Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 98 страниц)

– Ничего, – тороплюсь, хорошо понимая, что не выйду, пока этот мужчина не откроет мне дверь.

– Я заказал тебе такси, – он кажется милым. Ключевое слово «кажется». – Знаешь, – мне приходится встать спиной, чтобы мужчина смог помочь мне натянуть рукава верхней одежды. – Я надеюсь, что буду чаще тебя видеть здесь, – он скользит по моим плечам, поправляя складки кофты. – Если честно, ты мне нравишься.

Сглатываю, нервно моргая, и кое-как терплю его прикосновения к моей талии, после которых решаю отвлечь мужчину от моего тела вопросом-уточнением:

– Простите? – поворачиваюсь к нему лицом, изобразив интерес.

Донбар не смущается своих мыслей, выдавая всё открыто:

– Я вижу в тебе неплохой потенциал.

– Для чего? – натягиваю ремни рюкзака, поглядывая на настенные часы. Я обещала Дилану вернуться к девяти. Не хочу заставлять его волноваться.

– Остину подходят такие, как ты.

Какие? Послушные?

Этого я вслух не скажу, но факт канет в глубинах сознания.

– Я очень рассчитываю на вас двоих, – Донбар улыбается, открывая мне дверь, а я радуюсь свободе, тут же переступив порог:

– До свидания, – бросаю, искоса взглянув на противного мне человека.

– Увидимся, – сладкая улыбка. Во все зубы.

Не оглядываюсь. В этом нет необходимости. С острой нуждой двигаюсь к воротам участка, шагая по каменной плитке под шум работающего фонтана, и ускоряюсь, заметив желтый автомобиль такси за решеткой. Больше ни ногой сюда. Не позволяю дыханию сбить биение моего сердца. Не замечаю, как перехожу на легкий бег. Меня пугает ощущение пристального наблюдения, будто кто-то продолжает следить за мной, и мне охота скорее пропасть с поля зрения наблюдателя. Плюю на расстегнутую молнию. Холод проникает под кожу, он поселяется внутри меня.

Выскакиваю за ворота, спешно шагнув по тротуару богатой улицы к машине, как вдруг чувствую крепкую хватку со стороны каменного забора. Не успеваю сообразить, как меня дергают к жесткой поверхности, к удару о которую готовлюсь. Сжимаюсь вся, стиснув зубы, чтобы не пискнуть, но не бьюсь о камень. Меня умело останавливают, ладонью надавив на спину. Распахиваю веки, в первый момент с тревогой установив зрительный контакт с парнем, который выглядит до жути замерзшим: его щеки и нос красные, пальцы ледяные, я могу ощущать их холод через ткань кофты. Изо рта, как и у меня, льется белый пар.

Дилан. Очень злой Дилан.

Он не сдергивает капюшон с головы, зная, что по периметру участка и всего района расположены камеры видеонаблюдения, но его попытка остаться незамеченным не удерживает парня от желания повысить голос:

– Какого черта?! – он больно дергает меня за плечо, всё же заставив прижаться к холодной стене спиной. – Я тебя прикончу сейчас! – он ругается, до дрожи испытывает ярость, а я впитываю его эмоции, смотря в ответ широко распахнутыми глазами, и приоткрываю рот, думаю, выглядя полнейшей дурой, ведь улыбаюсь. О’Брайен готов разорвать меня морально на части, но не успевает продолжить словесную порку моего сознания, как подаюсь вперед, ненормально сильно сжав его тело в объятиях. Сегодня тот самый день, когда мне тяжко дается объяснение моих эмоций. Я просто так рада наконец увидеть того, в ком испытываю потребность. Никакого Остина, никакого Донбара. Господи… Всё позади. Они позади. Я больше никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не сунусь в их дом, в их безумный мир. Это эгоистично. Мне правда жаль то, во что превратилась жизнь Остина, но… У меня тоже проблемы. И не только мои. Я беспокоюсь о Дилане и, да, об отце. Эти люди гораздо важнее.

О’Брайен явно опешил. Он немного поднимает руки, будто уверен, что я скорее ударю его, нежели обниму, оттого сбит с толку. При этом учитывая его взвинченное состояние. Хочется хихикнуть, но, боюсь, он посчитает, что я сошла с ума, поэтому продолжаю улыбаться, лицом утираясь о ткань его кофты.

– Слышь, – он даже заикается. – Ты пьяна? – дергает от себя, заставив меня поднять голову, а сам наклоняется ко мне лицом, пытаясь уловить запах алкоголя. – Чем они тебя поили? – повторно трясет, всё ещё считая, что я не в себе, ибо улыбаюсь, чувствуя, как тело прокалывает ощущение тепла. Пальцами сжимаю его кофту, продолжая молча наблюдать за его изнеможением.

– Что ты там делала? – парень пытается повысить голос, пытается вернуть себе всю ту злость, которую копил и растил, пока ждал меня здесь. Как давно он тут торчит? Он… Боже, он словно всегда придет за мной. Я не могу не улыбаться. Мое поведение расценивается Диланом, как ненормальное:

– Ты ебанутая? – пристально смотрит на меня, каким-то образом замечая «отголоски» слез в моих глазах. – Что? Что они делали с тобой?

Качаю головой, улыбаясь:

– Ничего, – пожимаю плечами, потянув парня за кофту ближе к себе. Он сильно… Сильно сбит с толку.

– Всё в порядке? – таксист выглядывает из салона, настороженно интересуясь, и я спокойно отвечаю:

– Да, извините, я не поеду, – плевать на то, как мужчина чешет свою лысину, явно не понимая того, что происходит.

«Хорошо», – слышу сомнительное от водителя, который перебрасывается недоверчивым взглядом с Диланом, из-за плеча наблюдающим за тем, как таксист возвращается в салон, после чего автомобиль медленно и неуверенно трогается с места.

О’Брайен теряет весь свой пыл, но всё ещё кусает губы, с раздражением наблюдая за моей улыбкой:

– Тебе пиздец, кусок, – сквозь зубы. Неправильно расцениваю и воспринимаю его злость, шире растянув губы, и вновь уткнувшись лицом в ткань кофты, крепко сжав руками парня, который, озирается по сторонам, не отвечая на мои попытки получить от него ответ, и дергает меня от себя, держа за запястье:

– Идем, – ведет за собой, делает большие шаги, и мне приходится чуть ли не бежать за ним. Насильно выдергиваю свое запястье, на секунду лишая нас телесного контакта, на что О’Брайен хочет разразиться волной гнева, но не успевает. Хватаю его ладонь, сжав пальцами, что вызывает долгий вздох у парня, уверенно шагающего по пустым улицам богатого района.

– Почему ты поехала с ним? – не может оставить эту тему, я его понимаю, поэтому не заставляю терзаться в неизвестности:

– Я не смогла отказать, прости, – сразу же извиняюсь, зная, как сильно он будет кричать на меня, поняв, что я не смогла постоять за себя. В первый момент Дилан и правда готов повысить голос, но сдерживает себя, процедив:

– Соплячка. Я тебя… – прикусывает кончик языка, нервно сглатывая. – Тебе конец.

Улыбаюсь, ещё крепче сжимая его ладонь, что медленно согревается.

Сворачиваем с тротуара в парк. Догадываюсь, куда он меня ведет. К стене, через которую обычно перелезают дети, чтобы попасть на здешнюю площадку. Идем между деревьями, двигаясь в самую «чащу».

– Что он от тебя хотел? – свободной рукой разводит ветки в стороны. Плохо вижу в такой темноте, поэтому спотыкаюсь на каждой кочке. Дилану приходится приподнимать руку выше, чтобы тянуть меня вверх, тем самым помогать встать прямо.

– Хотел, чтобы я поговорила с Остином, – частичная правда.

– Поговорила? – пропускает раздраженное фырканье. Смотрю ему в затылок, а надо бы под ноги.

– Да, – отвечаю, разглядывая впереди белую стену. Достаточно высокую… Как он только перебирается через неё? Он ведь и в детстве проникал сюда с Нейтаном, так?

– И что? – его раздражают мои короткие, лишенные информации ответы. Чего он ждет от меня? Я не могу рассказать ему о том, что узнала об Остине. Это его тайна, его личное. Не мне распространяться подобным, тем более, я не хочу иметь ничего общего с ним, поэтому мне правда нечем подкормить интерес Дилана.

– Ничего, – лгу. – Он так же не особо был рад видеть меня, как и я его.

Догоняю парня, наконец, могу идти с ним в ногу, ведь он сам замедляет шаг. Поглядываю на него, замечая некоторое колебание на лице. Моргаю, ожидая его слов. Ему точно есть, что сказать.

– Больше никуда не уходи, не предупредив меня, ясно? – хочет казаться твердым, но будто просит меня об одолжении, сомневаясь, что соглашусь быть послушной. Пожимаю плечами, непринужденно кивая:

– Ладно, – улыбаюсь ему. Дилан смотрит на меня, видимо, он ожидал совершенно другого разговора, другого поворота событий, но, как мне кажется, мы уже довольно взрослые, чтобы наши конфликты перерастали в истеричную ругань. Мы можем обсудить всё спокойно, так?

Идем в молчании какое-то время, пока О’Брайена не прорывает на очередной вопрос:

– Всё точно нормально? – с недоверием косится на меня, тормозя у стены. Встаю напротив, с довольной улыбкой кивнув и «пожамкав» его ладонь своей. Дилан не находит возможным для себя улыбнуться в ответ. Боюсь, он испытывает очередной стресс по моей вине, так что моя радость проходит моментально, а уголки губ опускаются. Я не должна приносить столько проблем.

В ответ недоверие. Полнейшее. О’Брайен щурится, пристально всматриваясь в мои глаза, после чего шепчет то, от чего у меня в один миг, если честно, по коже распространились мурашки.

– Ты под домашним арестом, – холодно, колко, да ещё и такое каменное выражение лица. Хоть сразу убейся. Глотаю воду во рту, не смея отвести взгляда от парня. Чувствую, настоящий разнос ждет меня впереди.

========== тот день ==========

Шумный зал вызывает тошноту. Смешавшиеся запахи и ароматы кружат голову, а от принятого алкоголя тянет блевать в ближайший горшок с цветами. В тот день Остин чувствовал себя так же мерзко, как и все его друзья. Агнесс, Райли, Робб. У каждого была своя причина ненавидеть данную ночь, и во многом их чувства были схожи между собой.

Остин наполняет красный стакан пивом, хотя хорошо понимает, что больше в него не влезет, но он совершил ужасное. Точнее, он попытался совершить нечто омерзительное. С кем? Со своим другом, Боже, как он теперь будет смотреть на Янг? Вот, почему он продолжает пить, надеясь, что девушка так же сильно напьется, и их общие воспоминания просто испарятся из головы. Но, увы, шансы невелики.

– Остин, – русого окликает кудрявый, который еле пробирается сквозь толпу трясущихся под музыку людей, держа в руке бутылку мартини. – Хоть кого-то нашел, – язык его заплетается, но с виду он не так сильно пьян. Русый протягивает ему ладонь, вытягивая из «черной дыры» толпы. Робб врезается бедром в стол, отчего все стаканчики на нем шатаются, и извиняется перед ними, заставив Остина пустить смешок.

– Я потерял Агнесс, – кудрявый вздыхает, горлышком бутылки поправив козырек кепки. Приглядывается к другу, молчаливо изучающему людей:

– Выглядишь нехорошо, может, пойдем на воздух? – предлагает, на всякий случай взяв свободной ладонью русого за плечо. Тот реагирует на него только после прикосновения, активно закивав головой с хмурым видом:

– Да, – повторно оглядывает толпу, надеясь обнаружить Янг и извиниться, но её нет. – Идем, – со вздохом соглашается, двигаясь за Роббом.

Лужайка и берег у реки полны людей, поэтому парни решают отойти подальше, найти место, где будет тише. И находят – под каменным мостом, соединяющим два берега. Ребята шаркают по траве, вдоль воды, и падают на пятые точки, забив на то, что с моста на них капает вода.

Сидят. Выпивают. Каждый думает о своем. На самом деле, Остин достаточно замкнутый человек. Если бы не алкоголь, он бы ни за что не заговорил о своей тревоге:

– Я сделал кое-что ужасное, – смотрит куда-то перед собой, кусая зубами край стаканчика. Робб опускает бутылку, локтями опираясь на колени, и хмуро интересуется:

– О чем ты?

– Я пытался сделать то, о чем просил Донбар, – признается, глотнув горечи во рту. Он трет лицо. Ему стыдно. Робб сильнее сводит брови, отчего на его лбу образовываются морщинки:

– Что ты имеешь в виду?

Остин опускает ладонь, нервно куснув губу, и стреляет коротким взглядом на друга, внимательно ожидающего объяснений. И он ему их предоставляет:

– Я… Попытался переспать с Райли.

Кудрявый шире распахивает глаза от изумления:

– Чувак, ты отбитый? – запинается. – Ты принуждал её?

– Не совсем, но… – русый вздыхает. – Вышло дико, – потирает пальцами сжатые веки. – И теперь я не знаю, что делать, я должен, – оглядывается в сторону шумного дома. – Найти её и всё объяснить.

– Не сейчас, – Робб отрицательно покачивает головой. – Ты пьян, она пьяна. Будет только хуже. Завтра поговорите.

Остин вздыхает, вновь пристально начав следить за движением воды в реке, пошатывая пальцами свой стаканчик:

– Она ему нравится.

– Кто? Кому? – Робб не уходит от разговора. Он бы никогда так не поступил.

– Моему отчиму. Ему нравится Райли.

– Звучит мерзко, – кудрявый морщится, на что русый грустно усмехается, болтая пиво в стаканчике:

– Не то слово, – соглашается, делая глоток.

Какое-то время они хранят молчание и выпивают. Робб продолжает изредка посматривать на Остина, отмечая его поведение и скованность, поэтому хочет помочь другу немного расслабиться. К тому же, раз уж сегодня ночь признаний, то и кудрявому есть, о чем сообщить. Ему надоело скрывать от лучшего друга, хотя, Робб действительно боится. Учитывая, что его семья в прямом смысле отвернулась от него после услышанного.

– Знаешь… – стучит по горлышку бутылки, разбавляя тишину звоном стекла. Остин обращает заинтересованное внимание на друга, отчего Роббу становится не по себе, ведь он… Его готовы слушать. Этот факт сжимает глотку, мешая говорить.

– Я тоже сегодня… – откашливается, жестикулируя. – Я пытался с кем-то переспать.

– С Агнесс? – догадывается русый, ничуть не поражаясь новости.

– Не только с ней.

Так, а это уже интересней.

– В смысле? – Остин щурит веки. – Я думал, ты верный однолюб во френдзоне, – смеется, как и кудрявый, который качает головой, чувствуя, как на плечи опускается успокоение. То, что они начинают шутить – хорошо повлияет на разговор.

– Я просто хотел попробовать, – Робб делает короткий глоток, морщась от привкуса. – Мне было любопытно, какого это – спать с девушкой.

– И как оно? – Остин садится ближе к другу, коснувшись его колено своим, и слушает с таким видом, будто он – ребенок, а Робб – его мать, рассказывающая занятную историю.

Кудрявый пожимает плечами:

– Ничего особенного, – быстрым движением скользит языком по губе, избавляясь от сухости, и разочарованно вздыхает, продолжая смотреть на воду. – Она из Канады, приехала тусить, – качает головой. – Вообще ничего занятного.

– Не расстраивайся, – Остин хлопает друга по плечу, поднося стаканчик к губам. – Просто не твоего вкуса девушка, – начинает делать небольшие глотки, не заметив, как меняется лицо Робба. Парень нервно сглатывает, стуча пальцами по бутылке, и через силу задается вопросом, который мучает его на протяжении стольких лет:

– А, может… Может, девушки – это в принципе не мое? – краем глаз со страхом замечает, как Остин хмурит брови, медленно опуская стаканчик, и упирается локтем в колено одной ноги, пока другая спокойно вытянута на траве. Русый поворачивает голову, задумчиво сверлит прищуренным взглядом висок друга, который теперь боится отвечать на зрительный контакт, поэтому ждет момента, когда сможет воскликнуть, как идиот: «Хэй! Чувак! Я же шучу».

– Объясни, – Остин настаивает. Робб набирает больше воздуха в легкие:

– В общем… Я никогда не замечал за собой, что мне нравятся девушки, знаешь, – начинает нервно ерзать на траве. – Они просто нормальные, но меня никогда не влекло к ним с желанием чего-то… Ну… – жестикулирует, взглянув на русого, который помогает выразиться:

– Ты не испытывал тягу с ними спать, – проговаривает с каменным выражением.

– Верно, – пожимает плечами. – Я просто… Может, я другой? Просто… Вот такой.

– А парни тебя привлекают? – Остин устраивает такой тщательный опрос не с задачей дальнейшего издевательства. Робб – его друг. Он хочет помочь ему разобраться в себе.

Кудрявый с сомнением кривит губы, дернув пальцем козырек кепки выше:

– Не знаю.

– Может, ты просто не встретил кого-то, – оговаривается, прикрыв веки. – В смысле, неважно, какого пола, просто, – смотрит на друга. – Еще нужно время. Возможно, ты гормонально развиваешься иначе. Ща как стукнет двадцатник – и тебя мы не сможем от баб оторвать, – улыбается, замечая, как Робб прикрывает губы ладонью, скрывая улыбку. – Будешь альфа-самец, а я буду просить у тебя совета в том, как закадрить бабу.

Смеются.

– Да, это… – Робб качает головой. – Это было бы забавно, но… – тут же меняет направление. – Что если… – с опаской смотрит на Остина, который открыто отвечает на зрительный контакт, чувствуя себя раскованнее, дабы его другу было проще говорить. – Что если меня всё-таки не девушки привлекают?

– Ну… Не знаю, – пожимает плечами. – Не надо будет предохраняться? – Робб хочет перебить, но смеется. – Хотя, – русый так же улыбается. – Сначала надо всё равно будет пройти вам обследование на выявление разного рода болячек, чтобы можно было без защиты. То есть, – пихает друга в плечо. – Ещё один плюс – не будешь тратиться на презики и таскать их у меня, как обычно делают соседи по комнате в колледже, – садится в позе йога, зарядившись данной темой, что вызывает удивление у Робба. Да, не такой реакции он ожидал, но происходящее заставляет его спокойно выдохнуть. Всё-таки не все люди в мире такие же, как его семья.

– А если так подумать, – русый прикидывает, щуря веки. – Что тебя может привлекать в парнях?

– Ты серьезно хочешь обсудить это? – Робб поднимает брови. – Думаешь, я знаю?

– Э-у, харе лапшу на уши вешать, – ворчит, но не сердито. – Ты не просто так переключаешь тему о девушках на парней, следовательно, ты о них задумываешься больше.

– Эй… – кудрявый нервно смеется, растирая ладонью лицо от смущения. Поднимает внимание на друга, задумавшись на пару секунд, из-за чего Остин щурится:

– Эй. Не пялься на меня так, – шутит. – Я целуюсь только после третьего свидания.

– Вот этого я и боялся, – опечаленно вздыхает. – Если расскажу другим, все начнут замечать за моей доброжелательностью желание кого-то трахнуть, думать, что я домогаюсь, хотя я просто с тобой разговариваю.

– Я шучу, чувак, – Остин пытается исправить допущенную ошибку.

– Я всё тот же, – смотрит на друга. – Это то же самое, что тебе вот нравятся девушки. Ты ведь не бегаешь за каждой? Тебе не нравятся все, у тебя есть определенный вкус.

– Значит, – русый поднимает указательный палец, вынуждая друга замолчать. – Есть то, что и тебя должно привлекать в парнях.

– Это сложно, – объясняет, вопросы такого рода ставят его в тупик. – У кого я отмечу красивую улыбку. У кого-то забавный характер. Черт, я на прошлой неделе видел парня с татуировкой на затылке, – смеется. – Знаешь, я не могу сказать, что мне нравится. И вообще… – затыкается, заметив, с какой подозрительно-довольной улыбкой Остин слушает его, еле заметно кивая головой, из-за чего кудрявый фыркает:

– Че?

Русый указывает на парня пальцем, поднося стакан к губам:

– Ты всё-таки по парням, – и смеется, давясь пивом, когда Робб пихает его локтем:

– Отвали, я серьезно.

– Я тоже, – рукавом кофты пытается вытереть капли с подбородка. – Видел бы ты свое лицо, когда о парнях говоришь.

Робб повторно ворчит под нос, делая глоток. Смотрит на воду. Замолкает. Ему реально полегчало.

– Только, – кудрявый обращается к другу. – Никому не говори, – он доверяет Остину, но всё равно… Хочет убедиться, что этот разговор останется между ними.

– Я – могила, – Остин вздыхает, откинув пустой стаканчик в сторону, и ложится на спину, мягко устраиваясь на траве. – Если какой-то парень разобьет тебе сердце, я разобью ему морду.

Робб смеется, удерживая бутылку так, чтобы не разлить, пока ложится рядом, уставившись в поверхность моста. Лежат. Смотрят, мысленно находясь здесь же, просто по отдельности обдумывают их разговор.

Остин моргает, выдыхая:

– Ночка пиздец, – шепчет.

– Это верно, – Робб соглашается, не пытаясь остановить друга, когда тот отбирает бутылку. Ему так легко внутри. Потрясающие чувства. Наконец, он может дышать полной грудью.

Остин держит бутылку на животе, задумчиво хмуря брови, ведь кое-что осознает:

– А я никогда не задумывался.

– О чем?

– О том, кто мне нравится, – большим пальцем проводит по горлышку, собирая немного жидкости, и подносит палец к губам, языком пробуя на вкус мартини.

– Какие девушки? – уточняет Робб.

– Нет, – Остин сглатывает. – Парни или девушки, – кудрявый поворачивает голову, взглянув на друга, который тараторит. – Девушки или парни. Знаешь, это же типа… Естественно, чтобы парням нравились девушки, а им – мы. Вроде принято обществом, поэтому я как-то не задумывался, что может быть иначе. У меня нет опыта в отношениях, я, конечно, уже спал с девушками, но… Не припоминаю, чтобы хоть одна сильно меня привлекала. Может, это нормально?

Робб пожимает плечами, задумавшись:

– Ну… Может, – укладывает ладони на живот.

Вновь всё вокруг погружается в молчание. Со стороны по-прежнему доносится шум. Музыка всё ещё играет. Веселье продолжается.

Остин слишком углубляется в себя, потянув бутылку к губам, и немного проливает на губы, тут же подняв сосуд с алкоголем:

– Блять… – шепчет, подавившись, и толкает засмеявшегося над ним друга, который не может убрать улыбку:

– Ну ты и кретин.

– Отвали, – улыбается, дернув головой, и не пытается вытереть лицо, оставив пару капель на коже. – Плевать, я слишком пьян, чтобы следить за собой.

Кудрявого забавляет поведение друга, поэтому он продолжает наблюдать за тем, как он зевает, лениво прикрывая веки, а бутылку опускает на траву, позволив алкоголю вытекать наружу и впитываться в землю.

Робб улыбается краем губ, хочет вернуться в нормальное положение и продолжить бесцельно пялиться в поверхность моста, но его взгляд приковывает пара капель на щеке Остина, прямо у самых губ. И Робб не уверен, что именно кажется ему привлекательным, скорее всего, это последствия выпитого. Как и то, что он делает, не подумав дважды, трижды.

Робб подается головой ближе к уставшему Остину, и губами прижимается к каплям, вытирая их с его щеки. Русый приоткрывает сонные глаза, с хмуростью обратив внимание на друга, который ложится нормально, невольно и быстро кончиком языка слизнув жидкость на своих губах.

И в ужасе ждет, ибо начинает осознавать. Остин молчит. Смотрит. А в мыслях Робба бушуют сожаления, ведь теперь ему не отвертеться, теперь не пошутить о том, что он одурачил друга. Теперь… Отныне… Черт возьми.

– Соррян, – шепчет хрипло, какой раз глотнув воды во рту от повышенной тревожности. – Извини, – повторяет, поскольку его пугает затянутое молчание со стороны Остина. Тот с особой хмуростью сверлит друга, сощурив веки:

– Это было странно, – не знает, что и сказать.

– Прости, – ещё раз просит, приподнявшись на локоть, ведь ему чертовски неловко. – Я просто… – заикается. – Я пьян и… – не может выразиться правильно. Всё верно, он же не понимает, как себя оправдать, от того и заикается. – Всё дело в…

– Что ты сделаешь, если я сейчас разобью тебе лицо? – в голосе Остина нет злости, но что-то цепляет, и это ощущает Робб, начав паниковать.

Русый сердится. Потому что он не в себе. Потому что он задумывается о неправильном. Он – парень. Он – нормальный. Это у Робба явные проблемы, так какого черта этот тип рождает в Остине какие-то левые предположения и мысли? Бред. Полнейший. И Остину охота врезать другу за то, что тот поселил в нем зерно сомнения. Нет, это всё вина алкоголя. В трезвом состоянии русый бы никогда не задумался о подобном.

Вот. Всё нормально, Остин. Просто дождись утра, когда опьянение сойдет, освободив твое сознание.

– Заткнись, – русый приказывает, не стерпев волнения Робба, который падает обратно на траву, от стыда начав дергать зубами свои губы. До крови. Морщится, но не прекращает. Остин тяжело дышит, взглядом носится по пространству перед собой, не находя себе успокоения. Кажется, ему становится только хуже.

– Мудак, – шепчет.

– Извини, – Робб нервничает, заикаясь. – Я…

– Закрой рот, – русый резко приседает, согнув одну ногу в колене, и плюет на головокружение, ладонью надавив на лицо. Морщится, потянувшись к бутылке. Робб молчит, но с беспокойством наблюдает за тем, как его друг опустошает, большими глотками поглощая довольно крепкий алкоголь.

А что, если…

Остин давится, вытирая рукавом губы, и опять продолжает пить.

– Тебе будет плохо, – напоминает Робб шепотом, вряд ли Остин хочет его сейчас слышать.

Вдруг русый просто чего-то не знает? Его ведь… На самом деле, он так часто меняет девчонок, потому что не находит в них ничего. Блять, это такой бред, что хочется начать рвать волосы на голове. Полнейший пиздец – вот, как он характеризует творящееся в своей голове безумие. Из глубин сознания лезут не самые рациональные мысли. Нет, Остин не позволит себе сделать этот день ещё хуже.

Алкоголь заканчивается. Ему нужно ещё, срочно!

Откидывает бутылку в воду, пальцами сдавливая виски, и скользит ладонями к волосам, сильно дернув их, после чего кулаками жмет на губы, уставившись перед собой.

А что если…

Оглядывается. На Робба. Тот смотрит вверх, боясь лишний раз взглянуть на друга. Он и так уже натворил дел. Ему лучше было бы уйти подальше, но не хочет оставлять русого. У того выдался тяжелый день.

Остин сжимает пальцами траву, отрывая её от земли.

Что если…

Он не знает. Понятия не имеет, но сегодня как раз тот самый день. Да, черт возьми, этот херов день, когда творится полнейшая несуразица, и именно сегодня он может попробовать, чтобы убедиться в мерзости процесса. Остин и без того испытывает отвращение к себе за то, что собирался сделать с Райли, так, почему бы не сделать ещё хуже?! Лишиться двух друзей, блять!

Остин, мать вашу, сделал это.

Но, как ни странно, ему не стало хуже.

Целует. Нейтан целует Агнесс. Он понимает, что он делает? Понимает, что совершает в данный момент? Он целует кого-то. Сам. Сам принимает это решение, и… Не знает, чем подобное закончится. Он и не думает особо, ведь довольно пьян, и сейчас в его голове не мечутся мысли-тараканы, способные сбить веселый настрой. Брось это, Престон. Расслабься. Сегодня странный день. Странная ночь. И не у тебя одного.

Парень сидит на кровати, держа в одной руке бутылку, второй начинает мять одну из ягодиц Розалин, которая сидит на его бедрах, пальцами сжимая лицо, чтобы поднимать выше. И целовать. Господи. Она до сих пор не верит. Это действительно происходит? Может, она давно отрубилась и пьяная спит на полу, а танцующие люди топчут её тело?

Определенно ненормальный день.

Нейтан прерывает поцелуй, протягивая девушке бутылку:

– Выпьешь со мной? – сладко улыбается, повторяя предложение, и Агнесс отвечает улыбкой, позволив парню самостоятельно напоить её, но алкоголь льется мимо, из-за чего оба смеются. Девушка смущенно хихикает, пальцами вытирая губы:

– Я липкая, – её голова идет кругом, она привстает на коленях, упираясь ими в кровать по обе стороны от бедер парня.

– Это круто, – хрипло признает Нейтан, подавшись обратно к её лицу, чуть вытягивая шею, чтобы вернуть необходимый контакт, и Агнесс смеется, прильнув губами обратно к его губам, пьяно хихикая, ведь Престон кусает её язык, томно выдохнув в рот.

– Идиот, – шепчет, не давая ему ответить. Углубляет поцелуй. Ничего не хочет слышать. Обнимает его шею, зарываясь пальцами в волосы. Нейтан роняет бутылку на паркет, разливая содержимое, и ладонями сжимает ягодицы девушки, скользнув выше к спине, забираясь под платье. Ближе, к горячей коже.

В подвальном помещении и правда дышится легче. Здесь сплошные шкафы у кирпичных стен, и множество стеллажей с алкоголем по всему помещению. Оно довольно небольшое, но просторное для двух человек, которым нужно какое-то время для одиночества. Им есть, о чем подумать наедине с собой. Райли размышляет над тем, как ей теперь вести себя с Остином, а Дилан… Дилану многое лезет в голову. И некоторые мысли пугают. Он пьян. Он здесь с девчонкой, о которой думает почти шесть лет. Тут темно. Холодно и зябко. Они одни. Внутри запертого на щеколду помещения, а на этаже выше долбится громкая музыка и кричат веселящиеся люди.

Всё верно. О’Брайен себе не доверяет. И его крайне поражает такая невинная простота девчонки, которая только что, на его глазах чуть не была изнасилована, и вот спустя какое-то время спокойно соглашается посидеть с незнакомцем? Эта девушка будто притягивает неприятности. Или проблема в её излишнем доверии? Черт, Дилан не хочет думать о ней, не хочет видеть её. Ему нужно… Ему нужно уставиться в стену и остановить поток мыслей.

А Янг вполне увлечена тем местом, в котором оказывается. Она бродит между стеллажей, пальцами водя по полкам и стеклянным бутылкам. Столько алкоголя. Ужас. Девушка не смотрит под ноги, оттого задевает ножку деревянной табуретки, сваленной на бок. Райли опускает заинтересованный взгляд вниз, на предмет, и приседает на корточки, ладонью касаясь оборванной веревки, что лежит рядом. Хмурит брови, пытаясь понять, зачем это здесь? Чуть позже она заметит подозрительные отметины на шее О’Брайена, а пока ей остается гадать, почему довольно прочная веревка имеет на своем окончании подобие ковбойской удавки?

Поднимается. Продолжает тихо шагать по помещению, теряясь среди стеллажей, и её наивное на тот момент сознание не подозревает, что может находиться под наблюдением стороннего. Дилан тихо перебирает ногами, идет в стороне, с интересом следит за тем, чем занимается девчонка, которая оказывается у книжных шкафов, стоящих вдоль стен. У потолка форточки. Проникает свежий приятный воздух. Финчер играет пальцами с кулоном-звездой на шее, второй рукой проводя по ряду книг. Собирает пыль. К ним давно не притрагивались.

О’Брайен встает за стеллажом, наблюдает. Райли приглядывается к названиям, находя классику, и вынимает толстую книгу, раскрыв где-то в середине, и всё её внимание поглощают строчки уже знакомого и давно прочитанного произведения. Дилан лбом тихо бьется о поверхность полки, не справляется с проблемой дыхания, когда его сердце ускоряет ритм.

Нет. Не делай этого. Прикрывает веки. Ты не Роберт.

Разжимает, громко выдохнув, и обращает внимание на девушку, стоящую к нему спиной. Скользит взглядом по её спине, опускаясь до короткого подола летнего платья.

Контроль. Ты не настолько плохой человек.

Замирает, кажется, утратив способность дышать. Янг оглядывается, без труда обнаружив «наблюдателя», и хлопает ресницами, желая спросить о его самочувствии, но что-то цепляет во внешнем виде этого парня. Нет, конечно, Финчер иногда смотрит на представителей противоположного пола, изучает их с точки зрения простого интереса, а здесь… Сейчас она видит какую-то нужду… Она не понимает, поэтому хмурит брови, вдруг проводя параллель между Диланом и Остином. Они оба смотрят на неё вот так. Но во взгляде О’Брайена имеется нечто иное, то, что в корень делает его другим.