Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 82 страниц)
Смотрю на великого и ужасного, практически не сомневаюсь, что это действительно он, и первая мысль не отличается поэтичностью. Более того, в приличных книгах ее постыдятся написать. А раз я еще не окончательно позабыла про стыд и совесть, то смело перейду ко второй.
Стандартный клиент брачного агентства: заметное брюшко, седина и морщины, возраст 60+, а в глазах горит потребность любить. Кого любить? Предпочтительно моделей, чтоб обязательно приходили к нему на каблуках и в одном белье, а еще лучше без белья, просто в чулках. Впрочем, данный экземпляр одет несомненно лучше среднестатистического иностранца в летах, и уж точно не жалуется на недостаток финансов. Цветет и пахнет в белом костюме с замысловатой вышивкой. Излучает благородство и превосходство, но все равно это разочарование.
Окончательное и бесповоротное разочарование, господа присяжные заседатели.
Маска, щедро украшенная драгоценными камнями, скрывает верхнюю часть лица, однако и по нижней ясно, сей тип – герой не моего романа. Даже десяток лет назад. Даже несколько десятков лет назад.
Где поступь льва и повадки тигра? Где магнетическая сексуальность и гипнотическая притягательность? Сплошной облом. Могу понять заинтересованность Сильвии в деньгах и власти, однако у леди Блэквелл серьезные проблемы со вкусом (как вариант – со зрением) или же сутенер намеренно ввел в заблуждение.
– It is a great honour for me to be here, (Для меня большая честь присутствовать здесь) – говорит фон Вейганд.
– First time, right? (Первый раз, верно?) I hope it will not be the last one. (Надеюсь, он не станет последним) I am sure it the very start, (Я уверен, это только начало) – радушно улыбается хозяин вечера.
– No doubt (Несомненно), – легкий кивок головой.
– Jolly Roger suits you perfectly (Вам идеально подходит Веселый Роджер), – голландец делает странный комплимент.
Указывает на пряжку ремня, где красуется известный пиратский символ. Намекает на что-то… на что?
– I’ve heard it could be called Joyeux Rouge* (Я слышал, его можно назвать Веселый Красный).
Или у меня мания преследования, или фон Вейганд произвел ответный удар. Только опять же – суть?
*по одной из версий «Весёлый Роджер» (пиратский чёрный флаг с черепом человека и костями) происходит от французского «Joyeux Rouge», которое англичане переделали в более привычное для них «Jolly Roger»
– Yes, I’ve also heard about it (Да, я тоже об этом слышал), – произносит Дитц и делится сокровенным: – I have a soft spot for Rouge. (Я питаю слабость к красному)
А дальше он становится похож на истинного представителя своей нации, не упускает случая пройтись по излюбленной теме:
– British always try to get it their own way, especially when it comes to the sounds. (Британцы всегда пытаются сделать по-своему, особенно когда дело касается звуков) How do they manage to talk with a stiff upper lip? (Как им удается говорить с зажатой верхней губой?) I ask my British friends to make an English translation for me. (Я прошу своих друзей-британцев делать для меня английский перевод)
Голландия и Великобритания давно соперничают. Кто стал «владычицей морей», а кто не нашел силы смириться понятно и без учебника по истории.
– They keep a stiff upper lip* and win (Они сохраняют мужество и выигрывают), – напоминает провокацию.
*stiff upper lip имеет несколько значений: 1) зажатая верхняя губа; 2) английский характер (символ выдержки и упорства, умения не пасовать перед трудностями, проявлять твёрдость характера); 3) мужество.
Водянистые глаза Дитца загораются удивлением, будто сценарий переписали без предупреждения. Совсем не злоба, скорее уж неподдельное восхищение.
– Now tell me what I really want to know. Where have you found this wonderful creature? (Теперь скажите мне то, что я действительно хочу знать. Где вы отыскали это чудесное создание?)
Стрелки переведены. Теперь мой черед проходить тест-драйв.
– I’ve captured her and made her mine. Every pirate would do the same. (Я захватил ее в плен и сделал своей. Каждый пират поступил бы так же)
Вежливое «не скажу».
– The beauty itself should envy you, my dear. (Сама красота должна завидовать вам, моя дорогая) But why are you silent? (Но почему вы молчите?) I bet the sound of your voice is the sweetest sound in the whole world. (Готов поспорить звук вашего голоса сладчайший звук во всем мире)
Чем дольше происходит общение, тем лучше понимаю обманчивость поспешных выводов. У Дитца нет классической красоты, зато есть невероятная харизма. Такая мощная, что даже избитые фразы из его уст выглядят наивысшей похвалой. Он не просто знает, чего хотят женщины, он умеет это правильно подать – снабдить соответствующим тоном, взглядом, жестом.
Приходится подбирать достойный ответ, действую экспромтом.
– I am a treasure (Я сокровище)
Виновато развожу руками.
– I can’t speak. (Я не могу говорить)
Грустно вздыхаю.
– I must shine. (Я должна сиять)
Моя любимая улыбка а-ля сладкая идиотка. Пусть терзается сомнениями. Для настоящей идиотки вроде как перебор. Для умного человека наоборот не слишком убедительно. Но мы на маскараде, играем роли, каждому свое.
– Well-said, (Хорошо сказано) – одобряет Дитц и включается в импровизацию: – I am glad you are shining for me and my guests today. (Я рад, что сегодня вы сияете для меня и моих гостей)
– As long as my owner wants me to. (Пока моему хозяину будет угодно)
Не очень круто, но правда.
– True obedience or a real challenge? (Истинная покорность или настоящий вызов?) I am not able to define. (Я не способен определить) Men think they win but then it turns out that their women get best cards. (Мужчины думают, что побеждают, но потом выясняется, козыри получают их женщины)
Золотые слова, господин Дитц. Качайте права, сражайтесь и добывайте мамонтов, а мы по-тихому захватим мировое господство.
– I am so sorry that I had to leave you, (Мне так жаль, что пришлось покинуть тебя) – раздается знакомый голос.
Сильвия выглядит потрясающе – высокая, стройная, стильная. Обтягивающее черное платье сидит, будто вторая кожа. Кружевное, украшенное вышивкой под стать костюму Дитца и россыпью драгоценных камней.
– Your act was very cruel, mon amour, (Твой поступок был очень жесток, любимая) – с напускной укоризной заявляет голландец.
– It took me longer to finish the arrangements but now I know the show will be perfect (Завершение приготовлений заняло больше времени, то теперь я знаю, шоу будет идеальным), – она льнет к любовнику всем телом, проводят изящной ладонью по плечу и, пленяя соблазнительной улыбкой, интересуется: – Will you forgive me? (Ты простишь меня?)
Тень ревности не спешит омрачить лицо фон Вейганда. Похоже, ему совершенно все равно, что вытворяет законная супруга и с кем. В черных глазах плещется веселье, раздражения не замечено. Хотя с его-то замашками он не должен так просто сдавать в аренду личную собственность. Жена есть жена, пусть и не слишком любимая, а в опись предметов домашнего обихода входит.
– I’ve done it, mon amour (Простил, любимая), – заверяет Дитц, перехватывает ее ладонь и целует, а после обращается к нам: – I hope you’ll enjoy the masquerade. The show will start in… (Надеюсь, вы насладитесь маскарадом. Шоу начнется через…)
– In fifteen minutes, darling (Через пятнадцать минут, милый), – спешит ответить Сильвия, придирчиво изучая мой наряд.
Сложно переплюнуть костюмчик из чистого золота, однако не стоит особо расстраиваться. Зато ноги у нее на порядок длиннее, а у меня никогда такие не вырастут. Впрочем, пока фон Вейганд доволен моими весьма посредственными, чего уж таить, коротковатыми ножками. Грех жаловаться.
– For sure. (Безусловно) We’ll enjoy (Мы насладимся), – обещает мой спутник.
И всем своим видом показывает, что уже наслаждается.
– L’amour pur est une drogue dure, il faut trouver la rélation qui ne provoquera jammais l’overdose, mais au contraire, l’extase éternelle, – говорит Дитц.
И я нифига не врубаюсь. Неужели трудно дать перевод? Хотя бы субтитрами пустить?
Следует обмен французскими фразами, потом с нами прощаются до лучших времен и отпускают в свободное плавание по второму этажу.
Только тут, освободившись от основного источника волнений, замечаю фонтан. Вообще, трудно не заметить гигантский фонтан посреди бального зала. Но люди снуют вокруг, яркие костюмы и маски, Moscow Calling на полную громкость. Плюс все эти «любовницы любовников» и «любовники любовниц» – изрядно напрягает и сбивает с толку.
– О чем вы говорили? – начинаю допрос, отчаянно стараюсь не растерять энтузиазм, разрываемая сотней других, гораздо менее значимых вопросов.
– Фонтан тебе не нравится? – зрит в корень изощренный мучитель.
Вот ведь экстрасенс, безошибочно отыскал слабую точку.
– Нравится, – еще пытаюсь бороться, однако тщетно, поток сознания вырывается на волю и не спешит заткнуться: – Ну, хоть убей, не понимаю, зачем здесь фонтан? Тем более, такой огромный, не такой огромный как поющий из Барселоны, но все равно здоровенный. Что за желания у этого Дитца? Конечно, вписывается все нормально, даже удивительно… я бы не поверила, что может вписаться, если бы не увидела лично… просто… он это серьезно?! Фонтан… честно, за гранью! И эта тяга ко всему французскому – Луара, замок, словечки. Если не хочешь признаваться, о чем вы говорили, то молчи. Только скажи… тебе действительно плевать на Сильвию? Неужели совсем не беспокоит ее поведение, даже забавляешься, наблюдая… да или нет?
Он подает мне бокал шампанского, ловко заимствованный с подноса, проходящего мимо официанта.
– Настоящая любовь – наркотик, и нужны такие отношения, которые не приведут к передозировке, а заставят получить экстаз, – говорит фон Вейганд.
В очередной раз хочется вцепиться ногтями в его самодовольную физиономию.
– И в каком месте это ответ на вопрос? – срываюсь на истеричные ноты.
– Так сказал Дитц, почти так, только по-французски, – объясняет он тоном, которым родители урезонивают непослушных детей.
– А дальше? – живо интересуюсь я.
– А дальше скажу, что принципиально не реагирую на глупые высказывания, однако вновь и вновь делаю исключения для тебя. Всему приходит конец, и думаю, нам не стоит злоупотреблять, превышая допустимые лимиты.
– В общем, на сегодня предел откровенности исчерпан, если никто из нас не планирует нарваться на неприятности, – резюмирую с грустью.
– Точно, – заговорщически подмигивает фон Вейганд. – Теперь предлагаю смотреть шоу. Ты же хочешь узнать, почему замок называется Rouge?
И свет потух.
Literally (В прямом смысле).
Глава 4.3
Резко умолкла музыка, по залу пронесся возмущенный гул. Я не успела испугаться, потому что сильная рука властно легла на мою талию, притягивая ближе и ограждая от всех мировых напастей. Воображение начало рисовать зловещие картины, объясняющие происшедшее. Террористический акт, нападение враждебных пришельцев, апокалипсис, не свершившийся по графику пару дней назад, вдруг решил «лучше поздно, чем никогда». На самом деле, много вариантов. А мы как лохи без охраны.
– Черт, – выдохнула я.
– Не ругайся, – строго произнес фон Вейганд.
Красновато-серебристое сияние озарило помещение, изгоняя страхи. Заиграла чарующая мелодия, щемящая, пробивающая на слезы, проникающая в душу, вынуждающая сердце болезненно сжаться. Что-то знакомое, вероятно классическое и популярное, однако ценитель из меня паршивый, ничего не отличаю.
Оглядываюсь по сторонам, не нахожу ни источника звука, ни источника света. Или плохо стараюсь, или спрятано хорошо.
Освещение постепенно набирает обороты, багрянец поглощает серебро, отбрасывает причудливые блики на силуэты гостей, устраивает дьявольскую пляску среди сверкающего многообразия масок и костюмов. Окрашивает все в бордо.
Фонтан оживает. Струи становятся выше, растет напор, и вскоре цвет воды меняется. Сначала слегка розовеет, но вскоре обретает яркость.
– Что это? – губы еле шевелятся, получается очень тихо, почти не слышно.
– Разве не видишь? – он способен разгадать даже мое молчание.
Зрелище пугающее и завораживающе одновременно. Мелодия сменяется в такт перемене ощущений, становится мрачной и угрожающей. Танцующие струи фонтана поразительно, просто невероятно напоминают…
– Кровь.
Вздрагиваю, когда горячее дыхание касается виска.
– Вряд ли настоящая, – нежный поцелуй в щеку. – Только шоу.
Допускаю, что ненастоящая, но сходство натуральное. Это не может не действовать на нервы. Стремительно расшатывает нестабильную психику и подталкивает на край. Хотя пресловутый край – мое все, регулярно там обитаю.
На сцене возникают жонглеры и акробаты, начинают роскошное представление, чуть позже к ним присоединяются факиры, повелители пламени. Однако мое внимание намертво приковано к фонтану.
Кровавый фонтан – не каждый день наблюдаешь, да?
Свет играет тысячей оттенков красного. Музыка закрепляет гипнотическое воздействие, ввергает в транс. Осознаю, физически не могу отвести взор. Выступление остается на заднем плане, полностью вытесняется и не задерживается в памяти. Сквозь бесноватое движение огней, сквозь завораживающий танец фигур в пестрых одеждах смотрю на темные воды, погружаюсь в них мысленно, страшусь и желаю.
Чей-то взгляд обжигает меня, разрядом молнии врывается в беззащитное тело. Передает эмоцию столь сильную, что разрушает ступор.
Поворачиваюсь и вижу ее.
Совершенно посторонняя женщина, чужая и незнакомая. Она одета в белое платье, стилизованное под римскую тогу. Одно плечо обнажено, на втором ткань скреплена крупной брошью. Черная повязка с прорезями для глаз закрывает верхнюю часть лица.
Фортуна, богиня удачи, слепой судьбы. Она исследует меня, не стесняясь, изучает от макушки до пяток, и в ее взгляде есть что-то неуловимо знакомое, вырывающее из лабиринтов памяти неприятное воспоминание.
Самый дорогой ресторан родного городка, Дана рассказывает о Докторе. Соленый вкус на губах – ни кровь и ни слезы, банальная «Маргарита». Шеф-монтажник моей мечты заходит под руку с элитной шлюхой, мило улыбается и охотно общается, показывает, как много всего их связывает.
Прозвучит глупо, однозначно абсурдно, тем не менее, эта женщина напоминает мне Ксению столь же явно, сколь темно-красные струи фонтана похожи на кровь. Хоть не могу различить цвет ее глаз, уверена, они голубые. Красивые и необычные до той степени, что хочется считать их линзами.
А представление завершено: свет включают на полную, музыка теряет громкость, жонглеры, акробаты и факиры исчезают из поля зрения, вода становится водой.
– Я вернусь, – говорит фон Вейганд.
Не удается произнести ничего связного, молча наблюдаю, как он направляется прямиком к Фортуне, берет ее под локоть и уводит в сторону, скрываясь в гуще людей.
– Fucking fantastic, – вырывается вслух.
Стеклянный бокал в моих пальцах готов расколоться на части. Шампанское не поможет. Даже напиться нельзя, ведь стыдно опозориться. Побежать следом, надавать пощечин и повыдергивать патлы неизвестной мадам – тоже стыдно.
Просто стою, стараюсь ничем себя не выдать, радостно улыбаюсь, пока острые когти неведомого зверя орудуют внутри, вонзаются глубже, рвут и выворачивают наизнанку.
Спасибо, очень приятно. Надавайте мне еще пощечин, облейте ледяной водой или кипятком. Офигеть как замечательно. Возносит до седьмого неба.
– Вас никто не подстрахует, господин Валленберг займется важными делами, поэтому не рассчитывайте на постоянную поддержку, – говорил Андрей.
Только сутенер забыл уточнить, с чем именно будут связаны эти дела.
«Ой, не парься и не драматизируй, – выступает в непривычном успокоительном амплуа внутренний голос. – Не дискриминируй по половому признаку, женщины тоже бывают бизнес-леди. Сомневаюсь, что он потащил ее в темные углы зажиматься. Скорее всего, решают важные вопросы».
– It’s nice to see you again, baroness. Happy and… alive. (Приятно встретить вас вновь, баронесса. Счастливой и живой.)
Только тебя не хватало.
– It’s not always easy to stay happy but I really try to be alive (Не всегда легко остаться счастливой, но я действительно стараюсь быть живой).
Подавись моим непотопляемым оптимизмом.
– I hope you liked my small gift (Надеюсь, вам понравился мой маленький подарок), – кокетливо заявляет Сильвия.
Слышу, но не слушаю. Думаю о том, что у фон Вейганда и Фортуны абсолютно одинаковые черные повязки вместо стандартных масок. Хочется верить в ничего не значащие совпадения, однако не получается. Слишком хорошо усвоила: случайности не случайны.
– I’ve never thought you are so ungrateful, baroness. (Никогда не думала, что вы настолько неблагодарны, баронесса.)
Вот почему не дают спокойно терзаться муками ревности? Прокручивать в голове одно и то же по сто раз, упоительно страдать и яростно проклинать вселенскую несправедливость. Напиться в хлам, рыдать в голос, закатить грандиозный скандал и биться в истерике. Творить неслыханные бесчинства и принимать радикальные меры. Вступить в секту саентологов, наконец! Ну, или в церковь саентологов, точно не припомню, как они себя величают.
«Вечно ты куда-то вступаешь: то в дерьмо, то в партию», – вспомнилась тематическая шутка еврейского юмора.
– You’ve made a different impression on me, (Вы произвели на меня иное впечатление,) – не собиралась униматься Сильвия.
– I would love to find out what you mean, (Хотелось бы понять, на что вы намекаете,) – возвращаю пустой бокал официанту.
На самом деле, хотелось бутыль текилы, тур на Мальдивы и миллион фунтов стерлингов, но мои желания частенько идут в разрез с реальными возможностями.
– Don’t you know? (Разве не знаете?) – нарочито удивленный возглас в стиле актрисы погорелого театра.
– I have no idea, (Понятия не имею,) – тошнотворно-сладкая улыбка в лучших традициях сутенера-зануды.
– It sounds disappointing, (Досадно) – упорно продолжала тянуть резину Сильвия.
– It is disappointing to admit that your gift just doesn’t stick to my memory, (Досадно признавать, что ваш подарок попросту не запомнился) – мелочно отыгралась я.
– May I refresh your memory then? (В таком случае, позвольте освежить вашу память?)
Лед тронулся.
– Be so kind. (Будьте так добры.)
Лед тронулся так хорошо и много, что последующие фразы повергли меня в состояние кататонического ступора. Если маска закрывала лишь половину лица, то прострация заслонила все целиком и полностью.
– Young lord Morton giving you a massage personally, (Юный лорд Мортон лично делает вам массаж,) – произнесла Сильвия нараспев и поспешила прибавить: – I would say it is rude of you to forget about twelve wonderful dates and lots of phone talks. (Я бы сказала, грубо с вашей стороны забывать о двенадцати чудесных свиданиях и множестве телефонных звонков.)
Здесь пришлось соображать непривычно быстро и, приложив массу волевых усилий, использовать ситуацию с максимальной пользой. Поборов искушение задать с десяток уточняющих вопросов, я постаралась абстрагироваться и подумать. Трудная задача, доложу вам, однако не безнадежная.
Сначала я подумала, о том, что зря списала главного и наиболее очевидного противника со счетов, даже не рассматривала подобный вариант. Хотя кому как не законной супруге выгодно избавиться от наглой конкурентки?
Потом я подумала о том, что фон Вейганда определенно знает все (раз не повелся на версию об измене), а вот Сильвия совсем не может быть уверена, насколько много известно мне – полная картина событий, фрагменты или ровным счетом ничего. Она открыто прощупывает почву, не считает нужным молчать, наоборот, жаждет демонстрировать превосходство, но вряд ли решиться выложить важную информацию как на духу. Если почует мою ничтожную осведомленность, то скорее надменно хмыкнет, напустит туману и удалится с гордым видом. Поймет, ее муженек не так уж сильно доверяет любовнице.
И тут я осознала одну важную вещь: это внутри меня разыгрывается землетрясение магнитудой в страшное количество баллов, а снаружи – безмятежная прострация, которую легко принять за холодное равнодушие и отстраненность. Хочешь заставить других болтать? Сам говори гораздо меньше.
– Is this a part when I should get scared? (Это то место, где я должна испугаться?) – скупо, загнав эмоции в клетку.
– Not at all, (Отнюдь нет,) – медленно, взглядом сканируя на вшивость. – It was only a warning. (Это было всего лишь предупреждение.)
– I am sorry for your imagination, (Переживаю о вашем воображении,) – презрительная насмешка.
– Next time I promise to invent something more creative, (В следующий раз обещаю придумать что-нибудь более изобретательное,) – щедрое обещание.
– My best wishes, (Мои наилучшие пожелания,) – здесь безусловно просится реверанс. – Keep trying. (Продолжайте пытаться.)
Сильвию прорывает. Да любого бы прорвало. Неприятно, когда твои шпильки отправляют в игнор, но во сто крат хуже, когда даже тяжелая артиллерия не производит заметного эффекта. Рассчитываешь взорвать бомбу, а получаешь жалкий пшик.
– It is depressive that you don’t value the attempts, (То, что вы не цените мои попытки, удручает,) – ее глаза горят, а губы складываются в довольной улыбке: – Do you know how difficult it is to get a spy in that awful house? Andrew catches and fires every servant who is devoted to me. (Знаете, как сложно заполучить шпиона в том ужасном доме? Эндрю ловит и увольняет каждого слугу, который мне верен.) He is pleased to deprive me of power and control. He is annoying, isn’t he? (Ему доставляет удовольствие лишать меня власти и контроля. Он назойливый, не так ли?..)
Соглашусь, но парень отлично выполняет свою работу, и понятное дело, фон Вейганд доверяет ему не просто так.
– I’ve lost my last spy though Andrew already suspected him and soon he would become useless, (Я потеряла своего последнего шпиона, хотя Эндрю уже подозревал его и вскоре он бы стал бесполезен,) – продолжается обнажение секретов. – I don’t know how exactly he was caught for I haven’t heard anything about him for a long time. (Не знаю, как именно его поймали, потому как не слышала ничего о нем долгое время) But I suppose it happened at the very end, probably he was not cautious enough… he had to leave the note in your room. (Но полагаю, это произошло в самом конце, наверное, он был недостаточно осторожен… должен был оставить записку в вашей комнате.)
Значит, какой-то неизвестный слуга организовал всю эту подставу, и я напрасно обвиняла бедного сутенера. Интересно, что с ним сделал фон Вейганд – ограничился легким допросом или провел экскурсию в подземельях? Прогноз не слишком оптимистичный, поскольку о товарище нет новостей.
– Five hundred euro… so romantic, (Пятьсот евро… так романтично) – картинно вздыхает Сильвия и пускает яд: – Guy Morton payed you in advance. (Гай Мортон заплатил вам заранее.) It makes you special, not one of his ordinary whores. (Это делает вас особенной, не одной из его обычных шлюх.)
Тянет разразиться громогласной тирадой, но самое время держать язык за зубами, ответив лишь снисходительной улыбкой. Безразличие уязвляет гораздо сильнее колких реплик, провоцирует следовать дальше, выкладывать козырные карты.
– My servant saw how you got the note. (Мой слуга видел, как вы получили записку.) I admit this spy was very attentive and later it was easy for him to find the most important clue in the ladies’ room. (Признаю, этот шпион был очень наблюдателен, и позже для него не составило труда найти наиболее важную улику в дамской комнате.)
Мой тайник за зеркалом оказался не очень-то надежным местом.
– We gave your phone number to Morton and then you succeeded yourself. We only counted his calls, more and more. But you stopped communication all of a sudden. (Мы передали ваш номер Мортону, и потом вы справились самостоятельно. Мы только считали его звонки, больше и больше. Но вы неожиданно прекратили общение.)
Да, мозги включились, но стало поздно. Механизм был запущен.
– Why? It doesn’t really matter, (Почему? На самом деле, неважно,) – пожимает плечами Сильвия. – Eleven imaginary dates and one meeting in reality will cause an explosion. (Одиннадцать воображаемых свиданий и одна встреча в реальности вызовут взрыв.)
Как по нотам, еще и с моим непосредственным и весьма активным участием. Я собственноручно рыла могилу и укладывалась в гроб, поощряла Гая, подавая ему знаки внимания, когда стоило послать к черту раз и навсегда. Что если бы этого шпиона не поймали на горячем?
– Even if it didn’t hurt you the way I expected I still am happy that it made Alex to hurt Morton, (Даже если это не навредило вам так, как я ожидала, все равно я рада, что это заставило Алекса навредить Мортону,) – подводится итог довольным тоном.
– I see it is not very difficult to satisfy your demands, (Вижу, ваши потребности не очень трудно удовлетворить,) – усмехаюсь, думаю о том, что совсем неплохо огреть ее чем-нибудь тяжелым.
– What about you? (Что на счет вас?) Have you enjoyed to the fullest? (Получили удовольствие сполна?)
Нет, но если бы здесь было поменьше народу или мне вручили бы лицензию агента 007, то я бы своего не упустила.
– Do you really expect me to confess right here, right now? (Действительно ожидаете, что признаюсь здесь и сейчас?)
Сейчас растрогаюсь и пущусь в дебри откровений, держите меня семеро.
– I advise you to wait a bit. It is only the beginning. (Советую подождать немного. Это только начало.)
Зловещее предупреждение. Что дальше? Лошадиная голова в постель или отрезанные пальцы?
– I am not in a hurry. And I am always ready for new adventures. (Я не тороплюсь. И я всегда готова к новым приключениям.)
– I seriously doubt that the first adventure is over. (Очень сомневаюсь, что первое приключение завершено.) Do you really think lord Morton will forgive my poor hubby? Father, not son. (Действительно считаете, что лорд Мортон простит моего бедного муженька? Отец, не сын.)
Вспоминаю слова Элизабет Валленберг о том, насколько выгодно столкнуть лбами эти две семьи. Ставка здесь вовсе не поруганная честь, не ревность и не провоцирование масштабных ссор между любовниками. Смысл глубже, в извечном конфликте интересов. Благодаря моей глупости начинался новый раунд противостояния.
– And what will he do to the main author? (Что же он сделает с главным инициатором?) – перевожу стрелки.
– Nothing. There is no particular author. Power of destiny, (Ничего. Нет конкретного инициатора. Сила судьбы,) – разводит руками Сильвия, однако победный блеск в ее глазах меркнет.
– The truth will always come out, (Правда всегда выплывет наружу,) – оглашаю прописную истину.
– There is no truth in this world. There are things which can be proved and which cannot. (В этом мире не существует правды. Есть вещи, которые могут и не могут быть доказаны.)
Удобная позиция, не спорю. Но теоретически реально доказать все.
– If you are going to occupy my place you lack a self-preservation instinct or you are not clever enough, (Если вы собираетесь занять мое место, вам не хватает инстинкта самосохранения или вы недостаточно умны,) – тема переводится в почти мирное русло.
– I like my own place, (Мне нравится мое собственное место,) – спешу ее успокоить. – Mister Dietz is charming but definitely not my type. (Мистер Дитц очарователен, но определенно не мой тип)
– Alex is chained to me by something much stronger than love or passion. Believe me or not we are undividable. (Алекс прикован ко мне чем-то более сильным, нежели любовь или страсть. Хотите верьте, хотите нет, мы неразлучны.)
Давно понятно, парочку вяжут явно не теплые эмоции, а суровая необходимость.
– It is not that we don’t want to change this situation. We are simply not able to change it, (Не то чтобы мы не хотели изменить эту ситуацию. Мы просто не способны,) – продолжает Сильвия. – The divorce is not possible. It will never be possible. (Развод невозможен. Никогда не будет возможным.)
– I may seem stupid but I don’t really care about your relationship, (Я могу показаться глупой, но меня не слишком заботят ваши отношения,) – не намерена сдавать позиции. – I am not willing to get married. I like what I have. (Я не желаю выходить замуж. Мне нравится то, что у меня есть.)
– I think you are lying, (Думаю, вы лжете,) – зрит в корень Сильвия.
– I’m having fun. (Я развлекаюсь.)
А что? Кормят, поют, одевают, выводят в свет и на фитнес, плюс сексуально удовлетворяют. Чего ныть, спрашивается?
– Being his wife could give you a kind of guarantee but being his lover is nothing, (Быть его женой – определенная гарантия, быть его любовницей – ничто,) – секунда и удар по больному: – He is far from devotion. (Он далек от преданности.)
Нельзя не реагировать, можно не показывать реакцию.
– Thank you for attention but I don’t need it, (Благодарю за вашу заботу, но мне это не нужно,) – холодно заявляю в ответ. – Watch your life and I’ll watch mine. (Следите за своей жизнью, а я буду следить за своей.)
– Why don’t you trust me? (Почему не доверяете мне?) – смеется Сильвия. – I am ready to share amusing facts without any ulterior motives. (Я готова поделиться занятными фактами без каких-либо скрытых мотивов)
Нет, кто-то совершенно точно не собирается затыкаться.
– I sleep around, Alex does the same. (Я сплю с кем угодно, Алекс делает то же самое) We got used to each other, bite but don’t cause true pain, (Мы привыкли друг к другу, кусаем, но не причиняем настоящей боли,) – неторопливо льется ее речь дальше. – We are connected stronger than you may imagine and there is no chance for you to stand in between. (Мы связаны сильнее, чем вы можете представить, и вам не удастся встать между.)
– Let me choose my own way, (Позвольте мне самостоятельно выбрать путь,) – с трудом держу контроль. – I am a big girl. (Я большая девочка.)
– He’ll get bored, (Он заскучает,) – озвучиваются вслух мои скрытые страхи. – One day he’ll get rid of you. (Однажды он избавится от вас)
– How many times do I have to repeat that your help is not necessary? (Сколько раз я должна повторить, что ваша помощь не обязательна?) – агрессия готова сорваться с цепи, тем не менее, пока терпит.
– Oh, I see Fortuna is against you, darling. (Вижу, Фортуна против вас, дорогая.)
Сильвия кивает куда-то в сторону, машинально улавливаю направление и…
SHTF, как говорится. А ежели подробнее, то shit hits the fan – критическая ситуация, представляющаяся безысходной, иными словами, полный п*здец.
В пылу беседы я не заметила, что начались танцы, и теперь около сотни пар кружили под звуки вальса в три четверти такта. Но главное не это. Главное, что фон Вейганд вальсирует с Фортуной прямо перед моими глазами.
