Текст книги "Считай звёзды (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 98 страниц)

Дверь открывается, поэтому томно вздыхаю, продолжая изучать себя в зеркале. Дилан встает на пороге, уставившись на меня, и хмурит брови:

– О-у, жуть.

Вроде, мне должно быть обидно, а я улыбаюсь, кивнув головой, и вытираю скулы от воды полотенцем:

– Да-а, – тяну, добавив шепотом. – Прекрасно, – непонятное отношение к замечаниям парня, но в последнее время его слова, даже грубые, воспринимаю спокойно, будто его несносный характер становится неотъемлемой частью моего бытия. Если бы сейчас Дилан О’Брайен окатил бы меня водой из шланга для полива, я бы посмотрела на него, как на идиота, махнула рукой и продолжила заниматься своими делами. Поскольку в голове уже было бы это: «Это же Дилан». Жаль, в начале нашего совместного проживания я не принимала подобное, как факт.

Факт. Его непослушание. Его любовь к нецензурным выражениям. Его наглость. Его грубость. Его порой мальчишечье поведение и не менее детские глупые поступки, характеризующие его, как ребенка.

Очень, очень необычно совмещать всё это с проявлением взрослости. Но Дилан иногда ведет себя довольно рационально.

В этом вся загвоздка. Из-за разносторонности и противоречивости характера мне пока ещё тяжело определиться с отношением к нему.

– Ты ещё долго будешь разглядывать себя? – парень подходит к раковине, пихая меня бедром в сторону, чтобы подвинулась и освободила ему место. – Если будешь пялиться, ничего не изменится, – включает кран, взяв щетку.

Щурюсь, проводя пальцами по волосам, и бубню под нос о том, что он выглядит не лучше меня, после чего беру расческу с полки, начав приводить локоны в порядок.

Тоже мне, красавец. На себя посмотри, бледный придурок.

– Ты знала, что храпишь? – Дилан бубнит, сунув щетку в рот, а я замираю, активно заморгав, и, кажется, впервые за столько дней, ощущаю укол смущения. И частично меня радует проявление подобной эмоции. Всё потому, что после пробуждения меня одолевало лишь уныние, а сейчас – целый спектр чувств, главенствующее из которых – растерянность.

Да, он задевает меня, заставляет смутиться и краснеть, но я рада, что это отвлекает меня от тяжести в груди.

– Что? – опускаю руки, встав к нему боком, и открываю рот, сбито защищаясь. – Вовсе нет!

Знаю, Господи, знаю, что его только забавляет мое поведение, ему нужно получить ответную реакцию, и я, как идиотка, даю ему желанное, но не могу ничего с собой поделать.

– Правда, – О’Брайен плюет пасту в раковину. – Но это – полбеды, – набирает в рот воды, пока я возмущенно пыхчу, вертя головой:

– А ты… – не могу ничего придумать, я отрубилась без памяти, так и проведя всю ночь, поэтому не могу ручаться за себя, но точно знаю – я не храплю. Об этом мне бы сообщила Агнесс или Остин. Что за бред?

– Ты липнешь, – Дилан ставит щетку в стакан на полку, принимаясь умываться. Я моргаю, хмуро отводя взгляд, и не совсем понимаю:

– Липну?

– Да, – парень запускает влажные пальцы в свои волосы, начав их ерошить. – Я постоянно отодвигал тебя, ложился на самый край, а ты только и делала, что прижималась. У тебя явно отсутствует понимание личного пространства.

Открываю рот, сгорая от стыда, и панически ищу, что сказать в ответ, оттого заикаюсь, выдавливая в смущении:

– А ты… Ты толкаешься! – пыхчу, крепко сжав пальцами расческу.

– Правда? – О’Брайен берет полотенце, сосредоточив взгляд на зеркале, но знаю, что он смотрит на меня через отражение, так что уверенно киваю, промычав, гордо подняв голову, словно во мне нет ни доли сомнения. На самом деле, понятия не имею. Я спала слишком крепко.

– Странно, – Дилан хмурится, сощурив веки, пока ладонями мнет полотенце. – Я довольно галантен в постели, – и я бы промолчала, если бы он не метнул в мою сторону взгляд, довольно усмехнувшись, что воспринимаю с фырканьем. Закатываю глаза, решая пойти к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок:

– Извращенец, – качаю головой. Дилан нагло улыбается, проводя меня взглядом в отражении:

– Я про неподвижность во время сна, кусок мяса, а ты о чем?

Топаю ногой от негодования и разворачиваюсь на пороге, громко хлопнув дверью. Опять выставляет меня человеком, извращенно мыслящим. Идиот. Громко шагаю по коридору, слыша, как дверь ванной приоткрывается, после чего следует голос Дилана:

– Мы идем в школу?

– Я – да! – смущенно выдаю, ускорив шаг. – Ты – хрен знает! – берусь за ручку двери, желая скорее скрыться с глаз парня, который вновь обращается ко мне:

– Крольчатина.

Закатываю глаза во второй раз, с раздражением оборачиваясь:

– Что опять? – топаю ногой. Знаю, этот жест довольно детский, но я не могу проконтролировать подобную демонстрацию скованности и смущения. Да. И возмущения.

Не нравится мне, как улыбается О’Брайен. Он кивает головой, указывая тем самым на дверь:

– Это моя комната.

Открываю рот, не до конца обработав сказанное, и начинаю мяться, переступая с ноги на ногу. Осознаю. Усмешка парня никуда не пропадает. Он сопровождает меня колким взглядом, пока молча вскидываю голову, гордо направившись к комнате напротив. Молчу. На него не смотрю. Вхожу к себе, закрыв дверь, и начинаю бить себя по щекам пальцами, топая ногами.

Вот же. Дура.

Но улыбаюсь, хоть и с долей возмущения. Ведь мое настроение меняется в положительную сторону. Но, боюсь, стоит мне остаться одной, как негатив вновь начнет главенствовать.

Сижу в салоне, дергая пальцами бегунок молнии на рюкзаке, и старательно фокусирую внимание на прохожих. Улица полна света. Голубое небо. Яркое солнце. Остатки снега, наконец, тают, позволяя траве получить необходимое тепло. На деревьях созревают почки. Приходит весна, и эта мысль поднимает мое настроение. Если бы сегодня был холодный, пасмурный день, я точно бы утонула в печали и меланхолии, но, слава Богу, природа на моей стороне. Правда, есть всё-таки один раздражитель, от которого не могу избавиться.

Поворачиваю голову, кинув взгляд на профиль Дилана, и не могу не возразить повторно:

– Я не храплю, – даже немного обижено шепчу, сложив руки на груди и заерзав на сидении, а парень лишь улыбается, не лишая дорогу внимания:

– Все мы не без изъяна.

– Ты лжешь, – даю умозаключение. – Я ненавижу ложь, – смотрю перед собой, заметив краем глаз, как О’Брайен поворачивает голову, недолго изучая меня, после чего пожимает плечами:

– Критично. Ложь полезна.

– Нет, ненавижу ложь. И тех, кто лжет мне, – подпираю щеку кулаком, понимая, что парень начинает ломаться, оттого ощущаю удовлетворение, ведь не каждый день получается поймать этого наглеца на крючок. – Мой отец, например, лжет мне. И я не хочу говорить с ним… – не успеваю закончить мысль, как получаю желанное:

– Ты не храпишь, – Дилан вздыхает. Он немного… Напряженнее, чем секунду назад. Конечно, мне хотелось добиться его признания, но такой реакции не хотела, оттого решаю загладить всё улыбкой, с которой поворачиваю голову, обратившись к нему:

– А ты не пихаешься, – это тоже была ложь.

Дилан усмехается:

– Но липнешь, – качает головой, продолжая говорить. – Прям конкретно липнешь.

– Хватит, – смущенно прошу, уставившись в окно, чтобы отвлечь себя от разговора.

– Я не знал, куда деться от тебя, – не замолкает, видимо, ему нравится мое горящее от стыда лицо, которое пытаюсь скрыть, не поворачиваясь к нему. Закатываю глаза:

– Думаю, это моя привычка, – поворачиваю всё в свою сторону. – Остин тоже жаловался на это.

И получаю желанное.

Тишину.

Улыбаюсь. Продолжаю смотреть на людей за окном. Что? Съел? Не один ты, О’Брайен, умеешь играть на нервах.

– Ай! – вскрикиваю, подпрыгнув на сидении, и поворачиваюсь к парню, первым делом оценив его довольную физиономию, и начинаю растирать бедро, возмущенно моргая.

Ущипнул меня. Больно.

– Придурок, – заикаюсь, полностью отворачиваясь от него, буквально щекой прижимаясь к боковому стеклу. Спиной чувствую, как он нагло ухмыляется. Ничего, у меня ещё весь день впереди. Отыграюсь.

На парковку школы заезжаем довольно рано, но ученики уже заполняют пространство, а их голоса давяще влияют на голову. Борюсь с чувством нежелания оказываться в обществе, покидая салон после того, как Дилан паркует автомобиль среди других. Выбираюсь, хорошенько наполнив легкие весенним свежим воздухом. Приятно. Легкий ветер бьет по коже лица, проходит сквозь ткань зеленого свитера. Не прогадала с одеждой. Как раз для такой погоды.

Пальцами пытаюсь унять волосы, решая всё же собрать их в пучок. Иду вперед, оборачиваясь, и продолжаю шагать спиной, пока говорю с Диланом:

– Куда Лиллиан уехала? – не продолжать же нам играть в молчанку, хотя кожа бедра до сих пор горит от щипка. О’Брайен успевает зажечь кончик сигареты и хорошенько затянуть никотин в легкие, при этом следовать за мной:

– К твоему отцу, – щурится из-за яркого солнца. – Он скоро выписывается.

Рада, что ему лучше, но не могу понять, как отношусь к его возвращению. Он до сих пор не объяснился насчет помолвки и, как оказалось, свадьбы, о которой Лиллиан трещала подружкам. Плюс, нам стоит обсудить мои таблетки.

– Ясно, – отворачиваюсь, приближаясь к ступенькам, и начинаю подниматься, видимо, прибавив шагу, отчего Дилан ворчит:

– Куда так торопишься? – он намекает на то, чтобы подождала его? Хм…

Встаю возле порога раскрытых школьных дверей, в коридор заходят ученики, и не один знакомый не здоровается со мной. Плевать. Сцепляю ладони в замок, стуча им по своему животу, и смотрю на парня, который встает сбоку, решая докурить сигарету.

Да, это странно. Райли Янг, ждущая Дилана О’Брайена, дабы потом вместе бродить по школе.

Пытаюсь не обращать внимания на учителей, косо глядящих на Дилана. И как-то не задумываюсь о том, что их предвзятое отношение перейдет на меня. Но складываю руки, морально отгородившись от упырей, компанией проходящих в коридор, и замечаю, что их группа становится больше.

О’Брайен, кажется, тоже замечает это, но ничего не говорит. Они даже не здороваются. Думаю, больший интерес у них вызывает Нейтан. Кстати, куда пропал Престон? Ушел в загул, подобно Агнесс?

Не успеваю перенаправить свои размышления на подругу. О’Брайен тушит сигарету о колонну, из-за чего я негодую, после чего он бросает бычок в сторону газона, выпустив остатки дыма через ноздри. Огорченно вздыхаю, качнув головой, и разворачиваюсь, заходя в коридор школы. Дилан следует за мной, без труда нагнав, чтобы идти в ногу. Оставляю руки сложенными на груди. Уровень моей скованности увеличивается. С каждым новым взглядом, брошенным в нашу сторону, тяжесть растет. Знаю, что внимание привлекает Дилан, но это неприлично. Какое кому дело, кто и с кем общается? Замечаю Остина и Робба. Стоят у шкафчиков, о чем-то бодро разговаривая, оттого на автомате заговариваю с Диланом, видимо, страшусь, что Остин опять выкинет чего, так что полностью занимаю внимание О’Брайена, дабы тот не обратил взгляд на блондина, который уже поглядывает в нашу сторону.

– Ты не говорил с Нейтаном? – резко шагаю в сторону шкафчиков, мне нужно подойти к своему.

– Нет, он не отвечает, – парень сворачивает за мной. Нет, мне правда не привычно.

Встаю у шкафчика, открывая дверцу, и ищу на полках свои записи. Они пригодятся на контрольной по химии, писала их недавно до позднего вечера, будет жалко не воспользоваться. Дилан встает сбоку, спиной опираясь на дверцу шкафчика рядом, и вздыхает, изучая движущуюся толпу. Неловко. Надо о чем-то говорить, иначе сгорю от скованности. Или… Что это?

Морщусь, внезапно ощутив укол в груди. Тяжесть. Моргаю, всячески пытаясь справиться с чувством печали, что возвращается в сознание, но для него нет причины. Отдергиваю себя. Готова даже ударить по лицу, лишь бы отогнать это дерьмо. Ему не должно быть место. Не сегодня. Не сейчас.

Глубокий вдох. Прикрываю веки. В глотке неприятное жжение.

Выдох. Держу дверцу за край, несильно бьюсь лбом о её железную поверхность. Нужно отогнать это.

***

Ему это надо? Нет. Почему смотрит? Уже привычка.

С хмурым видом следит за Остином. Блондин не подает виду, иногда стреляет взглядом на Дилана, пока шагает с Роббом по коридору. Ему навстречу идут люди. Каждый одаривает улыбкой. Каждый здоровается. Пожимает руку. Всеобщий любимчик. О’Брайену вовсе не завидно. Если раньше его и тянуло блевать при виде Остина, то только потому, что тот отнимал у него то, что было интересно Дилану. А теперь ему всё равно. Он получил то, что было нужно, а настороженность остается в груди из-за мнительности. Да, Дилан почему-то уверен. Если Остин захочет, он попытается вернуть доверие и дружбу Райли. Тогда всё начнется сначала.

Только поэтому О’Брайен напряжен. Он не позволит. Теперь он – друг Янг.

Отвлекается на громкий вздох со стороны девушки, поэтому поворачивает голову, сжав пальцами ткань внутри карманов. Спокойным взглядом изучает Финчер, наклонившую голову, коснувшись пальцами виска, чем закрывает свое лицо ладонью от обзора парня. Тот отталкивает спиной от шкафчика, поворачиваясь телом к Янг:

– Что с тобой? – хмурит брови, немного наклоняясь вперед, желая увидеть её выражение лица, но Райли отмахивается, сильнее сжав веки и отворачивая голову:

– Ничего… – громкий вдох. – Сейчас, – подносит ладонь к губам, сдерживая их дрожание. Дилан внимательно следит, уже готовясь вытащить успокоительное, которое взял из аптечки. Янг держится. Да, лицо морщится, но она не дает эмоциям полностью охватить её здравое сознание. Её рвёт на части. Опять это ощущение. Внутри. Буквально минуту назад она чувствовала себя спокойно.

О’Брайен озирается, когда Янг роняет первый всхлип. Шмыгает носом, тут же обеими ладонями сжав губы и нос. Дышит. Терпит.

Остин и Робб стоят у кабинета, общаясь с одноклассниками. Блондин не полностью поглощен разговором, не забывает посматривать в сторону недруга, будто их зрительное сражение – признак силы, и Остину хочется выйти победителем. Эта чертова битва никогда не закончится между ними. Между теми, у кого одно общее прошлое.

Видит то, что вызывает непонимание. Видит, как Дилан осторожно касается пальцами дверцы шкафчика, второй ладонью давит на край её полки, встает позади девушки, немного двинув дверцу, чтобы прикрыть. Чтобы никто не мог наблюдать за ними. Это их мир. Общий. Никому нет позволения.

Райли встает ближе к шкафчику, ладонями прикрывая лицо. Давит на виски. Дышит. Чувствует, как спиной касается груди парня, поэтому старательно наклоняется вперед, дабы уменьшить соприкосновение:

– Сейчас, – повторяет, громко заглатывая кислород. Она успокоится сама. Сможет перебороть необъяснимую напасть. Перепады настроения – то, через что ей требуется проходить.

Шум теперь приносит головную боль. Райли давит лбом на край полки, случайно задевая им пальцы парня, оттого выпрямляется, ладонью потирая лицо. Горячо. Жар. Тяжесть. Моргает.

– У меня есть успокоительное, – О’Брайен оглядывается по сторонам, ведь она вновь шмыгает, отрицательно крутя головой:

– Я сама… – если она хочет прекратить принимать витамины, ей нужно научиться справляться с собой самостоятельно.

– Могу дать, – Дилан шепчет, чувствуя уколы взглядов. Закрывает её спиной.

– Нет, я сама, – повторяет, осторожно разворачиваясь к нему лицом, чтобы выглядеть убедительной, правда, глаза уже покрыты пеленой слез, которые не выпускает, смахивая пальцами. Шмыгает. Поднимает голову и растягивает губы. Совершенно неправдоподобно.

О’Брайен снимает с плеч рюкзак, открывая его, и вынимает бутылку воды, протянув девушке. Та берет её, опешив, и пытается отказаться, видя упаковку успокоительного, которую парень раскрывает, взяв одну таблетку:

– Держи.

– Я правда… – открывает рот, качнув головой, и активнее вытирает веки, пытаясь окончательно выбить из себя остатки резкой напасти в виде непонятной грусти.

– Пей, – это ненормально. Чем дольше он наблюдает, тем сильнее убеждается. Лиллиан права. Неприятно осознавать, но она не лжет. Митчелл не лжет. У Райли проблемы.

– Бери, – Дилан заставляет. Янг принимает таблетку только потому, что знает, что это обычное лекарство на основе валерьяны. Девушка кладет её на язык, открывая бутылку с водой, и делает шаг в сторону:

– Там мои записи для контрольной…

– Не нужно, я помогу тебе, – и опять резкая перемена в настроении. Слова Дилана вызывают улыбку. Райли пьет воду, глотая таблетку, О’Брайен закрывает шкафчик, хмуро командуя:

– Идем, – шагает спиной, наблюдая за тем, как с неприятием Янг проглатывает таблетку, последовав за ним, и пальцами осторожно вытирает губы от влаги:

– Ты поможешь мне? – нет, Дилан не станет отмечать её нестабильность в проявлении эмоций. Он видит её улыбку, пока ещё натянутую. Ему стоит прекратить поражаться столь внезапным переменам. Это её болезнь, и если парень будет открыто заявлять о ненормальности, то это может обидеть Райли.

Финчер шагает за О’Брайеном. Тот пытается скрыть смятение и ответить непринужденно, будто ничего больного она не проявляет:

– Почему нет? – сует ладони в карманы, разворачиваясь, и Райли нагоняет его, идя в ногу:

– Ты, конечно, неплохо поднялся по учебе, но на место под солнцем не зарекайся, мой юный падаван, – шутит, но тон её голоса немного скачет от комка в горле, который не удается проглотить.

Дилан усмехается, отбирая у неё бутылку:

– Ты смотрела «Звёздные войны»?

– Я фанат первых трех частей, – уверенно шагает рядом, сворачивая в кабинет, не бросив даже косого взгляда на Остина, что продолжает стоять у порога и разговаривать с друзьями. Никакого интереса к блондину, который провожает её взглядом, уловив легкую красноту в глазах бывшей подруги. Плакала? Переводит хмурое внимание на О’Брайена, а тот не отвечает, сосредоточив взгляд на затылке девчонки. Проходит за ней в кабинет. Игнорирует смешки упырей. Они частенько шутят на тему общения Дилана с Райли. А остальные, поддаваясь влиянию Остина, просто косятся с укором. Даже учителя.

Янг замечает внимание. Ладно. Сейчас в её интересах только терпение, ибо глотку до сих пор жжет. Было бы ужасно разрыдаться прямо здесь. Девушка занимает свою парту, не думая о том, что Робб и Остин по-прежнему сидят перед ней. И не особо реагирует на то, что Дилан занимает парту Агнесс. Наверное, она привыкает, что постоянно крутится рядом. Райли даже рада. Значит, он будет её раздражать своей наглостью, следовательно, она меньше будет оставаться наедине со своими мыслями.

– Эй, Дилан, – один из упырей хочет привлечь внимание парня, но тот игнорирует, садясь на стул. Райли оглядывается, искоса изучив компанию парней, над чем-то громко смеющихся.

Садится, вынув учебник и тетрадь, и поднимает глаза на дверь, когда звучит звонок. Видит Остина и Робба. Они проходят к парте, оба не выявляют никакого смятения, увидев на месте Агнесс О’Брайена. Тот проявляет свою наглость, поймав зрительно Робба, и поднимает ладонь, поздоровавшись с ним со своей наглой улыбкой. Кудрявый отводит взгляд, в отличие от Остина, он неуверенно усаживается на свое место перед партой Дилана. А тот стреляет коротким взглядом в спину Остина, но понимает, что нет толку пялиться на неприятного типа. Больше нет.

Расслабленно садится на стуле, спиной прижавшись к спинке, ладони оставляет в карманах. Искоса наблюдает за поведением девушки рядом. Она занимает себя тем, что начинает повторять материал перед контрольной. Чувствует, что находится под вниманием, поэтому поворачивает голову, удивленно поинтересовавшись:

– Ты не собираешься освежить память? – кивает на его тетрадь. Дилан хмуро пожимает плечами:

– Я всё помню.

Райли изгибает брови, хмыкнув:

– Слишком самоуверенно для такого, как ты, – листает свои записи с гордым видом. – Потом не проси помощи.

На лице О’Брайена проглядывается улыбка. Он пальцами проводит по губам, словно стирая её, и переводит глаза на Остина, ощутив с его стороны внимание. Тот отворачивает голову. Тут же. Дилан ерзает на стуле, довольно усмехнувшись.

Столько лет добиваться дружбы, Дилан.

Столько лет препятствовать этому, Остин.

Столько лет скрывать свое общее прошлое. В этом причина вашей вражды.

Судьба отвратна своей иронией. Она меняет роли людей вне зависимости от их желаний. Остин и Дилан родились в одинаковых условиях и, кажется, должны были пройти один путь вместе, общими усилиями, но тут вмешалась ирония. Мать Остина вышла замуж за богатого и влиятельного бизнесмена, и блондину приходится соответствовать. Затем приходит Райли. Появляется интерес, причем созревает он практически одновременно у обоих. Но Остин по своей натуре становится более открытым, поэтому с легкостью завязывает дружбу с Янг. А О’Брайен скован, что не мешает ему предпринять попытку заговорить с Остином, дабы тот помог познакомиться с новенькой, ведь не видит в данном ничего удивительного, ибо он пока ещё знает Остина таким, каким он являлся во время их дружбы. Тот уже совершенно забыл о существовании О’Брайена или насильно заставлял себя не помнить о нем, как о своем прошлом. Попытка поговорить с Финчер – Остин обрывает её. Начинается травля нищих. Травля тех, с кем Остин был близок, одним из которых являлся. Рождаются упыри. И далее по нарастающей. Ком увеличивался с каждым годом, противостояние ожесточалось, пока не дошло до драки.

Райли Янг-Финчер не является причиной вражды Остина и Дилана. Она выступает одним из факторов её продолжения.

И судьба неплохо так пошутила, когда дала возможность О’Брайену и Янг наконец познакомиться, связав чертовыми узами их родителей. Смешно и нелепо.

Дилан стучит карандашом по столу, расписывая на отдельном листе решение уравнения для Райли. Девчонка не признает своего поражения, но со стыдом пользуется помощью друга, переписывая под копирку. Краем глаз видит, как парень сдерживает наглую усмешку. Очередная смена ролей – Янг, не справляющаяся с учебой, и О’Брайен, помогающий ей, хотя раньше не мог разобраться с темой седьмого класса. Финчер надувает щеки, пихнув парня плечом. А тот щурит веки, ответив ударом своим коленом о её колено. Девушка может только поворчать, ведь О’Брайен накрывает ладонью решение уравнения, и Райли тихо мычит, начав убирать его руку в сторону, с опаской посматривая на учителя, что-то пишущего в журнале, пока весь класс погружен в задачи контрольной. Дилан сдержанно улыбается, подняв ладонь, позволяет ей писать, чем она и занимается, спешно копируя. О’Брайен подпирает висок кулаком, наблюдает за каждым движением Финчер: за тем, как иногда она касается кончиком ручки нижней губы, немного давя на её кожу. За внимательным взглядом, скользящим по строчкам уравнений. За пальцами левой руки, которыми она порой потирает затекшую шею, скользнув по ключицам, отчего на коже остаются странные красноватые пятна. За тем, как играет с цепочкой, настолько глубоко уходя в свои мысли, что не замечает, как прикусывает кулон-звезду. За игрой ручки с локонами волос, что кое-как собрала в неопрятный пучок перед началом работы. Райли совершает столько лишних телодвижений. Не скучно тратить свое время на наблюдение. Дилан томно вздыхает, не замечая, как Остин изредка поглядывает на него. Не интересен. Совершенно. Янг прикусывает кончик ручки, подняв взгляд на О’Брайена, и невольно улыбается, понимая, что он следит за ней, после чего опускает глаза, пальцами убрав прядь темных волос за ухо. Дилан видит. Она растягивает губы. Поэтому сам пускает тихий смешок, наконец, отводя взгляд в сторону.

Да, забавные перемены.

***

За окном темнеет рано, но настроение от этого не портится. Не у Райли точно. Она лежит на кровати, на животе, держит в руках учебник, читая необходимое произведение по литературе. Дергает ногами, не заботясь о том, что юбка её светлого платья задирается. Это домашний сарафан, и девушка чувствует себя комфортно в нем. Тепло. Окно приоткрыто, дабы впускать свежий весенний ветер. Волосы удалось собрать в нормальный, аккуратный пучок. Её настроение куда лучше. Конечно, Янг не расслабляется, держа сознание под контролем, чтобы уловить малейшие признаки изменения состояния. Но в целом… Финчер пока не чувствует жжения в горле, да и слезы не рвутся наружу. Никакой пустоты внутри. Та просто не может образоваться в загруженном мыслями сознании. Правильный подход к борьбе с унынием. Янг не дает ей разрастись за счет учебы и музыки, играющей в наушниках.

Адель. Особое увлечение Янг-Финчер.

Дверь в комнату открывается. Девушка качает головой в такт музыки, краем глаз видит Дилана, вставшего на пороге, но не отвлекается от чтения:

– Стучать не учили? – без грубости. Так, предпочтительно спрашивать разрешение.

Переворачивает страницу:

– Вдруг я переодевалась.

О’Брайен сует ладони в карманы, немного наклонив голову, и быстрым взглядом окидывает голые ноги девушки, не задумываясь над ответом:

– Ничего бы нового я не увидел, – сильнее наклоняет голову, скользнув вниманием от бедер к плечу, с которого опустилась лямка платья. Райли поднимает брови, поворачивая голову, и смотрит на парня, желая высказаться на данный счет, но умолкает, замечая его интерес, вызывающий смешок:

– Ну… Да, – тянет, опять уставившись в книгу.

О’Брайен «отмирает», дернув лицом, и делает вздох, поправив ткань кофты:

– Я хотел сказать, что поеду в магазин, – Янг начинает медленно дергать ногами, вновь привлекая этим внимание Дилана, так что ему приходится откашляться и насильно сконцентрироваться на её профиле:

– Если есть пожелания, лучше сейчас сказать. Думаю, взрослые сами потом докупят еды. Сейчас хочу купить необходимое. У нас даже спагетти нет.

– Даже спагетти… – Янг мычит, улыбаясь, и переворачивает страницу. – Так и быть, – обреченно вздыхает. Дилан поднимает взгляд в потолок, после чего переводит его на стену, когда Райли немного шевелится, отчего ткань платья сильнее поднимается.

Девушка приседает на коленях, убирая учебник:

– Поеду с тобой, – слезает с кровати под смешок парня, который подмечает:

– Я тебя не звал.

Янг босыми ногами шаркает к шкафу, загадочно улыбнувшись:

– У тебя достаточно денег? – перебирает вещи на вешалках, выглядит довольной, ведь замечает, что парню немного трудно фокусироваться на разговоре, ведь больше внимания он дарит короткому платью, оголяющему ноги. Правильно было бы смущаться из-за подобного, но… Райли хочется немного отпустить скованность. Хотя бы потому, что именно некая игра с Диланом помогает ей сохранять положительное расположение духа.

Парень щурится, морщась, и прикидывает свое финансовое положение, выдав с раздражением:

– Отвали, – усмехается, разворачиваясь и покидая комнату. Девушка улыбается, натягивая поверх платья вязанную светлую кофту, и оглядывается на дверь, качнув головой. Дурачок.

Спускается вниз, не сдержав смешка, и хмыкает под нос. Конечно, он не звал Янг с собой, но разве не рассчитывал, что ей хватит наглости предложить себя в роли спутника? Дилан мог бы поиграть на её нервах, начав препираться с девчонкой, но его больно отвлекал её внешний вид. Обычно девушка старается скрывать тело, даже шорты не надевает, а тут – платье… Короткое. Да и её поведение. С трудом верится. Девушка будто кокетничает с ним. Играет. Как он играет с ней иногда, пропуская пошлые шуточки. Но Райли волшебным образом удается разыгрывать О’Брайена без пошлости. Она толком не разговаривает, а Дилан уже чувствует знакомый жар в теле. То, как смотрит, немного искоса. То, как улыбается, краем губ.

Янг-Финчер, оказывается, не такая невинная, раз знает, как заставить парня немного сжаться.

Проверяет наличие ключей в кармане, понимая – нет от машины. Черт. Дилан странно не собран. Хочет уже развернуться, как до ушей доносится стук в дверь. Не осторожный. Грубый. О’Брайен знает о необходимости в осторожности, поэтому стоит какое-то время полубоком, пока не чувствует, как начинает вибрировать телефон в кармане кофты.

Вынимает. На экране имя. Нейтан.

Выдыхает. В последнее время Роберт подходит ближе к городу. О’Брайен всячески насторожен. Во всем. И сейчас может выдохнуть с облегчением.

Идет к двери, открывая замки, и тянет на себя. Встает на пороге, опираясь локтем на косяк, и поднимает брови, изображая фальшивое удивление:

– Ого.

Престон. О’Брайен начал бы грубить и ругаться с ним, причем сразу, не пытаясь узнать, где этот тип пропадал, но сдерживает слова, изучая внешнее состояние парня. Синяки. Один над бровью, другой на подбородке. Ссадина на скуле. И общий усталый вид. Да, кому-то определенно пришлось не сладко.

– Привет, – русый хрипит, сунув телефон в карман куртки.

– О-го, – О’Брайен повторяет.

– Не начинай, – Нейтан морщится, пальцами давя на болячку на губе. – Знаю, выгляжу…

– Как мудак, – Дилан перебивает.

– Я и есть мудак, – не спорит.

– Где ты был? – О’Брайен выходит за порог, прикрывая за собой дверь, ведь видит, что парень вздыхает, опустив руки, значит, разговор нежелательный, и скорее всего Престон не станет вдаваться в подробности. Нейтан чувствует кровь на языке, так что плюется в траву, интересуясь:

– Покурим?

О’Брайен молча соглашается. Рыщет в карманах. Упаковка. Проверяет содержимое. Всего две остаются. Ладно. Протягивает Престону, тот принимает, благодаря кивком, и они оба садятся на ступеньки крыльца. Улица перед ними канула в темноту раннего вечера, но свет фонарей позволяет наблюдать за гуляющими по округе семьями или выгуливающих своих питомцев хозяев. Закуривают. Спокойно. Дилан не особо хочет тянуть резину, так что задает вопрос повторно:

– Так, где ты пропадал?

– Ну, гулял, – Нейтан пытается смягчить напряжение между ними, как обычно включая режим «равнодушия», и его голос, его внешний вид говорит о непринуждении. – Пил.

Курил. Употреблял.

– Ясно, – перебивает его, уже начав грубить.

Замолкают. Пускают дым. Нейтан вынимает телефон из кармана, проверяя наличие уведомлений на экране. О’Брайен так же решает заняться чисткой сообщений, поэтому вытаскивает мобильный аппарат, случайно дернув наружу упаковку успокоительных, что падает на ступеньку, привлекая внимание Престона. Русый вынимает сигарету изо рта, пустив дым:

– Опять таскаешь таблетки?

Дилан убирает телефон обратно, взяв в руки упаковку, и начинает её вертеть, и почему-то становится хмур:

– Это для Райли. Думаю найти замену её лекарству, – так просто признается в своих намерениях. Это же Нейтан. Какая разница? Максимум, что он сделает, – бросит парочку шуток и обольет его сарказмом.

Престон не улыбается, но не может не подметить:

– Ты о мамке так не печешься, придурок, – затягивает. – Будь проще.

О’Брайен недолго смотрит на Нейтана, обдумывая его слова, и… Почему-то не хочет промолчать. Не в этот раз.

– По мне… – хмурится. Непривычно говорить о личном, произносить мысли вслух или пытаться навязать кому-то свои нравственные устои. Даже горечь на языке оседает. Неприятно.