Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 74 (всего у книги 82 страниц)
Только куда там. Мозг услужливо подбрасывает яркие картины.
Я ведь пыталась убежать. Прежде. Как будто в другой жизни. Тогда мне вкололи ударную дозу снотворного, и я очнулась уже на борту самолета. Не слишком удачная попытка.
Что же зверь сделает сейчас?
Сжимаю кулаки. Пусть ногти сильнее впиваются в ладони. До боли. Пусть отрезвляют. Но это едва ли помогает.
Реальность вокруг плывет. Мир становится удивительно белым. Заснеженным. Слепящим. Не чувствую ног. Застываю на месте. Дышу часто-часто.
Нет, нет, нет.
Хватит.
Гребаный флешбэк.
Зверь настигает меня. Набрасывается. Наваливается сверху. Вбивает в безразличный гранит. Огромный член обдает пламенем.
Нет, нет, нет.
Это не настоящее.
Просто воображение.
Просто…
Хруст костей. Толчок. Еще, еще.
Зверь рвет меня на части, не ведая жалости. Вгоняет возбужденный орган до упора, грубо проталкивает внутрь, берет мою плоть размашистыми ударами. Натягивает резко, жестко наполняет до предела, вдалбливается сильнее.
Нет, нет, нет.
Прекрати.
Я должна очнуться.
Должна.
Пожалуйста.
Я кусаю внутреннюю сторону щеки. Да так, что рот наполняется кровью.
Белый сменяется красным. Контуры обретают четкость. Коридор перестает расплываться перед моим затравленным взором.
Все кажется нереальным. Видение. Мираж.
Разбиваю чары. Чудом. Не иначе.
Добираюсь до лифта, вхожу в кабину, жму нужные кнопки.
Блок А. Нулевой этаж.
Надеюсь, ничего не путаю. Помню правильно.
Прислоняюсь к стальной стене, перевожу дыхание. Считаю секунды. Очень стараюсь не потерять сознание.
Необходимо сосредоточить внимание на главном. Выбраться из больницы, найти автомобиль.
Достаю смятую бумагу с номером, изучаю цифры. Не обращаю внимания на то, как пот градом льет по спине.
Лифт прибывает в пункт назначения, створки расходятся в разные стороны, и я на автомате бросаюсь вперед. Очертя голову, не глядя перед собой. Не вижу людей, не замечаю.
К цели. Быстрее.
Врезаюсь в кого-то. На полной скорости. Почти сбиваю с ног.
– Entschuldigung (Извините), – выдаю механически.
И вдруг мой взгляд упирается в бейдж. В имя, от которого внутренности враз скручивает холодом. Шумно сглатываю.
Dr. Speidel (Доктор Шпайдель).
Совпадение? Случайность? Стечение обстоятельств?
Боже. Неужели это и правда тот самый врач?
Я так терзалась проблемой выбора. Раньше. Но оказывается, чтобы сделать правильный выбор, надо совсем немного времени. Иногда достаточно короткого мгновения. Я хватаю мужчину за руку.
– Kennen Sie Silvia Wallenberg? (Вы знаете Сильвию Валленберг?) – действую прямо.
– Wer sind Sie (Вы кто?) – выдает пораженно.
– Warst du ihr Arzt? (Вы были ее врачом?) – не отступаю.
Он молчит. Однако ответ читается в глазах. Четко.
– Did you know about her injuries (Вы знали о ее травмах?) – перехожу на английский, ибо на одном немецком не вытягиваю, перечисляю: – Whip marks, skin burns, broken jaw (Следы от кнута, ожоги на коже, сломанная челюсть).
– Wer sind Sie (Кто вы?) – опять повторяет мужчина.
Выглядит испуганным.
Такой интеллигентный мужчина. Внешне приятный. Располагает к себе. И не скажешь, что его можно подкупить. Впрочем, какой у него был выбор?
Валленберги всегда получают то, что хотят.
Исключений нет.
В живых.
– Why do you ask me about her? (Почему вы спрашиваете меня о ней?) – он тоже переходит на английский язык.
Моя очередь молчать. Точнее – бежать.
Я отпускаю его, отворачиваюсь и удаляюсь, направляюсь в сторону стоянки. Нет времени на долгие беседы. Я и так задержалась. Здесь повсюду охранники фон Вейганда. Градус опасности зашкаливает.
А все же.
Почему я спрашиваю?
Почему, почему.
Ха.
Хочу забить последний гвоздь в крышку гроба своих поруганных чувств. Как будто нужны еще какие-то подтверждения и доказательства. Как будто это хоть что-то меняет. Все было ясно изначально. Бежать. Бежать со всех ног. Других вариантов нет.
Я нахожу нужное такси.
Водитель опускает стекло.
– Wer ist der König dieser Welt? (Кто король мира?) – звучит проверочный вопрос.
– Wolf (Волк).
Он открывает дверцу. Усаживаюсь в салон, вжимаюсь в сиденье.
– Where are we going? (Куда мы едем?) – интересуюсь тихо.
– To the airport (В аэропорт), – пожимает плечами. – Your documents are in the folder. You could have a look. You’ll find normal clothes there, too (Ваши документы в папке. Можете ознакомиться. Там же нормальная одежда).
Я изучаю бумаги. Новый паспорт. Новая страховка. Диплом. Краткая биография. Я в очередной раз меняю личность. Погибаю и рождаюсь заново.
Проверяю авиабилеты. Прямой рейс Мюнхен-Тулуза. Видимо, Париж выглядит чересчур банально.
Я оглядываюсь, смотрю назад. Тревога вонзается глубже.
– There is no shadow after us (За нами нет «хвоста»), – читает мои мысли водитель. – Mister Wolf took care about everything (Мистер Волк обо всем позаботился).
Мистер Волк.
Без комментариев.
Поверю на слово.
Исследую одежду. Отличный выбор: джинсы, свитер, куртка. Обувь. Все удобное и совсем непримечательное. Обычное, средней ценовой категории. Никаких ярких цветов. В глаза не бросается. Идеально подходит, чтобы затеряться в толпе.
Переодеваюсь на заднем сиденье без особого стеснения. Как-то не до скромности. К тому же, кто меня только не видел, причем в гораздо худшем положении.
Авто останавливается у входа в терминал.
– Вы знаете, что делать, – подмигивает водитель.
– Конечно, – киваю.
На самом деле, понятия не имею.
***
Я замираю посреди аэропорта. Вокруг так много людей, что кружится голова. Улыбчивые сотрудники, суетливые пассажиры. В каждом мерещится враг. Скрытая угроза.
Моя паранойя доведет до греха.
Никому и никогда не смогу доверять. Не откроюсь, не поделюсь сокровенным, не подпущу на расстояние пушечного выстрела.
Делаю глубокий вдох. Выдыхаю. Опять прикусываю щеку изнутри. Пробую на вкус собственную кровь. Отчаянно пытаюсь пресечь грядущую паническую атаку.
Я сжимаю папку с документами. Крепко. Что-то не позволяет сделать следующий шаг, вынуждает застыть, оцепенеть.
Вот свобода. Лови момент. Бери. Наслаждайся. Такая сладкая. Такая манящая. Разве не опьяняет?
Нет.
Я не рада. Ни капли. Я не верю.
Что выживу. Без него.
А с ним.
Погибну.
Точно.
Умру.
– Уже скучаешь, – женский голос обволакивает теплом. – Хочешь вернуться к нему. Совсем не торопишься на рейс.
Оборачиваюсь, моментально возвращаюсь в реальность.
– Что вы здесь делаете? – спрашиваю глухо.
– Провожаю тебя.
– В добрый путь, – скептически хмыкаю.
Элизабет приближается вплотную, изучает меня своим невероятно проницательным взглядом. От этих глаз ничего нельзя скрыть. Начинаю догадываться, как именно увяз барон Валленберг.
– Вы солгали, – говорю я.
– В чем? – интересуется мягко.
– Он не любит меня, – уголок губ нервно дергается. – Никогда не любил. Ни единого дня. Если бы любил, то…
Не трахал бы в глотку, раздирая рот. Не подвешивал бы на цепях. Не срывал бы кадуцей. Не насиловал бы раз за разом. Не ломал бы ребра.
Не втаптывал бы в грязь. Не вбивал бы в ледяной камень.
Не отбирал бы крест. Не увлекал во тьму.
Он бы остановился. Он бы услышал.
Он бы оставил мне… меня.
– Все было бы по-другому, – заключаю вслух.
– Такова любовь зверя, – тихо отвечает она.
– Ну, нет, – нервно усмехаюсь. – Все, что угодно, только не любовь. Болезнь. Страсть. Одержимость. Бешенство. Но не любовь.
Элизабет улыбается. Едва заметно. Или мне кажется? У нее постоянно такое выражение лица. Благожелательное. Она как будто сияет счастьем изнутри. Совсем не похожа на истерзанную и затравленную жертву психопата. И вообще она прекрасно выглядит. Ей никогда не дашь ее возраст. Видно, что давно не девочка, но точную цифру трудно определить. Время словно остановилось, обошло стороной. Морщин хватает, только все неглубокие, практически незаметные. Хотела бы я смотреться так же, дожив до таких лет. Только не доживу явно. Замученная, запуганная. Вечно дрожащая истеричка. Готовая пациентка для психиатрической клиники.
– Я не вернусь к нему, – заявляю мрачно. – Я не дам ни единого шанса. Я получила более чем достаточно. Это конец. Не пытайтесь меня переубедить. Просто зря силы тратите. Я не изменю своего решения.
– Отлично, – подводит черту ровным тоном, вмиг обезоруживает: – Я не хочу, чтобы ты возвращалась.
Даже оживаю от этой фразы.
Ничего себе сюрприз.
– Я хочу дать тебе выбор, которого не было у меня, – продолжает она. – Вальтер подарил новые документы, обеспечил одеждой и обувью, а про самое главное забыл. Мужчины часто упускают из виду ключевые детали.
Элизабет вручает мне сумку. Маленькую, черную, кожаную. Вроде совсем простую, но все же прехорошенькую. Квадратной формы. Пухлая.
Не медлю, сразу принимаю презент. Хм, весит по меньшей мере килограмм. Такая мелкая, а до жути тяжелая. Очень подозрительно. Странно.
Осторожно ощупываю поверхность. Мягкую, гладкую. Внутри что-то есть. Что-то там точно скрывается. Расстегиваю молнию и обалдеваю.
– У каждой женщины должна быть сумочка, – вкрадчиво заявляет Элизабет. – Всегда. Без подобного аксессуара мы обнажены и совершенно беззащитны.
Да. Правда. Сумочка. Важна. Особенно когда доверху набита валютой.
– Здесь миллион? – спрашиваю чуть слышно.
– Гораздо меньше.
– Вы просто так отдаете мне кучу денег? – хмуро сдвигаю брови. – Купюры помечены? В сумку вшит «жучок»? Датчик отслеживания?
– В нашем мире легко отследить человека по имени, по камерам, по данным кредитной карты, – медленно произносит она и вдруг улыбается: – Знаешь, я бы в первую очередь избавилась от этих жутких кроссовок. Во-первых, они абсолютно не подходят к новой сумке. Во-вторых, тот, кто их преподнес, действительно очень высоко ценит разные отслеживающие устройства.
– Тянет раздеться догола и выбросить все, – нервно посмеиваюсь.
– Я бы так и поступила, – соглашается Элизабет. – Оставила бы только наличные. И то, при удобном случае, постаралась бы их обменять, положить на никому неизвестный счет.
– Благодарю за идею, – киваю. – И вообще.
– Не благодари, – кладет ладонь на мое плечо, чуть сжимает. – Действуй.
Разворачиваюсь, оглядываюсь по сторонам и срываюсь с места, практически бегу. Для начала устраиваю тур по магазинам, в кратчайшие сроки обновляю гардероб. А после отправляюсь искать новый рейс.
Франция подождет.
Я вольна выбрать другой маршрут. Конечно, меня быстро вычислят. Возможно, даже встретят в аэропорту. Но хоть немного времени выиграю. К тому же расширю спектр вероятных решений.
Подхожу к огромному экрану. Изучаю доступные направления. Рим. Вена. Осло. Нью-Йорк. Сидней. Амстердам. Мадрид. Могу лететь в любую точку мира.
А тянет домой.
Невыносимо.
Я покупаю билет на рейс до Киева. Дальше разберусь по ситуации. Для поездки на автобусе паспорт не требуется. В поездах тоже редко проверяют документы. Могу добраться до родного города без шума и пыли.
Хочешь надежно спрятаться – выбери самое очевидное место. Там искать не станут. Не поверят в настолько идиотский план.
Страшное чувство. Доверия нет. Ни к кому.
Барон помог выбраться из больницы, зато теперь держит под присмотром, контролирует каждый шаг. Пожелает – сдаст внуку. А вдруг они вместе разработали данную схему? Иллюзия свободы. Идеальный вариант.
Глупая пешка не заметит подвоха. Вырвется на волю, ускользнет из клетки, потихоньку восстановится, остынет, начнет скучать. Через пару месяцев можно брать тепленькой, возвращать обратно в подвал. На цепь, за решетку. Или же под венец. Суть одна. Брак с ним – тюрьма.
Хватит, наигралась.
Я не буду зверушкой Валленбергов.
Я потеряюсь. Затеряюсь. Растворюсь в толпе.
Так.
Что сама себя не найду.
***
– Марiчка, швидше, швидше! (Маричка, быстрее, быстрее!)
Грузный господин резко вырывается вперед, с грацией газели ныряет под разделительную ленту, занимает очередь на таможню одним из первых, ловко обходя жалких лентяев, что следуют правилам и неспешно продвигаются по установленному проходу.
– Марiчка! Ти чого? (Маричка, ты чего?)
Тощая дама медлит, однако следует его примеру. Без особого труда проскальзывает между нерасторопными пассажирами рейса и прорывается к таможне.
– Вы ничего им не скажете? – возмущенно интересуется стройная загорелая брюнетка с гигантскими опахалами вместо ресниц. – Даже замечание не сделаете?
Сотрудница аэропорта зевает и отворачивается.
– А тебе завидно, корова? – парень в джинсовой кепке отталкивает брюнетку, плюхается на пол и проползает под разделителями. – Людка, погнали! Нужно еще на Крещатик заехать. Некогда нам в очередях плесневеть!
Вполне приличного вида леди в строгом деловом костюме опускается на колени, лихо ползет за ним.
У брюнетки сдают нервы.
– Быдло! – вопит она. – Рогули проклятые! Развелось их тут, ни в одной нормальной стране такого нет.
Срывает разделитель, расталкивает локтями всякий сброд, пробивается к ближайшему таможенному окну. Буквально швыряет паспорт на стойку. Эротично облизывает свои чувственные губы и авторитетно заявляет:
– Мой муж – дипломат.
Прелесть какая.
Загляденье.
Хорошо, я никуда не спешу. Могу вдоволь любоваться, наслаждаться происходящим, восхищаться колоритными типажами. Спокойно дожидаюсь очереди.
– Ви звiдки? (Вы откуда?) – спрашивает таможенник.
З пекла (Из ада).
Думаю я.
А вслух отвечаю:
– Из Мюнхена.
– Гарно там, мабуть (Хорошо там, наверное).
– Дома краще (Дома лучше).
Он смеется.
Не верит.
А зря.
Забираю паспорт, прохожу дальше, добираюсь до выхода. Размышляю о том, что неплохо бы замаскироваться. Перекрасить волосы, подстричься. Купить несколько париков, найти цветные контактные линзы. А еще нужны новые документы.
Где бы раздобыть очередную фальшивую личность? Куда обратиться?
Выхожу на улицу, вдыхаю полной грудью. Взираю на родное небо, на мрачные тучи сквозь которые понемногу пробивается свет.
– Посторонись! – раздается вопль.
Не успеваю отреагировать.
Железная тележка врезается в меня.
Сбивает с ног.
Прямо как судьба.
Падаю на холодный асфальт.
– Вот коза! – орет мужик. – Рот раззявила. Стоит как столб. Не двигается. Сама дура виновата, что я в тебя въехал. Могла бы активнее жопой двигать, а то…
Целую землю. Сплевываю кровь. Ощупываю враз опухший нос.
Отлично. Вот и халявная маскировка подъехала.
Поднимаюсь. Медленно, с трудом. Фокусирую взгляд, приближаюсь к сбившему меня мужику неровной походкой.
– Эй, ты чего, – будто чувствует неладное. – Ты куда?
Угрожающе поднимаю ладонь, призываю молчать.
Подхожу вплотную.
– Эй, ты… – он не успевает договорить.
– Я тебя люблю, – выдыхаю абсолютно искренне.
Заключаю его в объятья.
– Видать сильно башкой стукнулась, – бормочет испуганно. – Давай сейчас в больничку отвезу. Только заявление писать не надо. Никаких там тяжких телесных, сечешь?
– Я люблю этот народ, – продолжаю на полном серьезе. – Этот город.
– Ты не переживай, – гладит меня по спине. – Оно еще пройдет, отпустит.
– Я люблю эту страну! – восклицаю с чувством.
– Точно тронулась, – с ужасом выдает мужик.
– Нет, нет, – отрицательно мотаю головой, ловлю от этого банального движения нехилый приход. – Вы не понимаете. Я и не думала, что так сильно скучала. Правду говорят, какая бы Родина ни была, все равно она твоя. Тут и черпай силу. На своей земле.
– Ну, ты круто черпнула, – присвистывает. – Аж с чердака полилось.
– Я… я вернулась.
Скучали?
***
Я запрещаю себе думать о визите к родителям. Может быть, потом. Когда-нибудь. В другой раз. Но явно не сейчас.
Любимый город щедро встречает смогом. Родной завод трудится на полную катушку. Жаль, нос до сих пор отекший, не удается впитать свежий выброс целиком.
Я знаю только одного человека, которому могу доверять.
Добираюсь до окраины, вхожу в до боли знакомую многоэтажку, поднимаюсь на лифте, выжидаю пару бесконечно долгих секунд и стучу в дверь.
Хреновый план. Однако другого нет.
Надеюсь, повезет. Пора бы.
– Чего тарабанишь? – на пороге возникает беременная женщина, окидывает меня недобрым взглядом. – Тебе кого?
Я молчу.
– Лора?
За ее спиной возникает Леонид.
– Знаешь эту девку? – женщина оборачивается в его сторону.
– Это не девка, – резко произносит он.
– А кто тогда?
– Моя сестра.
– У тебя же брат.
– Ну и вот сестра, приятного вам знакомства, – набрасывает ей на плечи плащ, выталкивает на лестничную клетку. – Ты вроде к матери собиралась, давай прогуляйся.
Она пораженно охает.
– Я позже загляну, – роняю осторожно.
Намереваюсь убраться подальше.
– Какой там позже? – Леонид хватает за руку, силой затягивает в квартиру. – Сто лет не пересекались.
– Лёлик, ты обалдел?! – восклицает женщина.
Он захлопывает перед ней дверь.
Стук. Крики. Ругательства.
– Это твоя жена?
– Пока нет.
– Впусти ее.
– Ей полезно гулять.
– Она беременна.
– Потому и полезно.
– Жестко ты.
– А ты нет? – вопрос звучит неожиданно зло.
– А что я? – пожимаю плечами.
Он берет меня под локоть, уводит на кухню, усаживает на стул. Потом долго разглядывает мое отекшее лицо.
– Кто тебя так? – интересуется холодно.
– Неудачная пластика.
– Кончай звездеть.
– Упала.
– Да ладно, – фыркает. – На чей кулак?
– Я и правда упала.
– Твой амер рожу подрихтовал?
Леонид смотрит на меня как на призрака. Или даже как на мертвеца. Вспоминаю, сколько крови потеряла на фамильном кладбище Валленбергов. Мой бывший парень недалек от истины. Настоящая кровавая баня. Впечатление, точно на снегу разделывали труп.
– Мне нужны новые документы, – говорю прямо.
– Старые потеряла? – хмурится. – Есть у меня дружбан в паспортном столе, можно добазариться и восстановить за неделю максимум.
– Ты не понял, – поправляю мягко. – Абсолютно новые документы. На другое имя.
– Что? – аж присаживается на соседний стул. – Как ты это представляешь? Где я такое достану?
– Ты говорил, все твои одноклассники сидят в тюрьме.
– Да, именно, – хмыкает. – Значит, карьера сложилась не очень удачно.
– Неужели никто не знает, как раздобыть фальшивые документы?
– Это не их уровень.
– Ты мой единственный шанс, – слабо улыбаюсь. – Больше некого просить. И честно говоря, находясь здесь, я подвергаю тебя огромной опасности. Потому что меня ищут ужасные люди. В прошлый раз заставили рыть могилу. В этот – убьют.
– Понятно, – достает пачку сигарет, закуривает. – Друзья у тебя так себе.
– Мне лучше уйти, – поднимаюсь. – Я не знала, что тут твоя беременная девушка. Я не…
– Очередная шмара, – отмахивается. – Гондон порвался – залетела. Случайность.
– Счастливая случайность, – говорю тихо. – Ты же хотел детей.
– Сядь уже, фифа, – хватает меня за руку, тянет вниз, вынуждая вернуться на прежнее место. – Завязывай мельтешить, дай обмозговать. Может чего и придумаю.
Откидываюсь на спинку, упираюсь затылком в стену. Закрываю глаза. Забываюсь.
Как бы я хотела ребенка. Только не суждено. Теперь уже точно. Зверь растерзал плоть без жалости. Сожрал все живое внутри.
Вот цена. За любовь. Дьявола.
Глава 24.1
Find me.
Тихо. Глухо. На выдохе.
Найди меня.
Тонкое стекло. Хрупкое. Прозрачное. Враз нагревается. Становится матовым. Покрывается крупными каплями. И впечатление такое, будто морозный иней стекает на гладкий глянцевый кафель.
Найди меня.
Шепот в ушах. Шум крови. Багровый отпечаток моей собственной ладони. Пальцы скользят по прохладной поверхности, движутся неспешно, оставляют рваные следы. Внутри оживают жгучие раны.
Мой пульс сбивается с пути.
Я сбиваюсь с пути.
Я теряюсь.
В лабиринте темноты.
Я зову тебя.
Вызываю. Призываю. Не называю по имени. Не размыкаю губ. Обращаюсь в бездну. В пустоту. Во мрак. Во тьму.
Я молчу.
Так громко.
Что мир вокруг глохнет.
И только твоя ладонь поверх моей.
Дает понять.
Надежда есть.
Даже здесь.
Ад подождет.
А я?
Я все отдам.
За тебя.
Хочешь крови? Пей. Хочешь сердце? Держи. Давай, разбей. Хочешь душу? Прости, не выйдет ничего. Поздно уже. Не теперь.
Девочка.
Глупая.
Моя.
Душа.
Давно.
Твоя.
Сотня лет пройдет. Тысяча. Миллион. Мир померкнет. Ветер украдет следы наших ног, сотрет начисто, заметет прибрежным песком.
Но я тебя найду.
Везде.
Всегда.
Мое ты.
Проклятие.
***
– Эх, Лорка, – хрипло выдает Леонид, шлепает меня по заднице так неожиданно и сильно, что я подпрыгивают на месте. – Давай, лети.
Врезаю ему кулаком в живот. Не жалея сил. На автомате.
– Охренела?! – восклицает он, откашлявшись.
– Рефлекс, – отвечаю мрачно, разминаю костяшки пальцев. – Не люблю, когда меня лапают без разрешения.
– Ну ты мочишь, – кривится. – Я же по-дружески.
– Так и я, – парирую невозмутимо, пожимаю плечами. – Надо всегда держать оборону. Чего открылся, дружбан?
– А ты изменилась, – протягивает, прищурив глаза. – Не в лучшую сторону.
– Это просто отлично, – улыбаюсь. – Не будешь скучать.
Леонид открывает рот, будто хочет что-то сказать. Только из его горла не вырывается ни единого звука. Мой бывший парень мотает головой и сплевывает на землю.
Пожалуй, с прощанием покончено.
– Спасибо, – говорю я. – За все.
Разворачиваюсь к нему спиной, захожу в автобус, занимаю нужное сиденье, располагаюсь поудобнее. Рядом пока никого нет, поэтому смело укладываю сумку на соседнее место. Возможно, попутчик возникнет позже. Дальше будет куча остановок. Путь предстоит неблизкий, на другой конец страны. Учитывая состояние наших трасс, надо морально подготовиться к грядущей экзекуции. Яма на яме, асфальт разрушен до основания.
Прямо как я.
Разбитая.
В хлам.
Раздолбанная.
Дорога.
Усмехаюсь. Исключительно уголками губ. Отмахиваюсь от окружающей реальности, от самой себя. Достаю наушники, вставляю в разъем на мобильном телефоне. Изучаю список скачанных аудиофайлов.
Леонид искал фальшивые документы.
А я искала улетный плейлист.
Это же главное.
Саундтрек.
Автобус трогается. Неспешно движется вперед, покидая вокзал. Постепенно набирает скорость.
– Буду! – раздается дикий крик. – Буду скучать!
Отодвигаю шторку, смотрю в окно.
Бывший размахивает руками.
Орет во всю глотку:
– Буду! Буду, да чтоб тебя… буду! Сука ты!
Звучит как самое сладкое напутствие.
Практически благословение.
Я прикладываю ладонь к стеклу. Плотно. Внешней стороной. Сгибаю пальцы. Оставляю прямым только средний.
Романтика.
Бл*ть.
Я оживаю. Вроде бы. Но почему так чертовски больно? Внутри. Везде. Почему тянет взвыть? Заорать. Завопить. Растерзать небеса дикими криками.
А вены будто выжжены.
Кожа горит.
И стынет.
Я включаю музыку на полную громкость. Довожу звук до упора. Откидываюсь назад. Закрываю глаза. Пусть содрогаются барабанные перепонки.
Мне не жаль.
Ничего.
Не жаль.
Я повторяю.
Молитву.
Клятву.
Раз за разом.
Опять.
Говорят, если повторять достаточно часто, можно поверить. По-настоящему. Можно проникнуться идеей, пропитаться насквозь. Можно обмануть даже детектор лжи. Одурманить собственное сознание.
Three Days Grace.
Подходит прекрасно.
Для секса. Для рыданий.
Для прощания.
Для всего.
Вообще.
Gone Forever.
Ушла навсегда.
Так называется песня.
И она мне неожиданно близка.
А потом включается другая.
Даже четче.
В точку.
I Hate Everything About You.
Хочется петь.
И я пою.
Беззвучно.
Едва разлепляю губы.
Едва дышу.
Я ненавижу. Все. Абсолютно. В тебе. Тогда почему я так тебя люблю? Безумно. Бездумно. Теряя рассудок. Очертя голову, всякий раз бросаюсь в омут. Достигаю дна. Отказываюсь от почвы под ногами. Захлебываюсь немыми воплями.
Пальцы дрожат. Переключаю. Дальше.
Новый трек.
Новая жизнь.
Новая.
Я.
Animal I Have Become.
Зверь, которым я стал.
Твоя темная сторона.
Изменила меня.
Навсегда.
Я не могу забыться. Не могу вернуться назад. Прошлое сожжено. Настоящее выжжено. Будущее не рождено. Я осталась там. Под заснеженной землей. Под гранитной плитой. Фамильный склеп Валленбергов – моя единственная обитель.
Я выдергиваю наушники из ушей, выключаю музыку, прячу телефон.
Я ощущаю себя мертвой. Выгоревшей. Выцветшей.
Хотя сердце качает кровь.
Я существую.
Я дышу.
Прислоняюсь взмокшим виском к прохладному стеклу. Вибрация сотрясает тело. Затылок наливается раскаленным железом. Мысли путаются. Зубы болезненно сжимаются.
Я запрещаю себе плакать.
Не сейчас. Не сегодня.
Плачет небо.
Крупные капли дождя ударяются об автобус. Снова и снова. Расплываются жирными кляксами, растекаются, сползают вниз.
Я думаю о том, что мои самые страшные беды просто мелочь. Разменная монета. Для Вселенной. Плевок в космос. Не более.
Рев мотора. Удары грома.
Бушует непогода.
Но это пройдет.
Все пройдет.
***
– Какие планы на вечер? – спрашивает Настя. – Предлагаю зависнуть в ближайшем баре или сходить на клуб. Пятница не должна пропадать зря.
– Я занята, – улыбаюсь и складываю форму в шкафчик.
– Пицца и очередной сериал? – хмыкает с явным неодобрением.
– Говоришь так, будто это что-то плохое, – поворачиваю ключ в замке. – А как по мне, отличный план на вечер.
– Мы работаем по двенадцать часов в день, почти без выходных, не видим ничего, кроме этого дурацкого склада, – вздыхает. – Неужели ты совсем не хочешь посмотреть мир? Вся жизнь проходит мимо.
– Интересно, как тут поможет ближайший бар? – застегиваю куртку.
– Познакомимся с кем-нибудь, пообщаемся, – в ее глазах вспыхивает воодушевление. – Это же ни к чему не обязывает. Просто развлечемся.
– Давай в другой раз, – перебрасываю рюкзак через плечо.
– Ой, опять старая песня, – хмурится. – Ты только обещаешь.
– Я не пью.
– Я тоже.
– И не танцую.
– Разве это проблема?
– Я не слишком общительный человек, – выдвигаю очередной аргумент. – Распугаю всех твоих кавалеров мрачной физиономией.
– Ты красавица, – с обезоруживающей искренностью выдает Настя.
Тянет покрутить пальцем у виска.
Красавица. Ну конечно. Просто фотомодель. Хоть на обложку снимай. Загляденье.
Правда, лицо обсыпало прыщами, как в лучшие школьные годы, а джинсы расползаются по швам на огромной заднице. Но кого волнуют подобные мелочи?
Я забила на внешность. Перестала покупать косметику, расчесывалась под настроение, предпочитала стянуть спутанные волосы в пучок и даже не смотрелась в зеркало. Мне совершенно не хотелось прихорашиваться.
Самая обычная одежда. Желательно безразмерная. Неяркая, неприметная. Практичная обувь. Никаких каблуков.
Я пряталась. У всех на виду. Я старательно превращалась в тень. И знаете, это оказалось весьма комфортно: наплевать на мнение окружающих, не заботиться о произведенном впечатлении, жить в удовольствие. Я расслабилась. Полностью. Выдохнула.
Прежняя Лора исчезла.
А я…
Я еще не знала, кто я.
Реальность обманчива.
– Пойдем, – настойчиво продолжает Настя. – Погуляем, посидим. Что ты теряешь?
– Ладно, – киваю. – Где встретимся?
– В центре, – торжествующе улыбается. – На ярмарке. В семь вечера.
– Договорились.
– Уже жду.
А я уже жалею.
Зачем только согласилась на авантюру?
Сидела бы спокойно в уютной съемной квартире, обернулась бы пледом, читала бы книгу. Накупила бы вкусняшек в ближайшем магазине, врубила бы телевизор, зажгла бы свечи. Но похоже, моя тяга к приключениям неистребима.
Всегда найду куда вляпаться.
Черт.
Это попросту небезопасно. Тащиться в бар, в ночной клуб. Заводить новые знакомства, привлекать внимание.
Хотя кто заметит меня, когда рядом Настя?
Вот настоящая красавица. Высокая, стройная. Еще и натуральная блондинка. Зеленые глаза. Правильные черты лица. Мягкие, ангельские. Точеный профиль завораживает. А фигура и вовсе отвал башки. За ее ноги можно убить.
Идеальная маскировка. Не о чем переживать.
Я расслаблюсь. Затеряюсь в толпе. Натяну капюшон на лоб, скрою лицо. Оденусь так, чтобы приняли за парня. Буду старательно мимикрировать, сливаться с окружающим пространством.
Вообще, мне надо чаще общаться с людьми. Выходить из зоны комфорта. Тренироваться, учиться заново, заводить новые контакты. Нельзя держаться в стороне. Нельзя бежать от социума.
Это тоже подозрительно. Быть одиночкой. Отшельником. Изгоем. Такое поведение вызывает еще больше вопросов.
Лучше сохранять баланс.
Баланс…
Белого.
Безнадежно.
Завален.
Я застываю. На выходе. На пороге. Замерзаю. Примерзаю к бетонному полу. Не могу сдвинуться с места. Не могу даже шевельнуться. Обращаюсь в лед.
Разгар декабря.
Этого следовало ожидать.
Он нашел меня.
Он пришел за мной.
Чертов снег.
Стройная череда дождливых дней, а теперь вдруг метель. Самая настоящая. Совсем как тогда.
И мое сердце содрогается от дикого утробного ужаса. А кожу покрывает иней. Моментально. Изнутри. Сковывает незримыми кандалами.
Я прислоняюсь к стене. Я пытаюсь обрести равновесие. Получить хотя бы хрупкую иллюзию контроля.
Порыв холодного ветра бьет наотмашь. Прямо в лицо. Снег запекается на губах льдистой коркой. Покрывает ресницы, перекрывает обзор. Все вокруг становится ослепительно белым.
Я моргаю. Еще и еще. Вкладываю в это простое действие огромное усилие воли. Чудом держусь в сознании. Преодолеваю приступ панической атаки.
Он здесь.
Рядом.
На расстоянии выстрела.
На расстоянии удара.
Я чувствую его так явно.
Будто он уже внутри.
Вонзается.
Вгрызается.
Входит в плоть.
Как кинжал.
По самую рукоять.
Что-то касается моего плеча, вынуждая отшатнуться в противоположную сторону, рвануть вперед, прямо на улицу, нырнуть в морозный снегопад.
– Марго, ты чего? – удивленно спрашивает Настя. – Все в порядке?
Все.
Оху*ть.
В каком непорядке.
– Супер, – сглатываю ком в горле. – Все просто прекрасно.
– Ты уверена?
– Да, – лихорадочно заверяю. – Скучала по снегу.
Выразительно развожу руками.
– Ну, смотри, – хмурится Настя.
– Увидимся, – роняю в ответ.
Бреду прямо в метель. Иду как в бреду. Не оглядываюсь, не смотрю по сторонам, не обращаю никакого внимания на происходящее вокруг.
Нет. Он не мог найти меня. Не мог. Никто. Никогда. Это только снег. Обычная погода для зимнего периода. Не о чем переживать. Нет повода для беспокойства.
Я спокойна. Абсолютно спокойна.
Мне же не от кого убегать.
Не от кого скрываться.
Незачем. Нет причин.
Маргарита Орлова. Тридцать лет. Хотя так и не скажешь. Выгляжу моложе. Чуть. По образованию экономист. По складу ума гуманитарий. Покинула родную страну ровно месяц назад, переехала в Польшу, устроилась на работу. Официально. С разрешением, строго по закону.
Теперь учу здешний язык. Обживаюсь. Снимаю скромную квартиру. Храню под подушкой совсем нескромную сумму денег. Примерно столько же храню на банковском счету.
Моя карьера впереди. Пока что тружусь на складе. Разбираю мелкие посылки. Смена длится двенадцать часов. Один выходной в неделю.
Меня все устраивает. Не спешу, не гонюсь за мечтами.
Я создаю себя из ничего. По мере развития сюжета.
Медленно продвигаюсь по заснеженным улицам, отчаянно сражаюсь с липким ужасом, сбрасываю остатки оцепенения. Не позволяю телу сдаться, капитулировать с позором. Упрямо закаляю волю.
Я должна справиться. Обязана. Нет другого пути. Нет выбора. Только так. Сцепив зубы, сжав кулаки. До адской боли внутри, до нервных судорог. Вперед.
Рождественская мишура повсюду. Очень стараюсь игнорировать. Но как? От этих игрушек и гирлянд не убежать. Сверкающие, искристые, обсыпанные блестками. Классические. В современном стиле. На любой вкус. Абсолютное разнообразие цвета и формы.
