Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 82 страниц)
Зверь скалится.
Склоняется надо мной.
Накрывает собой.
Я ощущаю всю его тяжесть. Жуткую силу, сокрушительную мощь. И стон вырывается из груди. Надсадный, протяжный. Будто животный призыв.
Возьми меня.
Жестко.
Жестоко.
Безжалостно.
Беспощадно.
Без остатка.
Возьми.
Он трется щекой о мое горло. Вжимается губами. Ловит обезумевший пульс. Не целует. Просто слизывает кровь. Пьет. Алчно. Жадно. Будто жаждет впитать меня. Вобрать в собственные жилы.
Это похоже на ласку.
Дикую, извращенную ласку.
И я практически отключаюсь.
Крупные ладони накрывают грудь. Сжимают, сдавливают, вырывают крик. Горячие пальцы терзают соски, заставляют порочно извиваться, льнуть плотнее, тереться о здоровенный кол, что упирается в живот.
Я жалобно всхлипываю.
Я пытаюсь сопротивляться.
Я не знаю, что он сделал со мной.
Как?
Истекаю кровью.
Наслаждаюсь.
Я больна.
Выброс адреналина. Долгая нехватка кислорода. Страх смерти.
Наверное, всему есть объяснение.
Наверное.
Нет.
Зверь отстраняется.
А по моим щекам стекают слезы.
Лихорадочно мотаю головой.
Нервно дергаюсь.
– Прошу, – бормочу чуть слышно. – Прошу.
Я не хочу, чтобы он отпускал меня. Не только сейчас. Вообще. Хоть когда-нибудь. Я не вынесу этого опять.
– Алекс, – истерзанные губы еле шевелятся.
Он расстегивает рубашку.
Медленно, методично.
Уже давно не белую.
Окровавленную.
Отбрасывает.
Я слышу рычание.
Вздрагиваю.
Он такой огромный. Темный. Мрачный. На гладкой смуглой коже четко видны отблески пламени. Но здесь нет огня. Только холод. Цепенящий.
Его мышцы напрягаются и перекатываются при каждом движении. Рельефные. Бугристые. Каменные. Вены вздуваются. Пульсируют.
Мощная шея. Широкие плечи. Руки, способные разорвать на части. По-настоящему. Без изысканных метафор.
Мой монстр выкован из железа.
А я?
Одурманена.
Пьяна.
Затуманенный взгляд скользит по мускулистой груди, следует ниже по плоскому животу, по дорожке темных волос.
Я сглатываю.
Я хочу его.
До боли.
Внутрь.
Я жажду.
Напрягшийся член мерно покачивается. Гигантский. Угрожающий. Вздыбленная плоть твердеет. Наливается кровью.
Мой позвоночник рефлекторно выгибается.
Из уст вырывается слабый стон.
– Алекс, – выдыхаю я.
Я не знаю, зачем это говорю.
Кого зову?
Почему?
Крупные ладони обхватывают бедра, пальцы жестко впиваются в податливую плоть и насаживают истекающее влагой лоно на возбужденный орган. Натягивают до самого предела. Тело в тело.
Зверь пожирает добычу.
Вбивается резче. Вколачивается. Входит вглубь рваными, ритмическими толчками. Проникает до упора. Врезается.
Он как машина.
Для убийства.
Для насилия.
Закрываю глаза.
Ускользаю.
Молюсь.
Боже.
Позволь мне.
Потерять сознание.
Нет.
Никогда.
Даже не мечтай.
Пальцы ложатся на веки. Властно. По праву хозяина. Заставляют смотреть. Впитывать каждый прошедший миг.
Он хочет видеть, что я чувствую.
Когда раскаленный член входит по самые яйца. Вонзается вглубь, добирается аж до матки. Когда податливая плоть вспорота изнутри, растравлена похотью, растянута до упора.
Он режет меня.
Убивает.
Терзает.
Собственным возбуждением.
Вбивает в ледяной камень. Размазывает по полу. Распинает. Проникает жестокими толчками, подчиняет, порабощает. Ломает, лишает разума.
Не фон Вейганд.
Не Валленберг.
Даже.
Не.
Дьявол.
А кто?
Он.
Просто он.
Варвар.
Животное.
У зверя – клыки и когти. Ненасытная жажда плоти. Голод. Желание повалить, разодрать, задрать. Освежевать и затр*хать до смерти.
У него – вечный холод.
Темнота.
Морок.
Я закрыла себя в клетке.
Я выбросила ключ.
Я вошла во тьму.
И вот.
Отныне.
Мир мой.
Он наваливается на меня всем своим весом. Долбит так яростно, что перед глазами плывет и мутнеет. Бедра бьются о бедра. Ощущения точно кости сотрутся в порошок. Еще совсем немного и треснет позвоночник.
Дикий рык.
Разрядка.
Толчок.
Он наполняет меня спермой. Горячая жидкость растекается глубоко внутри. Но я чувствую вкус на губах.
Моя кровь.
Мужское семя.
Я почти не дышу.
Я представляю как жалко выгляжу.
Маленькая фигурка, раздавленная мускулистым телом. Бледная, изломанная, вдавленная в ледяной пол. Ноги раздвинуты до предела, до сих пор подрагивают.
Я не двигаюсь.
Я покоряюсь.
Тяжелое дыхание обжигает горло.
Я чувствую горячий язык.
От ключиц.
К груди.
Он чертит узор.
Клеймит.
Алекс.
Я зажимаю рот рукой.
Я так хочу сдержать вопль.
Я вижу…
Алекс отстраняется.
Усмехается.
Хищно.
Широко.
Я вижу.
Кровь на полных губах.
Звериный оскал.
Жар в глазах.
Я вижу.
Его.
Настоящего.
Алекс.
Пожалуйста.
Прошу.
Прекрати.
Хватит.
Он переворачивает меня на живот, заставляется приподняться, прогнуться, встать на колени. Шлепает по заднице, прижимается сзади, сжимает ягодицы. Его член опять твердеет, накаляется, набирает силу.
Намек прозрачен.
Игра окончена.
Я не выживу.
Я не выдержу пытку с достоинством. Не сумею подготовиться, собрать силу и волю в кулак. Не вытерплю ни секунды.
Внутри уже печет.
Тело помнит ту боль.
До сих пор.
Отчетливо.
А теперь?
Он вдруг отпускает меня, поднимается, избавляется от своих сапог, сбрасывает сперва один, потом другой. Без поддержки заваливаюсь на бок, обмякаю, растекаюсь по полу. Наблюдаю за его резкими движениями.
Он раздевается.
Полностью.
Я заворожена грацией хищника. Стальные мышцы перекатываются будто тугие канаты, вены вздуваются на мощной шее, набухают на мускулистых руках.
Я так хочу коснуться его.
Мучительно.
До ломоты в деснах.
Я хочу провести ладонями по широкой груди, поросшей темными волосами, дотронуться до смуглой, поблескивающей от пота кожи, ощутить жар, исходящий от него, впитать это адское пламя внутрь, пустить по собственным венам.
А чего хочет он?
Вогнать огромный член в мою задницу. Вбить до упора. Без смазки. Выдрать так, чтобы я вообще никогда ходить не смогла. Разодрать до самого нутра.
Я сглатываю.
С трудом.
Я смотрю на багряную лужу прямо перед собой.
Я смотрю на пропитанную кровью рубашку.
Чуть дальше.
Еще.
Немного света.
Ступеньки.
Проход.
Когда ты загнан в угол, вариантов остается немного. Сражаться. Бежать. Выеб*ваться до последнего. В чем-то я уже преуспела, в чем-то только предстоит.
Возможно, это не лучшая идея.
Откровенно паршивая, если честно.
Только другой у меня нет.
И время на исходе.
Он стягивает брюки.
Пара секунд.
И все.
Я не думаю.
Не соображаю.
Просто действую.
Это голый инстинкт.
Жажда выживания.
Я отталкиваюсь ладонями от пола. Вскакиваю на ноги. Чудом удерживаю равновесие и бросаюсь в сторону неведомого прохода.
В голове пульсирует единственная мысль.
Бежать. Бежать. Бежать.
По ступенькам. Выше и выше. По крутой лестнице. По узкому коридору. Путаясь, теряясь в полумраке, цепляясь за шершавые, выщербленные стены.
Мое сердце клокочет в груди.
Сведенное судорогой.
Заледеневшее.
Я чувствую, что-то стекает.
По горлу.
Ниже.
Я не представляю, откуда берутся силы.
Мой организм на пределе.
Я никогда не бегала так быстро.
Я никогда не бегала – так.
Обнаженная. Израненная. Истерзанная цепями. Истекающая кровью. Оттр*ханная до полусмерти. Помеченная спермой. Абсолютно выпотрошенная.
Я не оборачиваюсь.
Не оглядываюсь назад.
Дальше.
Вперед.
Через тьму.
Прямо к свету.
Я едва сдавала стометровку в школе, а сейчас уверенно иду на рекорд. Только ноги отнимаются, колени подгибаются. Я не чувствую своего тела.
Бегу сквозь туман.
Как во сне.
Как в дурном видении.
Я понимаю – это не спасет.
Ничто не спасет.
Он может догнать меня в любой момент. Настичь единственным прыжком. Затащить обратно, провести по всем существующим кругам ада.
Я жду расправы.
Кровавой.
Он меня не отпустит.
Не сейчас. Не сегодня.
Никогда.
Но даст фору.
Верно?
Я не слышу его дыхания. Не слышу шагов. Позади пустота. До меня не доносится ничего. Никакого намека на тяжелую поступь зверя.
Как далеко он позволит мне убежать?
Надолго?
Я надеюсь.
На шанс.
Иллюзорный.
Я бегу.
Все быстрее.
Быстрее.
Воздух становится холоднее. Появляется больше света. Затхлость подземелья остается где-то позади.
Я замираю.
Резко.
А что если…
Боюсь завершить мысль.
Но и отступить не могу.
Продолжаю свой путь.
Держусь за стену.
Пара шагов.
Еще пара.
Миг.
И я примерзаю к месту.
Я просто не верю.
Воля.
Свобода.
Так близко.
Это правда?
Прямо передо мной.
В режиме реального времени.
Метель. Дикая вьюга. Ветер завывает точно голодный зверь. Снег кружится в дьявольском танце. Идет стеной. Заслоняет собою все. Искристые кристаллы оседают плотным ковром, покрывают грешную землю сияющей пеленой.
Я закрываю глаза.
Открываю.
Ничего не меняется.
Я сжимаю кулаки. Крепко-крепко. До боли. Чтоб ногти впились в ладони, вспороли плоть до крови. Я пытаюсь развеять мираж.
Только напрасно.
Я прижимаю пальцы к горлу. Трогаю рваную рану, ощупываю края. Я взвываю, сдавленно вскрикиваю.
Но даже это не помогает очнуться.
Не отрезвляет.
Вывод один.
Реальность.
А в подземелье ведь тоже был снег. Имитация. Мерцающие минералы. Замысловатая иллюминация. В том месте, где стоит тот жуткий алтарь.
Что если и здесь декорации?
Очередная ловушка.
Хитрый план.
И вообще.
Где я?
Там?
Вдруг я вернулась к самому началу. К алтарю. Просто теперь вокруг гораздо больше спецэффектов. Все кажется таким реальным. Страшно.
Хотя сегодня и правда шел снег.
Снегопады по всей Германии.
Я моргаю.
Щипаю себя.
Тщетно.
Я на улице.
Почти.
В шаге.
Сейчас он схватит меня. Прижмется сзади. Сдавит в железных объятьях. Вернет обратно во тьму. Воплотит свою фантазию до конца. Завершит начатое. Займется моей лучшей частью. Нагнет. Поставит на колени. Возьмет так, что я позавидую мертвым.
Нет.
Снег падает с небес.
Слепит.
Больше ничего.
Тишина.
Я срываюсь.
Бросаюсь в слепящий белый.
Может это и есть моя последняя надежда?
Выбраться за пределы особняка. Преодолеть высокую ограду. Обойти охрану. Бежать по улице голой. Не думать.
Я живу мгновением.
Я дышу.
Морозный воздух опьяняет. Снег тает на израненных устах, скрипит под ногами, окутывает искристым облаком. Возрождает веру в чудеса.
Прости.
Я слишком слабая.
Я не могу вернуться туда. В подвал. В подземелье. К твоим жутким цепям. К тому алтарю для жертвоприношений. Я не выдержу. Я не вынесу.
Черт меня дернул предложить пари.
Я просто человек.
А ты…
Это не для меня.
Извини.
Снег окружает. Окутывает плотной пеленой. Поблескивает. Мерцает. На небе почти не видно звезд и луны.
Я оборачиваюсь.
Взираю назад.
Набегу.
Пустота.
Позади снегопад.
Густой.
Кромешный.
Беспроглядный.
Снежный шторм.
Я оборачиваюсь.
Обратно.
Только поздно.
Не успеваю увернуться.
Не успеваю притормозить.
Ударяюсь головой.
Врезаюсь в железную решетку. Со всей дури, на полной скорости. Стекаю вниз. Валюсь на заснеженную землю. В момент.
Что-то теплое льется из носа.
Заливает лицо.
В детстве я надевала дедушкины туфли и баловалась, воображала себя взрослой, ходила по квартире с важным видом. Однажды я взяла елочную игрушку, затеяла свое очередное дурачество. Туфли были сорок пятого размера. Неудивительно, что я в итоге упала. А мой любимый сверкающий шар раскололся на осколки прямо в моей ладони. Как тогда орал мой отец. Осмотрел меня, понял, я чудом не поранилась, и всыпал по первое число.
Я улыбаюсь.
Я везучая.
Приподнимаюсь на локтях, подтягиваю колени к груди, встаю на четвереньки. Наблюдаю за тем, как снег окрашивается в ядовито-красный. Шумно сглатываю.
Кровь.
Столько крови.
Только бы не потерять сознание.
Я почти не чувствую боли.
Не чувствую холода.
Почти.
Я хватаюсь за прутья железной решетки, медленно поднимаюсь, цепляюсь, подтягиваюсь, выпрямляюсь. Ноги будто каменные, едва удается их переставлять. Позволяю себе отдых, стараюсь сфокусировать взгляд.
Ну.
Ну же.
Двигайся.
Я думаю о том, как наряжала елку в детстве. Вместе с мамой. Папа отвечал за гирлянды, проверял их, лично развешивал. Я думаю о желаниях, которые всегда загадывала под бой курантов, и том, куда они меня привели. Мои родители бы это не одобрили.
Почему я просто не могу вернуться домой?
Почему я не могу стать той девочкой?
Без проблем. Без забот.
Я хорошая.
Я…
Я оставляю за собой багряный след.
Четкий.
Глубокий.
Я держусь за прутья калитки, продвигаюсь по периметру, ищу вход. Или выход? Я не помню такую решетку на территории особняка. Но этот особняк огромен, а меня не особенно часто выпускают погулять. Я вполне могла ее пропустить.
Интересно, как долго действует выброс адреналина?
Когда отключается желание выжить?
Снег застилает глаза.
Он чует меня.
Везде.
Всегда.
Почему я сразу не поняла?
Некого звать.
Он не лгал.
Не играл.
Он был им.
Всегда.
Я сама придумала.
Я поверила.
Романтичный шеф-монтажник.
Жестокий барон.
Просто образы.
А правда где?
Там.
Во тьме.
В подземелье.
Твой.
Алекс.
Настоящий.
До дрожи.
До жути.
Люби.
Согревай.
Его.
В собственной крови.
Сможешь?
Дерзай.
Удачи.
Я оглядываюсь.
Я озираюсь.
Ветер нарастает, хлещет по щекам. Снег окружает со всех сторон плотным кольцом, не позволяет разглядеть, что происходит. Разыгрывается настоящая буря.
Я сжимаюсь.
Я чувствую.
Он близко.
Рядом.
Он.
Уже.
Здесь.
Я хотела Дьявола.
И я его обрела.
Моя сказка разбивается.
Разлетается.
На сотни.
На тысячи.
На миллионы.
Колких осколков.
Разрезает руки до крови.
Входит в сердце ядовитым шипом.
Вырывает душу.
Выпивает.
До дна.
До последней капли.
Он хватает меня. Сгребает в объятья. Сжимает точно в тисках. Сдавливает до ломоты в костях. Жаждет разодрать.
Мой палач.
Зверь.
Бог.
Он толкает меня вперед.
Увлекает вниз.
На самое дно.
В снег.
На колени.
Грубо.
Жестоко.
Как только он один в целом свете умеет.
И пусть здесь нет цепей.
Я вся в них.
Я в нем.
Но…
Я еще борюсь.
Я сражаюсь.
Он отпускает меня на миг.
Я тут же отползаю.
Дальше.
Еще.
Держу противника под прицелом. Жадно ловлю каждое движение, не выпускаю из поля зрения. Отчаянно пытаюсь ускользнуть. Двигаюсь нервно, суетливо, лихорадочно. Ползу по снегу, изо всех сил перебираю руками.
Вдруг натыкаюсь на преграду. Упираюсь спиной в камень. Оглядываюсь. Это похоже на лавку. Толком не разглядеть. Слишком сильно замело. Теперь практически ничего не видно.
Хотя наплевать.
Надо бежать.
Удирать.
Давай.
Я смотрю на моего мучителя.
Я тону в горящих глазах.
Я тону.
А он хохочет.
Громко.
Жутко.
Этот смех.
Режет глотку.
Как ледяной клинок.
– Алекс, – шепчу я.
Глупо.
Безотчетно.
Делаю попытку подняться.
Но он возвращает меня обратно. Наваливается сверху, вдавливает в камень. Вынуждает распластаться на животе. Ставит на колени, раздвигает бедра грубым толчком. Привычно, единственным движением.
Игра завершена.
Некуда бежать.
Незачем.
Плати.
По счетам.
Гигантский член твердеет.
Плоть вжимается в плоть.
Обдает диким пламенем.
Я вырываюсь.
Дергаюсь.
Кусаюсь.
Глупая.
Наивная.
Дура.
Ты сама этого хотела.
Твоя лучшая могила.
Под моим телом.
Нет.
Нет, нет, нет.
Я дергаюсь.
Я бьюсь.
Я пульс.
Обезумевший.
Я почти выбираюсь.
Вырываюсь.
Почти.
Он сжимает меня.
Вгоняет в ледяной камень.
Резко. Рывком.
Вбивает раскаленный член внутрь.
Жестко. Толчком.
И что-то обрывается в груди.
Омерзительный хруст.
Треск.
Лязг.
Я хочу закричать.
Я хочу…
Я…
Не могу дышать.
Физически.
Не могу.
Боль.
Адская.
Жгучая.
Тягучая.
Повсюду боль.
Агония.
В каждом уголке.
В каждой клетке.
До молекул.
До атомов.
Везде.
Мои ладони скользят по ледяному камню. Сметают кристаллы снега. Стирают. Чисто рефлекторно. Дергаются в судороге, в мучительном спазме.
Гранит. Даты. Имя.
Это судьба.
Фатум.
Рок.
Я убежала подальше от жуткого алтаря. Вырвалась из мрачного подземелья. Выбралась на волю. На снег. И нашла свою могилу здесь.
Ха.
Смех.
Беззвучный.
Истерический.
Я хочу проснуться. Правда. Хочу очнуться. Сбросить путы ночного кошмара. Но я помню. До черта. Четко. Фамильное кладбище. Семейный склеп Валленбергов.
Вот почему я не узнала ограду.
Я тут никогда не гуляла.
Зато здесь похоронят.
Надежды.
Мечты.
Мои.
Зверь рвет меня на куски. От наслаждения рычит. Вгрызается глубже, врывается в самое нутро, проникает до сердца. Пожирает. Дико. Яростно. Неистово. Раздирает. В кровь.
Я пытаюсь закричать.
Я пытаюсь…
Я…
Вглядываюсь в безразличный гранит.
Надпись практически стерта.
Чужое имя. Даты чужие.7c6fa8
И что?
Я не в силах двинуться.
Дернуться.
Вопль забивается в груди.
Рвется.
Раскалывается.
Обдирает внутренности.
А снег закрывает мои веки.
Замерзают жилы.
Слезы стынут.
Алекс.
Губы движутся.
Но звук не идет из горла.
Я погибаю.
Я засыпаю.
Я ухожу во тьму.
С твоим именем на устах.
Чувствуя тебя.
Сквозь холод.
Сквозь лед.
Жестокая.
Мрачная.
Злая.
Сказка.
Здесь теряется мой след.
Это конец.
Глава 23.1
Смерть – это только начало.
Иногда, чтобы двинуться дальше, нужно потерять абсолютно все.
Даже жизнь.
…
Ты оказываешься на самом дне. Во тьме. Без веры. Без надежды. Без чего-либо вообще. В кромешной тишине. В мерзлой земле. Вдалеке от других людей.
Ты можешь сдаться.
Сложить оружие. Смириться и принять любой расклад. Ведь судьба настигнет каждого. Нагнет и поимеет. Исключений нет.
Ты можешь сражаться.
Пусть кругом лишь руины. Пусть шансы на нуле. Пусть никто и никогда не поставит на твою победу и гроша.
Ты можешь все.
Даже на краю. За гранью. За пределом. Разрушенный. Уничтоженный. В пепле. В крови. В пыли. Загнанный в угол. Затравленный. Забитый.
Ты владеешь главным.
Собой.
Ты пройдешь тысячу троп. Поднимешься. Падешь. Утратишь. Обретешь. Ты добьешься всего, чего действительно захочешь. Ты потеряешь все, что и правда ценишь.
Ведь мир – круговорот.
Водоворот.
Бурный. Безумный.
Ничего не удержишь.
Как ни старайся.
Как ни сжимай пальцы.
Вода утечет.
Но ты двигайся дальше. Всегда. Вперед. Не останавливайся. Не сдавайся. От ошибок. От потерь. Никто не застрахован. Следуй своей дорогой. Возвращайся на свой путь. Или же создавай новый. Выше. Аж до звезд.
Иначе как понять, чего ты стоишь?
…
Смерть – это только начало.
Мы умираем постоянно.
И рождаемся заново.
Каждый миг.
Уходят друзья.
Еще вчера казались ближе некуда, договаривали друг за друга фразы, стояли горой, хоть и не всегда были согласны. Беседы до ночи. Тусовки до утра. Вас даже путали по именам. А теперь – абонент недоступен. Ложь. Предательство. Может, просто пути разошлись. Может, все вместе взятое. Новая компания. Новый коллектив. Взгляды поменялись. Приоритеты разные. Не за что ухватиться. Общего нет.
Так случается.
Сгорают мечты.
Медленно. Мучительно. Дотла. Быстро. Резко. В момент. Вроде недавно горел, жаждал достичь цели, шел напролом. Рассмеялся бы в лицо любому, кто рискнул бы предречь провал. Только уже нет. Ни огня, ни запала. Даже слабая искра пропала. Угасла. Ушла. Лишь горечь на устах. В остальном – без следа. Вот и суди. Либо сил не хватило, либо желания. А может, твоя мечта выпила тебя изнутри?
Так бывает.
Любовь погибает.
Жутко.
Дико.
Страшно.
В судорогах.
В спазмах.
В немых воплях.
На замерзшей земле.
На гранитном надгробии.
В грязи.
И в крови.
Содрогаясь.
Раз за разом.
Стоп.
Что это за звук?
Наверное, снег скрипит.
Под ногами.
Нет.
Это просто мои ребра.
Разламываются на части.
Знаете, умирать не страшно.
Страшно понимать, что ты не жил.
Никогда.
По-настоящему.
Ты придумал все.
Начало.
Конец.
Ты пропитался этим.
Насквозь.
До мяса.
До костей.
А потом очнулся.
Мертвым.
…
Смерть – это только начало.
Отпусти прошлое.
Разожми ладонь.
Развей по ветру.
Прах.
Пепел.
Похорони.
Тот, кто ничего не держит, получает все.
Боже, прошу об одном.
Верни мне меня.
***
Сломанные ребра. Разрыв мягких тканей полости рта. Разрыв влагалища. Разрыв прямой кишки. Повреждения носят множественный характер.
Я не знаю, откуда это. Просто вдруг всплывает в памяти. Жуткий текст, озвученный сухо и механически, без эмоций.
Похоже на заключение судмедэксперта.
Дело об изнасиловании.
Я дергаюсь. Рефлекторно. Как от удара.
Что-то стекает по щекам. Горячее. Жгучее. Льет безостановочно. Градом. Всякий раз, когда возвращаюсь в сознание. Ничего не могу разглядеть. Мир вокруг будто утопает. Теряется в густом тумане. Я моргаю, но это не помогает. Обзор не становится лучше. Огромная тень застилает собою все. Накрывает меня гранитной плитой. Обдает могильным холодом. Вдавливает в землю.
Я кричу.
Нет.
Просто пытаюсь.
Открываю рот.
Дрожу.
Судорожно.
Неудержимо.
Тремор.
Охватывает тело.
Я не чувствую.
Ничего.
Только ужас.
Жуткий.
Неумолимый.
Рядом звучат незнакомые голоса. Кто-то прикасается ко мне, обхватывает локоть, и от этого движения в груди взрывается бомба. Дергаюсь. Сильно и резко. Беспроглядная темнота наваливается на плечи.
Я отключаюсь.
Проваливаюсь в сон.
Глубокий. Медикаментозный.
Так происходит много раз.
Я не считаю. Просто знаю: много.
Я возвращаюсь в реальность, однако не выдерживаю ни секунды. Меня трясет. Нещадно. Бешено. Лихорадочно. Точно через мясорубку пропускает. Выкручивает суставы, ломает, обращает в трепещущий сгусток.
День перетекает в ночь. Я не отличаю время суток. Все кажется одинаковым. Грань между светом и тенью стирается полностью, не остается никакого рубежа. Все сливается.
Я с трудом помню, кто я.
Лора. Подольская.
Вроде бы.
Я закончила университет. Совсем недавно. Почти сразу нашла дурацкую работу на заводе. Зарплата мизерная, зато стаж идет и опыт накапливается. Родители мною гордятся.
Вся жизнь впереди.
Вся.
Жизнь.
Я ощущаю здесь какой-то подвох, но не желаю вдаваться в подробности. Предпочитаю опустить детали. Я застываю. В безопасности. И пусть безопасность призрачная, такой расклад вполне устраивает.
Мне снится сон. Снова и снова. Просторная палата. Светлая. Комфортная. Неизвестные аппараты с дисплеями и кучей проводов. Не помню ничего такого в наших больницах. Вокруг все слишком современное. Люди в белых халатах обращаются со мной как с куклой. Поворачивают, разворачивают, возвращают в прежнее положение. Проводят осмотр, делают процедуры, ставят капельницы, берут анализы.
Я здорова. Ничем тяжелее банальных простуд и отравлений не болела. Чертова ветрянка не считается.
Тогда от чего меня лечат? Зачем? Что происходит? Где я? Как вообще попала сюда?
Пустота. Ни единой догадки.
Я напрасно пытаюсь наладить контакт с персонажами сна. Русский они не понимают, английский тоже. А может, не хотят понимать меня?
Иногда они говорят. Друг с другом. На языке, который смахивает на немецкий.
Я пробую вспомнить. Хоть пару слов. Проверить.
Вообще, я должна знать немецкий язык на отлично. По крайней мере так написано во вкладыше к моему красному диплому. Должна – в теории.
В памяти всплывает: meine Schlampe (моя шлюха).
Это вряд ли подходит для того, чтобы разбить лед и завязать непринужденный разговор на вольную тему.
Meine.
Моя.
Моя, моя, моя.
Данное слово звучит в голове особенно громко. Будто ударяет громом. И дрожь пробегает под враз леденеющей кожей.
Я стараюсь не анализировать. Я не двигаюсь дальше. Я запрещаю себе.
Мир вокруг превращается в черно-белый фильм. Из моей реальности крадут все яркие краски. Оттенки серого занимают пространство.
Мне дают воду. Меня кормят. Сперва через трубочку, потом стандартным образом. Надо мной проводят опыты. Ощущаю себя подушкой для иголок. Иначе для чего так много инъекций? Зачем столько капельниц? Какие-то процедуры. Осмотры. КТ. Или МРТ? Интересно, найдут волчанку? А может, я просто попала на съемки нового сезона «Доктора Хауса»? Меня просвечивают со всех сторон, изучают с различных ракурсов. Детально. Осталось только снять кожу, порезать грудную клетку, добраться до нутра. Вскрыть. Прицельно. Напоследок. Осуществить занимательную вивисекцию.
Странно. Ощущение дежавю. Будто это все уже произошло. Но это не может быть правдой. Ну, не может же?
Я заблудилась. Я потерялась в темном лесу. Я перешла черту и теперь не способна вернуться обратно.
Я стучалась. Рвалась во мрак. Я пыталась ворваться в ад. Отчаянно. Безотчетно. Я молотила кулаками по равнодушному камню. Я окропляла нерушимую стену своей собственной кровью.
Я ждала. Я надеялась. Я верила. До конца. До последнего.
И однажды меня впустили.
В клетку.
К голодному хищнику.
Горящий взгляд. Дикий оскал. Острые клыки. Безжалостные когти. Зверь всегда остается зверем. И рефлексы у него звериные. Жажда сожрать добычу сильнее всего на свете.
Кричи.
Дергайся.
Вырывайся.
Умоляй о пощаде.
Это его заводит.
Распаляет похоть.
Слезы бегут по щекам. Веки щиплет. Жжет глаза. Соль разъедает изнутри. Как кислота, убивает все живое, добивает окончательно. Меня трясет. Пальцы впиваются в простынь. Пытаюсь подняться. Пытаюсь броситься прочь. Срываю капельницу.
Я открываю рот.
Я исторгаю вопль.
Очередной.
Немой.
Я застываю.
Задыхаюсь от боли.
Ощущение такое, будто грудь обливают раскаленным металлом. Снова и снова, раз за разом. По ребрам. Жестоко. Нещадно.
Я сползаю обратно.
Стекаю на кровать.
Новый укол.
Я не чувствую ничего.
Я просто падаю в черноту.
Отпусти меня.
Разожми ладонь.
Дай умереть.
Я и так мертва.
Я…
Я прихожу в себя через какое-то время. Порция лекарств. Серия процедур. Становится легче. Физически. Дозу обезболивающих препаратов постепенно снижают. Мой разум проясняется. Но я этому совсем не рада.
Я начинаю понимать, что не сплю. Я сопоставляю факты. Я осознаю, что прошло несколько лет с тех пор, как я устроилась работать на завод.
Я уволилась.
Я основала бизнес.
Но есть пара пробелов.
Я не хочу вспоминать.
Не хочу никогда.
Нет, нет, нет.
Глаза наполняются слезами. Дрожь сотрясает каждый позвонок, накрывает целиком и полностью. Тело охвачено ледяным пламенем.
Кажется, я что-то кричу…
Кажется.
Игла вонзается в плоть.
Отключаюсь моментально.
В комнате светло. Наверное. Ощущаю тепло. Точно солнечные лучи заливают мою кровать. Чуть дергаюсь, поворачиваюсь, вжимаюсь головой в подушку. Медленно разлепляю отяжелевшие веки.
В комнате светло. Но приходит он и отнимает все. Даже это. Мрачный. Темный. И впечатление такое, точно петля обвивается вокруг горла. В момент.
– Пожалуйста, – шепчу я.
Слез больше нет.
Трепета тоже.
Никто не сделает укол.
От моего палача.
Не существует антидота.
– Прошу, – бормочу я. – Уходи.
Требую невозможного.
Он и так ждал.
Долго.
– Пожалуйста, – лихорадочно мотаю головой. – Я не готова.
И никогда не буду готова.
Лучше убей меня.
До конца.
Лучше.
Что угодно.
Мир разлетается на части.
На осколки.
Острые.
Алые.
Кровавые.
– П-прошу, – запинаюсь.
Удар грома.
Я содрогаюсь.
Огромная ладонь накрывает мое запястье. Пленяет в горящем капкане. Сдавливает, будто закрепляет право на собственность.
Я погружаюсь в прошлое.
Реальность разломана.
Наш новый шеф-монтажник.
Господин фон Вейганд.
Нет, нет, нет.
Я хочу твою душу.
Возьму тебя всю.
Выпью. Выкурю.
Барон Валленберг режет меня.
Битым стеклом.
Нет, нет, нет.
Рычание хищника.
Грубый толчок.
Огромный член входит внутрь.
Хруст костей.
Боль вонзается в грудь.
Нет, нет, нет.
Я отшатываюсь.
Разрываю контакт.
Обнимаю себя руками.
Я оглядываюсь в поисках врача. Медсестры. Хоть кого-нибудь. Обычно мне делают укол. Обрывают пытку, отключают мой разум. Но я иду на поправку. Неизбежно. К сожалению. Слезы закончились. Дрожь больше не охватывает тело. Нервы приходят в нормальное состояние. Постепенно. Кости срастаются.
Жертва готова.
К употреблению.
Зверь возьмет меня.
Без остатка.
И никто его не остановит.
Даже не попытается.
Не рискнет.
Я помню все.
Каждый миг.
Я так хочу забыть.
Хочу амнезию.
Избирательную.
Хочу.
Как в кино.
Переснять финальные кадры. Вырезать лишнее. Использовать магию монтажа по полной программе. Перетасовать сцены. Выправить сюжет начисто.
Прошу, пожалуйста.
Я хочу никогда тебя не встречать.
Отпусти.
Отдай.
Мне.
Меня.
– Лора, – хриплый голос пробирает до нутра.
Зачем говорить это?
Зачем звать по имени?
После всего.
Зачем?!
Ты режешь.
Жестко.
Жестоко.
По живому.
Без жалости.
– Уйди, – сдавленно бормочу я. – Прошу, умоляю.
Ты рядом.
Всегда.
Здесь.
Такой нежный. Такой заботливый. Просто мечта любой девушки. Не покидаешь палату ни на секунду, находишься у изголовья кровати. Держишь меня за руку. Крепко. Сплетаешь наши пальцы в единое целое, будто желаешь передать часть своей собственной силы.
Я вижу твои глаза.
Пустые.
Выцветшие.
Я вижу твое лицо.
Бледное.
Как у мертвеца.
Даже врачи проникаются.
Наверняка.
Их не смущает, когда я начинаю рыдать и орать так, что глохну от собственных воплей. Когда трясусь, точно в лихорадке. Когда ходуном ходит все мое истерзанное тело.
Очередная инъекция. Успокоительное. Снотворное.
Ты наблюдаешь. Всякий раз. Даже если я тебя не вижу. Ты не оставишь добычу без надзора. Скорее убьешь, чем выпустишь.
Я пытаюсь забыться.
Не замечать.
Игнорировать.
Но ты выбиваешь воздух из легких. Одним своим видом. Твой тяжелый взор – начало моей панической атаки. Только приступы случаются все реже. Проходят слабее, минуют практически незаметно, если сравнить с прежним. Психика восстанавливается. Даже мой мозг меня предает. Тело точно не пойдет в зачет.
Ты контролируешь мое лечение. Исключительно после твоего одобрения проводят новую процедуру и назначают очередной препарат. Без спросу тут и шага никто не ступит.
Меня зашивают. Спереди и сзади. Штопают, как истрепавшуюся марионетку. Все разрывы обрабатывают. Все раны. Бинтуют горло. Самая тяжелая часть – ребра. Несколько трещин, пара переломов. Тут нельзя накладывать гипс. Требуется покой.
Процесс заживления идет быстро.
Быстрее, чем мне хотелось бы.
А дальше?
Продолжение банкета.
Я смотрю на тебя.
Я не верю.
Отказываюсь принять правду.
Безумный огонь гаснет в черных глазах. Полные губы не кривятся в оскале. Непривычно бледное лицо искажают мрачные тени. Монстр дремлет. Где-то там. В глубине. На дне.
Это очередная маска.
Новый ход в извращенной игре.
Я знаю.
Ты наслаждался.
Упивался каждым мгновением.
Ты.
Палач. Зверь. Чудовище.
А я просто игрушка.
Для твоей жуткой похоти. Для огромного раскаленного члена. Для спуска спермы в любые отверстия.
Я создана только сосать. Лизать. Открывать рот шире. Расслаблять горло, чтобы было удобнее тр*хать в глотку. Выгибаться. Прогибаться. Подставлять нужную часть под сокрушительный удар. Стонать. Кричать. Рыдать. Молить о пощаде.
И мне не выбраться.
Не спастись.
Никогда.
Я вырвалась из подвала.
Но я не убежала.
Ведь ты рядом.
Не нужны ни цепи, ни кандалы. Наплевать давно на плети и кнуты. Даже жуткое подземелье останется без дела.
Ты уничтожишь все, что мне дорого. Разорвешь. Раздерешь. Разрушишь. Ты любой клочок земли превратишь в жертвенный алтарь.
Я любила снег.
А теперь.
Снег – мой самый страшный ночной кошмар.
Сказки нет. Чудеса закончились.
Омерзительный хруст костей. Звук разрываемой плоти. Девственно белый цвет навек опорочен кровью.
Запах железа забивает ноздри. Соль и металл сливаются на израненном языке. Багряная пелена опускается на глаза, увлекает в ночь.
Ты и есть мой подвал.
Я в тебе замурована.
Похоронена.
Погребена.
Заживо.
Он берет меня за руку. Обманчиво нежно, едва касаясь. Надевает что-то на палец.
