Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 82 страниц)
Почему?
Что происходит?
Очередная проверка.
Гребаная игра.
– Зачем?! – восклицаю я, вскакиваю на ноги. – Мне ваши деньги не нужны. Забирайте обратно. Не знаю, в чем тут загвоздка, и знать не хочу. Я не возьму от вас ни гроша.
– Поздно, – невозмутимо роняет Валленберг.
– Что? – задыхаюсь. – Что за чушь?
– Дело сделано, – продолжает ровным тоном. – Ты моя единственная наследница и оспаривать это бесполезно. Я никогда не меняю своих решений.
– Значит, сегодня будет исключение.
Бросаюсь к нему. Хватаю за грудки. Встряхиваю.
Моей наглости нет предела.
Я ураган.
Проклятая стихия.
Я забываю обо всех последствиях.
– Пишите, – говорю с нажимом. – Пишите документ заново.
Барон перехватывает мои запястья.
Отстраняет.
Обманчиво мягко.
– Я уже все написал, – чеканит он. – Это не черновик.
– Я отказываюсь, – нервно посмеиваюсь. – Отказываюсь, ясно?
– От моих подарков никто не отказывается, – обдает льдом.
Кто-то поглаживает меня по макушке.
Нежно. Осторожно.
Я дергаюсь.
– Лора, пожалуйста, – тихо произносит Элизабет.
– Вы… вы тоже знали? – запинаюсь. – Неужели и вы согласны?
Ничего не отвечает.
Заставляет снова присесть.
А Валленберг кружит надо мной точно коршун. Нависает мрачной скалой. Окутывает густой темнотой.
– Я помогу тебе, – говорит он. – Дам толковых людей. Они всему научат. Все покажут и подскажут. Конечно, ты не сразу научишься управлять компанией. Потребуется время.
– Время? – судорожно втягиваю воздух. – Вы вообще серьезно?
– Я даю тебе последний шанс.
– Что? – мои губы дрожат. – Чушь. Чепуха.
– Иначе он сомнет тебя.
– Алекс, – шепчу я.
Это моя молитва.
Так глупо.
Так отчаянно.
Звать того, кто никогда не вернется.
Того, для кого ты мертва.
– Алекса больше нет, – резко произносит Валленберг.
Правда.
Тут только адвокат и Сильвия.
– Хорошо, – согласно киваю. – Как скажете.
Расслабляюсь.
На миг.
И взрываюсь.
Я электрический разряд.
Чистая энергия.
Меня не остановить.
Вырываюсь. Бросаюсь к выходу. Выбегаю на палубу. Озираюсь по сторонам. Как одержимая.
Это яхта.
Отсюда нельзя просто взять и уйти.
Он рядом.
Близко.
На расстоянии удара.
– Далеко собралась? – насмешливый голос.
Этот вопрос как нож входит под ребра.
– Алекс, – улыбаюсь.
Проклятье.
Буду улыбаться всегда.
Даже когда он убьет меня.
– Стоило подарить деду спиннер, – хмыкает. – Бриллиантовые запонки давно ему осточертели.
Выходит на свет.
Заставляет поверить.
На долю мгновения.
– Я все отдам, – заявляю поспешно. – Ты же понимаешь. Это его дурацкая игра. Новый способ поиздеваться.
– Нет, – тихо произносит фон Вейганд.
– Что – «нет»?
– Все, – уголки его губ чуть дергаются. – Все – «нет».
– Я…
– Ты ничего мне не отдашь, – обрывает холодно и спокойно, без чувств. – Я ничего у тебя не возьму. Это не игра. Это твоя надежда.
– Какая надежда? – выдыхаю сдавленно. – Что за глупости?
– Лучший его поступок, – улыбается. – За всю жизнь.
Глазам больно смотреть.
Господи. Боже мой.
Эта его улыбка.
Слабая.
Едва уловимая.
Дьявол.
Она раздирает мне сердце.
И душу рвет на части.
Неизбежность.
Гребаная.
– О чем ты? – почти не дышу. – Почему?
– Он защитил тебя, – произносит вкрадчиво. – От меня.
– Я не…
– Я не остановлюсь.
– И не надо.
Холод пробирает до костей.
Сковывает нутро.
До судорог.
Шаг вперед.
Я хочу разорвать порочный круг.
Пара резких движений. Опускаю платье до живота. Вытягиваю руки через ворот, обнажаю грудь.
Мое голое тело – моя единственная клятва.
– Смотри, – говорю я.
Запекшийся багрянец.
Расцветает.
Горит.
Пылает.
На бледной коже.
Это не просто рисунок.
Это клеймо.
Лаконичная надпись.
Meine.
Моя.
Прямо по сердцу.
По костям.
По жилам.
По венам.
Это печать.
Дьявола.
Моя.
Живая.
И мертвая.
Навсегда.
Не вырвать.
Не стереть.
Не изменить.
Это не просто внутри.
Это везде.
Незаживающий шрам.
Обряд на крови.
Это сильнее смерти.
Сильнее всего на свете.
– Meine (Моя), – глухо произносит фон Вейганд.
Подходит вплотную. Поднимает руку. Точно хочет дотронуться. Но вдруг застывает. Его ладонь замирает в воздухе над отпечатком его же ладони. Пальцы чуть дергаются и как будто даже дрожат, соскальзывают вниз. Обводят надпись. Не касаясь. Будто повторяют заклинание.
– Твоя, – тихо отвечаю я. – Только твоя.
Подаюсь вперед.
Хочу обнять.
Вернуть.
Хочу…
Но земля уходит из-под ног от холодного и хлесткого:
– Нет.
Он отдергивает руку.
Отворачивается.
Уходит.
– Алекс.
Я бросаюсь к нему.
В огонь.
Я обнимаю пламя.
Отчаянно.
Голыми руками.
– Хватит, – резко заявляет он.
Грубо отстраняет меня.
Отталкивает.
– Ну что мне сделать? – спрашиваю истерично. – Как мне вымолить прощение? Как исправить все?
– Приведи в порядок платье, – отрезает холодно. – И себя тоже.
– Пожалуйста, я…
– Ты свободна.
– Что? – выдаю чуть слышно.
Фон Вейганд сдавливает мое плечо. Так сильно и жестко, будто хочет обратить кость в порошок.
А я немею изнутри.
Я даже не кричу.
– Ты свободна, – повторяет ледяным тоном. – Бери этот шанс. Сделай так, чтобы я никогда тебя не нашел.
Глава 22.1
Tres metros sobre el cielo.
Три метра над уровнем неба.
Это любовь нормального человека.
А моя?
Тоже три метра.
Только под землю.
Сталь врезается в почву как в плоть. Пощады не ведает льдистый клинок. Вгрызается глубже, терзает и рвет. Сквозь морок густой проступает дорога. Под гроб.
Knock, knock.
Тук, тук.
Робкий.
Несмелый.
Звук.
Стук.
Я еще здесь.
Я пытаюсь.
Я хочу.
Достучаться.
До небес.
Knocking on Heaven’s Door.
Я на пороге.
Гребаная дверь.
Откройте.
В моих ушах рыдает дождь. Пульс содрогается от яростных раскатов грома. И что-то горячее стекает по щекам. Вязкое. Влажное. Что-то такое странное. Чуть солоноватое. Багряное. С четким привкусом металла. Застилает глаза. Забивается в горле. Комом. Острым. Огромным. Что-то ломает мне ребра.
Боже.
Боль.
Я не чувствую.
Или просто боли так много?
Я…
Вдруг это мерный шепот прибоя?
Гудит. Во взмокших висках. Бьется. Под озябшей кожей. Течет по венам цепенящей дрожью.
Я ступаю вперед.
Мокрый песок холодит босые ступни. Ветер сильнее. Прочь облака. Отсюда нет пути назад. На горизонте пылает кровавый закат.
Господи.
Сотри мои шрамы.
Сотри мои следы.
Притворись.
Что нас просто не было.
Что нас придумали.
Здесь царит тишина.
Здесь не место живым.
Тогда кто я?
В груди бьется дыхание.
Одно на двоих.
Дар.
Проклятие.
Ты.
Мой рай.
Ад для других.
За тонким прозрачным стеклом тонет в белом. Тот самый город. Которого нет. И никогда не было. Прогорклый чай остывает на устах. Там же тает снег. Недобрый знак.
Я вздрагиваю.
Будто.
Предугадав.
Жуткий.
Зловещий.
Звук.
Стук.
Knock-knock.
Тук-тук.
Чего ты боишься?
Девочка.
Моя.
Разве не этого ты хотела?
Так сильно.
Всегда.
Дай.
Я.
Тебя.
Обниму. Нежно. Прижму. Прямо к своему несуществующему сердцу. Сожму. До хруста костей. Обнажу. До мяса. Сорву с тебя абсолютно всю лишнюю одежду и устрою пир на свежей плоти твоей.
Встречай.
Самый страшный ночной кошмар.
Во плоти.
Я.
Тебя.
Обласкаю. До криков. До хрипоты. Когтями. Клыками.
Я.
Тебя.
Обглодаю.
И плевать на мольбы.
Я.
Тебя.
Дрожащую.
Бледную. Голую. Мокрую.
Беззащитную.
У стены. На полу. В холоде. В мороке. В камень вгоню. Выбью. И вобью. Изваляю по сырой земле. Исповедую так, что станет жарко в аду.
Я.
Тебя.
Отлюблю.
Вы… люблю.
Выебу.
Душу твою.
Чертову.
Мою.
Вырву. Вытрясу. Вытяну.
Из наивных глаз.
Невинных.
Let the devil in.
Впусти дьявола внутрь.
Я.
Твой.
Venom.
Яд.
Отрава.
По венам.
Я собираю багрянец.
Губами.
С твоих губ.
Ты так забавно вздрагиваешь.
Вскрикиваешь.
Трепещешь.
Живая. Свежая. Настоящая.
Ты как зверек.
Которого я загнал.
В капкан.
Девочка.
Моя.
Глупая.
Не бойся.
Это чужая кровь.
Пока что.
Я не причиню тебе боли.
Я хочу…
Поиграть.
Хоть раз.
Проиграть.
Сегодня.
Ты.
Моя.
Любимая.
На ночь.
Мир в клочья.
Я проведу тебя по грехам.
Я покажу тебе рай.
Где демоны вопят в огне.
Где нас не было.
И нет.
И никогда не будет.
***
– Деньги на ветер.
Резко захлопываю папку. И точно в подтверждение моих слов важные документы взмывают над столом, разлетаются в разные стороны.
Эффектно. Даже как-то драматично.
Фейерверк на сумму в пару миллионов евро.
– Зачем вы это делаете? Чего добиваетесь? Это такая изощренная форма садомазохизма или хитрый план недоступный моему заурядному сознанию? Хотите посмотреть как я развалю компанию за неделю? Камня на камне не оставлю от вашей империи?
Выдерживаю паузу, сглатываю.
– Вы же отлично понимаете, от обезьяны с гранатой больше толка чем от меня во главе ‘Berg International’. Даже нанятые вами учителя не верят в мой успех, не представляют, что я хоть когда-нибудь справлюсь с поставленной задачей. Куча важных слов, мудреные термины, схемы и стратегии. Да только эти лекции звучат как сплошное «бла-бла-бла». Белый шум. Не более. Я ничего не знаю. Не понимаю. Я абсолютно бесполезна.
Поднимаюсь, срываюсь с места, выразительно развожу руками. Как бы намекаю на полнейшую профессиональную несостоятельность.
– А что если, – запинаюсь. – Что если они правы? Я ничтожество. Пустое место. Я просто девчонка с улицы. Черт… да так и есть.
Вальтер Валленберг не реагирует. Никак. Никогда. Вообще. Выражение его лица остается неизменным. И не важно чем он занят. Завтракает, просматривает сводку новостей, пытает людей в подземельях. Кажется, если посреди кабинета вдруг приземлится метеорит, барон и бровью не поведет. Никакого напряжения. Тотальное спокойствие. Его не пронять. Не пробить.
– Докажи, что они ошибаются, – следует лаконичный ответ.
– Кому доказать? – горько усмехаюсь. – Им? Вам?
– Себе, – ледяной взгляд будто рентген, проникает внутрь, в самую суть, пронизывает до костей.
Отлично. Я могу доказать теорему Ферма. С таким же успехом. Ну, точнее скачать верное доказательство где-нибудь в Интернете. Жаль, там нет пособия по управлению чужими миллиардами.
– Ладно, – нервно киваю. – В чем подвох? Когда вы намерены остановить эксперимент? Играем до первой проигранной тысячи? До сотни тысяч? До миллиона? Хочу прикинуть лимит. Или вы готовы поставить на кон целое состояние? Стоп. А может все куда проще? Ни одно из моих решений не воплотится в жизнь, все вокруг притворятся, сделают вид, будто исполняют распоряжение, но в реальности…
– Все по-настоящему, – обрывает Валленберг.
– Вы, – облизываю пересохшие губы, опускаюсь обратно в кресло. – Вы просто псих.
– Я мыслю творчески, – заявляет невозмутимо. – Пора пустить свежую кровь.
Он широко улыбается, а у меня возникает чувство, будто его идеальные зубы смыкаются вокруг моей глотки.
– Пустить? – невольно переспрашиваю. – В каком смысле?
– По венам компании, разумеется, – точно и правда недоумевает. – В каком же еще?
Мотаю головой. Напрасно надеюсь развеять мираж. Картина не меняется, и это причиняет почти физическую боль.
Я в главном офисе. В кабинете фон Вейганда. В его кресле. В кресле руководителя. Барон Валленберг, которого я никак не могу перестать представлять в форме нациста, наделяет меня неограниченной властью над гигантской корпорацией.
Скажите, что это дурацкий розыгрыш. Пожалуйста.
– Я не… я не создана для этой роли, – заявляю прямо. – Я не умею заключать выгодные контракты и вкладывать деньги в прибыльный бизнес.
– Ну, так напиши другую роль, – парирует Валленберг. – Свою. Делай то, что умеешь. То, что можешь.
– Я лишняя на вашем празднике жизни, – вздыхаю устало. – Неужели не видите?
– Я знаю, как это, – произносит ровно. – Быть чужаком.
– Сомневаюсь, – хмыкаю.
– Я тоже ошибался.
– Вы издеваетесь.
– Я овладел этим искусством в совершенстве.
– Да вы мастер насмешек.
– Я проигрывал гораздо чаще, чем ты способна представить, – абсолютно серьезно заключает барон.
– Такие как вы не проигрывают, – роняю мрачно.
– Проигрывают, – в ледяных глазах вдруг загораются лукавые искры. – Просто никогда не останавливаются.
– И что вы…
Говорят, когда одна дверь закрывается, рядом открывается другая. Нужно только найти в себе смелость двигаться дальше. При любом раскладе.
Дерьмо собачье. Очередная бесполезная философская чушь.
Но дверь и правда открывается.
И обрывает нашу беседу.
И обрывает мое сердце.
Проклятье.
Я продолжаю надеяться, что сюда нагрянет фон Вейганд. Придет забрать случайно позабытые вещи. К примеру, вот эту сверкающую паутину в рамке, которая прежде практически раздробила мое запястье.
Тут полно его безделушек. Наверное.
Хотя кого пытаюсь обмануть? Ему не нужно это барахло. Ему не нужна я. Он не спешил. Ничего не забывал. Нет никаких случайностей.
Все кончено. Все – хорошее. А плохое только начинается.
Секретарь вкатывает в кабинет тележку. Потом еще одну. И еще одну. И еще. Пока я окончательно не сбиваюсь со счета.
– Это что? – спрашиваю, не в силах скрыть удивление.
Каждая тележка щедро наполнена документами.
– Домашнее задание? – выдвигаю очевидное предположение. – И до когда надо изучить материал?
– Можно вообще не изучать, – спокойно отвечает Валленберг.
Тележки выстраивают в два ряда.
– И все же? – мне не удается отделаться от дурного предчувствия.
– Некоторые решили нас покинуть, – заявляет холодно. – Справа – заявления на увольнение от сотрудников. Слева – письма от клиентов, которые прерывают контракт.
Вроде бы закономерно. Часть рабочего процесса. Кто-то всегда увольняется. Кто-то прерывает контракт. Ничего особенного.
Но меня терзают смутные сомнения.
– За какой период? – спрашиваю вкрадчиво. – За год?
– За день, – раздается ровный ответ.
– И это… это нормальное количество? – судорожно сглатываю.
– Когда уходит сильный лидер, многие уходят за ним, – на его устах играет выразительная ухмылка. – Я предвидел подобный поворот. Но масштабом даже я впечатлен.
– Думаете, он позвал их? – закусываю губу. – Переманил? Предложил более выгодные условия?
– Он заслужил их преданность.
– И как мне быть?
– Решай, – пожимает плечами. – Теперь это твоя компания.
– А вы? – задыхаюсь. – Совсем ничего не скажете?
Валленберг поднимается и направляется к выходу. Просто поднимается и направляется к выходу. Явно не собирается давать подсказку.
– Эй, – выпаливаю не слишком вежливо, подскакиваю, бросаюсь за ним, чуть не перескакиваю через стол. – Постойте.
Хочу схватить за грудки, встряхнуть, основательно потрясти. Хочу устроить допрос с пристрастием. Однако точно к месту примерзаю под ледяным взглядом.
– Вы должны помочь, – выдавливаю с трудом. – Вы должны хотя бы намекнуть.
Он насмешливо выгибает бровь.
Должен? Ха. Серьезно?
Он прав.
Я получила достаточно.
Пора бы уже самой разобраться.
– Пожалуйста, – звучит жалко.
– Ты никогда не станешь таким лидером как Алекс, – сообщает ровно, без издевки, просто констатирует факт. – Не стоит даже пытаться. У тебя другой склад ума. Абсолютно другой характер. Нет железной хватки.
– Тогда как…
– Будь собой.
– Что? – выдаю пораженно. – Вы реально считаете, мне стоит заказать пиццу с двойным сыром и заново просмотреть все сто десять сезонов «Супернатуралов»? Конечно, я давно мечтала обвесить комнату гирляндами, рождественской мишурой и кайфонуть от самого гетеросексуального сериала на земле. Но в свете последних событий это не кажется такой уж хорошей идеей.
– Понятия не имею о чем ты, – сухо произносит Валленберг.
– Значит, с вами не все потеряно, – заключаю нарочито радостно. – А вот мои дела плохи. Поэтому я сейчас упаду на колени, вцеплюсь вам в штанину и не отпущу, пока не дадите дельный совет. Я буду собой. Я совершенно неадекватна.
– Однажды ты останешься одна. Без слуг. Без учителей. Без помощников. Тебе придется принимать важные решения самостоятельно.
– Однажды, но не сейчас, – цепляюсь за соломинку. – Сейчас я не готова.
– Ты никогда не будешь готова, – вдруг улыбается. – Если не попытаешься.
– А если станет только хуже? – мои широко распахнутые глаза полосует боль. – Если я полностью облажаюсь? Я совсем не разбираюсь в коварных планах.
– Иногда нужны простые решения.
Барон разворачивается и толкает дверь.
– Это конец, – выдыхаю сдавленно. – Стоило мне появиться здесь, как сотрудники и клиенты разбегаются от нас в разные стороны. В первый же день. А дальше что? Я случайно начну Третью мировую? Запущу Апокалипсис? Заблокирую ютуб?
Вальтер Валленберг замирает на пороге.
– Ты на верном пути, – бросает, не оборачиваясь.
– Точно, – истерически посмеиваюсь. – На пути к сердечному приступу. Нет. Вы шутите? Или просто смерти моей добиваетесь? Ну, ладно. А корпорация чем провинилась? Я же ничего не делаю. Я…
– Удачи.
Дверь закрывается.
***
Я приказываю собрать всех, кто написал заявление на увольнение, в одном зале. Начинаю с Германии, с главного офиса и с филиалов компании в Мюнхене. Время покажет, стоит ли двигаться дальше.
Моя идея выглядит абсолютно идиотской. Зато она моя.
Я спрашиваю своих учителей. Я пробую найти ответ в умных книгах. Я сдаюсь и гуглю, изучаю информацию на форумах. У меня нет времени сомневаться. Нет возможности долго разрабатывать хитрый план. Надо действовать. Сейчас.
Почему так холодно?
Внутри. Вокруг. Везде.
Почему так скребет в горле?
Ломит. Давит. Саднит.
Откуда эта тяжесть в груди?
Разум простужен.
Встревожен.
Я за чертой безумия.
Я в отчаянии.
Обесточена.
Я выведена из строя.
Почти.
И все же.
Я это я.
Прости.
Надеваю футболку, джинсы, кроссовки. Не крашусь. Привожу растрепавшиеся волосы в порядок. Бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь. Могло быть хуже. Наверное. Не знаю.
Я не чувствую ног.
Совсем.
Но я поднимаюсь на эшафот.
Весьма успешно.
Точнее я просто открываю дверь и прохожу в огромную комнату, останавливаюсь на самом видном месте.
Черт.
Столько людей.
Казалось их меньше. Они занимали половину одной тележки. Когда выступали в роли заявлений на увольнение. Было легче. Гораздо легче.
Проклятье.
Я как насекомое на шикарном свадебном торте.
Выделяюсь.
Явно.
И не слишком выгодно.
Под прицелом неодобрительных взглядов, теряю дар речи. Открываю папку, лихорадочно терзаю страницы. Пытаюсь прочесть заранее приготовленный текст, однако не различаю ни единой строчки.
Я уже говорила, что у меня панический страх перед публичными выступлениями?
Будь собой.
Сказал Вальтер Валленберг.
Иногда нужны простые решения.
Сказал Вальтер Валленберг.
Я захлопываю папку.
Я смотрю в пустоту.
Я ныряю в бездну.
Прямо по курсу.
Вальтер Валленберг может попрощаться со своей компанией.
– Well, my German is awful. My business skills are even worse. And one should be crazy to work under my supervision (Ну, мой немецкий язык ужасен. А мои бизнес-навыки даже хуже. И человек должен быть сумасшедшим, чтобы работать под моим руководством).
Отличное начало.
Согласитесь.
– You don’t have to stay here. Feel free to leave right now. I am not going to make you work the days you should work under the law (Вам не нужно оставаться здесь. Вы можете свободно уйти прямо сейчас. Я не заставлю вас отрабатывать дни положенные по закону).
Голос дрожит. Слезятся глаза.
Это аллергия.
Да.
– I have no idea how to run ‘Berg International’. I have no experience. I have no education. I am just an ordinary girl who got the position she’s never expected. But this company has nothing to do with me. It is all about you (Я без понятия как управлять ‘Berg International’. У меня нет опыта. Нет образования. Я обычная девчонка, получившая должность, которой никогда не ожидала. Но эта компания не имеет ко мне никакого отношения. Все дело в вас).
Отбрасываю папку.
Я прирожденный оратор.
Никто не сомневается.
– You invest your knowledge, your energy and your effort into ‘Berg International’. Day by day. You build this company. You create the future. You are the real strength. You are the power (Вы вкладываете свои знания, свою энергию и старания в ‘Berg International’. День за днем. Вы строите эту компанию. Вы создаете будущее. Вы настоящая сила. Вы и есть власть).
Вдыхаю.
И выдыхаю.
Не ощущаю почвы под ногами.
Не ощущаю ничего.
Я под прицелом.
На краю.
Нет.
За краем.
Я застываю.
– I am nobody. For now. But you can give me a chance to prove that I am able to become a part of your team (Я никто. На данный момент. Но вы можете дать мне шанс доказать, что я способна стать частью вашей команды).
Всем спасибо.
Обойдемся без оваций.
Я удаляюсь.
Все свободны.
Вольно.
Я мастер.
Дурацких импровизаций.
Вот и все.
Вот и осталось.
Лишь снять усталость.
И этот вечер мне душу лечит.
Зеленоглазое такси.
Во-о-у-о.
Во-о. У. О.
Будь собой.
А как?
Я забыла.
Даже если знала.
Кто я. Где я. Главное – зачем я?
В этом мире. На этой планете.
Тут нет места для меня.
Тут слишком пусто.
Тут тесно.
Пресно.
Надломлено.
Надтреснуто.
Я зову тебя.
Давай уже честно.
Этот вечер душу не лечит.
Ничто не лечит.
Во-о. У. О.
Я возвращаюсь в кабинет, усаживаюсь в кресло, играю с огнем. Хотя нет. Пока я играю просто с паутиной. С той самой серебристо-стальной штукой, которая пыталась дробить мою руку. Предлагаю ей в жертву карандаш. Нож для резки бумаги. Бросаю в нее скрепки. Проталкиваю между искристыми нитями дырокол. Беру ножницы, подаюсь вперед, стучу по цепям. Дразню как могу.
Ноль эффекта. Никакой реакции.
Упрямая сука. Гребаная судьба.
Жаждешь живой плоти?
Я мазохистка.
Только не сегодня.
Звук открываемой двери.
Тяжелая поступь. Безошибочно узнаваемые шаги. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять – он рядом.
– Насколько все плохо? – спрашиваю сдавленно.
– Все очень плохо, – отвечает Вальтер Валленберг.
– Да? – резко оборачиваюсь, смотрю прямо на него.
– Нет, – усмехается. – Смотря как трактовать ситуацию. Предавший раз, непременно снова предаст.
– Вы о чем? – хмурюсь. – Кто остался?
– Никто, – произносит мрачно, и мое сердце успевает пропустить добрую дюжину ударов, пока он не заключает: – Никто не ушел.
– Издеваетесь, – бормочу чуть слышно.
– Никто из них не увольняется, – продолжает ровно. – В ближайшее время.
– Неужели они поверили? – не удается скрыть удивления.
– Ты нашла подход.
– Я сама не верю… я…
– Лучше придумай, что делать с клиентами, – хмыкает. – Сотрудников у нас всегда хватает, а вот работать скоро будет не с кем.
Оставляю паутину в покое. Открываю свой лэптоп, запускаю поисковик. Сбоку на экране всплывает дебильная реклама.
«Никто не верил, что Максим Галкин мог так поступить. Бедная Алла Борисовна…»
Интригующий заголовок. Ничего не скажешь.
«Звезда телепроекта «Дом 2» навредила собственному ребенку ради красоты…»
Боже мой.
Это до сих пор снимают? Смотрят? Серьезно?!
По ходу я родилась не в том столетии.
«После просмотра этого видео все кончают жизнь самоубийством. Специально для вас полная версия. Без цензуры. Только на нашем сайте…»
Круто. Надеюсь, это реально работает.
Естественный отбор в действии.
– Вообще, у меня уже возникла одна идея, – говорю медленно. – Желтая пресса. Есть всякие журналы про знаменитостей. Сплетни, слухи, скандалы. А существует ли нечто подобное в мире бизнеса? Не про звезд, а про компании?
– Я не встречал.
– Тогда придется создать.
– Это не слишком законно, – криво усмехается.
Мои глаза округляются.
Невольно.
– Вы Вальтер Валленберг, – заявляю ровно. – Для вас все законно.
– Такая затея навредит репутации, – чеканит в ответ. – И обеспечит исками за клевету на долгие годы вперед.
– Пожалуй, – замечаю уклончиво. – Но если никому неизвестен хозяин газеты, то и в суд подать не на кого.
– Это Германия, – выразительно произносит он.
– Выходит, здесь нельзя организовать подпольное издательство? – интересуюсь нарочито невинным тоном. – Без имен. Без адреса. Распространять выпуски тайно. Разбрасывать по улице. Как обличающие памфлеты в Средние века.
– Нельзя, – хриплый голос обдает холодом, однако в голубых глазах задорно отплясывают черти.
– Нельзя, – соглашаюсь и тут же прибавляю: – Но возможно?
– Зависит от твоей цели.
– Моя цель заключается в том, чтобы показать настоящий девиз ‘Berg International’. Мы ценим каждого. И каждого награждаем по делам его. Тот, кто с нами и за нас, получит все блага мира. А вот остальным мы выдерем хребет. Через глотку.
Барон мрачнеет.
– Я перегнула? – спрашиваю поспешно. – Можем обсудить девиз. Придумать версию полегче. Предлагайте варианты.
– Ты получишь газету, – вдруг ухмыляется. – Готовь темы для статей.
***
Шок.
Это первое, что ощущают люди, получив пилотный выпуск газеты. Яркие картинки. Буквально таки кислотные. Сочные заголовки. Далеко за чертой привычной цензуры. Взгляд цепляется за строки. Помимо воли.
Это идеально отражает концепцию.
И название.
Хлестко. Емко.
Без лишних спецэффектов.
Schock.
Скромно и со вкусом. Разве нет?
А внутри притаилась самая настоящая бомба.
Практически как я. В нарочито сдержанном деловом костюме. И моя темная сторона. В откровенно бл*дском нижнем белье. Гремучее сочетание.
Ох, черт.
До сих пор не верю.
Плод больного воображения пошел в печать.
Я автор.
Отныне и во веки веков.
Теперь официально.
Бред запечатлен.
Я листаю страницы. Пальцы трепещут. Вроде бы чушь. Мелочь. А приятно до дрожи под ложечкой.
'Solaris' подставил зад 'Giftwagen'. Сколько стоит отсос от 'Gold Post Group'? Лучшие шлюхи в совете директоров 'Welt Lab'.
Просто разминка. Содержание статей не имеет никакого отношения к сексу. Там совсем другая грязь. Тайные сделки. Скандалы, интриги, расследования. Кто. Кого. Куда. Как часто. Как именно. Какова цена вопроса.
Все переплетено.
Так хитро. Так чудно.
Где правда? Где ложь?
Не разобрать.
Нить не распутать.
«Кого Вальтер Валленберг поимел на этой неделе?»
Даже не на первой полосе. Почти в конце. Но ради этой новости все и затевалось. Якобы слив. Якобы важная информация.
Моя главная гордость.
Список новых клиентов ‘Berg International’. Фальшивый. Насквозь. И список настоящих.
Что представлены, как лузеры, от которых ловко избавились. Мы сбрасываем балласт. И заключаем контракты с конкурентами бывших клиентов. На гораздо более выгодных условиях.
Выкусите, крысы.
Хотели сбежать с идущего ко дну корабля?
Мы вас сами вышвырнем.
На глубину.
Не благодарите.
Газета смахивает на шутку. На розыгрыш. Благодаря рисованным цветным картинкам в стиле комиксов. Но лишь стоит начать прочтение, становится не до смеха. Прошибает холодный пот.
Барон все же мне помог. Поделился ценными данными. Вдохновил. Некоторые статьи созданы в соавторстве. Чего греха таить. Мы сработались. Спелись.
Даже не знаю – хорошо это или плохо? Достичь столь тесного и плодотворного контакта с нацистом, садистом и убийцей. Обратиться в его наследницу. Во всех смыслах. Ничем не гнушаться, не брезговать. Ступить на путь низменности. Наслаждаться.
Моя душа будет гореть в аду.
Уже горит.
Аминь.
– Это отлично, – говорит Валленберг.
– Есть результат? – спрашиваю робко. – Еще и день не прошел.
– Нам нужна сеть по всему миру.
– Какая сеть? – искренне теряюсь.
– Твоих газет.
– Вы серьезно? – посмеиваюсь.
– Наши телефоны разрываются от звонков.
– И… и что?
– Кто-то жалуется. Кто-то угрожает. Каждый действует в меру своего умственного развития. Одни требуют. Другие предлагают. На данном этапе наметился ряд очень выгодных контрактов.
– Неужели они повелись? – выдаю пораженно. – Реально купились на сплетни из абсолютно непроверенного источника?
Он улыбается.
Широко.
По-мальчишески.
Совсем как фон Вейганд.
И что-то колкое входит прямо между ребрами.
Девочка.
Когда же ты поймешь?
Где правда. А где ложь.
Не важно. Вот вообще. Совсем.
Главное – запал подожжен.
Сорвана чека.
Вперед.
Наплевать.
Потом хоть потоп.
– Об этом говорят, – холодно произносит барон. – И сейчас этого более чем достаточно.
– А дальше? – сглатываю. – Придется отвечать, давать комментарии по ситуации.
– Мы не комментируем сплетни.
– Я…
– Ты держишь удар.
Звучит как комплимент.
Проклятье.
Это и есть комплимент.
От Вальтера Валленберга.
Когда он завещал мне все свое состояние, я ощущала меньше ответственности, чем в данный момент.
– Люди будут обсуждать происходящее, – продолжает барон. – Каждый слух. Пусть даже самый безумный. Гадать, что там истина, а что ложь. И пока они болтают, ты соберешь урожай.
– Неплохая идея.
– Твоя, – на его губах расцветает ухмылка Люцифера.
Гад читает мысли.
До того как я успеваю их подумать.
Сигнал тревоги вспыхивает красным.
– Тщеславие – ваш любимый грех, верно? – хмыкаю нервно. – Все подозрительно гладко. И сотрудники на месте, и клиенты вдруг возвращаются. Плюс улетный бонус. Заключаем новые контракты.
В голубых глазах загорается неподдельное удивление.
Знак хуже некуда.
– Я бы могла решить, будто вы подбросили мне все идеи, – заявляю медленно. – Только это невозможно. Даже вам не удастся пробраться в мою голову.
Барон смеется.
– Что такого забавного? – спрашиваю резко.
– Ты, – вдруг подходит вплотную. – Настоящая.
– Как и всегда, – пожимаю плечами. – Роль не меняется.
– Я видел только твою тень, – склоняется надо мной, накрывает темнотой. – Там. В моем замке. И на яхте. Когда появляется Алекс, ты встаешь на колени.
– Неправда, – бросаю гневно. – Вы не понимаете.
– Ты его сука, – заключает ледяным тоном. – Сможешь ли стать его королевой?
– Вы омерзительны, – выдаю ядовито. – И не скажешь, что барон. Благородный род. Чистая кровь. Явно не про вас. Природа дала сбой.
– Еще какой, – криво усмехается. – Но что это меняет для тебя?
Ничего.
Абсолютно.
– Будь собой, – продолжает холодно. – Найди опору.
– Я… – очередная безуспешная попытка выдавить из себя разумную фразу.
– Ты ждешь одобрения. Надеешься, Алекс будет горд тобой. Восхитится твоими первыми победами и поймет, как сильно ошибся.
– Нет, я совсем не…
– Глупая девочка, – замечает снисходительно, качает головой. – То, что для тебя выглядит огромным достижением, для него всего лишь плевок.
– Но…
Валленберг повелевает замолчать. Единственным жестом.
Подчиняюсь.
Разве есть выбор?
– Следуй моим указаниям, – чеканит барон. – И ты поставишь на колени его.
Бог.
Дьявол.
Кто?
Я закрываю глаза.
Это слишком невероятно, чтобы быть правдой.
Когда я решаюсь разлепить веки, Валленберга уже нет рядом. Комната пуста. Прямо как моя собственная голова. И если бы не смятый выпуск ‘Schock’ в моих трепещущих руках, я бы приняла происшедшее за плод больного воображения. Но факт есть факт.
Прохожу вперед, опускаюсь в кресло руководителя. Бросаю взор на чуть подрагивающие нити стальной паутины. И ощущаю те же нити. Вокруг горла. Плотно.
Кто-нибудь. Умоляю. Снимите с меня корону.
Глава 22.2
Я бреду по городу.
За мной бредут мои телохранители.
Во мне сорок градусов.
Минус.
Минимум.
Думаю о смене стиля. Ненавижу деловые костюмы. А надо бы любить. Юбки-карандаши. Строгие брюки. Милые дамские пиджаки. Кокетливые жакеты.
Но мне это не идет.
Меня это прет.
Джинсы – вот мое все. Черные. Протертые. И футболка. Опять же черная. И плащ. Черный. Ну, вы поняли. Банально. И что?
Замечаю свое отражение в витрине.
Останавливаюсь.
