Текст книги "Считай звёзды (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 98 страниц)
Он лучше. Роберт сказал, что он лучше.
О’Брайен подходит совсем близко, касаясь кроссовками бедра убитого человека. Смотрит. Испытывает… Нет, он не должен чувствовать подобное, но он свободен. Он смог… Он лучше, он…
«Дилан?» – другой голос. Он мягкий, тихий, но пугает сильнее, чем прежний. Парень резко оглядывается, с ужасом замечая девушку, бродящую между стеллажами с коробками. Она нервно дергает свои локоны волос, озираясь. Она ищет его.
О’Брайен дергает головой, задохнувшись:
«Нет…» – его движения ненормальны. Он дрожит. Сильно. Опускается на колени, начав руками водить по крови.
«Дилан, ты тут?» – голос ближе.
«Господи… Черт», – парень мычит, замечая, как много крови на его руках, и пытается вытереть их о свою футболку. Бросает взгляд назад:
«Не ходи сюда!» – просит, вновь принимаясь панически водить ладонями по луже, будто кровь вернется обратно в мертвое тело.
«Всё в порядке?» – девушка выходит из-за стеллажа, направляясь к бетонной площадке. Дилан громче мычит, одежда мужчины больше не впитывает в себя алую жидкость.
Дыхание ускоряется. О’Брайен поднимает взгляд на убитого мужчину, но вместо него лежит отец. Опускает глаза – крови только больше. Нет. Вновь поднимает – перед ним мертвая Лиллиан. Черт. Опускает. Он в крови.
«За что?» – голос звучит у самого уха. Дилан резко оглядывается, напугано изучая темноту за собой. Её нет. Где она? Она… Моргает, сжимая ладони, а между пальцами сочится чужая кровь. И внезапно чувствует что-то жесткое, поэтому поворачивается обратно, изучая сжатые ладони. Поднимает их к лицу, раскрывая пальцы. Хмуро изучает алые ладони, в одной из которых лежит предмет. О’Брайен понимает, что именно сейчас наступает момент его гибели. Эмоциональной, моральной, физической. Он осторожно касается цепочки, поднимая выше – и перед его глазами окровавленный кулон в виде звезды. Приоткрывает рот, не успевая осмыслить. Слышит короткий вздох, полный хрипоты, и переводит взгляд на тело.
Лежит Райли.
Захлебываясь в крови.
Удар в сердце. Он буквально подскакивает на кровати, хватаясь за грудную клетку, и хрипло пытается схватить воздух, удержаться в сознание, несмотря на темноту в глазах. Второй удар – Дилан морщится, сгибаясь пополам. Мокрым от пота лбом касается согнутой в колени ноги. И срывается мычание, перерастающее в болевые стоны. Яркий дневной свет заставляет морщиться. О’Брайен задыхается, сжимая пальцами ткань футболки.
Третий удар. Рывком падает обратно в подушку, буквально рыча в неё от нестерпимой боли. Его крутит. Он стучит свободным кулаком по кровати, сносит им предметы с тумбы. Его сейчас разорвет. Каждый удар полон яда, что желает вырваться из его сердца.
Около часа. Около часа мучения в одиночестве, и ему удается найти подобие успокоения. Лежит на боку. Не шевелится. К груди прижимает ладонь. Веки не разжимает. Его тянет в темноту, но он обязан сохранить сознание.
Не собирается анализировать сон. Это лишь воспоминание. Эхо прошлого. Он не хочет возвращаться в тот день. День, когда он перестал быть собой. Этот гребаный миг самообмана, миг ложной славы для себя.
Примерно полчаса – и Дилан может присесть. Ему нужно попасть в ванную. Умыться. Принять лекарства. Руки трясутся.
О’Брайен еле поднимается на вялые ноги, чувствуя, как пот продолжает стекать по коже спины. Ладони ледяные. Прикладывает их к лицу, чтобы остудить пыл. Пошатывается, приближаясь к двери, и еле справляется с задачей, открывая её. Спотыкается о порог. В ушах гудит, но этот назойливый звук не мешает расслышать шум с первого этажа. Дилан пропустил бы его мимо, но в таком состоянии вспоминает о наличии чужака в доме. Без понятия, каким образом, но у него подобное чувство срабатывает на автомате.
Здесь Остин. Здесь Райли. Ему нужно быть с девчонкой, чтобы этот выродок не сказал лишнего. Чтобы Янг… Чтобы она не узнала…
О’Брайен плетется к лестнице, ладонью опираясь на холодную стену. Опрокидывает что-то с тумбы в коридоре, и плюет, ибо слышит голоса. Эти двое внизу. В прихожей. Перед глазами полнейшая муть из оттенков. Приходится хорошо растирать веки, чтобы вернуть себе подобие нормального зрения.
Подходит к краю стены, уже потянувшись ладонью к перилам, как застывает, улавливая голос Остина:
–… Нет. Я поживу у бабушки. Не хочу возвращаться домой.
– И не надо, – это Райли. Её голос уставший, скорее всего, она не спала сегодня. – Кто знает, что взбредет ему в голову? Держись от него подальше, ладно?
Гудение автомобиля. Такси? Дилан морщится. Он знает, что должен показаться, дать Остину понять, что тот должен держать язык за зубами, но стоит на месте, как вкопанный, слыша следующее.
– Ты правда с ним? – непонимание блондина уместно. – Ну… Ты с Диланом…
– Мы вместе, – почему-то ответ Янг встречается внутри Дилана сильным ударом в грудь. Парень продолжает бездвижно стоять.
– А что? Почему ты улыбаешься?
– Если ты с ним, значит, ты ничего о нем не знаешь.
О’Брайен хмурит брови, стиснув зубы.
– Мне плевать, – девушка отвечает тише.
– Нет. Ты просто не представляешь.
Заткнись, Остин. Закрой свой рот, иначе…
– Ты… Что ты можешь знать? – Финчер пускает нервный смешок. Дилан не может видеть её лица, но представляет, как она возмущена.
– Он говорил тебе о Роберте?
Парень застывает. В венах замирает кровь. От растущего гнева возвращается паническая судорога.
– Откуда ты… – Райли начинает. В её голосе полнейшая растерянность.
– Не заявляй так наивно, не представляя, кто он. Я могу прямо сейчас рассказать тебе.
Сжимает ладони в кулаки. Дыхание тяжелеет. Взгляд мрачнеет. Ты труп, Остин. Дилан хватается за перила лестницы, чтобы помочь себе выйти к ступенькам.
– Чего ты добиваешься? – непонимание Финчер ставит в тупик. О’Брайен останавливается, оценив в её голосе спутанность.
– Сейчас, этим разговором? – она продолжает. – Каждый человек имеет право не говорить о себе. Я не могу заставлять или принуждать. Когда-нибудь ему захочется, и он расскажет. До тех пор я не хочу слышать этого, тем более от левого человека, – последние её слова звучат грубо. После них слышна попытка Остина оправдать свои намерения перед девушкой, но та силой закрывает дверь перед носом парня, бросив холодно:
– Удачи, Остин. Не забудь поставить свечку за Робба.
И продолжает стоять на месте, ладонью скользнув по лицу. Она действительно не смогла сегодня уснуть. Её одолевает усталость, а слова Остина лишь отягощают состояние. Райли мучает неизвестность, но она правда не хочет принуждать Дилана раскрывать свои секреты. А так же Янг ни за что не станет слушать подобное от других людей.
Если честно… Отчасти ей страшно, знать правду, поэтому она оттягивает этот момент, надеясь, что её беспокойство напрасно.
Ладно, может, чашка крепкого чая подарит ей сил? Ей ещё необходимо быть «нормальной» рядом с О’Брайеном.
Девушка разворачивается. Из-за своей невнимательности она может не заметить парня наверху, но улавливает движение его руки, которой он берется за перила, так что останавливается, взглянув на него. Ощущает укол неуверенности в своих действиях и словах, но знает – должна постараться сыграть свою отменную роль. Ложь. В глаза.
Пытается улыбнуться. Выходит сжато. Старается выдавить слова. Но те не идут в голову. Дилан уставился вниз. Выглядит так, будто его только что поймали за чем-то ужасным, и он со страхом сознается в содеянном. Это пугает Райли, толкая её заговорить, но первый открывает рот О’Брайен.
И его слова обрекают обоих оказаться в мировой тишине.
– Я убил человека.
========== Глава 48 ==========
Райли не привыкла брать ситуацию под свой контроль, учитывая её не совсем важное эмоциональное состояние, вызванное долгой бессонной ночью. Девушка какое-то время стоит, молча изучая выражение лица парня, который произносит слова довольно громко, будто выплевывает их, с надрывом, боясь, что в последнюю секунду передумает открывать потайное, а теперь, когда фраза тонет в тишине, осознает, что всё-таки произнес это. То, что вызывает на его лице чертов панический страх. Между ними большое расстояние, но Финчер удается рассмотреть эмоции, которые О’Брайен пытается подавить, а выходит одно – молчание и испуг. Он сказал. Сказал это. Действительно? Да, действительно. Весь ужас состоит ещё в том, что парень не способен шевельнуться, словно морально его силы иссякают. Поэтому ему остается только ждать. Ждать, что…
Не знает, что вызывает дрожь, но парень вздрагивает, когда девушка резко двигается с места, спешно поднимаясь по лестнице, и Дилан чувствует желание отпрянуть, отдернуть руку, когда Райли с охотой сжимает его запястье, потянув вниз:
– Идем, ты ужасно выглядишь, – она о его безумно бледном лице, оно практически отдает белым цветом, что пугает и толкает на скорую помощь. – У тебя сердце болит? – Янг приходится напрячь мышцы, ведь Дилан явно не стремится покорно следовать за ней.
– Что у тебя болит? – она ведет его на кухню, не обращая внимания на шокированное выражение лица О’Брайена, в глазах которого по-прежнему читается паническая нестабильность. Наверное, грубость не уместна, но Янг бы не справилась без применения силы. Она с трудом усаживает парня на стул. Его глаза опущены, и он не поднимает взгляд выше, когда Райли начинает ладонями трогать его лоб, а щек касаться костяшками. Внимательно и хмуро изучает Дилана взглядом, наклонившись, и сжимает пальцами запястья его рук, ужаснувшись от такого быстрого биения сердца:
– Что произошло? – не понимает, задавая вопрос шепотом в пустоту, ибо не ждет, что получит ответ. – Сейчас, я… – оглядывается на кухонные шкафчики. – Я дам тебе лекарства, – хочет поспешить к тумбам, но парень перехватывает дрожащей рукой её локоть, остановив, чем окончательно заставляет перевести на него внимание. Финчер оборачивается к нему всем телом, наконец, добившись желаемого зрительного контакта, и одно становится ясно – Дилан хочет говорить. Он хочет обсудить. Ему это необходимо. Но Янг продолжает с сомнением исследовать его лицо, надеясь, что он чувствует себя не так плохо, как выглядит, и вынужденно смиряется, присев на стул рядом. Позволяет ему продолжать держать её за локоть. Может, факт телесного контакта расслабляет его.
О’Брайен вряд ли способен начать, так что роль активного собеседника падает на плечи не особо разговорчивой Янг. Девушка ерзает на стуле, понятия не имея, с чего начать. Она шокирована? Ещё бы. Хотя готовила себя к чему-то подобному, но… Не соображает, что и как говорить, поэтому начинает издалека:
– Сколько тебе было? – остается крайне довольной тем тоном голоса, с которым заговаривает. Спокойствие. Сосредоточенность. Собранность. Райли готова слушать. А Дилан? Готов ли он говорить?
О’Брайен долго размышляет. Он собирается с мыслями, порой сжимая веки и опуская голову, будто пытается собрать все воспоминания в одно событие, которое так отчаянно пытался забыть, а тут по вине паники всё в полнейшем хаосе, отчего ему куда тяжелее.
– Четырнадцать, – с сомнением и тихо. Янг приходится немного наклониться к нему, чтобы слышать:
– Как это произошло? – не надо торопиться, но ей не нравится, как трясутся руки парня. Он слишком грубо сжимает её локоть. Ему явно больно, и девушка не сомневается, что очаг дискомфорта в его грудной клетке.
– Моя мать состояла в отношениях с Робертом, – опять это имя. Это чертово имя. Райли кладет вторую свободную ладонь на запястье Дилана, следя за его пульсом. Тот учащается.
– Если так подумать, это были ее самые долгие отношения, – О’Брайен постоянно смотрит в стол. Хмуро, но при этом неуверенно.
– Сколько? – задает вопрос, погладив пальцами тыльную сторону его ладони.
– Почти двадцать лет, – прикидывает, вызывая ответный шок у девушки, которая приоткрывает рот, качнув головой:
– Погоди… Но как же твой отец?
А Дилан почему-то нервно усмехается, его челюсть напряженно сжимается:
– Моя мать была замужем за другими мужчинами, пока состояла в отношениях с Робертом, – мельком поглядывает на Янг, наблюдая за её реакцией. – Знаю, как дико звучит, но… У них была особая связь, – объясняет, хоть толком сам не понимает, как именно стоит преподнести информацию, чтобы его правильно поняли. Переводит взгляд на Финчер, замечая, что она не решается заговорить. Смотрит на него, ожидая продолжения. О’Брайену придется выталкивать из себя мысли самостоятельно, и плевать, что он может запутаться и потеряться в них. Плевать, насколько невнятно будет излагать мысли и выкладывать воспоминания. Ему требуется рассказать ей.
Для чего? Чтобы немного, да подпустить девчонку ближе. К себе. Райли права, у них ничего не выйдет, если они не попытаются открыться. Хотя бы слегка.
– У Роберта была своя группа единомышленников, – Дилан отворачивает голову, вновь уставившись в поверхность стола. Парень не может заставить себя сохранять зрительный контакт с той, кто так внимательно слушает. И чьей реакции так сильно страшится.
– Он стоял во главе. На тот момент они занимались одним делом, которое хорошо окупалось и имело спрос, – общие поверхностные фразы, но, раз ему так легче говорить, Янг не станет требовать конкретики. – Члены группы проходили подготовку, знаешь, на доверие и приспособленность к такому роду деятельности, – выбирает слова, не желая посвящать Райли в подробности того черного бизнеса, в которое он сам был втянут вместе с Лиллиан. Финчер не нужно этого знать:
– Когда мне исполнилось девять, Роберт заинтересовался мной, как прибавкой к рабочей силе, поэтому он всячески начал развивать меня в данном направлении, – невольно жестикулирует, проявляя признаки плохой нервной стойкости. – И мать просила меня не отпираться, хвалила за успехи и послушание, – Райли хмуро слушает, теперь сама держит его за локоть, нарочно не теряя телесного контакта. – Когда мне стукнуло четырнадцать, Роберт понял, что, может, я на что-то и годен, но мне не хватало того, чем обладали все члены группы. Это было чуть ли не главным фактором для работы, – переводит внимание на Янг, чувствуя, как сохнет во рту, а сомнения мешают сохранить уверенность в попытке открыться перед кем-то:
– Я не мог… – запинается, опуская глаза на свои ладони, которыми перебирает ткань кофты. – Я не был склонен к проявлению агрессии, и не мог…
– Убить? – кто её за язык тянет? Райли скрывает своего ужаса, ведь получает короткий кивок, заставивший её опустить взгляд.
– Роберт не подсовывал мне жертв, он злился, когда я отказывался добивать до потери сознания тех, с кем стоял в спарринге, – Дилану неприятно окунаться в прошлое, но ему приходится тонуть в нем с головой, словно снова проживает те безумные мгновения своей жизни. – И, видимо, решил поставить меня в жесткие условия… – сглатывает, повторно стрельнув взглядом на Янг, добавляя тише. – У меня не было выбора.
Моргает, пальцами давя на виски. Сутулится слишком сильно, Райли воздерживается от желания приподнять его, разогнуть. Парень ставит локти на свои колени, ладонями накрыв губы, будто ему так проще выдавливать слова:
– Ночью он отвез меня на склад, в лесу… – выражение лица полно напряжения, что дает понять – подходит к проблеме, подходит к самому неприятному воспоминанию. – Там была моя мать и личный телохранитель Роберта, – хмурится, уставившись стеклянным взглядом в одну точку. – Как я понял, никто из них не знал, для чего мы здесь, кроме Роберта, конечно, – выдерживает паузу, дав себе морально передохнуть. Янг не торопит. Ждет, считая удары его сердца. Быстро. Она постоянно сбивается.
– Он приказал своему телохранителю встать на колени, а сам протянул мне оружие, сказав стрелять, – вновь глоток воды во рту. Дилан не поворачивает головы, но взглядом следит за выражением лица Финчер, ожидая её реакции, но она остается спокойной. Сидит ровно. Смотрит на него. Слушает.
– Я был в ужасе и отказывался, я видел страх в глазах мужчины, который не мог ослушаться Роберта, – О’Брайен откашливается, из-за хрипоты ему труднее говорить. – Он будто считал всё это безобидной игрой на нервах мальчишки. Я… Я сам до конца верил, что патроны холостые.
– Он всё же заставил тебя выстрелить? – Райли находит возможность принять участие в разговоре, когда парня одолевает скованность. Дилан поглядывает на неё, продолжив уверять:
– Я отказался, но Роберт не отличался терпением. Помню, он достал второе оружие и направил его на мать, поставив меня перед выбором.
Райли не контролирует эмоции. Она ошарашенно смотрит на него, её веки расширяются, а губы немного приоткрываются, выдавливая вздох. О’Брайен нервно качает головой:
– Я не мог… – пожимает плечами, взглядом уплывая в сторону. – Она начала плакать. Кричать на меня, вместе с ним, – нервно прикусывает кончик губы. – Я не выдержал давления и выстрелил, но пуля пробила часть бедра, мужчина с выдержкой вскочил, кинувшись в нашу сторону. Помню, у него был нож. Я понимал, что он к чертям прикончит меня, но посчитал, что это будет справедливо, раз уж сам попытался отнять его жизнь, – переплетает пальцы. Кажется, ему уже легче говорить, но настолько мрачные воспоминания не прекращают пугать. Парень всё ещё изнемогает, ожидая реакцию девушки. Нужную и уместную реакцию, а получает только её внимание. Хмурое и сердитое.
– Роберт выстрелил в его грудь, – припоминает, морщась, будто в его ушах звучит выстрел. – Он упал, и… – тут его речь обрывается, становясь неясной и скомканной. – Роберт дал мне… – его ладони крепко сжимаются, а ненормальный страх возвращается. – Нить, – исподлобья смотрит на Янг, готовясь к тому, что последует после его слов, ведь то, что ему приходится говорить – это… Это настолько мерзко. Это ужасно, и его руки начинают дрожать с новой силой.
Но Райли остается внешне непоколебимой. Смотрит. Слушает. Не перебивает.
– Очень прочную, он взял ее с полки стеллажа. Приказал придушить его. Я начал просить не принуждать меня, потом понял, что он всё еще направляет оружие на мать, он точно бы выстрелил в нее. Тогда я… Я просил хотя бы пристрелить этого типа, но не душить. Он еще… – потирает ладони, вновь ощущая покалывания в пальцах. – Еще был жив. Еле дышал, пытался отползти, – головная боль усиливается, а дискомфорт под ребрами уничтожает здравомыслие, отчего мысли опять путаются между собой. Паутина сознания. Дилан бы с радостью отключился. Прямо сейчас.
– Это прозвучит мерзко, но одно дело застрелить с расстояния, – да, мерзко. – Другое – своими руками… Душить, пока он дергается и просит остановиться, – поднимет глаза, взглянув прямо на Янг, которая отвечает на его зрительный контакт, хмурясь.
– Я сделал это, – шепчет, кивая головой. – Я задушил его леской, – борется с горечью в глотке, останавливая возможное проявление эмоций на лице, а в глазах уже читается херова боль, ведь он опять сознается. С паникой следит за выражением лица Финчер. Она… Ей как-то тяжкое дается обработка подобной информации. Она с трудом верит в реальность сказанного, и страшнее всего воспринимается тот факт, что парень в действительности пережил это. Поэтому Райли волнует только одно:
– А… Потом? – сглатывает, заерзав на месте. – Что было потом?
Дилан отводит взгляд, почему-то продолжая шептать:
– Моя мать избегала меня, думаю, она боялась, но в итоге мы сбежали от Роберта…
– Нет, я не об этом, – Янг перебивает, качая головой, и делает крупный вдох, наполнив грудную клетку кислородом. – Что было с тобой? – смотрит на него с тревогой. – Как ты себя чувствовал? Как ты… Себя чувствуешь сейчас?
О’Брайен скованно пожимает плечами, признаваясь:
– Этого не описать, – нет, он мог бы, но никакие гребаные эпитеты не способны передать того, через что ему пришлось пройти после совершенного. – Я не способен объяснить… – сколько душевных мук, сколько скитаний от своего «я», от одной крайности в другую. Это был переходный возраст, что только усугубило его положение и состояние в целом. Дилан не знал, какой он, кем он является. Что хорошо, что плохо, он… Он полностью потерялся. И в данный момент ему словно вновь четырнадцать, так как страх испытывает тот же, пока ждет. Ждет, что скажет Янг.
И его парализует от неизвестности, изводящей до хруста в костях, когда Райли молча отворачивает голову, устало поднявшись со стула, и шаркает вялыми ногами к кухонной тумбе, рукой потянувшись к шкафчику наверху. Дилан какое-то время панически моргает, сверля взглядом пустое пространство перед собой, затем переводит взгляд в спину девушки, еле удерживая себя от нервного заикания:
– Ты ничего не скажешь? – всё равно голос сбивается. Райли опускает на тумбу аптечку, томно вздохнув:
– Хочешь знать, о чем я думаю? – не оглядывается на него, сохраняя ровный тон голоса, пока роется пальцами в поисках подходящих медикаментов. – Ты не поддался манипуляции. Роберту не удалось сделать из тебя то, чего он добивался, – опять слышен её вздох. – Ты остался собой.
– Не совсем… – он отрицательно качает головой, решая больно сильно раскрыть свою личность. – Иногда мне не удается сдержать агрессию, – знаете, он с такой растерянностью выдает это, будто не понимает неестественного равнодушия в голосе девушки, которая пускает смешок, опечаленно произнося:
– Здравствуй, брат по несчастью, – чувствует, как сердце тяжелеет, вынуждая её прекратить перебирать упаковки лекарств. Оглядывается на парня, который пялится в пол, выглядя полностью опустошенным. Райли нервно переминается с ноги на ногу, оставив аптечку, и подходит обратно к нему, опускаясь на корточки, а ладони укладывая на его колени:
– Эй, – моргает, стараясь проявить как можно больше позитивных эмоций на лице, выходит правда не так, как ей хочется, но внимания Дилана она добивается:
– Ты был вынужден, – уверяет его. – Ты не мог поступить иначе.
– Райли, – он прикрывает веки, качнув головой, и с тяжестью в глотке выдавливает. – Я пойму, если ты как-то… Ну… – открывает, мельком стреляя взглядом на лицо Янг. – Захочешь, чтобы я держался подальше, просто не вынуждай себя быть доброжелательной, если на самом деле хочешь…
– Зачем ты это делаешь? – Финчер хмурит брови, мгновенно меняясь в лице. Довольно резко встает с корточек, с обидой сощурившись. – Ты будто ждешь, что я оправдаю твои ожидания.
О’Брайен растерянно дергает головой:
– Нет, я…
– Ты ждешь, что я с презрением посмотрю в твою сторону? – она повышает голос, запинаясь. – Ты хочешь, чтобы я сказала, насколько услышанное мною, ужасно? – пристально смотрит на него, и Дилану еле удается сдержать на себе её взгляд.
– Ради чего ты мне это рассказал? – видит, он скован, поэтому продолжает давление. – Желая оттолкнуть?
– Вовсе нет, я… – О’Брайен сам повышает голос, защищаясь, но он не в том состоянии, чтобы выиграть в словесном сражении. Он… Он просто хотел стать ближе.
– Я хочу сказать вот, что… – Янг глубоко вздыхает, пальцами сжимая плечо парня. – Это действительно тяжело, и я теперь понимаю, почему ты не рассказываешь мне всего о себе, – ей трудно дается говорить, подбирать верные выражения и фразы. – Но я правда рада, что ты решился. Нести это дерьмо одному столько лет – тяжелый груз. Я оцениваю тебя по тому, какой ты сейчас, по твоим поступкам и поведению на данный момент, – сдержанно улыбается, заметив. – Дилан, ты так много сделал для меня. На самом деле, мне хотелось бы узнать больше, но я не стану выпытывать. Спасибо, что рассказал, – благодарит, кивая головой и не разрывая их зрительный контакт. – Это останется между нами. Я никому не скажу.
О’Брайен покачивается на стуле, нервно притоптывает ногой, пальцами дергая край кофты, и опускает голову, сжато глотнув воду во рту. Янг гладит его плечо, находя, что добавить к своему мнению, касающегося всего услышанного:
– Знаешь, о чем я беспокоюсь? – вновь приседает, рукой держась за его колено. Пытается добиться встречного взгляда с его стороны, но не выходит. О’Брайен поглощен своими мыслями, ибо всё поворачивается не так, как он ожидает, и этот факт лишает его способности оценивать ситуацию.
– Я волнуюсь о том, что еще тебе приходилось терпеть, пока Лиллиан была в отношениях с этим подонком, – щекой касается его костяшек, мягко трясь о его грубую кожу. Он не смотрит на неё. Совсем.
– Я не боюсь тебя, я боюсь за тебя.
Удивительно, что столь эмоциональный человек, как Янг, выдерживает разговор с гармонией в сознании. Возможно, это заслуга изрядной работы над собой, но, прозвучит жестоко, Финчер не ощущает никакого ужаса, услышав сокровенное со стороны О’Брайена. Она чувствует нечто иное, направленное исключительно на него, как на человека, которому пришлось пережить подобное, и единственная тревога связана с Диланом и его наверняка пошатнувшейся психикой. Парень не пытается сопротивляться предложению Райли попытаться поспать. Она сама не против прилечь, правда, мысли столь сильно копошатся в голове, что ей вряд ли удастся окунуться в бездну грез. Девушка дает Дилану успокоительное и себе подливает в стакан с водой. Полнейший хаос в разуме. Между ними сохраняется молчание, и Райли понимает, что именно ей придется вытягивать О’Брайена, а она и не против хоть в чем-то и кому-то быть полезной, поэтому без давления кладет ладонь ему на спину между лопатками, ведя в его комнату.
В помещении холодно, Янг закрывает окна и садится на край кровати, лицом к Дилану, стоящему у шкафа. После мучительного сна футболка парня остается пропитанной ледяным потом, так что он решает ее сменить. Выглядит так, будто изрядно выпивал всю ночь, но это просто реакция его организма на стресс. Финчер держит ладони сцепленными на коленях, пальцами дергая края шорт. Без желания смутить исследует парня, пока тот завязывает шнурки спальных штанов. Сильнее. Его руки заметно трясутся, на хмуром лице читается та же нервозность, из-за которой он активно рвет зубами нижнюю губу, после чего коротким касанием языка проверяет, не «разгрыз» ли до крови. Райли не отводит взгляда, поздно осознав, что теперь смотрит на него как-то иначе. Всё-таки до этого утра она воспринимала его как обычного пошлого мальчишку с тяжелым детством, но в данный момент она невольно понимает, как сильно ошибается в своем суждении. Да, он несносный. Да, тот еще кретин, местами совершенно непереносимый. Но… Он взрослый. Парень. Его поведение – это компенсация. Он пытается чем-то разбавить свою жизнь, направить самого себя в иное русло, чтобы больше и больше не быть похожим на того, кем являлся. Чтобы оторвать себя от прошлого.
Райли моргает, смущенно наклоняя голову, когда О’Брайен пальцами сжимает ворот футболки, потянув ее вверх, и снимает через голову, открывая заметные шрамы на теле. Янг чувствует легкое покалывание в ребрах, спускающееся чуть ниже, к животу, будто волна неясных ощущений охватывает тело, постепенно заполняя его теплом. Девушка смущенно скользит взглядом по мускулам на плечах, которые сейчас находятся в напряжении, особенно, в момент, когда парень оглядывается, бросив футболку на спинку стула. На его спине столько отметин, но Янг обращает внимание только на количество родинок, которыми усыпана оголенная часть тела. О’Брайен вновь поворачивается лицом к шкафу, глазами ищет полку с футболками, а девушка сидит в поисках возможных вариантов, касающихся ее неспособности отвести заинтересованный взгляд от парня.
Дилан далеко не мальчишка.
Райли готова проклясть себя за то, о чем сообщает шепотом:
– Ты красивый, – она сжимает губы, зная, что отгрызет свой язык. Прямо сейчас, когда Дилан замирает, протянув руку к нужной полке, но остается таким же хмурым. Даже не стреляет взглядом в ее сторону, явно глотнув сухость во рту. Слышать подобное странно, поэтому он не понимает, как должен отреагировать, так что решает продолжить свое дело, хотя теперь борется с желанием посмотреть на Янг, оценить ее эмоции. Может, она смеется над ним? Вряд ли, но ее слова определенно не имеют логики.
Он вынимает футболку, встряхнув ее. Финчер почему-то прекращает поддаваться скованности, поэтому ее просьба напоминает требование:
– Не надевай, – встречает его пристальный взгляд. – Сними.
Это совершенно неуместно, но он пускает усталый смешок, проявив то, что свойственно ему:
– Только после тебя, – это была шутка, после которой его лицо возвращает себе унылость и хмурость, и парень собирается отбросить мысли, продолжив натягивать вещь, но отвлекается, краем глаз улавливая движение Янг, которое окончательно выбивает его из колеи. А Райли хочет одного – помочь ему «вернуться», так что она хватается за возможность, даже такую, но именно на этих пошлых шутках и держится шанс «перезагрузки» нервной системы. Девушка дает ему понять, что он может быть прежним. Ничего не изменилось.
Финчер скрывает отголоски смущения, когда скованно тянет свою футболку вверх, за края. Голой груди касается прохладный воздух, правда, девушка отдается жару внутри себя, оттого ей не приходится терпеть легкий холод. Наоборот, его наличие необходимо, иначе девчонка совсем «запыхается» жаром. Без эмоций на лице, взгляд опущен на футболку, которую она укладывает себе на колени, аккуратно складывая. В этом нет нужды, опрятность в данной ситуации не играет роль, но Райли невольно занимает свои руки делом, дабы держать себя в спокойствии.
Ей кажется, что проходят долгие минуты тишины, но это лишь иллюзия ее сознания. Девушка робко поднимает взгляд, сохранив лицо слегка опущенным. Изучает реакцию парня, борясь с желанием прикрыться. Почему-то именно сегодня, в этот момент Райли охота «стать ближе». Ещё ближе.
Дилан продолжает держать в руках футболку, Янг не может видеть, как его пальцы сжимают ткань, но она хорошо оценивает его взгляд. Он не изменяет своей усталой напряженности, пока внимательно выжидает, что Райли передумает и оденется. Девчонка остается «открытой», выше подняв голову, будто ее совсем не смущает собственная нагота. Кладет ногу на ногу, поддергивая верхней, покачивая.
О’Брайен искоса смотрит ей в глаза – и она свои на мгновение отводит, после восстановив молчаливый контакт. Сглатывают. Причем оба подавляют свою неуверенность, всячески скрывая временный дискомфорт, который требуется потерпеть. Дальше будет куда проще.
***
Не знаю, насколько мое поведение рационально. Скорее всего, я наивно полагаю, что некоторая «раскрепощенность» поможет почувствовать себя лучше, комфортнее. Мне самой, честно, становится легче спустя какие-то минуты. Уверена, проходит половина часа, пока понимаю, что не усну, несмотря на «бодрую» ночь. Теперь же это гораздо тяжелее. Не могу перестать думать о рассказанном парнем. Насколько трудно было это открыть? И, главное, с чего ему внезапно захотелось поделиться подобным? После нашего разговора о неприкосновенности его личных проблем? Ощущаю давление вины, считая, что насильно вынудила его рассказать что-то о себе.
