Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 82 страниц)
Я удрала в отдаленное кафе, заказала зеленый чай в надежде усмирить бушующие эмоции и хоть немного расслабиться. Помедлила для порядку и нажала на заветную кнопку.
Только в этот момент сознание атаковала целая очередь занятных вопросов.
О чем спрашивать? Как раскалывать? Неужели фон Вейганд поведал подробности плана проститутке? Чего добьюсь дебильным поступком помимо очередной порции проблем?
Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Тьфу, когда начался дозвон.
Лихорадочно соображаю над вступительным словом и осекаюсь, услышав мелодичный голос:
– Цей номер не є дійсним. Будь ласка, перевірте його ще раз та перетелефонуйте. This number is not in use. Please, check the number and try again. (Этот номер недействителен. Пожалуйста, проверьте его еще раз и перезвоните.)
Приходится многократно прослушать речь. Врубаюсь в суть с заметным опозданием. Конкретно притормаживаю.
– Дерьмо, – с горя делаю крупный глоток чая и обжигаю язык, едва удерживаясь от матерной тирады.
Ладно, это не повод сдаваться и отступать.
Включим логику.
В агентствах знакомств полно «мертвых душ». Супротив правды не попрешь.
Разместились там однажды – спасения нет. Удалят вас со скрипом, если, вообще, удалят. Данные могут обновлять редко или не обновлять вовсе. Успеете благополучно сочетаться браком и переехать за бугор, развестись и отхватить половину имущества, снова выйти замуж и родить пять детей. А ваша анкета будет мирно почивать на просторах Интернета. Вечно красивая и стабильно молодая.
Клиентки вроде Ксении пользуются особым спросом в брачных конторах определенного типа. Козырным дамам доплачивают за размещение, отстегивают процент с переписок и чатов, даже подгоняют им жаждущих интимных ласк иностранцев.
Кто такой прибыльный профайл уберет? Это же дойная корова.
Даже если женщина канула в Лету, выйдет нехило навариться, пользуя ее привлекательные фото. Молчу про тысячи откровенных фейков.
Мы подписываем контракты с разными агентствами. Некоторые крепко повязаны с секс-туризмом, некоторые относительно идейны. Для быстрой раскрутки платформы любые средства хороши, а поганых овец отсеивают в процессе. Сотрудники разных организаций загружают анкеты на наш сайт. Никто не оценивает моральный облик и не проверяет, есть ли в наличии каждая из женщин.
Что делать? Как выйти на требуемый объект? Без понятия.
Есть вариант надавить на филиал, который размещал Ксению. Пусть сами поищут ее новый мобильный. Впрочем, бьюсь об заклад, даже их директор не владеет необходимой информацией. И, конечно, не стоит зря светиться с такими распоряжениями.
– Подумаешь, номер устарел, – помешиваю чай ложкой, делаю осторожный глоток. – Зато адрес сменить трудно.
Если человек не жил на съемной квартире.
Ну, не жил, ведь апартаменты выглядели слишком уютно и персонифицировано, буквально дышали характером хозяйки. Взять хотя бы ежевичный диванчик, который я основательно подпортила.
Если человек не укатил на ПМЖ в другой город/страну.
– Черт! – готова взвыть от бессилия.
Навязчивые идеи пробуждают зашкаливающее количество «если» в моей бедовой голове. Безумное желание припереть ценного свидетеля к стенке испепеляет дотла. Жаль, что не могу покинуть Одессу раньше срока и свободно отправиться на поиски блудницы. Пару дней минимум придется проторчать на привязи.
Меж тем секунды идут, минуты капают, немилосердно щелкает счетчик.
Живо представляю, как Ксения пакует чемоданы, вызывает такси, едет в аэропорт, а я бегу за стремительно удаляющимся авто в тщетной попытке догнать, спотыкаюсь, падаю на колени, гневно молочу асфальт кулаками, захлебываясь в слезах разочарования.
– Проклятье, – зеленый чай совсем не успокаивает. – Нужно действовать.
Например, послать гонца. Попросить какого-нибудь местного аборигена сбегать по адресу и либо связать нас в телефонном режиме, либо выяснить новые координаты.
Но… кому я могу доверить такое поручение, если никому не доверяю?!
Родню впутывать нельзя. Только лишний раз подвергать опасности. Анна сразу заложит, даже не поморщится. Остальные знакомые не катят. Начнут приставать с расспросами, понесут сплетни по всей округе, продадутся шпионам фон Вейганда.
Нужен кто-то нейтральный, чей номер точно не станут прослушивать, поскольку мы давно не общаемся, и никто не уличит нас в дружбе, не станет проверять постороннего субъекта.
Нужен кто-то, кого можно частично посвятить в тайные махинации без угрозы утечки информации. Не обязательно честный человек (такого и в Красной книге не сыскать), а просто такой товарищ, который не знает, кому меня выгодно сдать.
Нужен кто-то, кого не жалко швырнуть на рельсы прямо под скоростной поезд. Мало ли как повернется ситуация. Сбросим балласт без лишних угрызений совести.
И я таки имею подходящий экземпляр на примете.
«Нет, умоляю, – скулит внутренний голос. – Пожалуйста, не надо».
– Надо, Федя, надо, – радостно улыбаюсь, ибо счастливчик нашелся.
Смело набираю до боли знакомый номер, считаю гудки и невольно вздрагиваю на резком:
– Слушаю.
Ух, как брутально прозвучало. Может я зависла не на том альфа-самце?
– Привет, Леонид, – здороваюсь вежливо и, пользуясь образовавшейся паузой, решаю конкретизировать: – Это Лора, твоя бывшая девушка, мы встречались пару лет назад…
– Понял, не дурак, – обрывает трогательную речь.
Конечно, здесь имею законное право поспорить, но лед моего сердца растоплен столь поразительным узнаванием. Хотя разве можно позабыть гений чистой красоты? Разве реально вычеркнуть из жизни очаровательно создание, отнявшее покой и сон? Это я о себе, если что.
– Зачем звонишь? – уничтожает шанс на прелюдию.
– Ну, есть одно дело, – начинаю мямлить околесицу. – Понимаешь, сложилось такое запутанное положение…
Затрудняюсь компактно сформулировать основную мысль.
Нет времени объяснять, записывай адрес. Нет времени объяснять, ищи проститутку. Нет времени, объяснять, беги, Лёня, беги.
Элементарно не знаю, где прячутся фразы получше. Точно не в моих извилинах.
– Ясно, – грубо бросает бывший. – Я занят.
И отключается.
Да какого…?
Мои браные ресурсы исчерпались, а это дурной знак.
– Каким ты был, таким ты и остался. Конченым ублюдком, – оплачиваю счет и утешаю официанта: – Это я не тебе.
Бреду обратно в отель, униженная и оскорбленная.
– С тих пір як місяць світить з висоти, не бачив світ таких козлів як ти, (С тех пор как месяц светит с высоты, не видел мир таких козлов как ты,) – напеваю украинскую народную песню.
Вот спрашивается в задаче – где мне искать второго такого идиота? Который слишком туп, чтобы спекулировать на чужих тайнах, и которого совсем не жалко столкнуть с причала, повязав камень на шею? Подобные кадры на дороге не валяются.
***
Успеваю снова поругаться с Машей, вызвериться на Дориана и, официально признав очередное тактическое поражение в неравной схватке супротив коварной судьбы, ищу утешение в спиртном.
Здравствуйте, меня зовут Лора, и я алкоголик. Хотя с моей фантазией можно придумать более оригинальную зависимость.
– Чего изволите? – лебезит бармен, наивно надеется на чаевые.
– «Текилу-бум», – оглашаю заказ. – Причем громкий «бум».
– Будет исполнено, – улыбается на все тридцать два, прямо оскал акулы, исполняет коктейль в лучшем виде, не скупится на ингредиенты и выразительный стук о столешницу.
– Спасибо, – принимаю лекарство единым глотком.
Мой призрачный покой нарушается опостылевшей до зубного скрипа мелодий.
– Букет из белых роз, любовь здесь в каждом лепестке! Букет из белых роз…
Почему нельзя выбрать ностальгическое «В шикарном отеле ночной ресторан, вино, сигареты и пьяных дурман» или зажигательное «В дымном плену, в угаре пьяном жизнь моя пошла по ресторанам»? Какой придурок поставил на рингтон «Букет»?
– Кажется, вам звонят, – осторожно произносит бармен.
Фатальное совпадение – в кармане джинсов явственно ощущается вибрация. Либо фалоимитатор забыла выключить, либо мобильник сработал.
Ах, черт, у меня же нет фалоимитатора. Зачем нужен этот бездушный технический хлам, если в распоряжении совершенно живой фон Вейганд?
Значит, телефон, причем чужой. Поскольку на звук вызова я такую жесть даже под страхом медленной и мучительной смерти не поставлю.
– Вы должны сто тысяч долларов Логобанку, – сбивает с толку серьезный тон.
Для верности снова смотрю на дисплей, вздыхаю с облегчением. Хотя чего дергаться? Разве только машинально. Агрегат-то все равно не мой.
– Логобанку или Лохобанку? – уточняю.
– Не паясничайте, – доносится из динамика суровое увещевание.
– Лёня, кончай, не смешно, – настрой не вдохновляет на приколы.
– Кончу, если скажешь еще что-нибудь этим сексуальным голосом, – ржет скотина.
– Где ты сейчас? – игнорирую его веселье. – Ты в нашем городе?
– По центру слоняюсь, отжал бабла у конкурентов, – хвастается успехами.
– Поможешь решить вопрос? – перехожу непосредственно к делу, никогда нельзя давать противнику опомниться.
– Зависит от награды, – многозначительно присвистывает.
– Наградой не обделю, – привычно лгу и скороговоркой выдаю задание: – Нет времени объяснять, сходишь по адресу, как доберешься, сразу набирай. Никаких пояснений не даю, отвечу по результату.
– Стоп-стоп-стоп, – бунтует бывший. – Не мути, говори нормально.
– Лёня, действовать нужно быстро, – напускаю трагичности, получается натурально, ведь балансирую на грани. – Я сейчас очень далеко, не могу туда сгонять, поэтому и прошу. Пожалуйста, не спрашивай. Просто иди. Ладно?
Пауза длится недолго.
– Хорошо, – он соглашается, будто улавливает тревогу сквозь километры. – Диктуй адрес.
Пока Леонид исполняет поручение, продолжаю рефлексировать в компании с любимой текилой. Возвращаюсь в номер, изгоняю оттуда Дорика, запираюсь на ключ и падаю на кровать, не расставаясь с бутылкой.
Мыслей перебор, едва удается совладать с напором. Они давят, разъедают, рушат хрупкое равновесие.
Зачем с таким поразительным рвением рою землю в поисках секретов? Какая вожжа под хвост попала? Почему неймется?
Казалось бы – займись ненапряжным бизнесом, отдохни в сторонке, не мешай взрослым дядям и тетям соревноваться за пальму первенства в жестоких играх.
В чем твоя проблема, Подольская?
Проблема не в хроническом любопытстве, не в умственной неполноценности и даже не в природном таланте регулярно снаряжать пятую точку на опасные приключения. Проблема в том, что отчаянно желаю знать правду о фон Вейганде.
Абсолютную правду.
Без повязки на глазах. Без дешевого морализаторства. Без компромиссов и отмазок типа «если лично не вижу, этого не существует».
Хочу понимать и принимать.
Пусть потеряю часть себя, пусть поступлюсь убеждениями. Пусть буду рыдать по ночам в подушку, задыхаться от ужаса, медленно угасать, снедаемая сомнениями. Пусть…
Ashes to ashes, dust to dust. (Прах ты и в прах возвратишься.)
Но фон Вейганд никогда не позволит мне обратиться в пепел. Никогда не отпустит. Не разорвет стальные цепи, сковавшие нас на смерть и после смерти, в этом и в других мирах.
Знаю, у подножья трона не море крови, а целый океан. Ибо не жестокие битвы отнимают жизни невинных, а равнодушный росчерк пера. Холодный приказ, единственный жест и выгода, поставленная на карту. Твердая вера в то, что победа стоит любых жертв.
Стоит ли?..
Дана считает, будто Доктор – преступник, жуткий парень, отправивший на небеса немало порядочных людей. И она уперто любит негодяя.
Любит ли?..
На зло и вопреки. Следуя в ногу с модой.
Строить отношения с романтиком? Ах, не смешите, слишком скучно. Гораздо круче найти отъявленного психопата, плюющего на принципы и нормы.
Интересно, кабы Вознесенский явился к родителям Даны со скальпелем, позабавился бы с ними на славу, самое гуманное – перерезал бы всем глотки. Сколько бы длилась ее любовь? А кабы кто другой сотворил то же самое, только ради мести дражайшему Вове. Стоило бы счастье такого?
Наверное, определенный винтик во мне сломался, испортился, прогнил и вышел из строя. Или никогда и не работал гармонично. Не отвечал общепринятым стандартам.
Это не одержимость, не ослепленье. Больше нет, уже давно нет.
Понимаю, на моем шефе-монтажнике огромное количество грехов. Понимаю, в его мире ставки куда выше, нежели в бандитских разборках. Счет ведется иными категориями. Немыслимыми и необъяснимыми для рядовых обывателей.
Понимаю и должна узнать. Только так можно понять.
Ведь я люблю, ведь я уверена, что стоит, ведь я готова платить. Чем угодно, кем угодно. К черту исключения – всем.
Поэтому имею право на доверие, на откровенность, на поощрительный бонус.
И если фон Вейганд намерен свергнуть Мортона, занять почетное место на дьявольском Олимпе и безжалостно править владениями, то я не сбегу.
Нет, никогда.
Но я хочу держать за руку, чувствовать знакомый пульс, охранять биение родного сердца. Я не позволю льду побороть пламя. Не позволю окончательно превратиться в чудовище.
Останусь рядом навсегда. Навечно.
***
Дорик упорно рвался в номер, яростно стучал, малодушно угрожал пожаловаться хозяину и, совсем отчаявшись, пытался подкупить строгую невесту шоколадом. Я оставалась непреклонной. Врубила телевизор, поставила на максимальную громкость, меланхолично глушила текилу.
Часы показывали глубокий вечер, а Леонид не торопился возникать на горизонте.
Загулял и не пошел искать Ксению? Нашел Ксению и загулял вместе с ней? Кто этого блудливого мартовского кота разберет.
Несколько раз порываюсь набрать гонца, но замираю в последний момент. Выжидаю, словно не могу перешагнуть через незримый барьер.
Тревога растет и процветает, алкоголь не помогает справиться с подступающей паникой. Бездумно переключаю каналы, стараюсь отвлечься.
– …тогда приходи на кастинг! Не упусти свой шанс прославиться! – вещает с экрана обаятельная ведущая. – Получи главную роль в блокбастере, который…
– …который никто не станет снимать, потому что бюджета хватит лишь на юбилейное дебилити-шоу. Причем счастливых участников позабудут на следующий день после финального выпуска проекта, – убираю звук. – Эх, ребята, не ведитесь на рекламу.
Наслаждаюсь немыми картинками, ударяясь в сладкие грезы.
Кстати, про нас с фон Вейгандом можно замутить отличное кино. Мы бы отыграли по высшему разряду. Актерской практики хоть отбавляй. Спорим?
Впрочем, не барское это дело – кривляться на потеху публике. Лучше разделим ресурсы по старинке. Я как самая умная и одаренная напишу сценарий, а жалкий паж проспонсирует. Прямо вижу толпы голливудских режиссеров, все в слезах и ползут на коленях, униженно молят «разрешите снять». Ну, разрешим, не беда. Мы, цари, народ простой.
Эх, а вот с кастингом придется тяжко. Второстепенных персонажей назначим быстро, однако с главными начнутся серьезные неприятности.
Кому доверить мою роль?
Кому выпадет честь художественно отобразить столь неземную красоту и нечеловеческий талант?
Выбор очевиден. Конечно, Анджелине Джоли. Однако время не терпит. Пока дойдем до производства, бедняжка элементарно не подойдет по возрасту. Даже не знаю, как сумею успокоить ее, когда она будет горько рыдать у меня на плече, проклиная превратности жестокой судьбы.
А партия фон Вейганда? Здесь реально тупик.
Не каждому подойдет бритый череп, и не каждому из тех, кому подошел бритый череп, придется к лицу борода-эспаньолка. Вин Дизель? Чересчур фактурный. Не представляю момент, когда мне придется ему сообщить, что он идеальная кандидатура для Дориана. Стэтхем? К сожалению, нам требуется печать интеллекта. Минимум призрачная иллюзия. Ну, хотя бы крохотный намек. Чудак, засветившийся в «Хитмэн»? Добряк, не нагоняет ни шока, ни трепета. В общем, моментально отвергается.
И как в подобных условиях приступать к экранизации?..
– Букет из белых роз! – заливается радостной трелью мобильный.
Офигеть. Так и до инфаркта не долго.
– Надо сменить саундтрек, – поборов дрожь волнения, принимаю вызов. – Алло.
– В какой криминал влезла? – без особых сантиментов рявкает Леонид.
– Ты о чем? – спрашиваю с неподдельным удивлением.
– Куда влезла? Кому перешла дорогу? – голос у бывшего явно встревоженный. – Что за х*йня творится?
– Ты встретил Ксению? Она живет по тому же адресу? – не удостаиваю каверзные вопросы ответом.
– Во что ты меня втянула?! – резко переходит на отборнейший мат, выразив весь спектр эмоций, заключает монолог отрывистым: – Я чуть в штаны не наложил.
Интересно. Аж мороз по коже. Немилосердная тяжесть наваливается на ребра, жуткое напряжение сдавливает и выкручивает суставы.
– Создается впечатление, будто ты нарвался на засаду наркобаронов, – нервно сглатываю. – В чем дело? Скажи нормально.
– Не знаю, наркобароны или нет… но было ни разу, бл*ть, нах*уй не смешно, – буквально выплевывает каждое слово. – Почему сразу не сказала, что эта Ксения торгует п*здой?
– Ну, какая разница, подумаешь, зарабатывает, как может, – судорожно выдыхаю.
– Если бы я случайно про ее бл*дство не узнал, сейчас бы рыл себе могилу в еб*ной посадке! – еще несколько неудобоваримых оборотов и емкое: – Короче, слушай сюда нах*й.
В целях гуманности предлагаю заменить язык оригинала относительно цензурной речью.
Итак, Леонид смиренно отправился по указанному адресу, но мою подругу в квартире не обнаружил. Зато обнаружил ее заплаканную мать, которая бросилась на него с кулаками, проклиная от души и грозясь вызвать наряд милиции. Парень еле успел ретироваться. Устремился вниз по лестнице и замер в нерешительности. Чувство долга не позволяло ему провалить операцию столь бездарно, а любопытство коварно подстегивало продолжить расследование и выяснить – то ли мать Ксении является буйно помешанной истеричкой, то ли произошло нечто ужасное, повредившее рассудок женщины.
Помощь пришла нежданно-негаданно.
Отворилась соседская дверь, оттуда выглянула почтенная леди, охочая до новостей и привлеченная чужими воплями. На старости лет остается ничтожно мало развлечений. А когда передачи с Малаховыми приелись и нагоняют тоску, то выхода попросту нет. Лишь единственный путь – вооружившись биноклем, скрупулёзно изучать действия окрестных жителей, вести важные заметки и сохранить нетленные труды для потомков.
Леонид проявил недюжинное мужество и отвагу. Многократно порывался прервать монолог, но упрямо держался молодцом до последнего. Надежда ухватить желанную разгадку не покидала его ни на миг и таки оправдалась.
Миновав укоризненное «скотина Антон из сорок пятой, совративший всех девок в округе, привел новую дуру, чьи надсадные стоны жестоко терзали подъезд, не давали приличным людям спать до рассвета» и сетующее «Ульяна Юлиановна из тридцать восьмой стащила чужие квитанции, опять собирает компромат на жильцов, надеется отправить данные в КГБ, значит, наступила весна, пора укладывать болезную в диспансер», парень, наконец, добрался до сути.
Точнее до Ксении.
Выяснилось, что Ксения слыла профессиональной гетерой, периодически разъезжала по заграницам и тесно общалась с местными аллигаторами. Тьфу ты, олигархами. Впрочем, не важно. Девочка неплохая, всегда выручит копейкой, исправно сдает суммы на ремонт дома и на лампочки, о матери очень заботится. Бл*дь, конечно. Но с кем не бывает? Дурное дело – нехитрое.
Леонид не растерялся и успел ввернуть пару фраз. Мол, хотел приветы Ксении передать, новости разузнать. Не ради выгоды, чисто по-дружески. А тут такой прием. По всему выходит Ульяну Юлиановну не одну придется в диспансер отправлять.
Здесь соседка загрустила, осенила себя крестным знамением и поведала истинные факты. Намедни ночью, находясь на боевом посту – с биноклем, у глазка – она наблюдала, как бедную девочку под руки выводят два подозрительных лица мужского пола. Решила, будто клиенты, и спохватилась лишь днем, ведь приехала мать Ксении, вся в расстройствах, почему же дочь не встретила ее на вокзале. Стало ясно, что ситуация дрянная. Никакие это не клиенты, а похитители. И главное – улик нет. Замок на двери не сломан, в квартире порядок и ничего не пропало. Как милицию выручать? Даже фоторобот преступников не составишь. Оба высокие коротко стриженые брюнеты, а с фасада их рассмотреть не удалось, особых примет не замечено. Разве только выехали на здоровенном черном джипе. Однако темнота за окном не позволила выявить ни марку авто, ни номер.
Леонид выразил легкое сомнение. Может, еще обойдется. Может, действительно Ксения по работе уехала.
Соседка стояла на своем. Такая заботливая дочь любимую мать на вокзале не бросит, на клиентов не променяет, а в случае чего обязательно предупредит. К тому же, телефон-то третьи сутки кряду отключен.
«Дрянная ситуация», – мысленно согласился Леонид и решил, что нужно в срочном порядке рвать оттуда когти.
Парень с нескрываемой радостью выскочил из окаянной квартиры и не менее окаянного подъезда, вдохнул свежий апрельский воздух, но не успел им толком насладиться. Бригада не внушающих доверия бугаев сделала моему бывшему предложение, от которого он не смог и элементарно побоялся отказаться.
– Присаживайтесь, – их главарь гостеприимно отворил дверцу фургона, совершил недвусмысленный приглашающий жест и хищно скользнул языком по окровавленному лезвию секиры.
Ну, хорошо, с окровавленным лезвием я перегибаю. Зато фургон и бугаи там точно присутствовали в наличии.
Леонид понял, что запахло жареным. Жареным им.
Однако куда свалишь с подводной лодки?
Призывая остатки смелости, он шагнул в указанном направлении. Бригада шагнула туда же.
И понеслось.
Парня обыскивали и допрашивали в грубой форме, в режиме нон-стоп.
Чего слонялся поблизости? Что выяснял? В каких отношениях состоял с пропавшей Ксенией? Зачем приставал к ее матери? Почему торчал в соседской квартире? О чем успел узнать?
Леонид дрожал и покрывался холодным потом, жалел о ненаписанном завещании, сначала молился всем известным богам, потом проклинал их же. Исповедовался бугаям словно на духу – и про девушку распутного Антона, и про сезонное обострение Ульяны Юлиановны.
Такого страха никогда прежде не испытывал. Но страх иногда играет на пользу. Вырубает мозг и активирует удачную импровизацию.
– П*здец, сам не понимаю, как сообразил наврать, – признается бывший. – Сказал, что хотел трахнуть Ксению. Старый клиент, сто лет у нее не был, бл*ть, даже номер потерял, только адрес помню.
– А они? – в горле ощутимо скребет.
– Поверили, посоветовали молчать о разговоре, отпустили, сказали, что менты, типа пасут территорию, – медлит и восклицает: – Не менты, бл*ть! Зуб даю, не менты…
– Ладно.
Нажимаю на сброс, удерживаю кнопку, пока экран мобильного не погаснет.
«Что за х*йня творится?» – внутренний голос цитирует Леонида.
– Понятия не имею.
Иду в ванную, умываюсь ледяной водой. Неотвратимо трезвею. Кажется, текила меня больше не берет.
***
Кто похитил Ксению? Кто прессовал Леонида?
Очевидно разные группировки, иначе ситуация выглядит абсурдной.
Только кому это нужно? Кому понадобилась проститутка? Кому захотелось наблюдать за ее домом?
Версия номер раз: фон Вейганд решил снова использовать старую знакомую, запретил ей информировать родных и близких о неожиданном отъезде.
Логично? Вроде.
А куда приписать фургон с бугаями? Зачем эти товарищи пристально отслеживают подозрительных посетителей? В целях какой-то особенной безопасности?
Конечно, можно допустить, будто мой очаровательный махинатор просчитал все шаги наперед. Заранее знал, что я затею поиск и начну глубоко копать, поэтому предусмотрел комбинацию до мелочей и подстраховался на случай расследования.
Но есть вещи, которые нереально подгадать.
Есть фатальные совпадения, коварные ухмылки судьбы, которые нельзя контролировать.
Порой череда случайностей запускает сложнейший механизм. И тогда никто не в силах нарушить неизбежный ход событий. Остается лишь покориться, склонить колени перед высшей волей. Роковой волей.
Если бы Ксения не зарегистрировалась в брачном агентстве, если бы я не подписала договор с теми партнерами и не основала собственный сайт, если бы браузер не загрузил необходимый профайл, если бы моя оперативная память не сработала в определенный момент…
– Давай, соображай, – брожу по комнате, кусая губы.
Леонида допрашивали не просто так, старательно проверяли на вшивость, точно искали связующую нить. Ключ к похищению? Вероятно.
Фон Вейганд позвонил на следующий день после исчезновения Ксении. Позвонил с важного и личного номера, засветил тайную сим-карту. Скрывал тревогу за шутками, казался непривычно веселым, практически признался в любви и звал замуж.
– Дыши глубже, – распрямляю сгорбленную спину. – Думай.
Это не его рук дело. Он очень переживает, даже совершает тактические ошибки, проявляет слишком много эмоций. Значит, требуется версия номер два.
Мортон?
– Черт, – опускаюсь на прикроватный пуфик, роняю голову на руки.
Практически синонимы.
Ну, в смысле – черт и Мортон.
Сколько известно Ксении о планах фон Вейганда? Ничего, полагаю, практически ничего. Нет резона волноваться, вряд ли тайный замысел рассекретят. Что способен сотворить обозленный лорд-психопат, выпуская пар и пытаясь отыграться? Ничего, уверена, ничего хорошего. Жертву спасти не удастся.
– Совпадает идеально, – впиваюсь пальцами в пульсирующие болью виски.
Люди Мортона крадут, а люди фон Вейганда мониторят периметр.
Теперь все выглядит более чем логично.
Догадайтесь, что еще логично. Лорд добрался до моего города, вплотную приблизился к настоящему рычагу воздействия. К самому уязвимому месту противника.
Каково это осознавать? Паршиво.
Вдруг Ксения обмолвится о скромной переводчице Лоре? Вдруг расскажет о ее порочных отношениях с мнимым шефом-монтажником? Истину отделяет хрупкая грань. Докопаться до правды совсем не трудно.
Господи…
Тошнота подкатывает к горлу, комната расплывается перед глазами. Хаотичные мысли подсвечивают измученный рассудок люминесцентными огнями. Стараюсь отвлечься, не притягивать плохое.
Хотя как тут отвлечься? Одно неосторожное слово перевернет мир вверх дном и разрушит тщательную конспирацию. Камня на камне не оставит от легенды.
«Тише, – увещевает обычно пессимистичный скептик. – Не все потеряно».
Рассмотрим пункты по порядку и попробуем составить прогноз.
Диана Блэквелл не погибла в автокатастрофе. По какой-то причине трагическую смерть наследницы инсценировали. Зачем? Миллион вариантов. Девушку держали в заточении, под неусыпным контролем. Где именно? Неизвестно. Но судя по туманным намекам – на острове. На реальном или метафорическом? Непонятно. Наследница освободилась. Как? Сбежала, чудом вырвалась из плена и вознамерилась отомстить. С тех пор Каро мучит проклятье таинственного портрета.
Что за убийственные загадки хранит Фортуна? И снова замыкаем круг – для чего понадобился ее двойник?
Вообще, проехали. Не важно. Суть в другом: будь я Мортоном, лордом-психопатом, и получи я в свое полное распоряжение копию человека, которому известно все о моих грязных секретах, что бы я сделала?
Наверное, это неправильно.
Нет, это точно неправильно. Жутко и преступно, попросту отвратительно, даже гадко представлять.
Однако есть маленькая надежда, которую не хочется отпускать.
Возможно, лорд не станет спрашивать Ксению, не задаст ей ни единого вопроса. Сразу почует подвох, распознает подделку и поймет – перед ним разменная монета. Поэтому не стоит тратить драгоценное время на разговоры, лучше заняться иными, гораздо худшими вещами. Например, отомстить той женщине, что посмела подорвать его могущество, через другую, что так удивительно на нее похожа.
Дерьмовая комбинация? Не спорю.
Но во сто крат дерьмовее влезть в шкуру долбанутого психопата и распознать его мотивы. С горечью сознавать, что твоя собственная надежда зиждется на чужих страданиях. С ужасом ощущать, как постепенно тает раскаяние, как мерзкое облегчение растворяет остатки жалости.
«Ксения все равно не жилец», – утешает внутренний голос.
– Ну, ох*еть теперь, – тянусь за бутылкой. – Сейчас отметим.
Бросаю небрежный взгляд на экран телевизора. Звук выключен, мелькают кадры. Замираю неподвижно, завороженно взираю на пылающий автомобиль. Очередной отечественный боевик с заведомо нелепым сюжетом.
Обычное совпадение. Стечение обстоятельств.
Внутри закручивается ледяная воронка. Начинаю вспоминать реплики, которым раньше не придавала значения.
Откровение в Лондоне.
Тогда я не знал, что это наша последняя встреча. Что они погибнут в автокатастрофе.
Чуть слышное:
В автокатастрофе?
И резкое:
В настоящей. Никаких расследований.
Он же мне все рассказал. Даже тогда что-то щелкнуло, зацепило, царапнуло незримым лезвием. А я проигнорировала очевидное. Ведь куда еще очевиднее?!
Больше не сдерживаюсь. Хватаю телефон, набираю фон Вейганда раз за разом, звоню на приватный номер снова и снова, жму клавишу вызова с ослиным упрямством.
Должна спросить, должна сказать…
Хотя о чем спрашивать?
«Привет, можно уточнить – выходит, Мортон убил твоих родителей?» или «Прости, я не сразу въехала в суть, теперь понятно какие у вас счеты».
Это не просто передел власти. Это личное. Намного глубже, серьезнее, опаснее.
Что тут говорить?
Мне не хочется трепаться впустую. Необычно, соглашусь.
Мне хочется услышать самый любимый на свете звук. И тема беседы не играет никакой роли. Хоть песни петь, хоть делать секс по телефону. Без разницы.
Хочется поддержать и согреть, обнять на расстоянии, окружить теплом и заботой. Хочется оказаться близко-близко. Не только под кожей, но и в реальности.
– Ну, наконец-то! – раздражающие гудки обрываются, и на дисплее возникает счетчик минут. – Ты оглох или не хотел отвлекаться от секретарши?
Глупо хихикаю.
– Надо кое-что обсудить, – медлю. – Как настроение?
Тишина угнетает. Мог бы хоть «привет» из себя выдавить.
– Проверка связи, – повышаю тон. – Ты где?
Молчание, ни звука.
– Алекс?
Продолжительная пауза подобна изощренной пытке, но лишь следующая за ней реплика дает познать толк в адских наслаждениях:
– Alex is not here. (Алекса здесь нет.)
Женский голос. Нежный, мелодичный, с едва уловимой хрипотцой.
Женский…
Я слишком поражена, не успеваю ни рассердиться, ни придумать разумное оправдание.
– Where is he? (Где он?) – получается глухо, с трудом ворочаю языком.
– He is busy, (Занят,) – лаконичное пояснение пробуждает ярость.
– Why do you answer his phone calls? (Почему вы отвечаете на его звонки?) – отчаянно желаю вцепиться в горло невидимки. – Are you his secretary? (Вы секретарь?)
– I am his friend, (Я его друг,) – обескураживающее признание.
Прелестно. Когда это он успел обзавестись друзьями?
Стоп. А что если…
Не может быть. Или может?
Рискую, однако не способна отказаться от шанса использовать пусть сомнительный, но все-таки козырь:
– A friend named Diana Blackwell? (Друг по имени Диана Блэквелл?) – вкладываю максимум холода и невозмутимости.
