Текст книги "Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Валерия Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 82 страниц)

Ничего не изменяется.

Абсолютно никакого эффекта.

Я не рискую предпринять очередную попытку. Вдруг станет хуже. Хотя куда уже хуже. Я зажата со всех сторон. Голая и покорная рабыня. Обездвижена. Надежно зафиксирована для жестоких забав господина.

И все же.

Я понятия не имею, как работает механизм. Не хотелось бы заиграться и сдохнуть по чистой случайности. Вообще бы не хотелось… сдохнуть.

Не здесь.

Не сейчас.

Дьявол.

– Ты, – выдыхаю я.

Боль моя.

Агония.

Безумие.

Зверя.

Я.

Опять.

На коленях.

Запомни мир.

Таким.

И забудь.

Возврата больше нет.

И никогда не будет.

Это не снег.

Это небо в огне.

Завтра не наступит.

– Алекс, – чуть слышно шепчу я.

Оглядываюсь по сторонам, ищу помощи. Отчаянно дергаюсь, тщетно бьюсь в стальных сетях. Ощущаю себя жалким насекомым в смертоносных путах.

Попалась.

Попала.

Девять жизней – у кошки.

У меня – ни одной.

Ловушка захлопнута.

Занавес.

Свет тускнеет.

Тяжелые шаги становятся все отчетливее. Будто раскаты грома. Бьются такт в такт с тугими ударами крови во взмокших висках.

Высокий. Холодный. Мрачный.

Он.

Режет мою реальность.

Кромсает на части.

Как нож.

Бритый череп. Безупречно подстриженная борода. Очередной идеально подобранный костюм. Темный. И ослепительно белая рубашка.

– Алекс, – повторяю я.

Он подходит ближе. Вплотную. Поднимает руку, проводит ладонью по воздуху, прямо перед моим лицом.

Я открываю рот.

Я хочу что-то сказать.

Я…

Затыкаюсь.

Практически мгновенно.

Слова не идут.

Забиваются в горле.

Какая странная ласка.

Жуткая. Страшная. Чудовищная.

Единственная ласка, которая светит сегодня.

Он не дотрагивается до моего лица, не прикасается к моим губам. Его пальцы так близко. И так мучительно далеко. Как он сам. Но даже при этом раскладе меня обдает жаром, а низ живота сводит тягучая судорога.

Будто нет никаких цепей.

Нет подземелья.

Только он.

Я.

И никого.

Ничего.

Между.

Как прежде.

– Алекс, пожалуйста, – выдаю сдавленно, нарушаю тишину. – Давай перенесем эту твою забаву на другой раз. Я должна подготовиться. Я не могу так сразу.

Он отступает.

Молча.

Его глаза чернее ночи.

Его глаза.

Его?

– Прошу, – судорожно сглатываю, пытаюсь завязать диалог: – Я и не знала, что здесь есть такая паутина. Кстати, из чего она сделана? Довольно прочный металл и в то же время гибкий. Мне даже не больно. Ну, почти не больно. Зато страшно до чертиков.

Я осекаюсь.

Замолкаю.

Вмиг.

Эта кривая ухмылка.

Этот пылающий взгляд.

Вроде знакомо.

До боли.

Но.

Боже.

Кто ты?

Господи.

Разве ты это он?

Дьявол скалится, почуяв мой страх.

Улыбка без тени веселья.

Мертвая.

Каменная.

И в глазах разверзается бездна.

Царство темного пламени.

Сожжена надежда.

Вера выжжена.

Но я живу.

Я.

Жива.

Для тебя.

Я должна танцевать.

На битом стекле.

На углях.

Я.

Твоя.

Вырежи.

Выбей.

Выгрызи.

Чтобы запомнила.

Точно.

До скончания веков.

И далеко после.

– Алекс, – выдыхаю, нервно облизываю пересохшие губы. – Поверь, сейчас не лучший момент. Я совсем не готова. Прошу.

Ухмылка становится шире.

Я вижу – его зубы остры.

Зверь голоден.

Пощаду не вымолить.

Казнь не остановить.

Он говорит. Резко. Грубо. Хрипло. По-немецки. Будто отдает приказ. И впечатление, точно рык вырывается из груди. Такой же звук издает хищник, разрывая добычу на куски.

Я не успеваю ничего сообразить.

Поздно дергаться.

Кричать бесполезно.

Одна цепь в момент обвивается вокруг горла. Сдавливает, перекрывая кислород, заставляя захрипеть. Держит в стальной хватке.

Краткий миг – и я на коленях.

Прямо у ног палача.

Цепи движутся по телу. Ловко и хитро. Как змеи. Давят и тянут, нагибают, вынуждают изменить положение. За считанные секунды приводят в позу абсолютной покорности. Подчиняют, забирают право на выбор. Ломают любое сопротивление.

Застываю. До каменного пола всего пара миллиметров. Ощущаю холод. Повисаю в железных тисках. Замираю в ожидании расправы.

Меня трясет.

Мелко, судорожно.

Перед глазами высокие кожаные сапоги. А в глазах слезы. Немой вопль бьется в лихорадочно вздымающейся груди.

Я слышу еще один приказ.

Не понимаю ни слова.

Опять немецкий.

Клянусь.

Выучу гребаный язык.

Если выживу.

Цепь соскальзывает с горла. Разочарованный звон. Скорбный. Она бы хотела довести дело до конца. Однако пока не суждено.

Я жадно ловлю воздух ртом.

Закашливаюсь.

Никак не удается надышаться.

Остальные цепи на месте. Не спешат отпускать жертву. Подтягивают меня чуть выше, поднимают, принуждая выпрямить спину.

Я на коленях. По-прежнему. Но каменного пола не касаюсь. Зависаю в пространстве, будто повисаю между мирами. Так странно.

Моргаю, пытаюсь избавиться от темной пелены перед глазами.

Свет и правда погас?

Или это в моей голове?

Я пробую шевельнуться. Ощущение будто стою на металлическом ковре. Цепь за цепью оплетают ноги. От коленей до щиколоток. Крепко. Плотно. Как единое железное полотно.

Я в коконе. Первобытного страха. Дикого ужаса. Если бы я могла. Я бы бежала. Только куда? Отсюда не вырваться. Не выбраться. Никак. Никогда.

Мои руки сведены сзади. Запястье к запястью. Локти выпрямлены. Позвоночник натянут как тетива. До предела. Пульс оглушает. От зашкаливающего давления закладывает уши. Еще ничего не началось, а я уже мечтаю потерять сознание. Скрыться хотя бы так.

Я слаба.

Я труслива.

Мне не выстоять.

Различаю контуры. Черное. Белое. Его рубашка. Пиджак отброшен в сторону. Раздается звук расстегиваемого ремня. А по моей спине градом льет холодный пот.

– Алекс.

Я пытаюсь позвать его. Но даже не говорю имя вслух. Губы разомкнуты. Но голос не идет из горла. Грудь сводит судорога.

Фон Вейганд берет меня за челюсть.

Жестко.

Надавливает, заставляя шире открыть рот. Стальные цепи гораздо милосерднее, а ледяные пальцы жаждут разломать на части. Раскрошить, разрушить до самого основания.

Я сглатываю.

Пытаюсь подготовиться.

Физически.

Морально.

Еще не понимаю – подготовиться к такому нереально.

Фон Вейганд запрокидывает мою голову назад.

И входит между губ.

На всю длину.

Толчком.

Раскаленный член буквально раздирает горло. Врезается внутрь одним ударом. Разом выбивает воздух из легких.

Задыхаюсь.

Захлебываюсь воплем.

Я успела забыть какой он.

Твердый. Безжалостный. Огромный.

Низ живота обдает кипятком. Бедра сжимаются помимо воли. Рефлекторно. Во рту выделяется все больше слюны. Мышцы до боли напряжены.

Мое тело готово.

А я?

Шлюха.

Игрушка Дьявола.

Узнаю своего хозяина.

Он трахает меня в глотку так, будто обрабатывает молотом. Вбивается мощными рывками, врезается до упора. Заталкивает пульсирующую плоть вглубь, точно желает, чтобы каждая вена внутри отпечаталась. Ему безразличны мои чувства, он методично вдалбливается все дальше, насаживает мою голову на гигантский член. Таранит, не ведая пощады, толкается в гортань.

Фон Вейганд тверже стали.

Напряженный. Закостеневший. Каменный.

Наливается кровью прямо в моем горле. Пульсирует. Набирает силу. С каждым толчком. С каждым движением. Обжигает. Жалит. Мою глотку распирает от безумного напора. От дикого натиска зверя.

Он имеет меня как кусок мяса.

Без слов. Без эмоций. Без намека на ласку.

Тут нет страсти. Нет похоти. Только примитивная потребность вогнать эрегированный орган по самые яйца и кончить в сливное отверстие для семени.

К резиновой кукле проявляют больше почтения.

Животные при случке гораздо нежнее.

Завалить. Отодрать. Разодрать.

Вот твое наслаждение.

Теперь.

Навсегда.

Отныне.

Во веки веков.

Тебе понравится.

Поверь.

И проверь.

Дверь заперта.

Пути назад нет.

Фон Вейганд вдруг отстраняется, полностью покидает мое горло, позволяет вдохнуть полной грудью, впустить кислород.

А я не могу закрыть рот.

Челюсти сводит от напряжения. Десна саднят. Ощущение точно глотку долго и методично прочищали металлическим ершиком, обтесывали изнутри.

Свет становится ярче.

Но я вижу с трудом.

Слезы застилают обзор.

Горькие.

Непрошенные.

Я закрываю глаза. Всхлипываю. Шмыгаю носом. Жалко. Жалобно. Я чувствую себя абсолютно выпотрошенной. Горю от стыда.

Нет. Не надейся. Не так быстро.

Ледяные пальцы властно опускаются на мои веки, резко поднимают, насильно открывают глаза, вынуждают посмотреть вверх.

Я содрогаюсь.

Раз за разом.

Горящий взгляд скользит по мне. Нарочито медленно. Изучает черты. До мелочей. Губы кривятся в оскале.

Фон Вейганд видит свою любимую рабыню.

Обнаженную. Униженную. Поверженную.

А я вижу его клыки.

И это не предвещает ничего хорошего.

Я закована в цепи.

Я готова к любым забавам.

Никто не спасет.

Никто не поможет.

Никто не рискнет.

Вздыбленный член покачивается прямо перед моим лицом. Кажется, он стал еще больше, увеличился до чудовищных размеров. Жуткий. Грозный. Обвитый темными набухшими венами. Мощный. Пугающий.

Я четко чувствую медный привкус во рту.

Фон Вейганд подается вперед, обтирает измазанный слюной член о мое лицо, постукивает по щекам, обводит изломанный контур губ.

Я замечаю капли крови.

Но я не успеваю об этом подумать.

Крупные пальцы ложатся на мои виски, опускаются ниже и надавливают так, что искры из глаз вылетают.

И я кричу.

А он затыкает мой рот.

Грубо проталкивает эрегированный орган вперед. Вбивает, за раз вгоняет на всю длину, достает аж до гланд. Полностью блокирует кислород.

Низ живота сводит тягучий спазм.

Я продолжаю орать.

Дико. Отчаянно. Беззвучно.

Вопль бьется в груди точно в горящей клетке, ударяется о ребра, будто раненный зверь о прутья железной решетки. Стекает по податливо трепещущей плоти, обращается в легкую, приятную вибрацию.

Фон Вейганд трахает меня.

Размеренно. Методично. Со вкусом. Кайфует. Проникает внутрь размашистыми толчками, растягивает наслаждение. Сперва входит до предела, перекрывает воздух, потом отступает, позволяет сделать короткий вдох и снова подается вперед, насаживает плотнее.

Он решает – дышать или не дышать.

И как.

Пускать по венам кислород.

Когда.

Абсолютная власть.

Безграничная.

Я его вещь.

И вот мое место.

На члене.

Фон Вейганд хватает меня за уши, прижимает крепче, вдавливает мою голову в свой пах и долбит так, будто хочет добраться до мозга. После отступает, разрешает глотнуть немного воздуха и берет мой язык, достает изо рта, опять входит в горло. Резко натягивает на член, нанизывает. Точно протыкает металлическим шомполом. Душит. Не дает шевельнуться. Толкается вглубь и держит мертвой хваткой.

Перед глазами мутнеет.

Тело немеет.

Дергаюсь. Не надеюсь освободиться. Просто подчиняюсь рефлексу. Лихорадочно вырываюсь. Судорожно бьюсь в цепях.

Он убьет меня.

Задушит.

Забьет.

Он мой палач.

Он…

Я слабо двигаю языком.

Я не знаю – почему.

Я просто знаю.

Нужно сделать это.

Иначе не выжить.

Он отстраняется. Обтирает член о мое лицо. Как о тряпку. Шлепает вздыбленной плотью по щеке. Одобряет мою покорность.

Я жадно глотаю воздух.

Закашливаюсь. Захлебываюсь неожиданно огромным потоком кислорода. Задыхаюсь. По подбородку стекают слюни и сопли. И что-то еще. Теплое. Багряное. С явным привкусом металла.

Я оглядываюсь.

Озираюсь.

Затравленно.

Мир вокруг теряет всякие контуры.

Меня бьет дрожь.

Крупная.

Леденящая.

Судорожная.

Фон Вейганд обхватывает мой язык, давит на челюсть, заставляет шире открыть рот. Действует четко, привычным движением. Вводит напрягшийся член в глотку.

Я даже дернуться не успеваю.

Миг – воздух перекрыт.

Закрываю глаза. Будто и правда верю, что сумею сбежать, уйти подальше от этой жуткой реальности, скрыться во тьме. Какая же я дура.

Он открывает мои веки.

Силой.

Я пытаюсь моргнуть.

Напрасно.

Фон Вейганд застывает. Заставляет терять счет времени. Завладевает разумом. Держит в унизительном положении. Ломает волю. Медленно. С огромным наслаждением.

Я сдаюсь.

Я подчиняюсь.

Я даю то, чего он жаждет.

Я даю ему все.

Всегда.

Я опять шевелю языком. Вылизываю его яйца. Старательно и послушно. Выполняю беззвучную команду. Даже не пробую бунтовать.

Моя награда – право на короткий вдох.

Я едва успеваю втянуть носом воздух, как доступ опять прекращен. Слезы застилают обзор. Действую быстрее, практически моментально двигаю языком.

Фон Вейганд отстраняется, позволяет судорожно вдохнуть и тут же вбивается вглубь, отнимает кислород.

Я покорно вылизываю подрагивающую плоть.

Я вылижу все, что угодно.

Пауза.

Толчок.

Пауза.

Толчок.

Вот как выглядит бесконечность.

Грязно. Порочно. Развратно.

Я отверстие для его члена.

Сосуд для спермы.

На большее не гожусь.

Вдоволь наигравшись с моим языком, фон Вейганд начинает меня еб*ть. Дерет прямо в глотку. Он выеб*вает мой разум. Выколачивает напрочь размашистыми ударами. Почти садится мне на лицо. Обрушивает на меня всю свою мощь. Всю тяжесть.

Жестко. Жестоко. Безжалостно.

Я содрогаюсь.

Я не надеюсь собраться.

Не борюсь.

Не сражаюсь.

Я никто.

Грудь сводит судорога.

Толчок. Толчок. Толчок.

Горло дико саднит.

Боль сковывает изнутри.

Резче.

Еще, еще.

Я дергаюсь.

Между ног убийственно горячо. Влага выделяется толчками. В такт грубым рывкам, раздирающим горло. Льется ручьем. А по бедрам будто пускают ток.

Меня сотрясает крупная дрожь.

Пальцы сжимаются в кулаки.

Ногти входят в ладони.

До крови.

Фон Вейганд вбивается до упора. Врезается. Вонзается. Режет глотку точно кинжалом. Не ведает пощады.

Он кончает.

А я задыхаюсь.

Бьюсь в стальных путах.

Беззвучно. Судорожно.

Мир темнеет.

Реальность меркнет.

Я пытаюсь.

Вдохнуть. Выдохнуть.

Вынырнуть.

На поверхность.

Пытаюсь.

Не умереть.

И сперма выходит через нос. Густая. Вязкая. Тягучая. Выстреливает, пробирая аж до самого мозга.

Фон Вейганд отпускает меня.

Извлекает член из моего рта, стряхивает оставшиеся капли семени на мой лоб и неспешно размазывает их по взмокшей коже.

Помечает свою подстилку.

Я кашляю.

Захожусь в безумном приступе.

Не могу остановиться.

Вкус свинца отрезвляет.

Я с ужасом осознаю, что мой рот наполняется кровью.

Сглатываю.

Горло печет.

Фон Вейганд отдает новую команду.

Цепи поднимают меня вверх, разводят мои колени в разные стороны, раздвигают до предела. Действуют быстро. Движутся плавно, но жестко приводят в нужную позу.

Он накрывает мое лоно ладонью.

Не ласкает.

Просто трогает.

Улыбается.

Хищно.

Холодно.

Я облизываю губы.

И содрогаюсь от ужаса.

Я чувствую обнаженную плоть. В уголках рта. Кожа разодрана до мяса. Не просто трещины. Не царапины. Настоящие раны. Кровавые.

Улыбка фон Вейганда становится шире.

Зверь с шумом втягивает воздух.

Наслаждается этим.

Упивается.

Блеск его темных глаз ослепляет.

Так сверкает сталь.

А потом вгрызается в горло.

Ты думала, это конец?

Нет, родная.

Расслабься.

Это только начало.

Раздается новая команда.

Цепи возвращают меня обратно. К ногам палача. Мои бедра по-прежнему разведены, колени согнуты, пятки упираются в ягодицы.

Поза сексуальной рабыни.

Грязная.

Похабная.

Фон Вейганд проводит пальцами по моим истерзанным губам, давит на щеки, заставляя распахнуть рот, и закладывает туда свои яйца.

Никакого приказа.

Глотай.

Боль. Страх. Похоть.

Давись.

Пока не сдохнешь.

Ты должна облизывать и обсасывать. Удовлетворять хозяина, выполнять каждое его желание. Ты сама на это себя обрекла.

Вот твой приговор.

Течная с*ка.

Ощущение точно шею обматывают колючей проволокой. Изнутри. Нить за нитью. Все глубже. Все безнадежнее.

Я как под кайфом.

Я покорно облизываю его яйца.

Я не чувствую ничего.

Почти.

Только жар.

В животе.

Что-то бьется.

Пульсирует.

Рвется на волю.

Пробивает путь вперед.

Фон Вейганд наматывает мои волосы на кулак.

Ничего не говорит.

Никаких издевательских фраз.

Ни единого слова.

Он засаживает член в мою глотку и начинает драть. Яростно и неистово. Еб*ть. Долбить, вырывая немые вопли из груди. Разрывая сознание на куски.

Его плоть твердеет.

Вены вздуваются.

А я истекаю.

Кровью. Слезами.

Возбуждением.

Диким. Токсическим.

Точно.

Кажется.

У меня истекает срок годности.

Эта шлюха порвалась.

Несите следующую.

Фон Вейганд продолжает вгонять внутрь свой огромный орган. Вдалбливается, не ведая жалости. Раздирает рот, растягивает глотку.

Я вижу себя со стороны.

Дрожащая.

Закованная в цепи.

Окровавленная.

Я его ожившая фантазия.

Насаженная на член.

Растерзанная.

Жертва.

Он насилует меня.

А я возбуждаюсь.

Не умею иначе.

Падшая.

Грешная.

Я его женщина.

Запрокидываю голову назад. Расслабляю горло. Стараюсь принять хозяина целиком и полностью. Вылизываю яйца. Делаю все, чтобы было удобнее меня еб*ть.

Его сперма – моя высшая награда.

Фон Вейганд отстраняется и спускает мне на лицо. Потом закладывает член в рот, чтобы я высосала остатки семени.

Низ живота содрогается.

Раз за разом.

Мышцы сокращаются.

Мучительно.

Сладко.

Я кончаю, потому что кончает он.

Рычание зверя.

Звон цепей.

Я лежу на спине. На прохладных металлических звеньях. Железные нити удерживают тело навесу. Проходят часто-часто, от плеч до лодыжек. Голова запрокинута.

Напряженный член утыкается в мои губы.

Я открываю рот.

Я подчиняюсь.

Я покоряюсь.

Я…

Уже не я.

Фон Вейганд сдавливает мои челюсти пальцами так, точно сжимает в стальных тисках. Трахает, будто гвозди забивает. Вбивает здоровенную дубину в глотку.

Дергаюсь.

Слабо.

Судорожно.

Замираю.

Послушно.

Вздыбленный член входит в горло как поршень.

Глубже.

И глубже.

Пауза.

Толчок.

Пауза.

Толчок. Толчок. Толчок.

Его яйца закрывают мои глаза.

Я точно потаскуха.

Самая.

Последняя.

Пожалуйста.

Прошу.

Лучше пристрели меня.

Лучше…

Я кончаю.

Опять.

Пока фон Вейганд имеет меня с нежностью обезумевшего зверя. И поглаживает мою обнаженную шею. Легонько. Кончиками пальцев. Наблюдая, как возбужденный член растягивает горло.

Его вены набухают.

И проступают сквозь мою кожу.

Голая.

Окровавленная.

Где я?

Бьется жуткий вопрос.

Что я?

Правда – не знаю.

Есть только его член.

А мой мир вращается вокруг.

Я живу.

Когда он таранит мой рот.

Это диагноз.

Нет.

Это приговор.

Фон Вейганд кончает и позволяет мне все проглотить.

Хорошая девочка.

Я тебя испорчу.

Я тебя помечу.

Кровью.

Спермой.

Я сделаю тебя плохой.

Моей.

Я оставлю клеймо.

Под кожей.

Везде.

Внутри.

Я войду в твои вены.

Покалечу.

Изувечу.

Не надейся.

Не проси.

Я тебя не выпущу.

Из клыков.

Из когтей.

Я.

Твой.

Зверь.

– Скажи, – шепчу охрипшим голосом. – Скажи хоть что-нибудь.

Он отдает очередной приказ.

Равнодушно.

Ледяным тоном.

– Нет, – едва успеваю выдохнуть. – Не так.

Цепи вновь приходят в движение, отпускают меня, опускают на землю. Стальные звенья больше не касаются тела. Не держат. Уносятся прочь. Жалобно бряцают.

– П-пожалуйста, – закашливаюсь. – Мне страшно.

Фон Вейганд изучает мое лицо.

Молча.

– П-прошу, я п-просто хочу услышать твой голос, – выдаю сбивчиво. – Неужели ты совсем ничего не скажешь? Ни слова?

Он прикасается пальцами к моим губам.

Надавливает.

Чуть.

А я уже кричу.

Жгучая боль сводит рот судорогой.

Вот и ответ.

Ты.

Моя.

Голая.

Готовая.

На коленях.

Рыдающая.

Разорванная.

Дрожащая.

В собственной крови.

В мужском семени.

Ты пешка.

Шлюха.

Ты моя королева.

Я всхлипываю. Склоняюсь ниже, ссутулив плечи. Безотчетно прячусь, отчаянно пробую скрыться. Прикасаюсь к губам ладонью. Едва. Совсем легонько. Ощупываю осторожно. Скулю. С ужасом взираю на багряный след, зияющий на моей руке.

Это темная метка.

Печать.

Дьявола.

Я не верю.

Отвергаю реальность.

Это просто сон.

Это не настоящее.

Я хочу проснуться.

Я пытаюсь.

А палач обходит меня. Медленно. Останавливается за спиной. Накрывает мрачной тенью, точно придавливает гранитной плитой. И пусть не дотрагивается, но обдает могильным холодом.

Я наблюдаю за высокими черными сапогами.

Завороженно. Затравленно.

Фон Вейганд сжимает мою задницу.

Жестко. Выразительно.

Не угроза. Обещание.

Любимая часть пойдет на десерт.

Я закашливаюсь.

Во рту кровавое месиво. Даже боюсь шевельнуть языком. Сглатываю, и чувство такое, будто проталкиваю через горло осколки стекла.

Вдох. Выдох.

Рвано. Судорожно.

Я должна успокоиться.

Любой ценой.

Все не так плохо.

Наверное.

Я слишком впечатлительная.

Просто несколько царапин. Трещин. Ссадин. А кровь еще остановится. Нужно выждать время.

Фон Вейганд отдает новый приказ.

И цепи враз пленяют тело.

Вздергивают меня вверх.

Резко. Рывком.

Так, что чуть суставы не выворачивают.

Боль обдает кипучей волной.

Струится по жилам, по венам. Течет раскаленным ручьем. Пропитывает каждую клетку, пробирает до костей.

Кап. Кап. Кап.

Назад.

В прошлое.

В горячий воск.

Обрывки образов.

Отрывки фраз.

Кап. Кап. Кап.

Та самая фантазия.

Жуткая.

Чудовищная.

Запредельная.

До дрожи.

Реальная.

Здесь.

Сейчас.

Я.

Распята.

В стылом воздухе подземелья.

Растянута.

В железных цепях.

Жертва.

Голодного зверя.

Мое тело выставлено напоказ.

Вытянуто.

До ломоты.

Кап. Кап. Кап.

Огромный член входит в мой рот.

Вбивается глубже.

Прямо в глотку.

Раздирает изнутри.

И не только в горле.

Везде.

Всюду.

Всегда.

Кап. Кап. Кап.

Я не знаю, что реально.

А что – нет.

Я не отличаю.

Где ложь.

Где правда.

Я не понимаю.

Кто я?

Кап. Кап. Кап.

Я сглатываю кровь.

Опять.

Я чувствую.

Четко.

Жесткие толчки.

В глотке.

Терпкий вкус.

На языке.

Я мотаю головой.

Прогоняю видение.

Пробую прийти в себя.

Боль пожирает разум. Вонзает когти и клыки. Без пощады. Без жалости. Рвет на куски. Погружает во мрак. В лабиринт, сотканный из тьмы.

Я в цепях.

По-прежнему.

Пленена.

Обездвижена.

Готова для утех.

Хотя никто меня не трогает. Даже пальцем не касается. А ощущение, будто сотни демонов раздирают плоть на части. Вырывают душу ржавыми крючьями. Сжигают дотла в адском пламени.

Я перехватываю цепь пальцами, сжимаю покрепче, пробую подтянуться, чтобы ослабить жуткое натяжение. Только любые попытки тщетны. Сил недостаточно. Моя физическая форма явно подкачала. Никакой подготовки нет.

Я кричу.

Пара секунд.

Безвольно повисаю в стальных сетях.

Слабо дергаюсь.

Затихаю.

Я ничего не знаю о боли. Не представляю. В самом страшном кошмаре не могу вообразить скупую тень истины.

Никакой кнут с этим не сравнится.

Никакая плеть.

Ничего вообще.

И духовную боль – к черту. Все эти слезы и сопли. Дурацкие истерики. Патетические рыдания. Вдохновенные п*здострадания.

Ничто даже рядом не стояло.

Никогда.

Такое чувство точно кости выдирают из мяса.

Вживую.

Без наркоза.

Любое движение лишь усугубляет ситуацию. Даже дышать невозможно. Мысли даются с трудом. Заговорить нельзя. Нельзя заорать. Попросту пискнуть не удается. Простонать не выходит.

Я парализована.

Я в агонии.

Раскаленный свинец стекает по запястьям. Струится вдоль позвоночника. Опоясывает ребра. Обдает живот. Устремляется к бедрам, к икрам, к лодыжкам.

– Алекс, – шепчу истерзанными губами. – Прошу.

Вздрагиваю.

Не дышу.

Раздается утробное рычание. А после следует звенящий звук вмиг перемещающихся цепей.

Меня затягивает вниз.

В темноту.

Горячие ладони крепко обхватывают мои ягодицы. Вздыбленный член упирается в живот. Мускулистые руки удерживают трепещущее тело на весу.

Тихонько вскрикиваю.

Открываю глаза.

И…

Будто вижу его впервые.

Настоящего.

Не сказочный образ.

Не красивую маску.

Монстра.

Он натягивает меня на свой гигантский возбужденный орган. Входит до упора одним резким толчком. Врезается в самое нутро.

А я цепляюсь за широкие плечи.

Льну плотнее.

Только теперь осознаю как сильно возбуждена. Ведь его пульсирующий член не встречает сопротивления. Проскальзывает вглубь, вмиг заполняет лоно до предела.

Я кончаю.

Тут же.

Это рефлекс.

Просто рефлекс.

Мои мышцы сокращаются вокруг пылающей плоти.

Я абсолютно мокрая.

Я его.

Абсолютно.

Обезумевшее животное.

Похотливая с*ка.

Вот кто я.

Бл*дь.

Потаскуха.

Фон Вейганд двигает меня точно куклу. Не заботится о чувствах. Берет без лишних церемоний. Грубо. Мощно. Ритмично. Вбивается глубже.

Я его вещь.

Забавная зверушка.

Живая сексуальная игрушка.

Моя единственная задача – удовлетворять похоть.

Никто и никогда не обещал другого.

– Алекс, – всхлипываю.

Он ухмыляется.

Глупая.

Ты так и не поняла.

Да?

Жесткие, жестокие, точно высеченные из камня черты. Звериный оскал. Взгляд, которому позавидует сам Сатана.

Твой Алекс мертв.

Здесь только я.

– Нет, – выдаю сдавленно. – Нет, пожалуйста.

Он затыкает мой рот.

Накрывает губы губами. Обводит израненную плоть языком. Собирает кровь. Нежно слизывает до последней капли. А потом кусает.

Я кричу.

Дико.

Дергаюсь.

А монстр пьет мои вопли.

Врезается внутрь так сильно, что отнимаются ноги. Входит в лоно точно кинжал. Обдает жаром и льдом.

Я думала, это он резал мою ладонь битым стеклом.

Тащил меня в подвал. Хлестал кнутом. Издевался. Унижал. Медленно и методично насиловал в задницу без смазки.

Но нет.

Тогда он просто стоял рядом.

Наблюдал с усмешкой.

А теперь.

Он это и правда он.

Голодный.

Жадный до крови.

Хищник.

Он достигает разрядки, накачивает меня своим раскаленным семенем и отталкивает, рычит, приказывая цепям вернуть добычу в прежнее положение.

Вверх.

Еще выше.

Туда, где небо объято пламенем.

Я не надеюсь.

Я не верю.

Я…

Люблю.

Тебя.

Пожалуйста.

Прошу.

Вернись.

Я знаю.

Чувствую.

Ты там.

Глубоко.

Внутри.

Я зову тебя.

Безумно.

Отчаянно.

До судорог.

До хрипоты.

А возвращается только боль.

Я стучу в закрытую дверь. Стесываю костяшки пальцев, обдираю в кровь. Бьюсь о стену, которую невозможно разрушить.

Я окунаюсь в студеную воду.

Я задыхаюсь.

Проклинаю.

Умоляю.

Запинаюсь.

Затыкаюсь.

Мои веки смежаются.

Повсюду зияет красный.

Поздно бороться.

Поздно сражаться.

Еще немного – цепи раздробят запястья.

Краем сознания понимаю, что я просто повисла в железных путах. Никто не терзает. Не мучит. Не выкручивает суставы. Все происходит естественным образом.

Но так еще хуже.

Еще безнадежнее.

Я пытаюсь считать секунды.

Я пытаюсь дышать.

Ровно.

Ровнее.

Я пробую игнорировать боль.

Привыкнуть.

Приноровиться.

Не замечать.

Я извиваюсь.

И сдаюсь.

Я кричу.

Громко.

Яростно.

Неистово.

Боль пронзает раскаленными иглами. Везде. Сразу. Проносится по мышцам. Проникает в кости. Выламывает суставы. Выкручивает.

Я содрогаюсь.

Дико.

Бешено.

И вдруг – конец.

Меня больше не держат.

Опускают вниз.

Отпускают.

Резко. Быстро.

Стремительно.

Я не слышу рычания.

И звона цепей нет.

Бой крови оглушает.

Больно ударяюсь коленями о ледяной камень, шарю во тьме руками, провожу пальцами по выщербленной поверхности. Ничего не разглядеть. Нигде.

Тяжелая поступь. Так близко.

Вздрагиваю.

Каждый шаг как удар грома.

Я с трудом улавливаю реальность.

Кашляю.

Сплевываю кровью.

Укладываюсь на бок, поджимаю колени, подтягиваю к груди, инстинктивно принимаю позу эмбриона. Пробую отгородиться. Скрыться.

Я прижимаю ладонь к губам.

Я изучаю свой шрам.

Вот он.

Змеится.

Стоп.

Здесь все-таки появляется свет. Опять могу видеть. Оглядываюсь, краем глаза выхватываю блеск стальной паутины.

– Алекс, – выдаю чуть слышно. – Алекс.

Звук собственного голоса должен отрезвить. Урезонить. Успокоить. Однако пока не наблюдается никакого эффекта. Куда там.

Дрожь сотрясает тело. Окатывает холодными волнами. Пленяет. Накрывает с головой, увлекает на самую глубину. На дно.

Я цепенею.

Застываю.

Леденею.

– Алекс, – опять его зову.

Девочка моя.

Что же ты наделала?

Короткий смешок.

Хриплый.

Отрывистый.

– Алекс, пожалуйста, – глотаю слезы, никак не могу заткнуться: – Прости меня. Я не знала, не хотела. Я…

Поздно просить.

Мрачная тень подступает все ближе. Накрывает трепещущее тело. Не дотрагивается, но заставляет дернуться, отшатнуться назад и вскрикнуть от боли.

Я вижу свое отражение в черных глазах.

Дрожащее. Обнаженное. Изломанное.

Я понимаю.

Четко.

Он не услышит.

Он хочет совсем другого.

Разорвать. Разодрать.

Растерзать.

Сожрать.

Живое.

– Кто? – всхлипываю.

Кто. Кто. Кто.

Кто?!

Прошу.

Пожалуйста.

Не надо.

– Здесь только ты и я, – бормочу почти беззвучно.

Только ты и я.

Ты и я.

Ты…

Прямо перед моим лицом возникают высокие черные сапоги.

Шумно сглатываю.

Отползаю.

Зверь следит за моими дергаными, суетливыми движениями. Позволяет мне отодвинуться подальше, создать иллюзию безопасности. Выжидает.

Я сжимаюсь в комок.

Дрожу.

Я в лихорадке.

Обращаюсь в оголенный нерв.

Я пытаюсь подняться.

Только напрасно.

Тело не слушается. Не подчиняется. Немеет. Никак не отойдет от пережитого напряжения. Ноги подгибаются. Руки слабеют. Не получается даже встать на колени.

Я парализована.

Целиком и полностью.

Ужасом.

Я пропитана страхом.

Диким.

Первобытным.

Утробным.

Я могу лишь ползти.

Чуть быстрее.

Мои волосы рассыпаются по плечам, закрывают обзор на дорогу вперед. Нервным движением перебрасываю их на одну сторону. Раздается легкий перезвон.

На миг замираю.

Вздыхаю с облегчением.

Это кадуцей. Скользит по тонкой цепочке назад, холодит голую кожу. Касается моего напряженно выгнутого позвоночника и застывает между лопатками.

Стараюсь ускориться.

Изо всех сил.

Из последних.

Как будто и правда верю, что сумею сбежать. Как будто это возможно в принципе. Как будто все пути к спасению еще не отрезаны.

Поспешно перебираю ладонями. Ломаю ногти. Царапаю колени. Камень безжалостно жалит меня. Но я не обращаю на это никакого внимания.

Давай.

Скорее.

К свету.

Я вижу ступени.

Там.

Дорога.

Наверх.

Слабое мерцание манит. Притягивает магнитом. В полумраке маячит проход. Так и тянет подняться, броситься вперед. Надежда придает силы.

Я отталкиваюсь от земли.

Поднимаюсь.

Почти.

И…

Воздух обращается в жидкое пламя.

По плечам хлещет ледяной дождь.

Кап. Кап. Кап.

Мое сердце застывает.

Пауза.

Перебой.

Судорога.

Он хватает меня.

Грубо. Жестко. Ловко.

В момент.

За кадуцей.

Рывком возвращает назад.

На колени.

Знай свое место.

С*ка.

Цепь врезается в кожу.

Режет плоть.

И рвется.

Я падаю.

Кровь заливает пол.

Подо мной.

Кап. Кап. Кап.

Застываю в ужасе.

Даже не могу дернуться.

Я обречена.

Обручена.

Я собственность Дьявола.

Он не выпустит меня отсюда.

Живой.

Никогда.

Ни за что.

Я пропала.

Кадуцей отброшен в сторону. Как мусор. Ударяется о безразличный камень и отлетает во тьму. Навечно. Больше меня ничто не защищает. Нет креста. Нет ошейника. Нет ничего.

Я боюсь дотронуться до горла.

Страшно ощупывать рану.

Я не чувствую боли.

Вообще.

Но крови так много.

Кружится голова.

Наверное, он перерезал мне глотку. Задел сонную артерию. Или какие там еще бывают? А может затронул вену. Трудно понять.

В памяти всплывает урок биологии.

Артериальная кровь. Венозная.

Как различить?

Наплевать.

Главное – я никогда не видела столько крови. Темной. Алой. Красной. Багровой. Даже в кино. В самых жутких триллерах и безумных боевиках.

Такое чувство, точно жизнь вытекает из меня.

Неотвратимо.

Необратимо.

Литрами.

А может это галлюцинация?

Просто галлюцинация.

Но запах, чертов запах щекочет ноздри. Пьянит. Дурманит. Окончательно выводит из-под контроля. Металлический, пряный.

Зверь обхватывает мои плечи, сжимает до хруста костей. Толкает на спину, раскладывает на ледяном полу, рывком раздвигает ноги, забрасывает к себе на бедра. Вздыбленный член прижимается к лону.

Я хочу отползти.

Хочу убежать.

Хочу.

Но мое тело меня предает.

Выгибается. Подается вперед. Буквально насаживается на возбужденную плоть. Скользит по огромному органу. Распаляет сильнее, дразнит. Отзывается. Бросает вызов.