Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 98 страниц)
Стоп, ну, что это была за фигня?
Сильнее хмурю брови, потянув ремни на плечах пальцами, и переступаю с ноги на ногу, повернувшись всем телом к О’Брайену, правда взгляд оставляю опущенным, хоть и чувствую, что он косится на мою макушку.
– Что за Роберт? – не знаю. Не знаю, что толкает меня произнести это. Вся ситуация провоцирует. Поднимаю голову, пересекаясь взглядом с Диланом, и чувствую, как тошнота от голода усиливается. Прослеживаю данное изменение в лице. Его хмурые брови расправляются, а взгляд пронзает. Стеклянный, острый. И проходит сквозь меня. Я готовлюсь к атаке, поскольку его вид обещает её, и вздрагиваю, успев произнести имя О’Брайена, когда тот резко сворачивает в толпу, поспешив по коридору, пихая и толкая тех, кто встречается на пути. Хмурюсь, оборачиваясь. И совершенно не сомневаюсь насчет того, куда парень направляется, поэтому с тревогой срываюсь с места, так же начав толкать людей и извиняться перед ними, дабы скорее нагнать Дилана, пока не поздно.
Но поздно.
– Дилан! – зову его, а он хватает Остина за плечи со спины, рывком пихая в дверь уборной для девушек. Блондин не был готов, так что валится за порог, и О’Брайен заходит за ним, громко хлопнув дверью. Подбегаю к ней, хватая за ручку, но дверь сама распахивается, и из уборной выскакивают напуганные девушки, обсуждающие беспредел, происходящий в стенах школы. Они так долго вываливаются, что приходится пихнуть одну из них, получив пару матерных обращений в спину, но кому есть дело? Вхожу в уборную, сразу же обнаружив двух парней, один из которых вполне довольно улыбается, чем разжигает в другом большую агрессию.
Остин… Что он задумал?
– Дилан? – закрываю дверь, чтобы лишние зрители не начали распространять слухи. – Что вообще…
О’Брайен полностью охвачен Остином, он неотрывно смотрит на блондина, внезапно для меня рванув к нему. Остин остается сдержанным, мне кажется, у него даже нет возможности противостоять О’Брайену, что уже странно, учитывая, сколько лет блондин дрался с ним. Дилан грубо берет его за рубашку и пихает к стене из плитки, до грохота вжав в неё.
– В чем дело? – Остин теперь не улыбается, но по-прежнему оказывает психологическое давление. – Тебя что-то злит? – Вижу, как дрожат руки Дилана. Он слишком напряжен, ему нужно прекратить. Тем более, он не в том положении, чтобы устраивать драку. И мне надо провернуть всё так, чтобы вышло без принуждения. Спокойно. Расслабленно.
– Дилан, – медленно и тихо шагаю к нему, пытаясь поддерживать нейтральность в голосе и ровность в тоне. – Всё, успокойся, – дергаюсь, когда О’Брайен вдруг повторно бьет Остина о стену спиной, заставив того уже не на шутку сжаться и начать отбиваться, что приводит Дилана в большее движение: он одной рукой прижимает блондина к стене, ладонь второй сжимает в кулак, готовясь нанести удар, так что толкаю себя на действия.
– Дилан! – уже не сдерживаю голос, успев коснуться пальцами его спины в момент, когда парень наносит сильный удар Остину в живот, отчего тот начинает пихаться ногами, дабы освободиться. О’Брайен готовится повторить. Я напугано бросаюсь ближе, встав сбоку, и начинаю пихать руками парней, но сильнее стараюсь разжать пальцы Дилана, которыми он держит Остина за рубашку:
– Эй! Всё, хватит! – ругаюсь, а блондин получает ещё удар, уже в грудь, отчего морщится и кашляет, давясь слюной. – Дилан! – вижу, что он собирается повторить, и не совсем обдумываю свои решения. Видимо, это единственное, что кажется мне логичным. Недо-рациональное. Я не пытаюсь защитить Остина. В первую очередь, я забочусь о статусе Дилана. Заместительница предупредила. Ещё одна драка – и он вылетит. Нельзя подобного допустить, где его голова? О чем он думает? Придурок!
– Дилан! – хватаю его за плечо, встав перед Остином, буквально протискиваюсь между ними в тот момент, когда О’Брайен уже, размахнувшись, бьет того в живот. Но блондин не получает увечье. Его получаю я, когда Дилан врезает кулак мне в плечо. И я думала, что способна буду унять боль, но с губ моментально срывается писк, а веки сжимаются. Инстинкт самосохранения заставляет отступить назад. Прижимаю ладонь к больному плечу, вскинув голову, и с шоком смотрю на О’Брайена, который с неменьшей озадаченностью уставился на меня. Будто до этого момента меня здесь для него и не было. Он был где-то в себе. Что за черт с ним творится?!
Боль лишает меня спокойствия и терпения. Я не думаю, когда кричу:
– Отпусти его! – повышаю голос, рассерженно глотая кислород, а Дилан, как дрессированный, разжимает пальцы, всё ещё с недоумением смотрит на меня.
– Иди к черту! – кричу на Остина. Тот фыркает под нос, ладонь прижав к животу, и переводит взгляд на Дилана, проходя мимо него:
– Больной ублюдок, – вижу, как выражение лица О’Брайена мгновенно меняется. – Ты этому у Роберта научился?
Рывок. Дилан делает попытку вновь пихнуть или ударить блондина, но я настроена решительно, так что подскакиваю к нему, толкнув парня с родинками на лице в сторону. Он явно вынуждает себя терпеть мое поведение.
– Вали! – больной рукой толкаю Остина к двери, а он опять, опять, мать вашу, пытается открыть рот, чтобы вставить слово, и у меня это вызывает рычание. – Господи! Иди на хер! – повторяю удар кулаком по его груди. Блондин взглядом скачет с меня на Дилана, продолжает отступать. Пока не распахивает дверь и не покидает уборную, оставив нас наедине под шум, что эхом льется со стороны коридора.
У меня скачет сердце. Нервы будто рвутся к чертям собачьим без надежды на восстановление.
Оборачиваюсь к Дилану. Парень смотрит на меня. Молчит, а на лице это гребаное «ничего». И именно это меняет направление моих эмоций. Я обижена, потому что он не говорит со мной. Я расстроена, ибо он что-то скрывает, и это мучает его, а я не могу ничем помочь. И рассержена. Рассержена до мурашек на коже.
Сдерживаю слезы, глотая комок, и не терплю, опустив напряженные руки вдоль тела, сжав ладони в кулаки:
– Больно! – прорывается крик. Всё дело в таблетках. Мне нужны эти чертовы витамины. Если бы я их приняла, я была бы куда собраннее, и смогла бы решить создавшуюся проблему спокойно, но нет! Я кричу, потому что злюсь. А злюсь, так как… К черту! Я не способна понять собственных эмоций!
Сглатываю, видя, как взгляд О’Брайена мечется. Стыдно? Прикусываю губу, притоптывая ногой, и вновь срываюсь:
– Ты меня ударил! – ковыряю его сознание. Дилан поднимает на меня глаза, но голову немного наклоняет. Смотрит. Не выношу его молчания, делая к нему огромные шаги:
– Что с тобой?! – этот чертов вопрос меня уже выводит. – Ты чего бесишься?! – он молчит, не пытается разорвать наш зрительный контакт. – Это Лиллиан?! Она… Она что-то… – Дилан никакой. И этот факт расстраивает сильнее всего. Молчит, отчего я начинаю ощущать вину за свое поведение, за агрессию, с помощью которой пытаюсь чего-то добиться.
Нервно переминаюсь с ноги на ногу. Мнусь. Моргаю. Испытываю жжение в ребрах. Чего он молчит? Что вообще…
Мне нужны эти гребаные таблетки! Вот, в чем их суть. Да, моё уныние проходит без их помощи, но я не перебарываю его. Оно остается внутри и ждет, когда ком из проблем опять достигнет необходимой величины. И вот – я готова взорваться! А ведь прошел всего день! Я опять хочу кричать!
– Да пошел ты! – восклицаю ему в лицо. Прямо в лицо, встав на носки. И не пытаюсь контролировать мокрые глаза, когда начинаю отступать назад, не разрывая наш зрительный контакт:
– Засунь в жопу свое молчание! – отворачиваюсь, пальцами вытирая слезы, и быстрым шагом подхожу к двери, выскочив из чертовой уборной.
Пускай остается один. Пускай копошится в своем дерьме. Если его привлекает гнёт одиночества, то ладно! Пошел он! Пошел ты, О’Брайен!
Шагаю по коридору, пихая людей, и тихо скулю, не справляясь с соленой жидкостью, которую пытаюсь смахнуть пальцами с век.
Это… Это ведь не то, чего я добивалась.
Шмыгаю носом, ладонью накрыв рот, чтобы сдержать всхлип.
Откуда во мне столько злости?
Я – ужасный человек.
***
Аптечка полна старых упаковок. Необходимые лекарства заканчиваются, подобно продуктам в холодильнике. В наличке у Дилана остается не так много, в скором времени придется идти на подработку с Нейтаном, который, кстати, не дает о себе знать все эти дни. Скорее всего, парень, как и Агнесс, слегка уходит в себя. Это ненадолго. Оба «героя-любовника» проявят себя, когда успокоятся, и Дилан не удивится, если после крупной ссоры они вновь будут вместе. Так у них происходит постоянно. Раздражает только то, что из-за их всплесков эмоций страдают другие. Райли явно «зеленая». О’Брайен привык, а девчонка реагирует с тревогой.
И всё бы ничего. Если бы у Дилана не был столь захламленный проблемами мозг. Может, ему удалось бы немного остудить пыл девушки, а вместо этого произошла очередная ссора. Парень догадывается, что это очередная потеря контроля над эмоциями. Он не дает Янг таблетки, обрекая её на подобные вспышки. Надо придумать что-то иное, другой подход…
Опять? Опять он хочет взять что-то на себя. Дилан, у тебя и без того тяжелый груз. Не стоит.
Парень роется на полках, находя несколько пакетиков с чаем. И тот заканчивается. Наливает кипяток в кружку, взглянув на часы на стене. Восемь вечера. Знаете, где Финчер? Нет? Вот и он не имеет понятия. На занятиях в школе её не было. Куда делась? Позвонить нельзя, у девушки нет телефона.
Вынимает пачку сигарет, хмуро вздыхая, пока считает количество. Немного. Берет одну, сует в рот, зажигает, затягивает. Дымит, перемешивая сахар в чае. Обычно он не употребляет его, но сейчас ему хочется чего-то сладкого. Попытка повысить настроение?
– Не кури в доме, – Лиллиан проходит на кухню, к холодильнику, и открывает дверцу, изучив содержимое. – Ничего нет… Может, закажем пиццу? – переводит взгляд на сына, который продолжает молчать, задумчиво глотая никотин, пока мешает чай. Женщина хмурит брови, выпрямляясь, и поворачивается всем телом к нему, тихо прикрыв дверцу:
– Это из-за вчерашнего разговора? – следит за эмоциональным проявлением Дилана, замечая, что тот не дает ей ответа на своем лице, сохраняя равнодушие. – Я рассказала тебе, потому что ты – моя семья, – моргает, сделав к нему шаг. Будто не понимает, что своей «правдой» отяжеляет ему существование. О’Брайен затягивает, еле перенося звучание её голоса.
– Мы семья, – Лиллиан встает близко, сбоку, и пальцами касается его локтя. Дилан переводит косой взгляд на её ладонь, сильнее хмуря темные брови. Телесный контакт. Один из способов влияния.
– И я делаю это во благо нам. Ни Митчелл. Ни Райли, – уверяет, пытаясь добиться зрительного контакта. – Ты и я. Я забочусь только о нас.
О’Брайен не выдерживает этого бреда и прикрывает веки, ладонью опираясь на край тумбы, пальцами водит по лицу, после чего вновь сует сигарету в рот, зло процедив:
– Ты просто хочешь заручиться моей поддержкой, – он не купится на это дерьмо. Всё, что бы она ни делала, всё для своего благополучия. В первую очередь каждый человек думает о себе.
– Нет, – Лиллиан сжимает ткань его рукава, дергая. – Ты думал, зачем я всё это проворачиваю, зачем трачу силы? – тянет его, заставив повернуться к себе лицом, и парень сердито поднимает глаза в потолок. – Чтобы уберечь нас.
– Но ввязать их? – Дилан всё же смотрит на мать. Та морщится, открывая свое понимание реальности:
– А что делать? Необходимо уметь расставлять приоритеты, – гладит его по плечу. – Хочешь жить? Умей вертеться.
О’Брайен щурит веки, с недоверием изучает выражение лица матери, шепнув:
– А как тебе такой вариант: хочешь жить – не давай себя трахать ненормальному ублюдку? – остается полон холода по отношению к ней. Лиллиан прикрывает веки, вздохнув, и пытается собраться, дабы не сорваться на сына:
– Дилан, – глотает ком. – Я стараюсь исправить то, что натворила.
– Навредив другим? – отдергивает руку, затянув никотин, и громко перемешивает остывающий чай. Не смотрит на мать, но ощущает её взгляд. Это давление в висок вызывает тянущую боль в груди. Голос Лиллиан звучит с непониманием, с ноткой возмущения в глазах:
– Какое тебе дело до этих людей?
О’Брайен перестает перемешивать чай. Зажимает сигарету зубами. Чувствует. Она ждет. Она пытается прочесть его, оттого парень принуждает себя окутаться во внешнее равнодушие с новой силой, дабы защититься от гнета. Он не готов сейчас противостоять ей. Так как…
Дверной хлопок. Дилан моментально отвлекается, подняв голову, и начинает пытаться рассмотреть вошедшего в прихожую человека сквозь дверной проем.
– Дилан? – Лиллиан добивается объяснения. Для неё странно принять факт, что для её сына есть нечто более важное, чем она – его мать. Так было всегда.
– Ди… – женщина затыкается. Парень оставляет чай, потушив сигарету о поверхность тумбы, после чего бросает её в урну, покидая помещение, и оказывается в прихожей, немного сердито обратившись в спину девушки, которая намеревалась проскользнуть в комнату, оставшись незамеченной.
– Ты где была? – а ещё говорит, что Райли дотошна, а сам задает вопросы о том, что его не касается. Янг оглядывается, и О’Брайен тут же поднимает ладони, осознав.
Дерьмо. Опять это дерьмо.
Не прошло недели, а Финчер вновь в состоянии взрыва. Девушка с дрожанием в руках полностью оборачивается. В глазах опять стоит это напряжение, испуг, причина которому неясна. Дилан помнит, чем всё может закончиться: либо девушка начнет бить его, либо с паникой заревет. Ни первого, ни второго он не добивается, так что намеревается оборвать очередной всплеск.
– Так… – Дилан делает шаг к Райли, которая нервно потирает ладони, уже пребывая в нестабильности. – Спокойно.
– Прости, я… – Янг задыхается, открыв рот, и хочет начать объясняться. Всё понятно. У неё то же состояние, что и в день её ночных похождений по городу. По крайней мере, не начнет драться, но вряд ли О’Брайен рад такому:
– Блять, давай ты… – хочет прервать её, пока есть возможность.
– Я знаю, что не должна была лезть, – её веки опухшие, наверное, плакала много. – Это не моё дело, но… Я не знаю, что-то толкало меня на допрос, я хотела… – пальцами водит по горячим от подскочившей температуры щекам. – Я хотела, чтобы ты начал ссору, я хотела кричать и ругаться, – у неё бред? Она противоречит себе, несет полнейшую ахинею.
– Прости. Я не хотела грубить тебе, но при этом так хотела, – активно ворошит свои волосы, опуская глаза, что с паникой изучают паркет. – Не знаю, что со мной. Думаю, это всё лекарства. Отец говорит, они для костей, но почему тогда они так влияют на настроение. Мне нужно выпить немного. Мне… – бормочет. Дилан не пытается больше понять суть её слов. Она повторяется. Бубнит. Будто её охватывает настоящий бред.
О’Брайен растерянно приближается, надеясь, что хорошенько тряхнет девушку, и она придет в себя, но не помогает. Дергает её за плечо, напряженно следя за выражением бледного лица. Ничего. Она продолжает нести чушь.
– Ей нужно лекарство, Дилан, – парень оглядывается на мать, которая стоит на пороге кухни, сложив руки на груди. Наблюдает за поведением девушки, впервые выявляя на своем лице неподдельную настороженность:
– Я тебе с точки зрения психолога говорю, – переводит сердитое внимание на сына. – Ей требуется принимать таблетки. Видишь, что происходит?
В голове возникают слова матери о прогрессии. Болезнь прогрессирует, но, что удалось вынести парню из разговора, витамины вовсе не лечат Янг. Они только помогают снизить процент эмоциональности, помогая избежать уныния.
Дилан переводит хмурый взгляд на девушку. Язык той путается, больше не разобрать слов, в глазах читается совершенная потерянность. Она не понимает, что с ней происходит, и оттого ей страшно.
– Дилан, – Лиллиан продолжает уверять. Парень крепко держит Финчер за плечо, борясь с противоречиями, и в итоге шепчет:
– Идем, – не оглядывается на мать, зная, что проигрывает ей. Ситуация требует послушания. Ему придется дать Райли таблетки, чтобы ей полегчало. Оказывает на девушку давление, вынуждая ту двигаться к лестнице. Янг продолжает уверять его, что не хотела кричать или ругаться, после чего так же резко заявляет о своем желании вызвать у парня негатив.
Дилану приходится силой увести девчонку на второй этаж, поскольку она проявляет сопротивление, всячески намереваясь заставить парня остановиться и выслушать её бред.
– Мне правда жаль, – Райли без остановки извиняется, заикается, кажется, давясь собственной слюной, отчего продолжительное время кашляет, никак не приводя дыхание в норму. О’Брайен приводит её в свою комнату, ногой ударив по двери, чтобы та закрылась, и приказывает:
– Сядь, – грубо пихает Янг к кровати и понимает, что она не послушается, так что сам тянет её к постели, усадив на край. Райли нервно озирается по сторонам, постоянно ерзает, пальцами дергая свои волосы, ткань кофты. У неё повышена нервозность. Это не признак здорового человека.
О’Брайену тошно идти против своих убеждений, но внутри рождаются сомнения. Что, если ей всё-таки необходимо принимать витамины? Они ей не помогают, но с ними она избежит подобных психологических вспышек.
Парень выдвигает ящик стола, с недоверием изучая баночку витаминов, которую берет в ладонь, недолго вертя перед глазами. Бред. Но… Если ей нужно…
Поворачивается, следя за тем, как Райли что-то шепчет с широко распахнутыми глазами. Словно говорит с кем-то внутри себя, и это… Это не просто настораживает.
– Райли? – Дилан хмурится, призывая её обратить на него внимание. Девушка вскидывает голову, нервно потирает колени, пытаясь сконцентрироваться на парне. Вот только продолжает что-то шептать, совершенно неуловимое ушам О’Брайена. Подходит, взяв с тумбы бутылку воды, и вручает её Янг. Девушка виновато опускает глаза, начав нервно дергать этикетку ногтями.
– Прости, – бубнит, расстроено шмыгая носом. Дилан медленно присаживается на одно колено напротив неё, чтобы лучше изучать выражение лица. Видит. Она сейчас расплачется.
– Успокойся, – строгим голосом приказывает, на что Райли реагирует с паникой:
– Я не хотела, я…
– Замолчи, – Дилан ведет себя грубо лишь потому, что не понимает, как нужно вести себя с подобными людьми. Он недолго наблюдает за тем, как девушка смахивает слезы, боясь встретиться с ним взглядом. С тяжестью вздыхает, ладонью скользнув по лицу, и просит:
– Ладонь.
Янг шмыгает носом, протянув одну руку. Парень открывает крышку, с сомнением в груди высыпая одну таблетку ей в ладонь. Финчер сглатывает, начав пытаться открутить крышку бутылки. Долго справляется с данной задачей. Дилан продолжает наблюдать. Райли открывает бутылку, опустив внимание на таблетку в ладони. Пальцами подносит её к губам, обратив взгляд на парня, который с напряжением следит за каждым её движением.
Сомнение. Чертово сомнение. И она сама медлит, будто ожидая.
– Так, – внезапно Дилан сердито опускает лицо в одну ладонь, второй сжав её запястье, дабы остановить. Девушка медленно опускает руку, пальцами держит таблетку. Ждет. О’Брайен обдумывает. Надолго закрывается в себе, немного покачиваясь, сидя на одном колене.
Открывает лицо, теперь уже сжав пальцами губы, по которым стучит, хмуро смотря на таблетку:
– Давай… – пытается изложить свои мысли, найти что-то в своей голове.
– Давай кое-что попробуем? – привстает, садясь на край кровати, и Янг поднимает голову, следя за ним, не отрывая взгляда. Дилан щелкает пальцами, крутя баночку перед глазами:
– Ты не будешь пить их, – объясняет свою мысль. – Мы понаблюдаем, к чему это может привести, – смотрит на Райли, которая внимательно слушает, хоть ещё пребывает в состоянии истерики, оттого рвано дышит.
– Но ты видел… – заикается, теряясь. – Будет только хуже, – намекает на свою агрессию.
– Я… – О’Брайен моргает, дергая баночку, чтобы таблетки гремели. – Я попробую что-то сделать, – странно обещать нечто подобное. – Не буду кретином какое-то время, – цокает языком, отводя взгляд, – Ну… Постараюсь не быть, – переводит глаза на девушку, она выражает сомнение. – Если что – сразу дам тебе таблетки, но до того крайнего момента хочу посмотреть, можно ли что-то сделать для улучшения твоего состояния, – непривычно, аж язык сводит. Одно дело задумываться внутри себя о состоянии другого, другое – открыто говорить с ним об этом.
Ждет её ответа. Девушка хмурит брови, напряженно изучая таблетку. Ей не хочется «играться» со своим организмом, ибо при этом она может навредить другим. Моргает, до боли кусает губу. Дилан скачет вниманием с таблетки на лицо Райли, решая всё за неё:
– Я не думаю, что тебе необходимо их пить, – осторожно отбирает таблетку, Янг качает головой, не может принять его идею:
– Я всю жизнь пила…
– Да и вела себя, мягко говоря, странно, – перебивает, голос звучит мягче, дабы не оказывать давления. Кажется, сама Финчер немного приходит в себя.
– Считаешь, твое счастье от этих таблеток естественно? – понимает. Её необходимо убеждать, при этом рассуждать ровным тоном.
– Мне кажется, это действует, как наркотик, – кладет таблетку обратно в баночку. – Временно, – закрывает крышку, смотря вниз. – А потом тебе нужно ещё. И в больших количествах. В конце концов, тебе не будет достаточно пить эти таблетки, – Райли внимательно слушает, смотря на него, и парень поворачивает голову, взглянув в ответ. – А ничего более сильнодействующего у тебя нет.
Янг опускает лицо. Пальцами дергает ткань кофты. Нервничает. Дилан настаивает:
– Давай, – дружески толкает её плечом, немного наклонившись в её сторону. – Это просто наблюдение.
Янг сжимает губы, вздохнув, и поднимает глаза, но не на парня:
– Ладно, – никакой уверенности. Она знает – ей будет хуже.
– Ладно, – О’Брайен поднимается с кровати, подходя к столу, и кладет баночку обратно, обернувшись на девушку, молчаливо и задумчиво изучающую пустоту перед собой. Наблюдение – это важно. Да, у парня и без того проблем хватает, но почему-то он находит успокоение и отдых, когда пытается думать о Райли. Нелогично, с ней ведь трудно. Может, дело в том, что ему… Приятно? Приятно проявлять к ней заботу. Янг-Финчер не отягощает его существование, как поступает та же мать. И действует ей во благо парень по своей инициативе. Никто его не принуждает.
Надо сделать так, чтобы девушка была постоянно в поле его зрения, так что…
– Хочешь остаться здесь? – парень мнется, невольно проявляя скованность. Одну ладонь прячет в карман, а другой водит по затылку, ожидая непонимания со стороны Райли. Она немного хмурится:
– Что? – шепчет.
– На ночь, – как только его ещё не остановила ноющая боль в груди. – Мне будет проще приглядывать за тобой, – объясняет, словно это в пределах нормы. Они ведь друзья. Пытается преподнести спокойно, чтобы девушка не восприняла это, как нечто неуместное. Дилану правда будет легче следить за ней, если она останется с ним.
Янг смущена, но соглашается коротким кивком, после чего поднимает на парня взгляд, тут же отводя в сторону, как поступает и он.
Ничего личного.
Умывается. Холодной водой. Смешно ощущать себя скованным.
Дилан выключает кран с водой, взяв полотенце, и вытирает лицо, выдохнув в мягкую ткань, после чего долгое время массирует виски, стараясь не думать. Иначе поведет себя не совсем вежливо. Так всегда. Если ситуация лишает его уверенности, то он включает режим мудака. И справиться с ним тяжело.
Опирается руками на раковину. Смотрит вниз. Переводит дух. Нормально. Всё нормально.
Выходит из ванной. В коридоре пока горит свет, Лиллиан ещё не спит, но ему нет дела до матери. Открывает дверь в комнату, видя, как мнется Райли, борясь со своей усталостью. Девушка стоит у кровати, нервно перебирая локоны волос, и переводит внимание на парня, указав на постель пальцем:
– Могу я у стены лечь? – спрашивает разрешения. О’Брайен ограждает себя от изучения её состояния. Главное – истерика прошла. Выглядит лучше и мыслит яснее.
– Как хочешь, – неловко. Проходит к столу, вынимая из штанов ключи и телефон. Райли не откидывает смущение, забирается на кровать, всё ещё ощущая дрожь в коленках. Это так странно… И, должно быть, неправильно.
Кое-как ложится, скромно накрыв себя частью одеяла. Дилан не снимает кофту. Он неплохо придерживается роли ледяного мальчишки. Ложится на другой край, на спину, рукой потянувшись к лампе на тумбе. Щелчок. Всё канет в темноте. За окном сильный ветер. О’Брайен не надеется уснуть. Его ещё долгие часы будут штурмовать мысли, поэтому он продолжает смотреть в потолок, погружаясь в себя, растворяясь в тишине.
Райли внезапно шепчет, поворачиваясь набок, к нему телом:
– Я правда не хотела кричать на тебя, – её не отпускает вина за содеянное. – Но почему-то искала повод для ссоры, а ты не давал его, – укладывает голову на подушку, внимательно разглядывая лицо парня в темноте.
– Ничего, – он пытается дать ей понять, что в её срыве нет ничего, что могло бы задеть его.
– Извини, – повторяет тише.
– Всё в порядке, – вздыхает, прикрыв веки. Устал. Райли ерзает. Всё ещё на иголках, что не удивляет. Это был второй срыв. Она долго будет отходить, и уже сейчас видно, как что-то в её поведении меняется. И Дилан уверен. Это не к добру.
– Но всё же… – продолжает рушить тишину. – Я не хочу лезть, – сглатывает, морщась от боли в горле. – Насчет Лиллиан…
– Я не могу сказать тебе, – открывает веки, резко перебивая.
– Но всё нормально? – девушка не падает духом, решая узнать общую картину.
– Да, – ложь. Ни хрена не нормально, но он соврет.
– Хорошо, – верит.
Янг прикрывает веки, удобнее устраиваясь на кровати. Остается лежать на боку. Под одеялом становится жарко. Им обоим не привычно делить кровать с кем-то, но пытаются не задумываться о данном факте неловкости, иначе опять поссорятся, чтобы за руганью скрыть чувство неловкости.
О’Брайен хмур. Смотрит в темноту, нервно играя пальцами с тканью одеяла:
– Я не на её стороне, – плевать, пусть знает это. Янг щурится, борется с усталостью, дабы дольше пребывать в сознании и слушать парня. А это, в принципе, всё, что он хотел сказать. Пусть она знает это.
– Значит, ты на моей стороне? – девушка немного поднимает глаза. Дилан поворачивает голову, взглянув на неё. Смотрят. Долго.
– Спи, – не меняется в лице, приказывая ей, а сам отворачивается, ложась к ней спиной.
Райли смотрит ему в затылок. Он смотрит перед собой. Молчат.
Я на твоей стороне. Нелепо сомневаться в данном.
========== Глава 38 ==========
Уныние. Спокойствие. Счастье. Спокойствие. Уныние
– Доброе утро, – Лиллиан проходит на кухню, ощущая знакомое давление, с которым ей приходится сталкиваться последние несколько дней. Её сын довольно сильная в психологическом плане личность, чему мать не удивляется, а даже немного гордится, что ему передалось нечто от её генов, а то был бы полной копией отца. Копией, по её мнению, жалкого, нестойкого человека. А так Дилан должен быть благодарен матери. И Лиллиан ждет от него этой благодарности.
О’Брайен стоит у стола, спокойно перебирая препараты в аптечке, дабы подобрать что-то, что могло бы подойти для применения. Если витамины Райли действуют на её настроение, чаще всего понижая уровень «грусти», то, скорее всего, парню требуется найти альтернативную замену. Можно взять успокоительное. С ним она должна быть, хотя бы, спокойной, даже немного равнодушной. Главное, не будет ныть или пытаться подраться.
Не отвечает матери, но та не падает духом, заваривая себе крепкий кофе:
– Сегодня еду к Митчеллу. Он решил выписываться, но я заставлю его пройти дополнительное обследование, так что мы вернемся где-то дней через… – с улыбкой рассказывает её планы на сегодня, изредка поглядывая на парня, который продолжает стоять спиной, борясь с легким головокружением из-за бессонницы. Уснуть так и не удалось. И причина не только в количестве мыслей. Просто странно засыпать с кем-то.
– Ты дал ей лекарство? – Лиллиан хочет сесть за стол напротив сына, но тот закрывает упаковку аптечки, выбрав успокоительное, и начинает двигаться к двери, внешне не обращая внимания на последовавшие после его молчания слова:
– На твоей совести.
***
Кручу ручку крана. Ледяная вода рвется в сток, я лениво набираю её в ладони, умывая лицо, морщась от холода, которое окутывает тело. Глотка сохнет буквально через несколько минут после принятия жидкости внутрь. Открываю утром глаза – и сразу понимаю, какое настроение будет сопровождать меня на протяжении всего дня. Будто внутри меня до предела натянута музыкальная струна, и каждое движение моего тела дергает её, приводя нервы в нестабильное дрожание. Нет никаких явных признаков болезни, но чувствую себя нехорошо, словно в полудреме, правда, это далеко несравнимо со сном. Тяжесть в груди. Тяжесть на плечах. Тяжесть в голове. Ощущаю себя под давлением настроения. Опять пустота? Радует, что лишь она одолевает меня, а не сильные негативные эмоции. Они бы не дали мне возможности и сил подняться с кровати и что-либо делать.
Голова в вакууме. Веки и глаза горят, причина в постоянном желании плакать, но сами слезы никакими внешними факторами не вызваны. Знаете, они… Мое состояние, оно не имеет основы, и опять данный факт играет главную роль в раздражении к себе. Без причины не разобраться и не вылезти из этого.
Словно подобие психического вируса, медленно поражающего клетки организма. Яд, приводящий сознание к гноению. Теперь сомнений не остается – эти витамины точно не для костей предназначены. Очередная ложь отца. Уже не знаю, в чем проявлялась его правда, и не хочу выяснять этого. Для меня ложь – сильное оружие, к которому мне приходилось прибегать, чтобы сделать жизнь отца лучше, он обрекал меня на грех. А для чего служит его ложь? Не понимаю. Что со мной случится, если перестану принимать таблетки?
Я уверена в одном. Более не хочу лгать. Использовать ложь. Думаю, мои слова о том, что вранье бывает во благо – простое оправдание моей слабохарактерности, ибо трудно справится с привычкой, а ложь является наркотиком. Бросить тяжело. Странно, что моя мать учила меня этому. Не самый положительный урок, полученный мною, но, ладно, он пригодился.
Повторно умываю лицо, дабы отогнать скверные мысли. Тяжесть не пропадает, а жар охватывает. Нужно найти середину между унынием и отчаянием. Никакой апатии, никаких слез. Нечто среднее, что не помешало бы мне сегодня в процессе дня, тем более, я не собираюсь пропускать школу.
Стук в дверь. Я не запиралась, но Дилан, скорее всего это он, всё равно не врывается, хоть это и было бы в его характере.
– Сейчас, – говорю, ещё раз окуная лицо в ладони, полные холодной воды, и выключаю кран, схватив с края раковины полотенце, которым осторожно касаюсь лица, впитывая в ткань капельки воды. Выпрямляюсь, взглянув на себя в отражении. Жуть. Красные пятна на бледной коже, синяки и мешки под глазами… Нос румяный. Боже, я прям…
