Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 98 страниц)

– Какого… – Нейтан приглядывается, сжав ладони в кулаки, и переводит настороженный взгляд на Дилана, который опускает телефон, хмуро изучая троих мужчин у своей машины, которые не собираются их грабить. Нет. Дела обстоят намного хуже. Рядом с неизвестными покоится ещё одним автомобиль, с затонированными окнами, фары ярко слепят в глаза. Сомнений нет о том, кто это.

– Дилан, – Престон хочет шепотом переговорить о возможных вариантах побега, но затыкается, оторопев, ведь его друг продолжает идти к автомобилю, спрятав свой телефон в карман. Престону ничего не остается, кроме как изобразить стальную суровость и уверено зашагать за О’Брайеном с видом полной моральной собранности.

Имеется причина, почему Дилан может позволить себе шагать так непринужденно и жестко, а Нейтану она дает разрешение быть менее скованным. Колкий страх перед такими людьми стоит засунуть глубже в свою глотку.

– В чем дело? – О’Брайен пользуется своим козырем. Точнее, тот принадлежит Роберту, и наличие подобного внутри Дилана обусловлено их родственной связью. Это спокойствие. Такое уравновешенное, отражающееся в тоне голоса, но тяжелого, острого. Именно в подобные моменты парень рад, что внутри него содержатся «отголоски» учений Роберта.

– Ты, – один из крупных мужчин с давно небритым подбородком не собирается церемониться и кивает на их автомобиль. – В машину, – но даже столь взрослый мужик держит руки сложенными на груди, подобно другим двум, которые, скрывая неуверенность в общении с Диланом, отходят к своей машине, якобы намереваясь уже отправляться в путь. О’Брайен нервно перебирает пальцами ткань кофты, раздумывает над тем, как лучше поступить. Он знает – эти придурки не тронут его, поскольку, как ни крути, они понимают, кто он, но не предполагают, чего от него ожидать. Конечно, это играет на руку. Дилан совершенно не похож на Роберта, точнее, он на это надеется, но поддерживает внешний образ, соответствуя своему биологическому отцу.

– Живо, – самый смелый мужик с угрозой пялится на О’Брайена, сунув ладонь в карман, намекая, что у него есть оружие. Нейтан переминается с ноги на ногу, взглядом носится по окружению, мысленно рисует траекторию побега:

– Дилан… – шепчет, уже намереваясь дать команду к бегству, но в ответ получает ровное:

– Нормально, – О’Брайен сует ладони в карманы. – Они от Роберта.

– Это я понял, придурок, но… – Престон рассерженно подается вперед, ближе к другу, чтобы тише шептать, и замечает, что его движение вызывает напряжение со стороны незнакомцев, которые все, как один лезут в карманы. У них оружие. Их придется слушаться, но разница в том, как парни это сделают. О’Брайен сохранит невозмутимость и холод, сделает вид, будто сам принимает решение поехать с ними. Один из психологических приемов внушения, благоприятная почва для которого уже создана.

– Нормально, – равнодушно процеживает, вынув связку ключей, и бросает её другу, который ловит, озадаченной хмуростью окидывая парня в ответ. – Езжай за нами, – ворчит, якобы беспечно направившись к машине незнакомцев. – Я не собираюсь долго торчать там.

– Ты уверен? – Престон сам понимает, что у них нет вариантов, оттого топчется на месте, полностью полагаясь на Дилана, который коротким движением головы оглядывается на него, с хмуростью выдав:

– Более чем.

Нейтану ничего не остается. Он сохраняет злость на лице, твердым шагом направившись к машине Дилана, пока тот подходит к автомобилю людей Роберта, искоса наблюдая за их поведением: двое из них делают шаг назад, а тот мужчина с щетиной продолжает стоять у дверцы сидения, рядом с водительским, видимо, рассчитывая, что парень сядет назад, но О’Брайен раздраженно повышает голос:

– Отойди, – плечом пихает мужчину, с наездом подавшись в его сторону. – Чё встал, блять? – и рывком распахивает дверцу, окурок бросая в ноги мужику, который спешно переглядывается с товарищами, кивком головы призывая тех садиться в салон.

Престон забирается в машину, начав проявлять эмоциональную сбивчивость. Руки дрожат. Он быстро заводит мотор, оглянувшись на автомобиль незнакомцев, который трогается с места, заставляя русого панически метаться взглядом по салону. Ему нужно успеть развернуть машину, иначе отстанет от них, потеряет О’Брайена из виду. Нейтан знает – Дилан нервничает так же сильно, поэтому ему требуется держаться рядом.

Что ему надо? Чего хочет Роберт? Он давно в городе, но отправил своих людей за Диланом только сейчас. В чем причина? Неизвестно. В любом случае, происходящее не несет за собой положительных последствий.

***

«Ублюдки», «уроды», «куски дерьма» – чего только не слышу от Агнесс, но каждое её матерное слово пролетает мимо моих ушей из-за сильной головной боли и ноющих участков тела, на коже которых начинают проявлять темные отметины – ушибы, полученные мною от неизвестных людей. Мне даже не удалось понять, что произошло, от этого мой шок усиливается, а судорога полностью сковывает любую возможность возвращения стойкости.

Сижу в ванной в белье, колени прижимая к груди и пальцами давя на стопы. Пристально смотрю перед собой, сильнее хмуря брови. Попытка вытянуть из подсознания образы тех, кто напал на меня – тщетна. Ни к чему не приводит, и я остаюсь ни с чем. В мыслях пустота. Сплошной мрак. Меня трясет по вине пережитого стресса. Перед тем, как я полностью отключилась, успела ощутить спектр разнообразной боли, ведь нападавшие не стали тянуть со временем. После удара по голове они спешно принялись избивать меня ногами. Это ужасно прозвучит, но хорошо, что мне посчастливилось отрубиться так быстро.

Пальцами вожу по коленкам, изучая ссадины, после касаюсь плеч, морщась от давления на синяки. Ребра болят, разгибаться тяжело, оттого сижу, сутулясь. Агнесс еле помогла мне подняться с травы. Она выглядит шокированной. Кажется, её трясет куда сильнее, чем меня, но дрожь подруги вызвана злостью, которую мне требуется усмирить. Не хочу, чтобы она испытывала эмоциональный стресс:

– Всё нормально, – шепчу, не справляясь с голосом, отчего тот звучит тихо, из-за сбитого дыхания слова прерываются. Стараюсь восстановить поступление кислорода – не выходит. Уже двадцать минут сижу в ванной и никак не верну себе стабильность. Этот день не обещал быть положительным, и я готовила себя к срыву, но всё обернулась совершенно неожиданным образом, поэтому мне страшно. Мне страшно, что это повлияет на мое состояние. Мне плевать на побои. Мне плевать на тех ребят, которые сделали это. Моя задача – психологически собраться, чтобы не приносить никому проблем, не заставлять людей тревожиться. Но не справляюсь. Мои попытки улыбнуться провальны, ведь губы дрожат. С каждой минутой тело трясет мощнее, заметнее, и Розалин улавливает мою судорогу, начиная больше переживать:

– Вовсе нет, – повышает голос, шланг от душа поднимая над моей покалеченной спиной. – Надо было вызвать полицию, – скрипит зубами. Я активно моргаю, не сдерживая паническую слезливость, которая, слава Богу, не заметна, так как всё лицо мокрое, правда, белки глаз, очевидно, краснеют:

– Нет, тогда они и к тебе привяжутся, – из-за её родителей, которых разыскивает местная полиция. Агнесс тяжело дышит. Она сидит на краю ванной, мягким движением ладони растирая мои отметины, будто надеется на целебное воздействие своих рук, которые помогут мне унять боль, но тело продолжает ныть. Моё физическое состояние недалеко отходит от психического. Мысли спутаны в один клубок. Ребра ломит давление в сердце. Я обязана удержать здравомыслие, а для этого требуется говорить:

– Он-и что-то украли? – заикаюсь, прикусывая язык до крови. Пытаюсь приподнять голову, искоса смотрю на Розалин, концентрируя всё свое внимание на девушке, чтобы отвлечься от своего внутреннего дискомфорта.

– Нет, – Агнесс с ненавистью прокручивает свои воспоминания, – я пришла – они уже перелезали через забор, – растирает пальцами синяк на моем плече, теплой водой ополаскивая спину. – Даже в дом не заходили. Я заперла все двери, выключила свет, – сообщает, чтобы избавить меня от чувства потери безопасности. Её лицо остается напряженно сердитым. Рыжая девчонка с нагруженной мыслями головой массирует мой затылок, задумчиво шепча:

– Зачем им это?

Моргаю, шмыгнув носом:

– Думаешь, это упыри? – голос надрывается, оттого его тональность нестабильна, что выдает мое эмоциональное состояние.

– Даже не сомневаюсь, – Розалин выдыхает, качнув головой, и я не даю ей возможности уйти в внутрь себя, как и себе не позволяю закрыться от неё:

– Считаешь, – сглатываю, стараясь избавиться от комка, что встает поперек глотки. – Они причастны к тому, что происходит в городе?

Агнесс налаживает наш зрительный контакт, проявляя внешнее и внутреннее беспокойство. Девушка сохраняет молчание несколько минут, продолжая согревать меня водой. Я уже не надеюсь получить ответ, поэтому обнимаю руками колени, уложив на них голову, и переключаюсь морально на себя, оценивая и контролируя возможное изменение, которое… Происходит. Я чувствую. Этот удар в грудь.

– Если оно так, – рыжая шепчет, – то ты давно была бы мертва. Они преследовали другую цель.

***

Дом Донбара. Конечно, где же ещё скрываться этому мудаку?

Сохраняю непоколебимость, когда выхожу из салона на морозный воздух, давясь им, но сдерживаю свой кашель, продолжая поддерживать роль совершенно уверенного в себе человека, что играет мне на руку, учитывая, с какой настороженностью на меня косятся трое мужчин, продолжая держать ладони в своих карманах. Наличие оружия позволяет им держаться твердо. Если честно, мне тошно от того, к чему приходится прибегать, чтобы перенести происходящее и сохранить не только рассудок, но и жизнь. Понятия не имею, чего ожидать. Роберт не просто так приказал меня доставить. Ему что-то нужно – желанное для него определенно носит отрицательный характер для меня, так что морально готовлю себя ко всему, поддерживая лишь одну задачу – выйти отсюда. Всё, чего я желаю – это возможность уйти, к черту вернуться домой, но забыть не выйдет.

С отвращением переступаю порог дома Донбара, исподлобья оценивая окружающую обстановку, но ничего тревожного не замечаю. Кажется, в качестве охраны здесь только эти трое придурков, шаркающих за мной следом. Один из них – самый ответственный – выходит вперед, чтобы вести меня в нужную комнату. Мы минуем кухню, и я успеваю краем глаз увидеть Остина, совершенно в никаком состоянии, если судить по тому, как он сидит за столом, упав головой на его поверхность, а руки его свисают, медленно покачиваясь. Набрался или принял что-то? Скорее всего, его накачал Донбар, чтобы не мешался. Сам херов бизнесмен находится в гостиной. Я вижу его с рюмкой в руке, стоящим у горящего камина и разговаривающим по телефону. Он искоса стреляет на меня вниманием, подняв рюмку, будто с издевкой приветствует старого друга. Не пытаюсь себя держать и шепотом покрываю мужика матом.

Меня ведут в подвальное помещение. За одной дверью следует вторая. Кажется, мы минуем несколько коридоров, прежде чем мужчина передо мной останавливается у деревянной двери, постучав несколько раз с определенной задержкой, после чего открывает её, оставаясь на пороге, не имея права вступить в богато отделанный кабинет. Серьезно, мне тошно от того пафоса, которым эти люди себя окружают: дубовый паркет, стены, стол, шкафы. Чертово множество вариантов алкоголя на полках, дорогие сигары в рюмке еле дымятся. Окон нет. Свет приглушенный, но всё равно слепит в глаза. Запах знакомый.

Смотрю на мужчину, сидящего за столом в удобном кресле, который потягивает никотин из сигары, дымом выпуская через ноздри. Его угольные глаза с мертвым спокойствием изучают какие-то документы, пальцы с грубой кожей чешут жесткую щетину, темные волосы в полном беспорядке. Крупный мужик. Широкоплечий. Одетый в совсем новую черную рубашку и брюки, которые ему наверняка достал Донбар, ведь они оба – херовы бизнесмены.

Мужчины, доставившие меня, реагируют на мах ладонью, которым их одаряет Роберт, незаинтересованно отбросив в сторону документы, и его подчиненные отходят назад. Один из них пихает меня за порог. Оглядываюсь, не успев окинуть придурка злобным взглядом. Они закрывают дверь.

Стою. Тишина сопровождается негромким звучанием радиопередатчика. Новости. Этот тип совершенно не меняется. Помню, у него постоянно играет данная волна, что не удивительно, учитывая факт его розыска.

Кого я обманываю? Если бы власти были заинтересованы его поимкой, то не стали бы тянуть.

Медленно разворачиваюсь всем телом к Роберту, сжимая и разжимая ладони, останавливая стук своих зубов. Смотрю на мужчину, который привстает с кресла, взяв бутылку виски, и наполняет рюмку, вызвав своим хриплым и тяжелым голосом волну неприятных мурашек на моей спине:

– Да неужели? – произносит с колким сарказмом, окинув меня давящим взглядом. – Как ты? – он смеется надо мной. – Садись, не напрягайся так, – видит меня насквозь, поэтому лгать ему нет смысла. Этот человек хорошо сканирует других, выявляя их слабость. И сейчас мне тяжело поддерживать облик уверенного в себе человека. – У меня к тебе разговор, – садится обратно, подвинув рюмку к другому краю, намекая, что налит алкоголь для меня, но не подхожу ближе, продолжая топтаться у двери. Мужчину это забавляет. Он криво улыбается тонкими губами, демонстрируя пожелтевшие зубы, и ладонью указывает на стул напротив него:

– Присаживайся, – сам тянется за очередной сигарой, зажав её между зубов. – Чего, как не родной? – издевается. Не позволяю ему морально воздействовать на себя. Шаркаю ногами, пытаясь создать впечатление расслабленности, отсутствия беспокойства и тревоги, чтобы казаться собранным. Громко отодвигаю стул дальше от стола, сажусь, сунув ладони в карманы кофты, и пристально смотрю в упор на Роберта, не желая проигрывать в нашей психологической схватке. Мужчина с настоящим интересом изучает мое лицо, пока чиркает зажигалкой, поднося её к кончику сигары. Мы давно не виделись. Я знаю, чем он занимается – оценивает. Хочет понять, насколько я изменился, чтобы знать, как говорить со мной, как воздействовать. Черт возьми, Лиллиан и Роберт – херовы эмоциональные гении, с которыми мне тяжко справляться.

– Так вот… – мужчина выпускает дым, сощурено исследуя меня. – Я не собираюсь тебе угрожать, я не для того тебя позвал.

– Принудил, – грубо видоизменяю сказанное.

– Называй, как хочешь, – Роберт усмехается. Его пристальное наблюдение вызывает ноющую боль в груди, заставляя меня без остановки глотать воду во рту. Еле противостою его взгляду, еле заставляю себя смотреть в ответ, хмуря брови, чтобы как-то проявлять характер.

Роберт стряхивает пепел на документы, поднося сигару к губам:

– В общем, мне нужны мои деньги.

Теперь щурюсь я. Не знал, чего ожидать от нашей встречи, но точно не этого. Сижу, медленно отводя сердитый взгляд в сторону, пытаюсь понять, что он имеет виду, и не успеваю выдать ответ, как мужчина кивает головой, видимо, ожидая подобную реакцию с моей стороны:

– Судя по твоему лицу, становится ясно, что ты не имеешь понятия, о чем я толкую, верно? – довольно улыбается, заставив вновь обратить на него напряженное внимание.

– Мои деньги, – Роберт подается вперед, локтями опираясь на стол, и указывает на меня сигарой. – Деньги, что стащила Лиллиан перед тем, как сдать меня полиции, – затягивает. Смотрю на него, действительно не понимая, о каких деньгах идет речь:

– У неё нет денег, – набираюсь фальшивой смелости дать ответ суровым тоном. – Мы жили в бомжатниках, – сам себе напоминаю. – Она встречалась с мудаками, только чтобы крыша над головой имелась, так что…

– Так что закрой рот, Дилан, – Роберт прерывает меня спокойным голосом, но тот цепкими пальцами сжимает мое сердце, вызывая сильный дискомфорт. Глотаю воду. Контролирую дыхание. Сохраню подобие уверенности.

– Если у неё есть деньги, – продолжаю, ведь знаю, о чем говорю, – зачем тогда она продолжает…

– Наше с ней дело? – он вновь перебивает, закуривая. – Хм, – наигранно задумывается, говоря с таким видом, будто это очевидные вещи, а я – идиот, ни хера не понимаю. – Потому что это прибыльно, сынок, – меня передергивает от подобного обращения. Сжимаю ткань внутри карманов, стиснув зубы, и с отвращением к себе пялюсь на Роберта, который не проявляет никаких эмоций, пока поясняет мне то, о чем я и без того знаю:

– Мы построили отличную систему – свой бизнес, – стряхивает пепел в мою рюмку. – Она искала состоятельных мужчин, влюбляла их в себя, после чего мы их грабили. И ты знаешь, – указывает на меня сигарой. – Мое основное дело держится на продаже органов, поэтому этот небольшой бизнес с Лиллиан был полезен, – дымит через нос. – Мужика схватила за яйца, мужика развела, ограбила, после чего мои люди приезжают и разбирают наивного придурка на органы, – пускает довольный смешок. – Это была потрясающая система, – выпрямляется, лопатками прижимаясь к мягкому кожаному сидению. – К сожалению, Лиллиан всегда меня раздражала, особенно, когда залетела. Но я не мог её убить, черт, ей даже перечить было сложно. Такую, как она – не найти. Её способности в психологии – если бы не этот дар, я пристрелил её в тот момент, когда она сказала, что беременна, – знаю, я, черт, знаю, лучше бы ты убил её, когда она была беременна. – Знаешь, теперь я даже рад, что у меня есть такой отпрыск. Ты очень похож на меня, – с тошнотой выслушиваю его, с опаской сглотнув. – Но, к сожалению, помнится, ты не особо был годен для моего бизнеса. Кажется…

– Тебе не кажется, – перебиваю, не справляясь с чувством отвращения к своему существу. – Говори, что хочешь, – притоптываю ногой, гневно выпаливая. – Я ни о каких деньгах не знаю. Она продолжает грабить, значит, их у неё нет, – даю логичное заключение, думая, что на этом наше общение прекратится, но мужчина с мычанием смеется, качая головой, пока глотает никотин:

– Она продолжает, потому что ей это нравится. И деньги у неё есть, – уверяет, во что с трудом верится. – Дилан. Сколько тебе лет? А до сих пор она дурачит тебя, – отвожу взгляд, хмуро уставившись в край стола. – Сейчас, когда она узнала о моем возвращении в город, она сбежит, – предугадывает дальнейшие события, и, верно, моя мать начала активно действовать, когда мы узнали о Роберте. Она всячески торопит Митчелла с продажей дома, чтобы забрать деньги и уехать. В этом нет ничего критически странного, мы так и планировали сделать. Изначально.

– Деньги ей нужны для нормальной жизни за границей. Куда она там собирается? В Норвегию? Канаду? Англию? – неприятно усмехается, когда настраиваю наш зрительный контакт. – Она тебе не говорит? Странно ты ведь её сын, – давит на правильную точку, но не показываю, что ему удается задеть меня. – Наверное, ты просто давишься фактом её жажды лучшей жизни, попытки оставить прошлое, но это обман. На новом месте, она продолжит свое дело, – кивает на рюмку, намекая, что я должен это выпить. – И ты будешь выполнять её грязную работу, поэтому ты ей и нужен. Кто будет её защищать от мужчин, которых она грабит? – с издевкой пялится на меня, пуская дым мне в лицо. – Ты. Лиллиан не глупа. Она не просто так залетела от меня.

Стреляю зверским взглядом на мужчину, опасаясь его дальнейших слов, ведь сам задумывался об этом. Много раз. Не желаю, чтобы кто-то поддерживал мои домыслы, от которых тянет пустить пулю в лоб. Роберт замечает. Улавливает значительную перемену в моем лице и глазах, поэтому не тянет резину, окутывая мой разум облаком сомнений:

– Она знает, кто я, – его голос приглушен. – Она знает, какой я, – сжимаю зубы, вызывая напряжение в мускулах своего лица, и режу взглядом лицо Роберта, который качает головой, изображая сожаление. – Она ждет, что ты будешь таким же, чтобы рядом был тот, кто может убить по первому её приказу, – не справляюсь. Отвожу взгляд, заерзав на стуле. Роберт садится прямо, с удовольствием осознав, что воздействует на меня. И прекращать не собирается:

– Я тратил всё на свой бизнес. Ей это не нравилось. Она любит деньги, – сообщает очевидное. – Поэтому, видимо, решила обокрасть меня, плюс, защититься. Сдала меня полиции и бежала с тобой, – пускает неприятный смешок, зло искажаясь в лице. – Так вот… – вдавливает кончик сигары в стол. – Мне нужны мои деньги.

Еле удается собраться с мыслями. Голос лишен прежней холодности, мне нельзя полностью упасть в грязь лицом. Не позволю этому ублюдку сбивать мой решительный настрой.

– Я не уверен, что они у неё есть, – признаюсь, начав стучать пальцами внутри карманов.

– Так узнай, – с непринуждением мужчина отвечает, уже какой раз кивнув на рюмку. – Пей, – игнорирую его приказ, уставившись на алкоголь с кусочками пепла от сигары:

– Если их все-таки нет, то… – настороженно уточняю, запнувшись.

– То? – Роберт жует кончик сигары, без эмоций смотря на меня.

– То, что? – нервно облизываю губы, прикусив нижнюю, и набираюсь отваги встретиться с мужчиной взглядом. – Что, если их нет?

Роберт уже всё просчитал. Он не раздумывает, дав ответ моментально:

– Смотри, – опирается локтями на стол, прикусывая сигару. – Всё же ты мой сын, – меня передергивает от того, с какой издевкой он процеживает данные слова. – Хоть и от такой суки, – перечисляет, – хоть и нежеланный ублюдок, но сын, – опускает кончик сигары в рюмку. Я слежу за тем, как он перемешивает ею алкоголь, который заставит меня выпить, и сглатываю, не справляясь с комком в горле. Чувствую, как потеет мой лоб. Ладони давно влажные.

– Я иду навстречу. У тебя есть два варианта. Первый – ты находишь деньги. Отбираешь их у Лиллиан силой, мне неважно, как. Возвращаешь их мне, а я, по доброте душевной, оставляю вас в покое, потому что ничего кроме денег мне не нужно, – разводит ладони в стороны, пожав плечами. – Но вам точно придется покинуть этот город, потому что я не желаю видеть эту суку, – вновь принимает сутулое положение, наблюдая за моей реакцией. – Второй, если деньги она, шлюха, куда-то прохерачила, – улыбается. – Вы их мне возвращаете. Работаете до потери пульса, но возвращаете. Все четыре миллиона. Мне плевать, как. Вы должны будете возместить ущерб, и я не обещаю, что сохраню этой шмаре жизнь. Как и тебе, если не будешь послушным сосунком.

Не могу сосредоточить мысли. В голове не возникают идеи и иные варианты выхода из сложившейся ситуации. Я зол. Всё, что я ощущаю – негатив, ведь, мать вашу, моя мать настолько отбитая, раз уж решила стащить у этого выродка деньги. И не сказать мне. Столько лет скрывать – чертов мастер, при встрече с которой, боюсь, не смогу сдержаться. Я точно прикончу её, если она скажет, что проебала всю сумму.

– Сейчас я отпускаю тебя, – мужчина берет в руки документы. – Обдумать, обговорить этот вопрос с Лиллиан, чего я бы не делал, – понимаю, о чем он, поэтому исподлобья смотрю перед собой, не в силах сдержать агрессию, что наполняет мое тело, вызывая дрожь в сжатых ладонях. – Ты же понимаешь, да? Она не отдаст деньги. Она сбежит. Причем без тебя, и тебе одному придется возмещать мне всё утерянное, – усмехается. – Я уверен, черт возьми, что ты сам будешь разгребать это дерьмо. Я знаю Лиллиан. Она свою тощую задницу спасет уж точно.

Не могу проглотить ком. Он вызывает першение в глотке, мешая нормально вдохнуть. С трудом наполняю легкие сухостью и никотином, что витает в помещении, и с болью сдерживаю давление в груди, еле контролируя ярость, что пропитывает каждую чертову клетку организма.

Я убью её. Пусть только попробует скрыться с деньгами, тупая су…

– Ты можешь идти, – прерывает мои мысли, полные ненависти. – Я жду от тебя решение.

Не жду. Резко встаю, грубо пихнув стул обратно к столу, и сжимаю кулаки в карманах, тяжелым шагом направившись к двери.

– Хочу кое-что добавить, – приходится остановиться. Не оборачиваюсь, не даю мужчине оценить уровень моей злости.

– Учитывая, что ты сын Лиллиан, ты так же можешь решить сбежать, это у вас в крови, – чувствую, как его взгляд режет мою спину на куски, но продолжаю ровно держать голову, будто меня его слова не заботят. – Поэтому я хочу убедить тебя не делать этого. Знаешь, что делает тебя другим? Не таким, как я или эта шлюха. Ты не особо умен. Ты нарушаешь те правила, которые необходимо соблюдать. И ты действительно идиот, раз уж решил окружить себя друзьями, – сухость во рту усиливается, а ледяная хватка на сердце больнее сдавливает орган, полны крови. – Я всё о них знаю, – сглатываю. – Я давно прошу своих людей следить за ними. Ты усугубил свое положение, ослушавшись Лиллиан, но мне всё равно. Я не стану читать тебе морали, я лишь хочу, чтобы ты восстановился в моих глазах. Возможно, даже стал одним из нас, в тебе наверняка есть потенциал, ведь… Ведь ты носишь в себе гены столь отвратительных, но гениальных людей. Поздравляю с такой удачной наследственностью.

От переизбытка негатива, направленного на себя, возникает тошнота, которую подавляю, грубым движением сжав холодную ручку двери, чтобы скорее освободить себя от пристального наблюдения Роберта. Его последние слова окончательно лишают меня собранности, толкая скорее оказаться в машине с Престоном и отправиться домой. Просто домой. Тот факт, что Райли не отвечала на мой звонок, подливает масла в огонь, усиливая мою тревогу.

– На случай, если ты всё ещё намереваешься прибегнуть к побегу, – Роберт бросает мне в спину, заставляя замедлить свои действия. – Я оставил тебе первое предупреждение, – без желания оглядываюсь на мужчину, спокойно покуривающего очередную сигару с важным и собранным видом. Удары сердца жестче. Биение ускоряется. Кажется, мои веки нервно дергаются, когда зрительный контакт с Робертом налаживаются. Мужчина наклоняет голову, дымя через нос, и кивает, будто дает понять, на что намекает:

– Чтобы ты осознал серьезность моих намерений, – бросает неприятную улыбку. – Увидимся, сынок.

========== Глава 52 ==========

Я нашла его – свой способ отойти от края

«Бомжатник не разводи».

«Расплодилась, гребаная нищета».

Правда? Он слышит что-то невероятно новое? Думают, ему никто прежде не сообщал подобного? Нейтан Престон вырос в коммунальной квартире, где было всего пять комнат, а жителей в два раза больше, причем все они, как и его семья, относились к числу беспризорных, которым парень с детства подражал и не особо стремился изменять въевшимся чертам характера. Конечно, со временем и с появлением нового круга общения что-то меняется, но смысл остается прежним. Нейтан Престон – шпана. Он признает это. Главное – не скрывает ни от других, чтобы те знали, на что идут, пытаясь контактировать с ним, ни от самого себя, что не менее важно.

Слова охранников, сидящих на посту перед въездом в богатый район, совершенно пролетают мимо ушей парня, бродящего вокруг машины друга, припаркованной рядом с каменной перегородкой. Нейтану не до бессмысленных обид, учитывая его правильное равнодушие к мнению других. Единственный человек, слова которого совсем недавно начали иметь значение – Дилан. Это странно, если учесть их изначальные «отношения» в качестве «соратников» в недо-группе упырей. Хотя, честно, они оба давно знакомы, с младшей школы, поэтому ничего удивительного в том, что эти двое стали ближе, чем намеревались. О’Брайен не желал этого по запрету матери. Престон – из принципа «быть проще». По обычаю, всё идет не так, как планируется. Судьба – та ещё стерва.

Необычно слышать замечания о «нищете» от тех, кто сам не принадлежит к людям «высшего сорта», но, черт, плевать. Пускай поднимают свою самооценку за счет унижения себе подобных. Выглядит жалко, даже смешно, и Престону хочется иронично рассмеяться, но ситуация не позволяет. Парень уже полчаса бродит рядом с воротами, выкуривая одну сигарету за другой, задумывается о бутылке пива, что давно валяется в багажнике, но удерживает себя от распития алкоголя. Ходит. Пускает дым. Не чувствует холода, пальцы давно окоченели. Охранники продолжают перебирать его косточки, пуская не самые приятные замечания, и стресс толкает парня ответить с тем же напором, но, к счастью или нет, из ворот выходит О’Брайен, привлекающий к себе всё внимание Нейтана, который бросает сигарету на асфальт, придавив ногой, и выпускает дым, с рассерженным беспокойством шагнув к нему навстречу. И не знает, с чего начать свои расспросы. Первым делом оценивает внешнее состояние друга, прочитывая и внутреннее. Дилан пихает высокую калитку, получив неодобрительные взгляды мужчин на охране, и прячет дрожащие от панической боли в груди ладони в карманы кофты, спешно двигаясь к машине. Не дает Престону заговорить первым, выдавив ровное:

– Фигня, – не желает раскрывать другу суть, тем более, это категорически запрещено. О’Брайен не хочет обрекать других людей, они не причастны к происходящему в его херовой жизни. Он и без того допустил ошибку, окружив себя людьми, к которым не собирался привыкать, и теперь у них могут быть проблемы. Поэтому «всё нормально», поэтому «будь проще», поэтому молчи и разбрасывайся ложью.

– Что? – Нейтан рвется за ним, пытаясь находится перед его глазами, которые Дилан настырно опускает, пытаясь подойти к машине. – Чего он хотел?

– Ничего толкового, – О’Брайен давно освободился, но бродил по улицам богатого района, чтобы немного остыть, обдумать произошедшее и принять верное решение – не говорить. Никого не посвящать в свои проблемы. Да, именно «свои», так как Роберт прав. Они оба знают, что из себя представляет Лиллиан. Она сбежит. Одна. Не станет помогать Дилану, лишь предложит ему уехать с ним. Поэтому О’Брайен рассчитывает на тяжелый разговор с матерью и надеется, что та сохранила крупную сумму для побега. Ему плевать, что входит в её личные планы. Он должен вернуть деньги, и настроен парень серьезно, ведь Роберт обещает оставить его в покое в случае, если Дилан возместит ущерб и покинет город. Уехать О’Брайен намеревался. Колледж, так сказать. Изначально его планы строились на основе решений матери, которая собиралась сбежать. В зависимости от того, куда они переедут, там Дилан хотел устроиться на подработку, о продолжении обучения не шло речи. Теперь же всё обстоит иным образом: парень хотел бы уехать с друзьями, хотел бы поступить в колледж, хотел бы найти подработку, избавиться от тяжести прошлого, от Лиллиан.

Он, Райли, Нейтан и Агнесс. Да, это было бы здорово.

– Серьезно, – Престон настаивает, дернув друга за плечо, и тому еле удается воздержаться от гневного обращения. Он понимает, что Нейтан переживает, поэтому открывает дверцу машины, спокойным тоном объясняя:

– Он хочет, чтобы я вернул деньги, которые мамка забрала.