Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 98 страниц)

– Что случилось? – встает напротив, не боясь оказаться так близко к нетрезвому человеку. С каких пор она перестала страшиться?

О’Брайен ощущает скованность, оттого так неловко переступает с ноги на ногу, стараясь сохранить безмятежность на лице:

– Ничего, – пожимает плечами. – Он извинялся. Спрашивал о тебе, – практически правда, но не полная. – Ему стыдно.

Райли отводит взгляд, опустив его в пол, и остается хмурой, без приязни шепнув:

– Ясно, – звучит больно равнодушно. Ей не особо интересно, что там пытался донести до парня отец. Главное, мужчина не пытался настроить Дилана против неё.

Наступает молчание. Они не смотрят друг на друга. Хорошо, что Янг решается «быть нормальной», поэтому выводит себя из зоны комфорта, подняв внимание на парня, причем старается сделать выражение лица как можно непринужденнее:

– Ты не голоден? – вот только одной рукой обнимает себя, удержаться от подобного не удается. – Я могу приготовить.

На самом деле, Дилан не голоден. Он бы вовсе только выпивал сегодня, раз уж начал, но в голове против его воли звучат «наставления» Митчелла, которые направлены на главное – крольчиху надо чем-то занимать, тогда у неё не будет времени утонуть в своих мыслях, что приведут к всплеску эмоций.

– Да, – отходит от стола, чтобы двинуться к шкафу. Хочет сменить одежду. – Я сейчас спущусь тоже, – только сначала заглянет к мужчине, чтобы без разрешения стащить ещё бутылку.

– Хорошо, – Финчер натягивает улыбку на лицо и отворачивается, шагая к двери. Знаете, что замечает О’Брайен? Что это подобие улыбки раздражает сильнее, чем та, которую держала на лице девчонка все эти пять лет. Она какая-то… Совершенно неестественная, фальшивая. Дилан точно не верит этим эмоциям, поэтому хмурит брови, встав на месте:

– Эй, – обращается в спину девушки, которая опирается рукой на дверной косяк, намереваясь переступить порог, но тормозит, оглядываясь с вопросом во взгляде. О’Брайен как-то подкашивает такое прямое и открытое внимание, но он берет себя в руки, оставаясь серьезным внешне:

– Ты нормально себя чувствуешь? – указывает на неё ладонью, которую вынимает из кармана. Райли заметно мнется, царапая ногтем поверхность стены, но ей удается спокойно пожать плечами и даже нахмуриться якобы от непонимания:

– Конечно, – голос ровный. – А ты? – встречный вопрос ставит в тупик. Правда Дилан не тянет, быстро соображая:

– Да.

– Ладно, – Янг выдавливает сжатую улыбку.

– Ладно, – О’Брайен всё так же серьезен.

Девушка неуверенно отворачивает голову, задумчиво моргает, покидая помещение, прикрыв за собой дверь. Может, он ведет себя странно, потому что пьян? Как-то необычно.

На кухне не горит свет, видимо, сегодня туда никто и не заглядывал. Райли медленно принимается за мытье рук, жалея, что первым делом не сменила уличную одежду. Ладно, всё равно. Она со вздохом вытирает ладони о полотенце, поворачиваясь к окну, и поднимает взгляд, немного мешкая, когда обращает внимание на автомобиль, припаркованный у тротуара. Почему-то в груди рождается ощущение, что где-то она могла его видеть ранее, но мысли о неизвестном уходят на второй план, вскоре, вовсе исчезнут из головы, ибо кто-то хлопает входной дверью. Янг даже не сомневается, не плюется догадками, она просто знает, что вернулась Лиллиан. И от этой мысли её готова поработить злость, но девушка умело глотает воздух, выстраивая моральную крепость вокруг себя, дабы отгородиться, защититься. Женщина встает на пороге кухни, выглядит так, будто прибыла с деловой встречи. Янг ещё не доводилось видеть её в такой одежде, но не суть. Совершенно всё равно. Финчер не обращает внимания, приступая к готовке. С нижней полки тумбы достает кастрюлю, чтобы сварить немного спагетти. Она сама не сильно голодна, но хочется занять себя чем-то.

– Вы уже вернулись, – Лиллиан нарочно не задает вопросы, вытягивая тему для беседы из пальца. Она проходит по кухне, постукивая каблуками о паркет, руки держит сложенными на груди. Райли не может видеть, а и не хочет, как женщина строгим взглядом режет её затылок на куски:

– Митчелл очень переживал…

– Простите, – Янг не оборачивается, не настраивает зрительный контакт, сохранив ровность в тоне голоса. – Я не хочу с вами разговаривать, – поддерживает уважительное обращение, наполнив кастрюлю водой, и ставит её на плиту.

Не проходит и должной минуты молчания. У Лиллиан всё готово. Она знает, что и как говорить, поэтому начинает укоризненно:

– Зачем ты это делаешь? – почти шепотом для усиления влияния. Финчер хмурит брови, слегка повернув голову, чтобы краем глаз видеть женщину позади, которая смотрит на неё с фальшивой тревогой.

– Твой отец так переживал. Почему ты заставляешь кого-то так волноваться о себе? – Лиллиан предполагает, что сейчас Райли ничего не трогает в груди, но на последок у неё остается самое действенное. – А Дилан? Зачем ты обрекаешь его на заботу о тебе?

Янг реагирует. Она с нежеланием оборачивается, медленно поднимая уже расстроенный взгляд на женщину, не сумев побороть напряженную тревогу, вызванную виной перед парнем, тем стыдом, которым кормит себя столько часов подряд. Как Лиллиан это удается? Каким образом она выясняет, что волнует человека в данный момент? Откуда знает, на какие болезненные точки необходимо надавить?

Но Райли ещё пытается бороться, хмуря брови и возражая:

– Я вовсе не… – успевает качнуть головой. Лиллиан перебивает, сердито щуря веки:

– Никто тебе ничем не обязан, Райли, – кивает, будто дав понять, что говорит правильные вещи, всем известные. – Ты не имеешь права так отягощать жизнь других людей. Кто… – она морщится, не веря. – Кто дает тебе это право? Право быть обузой для другого?

Финчер смотрит заворожено, начав медленно приоткрывать рот, чтобы опровергнуть слова женщины, но выходят непонятные звуки прерванных слов, которые встревают в горле, вызывая приступ удушья:

– Я…

– Ты думаешь только о себе, – Лиллиан неодобрительно качает головой, медленно направившись обратно к порогу. – Тебе на всех плевать. На отца, на Дилана, на друзей. Мерзкая эгоистичная девчонка, – встает у двери, неприятно тяжелым взглядом окинув девушку с ног до головы. – Прямо как твоя мать, – выплевывает, резким движением в сторону покидая помещение. Хлопает дверью.

Райли остается одна, но шум в её голове не затихает. Рой мыслей вызывает жжение в черепе, и девушка активно дышит, не контролируя движение своей грудной клетки. Задыхается. Эмоции вот-вот возьмут верх. Янг понимает, что может сорваться. Её глаза начинают гореть пеленой слез, и это толкает к раковине. Панически крутит ручки крана, в голове звучат слова немедленного успокоения. Умывает горячее лицо.

Тише. Тише.

Хрипло проглатывает кислород, но не может им насытить организм.

Тише.

Выпрямляется, упираясь ладонями в края раковины. Прикрывает веки. Дышит.

Тише. Всё в порядке.

Лицо морщится от эмоций, захватывающих сознание, и Янг мычит, сутулясь. Уже готова зарыдать, дать себе потерю контроля, но на автомате дает себе ладонью по лицу, вызвав звон в ушах. Легкое головокружение подталкивает присесть на стул. Шум воды не затихает. Он смешивается с помехами в голове. Сидит. Опускает лицо в ладони. Щека и висок горят – место удара.

Зато в сознании становится тихо.

Физическая боль не остановила моральную, но задержала её, и теперь у Финчер есть мгновение, чтобы привести себя в порядок.

Подходит к кабинету, потянувшись рукой к холодной ручке, но дверь сама распахивается, заставив женщину отшагнуть назад. Встречается взглядом с Диланом, но лишь секунду он удерживает их зрительный контакт, тут же развернувшись и продолжив идти по коридору. Лиллиан переводит спокойное внимание на его руку, в которой он сжимает бутылку виски. Остается невозмутимой, кажется, тихо хмыкает под нос, качнув головой, и проходит в кабинет, улыбаясь Митчеллу. Мужчина сидит за столом, ладонями растирает лицо. Выглядит подавленным, женщина с легкостью прочитывает его эмоции и состояние, правда всё равно не меняется в лице, прикрыв дверь:

– Дорогой, я нашла покупателя.

***

Мне удается «остыть». Я справляюсь, чему очень рада, но осадок после разговора с Лиллиан остается, поэтому не могу избавиться от излишней холодности, когда на кухню входит О’Брайен. Стою у тумбы, протирая полотенцем посуду, которую вымыла. Видимо, она скопилась за дни моего отсутствия, отвратительно, но я не против сделать эту работу за кого-то другого, мне хочется быть занятой, а вода пока не вскипает.

Бросаю короткий, не совсем теплый взгляд на парня, но правда… Правда пытаюсь выжать из себя что-то светлое. Замечаю в его руке бутылку виски, и отворачиваюсь, со вздохом продолжив заниматься делом. Дилан отпивает немного, встав сбоку, и наклоняется довольно низко, локтем упираясь в поверхность кухонной тумбы, кулаком подперев висок. И стоит в таком положении, открыто наблюдая за мной.

Я пытаюсь от него закрыться, морально отгородиться, но не способна игнорировать подобное поведение, вызывающее настоящие здоровые эмоции:

– Боже… – шепчу. – Ты решил ещё выпить? – не отвлекаюсь от посуды, водя по очередной тарелке полотенцем. О’Брайен забавно хмурится, сощурившись, и заводит руку с бутылкой за спину, слегка покачнувшись на ногах:

– Нет.

Улыбаюсь. Понятия не имею, почему, ведь внутри всё продолжает гореть злостью на себя. Мне стоит постараться замкнуться. Ненадолго, может, это даст парню понять, что необходимо соблюдать дистанцию в общении со мной. Лиллиан права. Это не пойдет ему на пользу. Зря он вообще тратит на меня время и…

Прекращаю водить влажной тканью по тарелке, уставившись в поверхность посуды, и медленно перевожу взгляд на О’Брайена. Он смотрит на меня. Не могу понять, с какими эмоциями, знаете, он… Просто наблюдает. Вот… Ничего. Ни напряжения, ни хмурости, ни улыбки. Смотрит.

Начинаю нервно бегать взглядом по сторонам, в итоге вновь останавливаясь вниманием на лице Дилана:

– Что? – не могу сдержать широкую улыбку. – Что? – повторяю, опустив посуду на тумбы, скользнув пальцами по её чистой поверхности. Жду его слов. Хотя бы каких-то, а мои губы давно предают меня, продолжая демонстрировать мое легкое смущение. В подобные моменты не способна заставить себя думать о чем-то другом. О чем-то темном и негативном.

ОБрайен, наконец, отмирает, пожав плечами, и встает прямо, озадачив меня своим молчанием. Подносит бутылку к губам, делая глоток, и начинает обходить меня позади, поэтому щурю веки, качнув головой. Странный, конечно…

Шлепок.

Опускаю руки, подняв обреченный взгляд на стену перед собой, и кривлю губы, кивнув:

– О, да… – перевожу внимание на парня, в глазах которого читаю знакомую наглость. – Очень остроумно, – повторяю с сарказмом, воздержавшись от желания немного потереть ладонью ягодицу. Опять шлепает меня по заднице. Какие-то вещи совершенно не меняются. Иногда я правда забываю, кто ты, О’Брайен. Выражение его лица остается ровным, но вместо этого о многом сообщает взгляд. Он встает с другой стороны, бедром упираясь в тумбу, и держит одну руку в кармане кофты, пока второй подносит бутылку к губам, делая большой глоток.

– Я пришел помогать, – заговаривает. Язык не заплетается, но речь больно расслабленная. Он довольно сильно пьян, но, почему-то, я не испытываю по отношению к нему страх, как было раньше. Наоборот, меня забавляет эта ситуация.

– В таком состоянии? – наигранно хмурю брови, стрельнув взглядом в парня. – Обереги меня от этого.

– Иди в задницу, – он ворчит, касаясь горлышком бутылки моей щеки. – Я всё могу.

Пальцами вытираю след от алкоголя на коже, фыркнув:

– Не сомневаюсь, – заканчиваю с посудой. Вода в кастрюле закипает, поэтому намереваюсь бросить туда спагетти. Беру стул, поставив ближе к тумбе, поднимаюсь на него, чтобы дотянуться до верхних полок, где обычно хранятся мучные изделия. Там же и рис, гречка, макароны. У нас должны быть спагетти. Роюсь в пакетах, мельком опуская взгляд на Дилана, когда чувствую, как он крепко сжимает пальцами моё бедро. Страхует? Не могу убрать глупую улыбку с лица. Смущенно глотаю кислород, продолжив изучать содержимое полок, и нахожу длинную упаковку спагетти. Правда не успеваю взять их, как мое дыхание перехватывает. Моментально и внезапно. Резко опускаю голову, устремив пораженный взгляд на О’Брайена, который, как ни в чем не бывало, отпивает виски из бутылки. Моргаю, поразившись и недоумевая:

– Ты укусил меня?

– Нет, – резкий ответ. Я приоткрываю рот, испытывая вовсе не негативные эмоции, просто… Я очень удивлена.

– Ты точно это сделал, – киваю, уверяя, и шире улыбаюсь, немного хмуря брови. Держусь пальцами за полку, а Дилан ворчит, отходя от меня:

– Отвали, кусок, – будто он не проконтролировал сие желание и теперь стыдиться содеянного, а мне становится смешнее:

– Нет-нет, ты точно укусил, – поворачиваюсь на стуле за ним, приподнимая ткань футболки, и со смехом заявляю:

– Даже след остался, – пальцами касаюсь отметин под пупком, и щурюсь, уставившись на О’Брайена, который словно сам не верит, что вытворил подобное, поэтому отказывается говорить со мной, бурча от злости под нос. Встает у стола, отводя взгляд в сторону, и продолжает пить. Я с задором смотрю на него, качнув головой:

– Боже, ну и странный ты, – поправляю футболку, взяв с полки упаковку спагетти, и спрыгиваю на паркет, двигая стул обратно.

– Беру свои слова назад, – поднимаю взгляд на парня, который продолжает ворчать. – Ты бываешь забавный, когда выпьешь.

– Я всегда забавный, – находит, что ответить. Такой надменный и слишком самоуверенный. Я взаправду забываю, какой ты, Дилан.

– Может, не будешь травиться? – указываю на бутылку пальцем, положив упаковку на стол.

– Мне нормально, – хмурит брови. Я поднимаю ладони, сдаваясь, и пытаюсь открыть упаковку, чтобы достать наш «ужин». Нарочно не ухожу от парня?.. Хочется верить в обратное, но подсознательно желаю больше мелькать перед его глазами. Мне нравится быть под его молчаливым наблюдением. Чувствую себя в такие моменты комфортно. Это немного успокаивает, не могу понять, почему.

Открываю спагетти, решая взять совсем чуть-чуть. Не думаю, что Дилан сильно голоден. Не спешу отойти от него, краем глаз улавливая, как он осторожно поднимает руку, с интересом что-то изучая на моей шее или щеке… Он пальцами убирает локоны волос, открывая своему вниманию отметину за ухом, которую мне приходится скрывать за волосами. Наутро она стала яркого бордового оттенка. Сразу ясно, что это не синяк, но, кажется, О’Брайен вполне доволен своей работой, поэтому усмехается краем губы, водя большим пальцем по поврежденной коже.

Я закатываю глаза, строя из себя недовольную девчонку:

– В последнее время ты активно руки распускаешь, – делаю замечание, хотя дураку понятно, что произношу без укора. Ворчу, изображая возмущение, но лицо моментально меняется в своем выражении, когда Дилан опускается на стул, подперев ладонью щеку, и вновь принимается молча наблюдать за мной, отчего улыбаюсь, снова плавно закачав головой.

Странный, но забавный наглый тип.

Собираюсь развернуться к плите, успевая взглянуть в окно на автомобиль, и по какой-то причине он не дает мне покоя.

Где я могла видеть подобный? Да где угодно. Бред.

***

Ночь кажется самой приятной частью суток. Причин этому мнению множество, даже необычно, что парень находит в своей обыденности определенное время, когда чувствует себя комфортно и спокойно.

Он лежит в одежде на кровати. В комнате Райли темно. Сама девушка слегка обеспокоена странным поведением Дилана, но не подает виду, отдаваясь сонливости. Её веки закрыты. Лежит на боку, кутаясь в теплое одеяло, в то время как О’Брайен не накрывается, потому что не рассчитывает оставаться с ней на ночь. Он всё ещё размышляет об одиночестве, но, кхм, продолжает находиться с ней. Янг вынимает одну руку, укладывая на одеяло, сжав пальцами подушку. Ерзает, пытаясь расслабиться, но не удается, ведь ощущает наблюдение со стороны Дилана. Не напрягает. Просто вызывает интерес. Парень удобнее устраивается на боку, сунув одну руку под подушку, ладонью другой поправляет рукав футболки Финчер, который задирается вверх. Данный жест вынуждает уставшую девчонку приоткрыть один глаз, чтобы видеть О’Брайена:

– Если хочешь, можешь остаться, – она будет смущена, но… Можно и начать привыкать к нему рядом… Рядом. Янг идет против правильного. Она должна отстраняться от него, а вместо этого поддается желанию чаще видеть. Глупая девчонка. Верно Лиллиан говорит. Эгоистка.

– Я сейчас уйду, – сам зевает. Удивительно, что держится в сознании, учитывая уровень алкоголя в его крови. Прикрывает веки, а Райли наоборот полностью распахивает их, изучая лицо парня в темноте:

– Что с тобой? – это всё из-за разговора с Митчеллом? Дилан открывает глаза, хмурясь:

– Ничего, – глотает сухость во рту. – Спи.

Янг продолжает смотреть на него, встречая его прямой взгляд, оттого происходящее кажется совсем уж непонятным. Девушка может спокойно спасти их обоих от неловкости, если закроет глаза и уснет, но сегодня она идет против своих же верных решений, поддаваясь ощущению притяжения. Она приподнимается на одном локте, вызывая больше хмурости на лице парня, который с неясным напряжением следит за её движением, в последнюю секунду осознав, что девушка собирается делать.

Финчер пальцами придерживает локоны волос, убирая их за ухо, наклоняется к лицу ОБрайена, скованно повторившего глоток воды во рту. Янг выдыхает ему в губы, ощутив сильный удар смущения от такого пристального наблюдения, и в последний момент падает лицом в свою подушку, начав активно тереться об неё носом от смущения, после чего вовсе отворачивает голову в противоположную сторону. Слышен её громкий вздох. Если бы она могла себе позволить, то постучала бы ногами по кровати, чтобы как-то выплеснуть эмоции. Дилан… Он немного удивлен тем, что она вообще сама проявила желание. Парень сдерживает улыбку, прикусив губу. Смотрит в затылок Райли, зная, как сильно её лицо краснеет от подобного.

Светлые эмоции. Ей нужно больше «света».

========== Глава 47 ==========

Теплая ночь, но кончики пальцев по какой-то причине замерзают постоянно. Для Дилана нормально ощущать холод под кожей, правда, в последнее время парень прекращает чувствовать лед в конечностях по одной причине, которая мирно сопит рядом. О’Брайен собирался уйти к себе после того, как девушка уснет, а выходит так, что его самого окутывает небытие, возможно, ещё до того, как засыпает сама Янг. Девушка забавно кутается в одеяло, несмотря на легкую духоту в помещении. Наверное, поэтому она не пробуждается в момент, когда тишину атакует вибрация телефона.

Дилан приходит в себя сразу же. Он лежит на боку, сложив руки на груди, и отрывает голову от подушки, хмуро и сонно вертя лицом, пока не догадывается о точном местонахождении источника шума. Резко приседает, развернувшись ногами к краю, и касается стопами паркета, еле ориентируя руки в темноте. Вынимает из кармана кофты телефон, не смотрит на экран, поскольку до сих пор пребывает в ужасно тянущем состоянии. Будто сознание продолжает бороться за его разум, который просто обязан отдаться сну. Прямо сейчас. О’Брайен подносит аппарат к уху, сгибаясь, локтем опирается на колено, свободной ладонью проводя по лицу, и вздыхает:

– Да? – тихо и хрипло, даже лениво. Без желания интересуется, кто тревожит его в ночное время, но ответа не получает. Только вибрирующий шум. Дилан опускает руку, отрывая её от мятого после сна лица. Хмуро уставился в пол. Вокруг главенствует темнота.

– Слушаю, – повторяет попытку установить контакт со звонящим, но в ответ пустой шум, напоминающий помехи в телевизоре. Парень смотрит на яркий экран, морщась, и щурит веки, изучая входящий номер. Неизвестный. С меньшей уверенностью, но с усилившейся напряженностью в теле подносит мобильный обратно к уху, уже не пытаясь дозваться. Слушает.

Что за бред?

Опускает телефон, сбрасывая вызов, и вновь роняет лицо в ладонь, потирая ею кожу и сжатые веки опухших глаз. Тело ломит, а голова кружится. Перепил вчера.

Громко выдыхает, оглядываясь через плечо на Райли. Спит. Довольно крепко, даже завидно, но отчасти удивительно, что она имеет возможность так хорошо углубиться в себя. Парень не был бы против пропустить мимо звон телефона. Сможет ли уснуть теперь?

Сутулится. Изучает номер телефона на экране, и почему-то не может избавиться от тяжести в груди, поэтому пишет Нейтану сообщение с просьбой найти ему сим-карту, после чего открывает крышку своего телефона. Вынимает симку. Совершенно не мнется, ломая её пополам. С легким щелчком сим-карта разделяется. Прячет две части в карман джинсов, телефон собирает обратно. На часах будильника три ночи.

Даже не попытается уснуть.

***

«Смотри, смотри!» – девушка с чистым и светлым восторгом зовет парня, который уходит на кухню, оставляя её с дочерью в теплой гостиной. За окном сияет летнее солнце. Его лучи касаются пола, скользят по помещению, отражаясь в поверхности зеркал. Ароматы травы, хвои и гор смешиваются между собой, проникают в нагретую комнату, полной запаха цветов, стоящих в горшках. Ещё зеленых. Ещё молодых. Ещё живых.

Парень с легкой паникой возвращается обратно, взглядом врезаясь в затылок девушки, которая оглядывается на него, с улыбкой поднимая ребенка под плечи:

«Она двигает ножками!» – с неизменным счастьем, будто их младенец только что спел одну из песен Майкла Джексона. Парень явно выдыхает, отпуская напряжение, и опирается рукой на дверной косяк, сжато улыбнувшись супруге, которая не различает его скованности. Каждый раз он пугается её эмоциональному всплеску. Хорошо, что в последнее время ею овладевает переизбыток положительных чувств. А всё почему?

Маленькая девочка. Она сидит в цветастом платье на коврике. Пухленькая. Щекастая. На голове довольно быстро растут пока ещё светлые волосы. Занятный факт: до года у Райли будут светло-зеленые глаза, а после они начнут стремительно «окрашиваться» в карий. Хотя, до сих пор, если девушку поставить под особым углом на солнце, можно будет уловить немного зеленого в её глазах. Прямо как у матери.

Девушка с восторгом открывает рот, подобно дочери, которая звонко хихикает с таких «гримас». Её поднимают выше, отрывая ножки от пола, и она начинает ими дергать, как и ручками, приходя в ещё большее восхищение от парящего ощущения. Девушка смеется, продолжая оглядываться на парня, вытирающего ладони о тряпку, которую захватил с кухни. Он с теплой улыбкой наблюдает за происходящим.

Это его воспоминания. Это его прошлое. Это то время, когда он был поистине счастлив.

Митчелл… Что ты наделал?

Резкое пробуждение. Мне оно неприятно. Не люблю, когда меня выдергивает из теплого сна, полного такого яркого света. Лето. Это точно было лето. Аромат хвои до сих пор витает в виде собственной обманчивой галлюцинации. Я лгу себе, хватая знакомый запах и проглатывая его внутрь себя. Легкие наполняются лишь пустотой. Пылью. Открываю болящие веки, взглядом скользнув по бледному помещению с сереющими стенами. В груди образовывается тяжесть, и мне приходится насильно избавиться от неё, затолкать глубже в себя, дабы защититься от возможных последствий, которые мне могут принести излишние размышления. Особенно после таких снов. Это было нечто родное. То, что оставляет после себя пустое чувство ностальгии.

И так будет начинаться каждый мой день? С внутренней борьбы с самой собой? Мне больно осознавать данное, как факт моего дальнейшего существования в этом мире. Будто мне требуется постоянный контроль, разве это правильно? Разве не тяжело? Будто теперь смысл моей жизни в каждодневном анализе своего подсознания. И всё для того, чтобы оставаться в себе. Оставаться нормальной и не быть обузой для других.

Интересно, другие люди, как часто они задумываются над смыслом? Для чего просыпаются, для чего поднимаются с кровати, кушают, общаются? Есть ли у них определенная цель существования? Как они оценивают свою обыденность? Живут ли со смыслом или просто действуют на автомате, будто бы считают, что у них ещё есть второй шанс. Помню, одна из одноклассниц как-то заявила об утраченном времени. Она сказала, что её лучшие годы проходят. А ведь ей на тот момент было всего пятнадцать. Слова людей заставляют меня думать, наблюдать за ними – делать свои выводы, вот только, трудно что-то осознать, основываясь на мнении других. Всё, что я вижу вокруг, – это тупое и бессмысленное проживание своих лет.

Сажусь на край кровати, свесив ноги, и потираю лицо, не ощущая себя выспавшейся. Я спала крепко, но… Откуда-то внутри неприятный осадок. Скорее всего, в этом вина сна.

Невольно тяну руку к ящику тумбы, выдвигая на себя, и хмуро смотрю на старого кролика с длинными ушками, который пылится здесь, не видя света. Пальцами касаюсь его животика, чувствуя внезапное покалывания в своем.

Так вот… Мне правда придется провести в подобном режиме всю свою жизнь? Не будет ли проще вовсе изолироваться? Тогда точно не возникнет проблем с окружающими. И никто не будет страдать и получать увечий от меня.

Умываю лицо, проверяя его состояние в зеркале ванной комнаты. Мне кажется, это необходимо – смотреть на себя, говорить с собой, чтобы не терять контакта со своим внутренним «я». Поэтому нет ничего странного в том, что я делаю, когда начинаю расспрашивать себя о своем состоянии.

Как ты, Райли?

Вроде, нормально.

Вроде.

Слышу голоса в коридоре. Они быстро отдаляются, поэтому выключаю кран, вытирая ладони о зеленое полотенце, и выхожу из прохладного помещения, когда убеждаюсь, что источники шума оказываются внизу в прихожей. Босиком шагаю по паркету, ладонью касаясь стены. Встаю у края, не выглядывая на лестницу. Слышу, как Лиллиан торопит отца, говоря, что они опаздывают, а мой отец вроде… Общается с кем-то другим. Может, с Диланом? Слушаю. Они одеваются. Звук застегивающейся молнии. Сможет ли отец вести машину после того, как выпил? А не всё ли равно. Это его жизнь. Не моя.

Выжидаю. Взрослые покидают дом, оставляя после себя только ароматы своих духов, способные по их мнению перебить запахи алкоголя и сигарет. Щелчок. Двойной. Дверь заперта, и я могу сделать шаг к лестнице. Тихо не становится. Со стороны гостиной звучит голос женщины, судя по всему, включен телевизор. Спускаюсь медленно, разбирая слова ведущей новостей. Да, почему-то нет сомнений в том, кто позирует на экране.

«…Это уже третий пропавший человек за неделю. Следствие ведется круглосуточно…»

Встаю на пороге гостиной, осторожно толкнув от себя дверь, и этим привлекаю внимание парня, который резко выключает телевизор, сидя на диване. Оглядывается на меня, сжав в руке пульт, и с каким-то особым интересом смотрит, будто ждет, что заговорю первая. А мне… Что? Я должна быть нормальной, поэтому говорю:

– Привет, – стреляю вниманием на черный экран телевизора, находя необычным то, что Дилан поступает так довольно часто. Он смотрит новости, но выключает, когда кто-то его тревожит. Может, не любит сидеть перед телевизором в компании?

– Привет, – отвечает, встав с дивана и бросив на него пульт. Поправляет кофту, сунув в карманы ладони. И стоит на месте, смотря на меня. Моргаю, находя его поведение довольно странным, но не могу этому удивляться. Он часто ведет себя так. Я уже привыкаю.

– Они погнали узнавать насчет продажи дома, скорее всего, не вернутся сегодня, – объясняет, почесав пальцами затылок, будто ему неловко заговаривать о взрослых, но это не запретная тема. Просто не особо актуальная для меня.

– Понятно, – отвечаю без интереса и разворачиваюсь, направляясь на кухню, чтобы выпить стакан воды. В горле пересохло за время сна.

Пока нехотя глотаю воду, ставлю чайник и изучаю продукты в холодильнике. Их много, можно приготовить нормальный завтрак. Интересно… Дилан будет кушать со мной, или он уже позавтракал?

Взглядом скольжу по полкам, позволяя холодному воздуху касаться лица. Шаги в коридоре привлекают внимание. Думаю, что парень зайдет на кухню, но, если прислушаться, то понимаю, что двигается к двери. Входной. Моргаю, прикрыв дверцу холодильника, и подхожу к порогу, переступая его. Наблюдаю за тем, как Дилан, стоя спиной ко мне, обувается, хлопая по карманам кофты. Рядом с ногами рюкзак. Стучу пальцами по стакану, ожидая, что он обратит на меня внимание, но этого не происходит следующие пять секунд, пока он одевается и приводит себя в частичный порядок, поэтому не выдерживаю, спокойно спрашивая:

– Куда ты?

О’Брайен оглядывается, наклоняясь за рюкзаком:

– Нейтан звонил. Сказал, есть работа, так что… – пыхтит, поднимая его. Видимо, тяжелый. Что там?

– Ясно, – произношу совершенно отрешенно. Здорово, что у парня есть какой-то способ зарабатывать деньги. Опускаю взгляд на воду в прозрачном стакане. Дилан выпрямляется, натягивая ремни на плечи:

– Всё нормально? – тихо кряхтит, морщась от тяжести, давящей на его спину. Поднимаю голову, удивленно заикаясь:

– Конечно, а что?

О’Брайен щурит веки, всё ещё пытаясь поправить ремни так, чтобы груз не вызывал такой боли:

– Выглядишь расстроенной, – вдруг его лицо озаряется ухмылкой. – Не можешь потерпеть пару часов без меня?

Его довольный тон вызывает у меня смешок, который выдаю без смущения, качнув головой:

– Во-первых, я не расстроена, – ладонью указываю на свое лицо. – Я всегда выгляжу так после сна.

– Очень мило, – кивает головой, улыбаясь.

– Спасибо, – благодарю с сарказмом. – Во-вторых, я с удовольствием воспользуюсь редким случаем твоего отсутствия и буду наслаждаться тишиной и покоем.

Дилан сжимает ремни, наклонив голову набок, смотрит на меня с той же немного наглой улыбкой, и мне хочется верить, что ему не под силу видеть меня насквозь. Какие-то секунды мы молча смотрим друг на друга, после чего парень делает шаг спиной назад к двери:

– Мы можем посмотреть фильм вечером.

– Как хочешь, – пожимаю плечами, делая вид, что меня не заботит его предложение.

О’Брайен с подозрением сощуривает веки, открывая замок:

– Типа недоступная?

– Типа самодостаточная, – еле сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть с его выражения лица.

Парень открывает дверь, предупреждая с важным родительским видом:

– Никому не открывай, незнакомых дядек не впускай.

– Иди уже, – закатываю глаза, двинувшись к нему, чтобы закрыть.

– Пока, – улыбается, немного наклонившись ко мне лицом, а я игнорирую его приближение, начав тянуть дверь на себя:

– Удачи-и… – пытаюсь закрыть, но начинаю улыбаться, ведь парню удается удерживать дверь и коснуться носом моего лба, из-за чего пихаю его ладонью на крыльцо, повторяя:

– Пока, – краем глаз улавливаю его улыбку и закрываю дверь, оказываясь наедине с собой. И выдыхаю, слыша мотор автомобиля. Уголки губ опускаются, улыбка сменяется легким волнением.