Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 98 страниц)

– Бить не буду, – еле усмехается, кивнув в комнату. – Заходи, – чего он так переживает?

Парень переступает порог, первым оказываясь в помещении, я с недоверием, но пугающим интересом делаю шаг, оставаясь за чертой. Передо мной небольшая комната. Убранная, все вещи на своих местах, очень аккуратно расставлены. Но пыльно. Витает в воздухе, лежит на поверхностях. Окно без досок, но плотно завешено шторами. Шкаф у стены, небольшая кровать ближе к подоконнику, стол с другой стороны. Мне сложно разобрать цветовую гамму, тут слишком темно. И много коробок. Думаю, все вещи сложены в них. Переступаю порог. У стены сбоку небольшое зеркало. Изучаю помещение, пока Дилан приседает, запустив руку под кровать, что-то ищет, водя ладонью по полу. Опускаю голову, проводя носком кед по паркету, чем поднимаю пыль. Ничего себе.

Слышу легкий грохот и перевожу внимание на поднимающегося с колен парня, и в одной руке он держит биту, пока другой отряхивает джинсы от пыли. И вид «оружия» приводит меня в ужас, заставив отступить назад к стене, опустив напряженные руки вдоль тела. Сжимаю зубы. О’Брайен поднимает голову, встретившись со мной взглядом, и щурит веки:

– Серьезно? – он хмурит брови, шагая ко мне, а я сильнее прижимаюсь спиной к стене, врезавшись глазами в биту, которую парень протягивает мне.

Что он хочет?

Хмурю брови, не совсем понимая происходящее, и исподлобья смотрю на Дилана, который продолжает протягивать мне биту, попутно объясняя:

– Я даю тебе возможность немного расслабиться, – оглядывает комнату, притопнув ногой, и кусает губу, вновь обратив взгляд на меня:

– Ты можешь разнести это место, – эта неестественная ухмылка. Что с этим типом не так? Недоверие возвращается ко мне. Касаюсь пальцами биты, чувствуя, как задремавшее желание крушить медленно пробуждается. Дилан стучит зубами, отдавая мне «оружие», и чешет висок пальцами, отходя к порогу комнаты под моим пристальным надзором:

– В принципе, – вздыхает, озирая помещение. – Ломай всё, что хочешь, тут ничего необходимого нет, – прячет ладони в карманы кофты. Вроде, говорит всё уверенно, а взгляд нервно бегает по комнате.

– Я буду внизу, – сматывается. В прямом смысле. Уходит, слабо хлопнув ладонью по стене со стороны коридора. Стою на месте, опустив биту, и касаюсь ею пола, не изменяя своей хмурости на лице. Он даже не объяснил, что это за место. А оно важно? Главное, как мое желание ломать возрождается из ничего. Чем крепче пальцы сжимают «оружие», тем чаще глотаю пыльный воздух. Потрясающая дрожь в коленях сводит с ума. Ладони потеют от ожидания треснуть орудием по мебели. Глаза уже успевают привыкнуть к темноте, и теперь мне видно чуть лучше. Глотаю воду во рту, делая шаг назад. Опускаю голову, ощущая ненормальную ноющую боль в руках. Сжимаю биту обеими ладонями, чуть подняв от пола.

Сердцебиение учащается. Усиливается и давление в горле. Вдох-выдох.

Собираюсь обернуться к столу и как следует ударить по стулу, но движение обрывается, когда взгляд тормозит на пыльном зеркале на стене. Вижу очертание своего тела. Опускаю биту. Стою сутуло. Дышу.

Один из методов самовоспитания – контроль. Как бы сильно мне не хотелось дать волю своим эмоциям, тому, что сидит внутри меня, я понимаю, что из-за одного раза может рухнуть вся система. Я… Вряд ли это я. За меня говорит злость, усталость, раздражение, но контроль вызывает терпение к проблемам. Я не могу дать себе такую волю, иначе столько лет работы над собой коту под хвост.

Подхожу к зеркалу, проводя ладонью по его поверхности, чтобы смахнуть слой пыли. Выходит не сразу, она будто въедается, не желая слезать, но в итоге могу рассмотреть свое лицо и часть тела. Опускаю руку, строго смотря в свои глаза, и выдыхаю, постучав битой по стене. Разве это будет правильным?

Нет желания уподобляться таким, как Дилан. Я не хочу разрушать.

Жжение в груди говорит об обратном, но игнорирую его, зная, что после принятия таблетки, оно пропадет, оставив меня в покое. И я буду собой.

Быть собой. Почему эта фраза вызывает у меня нервный смешок.

Ладно, в любом случае, не позволю себе деградировать.

Повторно провожу ладонью по зеркалу, чтобы немного очистить его, и набираю в легкие больше воздуха, дабы перевести дух и полностью усмирить желание кого-нибудь ударить битой. Хорошо было бы треснуть О’Брайена, но, повторюсь, не буду уподобляться этому придурку.

Делаю шаг назад, отворачиваясь от зеркала, и иду к кровати, чтобы положить биту на место. Спасибо, конечно, Дилан, но я лучше бы избила тебя, чем неодушевленные предметы.

Опускаюсь на колени, сунув «оружие» под кровать, и опираюсь на край, собираясь подняться, вот только взгляд цепляет в темноте ещё один предмет. Наклоняю голову, поморгав, чтобы глаза лучше различали вещи. Рукой тянусь к находке, и меня прошибает легкий интерес, когда пальцы касаются натянутых тонких струн.

Нет, это не гитара.

Вытягиваю из-под кровати небольшой музыкальный инструмент, пальцами убирая локоны волос за уши, чтобы не лезли в глаза. Молча смотрю на скрипку, ощутив далеко не слабое потрясение. Хмурю брови, подняв голову, и смотрю на коробки, оставив находку. Поднимаюсь, приблизившись к тем коробкам, что стоят на столе, и открываю одну без труда, поскольку они все не запечатаны. Передо мной прозрачные пакеты с мягкими наполнителями, которые помогают избежать повреждений во время перевозки вещей. Беру первый запакованный предмет, разворачивая, и не сразу понимаю, что это пособие по игре на ударных. Наклоняю голову, с интересом протянув руку к следующей упаковке, и раскрываю её. Рамка. Переворачиваю, чтобы увидеть фотографию, в наличие которой нет сомнений.

И не скажу, что я… Нет, я совершенно не поражена, но живот сводит от озадаченности. На фотографии трое. Женщина, в которой признаю молодую Лиллиан, мальчишка, без вопросов это точно Дилан, и… И какой-то мужчина, честно, не могу предположить, кто это. Подношу фотографию ближе к лицу, изучая незнакомца. Я всегда удивлялась тому, насколько Дилан непохож на Лиллиан, а вот тут видно явное сходство. Это точно отец О’Брайена, или очень хорошо подобранный женщиной ухажер. Сейчас Дилан очень похож на этого человека.

Стоп.

Окидываю взглядом комнату, медленно осознавая.

Он привез меня к себе домой, чтобы я разнесла его комнату? Чтобы я ответила ему тем же? Это же полнейшее безумие, может, поэтому этот тип так нервничал? Бред, не хочу этим заниматься, это полнейшее варварство.

Но Дилан поступил так со мной, так почему я…

Нет, я не он.

Контроль. Терпение. Безразличие.

Вдох. Выдох. Придурок.

Убираю фотографию обратно, аккуратно уложив в коробку, и продолжаю исследовать содержимое, находя множество музыкальных наград. Вряд ли они принадлежат Дилану. Скорее, его отцу. Выходит, они с Лиллиан постоянно перебирались из дома в дом, а этот оставили нетронутым, да и вещи свои бросили пылиться. Часто попадаются просто снимки, которые обычно делают в автоматах в парках. Или тонкие фотографии, маленьких размеров. Такое чувство, что Лиллиан не любила быть перед объективом. Или Дилан нарочно оставил здесь только фотографии с отцом?

Не пойму, с какой конкретной целью он привез меня сюда. Разнесла бы – и что дальше?

Попытка извинения? Очень экзотично для меня. Как разруха здесь вернет мне всё утерянное дома? Никак. Кажется, парень этого не понимает. Он тупо приводит всё к равенству. Я испортил твои вещи – ты вправе поступить так же. Меня подобное не устраивает. Тем более… У меня теперь точно рука не поднимется сделать нечто похожее.

Оставляю первую коробку, переходя к другой. Открываю, постоянно поправляя локоны волос, что спадают с плеч, мешая рассматривать содержимое. Так, тут вроде так же всё запаковано, но поверх предметов лежит неаккуратно сложенная черная кофта. Думаю, она здесь сравнительно недавно, ибо даже пахнет никотином. Мну пальцами жесткую ткань, без интереса отодвигая её в сторону, при этом задев бегунок. И что-то толкает меня изучить узоры на этой небольшой детали, совсем незначительной для восприятия одежды.

На металлической поверхности стоят цифры. Семь и девять. Вроде, ничего толкового, но я свожу брови, мысленно уходя глубже в себя. И приоткрываю рот, медленно уезжая взглядом в сторону.

…Касается бегунка, потянув вниз, а головой прижимается к его подбородку, взглядом цепляясь за блестящий металл. Пальцами водит по гравировке, изучая цифры, пока он не сжимает её пальцы поверх, позволяя девчонке лишь расстегнуть молнию, но не дает снять с себя кофту…

Он точно был в ней. В тот день. Убираю руку от кофты, как от огня, не желая прикасаться, но виновато вовсе не отвращение к тому моменту, просто мне не совсем приятно вспоминать о своей глупости.

Но почему он хранит эту вещь здесь? Вряд ли он успел вырасти из неё или… Не пойму. Не важно. Закрываю коробку. Всё, хватит. Это его. Не мое. Короткий шаг от стола, пальцы скользнули вниз, коснувшись ручки ящика, и я без задней мысли выдвигаю его. То есть, правда, мой интерес успевает поубавиться из-за нежеланного воспоминания. Пора спуститься к нему. Хочу домой.

Быстренько скольжу взглядом по мелким вещичкам, разбросанным в ящике, в котором предусмотрены разные отсеки, чтобы ничего не путалось, но тот, кто складывал здесь все эти предметы, явно не сторонник порядка. Ручки соседствуют с упаковками от красок и крышек маркеров. Вот теперь я убеждена, что это комната Дилана. Узнаю его любовь к захламлению. Замечаю кое-что блестящее, поэтому немного наклоняюсь, придержав пальцами пряди волос. Щурю веки. Цепочка. Сомневаюсь, что она действительно из золота, может, неплохо сделанная копия? Осторожно поддеваю её пальцами, тащу вверх. Цепляется, застревает. Приходится выпутывать её из беспорядка. Выпрямляюсь. Поднимаю цепочку к лицу. Смотрю на покачивающийся небольшой кулон. В виде звезды. И не могу сделать вдох.

…Теплые руки женщины осторожно касаются затылка. Тонкая шея девочки, сидящей перед зеркалом, сверкает, благодаря золотистой цепочке, что теперь украшает её бледную кожу…

Быть не может.

…Райли берет пальцами кулон-звезду, улыбаясь и изучая его, а мама опускает ладони на её плечи, наклоняя голову, чтобы видеть счастливое лицо дочери в отражении зеркала. И сама растягивает губы, одаривая ребенка немного усталой улыбкой:

«Нравится?»

Райли не может перестать любоваться подарком на свой день рождения. Она моргает, хлопая ресницами, и поднимает лицо, сверкая карими глазами:

«Она такая красивая», – играет со звездой. Женщина осторожно проводит пальцами по волосам ребенка, убирая локоны за ухо, после чего выражение её лица немного мрачнеет, но быстро сменяется слегка опечаленным:

«Ты знаешь, я не всегда буду рядом».

«Да», – девочка знает, у мамы работа, у мамы мечта, и она уже в таком возрасте понимает её, поэтому так спокойно кивает, улыбаясь.

Женщина продолжает гладить её волосы, находя силы для ответной улыбки:

«Поэтому я хочу всегда чувствовать с тобой связь», – Райли – маленький ребенок, верующий в любые слова, сказанные тем, кому она доверяет. И сейчас она отвлекается от кулона, полностью одарив мать вниманием. Женщина пальцами осторожно лезет себе под блузку, вынимая цепочку, на которой покачивается такой же кулон-звезда, от вида которого Райли заливается восторженным писком:

«Мы сможем чувствовать друг друга? А общаться? Общаться так можно?» – это настолько наивно, но женщина лишь шире улыбается, поднимая пальцами свой кулон и поднося его к лицу ребенка:

«Просто сожми его, сосчитай все звёзды… – прерывается, еле скрыв сомнение в голосе. – И тогда я приду»…

***

Существуют вещи, которые нет возможности вернуть. Существуют люди, которые испытывают боль, пока имеют связь с тем, что давно остается за спинами их жизни.

Этот дом – место скопления прошлого, которое, по мнению Дилана, уже не вернуть. Все вещи – отрывки воспоминаний, и ему проще оставить их здесь, словно таким образом выкинуть события из головы. Самовнушение. Это работает. Отчасти.

Дилан стоит в небольшой гостиной, грея замерзшие ладони в карманах. Напротив комод с фотографиями в рамках. Парню не требуется снимать слой пыли, он и без того знает, что и на каком снимке запечатлено. Каждый кадр – отдельное воспоминание, которое нет нужды хранить в сознании, пока есть возможность оставить всё здесь. Поднимает взгляд выше, настороженно прислушиваясь. Тишина. Она сбивает с толку. По его мнению, это лучшее решение. Тот самый вариант попросить прощения. Дать возможность Райли ответить тем же. Так будет правильно. Прикусывает губу, нервно дергая ткань внутри карманов.

Так. Будет. Правильно. Стоит повторять себе это чаще.

Хочет отойти к полкам, на которых расставлены ещё несколько рамок, но слышит приближающиеся шаги, поэтому оглядывается, встретившись в зрительной схватке с девушкой, которая встревает на пороге помещения, тяжело и сдержанно дыша. Выражение её лица предупреждает о возможном срыве, и, подметив это, О’Брайен решает держать рот закрытым, пока ситуация не прояснится. Он даже не шевелится, так и стоит вполоборота.

А Райли на грани. Она не способна выдавить из себя слово, приходится давиться комком в глотке, тратя оставшиеся силы на попытку сдержать слезы. Поднимает кулак, сжимая золотую цепочку, и прикусывает до боли губу, не отрывая взгляда от парня, который переводит внимание на кулон, качающийся из стороны в сторону, и приоткрывает рот, выдавив тихое и протяжное «а», после чего быстро скользит кончиком языка по нижней губе, вынув одну ладонь из кармана, чтобы помять затылок шеи.

– Ты не подумай, – начинает спокойно и ровно, видя, как глаза девушки слезятся. Она словно бомба, которая вот-вот рванет, поэтому стоит быть аккуратнее. Причем во всём.

– Я не коллекционирую твои вещи, просто… – жестикулирует рукой, указывая на Райли. – В тот день я вернулся обратно, поскольку из-за несобранности, – объясняет это так, позволив себе солгать, ведь кулон он обнаружил немного в ином месте, – забыл кое-какие вещи. И пока искал их, нашел эту цепочку. Подумал, что она твоя, но не было возможности вернуть, потому что мне…

– Требовалось игнорировать меня, – с её языка срывается с особым ядом. Янг еле сдерживает дыхание, рвущее глотку. Смотрит на Дилана, не моргая, пока тот прячет ладонь, отвечая на зрительный контакт.

– Ты не мог вернуть, потому что не рассчитывал более говорить со мной, – опускает руку, гордо держа голову поднятой, но старая обида усиливается, просясь вырваться наружу вместе со слезами. – Это не входило в твои планы, – корчится от злости. Дилан остается невозмутимым, но взгляда не отводит. Чем дольше затягивается молчание, тем ощутимее становится напряжение. Янг начинает кивать головой. Видно, как край её губы дергается в сторону из-за повышенной нервозности. Она первой поднимает взгляд, разрывая зрительный контакт, и набирает в легкие больше кислорода, чувствуя, как много хочет высказать этому ублюдку, но сжимает пальцы ладоней, воздержавшись, иначе точно даст слабину, позволив слезам лишить её всех сил. Разворачивается, быстрым шагом покидая гостиную. О’Брайен теперь смотрит в стену, которую до этого заслоняла Райли.

«… Не рассчитывал… Не в твоих планах…»

Блять, да что ты вообще знаешь, херов кусок мяса?

Райли быстро перебирает ногами, застегивая цепочку вокруг своей шеи. Наконец, приятная тяжесть возвращается на её грудь, такая родная и близкая, что девушка ощущает, будто возвращает значительную часть себя. Каждый шаг – твёрдый. Утирает слёзы, показавшиеся из-под нижних век, направляясь к входной двери. Больше не пытается убрать волосы за уши, поэтому локоны свободно дергаются, пока Янг так спешит.

Дергает ручку двери, открывая, и морщится, не сдержав шмыганье. Одной ногой переступает порог, тут же застыв на месте. Эмоции пропадают с лица, морщинки разглаживаются. Слезы остаются в глазах, взгляд которых направлен на ещё один припаркованный автомобиль. Затем медленно скользит к довольно крупному мужчине, который ходит вокруг машины Дилана, изучая, осматривая, особое внимание уделяя номеру. Райли хмурит брови, шмыгнув носом, но уже тише, а этот звук всё равно становится тем, что раскрывает её присутствие. Незнакомый мужчина с густыми темными волосами, прилизанными, зачесанными назад, поднимает голову, встретившись взглядом с девушкой.

Порой достаточно одного взгляда, чтобы понять.

Надо уходить.

Его глаза говорят о характере, демонстрируют всю сущность. И Финчер не видит в нём человечности. Вот так сразу. Она в страхе отступает назад, хлопнув за собой дверью, и начинает щупать пальцами замок, потеряв дар речи. Здесь нужен ключ. Здесь нужен…

Тяжелые шаги по ту сторону. Райли, задыхаясь по вине ускоренного в разы сердечного ритма, отходит назад, разворачиваясь:

– Дилан! – срывается к порогу гостиной. – Дилан, закрой дверь! – издает писк, когда на пороге влетает в парня, который выскакивает из помещения, оторопев от внезапного крика. Янг дергает его в сторону двери, которая уже распахивается, с грохотом ударившись о стену, и О’Брайен встречается взглядом с мужчиной, в ту же секунду осознав.

Дерьмо.

Хуже, чем дерьмо.

Райли напугано смотрит на незнакомца, продрогнув, когда О’Брайен жестко дергает её в сторону, рванув к лестнице, за которой находится выход во двор. Единственный вариант побега. Всё, что пришло ему в голову. Даже не оглядывается, когда на скорости подбегает к стеклянной двери, дернув её ручку.

Опускает взгляд широко распахнутых глаз на свои бледные пальцы.

Заперто.

– Какого хера? – шепчет, второй ладонью держа девчонку за локоть. И та мечется, всё оглядываясь назад, ведь слышит приближение мужчины:

– Э-эй? – шепот, полный страха. Дилан повторно дергает ручку двери, активно заморгав:

– Что за пиздец? – роняет с губ, наконец среагировав на голос Райли. Поворачивает голову, уставившись на девушку, и она смотрит на него, наивно веря, что ничего плохого не произойдет, что сейчас их ждёт не самый приятный разговор с не самым приятным человеком, но черт, как же она ошибается.

Мужчина уже сворачивает к ним, поэтому О’Брайен тянет Янг, заставив встать позади себя, а вторую руку вытягивает, только и успев попросить:

– Погоди… – мужчина хватает его за ткань кофты, вторую ладонь сжимает в кулак, нанеся первый удар в грудную клетку. От неожиданности Райли вскрикивает, тут же ударившись спиной о стену позади, ведь мужчина пихает парня от себя. Выходит, что девушку зажимает между Диланом и углом. Она морщится, всё еще чувствуя, как одной рукой О’Брайен не позволяет ей выйти из-за себя, а другой он, сквозь больной кашель, упирается в грудь мужчины и просит:

– Шон, успокойся, – прерывается на мычание, когда мужчина, без контроля, наносит несколько сильный ударов парню под грудь, заставив того немного наклониться вперед, терпя темноту в глазах.

– Ты думал, я не найду вас?! Я знал, вы приедете сюда! – мужчина говорит на повышенном тоне, дернув Дилана за плечо, чтобы тот выпрямился, и наносит ещё удар. Финчер не сдерживает слезы, хватает О’Брайена под плечи, обвив руками его грудь, чтобы помочь тому удержаться.

– Где она?! – Шон пыхтит. Его лицо покрыто красными пятнами бешенства, а в широко распахнутых глазах читается ненормальное желание избиения. Дилан одной рукой сжимает его запястье, которое держит парня за футболку, другую переносит на тыльную сторону ладони девушки, что стискивает пальцами ткань кофты на животе.

– Шон, Лиллиан здесь нет, – он пытается говорить ровно и спокойно, зная, что любое наличие нотки грубости в голосе вызовет агрессию, хотя видно, что мужчина уже вне себя. На его шее, кажется, вот-вот лопнут до жути напряженные вены.

– Скажи, ты думал, что можешь скрыться от меня?! – он в бешенстве кусает губы, облизывая их. Райли впервые видит настолько неуравновешенного человека, своим поведением вводящего её в цепенеющий ужас. Дилан напряженно вдавливает спиной девушку в угол стены, понимая, что пока всё внимание Шона подарено только ему, значит, этот псих в принципе забывает о присутствии Янг. К тому же, девчонку не особо видно за спиной парня.

– Где мои деньги, сопляк?! – Шон начинает наносить удары, без остановки, и Дилана посещает уверенность, что ещё немного – и он выблюет свои легкие. Райли не выдерживает. Она мычит, сорвавшись на крик, когда понимает, что поток ударов не прекращается:

– Хватит! Хватит! – кричит. Повышает голос, пытаясь вылезти из-за спины О’Брайена, и кулаками колотит по рукам мужчины, который реагирует на её тон, тут же переводя внимание на девушку:

– Что за хуйня?! – он тянет ладонь к Райли, а Дилан перехватывает её, прося:

– Не надо, Шон! – повышает голос, дабы привлечь мужчину к себе, но тот пихает парня, сжав пальцами волосы Янг, которая мычит от боли, ногтями вцепившись в его запястье. Сжимает веки, проронив слезы.

– Шон! – Дилан пытается отцепить его руку. – Оставь её! – получает в грудь. Мужчина не отпускает волосы Райли, сжав шею О’Брайена, и с напыщенным видом прорезает взглядом лицо парня:

– Где Лиллиан?! – грубо врезает его голову в стеклянную поверхность двери. – Где деньги?! Где?! – Финчер издает болезненный вопль, почувствовав, как Шон сильнее дергает её за волосы, и её крик вызывает ответную реакцию у мужчины, который отводит руку назад, делая размах, но при этом держа голову девчонки. Дилан пихает его, пытается вырваться и двинуться, пока с ужасом осознает:

– Шон, не надо! – мужчина рывком приближает голову девушки к стене, надеясь как следует треснуть её, но О’Брайен поддается вперед, успевая подставить свою согнутую в локте руку, так что Райли бьется не о жесткую поверхность, пальцами схватившись за рукав парня, которого Шон начинает наказывать за самодеятельность ударами в под дых. Первый. Второй. Третий. Янг распахивает веки, наверное, перестав воспринимать возможность получения травм, как нечто опасное для здоровья. Она слаба. Но всё равно хватает мужчину за руку, крепко потянув к себе, чтобы не давать размахнуться. Шон поворачивает голову, и Финчер специально не стремится смотреть ему в глаза, иначе точно струсит. Получает толчок, но не от мужчины, а от Дилана, который грубо бьет девушку в плечо, заставив отскочить на несколько шагов назад, упав у подножья лестницы. Райли быстро присаживается, вскинув голову. Смотрит на то, как О’Брайен сдерживает Шона, уже нарочно грубя ему, чтобы тот забыл о Янг. Та моргает, короткое дыхание сводит легкие с ума. Девушка оборачивается, бросив до безумия напуганный взгляд на второй этаж, затем вновь смотрит на мужчину, который прижимает Дилана к стене, душит, ладонью сдавив его шею. И всё повторяет: «Где Лиллиан?!», «Где деньги?!»

Райли прихрамывает, спиной отходя к ступенькам, и дрожащей рукой находит перила, еле удерживая свое сознание в здравии.

Оборачивается, рванув наверх.

Теперь Дилан может перестать думать о ней, поэтому хватает мужчину за плечи, дергая:

– Шон, успокойся! – процеживает, но мужчина лишь агрессивнее реагирует, сильнее впечатав парня в стеклянную дверь:

– Где Лиллиан?! Где она?!

– Я не знаю! – Дилан говорит честно, но мужчина не верит, нервно усмехнувшись:

– Думаешь, я идиот?! – лезет во внутренний карман куртки, заставив О’Брайена нервно дергаться в попытке избавиться от хватки:

– Шон, – уже тише. – Не надо, – мужчина вынимает пистолет. – Шон, – Дилан перестает активно вырываться, когда к его лбу приставляют дуло. – Эй, убери его, – просит сдержано, зная, что повышение тона усугубит ситуацию.

– Где Лиллиан?! – Шон давит на его кожу. Дилан вовсе замирает, нервно сглатывая.

– Говори, иначе… – он обезумел. Окончательно. – Я порешу вас, – дергает головой, как бы указывая в сторону лестницы. – Всех, – напряжение застывает в воздухе. О’Брайен только и может, что следить за дыханием. Сердце ноюще завывает, медленно истязая его, отчего перед глазами плывет. Мужчина вновь прижимает оружие к его лбу, смотрят в упор:

– Где Лиллиан? – жестко, холодно. Он способен выстрелить. Прямо сейчас. Дилан чувствует, как трясутся пальцы, которыми мужчина сжимает его шею. Холодный пот стекает по спине. Глотает комок в глотке. Смотрит в ответ, но сказать нечего. Шон давит, перебирает пальцами, двигая указательный ближе, чтобы нажать на курок. О’Брайен дергает ногой, задевая давно пустой горшок для домашнего растения. Блять.

И созданная атмосфера настолько поглощает присутствующих, что ни один из них не успевает расслышать приближение. Размах. Удар. И на лице Шона проявляется до устрашения отвратный шок, а Дилан готов откусить чертов язык, не веря в столь глупый поступок со стороны той, которая должна была найти способ выбраться из дома.

Шон поворачивает голову, уставившись на Райли, которая с безысходностью и страхом смотрит на треснувшую деревянную биту, что сжимает в руках. Она… она нанесла удар, а её оружие просто…

Поднимает широко распахнутые глаза. Встречается взглядом с мужчиной, который не собирается церемониться. Он убирает оружие от лица Дилана, собираясь направить его на девушку, которая теряет способность дышать. О’Брайен пользуется секундной возможностью, наклоняется, схватив горшок за край, и выпрямляется, со всех сил треснув по голове мужчины. Тот немного косится в бок, но сохраняет равновесие, вызывая чертов ужас на лице Дилана, который не имеет понятия, откуда у этого психа столько выдержки. Рука Шона дрожит, но он готовится поднять оружие на парня, но тут получает ещё удар битой по голове, отчего деревянное оружие надламывается, а мужчина, наконец, качается на ногах, сжав веки и скорчившись от боли. О’Брайен пользуется моментом, нанеся ещё один удар горшком для растений, после которого Шон всё-таки валится с ног, но ещё держится на коленях, громко дыша, как и Дилан, который хватает его за затылок, врезав последний раз кулаком по голове. Шон лицом падает на пол, но ещё издает болевые стоны, но О’Брайен решает бежать. Он забирает у мужчины оружие, дернув Райли за плечо, чтобы та отмерла, поспешив за ним, хоть и остается девушка в полубреду, бросив в мужчину испорченную биту.

Мчатся по коридору к распахнутой двери, выскакивают на улицу. Янг поскальзывается на влажной траве, присев, и не ждет, что ей помогут вновь подняться на вялые от шокового состояния ноги, но Дилан тормозит, жестко выпрямив её и потянув к машине. Открывает дверцу, с прерывистым дыханием оглядывается на дверь дома, пока Райли соображает, что нужно сесть в салон. После сам оббегает автомобиль, заняв место водителя.

И их окружает быстрое дыхание. О’Брайен еле разбирается с ключами, заводя мотор, и тут же жмет на педаль газа. Машина рвется с тротуара вперед по темной дороге. Янг прижимается к стеклу окна, следя за тылом, и запрокидывает голову, спиной опираясь на сидение. Закрывает глаза, быстро дышит. Дом остается далеко позади. Они уже выезжают с улицы, а всё ещё громко глотают кислород, не переглядываясь, не разговаривая. Язык вяжется узлом при попытке выдавить звук.

Дилан притоптывает ногой, дергает коленом, стучит пальцами по рулю. Райли чувствует, что её может стошнить, поэтому одной ладонью накрывает живот, другой сжатый рот.

Молчат. Всю дорогу молчат, приводя свои внутренности в порядок.

И никто из них не ощущает облегчения, когда машина паркуется возле дома девушки. Мотор давно замолкает, в салоне становится тихо, а они продолжают сидеть, всё так же проявляя признаки нестабильности нервной системы: Дилан рвёт губу до крови, и теперь морщится от привкуса металла во рту, а Райли боится заговорить, ибо чувство тошноты не оставляет её.

Ещё минут пятнадцать тишины – и О’Брайен начинает поглядывать на девушку, тормозя свой дыхательный процесс:

– Ты… – глотает ком. – В норме?

– Господи! – Райли срывается, пальцами вороша свои волосы. – Боже, что за черт?! – резко поворачивается к парню, со всей силы стукнув его в плечо ладонью, но тот даже не моргает, продолжая попытки вернуть контроль над сердцем.

– Кто это?! Кто он такой?! – Райли повторно пихает Дилана, и тот стискивает зубы, сдержавшись, но ещё один удар вынуждает его сорваться в ответ:

– Блять, заткнись!

– Кто он?! Что за псих?! – девушка хватается за свою шею, ощущая, как подступает тошнота. – Он чокнутый?!

О’Брайен моргает, ладонями растирая ледяное лицо, и резко опускает руки, выругавшись:

– Нет!

– Нет?! Ты идиот?! Он же больной на голову! – Янг снова бьет парня по плечу.

– Он не был таким! Он… – резко обрывает себя на полуслове. Райли поднимает руку, но останавливает её, внимательно уставившись на парня, который делает глубокий вдох, прижавшись спиной к сидению. Смотрит перед собой, переводя дух, и кое-как набирается сил говорить ровно и негромко:

– Он – мой отчим. Пока официально, – сглатывает, ведь Райли понимает:

– Боже, Лиллиан расписалась с ним? – опускает руку, открыв рот от шока. – Как она не могла заметить этого? – намекает на безумие, которым полны глаза Шона. – Как она…

– Он не был таким, – О’Брайен повторяет, ладонью надавливая на грудную клетку и живот, чтобы проверить на наличие переломов, хотя уверен, что кроме ушибов ему ничего не светит. Корчится. Тишина. Райли больше не желает слышать это дерьмо. Она качает головой, пребывая в состоянии шока, открывает дверцу, радуясь морозному ветру, что просто обязан привести её сознание в порядок после такого эмоционального события. Шагает к крыльцу своего дома, всё громче и громче повторяя: «Ну, на хер».

Дилан поворачивает голову, взглядом провожая Янг, исчезающую за дверью, и сжимает веки, запрокинув голову. Вынимает оружие. И резкими движениями проверяет наличие патронов.

И таковы имеются. Он не пуст. Больше не пуст. Шон реально собирался пристрелить его.

О’Брайен давит пальцами на сжатые веки, лбом упирается на руль, громко глотая воздух. Ладонью касается груди, изнывая от дикой боли в сердце, что мешает восстановить дыхание.

Полнейшее дерьмо.

***

Голые стены наводят тоску и апатию. А учитывая не самые приятные события вчерашнего дня, так вообще хоть на потолок лезь, но состояние никак не улучшится. Чувствую себя опустошенной, полностью выжатой, но стараюсь отодвинуть отрицательные стороны на задний план, оставив больше простора для равнодушия. Необходимо отключить эмоции, чтобы справится со своей тревожностью, не дающей телу расслабиться. Сердце в груди до сих пор скачет, ощущение чужого присутствия не оставляет в покое. Это было безумие. И существовало оно в одном человеке. Мне вряд ли удастся забыть, как выглядят его глаза. Олицетворение всего ненормального, что может быть в человеке.

Кошмар.

Стою на кровати, водя желтым мелом по стене, рисуя звёзды. Это успокаивает, помогая отвлечься. За окном уже наступает вечер. Среда потеряна. Постоянно вздыхаю. Надеюсь, мне больше не придется столкнуться с этим типом. Иначе успокоительное больше не будет способно вытащить меня из психологической норы. Опираюсь одной ладонью на стену, другой вырисовываю звёзды разных размеров. Цепочка приятно покачивается на шее, холодный кулон касается теплой кожи. Дверь в комнату закрыта, поэтому сразу замечаю, когда в мою зону комфорта врывается чужой. Дилан приоткрывает дверь, встав на пороге, опирается плечом на проем, сложив руки на груди: