Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 98 страниц)

Это же полный бред. Они не могли уехать без меня, верно?

Верно же?

***

– Вот так, – Лиллиан гладит мужчину по плечу, пока тот сворачивает на улицу, где находится нужное кафе. – Помнишь? – она с тревогой сглатывает. – Контроль.

Дилан без интереса листает сообщения в социальной сети, пока мужчина ведет автомобиль, возвращаясь за дочерью. Он так и не научился держать под контролем свои выходки и срывы, но Лиллиан хорошо на него влияет, пока успокаивающе сжимает плечо, еле улыбаясь:

– Будь собраннее.

Он не говорит. Смотрит перед собой с особой сердитостью. Стискивает зубы. Всё еще не отошел от разгоревшихся внутри эмоций и чувств. Совсем не умеет контролировать свое поведение. Женщина вытягивает шею, изучая местность, и с успокоением выдыхает, когда видит Райли, нервно топчущуюся на месте со сложенными руками. И девушка не улыбается, когда замечает приближающийся автомобиль. Её веки шире распахиваются, а во взгляде читается новый прилив эмоций. И не самых светлых.

Тормозит. Митчелл не смотрит на дочь, хорошо ощущая её ледяной взгляд на себе. Лиллиан поддается вперед к открытому окну:

– Садись, Райли, – пытается сохранить спокойствие, но видит. Девушка. Вне. Себя.

– Т-ты, – Райли сглатывает, сжимая пальцы. – Уехал.

– Нет, – женщина дергает мужчину, уверяя во лжи. – Мы искали тебя и…

Райли приоткрывает рот, а губы дергаются в нервной улыбке:

– Ты оставил меня здесь, – прикусывает язык, перестав контролировать дыхание.

– Садись, – Митчелл не собирается разбираться. Он приказывает, сжав руль пальцами. Дилан пыхтит, начав растирать веки. Очередной спектакль.

– Охренеть, – девушка шепчет, подняв голову, чтобы сосчитать несколько звезд. Не помогает.

– Следи за языком, – отец всё еще не смотрит в её сторону. – Сядь в машину.

Райли качает головой:

– Нет, я пожалуй подожду автобуса, – начинает отступать назад, заставив мужчину сжать руль, а Лиллиан вновь проявить тревогу:

– Райли, пожалу… – девушка презрительно качает головой, отворачиваясь, и идет вниз по тротуару, продолжая излучать сердитость:

– Охренеть.

– Райли, – Лиллиан теряет её из виду, отчего вновь принимается терзать руками Митчелла. – Иди за ней.

Тот дышит, смотрит перед собой. Не двигается.

– Митчелл! – вот баран. – Просто… – теряется. – Ведь… – хочет сама вылезти, но понимает, что Райли не вернется в машину. Всё-таки стоит помнить: она – дочь Митчелла.

И в её генах такое же упрямство, но и сдаваться не желает. Здесь небезопасно. Кто знает, что может произойти, пока она ждет автобус?

Лиллиан оглядывается на сына, ладонью дернув того за колено, и Дилан буквально готов покрыть её матом, так как понимает, что значит этот её взгляд.

– Нет, – парень прикрывает глаза с раздражением. – Не заставляй.

– Нельзя, чтобы она шлялась здесь одна, – женщина мнется, тряся его колено. – Пожалуйста, – посматривает на Митчелла. Нет смысла уговаривать, поэтому продолжает давить на сына:

– Приедешь с ней на автобусе, ну… – просит. – Пожалуйста.

– Блять, – парень зло пихает её руку от себя, открыв дверцу. – Было бы ахуенно правильно, если бы ты так же обо мне пеклась, – выходит быстро, не бросая взгляд на мать, которая открывает рот, но не успевает ничего сказать в ответ. Дилан сильно хлопает дверью, всеми клетками организма желая разорвать эту чертову Райли, у которой, по всей видимости, что-то вставлено в задницу, раз уж она не может вести себя адекватно. Столько проблем из ничего. Пускай эта ненормальная семейка хоть передушит друг друга, но Дилана это не должно касаться. И его мать.

К черту. Он вернется домой. Он не станет терпеть еще хоть день с этими утырками, до которых ему нет дела.

Идет. Не уверено. Куда? Где она? Может ориентироваться только по дорожным знакам. Знает, где находится трасса, что приведет её к дому у озера, но всё равно ходит кругами, постоянно сталкиваясь с людьми, сомнительные предложения которых вызывают холод в груди. И Райли видит, что он идет за ней, но не тормозит. Сворачивает то на одну улицу, то на другую. В темные переулки не заглядывает. Сколько времени он будет преследовать её вот так молча?

Не то чтобы О’Брайену в кайф, но пока он следует за ней, есть шанс обменяться сообщениями с матерью. Лиллиан пишет, что пытается заставить Митчелла остановиться, но пока безуспешно. Этот мужик несет ересь о «взрослом поведении», а сам не может проконтролировать свое.

Подходят к мосту, внизу которого несутся одинокие машины. Райли замедляет шаг, ведь впереди глухой темный лес без фонарных столбов. Тормозит. Выдыхает. Отлично. Поворачивается к перилам моста, уставившись вниз. Надо разворачиваться и… И что дальше? Не всё у Янг-Финчер схвачено, как оказывается. А эмоции уже успевают остыть, как назло. Остается только усталость, душевная вымотанность. А сейчас её наверняка ждет еще и психологическое насилие О’Брайена. Этот день может стать ещё лучше?

– Всё? – Дилан держит в руке телефон, ожидая его вибрации. Подходит ближе, так же остановившись, а его вопрос звучит саркастически:

– Выдохлась?

– Отвали, – вздыхает, ладонями грея щеки и нос.

– И что дальше? – он не отстанет. – Ждешь, что твой отец ринется тебя искать?

Райли даже пускает смешок наподобие того, каким её раздражает обычно парень, ведь отец не приедет. Было дело. Знакомая ситуация. Выкручиваться придется самостоятельно.

Дилан поглядывает на экран телефона, с безысходностью выдыхая, и понимает, что придется добираться своим ходом:

– Где остановка? – видит, как Райли мнется, забегав взглядом по асфальту внизу, поэтому хмурится, сощурив веки. – Кусок мяса, где остановка?

– Нет здесь… – прерывается, чтобы понизить тон. – Нет здесь автобуса, – локтями опирается на перила, сердито куснув нижнюю губу. Парень молчит. Смотрит на неё, и, кажется, девушка ощущает, как постепенно его взгляд обжигает сильнее, так что морально готовится к следующему:

– Я врежу тебе.

Райли жалко усмехается, сдавив губы:

– Спасибо, что предупредил… – вот только всё равно морщится, когда получает сильный подзатыльник, после которого наклоняет лицо, лбом коснувшись железных перил, и руками обхватывает голову.

– Черт, – оглядывается по сторонам, сунув ладони в карманы. – И куда идти? – своим ходом, черт возьми? Все его смерти хотят. Ворчит под нос, повернувшись к Райли лицом:

– Ну? – девушка не поднимает голову, продолжая сжимать её руками. – Хватит, я не так сильно треснул, – фыркает, пуская холодный смешок, после которого опять озирается, чувствуя, как становится холоднее, отчего приходится застегнуть молнию кофты. Тишина за спиной. Опять смотрит на неё, притоптывая ногой, сжимая ладони в карманах:

– Эй, – нервно прикусывает губу, щуря веки, и тянется ногой, чтобы пнуть по её голени. – Отомри, бл…

Райли вскидывает голову, резко ударив своей ногой по его, и со злостью делает большой шаг к парню, что вовсе не поражен её агрессии, поэтому стоит смирно, не отступая назад. Девушка не сохраняет расстояния, плюет на его превосходство в росте, даже не пытается привстать на носки, а просто смотрит в глаза, хмуря темные брови:

– Еще раз тронешь меня, – шепчет, а пар изо рта бьется о шею О’Брайена, который внешне совершенно равнодушен к её угрозам. – И я начну бить в ответ, – не шутит. С неё хватит. Смотрят в упор. Дышат. Дилан поднимает брови, всем видом демонстрирует свое плевательское отношение к её убежденному заявлению:

– Куда идти, кусок? – хрипло и грубо шепчет ей в тон. Райли не меняется в лице, когда обходит его, задев плечом, и двигается обратно в сторону города, чтобы разобраться с дорогой. У неё хорошая память, поэтому с раннего детства ей позволяли одной ездить с друзьями на реку, нужно было лишь раз показать путь – и этого вполне достаточно. О’Брайен какие-то секунды пялится в темноту перед собой, после чего разворачивается, твердо зашагав за девушкой. Не испытывает никакого раздражения от её заявления, он вообще о нем не думает, пропускает каждое слово сквозь уши, не засоряя мозг.

А Райли больше не видит причин терпеть хотя бы это. Одного отца достаточно.

Минут двадцать, если верить часам, они бродят по ночному городу, молча, пока не выходят к дороге, ведущей в темный лес, которая должна привести их к разминке. Прелесть здешних трасс в том, что они не разветвляются. Прямая, с поворотами, но ты не наткнешься на перепутье, точно зная, что дойдешь, куда нужно, вот только проблема именно в расстоянии. И Райли морально не готова к такому длинному пути, но не показывает своей несобранности человеку, идущему несколькими шагами позади. Девушка гордо держит голову, не сбавляет шаг, даже уже находясь на обочине дороги. Вокруг темно. Огромные высокие деревья, осыпающие тебя хвоей. Райли хотелось бы остановиться и насладиться видом горящих звезд, которые в такой обстановке, лишеной механического света, видны куда лучше. Иногда проносятся машины, и свет фар терзает глаза, вынуждая щурить их. Влажный воздух вызывает кашель. Чем дальше они идут, тем холоднее становится вокруг. Непроглядные пространства между стволами, крики сов и стрекотание сверчков. Можно было бы насладиться, если бы не напряжение от присутствия рядом не самого приятного типа.

– Ты серьезно? – Дилан ускоряет шаг, приближаясь. На телефоне заканчивается зарядка. Парень сохраняет небольшое расстояние, оставаясь за спиной девушки, которая закатывает глаза, пуская белый пар:

– Что опять? – правда, опять.

– Таким темпом мы вернемся к утру, если повезет, – О’Брайен пытается поймать сеть, но они в полной глуши. Фонарик на телефоне сжирает остаток его энергии. Надолго не хватит.

– И чего ты хочешь от меня? – Райли не оглядывается, грея ладони в карманах. – Никто не заставлял идти со мной.

Пропускает последние слова. Его именно заставили.

– Попробуй поймать машину, – дает указание, получая на него смешок:

– Почему я? – девушка выходит немного на асфальт, чтобы обойти упавшую когда-то верхушку ели, что надломилась и сломалась пополам, видимо, во время сильного шторма.

– Потому что невинным девочкам проще поймать попутку, – О’Брайен следует за ней. Райли хмурится, оглянувшись, и тормозит, выпустив ладони из карманов джинсов. Даже в такой кромешной темноте ясно, что смотрит она на парня, как на идиота:

– Невинным девочкам, – передразнивает, подстраивая свой голос под его. – Проще поймать педофила.

– Господи, – Дилан еле терпит, чтобы не сдавить свое лицо ладонью. – Поймай кого-нибудь, – взглядом цепляется в её глаза, проходя мимо. – По твоей вине мы торчим здесь.

– У тебя память, как у рыбы? – девушка поворачивается, теперь шагая за ним, крепко сжав ремни рюкзака. – Никто не просил тебя ходить за мной.

– Если бы ты не солгала, что здесь есть автобус, я бы не пошел, но моя мать тебе поверила, – злость накапливается, смешиваясь с усталостью.

– Если бы мой отец не был кретином, мы не были бы здесь, – Райли сверлит его затылок взглядом, надеясь принести какую-то моральную боль. Дилан всё-таки подносит холодные ладони к лицу, грубо надавливая на него:

– Просто поймай чертову машину, – сдерживает тон, не вынося её нытья. Больше не может терпеть этой компании, еще немного и рехнется, свалив в лес, чтобы повеситься на шнурках. Конечно утрированное желание, но ему бы очень хотелось осуществить нечто подобное.

Девушка громко вздыхает, устало оборачиваясь на дорогу. Ей самой не охота тащиться пешком, это настоящее самоубийство, поэтому молча вытягивает одну руку, подняв большой палец, остальные сжав. Идут. Молчат. Зарядка на телефоне парня заканчивается, поэтому фонарик гаснет. Ворчит шепотом что-то вроде: «Прекрасно», – после чего неосознанно ускоряет шаг, а Райли замедляет его, чувствуя, как болят икры ног и тазовые кости.

Машины проносятся мимо. Кто в здравом уме будет подбирать незнакомцев на дороге. Девушка уже ниже держит руку, что устает от постоянного напряжения. Слышит за спиной гудок, свет фар бьет по ногам, заставив её оглянуться и немного сбавить шаг. Автомобиль еле катится рядом, водитель опускает стекло окошка. Райли видит довольно приятного мужчину, вот только смущается, когда он осматривает её с ног до головы, подмигнув со странной улыбкой:

– Сколько?

– Чего? – она с возмущением и легким страхом прижимает уже больную руку к груди, делая шаг от дороги.

– Да ладно, не смущайся, – мужчина жует жвачку. – Сколько тебе лет?

– Че-го… – чуть тише повторяет, полностью отдав свое внимание незнакомцу, поэтому не успевает остановиться, когда телом врезается в плечо О’Брайена, который притормозил, уставившись на водителя. И тот, при виде парня, тут же давит на педаль газа, уносясь вперед по дороге с визгом в колесах. Оба провожают его взглядом. Райли еще держит губы приоткрытыми, не в силах справиться с шоком:

– Я тебе говорила.

– Заткнись, – Дилан щурится, качнув головой, и продолжает идти, теперь сам держит руку вытянутой. Ощутив недолгий укол страха, оставивший в теле напряжение, девушка теперь старается не отставать, поэтому заставляет себя шагать так же быстро, как это делает парень.

Еще минут десять – и садится телефон Райли. Она прячет его в рюкзак, наконец ощутив вину. Действительно, из-за её потери контроля над терпением они здесь. Если бы Лиллиан знала, что нет никакого автобуса… Нет, если бы отец это знал, он бы точно заставил её сесть в машину, даже применив грубую силу. Иногда Райли ведет себя, как ребенок, отчего страдают непричастные лица, именно поэтому так важно уметь терпеть и молчать. Ей нужно собраться, чтобы подобного больше не повторилось.

Вынимает из рюкзака баночку витаминов и запивает их водой, чтобы поддержать свое хорошее самочувствие. Может, не будет настолько сильно хотеться спать.

Вновь сигнал позади. Дилан останавливается, а Райли на автомате отходит дальше от дороги, не желая больше быть объектом для рассмотрения подозрительных личностей. Рядом тормозит довольно крупная машина, чем-то напоминающая старый джип, а за рулем сидит пожилой мужичок, в темной джинсовой рубашке и кепке. На сидении рядом у него мешок с сеном, в салоне играет тихое кантри, только мотивчик явно не для ритмичных танцев, скорее это спокойный вид. Мужичок поддается к окну, поправляя козырек кепки на седых волосах:

– Вас подбросить? – спрашивает с улыбкой, ведь ответ вполне очевиден, но прежде чем его дать О’Брайен переглядывается с Янг-Финчер, которая как-то без желания отдает все его решению.

– Да, нам нужно… – парень морщится, точно не зная.

– Вы проезжаете поворот к горному озеру? – Райли наклоняется вперед, переступая с ноги на ногу, ведь от холода немеют стопы.

– Да, но не съезжаю с дороги, – мужчина объясняет, но девушка уже улыбается:

– Нам и так будет удобно.

– Тогда садитесь, – он кивает на задние сидения, и девушка улыбается:

– Спасибо, – вот только Дилан не разделяет её радости, еле заставляя себя сесть в машину. Без доверия. В салоне пахнет сеном. Мужчина выключает свет, чтобы лучше видеть дорогу, и жмет на газ, поглядывая на зеркало, чтобы видеть ребят:

– Что здесь делали? – улыбается. – В такой мороз лучше подобным не грешить.

Райли слегка наклоняет голову, вопросительно заморгав, а вот О’Брайен начинает довольно усмехаться, сложив на груди руки:

– Да, я ей так же говорил, но желание женщины – закон, – стреляет взглядом на девушку, чувствуя, как она начинает искоса сверлить его, позволяя недовольству опять проявиться на лице.

– Придурок, – шепчет, двигаясь от него дальше, практически прижимается к дверце, уставившись в окно.

– Я так тоже как-то «погулял», – мужичок попался говорливый. – Думал, это на один раз, но вот уже пятеро детей, – вздыхает, заставив Райли улыбнуться, ведь вид у него немного шокированный. – Этого я точно не планировал.

Девушка смеется против воли, чувствует, как немного расслабляется, начав слушать разговор О’Брайена с водителем, точнее, именно водитель много говорит, рассказывая о своей семье, при этом упоминая свою жену: «Она немного „ку-ку“, но любовь не выбирают, верно?»

– Это точно, – Дилан опять издевается, бросая взгляд на Райли, за что та пихает его коленкой, качнув головой с раздражением: «Мужики, блин».

Но с другой стороны, это лучший исход. Девушка не хочет признавать, но приходится со скрипом зубов: если бы она осталась в городе одна, то точно бы застряла на месте, не зная, что делать. Ни за что бы ни сунулась в лес, даже зная дорогу, так что неприятно осознавать, ведь наличие этого типа рядом подтолкнуло к действию. Вообще не самая здоровая мысль мелькает в голове: за эту выходную неделю обычное наличие О’Брайена рядом принесло куда больше пользы, чем присутствие отца. И Райли тут же закатывает глаза, раздраженно относясь к самой себе. Проблем он принес всё равно больше.

Так и проходит около получаса поездки. Машина несется довольно быстро, видимо, мужчина сам спешит домой к своей семье, поэтому Райли начинает замечать знакомые дорожные знаки, с успокоением понимая, что скоро окажется дома, в своей комнате. Дилан вполне хорошо проводит время, общаясь с мужчиной, что играет девушке на руку, так как ни одного скверного комментария она не получает в свой адрес, кроме пошлых намеков, сбивающих её с толку. Но плевать. Главное, что машина тормозит у поворота на дорожку из мокрой земли, уходящую в лес.

– Спасибо, – Райли бодро вылезает из машины, желая мужчине хорошего пути, а Дилан пожимает ему руку, после чего так же покидает салон.

– Больше не занимайтесь подобным в таких местах, – мужичок подмигивает О’Брайену. Тот сует ладони в карманы, довольно усмехаясь, и обращает свое внимание на девушку рядом:

– Поняла? Не будет больше мокрой травы под одеждой.

Райли опускает руки, медленно переводя на него полный взрывного негодования взгляд.

– Удачи, – мужчина прощается, после чего автомобиль трогается с места, совсем скоро пропадая среди деревьев впереди. Райли сдерживает желание ударить парня в плечо, разворачивается, спускаясь по влажной траве вниз. Дилан следует за ней. Молчат. Вокруг темно, ночные жители разбавляют тишину.

– Не говори моей маме, что мы ехали своим ходом, – совсем внезапно парень говорит, привлекая внимание девушки, но та не оглядывается, продолжая смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о корни:

– Почему? – хотя, она бы и так не сказала.

Лиллиан постоянно переживает о том, что уже не изменить, поэтому О’Брайену не хочется заставлять её чувствовать вину. В данной ситуации виноваты только Финчеры.

– Просто, – не объясняет. Излишние слова выматывают.

Райли не отвечает, но принимает к сведению. Не её дело.

Конец лесной дорожки выводит к небольшому простору с мокрой травой. Видно озеро и домик. Неужели. Появляются силы, чтобы ускорить шаг и скорее оказаться в стенах дома, принять ванную и лечь спать. Не верится, что им удалось проделать такой путь.

На крыльце дома сидит Лиллиан, и по состоянию женщины ясно, что ждет она довольно давно, при этом сжимая в руках телефон. Она краем глаз замечает движение, поэтому с облегчением выдыхает, поднявшись со слабой улыбкой:

– Боже, – трет лоб, еле сдерживаясь, чтобы не кричать. – Почему у вас отключены телефоны?

Райли тормозит у крыльца, виновато промычав:

– Зарядки сели.

Дилан встает чуть ближе, хмурясь:

– Ты сидела всё это время здесь?

– Да, мы поссорились с Митчеллом, – женщина начинает подниматься. – Давайте быстро в дом, холодно, – открывает дверь, ожидая, пока ребята зайдут в прихожую. – Ты же знаешь, Райли, он никогда не признает вину, но, остыв, постоянно спрашивал, вернулись ли вы, думаю, ему стыдно.

– Я знаю, – девушка отказывается слушать. Она хорошо знакома с этой особенностью отца. Его эмоции усмиряются, после чего он чувствует стыд, но да, никогда обиженный им человек не получит свое извинение.

– Вы так долго ждали автобус? – Лиллиан трогает щеки сына, который закатывает глаза, проворчав:

– Да, ожидание автобуса было самым тяжелым, – стреляет взглядом на Райли, которая отводит глаза, прокашлявшись:

– Ладно, извините за беспокойства, – ей правда не хотелось принести столько проблем.

– Ничего, ты была в праве злиться, – Лиллиан без остановки ворошит пальцами волосы Дилана, а тот терпит, позволяя ей вымещать на себе нервозность. – Митчелл должен был обсудить с тобой наш переезд, но не переживай, – улыбается. – Мы не переедем.

Девушка моргает, с осторожностью взглянув на женщину, и с легким волнением спрашивает:

– Из-за меня?

– Ну, отчасти, – Лиллиан наконец оставляет парня в покое, делая шаг к кухне. – Просто Дилан не хочет, значит, и я не перееду, – пожимает плечами, сохраняя безмятежность, но на самом деле, ей страшно принимать тот факт, что придется остаться в одном доме с Шоном. – Вы, наверное, проголодались, – ладонью указывает на кухню. – Я сделаю вам поесть, так что не расходитесь, – спешит заняться готовкой, игнорируя свою усталость, но перед этим набирает сообщение Митчеллу о том, что они вернулись.

Райли не хочет еще какое-то время находиться в компании Дилана. Всё, что ей необходимо, – это душ и кровать, но она вынудит себя задержаться, продлив этот кошмарный день. Лиллиан ждала и волновалась. Лиллиан потратила свои нервы и сейчас, отчасти, чувствует себя виноватой, поэтому хочет хотя бы накормить их.

Надо просто отключить мозг, просидеть на кухне и думать лишь о том, что завтра всё закончится. Они вернутся в город. Дилан и Лиллиан не переедут. И Райли должна быть счастлива, ведь всё обернулось по её желанию, вот только отец…

Будет ли он злиться, что его планы рухнули?

Определенно.

========== Глава 6 ==========

«Хватит драться на улицах».

«Откуда синяки? Ты что бандит?»

«Маленький бродяга, ты понимаешь, к чему тебя это приведет?»

«Сегодня побил мальчика – завтра убил человека».

«Думаешь, синяки красят настоящих мужчин?»

Кто, по-вашему, такой «настоящий мужчина»? Вы говорите с мальчиком, отличающимся тихим характером, постоянно молчащим, и его молчание вы принимаете за наглость.

«Прекращай разбивать себе лицо в драках».

Он никогда не лез в драку. Точно не первым.

Самая тихая. Самая молчаливая. Безмолвная. Напряженная. Поездка домой. Мы выехали поздно днем. Без разговоров. Только Лиллиан о чем-то переговаривала с отцом перед тем, как сесть в машину, после мы все молчали. Даже музыка не помогла уйти от атмосферы, захватившей салон. Будто пустые, вымотанные, выжатые этой неделей. Пятница сделала свое – и мне неизвестно, как всё обернется дальше.

Меня высаживают у нашего дома. Лиллиан и Дилан живут дальше, поэтому отец оставляет меня на крыльце, а сам отвозит пассажиров, думаю, он будет стараться уговорить их. Но Лиллиан дала понять, что не останется. И почему-то мне от этого вдруг становится тяжело. Знаю, что дело не во мне, а именно в нежелании О’Брайена, но… Откуда тогда чувство вины?

***

Внешне этот дом сразу отталкивает, а в темноте ночи так вообще пугает, давая понять, что лучше не соваться. Одноэтажное строение с облезлыми стенами и кривым крыльцом. Окна дома выбиты уличной шпаной, а может и самим жильцом в момент его импульсивности. Двор забит мусором: бутылки, банки, мятые пачки сигарет, бак перевернут и там роется уличная псина, которая, увидев тормозящий автомобиль, рычит, убегая прочь. Не самый хороший район.

Митчелл смотрит на дом, сглотнув, хотя обещает себе держаться уверенно. Он поглядывает на Лиллиан, а та изображает спокойствие, пока тянется, чтобы поцеловать его в щеку:

– Спасибо за поездку, было здорово, – это правда. Женщине понравилось, вот только теперь горько от мысли, что придется вернуться в свой собственный кошмар, при этом так неискренне улыбаясь.

Дилан вылезает из салона на морозный воздух. Надевает рюкзак на плечи, невольно проверив в кармане наличие складного ножика. Хотя он не делает его неуязвимым, наоборот, подобное может и будет использовано против него. Как все те разы до этого. Парень невольно потирает запястье руки под тканью рукава. Отголоски прошлых повреждений никогда не оставят в покое, постоянно напомнят о себе из ниоткуда возникшей болью. Лучше избавиться от ножа. Сам целее будет.

– Я позвоню, – Митчелл целует её в губы. Лиллиан кивает, но знает, что завтра она не сможет ответить. Хорошо понимает, на что идет, не желая заставлять сына поступать против его воли. Конечно, между безопасностью и гордостью О’Брайен на данный момент выбирает гордость. И это один из самых эгоистичных его поступков, что обернется для него очередной потерей крови.

***

«Это нельзя делать, знаешь, насколько жизнь прекрасна? Сколько больных людей хотят жить, а ты не хочешь, раз уж вытворяешь такое со своим телом».

«Я не хочу умирать».

«Тогда, зачем ты сделал это?»

«Это был не я».

Вовсе не радуюсь утреннему солнцу, проникающему сквозь темно-зеленые шторы в комнату. Лучи играют на светлом паркете, привлекая мое внимание, но не отважусь покинуть кровать. Уже больше десяти, проснулась еще в районе семи, с тех пор лежу, исследуя взглядом свою комнату. Чувствую себя странно, думаю, всё дело в тяжести, что остается в груди после ночи, хотя обычно именно сон спасает от груза. Видимо, сейчас не тот самый случай. Сажусь, сбрасывая с груди воздушное одеяло, и спиной прижимаюсь стене, покрытой фотографиями. Смотрю на паркет, пальцами играя с длинными ушками игрушечного кролика, который смотрит на меня с пониманием, словно знает, от чего я так томно вздыхаю. Мы не говорили с отцом с пятницы. Уже воскресенье. Вчера не пересекались. Не люблю такую натянутую обстановку.

Смотрю на тумбу. Лежит мамина нотная тетрадь. Всё равно пока не хочется выходить, так что беру её, начав листать. Каждый разворот – ноты и слова песни, иногда просто мелодии, которые могу, изучив ноты, проиграть в голове. Тетрадь не закончена, поэтому где-то на середине открываю последние исписанные страницы. И сознание посещает легкое непонимание. Вижу одну ноту. И ею мама заполнила целый разворот. Хмурю брови, всё-таки слезая с кровати, и медленно подхожу к пианино, начав искать продолжение этих страниц, но их нет. Это… Музыка? Мелодия? Нет. Просто нота с одинаковыми интервалами. Подношу ладонь к клавишам, начав пальцем давить на самую первую. Нота «до». Давлю. Звучит протяжно. Сохраняю интервал. Вновь давлю. Звучит. Жду. Давлю.

Итак, весь разворот. Одна нота. Тяжелая, низкая, и её звучание будто забивает дыхательные пути, мешая глотнуть больше кислорода. Что-то сжимается в горле. Прислушиваюсь, давлю. Почему это повторение вызывает головную боль? Словно вскрывает мне виски, заставляя ощутить тошноту?

Прекращаю. Хмуро вожу пальцами по клавише ноты «до», после чего изучаю записи мамы. Странно. Что её толкнуло записать такое? В этом ведь нет смысла.

Ближе к двенадцати совесть толкает меня выйти, но больше я переживаю за растения, поэтому первым делом покидаю комнату, чтобы полить их. Всю неделю они провели в одиночестве, не хочется, чтобы цветы чувствовали себя нехорошо. Несколько раз приходится вернуться в ванную, чтобы закончить со вторым этажом, после чего спускаюсь на первый, прислушиваясь к звукам. Отца не слышно, может, он еще не выходил? Остаток воды трачу на цветы в гостиной, затем иду на кухню, и именно на пороге этого светлого помещения останавливаюсь, глазами изучая мужчину, готовящего себе кофе. Он не выглядит сердитым, но… Его взгляд очень задумчивый, тяжелый, вовсе не сердитый. Хмурый? Да, вот только он в себе. Мешает сахар медленными движениями, явно слабо держит кончик чайной ложки. Стою. Думаю, что сказать, и не нахожу ничего лучше:

– Лиллиан решила остаться там?

– Да, – не жду, что отец ответит, но он делает это, и я не чувствую давления, которым обычно он пользуется, чтобы морально ослабить меня. Мужчина потирает ладонью лицо, задевая щетину на подбородке. Такое чувство, что он не спал.

– Почему она осталась? – из-за Дилана, конечно.

Мужчина не многословен, и не заставляю его говорить, просто прохожу к столу, позволив отцу пройти:

– Уберись здесь, – не приказ. – Я сегодня буду у себя работать, так что не готовь на меня, – отказывается кушать. Тревожный звоночек. Молча принимаю информацию, провожая мужчину взглядом, и выдыхаю из себя силы, поставив зеленую лейку на стол. Пальцами провожу по майке с кроликом, мысленно стараясь помочь себе собраться.

Почему начинаю чувствовать вину? Лиллиан сама так решила.

Звонок в дверь. Оставляю работу по дому, без желания шагаю в прихожую, по голосам понимая, кто нарушает мой покой. Открываю, сжатой улыбкой приветствуя Агнесс, Остина и Робба.

– Хэй, нигга! – Агнесс поднимает руки вверх, задевая свои кудри, и тянется ко мне, обнимая, поэтому приходится ответить на телесный контакт:

– Почему ты всё еще в пижаме? – Робб проверяет время на наручных часах Остина. – Неделя вне школы тебя расслабила, Райли Янг-Финчер? – спрашивает голосом майора Пейна из одноименного фильма, и они смеются. Улыбаюсь, хорошо понимая, что ребята не виновны в моем настроении, но всё равно я не совсем готова к компании. Улыбку с лица не убираю, надеюсь, она хоть немного напоминает мою обычную:

– А вы чего так рано? – откашливаюсь, сложив руки на груди.

– Мы тут скучаем, – Агнесс дергает Остина за край футболки. – Терпим его поцелуи от тебя, – парень смеется, а вот Робб морщится, видимо, Остин всерьез отнесся к моей просьбе, что поднимает уголки моих губ выше.

– А ты нас встречаешь так, – подруга недовольно цокает языком, поправив свой венок из ромашек на голове. Покачиваюсь с ноги на ногу, сдаваясь:

– Ладно, проходите, – делаю шаг в сторону. – Только не шумим, отец работает.

– Простите за вторжение, – Робб мог бы спокойно произнести это на японском языке. Остин входит вторым, ворча:

– Серьезно, прекращай смотреть аниме.

– А еще мы соскучились по твоим вкусным завтракам, – Агнесс дергает меня за щечку. Опять покраснеет. Опускаю взгляд, осторожно прикрывая дверь. Не собиралась готовить, не хочу кушать.

– Как раз, – поворачиваюсь к друзьям со вздохом, – собиралась готовить, – улыбка.

– Только сейчас? – Остин удивлен. – Ты правда только встала?

Идем на кухню.

– Что случилось с нашей ранней пташкой? – фальшиво охает Агнесс, бросаясь первым делом к растениям на подоконнике, и здоровается с ними, как с людьми, а Робб шутит, подходя к ней, и с важным видом начинает пожимать листочек каждому цветку. Их шутки друг над другом обычно вызывают у меня улыбку, но сейчас – ничего. Опять упадок? Он был совсем недавно. Быстро подхожу к столу, наливая себе воды в стакан, чтобы принять витамины, а Остин наблюдает с улыбкой за подколами Робба и Агнесс, останавливаясь рядом:

– Как поездка? – вновь этот вопрос. И вновь натягиваю улыбку:

– Пустая трата времени, – и это не ложь. Глотаю таблетку, поставив стакан на стол, а Ангесс отвлекается от Робба, вспомнив: