Текст книги ""Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Сергей Малицкий

Глава 8

Снегирь отпил еще один глоток живчика из фляжки и потянулся. Кошка, сидящая рядом с ним на прилавке, соскочила на пол и направилась обследовать помещение торгового зала, высоко задрав при этом хвост. Грубер в это время занимался тем же, что и кошка – он обследовал зал, параллельно стаскивая заказ Михалыча в центр довольно просторного помещения.

– Эй, Снегирь, зацени, – Грубер кинул другу упаковку, развернув которую, Снегирь увидел, что это набор сыров и различных колбас. Сразу же почувствовав жуткий голод, он разорвал упаковку, и принялся есть, запихивая в рот сразу и колбасу, и сыр, едва не давясь при этом. Упаковка закончилась слишком быстро, а голод не был утолен даже наполовину.

– А еще что-нибудь похожее там имеется? – спросил он, одновременно спрыгивая с прилавка и направляясь к стеллажам, за которыми скрылся Грубер.

– Навалом, выбирай, – Грубер указал рукой на полки, заваленные различными вкусняшками. – Вот только, здесь в основном, похоже, закуски. Чипсы, зато разные и мясные и картофельные, о, даже морковные, пробовал такие? – Снегирь отрицательно покачал головой, набивая себе рот и, соответственно брюхо чипсами, первыми попавшимися ему на глаза из цветастого пакета. Он ел, даже не понимая, а какие чипсы он ест, картофельные или, может быть, морковные? – Ты это, не торопись, подавишься, – в голосе Грубера прозвучало беспокойство. – Что эти суки с тобой делали, если так восстанавливаться приходиться?

– Ничего слишком страшного, не переживай, – с набитым ртом ответил Снегирь, проглатывая очередную порцию чипсов. – Но всех этих порезов было слишком много, а живчика мне не давали. Вот, похоже, организм из себя энергию брал. Регенерацию ведь не остановить движением брови. Это так не работает, – пошарив рукой в пакете, и ничего в нем не найдя, перевернул пакет он потряс им; на пол посыпались лишь крошки. – Уф, вроде немного наелся. Что ты говорил насчет того, что понял механизм и принцип действия даров Улья?

– Это пока теория, я хочу ее подтвердить, но для этого нам нужно найти аптеку или какую-нибудь больницу.

– Ну, если они в этот кластер попали, то найдем, в больнички редко забредают рейдеры, не слишком востребовано, – пожал плечами Снегирь и приложил ладонь к заурчавшему животу. – А нет, не наелся, я вот от чего-нибудь более существенного не отказался бы.

– До конца зала дойди, там холодильники стоят, правда электричество в них кончилось, но вроде времени не слишком много прошло, чтобы все испортилось, – Грубер сверился со списком и вытащил ящик с элитным коньяком. – Вроде этот последний. Сейчас его к другим оттащу и поищем чего-нибудь пожрать, более существенное, как ты выразился, все равно здесь ночь коротать.

– Все так плохо снаружи? – Снегирь посмотрел на плотно закрытые жалюзи на окнах.

– Не знаю, я снаружи только в гробу недалеко от этого магазинчика лежал, так что сложно сказать. Просто… предчувствие странное. Да и элита не дает расслабиться. Здесь он где-то. Кружит вокруг как акула, но почему-то не подходит близко, словно что-то или кого-то ждет. А это неправильно, это странно, и в этом следует разобраться. Вдруг тут снова нимфа куролесит? Тогда ее обезвредим и сваливаем отсюда, мне как-то очень быстро этот стаб «Подземный» надоел, – Грубер остановился и уставился в стену, словно к чему-то прислушиваясь. Ничего не услышав, он покачал головой и направился с ящиком поближе к двери, чтобы было удобно утром перетаскивать ящики в грузовик. Снегирь, подумав, отправился следом. Перетаскивали ящики молча. Когда последний был поставлен прямо напротив выхода, друзья, не сговариваясь, направились к холодильникам, чтобы уже нормально поесть, потому что живчик живчиком, а еда иммунным требовалась как бы не в большем объеме, чем до момента перезагрузки их кластеров. Но, тут, как говорил Снегирь, изменить и отменить ничего было нельзя, это так не работало.

Холодильники представляли собой высокие прозрачные вертикальные витрины, заполненные различным содержимым. Они были открыты и в них явно копались, причем весьма неаккуратно. Возле крайнего Грубер обнаружил свою кошку, которая вытащила пакет с молоком, вскрыла его и теперь периодически лакала, запивая очищенные коктейльные креветки, пакет с которыми был так же вскрыт, как и с молоком.

– А у тебя губа однозначно не дура, – Грубер скептически посмотрел на сибаритствующую кошку. – Еще скажи, что это ты все витрины пооткрывала. И да, у меня не будет креветок, чтобы кормить тебя на постоянной основе.

– Тебе не кажется, что после потребления жемчужины, это животное стало слишком умным? – Снегирь тоже некоторое время смотрел, как ест кошка, которая не обращала на них никакого внимания, а затем пошел в противоположный конец ряда, чтобы, не торопясь, выбрать себе чего пожрать.

– Я в этом практически уверен, – Грубер присел рядом с кошкой и погладил ее по голове, едва успев отдернуть руку от лапы с острейшими когтями, которыми она отмахнулась от своего человека, мешающего ей кушать, и негромко засмеялся. – К тому же эта кошка порвала пустыша, который хотел ею подзакусить, но, как видишь, не вышло. Не удивлюсь, если она эволюционирует в тварь, способную завалить, ну не рубера и не элиту, конечно, но вот лотерейщика или топтуна вполне.

– Мне уже страшно, – ответил Снегирь, с головой зарывшись в очередной холодильник. Когда он вынырнул оттуда, нагруженный весьма основательно кучей различных упаковок, то увидел, как Грубер с задумчивым видом жует глазированный сырок в цветастой упаковке. – Не замечал у тебя склонности к сладкому, – обведя взглядом этот угол торгового зала, Снегирь нашел то, что ему было нужно – покупательскую тележку, в которую он свалил свои находки. Добавив к ним еще несколько упаковок, Снегирь направился к прилавку. Пройдя мимо кассы, возле которой уже давно заметил наборы одноразовой посуды, Снегирь притормозил и свалил в тележку еще и пару наборов, и только после этого возобновил движение к прилавку, который мог прекрасно выполнить роль стойки. Одновременно с этим он пытался отойти от резкого диссонанса: одноразовая посуда не вязалась со статусом магазинчика настолько, что просто бросалось в глаза, но кто знает, какие были предположения у хозяина магазина, когда он придумывал такой сервис.

Расположившись за прилавком, бывшие рейдеры плотно поели. Присутствие в соседней комнате мертвецов не волновало особо ни одного, ни другого. Вот только острый запах крови, шедший из-под двери, заинтересовал кое-кого другого. Это было вполне ожидаемо, но все же не так скоро. Когда Снегирь сыто улыбнулся и уронил голову на прилавок, зевая во весь рот, со стороны подсобки послышался громкий удар в дверь. Он был настолько силен, что даже прилавок заметно содрогнулся. Кошка, которая в это время спала возле Грубера, свернувшись в пушистый клубок прямо на прилавке, вскочила, выгнула спину и зашипела.

– Похоже, что спокойно провести ночь здесь нам не позволят, – Снегирь пружинисто вскочил на ноги и осторожно приблизился к окну. Раздвинув жалюзи, он осмотрел улицу, применив свой дар дальновидения. – С этой стороны кажется пусто, и, Грубер, это нормально, что фонарь над входом горит? Электричество же вроде кончилось.

– Хрен знает, – Грубер пожал плечами. – Если фонарь является чем-то вроде резервного освещения, который за день впитывает в себя солнечную энергию, а ночью тратит ее на непосредственно освещение, то, почему-бы и нет? – говоря это, он прислушивался к тому, что происходит в подсобке. Снегирь отключил дальновидение и пошатнулся. Как всегда, после возвращения к обычному зрению у него наступала легкая дезориентация в пространстве, что сопровождалось головокружением и более длительной, чем обычно, фокусировкой зрения. Очередной удар сотряс небольшое помещение магазина. Снегирь помотал головой, и морщась от пронзившей виски боли, которая практически сразу прошла, не успев появиться, прокомментировал очередной удар.

– Дверь выдержит? Я-то ее не видел, не знаю, что она такое.

– Да кто бы знал, – Грубер не отводил напряженного взгляда от двери в подсобку. – Так-то вроде крепкая, и даже местами металлическая. Но тут смотря кто там ломится.

– Судя по силе ударов, кто-то типа топтуна – это как минимум, – Снегирь снова посмотрел в щель жалюзи. – А с этой стороны никого не видно. Ну что, будем ждать или попробуем свалить отсюда до того момента, когда те, кто там находится, выбьют дверь?

– Мне не надо тебе напоминать, какая у нас машина? – Грубер повернулся и пристально посмотрел на друга. – На ней только по ночам ездить, по незнакомому кластеру.

– Я прекрасно помню эти чудесные окна без стекол, не надо ими в меня тыкать, но нам нужно сейчас решить, что для нас безопасней – ждать здесь утра и надеяться, что дверь выдержит, или попытаться свалить, пока они там долбятся и за этим стуком не услышат звук работающего двигателя, – Снегирь подошел к Груберу вплотную, что сразу же поставило его в невыгодное положение, так как Грубер был гораздо выше, и они посмотрели друг на друга с вызовом. Снегирь всегда безоговорочно принимал решение Грубера, но вот именно сейчас он был с ним категорически не согласен, и был готов отстаивать свою правоту, даже если придется крепко поругаться с Грубером. Внезапно одна и та же мысль пришла им в головы практически одновременно. – Там точно нет никого, круче топтуна, – прошептал, опасаясь сглазить Снегирь. – Уж тому, кто стоит выше, чем этот урод в пищевой цепочке, хватило бы ума догадаться, что может быть второй выход. В крайнем случае, поставил бы пустоша караулить.

– Ты прямо мысли мои читаешь, – Грубер еще раз посмотрел на дверь. Очередной удар был как будто бы немного глуше, чем предыдущие. – Выдохся что ли?

– Ага, жди, эти-то точно выдохнутся, как же, – словно в подтверждение слов скептически хмыкнувшего Снегиря, дверь сотряс удар такой силы, что стоящие возле дверей выхода коробки со спиртным опасно зашатались. И тут же из-за двери в подсобку послышалось радостное урчание. Снегирь с Грубером переглянулись, и Снегирь очень тихо прошептал. – Опоздали.

Кошка юркнула в дальний угол, и спряталась так, что ее не было видно. Умное животное, спрятавшись, теперь сидело, не издавая ни единого звука.

Снегирь на цыпочках прокрался к окну и выглянул наружу. Их грузовик стоял припаркованный почти вплотную к входу в магазин, и постороннего движения рядом с ним, да и вообще в поле зрения Снегиря не наблюдалось.

– Он один, – прошептал он, прислушиваясь к отвратительным звукам, раздающимся из подсобки. Выбивший дверь топтун добрался до сваленных там прямо на полу трупов и теперь быстро пожирал их, урча и захлебываясь. – Меня сейчас вырвет, – прошептал Снегирь и сглотнул подступившую к горлу горьковатую массу.

– Какой ты чувствительный, – Грубер криво ухмыльнулся, по тому как сократилось его горло, Снегирь понял, что друга тоже тошнит. – Что делать будем?

Они синхронно посмотрели на дверь за которой раздавались мерзотные звуки. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы напасть. Тварь явно вошла во вкус и жрала, не соображая и не замечая ничего вокруг. Но тошнило рейдеров так, что они сомневались в своих способностях завалить жрущего топтуна и не заблевать при этом все вокруг. Но ждать чего-то – это верный путь к поражению, потому что измененные никогда не бывают сытыми. Грубер кивнул на дверь, вытащил пугио и, в очередной раз сглотнув подступивший к горлу комок, неслышно скользнул к двери, встав у стены сбоку. Снегирь поморщился и присоединился к нему, заняв место с другой стороны двери.

Грубер показал три пальца, сжал кулак, раскрыл, демонстрируя Снегирю уже два пальца, затем один, и резко выбил ногой дверь, ворвавшись в подсобку, и заставляя себя сконцентрироваться на измененном, не глядя при этом по сторонам. Они немного ошиблись с определением их ночного визитера. Это был не топтун. На полу сидел пожирал трупы, весь в крови, слизи, фрагментах кишечника и мозгового вещества кусач. Грубер бросил взгляд на пугио и успел пробормотать:

– Да твою ж мать, – когда тварь, обладающая просто невероятной реакцией, бросилась на него. Он успел откатиться в сторону, при этом ему пришлось падать на пол, и прокатиться по тошнотворной каше из сгустков крови, вперемешку с мелкими фрагментами человеческой плоти. Они ошиблись, но эта ошибка сделал верный кинжал бесполезным. Кусач рванул за вертящимся Грубером, но его свинство во время поглощения команды Онегина сыграло с ним злую шутку. Он поскользнулся в том месиве, по которому катался Грубер и в те секунды, пока кусач ловил равновесие, чтобы упасть ему потребовалось бы гораздо больше, нежели просто поскользнуться, в комнату заскочил Снегирь. Он сразу же оценил положение дел, в две секунды сунув нож в ножны и вскинув автомат.

Снегирю пришлось выпустить весь магазин патронов, чтобы, пробив плотную шкуру твари, сначала остановить ее, а затем добить, выпустив в упор еще один магазин.

Когда стихло эхо только что грохотавших выстрелов, Груберу, который барахтался на полу, удалось подняться на ноги. Осмотревшись по сторонам, он перевел взгляд на себя и согнулся пополам, извергая из себя все, что съел, и что еще не успело перевариться.

Снегирь, глядя на него сам едва не блеванул, но, переборов себя, подошел к кусачу, быстро вскрыл споровый мешок и не глядя выгреб содержимое. Нужно было немедленно уходить, они слишком сильно нашумели, чтобы сомневаться в том, что скоро сюда не сбежится половина орды, если такая все же бродит по кластеру. Поэтому Снегирь перезарядил автомат, сунул спораны не разбирая в карман, и быстро направился в торговый зал. Там он распахнул дверь, сунулся, чтобы проверить все ли в порядке на улице и, никого не заметив, принялся быстро перетаскивать ящики в кузов. Работа продвигалась быстро, и он уже перетаскал половину, когда из подсобки выполз Грубер в таком виде, что Снегирь едва не блеванул, но отвернулся и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух.

– Мне срочно нужно в душ, в бочку, в реку, куда угодно, только бы смыть с себя эту дрянь, – сообщил Грубер хватая ящик и притаскивая ее к кузову. Снегирь, который как раз в кузове сейчас стоял, принялся пристраивать его, стараясь не смотреть на друга, который в этот момент притащил следующий ящик. Вдвоем дело пошло гораздо быстрее. Не прошло и пяти минут, как все спиртное было загружено, а Грубер заскочил в кузов, чтобы не пачкать салон. Выбежавшая кошка сунулась было к своему хозяину, которого сама выбрала, но, чихнув пару раз, она забралась в кабину к Снегирю и принялась умываться.

– Даже кошка умнее тебя, – бросил Снегирь, заводя грузовик.

– Хватит на меня злиться, – Грубер чувствовал свою вину, но признавать ее не торопился.

– Если бы ты не тормозил, мы бы успели свалить без такого грохота. Даже странно, что нас еще никто не навестил, – Снегирь вывернул руль и машина рывком тронулась. Грубер качнулся, выругался сквозь стиснутые зубы и вцепился рукой в борт.

Из-за шума работающего двигателя бурчание Снегиря было почти не слышно, и можно было подумать, в том числе и над тем, почему он действительно тянул время, нарываясь на встречу с кусачом? Ответа на этот вопрос Грубер не знал. Самым близким вариантом было – потому что. Его что-то удерживало от принятия решения, но что это было, он сам не смог бы объяснить. Снегирь резко свернул в неприметный проулок и заглушил мотор, выключив фары. Грубер упал на дно кузова, и прислушался. Сначала ничего не было слышно, но затем от дороги, по которой они только что ехали, раздалось множественное урчание. Оно сначала нарастало, как шум прибоя, но очень быстро начало удаляться – измененные передвигались быстро и явно шли они к тому месту, откуда совсем недавно раздавались звуки стрельбы. Их не заметили только потому, что Снегирь время от времени включал свой дар, и увидел их издалека, успев заглушить машину.

Грубер лежал в ничем не защищенном кузове, а Снегирь с кошкой сидели в кабине, и каждый из них изображал из себя труп. Наконец урчание перестало слышаться даже в отдалении. Полежав еще некоторое время для страховки, Грубер подполз к борту и осторожно выглянул из-за него. Измененных видно не было, и среди них все же не было никого, чей уровень интеллекта заставил бы кого-нибудь заглянуть в этот тупичок. Нет, скорее всего среди этой толпы есть и довольно опасные твари, как тот же кусач, но вот умных к счастью не было.

– Я там впереди видел комплекс, похожий на больничный. Оттуда, кстати эти твари и ушли, в надежде застать стрелков, – раздалось из кабины. – У крупных больниц всегда имеются свои генераторы, так что, скорее всего душ там тоже имеется. Едем?

– Не задавай дурацких вопросов, чтобы не быть посланным на хер, – Грубер отполз к кабине и сел, прислонившись к ней головой. Больничка, так больничка, тем более, что он сам хотел туда попасть. А пока они будут ехать можно в который раз попытаться ответить на вопрос – на кой хер он стоял как мудак и не мог принять решение? Что же на него таким странным образом повлияло, что он поставил их со Снегирем жизни под угрозу? Вспоминая свое состояние в тот момент, Грубер мог только вспомнить, что его посетила тупая уверенность в том, что он поступает правильно. А еще он вспомнил, что в этот момент совершенно не ощущал присутствия элиты.

Глава 9

Снегирь очень аккуратно завел машину на территорию больничного комплекса. Несколько зданий стояли полукругом, и были соединены просторным двором. У одной из дверей с массивным пандусом стояла брошенная машина скорой помощи, с распахнутыми дверями и явными следами борьбы: оборудование наполовину вывалилась из кабины, а на желтой краске, покрывающей бока машины, виднелись множественные бурые подтеки, которые при тусклом освещении дежурного фонаря, непонятно каким образом продолжающего работать, казались черными. Остановив их потрепанный газик рядом с выпотрошенной скорой, Снегирь выскочил из машины и сразу же поднял свое любимое ружье, которое обнаружил в кабине машины. Ни Онегин, ни его банда не покусилась на собственность Михалыча. Все-таки кваза побаивались, а выяснить куда девалось добро после возвращения в стаб, мог любой мало-мальский ментат. Их же в стабе «Подземном» было много и не так чтобы слишком слабых.

– Отсюда и войдем, – Грубер выскочил из кузова и встал рядом со Снегирем, указывая автоматом на двери с пандусом.

– Почему именно отсюда? И почему ты вот так в открытую… – Снегирь не договорил, потому что Грубер ткнул куда-то в сторону стволом автомата, и он увидел кошку, спокойно осматривающую неизвестную ей территорию. – Понятно, вот только это не снимает первого вопроса, почему мы зайдем именно через эту дверь, и не, вот через ту? – и Снегирь указал на стоящее неподалеку девятиэтажное здание, внутрь которого вела своя дверь.

– Потому что это приемник, – посмотрев на насупленное лицо Снегиря, Грубер усмехнулся и пояснил. – Приемный покой. Он по идее должен быть связан со всеми зданиями комплекса. А вот если мы войдем туда, то не факт, что сможем быстро найти проходи, ведущий к другим зданиям. Подвалы любой подобной больнички любой страны мира и, подозреваю, любой версии мультиверсума представляют собой лабиринт из чрезвычайно запутанных переходов, внезапных коридоров, и многочисленных тупиков, непонятно для чего сделанных. При этом почти все эти лабиринты являются ну, не точными копиями друг друга, но чрезвычайно похожими.

– И зачем так строить? – Снегирь двинулся к двери приемного покоя, не опуская ружья.

– Понятия не имею, – Грубер пожал плечами и двинулся вслед за другом. Перед пандусом он остановился и обернулся к кошке. – Эй, кис-кис, ты с нами или здесь остаешься?

Кошка, которая в это время обнюхивала колеса скорой, подняла голову, внимательно посмотрела на Грубера и в несколько прыжком очутилась рядом с ним.

– Меня начинает поражать ум и сообразительность этого животного, – покачал головой Снегирь. – Наверное, ты все-таки не зря жемчуг сожрала, – обратился он к кошке, прежде чем открыть дверь.

Вопреки их ожиданиям, дверь открылась легко, без малейших усилий и зловещих скрипов. Переглянувшись, рейдеры осторожно зашли внутрь, при этом Грубер снял с плеча автомат, поглядывая время от времени на кошку, ведущую себя совершенно спокойно. В этом плане и Грубер и Снегирь больше доверяли своей нежданной пушистой спутнице, чем собственным глазам, все-таки животные чувствуют опасность гораздо лучше людей, даже награжденных Ульем дарами, чтобы повысить их шанс на выживание.

Внутри все соответствовало даже не Улью, с его постепенным старением и увяданием, а натуральному фильму ужасов: оборванная и кое-где искрящая проводка, перевернутая мебель, разбитое оборудование – и все это под мигающий тусклый свет лампы дневного света, которую питал резервный генератор.

Лампа мигала, издавая характерный цокающий звук, перемежающийся с неравномерным подвыванием. Под ногами скрипело битое стекло, а кошка, которой, видимо, надоело обходить различный острый мусор на полу, способный поранить нежные подушечки кошачьих лапок, недолго думая взлетела Снегирю на плечо и теперь восседала там, обвив его шею пушистым хвостом.

– Вот зараза, – Снегирь мотнул головой, потому что прикосновение пушинок хвоста к обнаженной коже мгновенно вызывал зуд и толпище мурашек по всему телу. – Брысь!

Кошка проигнорировала его попытки согнать ее, продолжая сидеть на плече с гордым видом, лишь когти поглубже в одежду впустила, задевая кожу.

– Эта пушистая тварюшка объявила нас своими человеками, и теперь мы обязаны ей подчиняться, – усмехнулся Грубер.

– Не было печали, – пробурчал Снегирь, но отказался от попыток согнать наглое животное. – Ну нечего, выберемся, я ее Чинку подарю. Пускай друг другу доказывают кто же все-таки домашнее животное, – он остановился посреди разрушенного зала и огляделся по сторонам. – Жуть, помноженная на жуть и возведенная в квадрат.

– Не могу не согласиться, – Грубер поморщился, когда под ногой в очередной раз что-то хрустнуло.

– Здесь можно где-нибудь помыться? – Снегирь в очередной раз осмотрел большое помещение. – И что ты еще хотел сделать?

– Ну… – Грубер попытался сориентироваться. – В любом приемнике должна быть санитарная комната.

– Тогда найди ее, чистись и валим отсюда, пока у меня от подобной картины смещения в мозгах не произошло, – Грубер внимательно посмотрел на друга, который нашел неповрежденный стул, валяющийся перевернутым на полу, поставил его возле какого-то стола, довольно чистого, что странно, и сел, положив свое ружье на стол таким образом, чтобы можно было быстро его схватить. Кошка, посидев на его плече еще немного, спрыгнула на стол и все-таки направилась исследовать помещение. Грубер только головой покачал, понятно, что Снегирь все еще злится, но он не мог пока объяснить причины своих поступков даже самому себе, не то что озвучить их кому-то другому. Прислушавшись к себе, Грубер отметил, что все еще на ощущает элитника, связь с которым потерял еще в магазине. Этот факт напрягал, но понять мотивацию элиты чаще всего было не просто. Бывали случаи, и Грубер был им свидетелем, что элитников не заинтересовывала доступная жратва, и они куда-то целенаправленно шлепали, не отвлекаясь на окружающих. Что ими в тот момент двигало? На этот вопрос Грубер так и не нашел ответа, а его примитивное общение с элитой по типу: ощущаю-не ощущаю, не давало ответов на все вопросы. Может быть институтские знали ответ конкретно на этот вопрос, вот только отношения с ними ни у Грубера, ни у Снегиря как-то не заладилось. Нет, они не враждовали, просто недолюбливали друг друга, хотя сам Грубер часто ловил себя на мысли, что хотел бы побывать в святая святых Института. Правда для этого нужно было узнать, где конкретно этот самый Институт находится. Можно было, конечно, спросить у Чинка, он наверняка знает, вот только Чинку было глубоко наплевать на Институт, его другие заботы больше волновали.

– Ну, и долго ты будешь медитировать? – немного сварливо поинтересовался Снегирь, который отдал бы сейчас многое, чтобы пару десятков минут подремать.

– Может, хватит уже? – Грубер раздраженно бросил автомат на стол рядом с ружьем Снегиря. Вытащенный из ножен пугио отправился вслед за огнестрелом. Ножны Грубер оставил на ремне, чтобы помыть, потому что они, как и одежда и он сам были заляпаны фрагментами Онегина. Присмотревшись, Грубер решил, что на ножны присохли частицы мозгового вещества. Что было удивительным открытием, потому что он сомневался в наличие мозга у покойного.

– Может и хватит, если ты ответишь, что на тебя нашло, – Снегирь скрестил руки на груди, пристально разглядывая друга. На фоне мигающей лампы и искаженных теней лица обоих напоминали морды только-только начавших меняться зараженных. А подсохшие брызги крови на лице Грубера только усиливали этот эффект.

– Я не знаю, ясно? – Грубер провел руками по лицу. – Я просто в тот момент был тупо уверен, что так надо, понимаешь? Так правильно, – он потер щеку, кожу на которой стянуло засохшей кровью. – Фу-у, я пошел душ искать.

Он снова оглядел помещение, выглядевшее, если отбросить постапокалиптическую направленность царящего вокруг погрома, как самый типичный приемный покой. А это значит, что… Грубер без колебаний повернулся и прошел к одной из стен, где обнаружил несколько дверей, за одной из которых нашлась санитарная комната. Там, кроме воды в водонагревателе, имелась стиральная машина с сушкой, которая вполне работала – резервный генератор исправно поставлял электроэнергию, которая была уже никому не нужна. Никому, кроме меня, – промелькнуло в голове рейдера, когда он засовывал в машинку одежду, а сам залазил под душ, где, включив настолько горячую воду, насколько мог терпеть, сначала с остервенением тер себя найденной тут же мочалкой с хозяйственным мылом, другого просто не нашел, а затем просто стоял под тугими горячими струями, до тех пор, пока не закончилась горячая вода.

Как только Грубер скрылся за дверьми санитарной комнаты, Снегирь встрепенулся, поднялся со своего стула и сделал то, что следовало сделать сразу же, он закрыл дверь, ведущую на улицу, чтобы избежать определенного рода неприятностей в виде вернувшихся измененных. После этого он вернулся на стул, понаблюдал за осторожно проверяющей все подозрительные места кошкой, но животное не проявляла беспокойства, и Снегирь все-таки позволил себе ненадолго задремать, уронив голову на лежащие на столе скрещенные руки.

Грубер вышел из санитарной комнаты с заметно улучшившимся настроением. Его комок высох не до конца и слегка холодил кожу, но это было уже мелочами жизни. Подойдя к Снегирю, он уже хотел было рявкнуть тому что-нибудь на ухо, но быстро передумал и дотронулся до плеча уснувшего друга. Снегирь тут же распахнул глаза, а его рука сомкнулась на цевье ружья.

– Поздно, ты уже условно убит, – Грубер подхватил свой автомат и заправил в ножны пугио.

– Плевать, еще бы меня не будили, тогда совсем было бы фиолетово, – Снегирь протер лицо руками и глотнул живчик из фляжки. – Кстати, каков был твой улов? – и он потряс фляжкой, показывая, что имел в виду.

– Не слишком впечатляющий, то ли это была нищая команда, то ли они все спускали сразу же после возвращения. Со всех суть больше сотни споранов удалось наскрести. А горох так и вовсе только наш у Онегина нашел.

– Значит просто не потащили с собой нажитое не совсем честным путем, – Снегирь зевнул и помотал головой, прогоняя остатки дремоты. – Или и правда пробухали все, да на девок спустили. Как они к этой девчонке приставали… – он встал, поднял ружье, закинул его на плечо. – Как она кстати?

– Гм, – Грубер, который в этот момент оглядывался в поисках кошки, развернулся и посмотрел на Снегиря. – Тут такое дело, ее Зина с собой позвала, в свою комнату.

– Зачем? – Снегирь, сделавший уже несколько шагов в сторону виднеющейся чуть в стороне арки, остановился. – На хрена ей эта девчонка понадобилась? Хотя я и Зину-то не помню, в смысле, не то чтобы совсем не помню, а в смысле, что не помню, как она вчера нарисовалась.

– Как всегда эффектно, – Грубер увидел кошку и направился к ней. – Вся такая леди, даже у Михалыча в зобу дыханье сперло. Кис-кис, иди сюда, – позвал он кошку, которая стояла и пристально смотрела на выход ведущий внутрь больницы. Она не нервничала, не шипела, а просто смотрела, не шевелясь, только глаза поблескивали в полутьме зелеными огоньками. – Кошка, кончай нас троллить, мне уже не по себе, а я еще хотел туда сходить, и больничную аптеку в идеале поискать.

– Какую аптеку? Она наверняка где-то поближе к амбулатории находится, – Снегирь тоже с некоторой опаской посмотрел на все еще не двигающуюся кошку.

– Что? – Грубер перевел взгляд на Снегиря. – А, нет, ты путаешь. Мне нужна именно больничная аптека, которая нужда больницы обеспечивает.

– Так что ты говорил про Зину и ту девушку? – Снегирь сделал еще несколько шагов в сторону замершей кошки.

– Ну, в общем, та девушка, ее, кстати, Анна, зовут без каких-либо прозвищ, она…

Он не успел договорить. Кошка до этого момента сидевшая абсолютно спокойно, внезапно сорвалась с места и побежала прямиком в коридор. При этом она не неслась сломя голову, а именно бежала, оглядываясь на ходу, словно проверяя, идут за ней человеки, которых она выбрала себе, или где-то застряли.

– Слышь, Грубер, она нам что-то хочет показать, – Снегирь стащил ружье с плеча и поспешил за пушистым животным.

– Я не только слышу, но и вижу, хоть и нет прекрасно как ты, но у меня и дары немного другие, – пробормотал Грубер, догоняя Снегиря, быстро идущего следом за зверьком.

В коридоре, в котором они оказались было совсем темно. Лампочки горели тем же мигающим тусклым светом, что и в приемнике, но расположены они были друг от друга настолько далеко, что освещенной оставались лишь небольшие участки коридора, расположенные прямо под ними.

Кошка целенаправленно бежала по этому коридору, не отвлекаясь ни на какие другие цели. Чем глубже внутрь больницы заходили рейдеры, тем больше беспокойства у них эта авантюра, а как-то по-другому назвать свой поход за кошкой они не могли. Разговаривать совсем не хотелось, как-то не располагала данная прогулка к беседам. Каждый шел и думал о том, зачем он вообще куда-то идет, потому что ничего предрасполагающего для подобного похода, кроме что-то чующей кошки не было. Внезапно кошка остановилась и принялась к чему-то принюхиваться и прислушиваться. Рейдеры остановились неподалеку, внимательно наблюдая за их проводницей. Когда возникшая пауза затянулась, Грубер опустил ствол и резко произнес: