Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 98 страниц)

Вдох. Выдох.

– О. Мой. Бог, – не сдерживаю в себе, устало прошептав вслух, и подношу пальцы к глазам, предварительно сжав их веки, и надавливаю, протяжно промычав. Сохраняю обездвиженность, морально собирая себя. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Опускаю ладонь, постучав костяшками по дверной арке. Охереть.

С чувством безысходности запускаю руку в карман кофты, вынув телефон, и набираю последний номер, по которому совершал звонок. Подношу мобильный к уху, просто желая кое-что уточнить, дабы точно с миром в сознании откланяться спать.

И в ответ слышу еще более рассерженный голос Митчелла, но не реагирую на него с такой же злостью, стараясь сохранить больше психологических сил:

– Один вопрос, – откашливаюсь, еле приоткрыв глаза, но оставляю их сощуренными, ведь тяжесть не позволяет открыто смотреть на мир вокруг. – Во время «этого самого», – назову подобный процесс человеческого разложения именно так. – Райли имеет привычку сбегать?

«Конечно, – он будто только припоминает очень важную, мать вашу, информацию. – Ты лучше не оставляй её, ладно?»

Вдох. Выдох. Раздражение возрастает. И негатив вырывается в словах и гневном тоне:

– Ты, блять, не нашел важным сообщить мне это во время первого моего звонка? – процеживаю, замечая, как холод внутри заменяет себя ненормальным жаром. Мужчина не в восторге от подбора выражений и хочет сделать мне замечание по поводу неуважительного отношения, но посылаю его к херам, перебив ровным, сдержанным тоном. Не хочу эмоционально срываться на него. Эмоционально обслуживать этого человека. Он тупо сожрет меня.

– Я не должен заниматься этим, – ставлю перед фактом, дернув пальцами связку ключей. Смотрю перед собой, старательно контролируя каждую клетку своего организма. Но, оказывается, этот тип ещё способен удивить меня. Он говорит то, что слегка ставит меня в тупик:

«Ладно, не переживай, – с обреченным вздохом в трубку. – Она всегда уходит, но в итоге возвращается».

К чему он это? Скоро ночь на дворе, его дочь не в себе бродит по улицам, а он: «Не переживай»? Я не переживаю – это раз. Но меня многое сейчас способно вывести из себя – это два.

– Звучит так, будто ты горько разочарован этим, – замечаю, пропустив смешок, пропитав его всей своей неприязнью к данному человеку. – Знаешь, так просто от обузы не избавиться.

«Не усугубляй, – он говорит слишком спокойно. – Не занимайся этим. Она просто привлекает к себе внимание. Слишком эгоистична», – он что смеется? Издает смешок.

Слишком эгоистична? Больно знакомо звучит. Всем родителям присуще обвинять своих детей в эгоизме? Думаю, оно так.

Терпеливо переминаюсь с одной ноги на другую, подняв взгляд на темное небо за окном балкона. Митчелл уверяет:

«Ничего страшного в этом нет. Типичный подростковый период. Как мистер Харисфорд говорит: „Побесится – и вернется“», – кхм, так, значит, звать этого доктора?

– И… – не отпускает мысль об «эгоизме», которая сопровождает меня по жизни. Столько подобного дерьма наслушался от матери, что не готов рационально воспринимать данное понятие.

Тут что ни есть настоящее «если не я, то кто».

– И куда она обычно уходит? – дергаю ключи, звон тех вызывает боль в голове. – Так, ради интереса спрашиваю, – шепчу, взглядом примерзнув к паркету, окончательно отключив эмоции, чтобы те не мешали мне.

«Ну… – Митчелл задумчиво тянет. – Обычно, она едет домой».

***

Syml – Where’s My Love

Расписание вывешено на окошках касс, за которыми сидят пожилые, но общительные и милые старушки, выполняющие свою работу умело, но немного устало. Время довольно позднее. Последний автобус в десять. Ночной путь предпочитают уже взрослые люди, желающие спокойного пути по темной трассе, позволяющей отдохнуть и даже выспаться до приезда домой. Мужчины и женщины укладывают большие сумки в багажник крупного автобуса с мягкими сидениями внутри. С собой в салон разрешено брать небольшую сумочку, в которой лучше уместить предметы первой необходимости.

У Райли ничего нет. Она не в первый раз собирается проделать такой долгий путь, некоторые старушки за кассой признают её, улыбаясь и продавая билет. Параллельно интересуются её жизнью, успеваемостью. Девушка отвечает сдержанно, не хочет казаться грубой, но нет никакого настроения для общения. Ей охота занять своё место и расслабиться. Домой. Она едет домой.

Опять проявляет эгоизм. Отец бы не одобрил. Хорошо, он понятия не имеет, что она вновь ведет себя неправильно. Иначе девушку ждала бы лекция, длящаяся неделю уж точно, о том, как ужасно думать только о себе. Плевать, даже, если Райли преследует сугубо свои интересы. Она хочет домой. Ей нужно домой. В таком состоянии.

Всё равно отца нет. Никто не станет её искать. Отличная почва для временного побега от суеты. Полное погружение в одиночество.

Большая асфальтированная площадка для автобусов. Одним из них стоит у раскрытых ворот, выходящих на трассу, уносящую свой конец далеко во мрак леса. Райли шагает к машине, демонстрируя мужчине-водителю свой билет, и тот кивает, пропуская девушку в салон. Пока остальные пассажиры заняты багажом, Янг-Финчер занимает свое любимое место в конце у окна. Садится в мягкое кресло, вынув из кармана кофты плеер. Верно, не мобильный телефон. Чтобы ни у кого не было возможности дозвониться до неё. Изоляция – её метод отдохнуть. Причем в первую очередь от самой себя. Всё, что ей нужно, – музыка. Приятное инди. Вставляет наушники, понижая громкость, и расслабляется, затылком упираясь на мягкий подголовник кресла. Смотрит в потолок, укладывая руки на колени, и пальцами стучит по корпусу плеера в такт музыке.

Приближается время отправления. Люди занимают места, водитель проверяет состояние двигателя перед тем, как тронуться в путь. Райли поворачивает голову, изучая черное небо. Площадка подсвечена ярко-белым светом. Фонарные столбы стоят вдоль высокого решетчатого забора, за которым так же проложена трасса, но та ведет в город. А девушка направляется в иную сторону. Она взглядом скользит по высоким деревьям, наблюдая за их активным покачиванием в разные стороны. Сильный ветер. Он наступает с самых гор, гоняет хвою. Кажется, тепло ещё не скоро вернется в эти края.

А будет ли ей вообще «тепло»?

Водитель садится за руль, ещё раз предупреждая, что готов к отъезду. Все пассажиры рассаживаются. Райли поворачивается телом к окну, задирая колени к стеклу окна, стопами упирается в спинку сидения впереди. Руки складывает на груди. Двери автобуса закрываются. И гудит мотор.

Девушка готовится прикрыть глаза. Дыхание выравнивается. Ей хорошо и спокойно.

Автобус трогается с места. Кажется, водитель ещё раз просит всех сесть. И эти самые «все» садятся – Янг-Финчер чувствует, как сидение рядом тяжелеет под давлением, поэтому приоткрывает глаза, умиротворенно взглянув в отражение окна, чтобы рассмотреть её соседа. И отрывает голову от кресла, медленно соображая. Опускает ноги, садится ровно и поворачивается лицом к парню, который держит замерзшие ладони в карманах кофты. Райли несколько раз моргает, не совсем веря своим глазам, и даже немного хмурит брови, но без огорчения. Просто… Странно. Вот и всё.

Дилан ерзает на удобном сидении, повернув голову, устанавливает зрительный контакт с крольчатиной. Вынимает из кармана баночку с таблетками, погремев ими возле её лица. Устал, но сдерживает зевоту, не желая нарушать образ невозмутимого типа. Райли удивлена, но не задает вопросов. Молча берет витамины и отводит взгляд, уставившись в окно, спиной прижимается к сидению, продолжив отдаваться музыке. Плеер лежит между коленей, баночку вертит пальцами. Внимание скользит по высоким темным деревьям. Непроглядная хвоя. Вокруг чернота. Вибрация сидений из-за мотора. Единственный источник света – фары. Всё вокруг охвачено приближающейся ночью.

О’Брайен расслабляется, старается согреться. В салоне работает печка, но её мощности недостаточно, чтобы обеспечить парня теплотой. Осторожно поворачивает голову, наблюдая за тем, как девушка изучает темный лес по ту сторону окна. Пальцами нервно мнет ткань внутри карманов своей кофты.

Теперь он может позволить себе выдохнуть.

И кого ты желаешь обмануть, О’Брайен?

Собственная ложь. Самообман. Чтобы не было так больно.

========== Глава 19 ==========

Почему стоит остерегаться эмоций?

Горячий пар поднимается с поверхности чая. Кружка скорее треснет, если он соберется сжать ее сильнее, но напиток не обережет от мороза, присущего этим горным местам, обросшим дремучей хвоей. Как долго придется существовать в ожидании тепла, так необходимого для его способности воспринимать окружающую действительность? Да, конечно, он покуривает, словно долбанный никотин заменит ему ванную. Сон никак не лез в сознание, поэтому О’Брайен был обречен на бодрствование, хоть и испытывал неимоверную усталость.

Дом. Вот, что она имела в виду.

Парень держит телефон возле уха, глотает крепкий чай, проходя по кухне к окну: перед глазами покрывшаяся росой трава, огромное спокойное озеро, вокруг темный лес. Небо серое, облака и туман скрывают верхушки гор вдали. Дилан греет ладонь, стараясь не думать о холоде, а тот проникает под ткань кофты, уколом вскрывая сосуды на коже. Никакого ответа. Опускает мобильный, продрогнув, и хмурый взгляд сосредотачивается на экране. Митчелл умеет игнорировать. Парень почему-то посчитал, что должен сообщить о том, чем всё в итоге обернулось, ведь это важно – знать исход. А потом припоминает, о каком человеке идет речь, так что даже смеется над своей наивностью.

Иногда Дилан действительно выглядит идиотом.

Убирает телефон, продолжая стоять у окна и пить чай. Сейчас только девять утра. Добирались сюда примерно в полтретьего ночи. И парень не спал. А хочет ли уже? Сомневается, но сегодня ему придется насильно закинуться успокоительным, дабы точно позволить сознанию отключиться. Перед этим, конечно, позанимается предметами. Да, может, он и считает себя оторванным от социума в данный момент, но от школьного дерьма его никто не освобождал. Сегодня пятница. Дилан договорился с учителем химии, что перепишет проверочную, а в итоге сидит здесь. Ему пришлось звонить и «просить» перенести на понедельник, солгал, что болен, конечно, ему не поверили, но главное, что дали согласие. Не легче от этого. О’Брайен не в том положении, чтобы вот так вести себя.

Мычание, или напев под нос, не имеет значения, еле уловимо. Со стороны коридора. Дилан на автомате начинает продумывать какую-нибудь колкость, чтобы выдать её сразу же, как войдет девушка, которая, к слову, неплохо выспалась, если судить по тому, как она подпрыгивает, влетая в помещение с легкостью в движениях.

– О, – Райли удивленно изучает парня, стоящего спиной. Он не желает терять времени, поэтому оглядывается, даже приоткрывает рот, как бы собираясь что-то сказать в адрес девчонки, но затыкается, цепляя её улыбку.

Давно та не озаряла её лицо.

– Ты так рано встал, – подскакивает с улыбкой к плите, проверив наличие воды в чайнике, и что-то мычит мелодичное, пока ставит его на конфорку греться. О’Брайен полностью разворачивается, опираясь копчиком на подоконник, подносит кружку к губам, наблюдая за тем, как Райли вынимает из кармана кофты баночку с витаминами, наливает стакан воды и бросает таблетку в рот, запивая с резким поднятием головы. Будучи чувствительной к чужому наблюдению, ощущает жжение на спине, так что оборачивается, вопросительно уставившись на парня с легким смятением из-за его молчания:

– Да-да? – всё равно губы растягиваются, демонстрируя её внутреннее состояние. Она уже успела позабыть, какого это – по умолчанию ощущать себя хорошо. Странно. Кажется немного неестественным, но может ли это быть важным? Важным, когда покой наконец обретен?

Нет.

Дилан отталкивает от подоконника, лениво шагнув к столу, еле поборов на лице такую же неуместную ухмылку:

– Если препод по химии спросит, я пропустил, но не тратил время зря, занимаясь с тобой.

– Используешь меня? – Янг-Финчер заливает кипяток в кружку, готовя себе чай с лимоном, стоит к парню спиной, слыша, как он пускает смешок, садясь за стол:

– Должна же ты приносить какую-то пользу, – вздыхает, вытягивая ноги, и делает большой глоток, сосредоточив взгляд на поверхности стола.

– Верно, – девушка не спорит. Она не знает, как должна себя вести с ним, ведь этот тип по какой-то причине здесь. То есть… Он не мог же просто догадаться, куда собралась поехать Райли. Наверняка, Дилан как-то добыл эту информацию, плюс ко всему…

Янг сжимает в кармане баночку витаминов, без желания хмурит брови, всё еще находясь отвернутой от парня.

Она совершенно не понимает его поступков.

Оборачивается, занимая место напротив О’Брайена, не придает значения тому, с каким упорством он режет взглядом стол, будто насильно вынуждая себя не поднимать лицо. Чего избегает? Зрительного контакта? Почему? Именно девушке стоило бы опустить виноватые глаза. Ей неловко.

– Ты собираешься заниматься химией? – находит, чем разбавить тишину, повисшую на кухне. Не хотелось бы давать той полную власть над ситуацией.

– Да, я взял с собой учебник и какие-то лекции, – Дилан без интереса, даже с ноткой принуждения отвечает, помешивая ложкой чай. Райли ерзает на стуле, ощущая внутренне давление из-за атмосферы, окутавшей их. Слишком внезапно нападает дискомфорт.

– Я смотрю… – моргает. Может, стоит сидеть и помалкивать? Точно не вариант для девушки, к которой только вернулось дыхание жизни:

– Ты взялся за ум.

– Не совсем, – он усмехается краем губ, но глаз не поднимает. Уже что-то.

– Не совсем? – Райли наклоняет голову, замечая, как собеседник отдален от неё морально, наверное, впервые ощущает некий укол. Что с ним? Может, плохо спал? Спросить ли его о том, что его волнует? Вряд ли закончится успехом. Дилан как-то не славится тем, что треплет языком.

– Почему ты гоняешь сюда? – слава Богу, он сам заговаривает, спасая девушку от накрученных мыслей. Она отмирает, делая глоток, и задумчиво отводит взгляд, рассматривая высыхающие растения в горшках на полу:

– Здесь хорошо. Тихо и спокойно, – очевидно, для неё этих факторов более чем достаточно, чтобы проделать такой длинный путь от города.

– М, – мычит. Стреляет коротким взглядом на ладони девушки, обратив внимание на то, как нервно она стучит пальцами по кружке, словно образовавшаяся ситуация полностью выводит её из только что вернувшегося равновесия. И правда странно. Они оба. Здесь. Одни. Конечно, одно дело находиться в городе, где, даже сидя в своей комнате, не ощущаешь себя одиноким, оторванным от реального мира. Другое – тут. Горы. Лес. О’Брайен только сейчас задумывается над собственной легкомысленностью. Ему лучше пойти в комнату и занять себя подготовкой к химии. Хорошо, что некоторые из учебников не покидают его рюкзак последние несколько дней.

– Откуда ты взял таблетки? – Райли не способна удержать вопросы. Она внимательно смотрит на парня, который предотвращает свою попытку подняться со стула и свалить. Дилан сохраняет невозмутимость на лице, в голосе, боясь вызвать подозрение:

– Твой отец сказал.

– Он звонил? – в глазах этой девчонки сверкают отвратительные огоньки. О’Брайен хорошо знаком с ними. Надежда на желанное? Скорее всего. Янг впритык смотрит на него, ожидает ответа. Неужели, отец все-таки помнит о таких мелочах, как витамины? Райли хочется надеяться, но сомнения по-прежнему изводят глотку.

Дилан не уверен, испытывает ли потерянность, главное, что внешне остается безразличным, но и задерживать ему не дозволено. В одно короткое мгновение взвешивает все «за» и «против», осознав неприятное и даже до отвращения извращенное. Ему придется солгать о таком? Он хорошо понимает чувства Райли, поэтому сделает это? Подобная ложь вызывает в нем подавленность:

– Вспомнил, – нет. – Поэтому позвонил вчера, – а вранье того стоит? Стоит ли еле сдержанной улыбки со стороны девушки, которая безоговорочно верит, ведь слышит желанное. Если бы не внутренний стержень и смущение перед «чужим человеком», Райли уже бы начала верещать от детской наивной радости. Но она лишь опускает взгляд, прижав к растянутым губам кулак, которым после подпирает щеку, продолжив сдерживать избыток светлых чувств, пытаясь делать тихие глотки горячего чая.

О’Брайен всё сказал? Больше у неё нет вопросов? Он может уже свалить и остаться наедине с чувством отвращения к себе? Окей. Дарить надежду каждый второй может. Но ложь на деле оказывается штукой мерзкой. Один раз солжешь, рассчитывая более не возвращаться к этой гнусности, но не тут-то было.

Ложь повторяется. Ложь увеличивается и усиливается. Она разрастается, охватывая всё больше сознания. И если человек думает, что имеет над ней власть, то он глуп.

И ложь О’Брайена ещё аукнется ему. Но сейчас парень совершает ошибку, слепо считая, что держит себя под контролем. Нет. Ложь вернется. И ударит.

Встает. Райли поднимает на него взгляд, смутившись:

– Ты куда? – будто бы он может уехать отсюда.

– Буду разбирать темы по химии, – тараторит, оставив кружку на столе. Всё равно чай быстро остывает, а парню будет лень спускаться каждые десять минут вниз за дозой кипятка. Ему нужно остаться наедине с собой, отвлечься, дабы не давать повода для созревания мыслей, лишающих его равновесия. Но Янг не даст ему. Она ведь не понимает.

– Я помогу, – думает, что делает одолжение, что всё во благо, совсем не подозревая о настоящих мотивах побега О’Брайена. Тот не может так просто высказаться перед ней? Его язык связан. Сам себя не понимает.

Хотя притормаживает, оглядываясь на девчонку, которая минует стол, встав рядом на пороге. Задорно улыбается, объясняясь честно:

– По моей вине ты застрял здесь, так что будет справедливо, если я помогу тебе, – нет, она действительно считает себя благодетелем, потому так открыто смотрит в его равнодушные глаза. – Тем более, без меня ты там не разберешься, это точно, – и Дилан пускает недовольный смешок. Но не отказывает. Не пытается проявить грубость, чтобы желание помочь отпало. Просто умалчивает.

Вот же идиот.

– Но взамен, – Райли разворачивается к столу, взяв свою кружку, чтобы вымыть, а челюсть парня будто отваливается от накатившего возмущения:

– Взамен? – она шутит, верно?

– Да, – девушка издевается? Нет? А откуда на лице такая улыбка?

– Научишь меня играть хотя бы одну песню моей мамы, – заканчивает. И с чего решила, что может трактовать условия? Крутит ручки крана, вдруг отдав приказ:

– Сядь обратно, – имеет в виду, за стол. – Ты хочешь кушать?

Дилан щурит веки, сунув холодные ладони в карманы кофты:

– У тебя кривые пальцы. Как ты надеешься научиться играть? – конечно, он преувеличивает, да и Райли не воспринимает сказанное всерьез, поэтому фальшиво смеется, отмечая деградацию юмора парня:

– Ты голоден? – странно, но разговоры на бытовые темы расслабляют. О’Брайен вряд ли сможет уловить момент, когда почувствует, как тревога и неуверенность отпускают. Парень опирается плечом на дверную арку, сонно зевнув:

– Тут нет еды, – он уже успел поискать.

– Блин, – Финчер огорченно выдыхает. Её переполняют жизненные силы, а потратить не на что. Ей необходимо чем-то себя занять, воспользоваться своим состоянием полного эмоционального подъема. Надо провести день с пользой, иначе толку от витаминов будет нуль.

– Ничего. Один день не поешь, тебе не помешают ограничения, – вот и колкости подоспели. Дилан довольно усмехается, ловя на себе резкий, но вовсе не злой взгляд Райли. Она успела отвыкнуть от его замечаний. И от того, как её организм реагирует на них. Ничего. Терпеливо хмыкает, закатив глаза, и тянет руку к кружке Дилана. Тот успевает забрать её со стола, словив очередное удивление. Райли моргает, с интересом покосившись взглядом на парня, а тот аргументирует вполне спокойно:

– Руки, ноги у меня есть, – ворчит. – Сам могу помыть, – и еле выносит наблюдение, пока подходит к раковине, начав ополаскивать кружку.

Янг-Финчер складывает руки на груди, в который раз испытывая неподдельное смятение:

– Неужели ты признал свою дееспособность? – затыкается, когда парень наполняет кружку водой, совершенно спокойно выливая на паркет, после чего вновь возвращается к мытью. Девушка так и стоит с приоткрытым от растерянности ртом. Её взгляд перескакивает с профиля Дилана на лужу воды, что растекается в разные стороны, пропитывая паркет.

– А мне… – теряется, вздохнув с обреченностью. – Мне стоит интересоваться, что это вообще было? – искоса уставилась на парня, понимая, что не услышит ничего воодушевляющего, так как он знакомо усмехается, выключив воду. Тянется к полотенцу, вытирает ладони и поворачивается всем телом к Райли, опираясь на край раковины.

– Приберешь? – кивает на лужу, с улыбкой взглянув на девчонку, и та щурится, сдержав тон голоса:

– Гаденыш ты.

***

– О. Мой. Бог, – качаю головой, еле сдерживая улыбку. – Ну ты и тупица!

Не могу определить причину, по которой заливаюсь смехом, когда Дилан начинает биться лбом о поверхность стола. Взрослый, вроде, парень, а ведет себя хуже ребенка: постоянно ворчит, зевает, жалуется на сонливость, предпринимает попытки уснуть, пока объясняю ему материал, или внаглую храпит, вынуждая меня ругаться. К сожалению, погода за окном серая. Так и нагоняет тоску. Желания работать нет. Даже атмосфера моей комнаты не побуждает во мне стремление, а что толку говорить об О’Брайене? Только и делает, что носом клюет.

В который раз сжимаю пальцами его затылок, оторвав лицо парня от стола, и принимаюсь за повторное объяснение. Химические уравнения… Что может быть проще?

Удивляет лишь то, что парень правда пытается разобраться.

– Понял? – какой раз спрашиваю.

– Понял, – какой раз отвечает, вновь уставившись на лист и поднеся к нему карандаш. Смотрит. Молчит. Напряженно изучаю его выражение лица. Сидим за столом. Места мало, поэтому расстояние между нами небольшое, и мне хорошо видно, как дергаются его брови, а зрачки нервно перескакивают с одного расписанного мною уравнения на другое. Черт. Он не понимает.

– Боже, – шепчу, и голова Дилана моментально падает на стол. Что-то мычит, свободной рукой хлопая по своей коленке. Нервно притоптывает ногой. Не хочу давить на него, но таким темпом ему не сдать тест. Складываю руки на краю стола подобно первоклашкам и укладываю голову, повернувшись лицом в сторону ворчащего парня. Смотрю. Дилан о чем-то пыхтит, вновь отрывая голову от деревянной поверхности, даже начинает что-то черкать на листе, но опять зло закатывает глаза, начав биться лбом:

– Пизд… – проглатывает окончание, обе руки опустив качаться с края. Вздыхаю. Сложно. Понимаю. И я, скорее всего, оставила бы затею с помощью, если бы не видела, как он пытается. Да, не совсем выходит, да, трачу слишком много сил, вкладываясь морально, но… Прозвучит глупо, но ощущаю его отдачу. Я не бьюсь об стену. Я получаю ответную реакцию. Поэтому продолжаю стараться донести до него информацию.

– Может, вернемся к легким уравнениям? – возможно, на том этапе мы что-то упустили, из-за чего сейчас возникает трудность.

Дилан лишь выдыхает в стол, морщась, и рывком накидывает на голову капюшон, заставив меня присесть ровно:

– Не ной, ты не безнадежен, – улыбаюсь, пальцами касаясь ткани его капюшона, потянув вверх.– Ты просто тупой, – смеюсь, расслышав, как он посылает меня. Снимаю капюшон, двигаясь на своем стуле ближе к О’Брайену, и беру ручку:

– Ещё раз и… – замолкаю, ощутив знакомый аромат арбуза. Пишущим предметом касаюсь листа, а Дилан вскидывает голову, сутуло сев, так что создает легкий поток ветра, толкающий запах в мою сторону. И сомнений не остается:

– Боже, это ты пользуешься моим гелем для душа, – я должна ворчать. Вместо этого сдерживаю смех.

– Чё? – Дилан подпирает щеку кулаком и остается невозмутимым, словно может убедить меня в обратном, но я хорошо знакома со своим любимым запахом. Вот, почему последние недели мой гель заканчивается с такой скоростью.

Улыбаюсь, качнув головой:

– Нет, ничего, – пытаюсь сосредоточиться на уравнении, которое списываю с учебника, но пристальный взгляд парня мешает моей концентрации, так что скольжу взглядом вверх, искоса уставившись на него в ответ.

Своим плечом постоянно касаюсь его.

Своим коленом – его.

Это сбивает мой настрой.

– Если тебе так нравится мой гель, попроси купить, а не бери без спроса, – растягиваю губы, не могу равнодушно выносить столь мрачно-потерянное выражение лица этого типа. Он в смятении. Не думал, что будет пойман за руку? Что ж, мне нравится видеть его легкое смущение, граничащее с агрессией.

– Ладно? – не могу. Просто не могу оставить эту тему.

– Замолкни, – он ведь растерян? Кажется, его лицо обрело легкий румянец. Не думала, что скажу подобное, но приятно видеть не только его «лицо-кирпич». Думаю, это одна из причин, почему не оставляю бедного парня в покое. Хотя… Он донимает меня в несколько раз больше и сильнее, так что нет ничего зазорного в моих подколах, причем не несущих в себе ничего негативного.

– Брутальные мужики предпочитают сладость? – улыбаюсь, расписывая уравнение.

– Да, поэтому умолкни, – он пыхтит, опираясь локтем на стол, а ладонью скользит по лицу, измученно процеживая:

– Нашла повод.

– Конечно, – стучу ручкой по листу, пытаясь не обращать внимания то, как Дилан, думаю, неумышленно касается своим бедром моего. – Я всё ещё отыгрываюсь, – знаю, чего этот тип добивается. Хочет смутить меня. Сбить с толку. Вызвать смущение и неуверенность. Не дам ему. Сегодня мой день играть на его нервах.

– М-м… – О’Брайен подпирает кулаком висок, пристально следя за тем, как перечитываю параграф. – И как ощущения? – игнорирую его прикосновения коленом, ерзаю на стуле, всё же пытаясь ограничить возможность нашего контакта.

– Мне нравится, – признаюсь, внешне выглядя собранной и уверенной, хотя в груди у меня что-то жжется. – Надеюсь, почаще выводить тебя из себя. Зрелище того стоит, – непринужденно перелистываю страницу учебника, а сама тихо глотаю воду во рту, ощутив, как колено обжигает льдом. Даже сквозь ткань джинсов. Настолько у Дилана холодные руки. Он опускает одну ладонь под стол, находя мое бедро, чтобы больно ущипнуть. Морщусь. Не более.

Внезапно организм предает меня. Он реагирует жаром, когда Дилан неожиданно скользит ладонью к колену. Уверена, мои щеки пылают. Плевать на то, какую стойкость проявляю, героически не обращая внимания на его ухмылку. Читаю один и тот же абзац, а в голове всё крутится простая истина.

Мы одни. Здесь. Совсем одни.

Как тогда. В ту ночь.

Откашливаюсь, чтобы голос звучал не так сбито, как мое тихое дыхание:

– Я думаю, тебе нужно ознакомиться с текстом, а то я… – нервно бегаю вниманием по словам, не собирая одно целое предложение.

– Не в состоянии самостоятельно объяснить? – он улыбается. Вижу краем глаз. Доволен, придурок.

– Нет, просто не вижу смысла распинаться для, – прерываюсь, сжав ноги, ощутив, как его ладонь скользит выше, к внутренней стороне бедра. Выходит, стискиваю его руку, заставив себя сильнее краснеть, но, попытавшись разжать, он продолжает свое действие, вынудив сдержать ладонь парня на одном уровне. Мне не нравится та щекотливая боль, что охватывает низ моего живота. Она лишает меня внешней строгости, а это всё, чем могу противостоять О’Брайену.

– В общем, тут переходные и… – откашливаюсь, заморгав. Ладони потеют.

– Видишь, стрелочки, это… – попытки тщетны. Мой настрой сбит. – Стрелочки показывают переход.

– Да ты что, – Дилан шепчет.

Да, что я несу? Сама не пойму. Бред полнейший.

Собраться не выходит. Растираю ладонью лоб, кое-как удержав себя от срыва, и грубо двигаю лист и учебник к парню, проворчав:

– Давай, самостоятельное обучение, – отдергиваю его ладонь от своего бедра. Злюсь на себя. По большей части за неумение сохранять самообладание. Раздражает проявление эмоций, тем более, когда дело касается этого типа. Он – последний, кому дозволено видеть мои настоящие чувства. И не потому, что он мне неприятен, просто порой я забываю о том, каким мастерским образом парень поворачивает мои слабости против меня. Лучше быть осмотрительной и не дозволять себе многого.

Думаю, Дилан слегка сбит с толку моим поведением, поэтому краем глаз следит за моим передвижением, но остается молчаливым. Встаю из-за стола, двигаясь к кровати, чтобы дернуть пару струн старой гитары. Мама очень придирчива к музыкальным инструментам, почему же она оставила здесь гитару?

Не хочу думать.

Плюхаюсь на край кровати, взяв инструмент. Дергаю напряженно натянутые струны, кажется, каждое их звучание медленно убивает О’Брайена, плечи того поддергиваются во время моей недо-игры. Молчит, отдавая внимание параграфу.

Какое-то время мы держим рты на замке. Я делаю вид, что разбираюсь в записях матери, Дилан притворяется, что понимает материал из учебника. Конечно, ничего из перечисленного не принесет пользы, и в какой-то степени я рада, что первым не выдерживает именно О’Брайен. Видимо, моё «насилие» над гитарой приводит его в ужас.

– Черт, ну и дерьмо, серьезно, – парень оборачивается, взглядом вцепившись в мои пальцы, которыми вожу по струнам. – Мои уши были зверски изнасилованы.

Пускаю холодный смешок, хмыкнув:

– И не только уши, – сильнее давлю на струны, звук раздается громкий, мне самой противно его слышать. Не жду, что Дилан поднимет свою задницу, чтобы помочь мне. Между нами опять образовалась морозная стена. И я не собираюсь идти на компромисс первой. Достало всё это. Не понимаю, что не так в моем поведении, что этот тип считает дозволенным совать мне руки между ног? Я преподношу себя не так? Почему все…

Все лезут ко мне. Почему? Я слишком развязна? Легкомысленна? Или… Нет, не могу понять. Мне не нравятся пошлые намеки, извращенные шутки. Какая уважающая себя девушка будет в восторге от того, что её желания ни во что не ставят? Дилан не имеет права вести себя так, будто это ничего не значит. Для него подобные действия сравнимы с чем-то обычным? Мне придется заставить его пересмотреть свои нормы хотя бы по отношению ко мне. Или же пускай вовсе не пытается установить со мной контакт.

О’Брайен встает из-за стола. Он даже не успевает сделать в мою сторону шаг, а уже сжимаюсь внутри, невольно стиснув колени. Парень наклоняется, взяв тетрадь матери, и быстро скользит взглядом по аккордам, после чего опускает внимание на мои руки, ругая положение пальцев:

– Сразу видно, что руки из заднего прохода. Совсем не для струнного инструмента.

Окей. Спасибо. Отвожу глаза, всем видом стараясь не проявлять обиды. Говорят, на правду не обижаются. Но слышать такое… Категоричность всё равно задевает.

Ожидаю, что парень оставит вердикт таковым и вернется к химии. Мои надежды часто не оправдываются. В данном случае, всё происходит по той же схеме негодования. Правда, сомневаюсь, что ощущают именно отрицательные эмоции, видя, что Дилан не следует по прописанной мною в голове схеме. Он ещё раз проходится взглядом по аккордам, бледное лицо больше не выражает никакой наглости. Серьезен, даже строг. Не хотелось бы подмечать, но суровость в его взгляде ледяная, жесткая. Уверена, он начнет бить меня по рукам, если буду допускать ошибки при игре.