Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 57 (всего у книги 82 страниц)
Дожидаюсь лишь взволнованных прохожих, которые пытаются вызвать «скорую». Быстро прихожу в чувство, поднимаюсь и сообщаю:
– I am perfectly fine (Я в полном порядке).
Лучше не бывает.
Будь рядом цепные псы фон Вейганда, меня бы оперативно упаковали в авто и отвезли бы в ближайшую больницу. Никто не отважится рискнуть здоровьем излюбленной игрушки хозяина. Даже ради поимки Стаса.
Поднимаюсь, продолжаю путешествие. Нахожу укромный уголок, избавляюсь от объемной экипировки, оставляю листовки. Теперь надо добраться до отеля.
Господи, всего полчаса отделяют меня от истины.
А может стоит притормозить? Поразмыслить, проанализировать вероятное развитие событий. Может все-таки нужно признаться? Излить душу, вернуть доверие. Может существует шанс исправить положение иначе? Не лезть в авантюру, не нарываться. Прекратить саморазрушение.
Да не, бред какой-то.
Опускаюсь в метро, следую по четкому маршруту. Стараюсь не думать, просто действую. Отключаюсь, практически не чувствую, как золотой кадуцей жжет кожу.
Лгунья. Предательница. Сука чертова.
Это не я. Это не про меня.
***
Мы отчаянно стремимся осуществить мечты, воплотить грезы в реальность. И совсем не замечаем, стоят ли они того, что за них заплачено.
Я добираюсь до назначенного места, ощущаю лихорадочное волнение. Замираю у порога в предвкушении разгадки.
В памяти всплывает иной отель. Ночь, которая изменила всю мою жизнь, взорвала реальность, изувечила и вознесла.
Зачем я здесь?
Нервно поджимаю губы.
Все очевидно. Желаю добраться до правды.
Тогда почему медлю? Не отваживаюсь постучать, даже просто занести руку, приподнять ладонь, царапнуть поверхность двери ногтями. Не решаюсь подать голос, шевельнуться. Замираю в коридоре, словно прирастаю к месту.
Я уже не уверена, что хочу познать истину. Вкусить отравленный плод. Сладостный, но смертоносный.
Вдруг часть меня умрет? Погибнет под тяжким грузом. Не выдержит. Сломается, сорвется. Ведь далеко не каждый вынесет испытание правдой.
Только сомневаться поздно.
Онемевшие пальцы все-таки сжимаются в кулак.
Плевать на последствия. Главное – результат. Здесь и сейчас я просто жажду понять расклад.
Стучу в номер и выясняю, что дверь открыта. Легко поддается вперед, отворяется настежь с мелодичным скрипом.
Дурной знак.
Но когда подобные мелочи меня тормозили?
Я переступаю через порог. Я преступаю запрет фон Вейганда. Сознательно нарываюсь на приговор, на высшую меру наказания.
Я трезва. И относительно вменяема. Ведь прекрасно ведаю, что творю. Куда иду, кого собираюсь расспрашивать, какие цели преследую.
Я даже не пытаюсь остановиться.
Дверь захлопывается за моей спиной.
– Я знал, что ты придешь, – говорит Стас.
– Я здесь не ради тебя.
– Это я тоже знаю.
Он закрывает замок. Щелчок. Еще щелчок. Мне не страшно. Просто не по себе. И я складываю руки на груди, потому что становится холодно.
– Ты сволочь, – выдыхаю сдавленно.
Он не спорит.
Осторожно приближается. Ковровое покрытие поглощает звук его шагов. Но я ощущаю чужое присутствие кожей.
– Надеюсь, будет время исправиться.
Улавливаю тепло. Не прикосновение. Дуновение ветра. Легкое, почти невесомое. Будто некто проводит ладонью вдоль позвоночника. Не прикасаясь, не посягая на личное. Лишь выражает собственные чувства, не требует никакого ответного движения.
– Проворачивай свои мерзкие трюки с кем-нибудь другим. Я больше не та наивная дура, которую ты развел и бросил на потеху бандитам.
Оборачиваюсь и осекаюсь, обмираю изнутри, застываю, обращаясь в каменную статую. Жадно втягиваю кислород, пробую не упасть в обморок.
Как там говорил мой любимый гангстер? Пуля очень многое меняет в голове. Даже если попадает в задницу.
Так вот. Никто не стреляет, не жмет на спусковой крючок. Раскаленный свинец не вгрызается в плоть. Выстрел не сотрясает пространство. Все тихо.
Но меняется многое. Резко и бесповоротно.
Очень многое меняется, когда дуло пистолета направлено прямо на тебя.
– Ну чего это, – роняю с истеричной улыбкой. – Нормально же общались.
– Ты о чем? – будто недоумевает.
– Застрелишь? – нервно хихикаю.
– Я мошенник. Вор. Я мразь, с которой лучше никому не связываться. Обману любого, проведу. Но я уж точно не убийца.
Стас подбрасывает оружие и ловит. Теперь его ловкие, тонкие пальцы смыкаются на дуле, а рукоять обращена ко мне.
– Держи.
– Зачем? – отшатываюсь.
– Можешь выстрелить, – усмехается. – Тебе станет легче, если я умру?
Если бы я хотела твоей смерти, хватило бы единственного слова.
Но я не хочу.
Не хочу ничьей смерти. Никогда.
– Прекращай бредить, – отмахиваюсь.
– Можешь просто ранить. Полегчает. Точно говорю.
– Перестань тыкать в меня этой штуковиной, – брезгливо морщусь, отступаю назад. – Я даже стрелять не умею.
– Ничего, – он подступает вплотную, уверенно вкладывает оружие в мою ладонь, заставляет сжать пальцы, ощутить металл. – Научу.
– Совсем спятил? – вопрошаю пораженно, твердо заявляю: – Я не хочу!
– Однажды это спасет твою жизнь.
– И отнимет чужую, – напрасно пытаюсь отстраниться, отдать пистолет. – Прости, я не готова так рисковать.
– Снимаешь с предохранителя и жмешь на курок, – невозмутимо говорит Стас, берет меня под локоть. – Пойдем, нам нельзя терять ни минуты.
– Что? Куда? – подобный поворот явно нарушает мой план. – Ты до сих пор не усвоил основное: «нас» нет, элементарно не существует ни в одной из реальностей.
– Тебя начнут искать.
– Однозначно, – киваю. – Уже начали.
– Тогда ты понимаешь, ждать опасно. Чем быстрее мы покинем Германию, тем лучше. Я позвоню нужному человеку по дороге, он все устроит. Новый паспорт, личность…
– Почему ты решил, что я с тобой поеду? – искренне удивляюсь. – Я пришла получить ответы на вопросы. Не более. Ясно?
– Лора, – он стискивает мою руку до боли. – Ты злишься, понимаю. Но тот удар, который я тебе нанес, не должен сломать твою жизнь. Если бы я только мог все изменить.
– Ты не можешь, – усмехаюсь. – Никто не способен вернуться в прошлое и вычеркнуть неудачные строки. Уже ничего не исправить.
– Я помогу тебе бежать, – Стас склоняется надо мной, заправляет выбившийся локон за ухо, как бы невзначай дотрагивается до шеи.
– От кого? – спрашиваю глухо.
– От этого подонка. От Валленберга.
Меня передергивает.
Эти слова. Эти пальцы на моей коже. Эти неправильные, неестественные прикосновения. Предательская ласка, от которой пробирает до дрожи.
Я чувствую себя настоящей преступницей.
– Закрыли тему, – бросаю, нахмурившись. – Не будет никакого побега.
– Нет, – Стас решительно стискивает мои плечи. – Я не позволю ему и дальше издеваться над тобой.
– Он не… издевается, – запинаюсь.
Я будто оправдываюсь. Зачем? Перед кем? Перед тем, кто не задумываясь, предал? Подставил так, что мало не покажется?
– Слушай, я не намерена отчитываться, – продолжаю холодно. – Меня абсолютно все устраивает. Убегать не стану.
– Он шантажирует? Угрожает? Чем держит? Семьей?
– Ничем, – поджимаю губы.
– Расскажи, – Стас не унимается. – Я найду способ защитить.
– Я не нуждаюсь в защите.
В темных глазах вспыхивает сомнение. Чертовски необычно – и цвет, и выражение. До сих пор не удается сложить воедино два настолько разных образа.
Мой идеальный бывший жених, прекрасный голубоглазый блондин из прошлого. И этот отталкивающий, скользкий тип, прожженный мошенник.
Улыбаюсь и наконец, говорю правду. Прямо, без обиняков.
– Я люблю его.
Красиво очерченный рот дергается точно от удара, от звонкой пощечины. Хотя я даже не двигаюсь, вообще не шевелюсь, почти не дышу.
– Я не верю, – тихо произносит Стас. – Невозможно.
– Почему?
– Он чудовище.
Короткий вопрос и короткий ответ. Однако на меня вдруг накатывает облегчение, словно камень с души свалился, ледяная тяжесть больше не сдавливает грудь.
– Не тебе судить, – отстраняюсь, сбрасываю чужие руки.
– Я видел… слышал достаточно.
– Но так ничего и не понял, – заключаю глухо. – Не стоило затевать беседу. Не стоило вообще сюда приходить. Мы говорим на разных языках.
– Лора, прости меня.
– Поверь, я не в обиде, – криво усмехаюсь. – Наверное. Если честно, без разницы. Не надо разбираться.
– Ты запуталась, – опять подается вперед. – Ты напугана. Я представляю, сколько тебе пришлось вытерпеть.
– Нет, – отступаю, всплеснув руками, едва не роняю пистолет. – Какого черта?! Не смей прикасаться.
Он замирает, держит дистанцию.
Я кладу оружие в карман просторного платья, но ствол не выпускаю. Мало ли? Пусть я далеко не в восторге от данного подарка, возвращать обратно не намерена.
– Пора завязывать с прелюдией, – заявляю мрачно. – Кто тебя нанял?
Стас молчит. Опускается на ближайший стул, складывает руки на груди. Тянет время, не торопится пролить свет на сложившуюся ситуацию.
– Ну, раскрой уже интригу, – требую нетерпеливо, отказываюсь держать паузу.
С шумом втягиваю воздух, напрягаюсь в ожидании развязки. И скупой ответ буквально прибивает к стене. Вколачивает в бетон раскаленными гвоздями.
– Не знаю.
– Чего? – мои брови угрожающе сдвигаются над переносицей. – Так может тебе вмазать? Пожалуй, это быстро освежит память.
– Я действительно понятия не имею о заказчике. В моем распоряжении только несколько догадок.
Обалдеть. Невероятный поворот. Стас опять умудрился проехаться по мне катком.
И ради этого я рисковала, поставив все на карту? Ради его гребаных догадок?
Ублюдок определенно издевается.
– Так, – выразительно потираю виски. – Снять с предохранителя, нажать на курок. Главное, не забыть и хорошенько прицелиться.
– Ты спрашивала, что я получил, – продолжает он. – Во сколько тебя оценили.
– Точно, – хмыкаю. – Круиз по Средиземноморью, зачетная яхта, парочка бриллиантов. Хоть бы не продешевили. А то будет обидно. Давай, колись. Какой приз полагается за нехитрые услуги по охмурению?
– Жизнь моей сестры.
– Стоп, – мотаю головой, стараюсь разогнать невесть откуда нагрянувший морок. – В смысле?
– Это и есть цена, – слабая улыбка играет на его устах.
– Извини, не въезжаю.
Я не слишком интеллектуальна. Фон Вейганд был прав. Мое развитие замерло где-то на уровне консервной банки.
– Два года назад моя сестра пропала без вести, а я настолько погряз в собственных делах, что даже не сразу заметил. Я путешествовал по миру, жил одним днем. Завтракал в Токио, а ужинал в Тенерифе. Разрабатывал новые схемы, составлял различные комбинации, лишь бы отхватить кусок пожирнее, сорвать по-настоящему крупный куш. Изменял внешность, заметал следы, примерял очередной образ. Кем я только не побывал: художником, врачом, танцором, ученым, черным магом. Успел сменить около сотни имен и обчистил множество чужих карманов. Я наслаждался процессом, успешные результаты тоже вдохновляли. Но однажды судьба от меня отвернулась. Последовала череда опасных переделок, я тогда еле ноги унес. Стоило одуматься, затормозить, только азарт не позволял. Я очнулся слишком поздно. Моя сестра исчезла. Будто провалилась сквозь землю. Не отвечала на звонки, не выходила на связь. Я мигом вылетел в родной город, перевернул там все вверх дном, но не обнаружил ни единой зацепки. Сперва решил, это месть от кого-то из моих жертв. Ведь многие имели на меня зуб, могли задаться целью и раскопать реальную биографию, найти единственного близкого человека, отплатить за обман самыми жуткими методами. Однако они бы не стали молчать и скрываться. Логичнее заманить в ловушку, потом прихлопнуть. Или же наглядно продемонстрировать возмездие.
Нервно облизываю пересохшие губы, опускаюсь на противоположный стул.
– Выходит, совсем ничего не нашел? Никаких следов?
Горько усмехается.
– Кое-что ухватил. Начал распутывать нить, правда без особого толка. Выяснилось, моя сестренка вляпалась по полной программе. Она же мелкая была, ей тогда шестнадцать исполнилось. Вроде и смышленая, училась на отлично. Только рядом никого не было. Я деньги слал, изредка навещал. Наша тетка больше о родных детях заботилась. Тут я сам виноват, не досмотрел, не уделил внимания. Дурная компания, подружки постарше. Они ее и втянули, вроде как хотели заработать легкие деньги. Зачем нужен университет, когда можно сразу построить карьеру танцовщицы. Арабские Эмираты, престижный ночной клуб, официальное трудоустройство. Там все чисто, комар носа не подточит. Но по факту от этой конторы ответа не добьешься. Я к ним с разных сторон подбирался, выяснял по крупицам, собрал достаточно информации. Документы моей сестре подправили, сделали ее постарше, действительно отправили в ОАЭ. А дальше – пусто. Только я не сдавался, искал остальных подруг. И нашел одну.
Мрачная тень искажает его лицо.
– Выкупил из борделя.
Он настолько сильно сжимает челюсти, что вены на висках вздуваются.
– Там все поставлено на поток. Девушки обслуживают по двадцать клиентов в день. Минимум.
Я невольно закусываю губу до крови.
– Сестры там не оказалось. Нить окончательно оборвалась. Эта подруга мало о чем знала. Повелась на выгодное предложение, а оказалась на самом дне. В омерзительных условиях. Она была чуть жива, накачана наркотиками, почти ничего не соображала. Разумеется, до клуба их не довезли, отобрали паспорта и рассортировали. Кого куда. Там моя сестренка и пропала.
Тяжелый вздох отбивается в моей собственной груди.
– Я забросил свои авантюры, колесил по миру с новой целью. Только мне больше не фартило. Отслеживать каналы, по которым осуществляют торговлю людьми, – не самое безопасное занятие. А я не хотел погибнуть раньше, чем доберусь до сестры. Пришлось сделать паузу, и тут мне поступило предложение.
Он наклоняется вперед, роняет голову на руки.
– Я и раньше получал разные обращения. Старые приятели хотели вместе провернуть очередное дельце. Новые пытались заполучить профессионала в команду. Я посылал их куда подальше. Но тут не сумел отказаться.
Стас выпрямляется, откидывается на спинку стула и смотрит прямо на меня.
– Сначала они предложили деньги, поэтому я даже не стал тратить время на ответ. Но потом ставка поднялась.
– Твоя сестра была у них?
– Нет. Однако они выяснили кого я так отчаянно ищу и пообещали помочь. Вроде как их ресурсы не ограничены.
– И ты согласился?
– Не сразу. Я не мог им доверять, наоборот, оставался настороже. Зачем прилагать такие усилия ради меня? Пусть я один из лучших, но всегда можно найти замену. А потом они прислали мне видео.
Его кулаки сжимаются.
– Сестра… моя сестра, – он медлит и глухим, бесцветным голосом продолжает: – Она обслуживала какого-то урода. Сраного извращенца, которому ее продали. Богатого и влиятельного ублюдка, вроде тех, кого я порой так мастерски разводил.
Он качает головой.
– А тут я ничего не мог сделать. Ни-че-го. Просто смотрел.
Поджимает губы, презрительно морщится. Кипучая злоба искажает правильные, практически идеальные черты его лица.
– И тогда они спросили меня: «Хочешь, чтобы это прекратилось? Хочешь, чтобы мы ее вытащили?» Сам я бы не справился. Я не знал, где все происходит. По тому видео не вычислить. А даже если бы и узнал, едва ли бы сумел ей помочь. Выманить деньги – не вопрос. Но выманить живого человека… рабыню. Я бы просто не смог общаться с тем подонком. Я бы не смог играть с тем, кто вытворял такое с моей сестрой. Я бы в момент сорвался.
– Господи, – шепчу беззвучно.
Тянет выпить, причем отнюдь не воды.
– Конечно, я согласился. Я бы душу продал. Я же не представлял, как все сложится.
– И как все сложилось? – спрашиваю тихо.
– Хреново, – посмеивается.
Он достает мобильный телефон, несколько раз нажимает на экран.
– Мне выдали подробное досье на тебя. Подробная биография, привычки, слабости. Здесь все. Я ничего не удалял. Смотри.
Дрожащими пальцами касаюсь устройства, листаю документы. Медленно офигеваю от детальности собранной информации.
Неужели фон Вейганд на такое способен? То есть он-то способен, еще как, даже не скрывает. Но что если именно он нанял Стаса для своих безумных игр?
Или все еще хуже. Гаже. Просто отвратно.
Вдруг тут причастен лорд Мортон? Особенно если учесть тему с торговлей «живым товаром». Этот ублюдок контролирует «траффик» во всем мире. Ему ничего не стоит выхватить кого-то из цепочки или вернуть обратно, отправить в эпицентр ада.
Если отбросить очевидные варианты, кому еще взбредет заниматься подобным? Не нахожу ни единой подходящей кандидатуры.
– Заказчик нанимал не только меня. Были другие. Там несколько снимков.
– Что? – не понимаю, пораженно повторяю: – Другие?
– Да, я оказался не первым в списке. Многие пытались заполучить твое внимание.
– Не припоминаю, – замечаю с явным сомнением.
Зато камера помнит все.
Застываю с распахнутым ртом, утыкаюсь в экран, листаю кадры снова и снова.
Вот дерьмо.
Я закрываю глаза. Выжидаю несколько секунд. Медленно открываю.
Черт, ничего не меняется.
– Это я, – заявляю надтреснутым голосом. – И какие-то мужики.
– Ты их не помнишь, – спокойно говорит Стас. – Им не удалось тебя зацепить.
Дело дрянь.
Неприятный, мерзкий холодок сковывает внутренности, собирается под ребрами, сдавливает, вынуждая слабо простонать.
– Испанец, – сокрушенно выдыхаю. – Его я помню. Мы же чуть не переспали.
Телефон выскальзывает из пальцев, прямо на крохотный стеклянный столик. Звук падения немного отрезвляет, избавляет от шока.
Там куча фотографий. Я и Дана проводим вечера на дискотеках, в алкогольном дурмане. Рядом с нами возникают разные парни. Потом мой отдых. Пикантные кадры с испанским мачо.
Меня тошнит.
Зажимаю рот рукой, сдерживаю рвотный позыв.
Не хочется верить, отрицаю и отказываюсь до последнего, но это действительно похоже на садисткие проделки фон Вейганда. Срежиссировать мою жизнь после нашего расставания. Исчезнуть, не сказав ни слова, а после тестировать на вшивость.
Ну, а как иначе?
Он Бог. Он все контролирует.
– Значит, меня со всех сторон окружили мужиками, – подвожу итог. – Не худший вариант, если не брать в расчет, что парни старались ради личной выгоды. А я-то наивно полагала, причина их повального интереса заключается в моем неземном очаровании.
– У них не было шансов, – говорит Стас. – Они добивались секса. Не любви.
– И ты использовал иную тактику, – цокаю языком. – Молодец, круто.
– Я решил стать твоим другом, – сообщает ровно. – Сблизиться, войти в доверие. Я понял, что в досье указано не все. Есть серьезный пробел. Я предполагал несчастную любовь или длительные, болезненные отношения. Поэтому не стал давить, не делал никаких намеков.
– Сплошная нежность и романтика, – фыркаю.
– Это сработало.
– Женщин всегда тянет на сопли в сахарном сиропе. Про жесть и надрыв интересно читать. Смотреть, фантазировать. Но в реальности штиль гораздо предпочтительнее. Короче, где достать твой учебник по совращению баб? О мужиках там ничего не сказано? Например, как загнать под каблук блудливого козла. Актуальненько. Хотя забей. Вернемся к повестке дня. Кто же, блин, всю эту свистопляску заказал и оплатил?
– Не знаю, – пожимает плечами. – Правда, не знаю.
– А что насчет твоих догадок?
– Я даже не говорил с заказчиком. Мы держали связь через посредников. Я не сумел добиться встречи. Он иностранец, однако национальность неизвестна.
– Он? Ты уверен? Вдруг это женщина?
– Сомневаюсь.
– Но четких доказательств нет?
У меня хватает поклонниц среди состоятельных дам. Официальная супруга фон Вейганда, его преданная подруга Диана Блэквелл. Круг подозреваемых стремительно расширяется.
– Стиль общения мужской. Я получил несколько писем на английском языке.
– И все равно прямых улик не существует.
– Опыт подсказывает, что заказчиком является барон Валленберг.
Отличная версия.
Чокнутый дед-нацист тоже не питает ко мне дружеских эмоций, способен на любую пакость. К тому же, регулярно тусуется в Дубае, косит под шейха. Ему ничего бы не стоило вернуть Стасу пропавшую сестру.
– Он тебе не пара.
Конечно, не пара.
Обычно я предпочитаю мужчин постарше, но даже для меня это перебор. Сколько ему? Девяносто? А может уже и за сто перевалило? Пугающий возраст.
– Поэтому я и предлагаю тебе бежать. Ты не обязана оставаться со мной. Просто позволь помочь, вытащить из передряги.
– Хм, ты о чем? – слегка зависаю.
– Такие люди как Валленберг способны на все. Тебе может казаться, что ты любишь его, что он изменился, исправился. Но нет. Этого не будет никогда. Он привык играть людьми, использовать всех вокруг, добиваться поставленной цели любой ценой.
– Из уст мошенника звучит особенно патетично.
– Я только хочу, чтобы ты оказалась в безопасности.
– Именно поэтому отдал меня на растерзание чокнутому головорезу? Доктор Вова. О встрече с таким чудесным парнем мечтает каждая девушка, – не скрываю иронию.
– Это был единственный путь, – отвечает сухо.
– Серьезно? Кинуть бандитов на деньги? Подставить собственную невесту?
– Только так я мог переломить всю схему.
– Какую схему? Схему моей благополучной и счастливой жизни?
– Я получил сразу несколько заданий. Соблазнить тебя, организовать свадьбу, устроиться адвокатом в ‘Berg International’, наладить контакт с Вознесенским. Я понял, к чему все идет. Хотя никто не предупреждал заранее. Я видел, как и где можно подставить. Часть данных о моих контактах с преступным миром сольют и меня засадят в тюрьму. Дело приближалось к развязке, заказчик требовал, чтобы я довел все до конца.
Он вдруг замолкает.
– Не томи уже, – заявляю настойчиво. – Что означает довести до конца?
– Переспать, – бросает отрывисто. – Я должен был с тобой переспать.
Охренительно.
А я думала, что давно разучилась краснеть.
– Причем доказательств им не требовалось. Ни фото, ни съемки. Впрочем, я почти сразу заметил скрытые камеры по всей квартире. За нами постоянно наблюдали. Я растягивал время. Намеренно. Говорил, что рано, что не хочу тебя спугнуть. Но после того случая… заказчик пришел в бешенство.
– Какого случая? – спрашиваю изумленно.
– Прием с Валленбергом, вечер, после которого ты нарядилась в соблазнительное белье и впервые проявила очень выразительную инициативу. Заказчик впал ярость, утверждал, что я мог без проблем заработать свой миллион, напомнил про сестру, про то, как легко опять сделать ее жизнь невыносимой.
– Миллион? – чувствую себя полной дурой. – Это еще за какие заслуги?
– За секс с тобой. Миллион долларов. Вроде бонуса.
– Твоя сестра, миллион долларов, – повторяю тупо. – Почему ты отказался? Ты ведь реально мог…
– Я не мог, – прерывает. – Я не хотел причинить тебе вред. Не буду говорить красивые слова, хоть в этом я и мастер. Верь или нет, но я влюбился в тебя. Вообще впервые. По-настоящему.
– Ты издеваешься, – едва шевелю губами. – Это смахивает на дурной сон. Или на сериал. Или на какую-то затянувшуюся идиотскую шутку.
– Я понимал, если сделаю то, что от меня требуют, пути назад не будет.
– Но зачем платить за секс? Бред, чушь невероятная. Столько всего устроить, наворотить. Просто ради того, чтобы ты меня трахнул? Феерический п*здец.
– Вот поэтому заказчик очевиден. Пусть доказательства отсутствуют, кто еще на такое способен?
– Нет, – говорю решительно. – Ты не знаешь наверняка.
А что знаю я сама?
Неограниченные ресурсы. Камеры повсюду. Прямая связь с ‘Berg International’. Выходы на работорговцев. Дьявольский план.
Неужели фон Вейганд позволил бы Мортону все это провернуть? Или Диане? Сильвии? Милому дедуле?
Однако сомнения по-прежнему тлеют.
Почему он с таким остервенением бросился на поиски Стаса? Потому что сам его и нанял? Не добился исполнения приказа и желал наказать?
– Я не знаю, чего именно добивался Валленберг. Может развлекался. Люди его сорта мыслят другими категориями. У них есть абсолютно все, они вечно находятся в поиске острых ощущений, иногда сами их создают.
– Типа от скуки придумывают? – уточняю вкрадчиво.
– Просто допустим. Я работаю на него, потом попадаю в тюрьму за мошенничество. Ты остаешься одна, без денег и без защиты. Неизбежно приходится просить о помощи.
– По-твоему он разыграл спектакль?
– У вас ведь была предыстория. Вы знали друг друга и прежде. Я помню выражение твоего лица, когда ты нас увидела в том киевском офисе. Скажи, а на благотворительном вечере он тебе что-то предлагал? Обещал?
– Не важно, – прячу глаза.
Фон Вейганд искушал улетным сексом. Он оставил номер телефона. И в итоге все так и вышло. Бедная, испуганная девочка приползла к могущественному человеку на коленях. Умоляла о спасении, о поддержке. Заключила договор, подписала собственной кровью.
Я смотрю на свою ладонь, на рваный, изломанный шрам. Воспоминания накрывают тягучей, обжигающей волной.
Гроза за окном. Разряды молний. Огромный стол залит багрянцем, повсюду осколки.
Неужели все произошло по плану?
Острые ощущения, ничего не скажешь.
– Я решил исчезнуть. Как раз получил от Вознесенского деньги, должен был пустить всю сумму в оборот. Я даже не сомневался, что мой арест – только вопрос времени. Я понимал, меня повяжут через несколько дней.
– Выходит, ты бросил невесту накануне бракосочетания из самых лучших и благородных побуждений, – невесело усмехаюсь. – А ты не думал о том, что этот бандит меня на куски порежет? Или моих родителей прижмет?
– Я попросил одного друга присмотреть за тобой, позаботиться в случае…
– И где был твой друг, когда Вознесенский завалился в нашу квартиру?! – восклицаю яростно.
– Я почти не сомневался, что Валленберг не допустит ничего плохого.
– То есть оставил меня на милость психопата и садиста, якобы заварившего всю кашу?
– Что еще я мог сделать, – обреченно бросает он. – Пойти в тюрьму, добровольно потерять последние рычаги управления.
– Ну, хотя бы не забирал бандитские деньги.
– Мои средства явно находились под контролем заказчика. Кое-что я успел вывести, несколько заначек никто не контролировал. Но требовалось куда больше вложений.
– Согласна, тяжело отказаться от пятисот штук баксов, – заключаю хмуро.
– Я отказался от родной сестры, – холодно произносит Стас. – Я до сих пор не знаю, где она, что с ней сделали.
– Тебе не стоило идти на такие жертвы, – качаю головой. – Трахнул бы меня, получил бы свой миллион и жил бы себе спокойно.
Он резко поднимается, подходит ко мне и опускается на пол. Его ладони скользят по моим ногам. От щиколоток к бедрам.
– Да как же ты не понимаешь, – с шумом выдыхает, утыкается лбом в мои колени. – Ты мне душу вывернула. Вымотала. Я никогда, ни к кому такого не чувствовал. Я всегда на свой лад поступал, только о сестре заботился. А теперь… ты из мыслей не выходишь.
Меня потряхивает от его прикосновений. От слов. От самого тона. От ситуации в целом. От осознания того, на что способен фон Вейганд.
Стас продолжает говорить, но я уже не слушаю.
Дикий ужас переполняет все мое существо, захлестывает, обвивает тугими кольцами, бьет через край. Порабощает, обращая в трясущегося зверька.
Я потеряна, навеки запечатана в лабиринте страха.
Неужели это действительно испытание на верность? Безумное, извращенное. А если бы я его провалила? Если бы Стас тогда принял мое щедрое предложение? Если бы мы реально переспали?
Чудовищный грохот вынуждает содрогнуться, моментально отрезвляет, заставляет подскочить на месте.
Дверь слетает с петель. Буквально, без метафор. Аж щепки летят.
Я смотрю вперед и понимаю, что очень скоро получу ответы на все вопросы.
– Прошу простить за столь неожиданный визит, – хриплый голос пронизан ледяной яростью. – Надеюсь, не помешал.
В номер заходит фон Вейганд, поправляет пиджак, небрежно стряхивает пыль с рукавов, ослабляет узел галстука.
В черных глазах пылает адский огонь, полные губы кривятся в издевательской ухмылке. Желваки напряжены до предела, вены пульсируют, готовы взорваться. Пальцы сжаты в кулаки.
Он не зол и не разгневан. Он в бешенстве.
– Я виноват, – заявляет Стас.
Быстро поднимается с колен.
– Я затащил ее сюда. Силой. Она не хотела приходить. Я ее выманил.
Лучше бы ему заткнуться, забиться в угол и благоразумно переждать бурю. Но куда там, лезет на рожон и нарывается. Гребаный камикадзе.
– Даже так? – елейно осведомляется фон Вейганд.
Подходит ближе, останавливается.
– Да, – следует уверенное подтверждение.
А в ответ раздается надтреснутый смех.
Я не контролирую собственный порыв, не отдаю отчета, не выверяю и не анализирую, повинуюсь инстинкту. Просто действую, вскакиваю на ноги, бросаюсь вперед.
Единственный шаг, короткое движение – встаю между двумя мужчинами. Замираю, заслоняю Стаса собой, застываю изнутри. Назад пути нет, сделанного не вернуть.
Фон Вейганд заносит руку для удара.
За миг до моей провокации.
Траектория такова, что теперь цель либо я, либо стена.
Не закрываю глаза, не отворачиваюсь. Только забываю дышать. Сердце цепенеет, леденеет, дает перебой. Пульс взрывается во взмокших висках. В груди саднит, ноет и печет, точно вновь разверзается старая, незаживающая рана.
Жутко признавать, но часть меня жаждет этого удара. Прямо в лицо. В челюсть, по губам. Так будет легче. Проще, правильнее.
Захлебнуться собственной кровью, упасть к его ногам. К черту везение, к черту все. Хочу получить ответ на единственный вопрос.
Ничего не говорю, не пытаюсь шевельнуться, уклониться в сторону. Только выпрямляюсь, расправляю плечи, выгибаю позвоночник.
Время тянется невыносимо медленно. Мгновение устремляется в бесконечность.
Я успеваю ощутить дуновение ветра в опасной близости от своего лица, однако под удар не попадаю. Жадно втягиваю кислород, наблюдаю за молниеносным движением руки.
Всего секунда, а потом – кулак фон Вейганда врезается в бетон.
Ни вскрика, ни стона боли. Только треск. Стены, костей.
Я всхлипываю. Жалобно, жалко. Приглушенно, практически беззвучно. Инстинктивно подаюсь вперед, пробую дотронуться, обнять. Наладить хотя бы минимальный контакт, вернуть утраченное доверие.
– Не стоит, – он отстраняет меня.
– П-прошу, дай осмотреть, – настаиваю сбивчиво. – П-прошу, я…
– Нет, – четко и холодно.
Фон Вейганд снимает галстук, туго перевязывает руку. Ничем не выдает истинных эмоций. Действует абсолютно спокойно, будто каждый день ломает стены и никаких необычных событий не произошло.
Неужели ему действительно не больно? Или он просто не чувствует? Вообще не чувствует. Совсем. Ничего.
Я замечаю, как багряные струи оплетают его пальцы. Крупные капли срываются на пол, расплываются кровавыми кляксами.
– Я предлагаю ставку, – говорит Стас. – Давай сыграем.
Довольно слабый план, от профессионального афериста ожидаешь гораздо большего.
– Понимаю, у тебя все и так есть, поразить трудно, заинтересовать тоже. Но уверен, ты никогда не вступал в поединок с человеком, который не проигрывает и не сдается. Ты долго искал меня, собирал информацию, поэтому знаешь, я не лгу и не хвастаюсь.
Стоит придумать что-нибудь более оригинальное. И чем скорее, тем лучше.
– Фортуна всегда на моей стороне. Я легко обставлял матерых шулеров. Мне при любом раскладе хорошая карта идет.
