведущим наверх, в салон. Объяснимая грусть нападает на меня при виде подобной картины. Мне вряд ли удастся избавиться от уныния, что нападает с новой силой, мощно ударяя по голове.

Вовсе останавливаюсь, опустив руки вдоль тела. Смотрю на сверкающий на солнечных лучах корпус белого самолета.

Хотелось бы мне сбежать?

Конечно.

Но не сейчас. Это может плохо закончиться для нас. Всех.

Выхожу из огромного здания, поспешив по парковке к своему автомобилю, который забываю, где оставляю. Нервно играю со связкой ключей в руках, пока брожу по безликим поворотам, ругая себя за такую опрометчивость. Стрессовая ситуация лишает меня внимательности. Кретин.

Мысль о скором возвращении домой меня поддерживает, поэтому не теряюсь внутри сознания, без панического биения в груди, продолжая искать свой автомобиль. И нахожу его, выдохнув практически весь остаток тревоги. Ускоряю шаг, в один момент оказываясь у дверцы машины, вставляю ключ в замочную скважины успев лишь несерьезно надавить на него, чтобы услышать желанный щелчок замка, как внезапно ухватываюсь зрительно за движение в отражении стекла дверцы.

Но не успеваю увернуться.

***

Вечереет. Причем, небо темнеет довольно быстро, поэтому у Райли есть причина и дозволение начать чувствовать тревогу. Девушка проводит большую часть дня в комнате парня, пытаясь отдаться учебникам, заняться подготовкой к скорой учебе, от мысли о которой холодок бежит по спине. Ветер становится холоднее и сильнее. Янг проходит по дому, закрывая форточки. Не остается и намека на утреннее тепло. Финчер не задерживается у кабинета отца, когда дверь помещения распахнута. Мужчина всё ещё принимает ванную перед сном, а Лиллиан будто нарочно оставляет дверь открытой, чтобы напоминать Янг о своем присутствии здесь.

Райли какой раз наливает себе горячий чай, кутается в одеяло и сидит на кровати Дилана, пытаясь углубиться в чтение материала по истории. Не дает себе возможности хоть на миг усомниться в парне, который точно дал ей понять утром, что ничего опасного из себя поездка не представляет. Может, у Марка поздний рейс, и О’Брайен по доброте душевной сидит вместе с ним в аэропорту. Да, Янг легче отдаваться подобным вроде как положительным мыслям.

Смотрит на часы. Почти одиннадцать. Смотрит в сторону окна. Небо черное. Ни одной звезды, значит, затянуто тучами или облаками. Опускает учебник на колени, опираясь спиной на холодную стену. Выдыхает, но тяжесть не уходит из тела. Повторяет попытку освободиться от морального груза – делает лишь хуже. Неизвестность – вот, что истязает сильнее любого другого психологического воздействия. Взгляд Финчер бегает по строчкам, но не воспринимает ни единой буквы. И так продолжалось бы ещё долгое время, если бы не шум, который она почему-то улавливает слишком поздно. Странно, Финчер так изолирует себя от внешнего раздражителя по имени Лиллиан, что вовсе прекращает различать звуки вокруг, но данный грохот девушка оценивает сразу же. Моментально. Потому что за ним следует тихий вскрик самой женщины.

Райли тут же слетает с кровати, отбросив на пол одеяло, и выскакивает в коридор, оглядываясь сначала на дверь ванной комнаты, за которой шумит горячая вода, только после на дверь кабинета отца, к порогу которого стремительно шагает, не прекращая слышать ругань Лиллиан, но один факт поражает – женщина сдерживает голос. Ей не выгодно, чтобы Митчелл знал о её секрете размером в четыре миллиона.

– Где они, блять?!

Райли ускоряется, схватившись за дверную ручку, и дергает на себя, шире распахивая дверь перед собой, и замирает на пороге, не в силах выдавить короткий звук.

Дилан. Гребаный Дилан. Нет, он не пьян. Его состояние куда хуже, чем в момент опьянения. Парень быстром шагом перемещается по комнате, выворачивая к черту все ящики и полки, снося предметы со стола и вещи выбрасывая к херам из шкафа, с давящим, грубым и пугающим голосом:

– Где деньги?! – он хромает к кровати, у которой стоит Лиллиан с кисточкой в руке. Женщина отскакивает в сторону, испуганно шарахается от сына, который определенно окончательно слетает с катушек, ведь он не может. К блядскому черту не может выносить этого дерьма. Ни минуты больше! Парень приседает, рывком вытаскивая из-под кровати чемодан матери, который раскрывает, выбрасывая из него вещи.

– Дилан, успокойся, – Лиллиан пытается вразумить его, но тщетно.

Знала бы она, сколько херовых ударов ему пришлось терпеть на протяжении часа, если не больше. Эти уроды измывались над ним. У них явно не было приказа убить его, да лучше б прикончили!

Райли касается ладонями губ, чувствуя, как сердце становится всё тяжелее и тяжелее. Оно опускается ниже, словно груз, отчего в ногах появляется слабость, мешающая как-то заявить о своем присутствии. Ей бы сделать шаг… Сказать что-то… Но лишь с параличом наблюдает за внешним разрушением, происходящим под влиянием внутреннего. Дилан поддается ей – своей слабости. Он корчится, вытирая остатки крови, что какое-то время сочилась из его носа. Разбитую к черту губу уже не трогает, иначе порвет ещё больше. Бледная кожа лица имеет розоватый оттенок, будто ударами покрывали каждый миллиметр.

Парень не находит деньги, поэтому разгневанно отбрасывает чемодан, пиная его ногой, и шагает к матери, которая вжимается спиной в стену, глотнув от ужаса больше слюны, отчего и давится, переходя на кашель.

– Отдай мне их! – О’Брайен указывает на неё пальцем, но, видя, как мать качает головой, подняв ладонь, чтобы он дал ей время откашляться, Дилан не жалеет сил, ударив по её запястью своей ладонью.

Райли невольно вздрагивает. Она хорошо знает, как он относится к матери, но… Ей не приходилось видеть подобного. И она не хочет этого лицезреть. Пускай они с Лиллиан в сложных отношениях, но Дилан не должен так низко падать из-за своей ненависти к этой женщине. Девушка сжимает ладони в кулаки, сделав пару шагов вперед:

– Ди…

Парень пихает женщину в плечи, отчего та с шоком теряет равновесие, успев ухватиться за край стола, прежде чем начать опускаться на паркет. Лиллиан со страхом вскидывает голову, уставившись на сына:

– Так! Тише! – понимает. Теряет контроль. Видит, как дрожат сжатые кулаки сына, который с ледяным омерзением смотрит на неё сверху вниз. Женщина впервые поступает так. Она стреляет взглядом, полным её настоящих эмоций на Райли, открыто требуя от неё помощи. И девушке, честно, плевать на её чувство страха, она делает ещё шаг, протянув руку к О’Брайену, который приседает, схватив мать за ткань блузки, начав трясти:

– Где деньги?!

– Дилан! – Лиллиан хватается за его запястья, умоляя. – Успокойся!

– Отдай мне их! – продолжает вдавливать мать спиной в стену, отчего у той на глазах выступают слезы, ведь ей не стерпеть физической боли.

Внезапное прикосновение со стороны. Дилан дергает плечом, грубо откинув ладонь Янг, которая присаживается рядом. Она вновь хватает его под плечи, пытаясь поднять на ноги:

– Дилан, идем! – просит. – Оставь её!

Лиллиан отмахивается от рук сына, но он ещё раз с силой пихает её в стену, заставив вскрикнуть, сдавив веки:

– Хватит! Хватит! – женщина срывает голос. – Прекрати, Роберт! – и тут же осекается, хлопнув себя ладонями по губам, а глаза распахивает, уставившись на парня напротив, который замирает так же внезапно, как прекращается дыхание за его спиной. Райли застывает. Подобно им двоим. Смотрит на Лиллиан. И её пугают столь реальные эмоции, которых девушке не приходилось видеть на её лице. Искренний шок. Неподдельный ужас от произнесенного, смешанный с паническим ожиданием.

Одно дело произнести подобное сравнение намеренно, другое – провести невольную параллель, от которой у самой Лиллиан в венах стынет кровь.

О’Брайен, кажется, схватывает остановку сердца. Его губы слегка приоткрыты. Дыхания не слышно. Пальцы всё так же трясутся, как и руки по самые локти. Он смотрит на мать. В ответ. Не ощущает дрожащего прикосновения Райли к его плечам. Не может осознать. В голове крутятся вырвавшиеся слова Лиллиан. И всё. Остальное более не имеет значения.

И тут ужас охватывает его до самых мельчайших клеток организма.

– Боже… – Лиллиан прижимает ладони к груди, ощущая схожую парню боль. – Извини, я… – моргает, растерянно качая головой. – Я не это имела…

Дилан медленно опускает внимание на свои руки, резко отпуская ткань блузки матери, которая не способна выдавить нечто здравое. Она сама в шоке от того, что это вырвалось без её желания. Что за…

Райли настороженно ожидает, вновь как можно мягче прижимая ладони к спине парня: