Текст книги ""Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Сергей Малицкий

Глава 1

Ну что же, тонкий голосок мне не померещился. Я действительно не был больше здоровым мужиком, а стал младенцем. Возможно кто-то скажет, что получить новое детство и новое тело – это со всех сторон замечательно, но я пожалуй не соглашусь. Быть младенцем чудовищно скучно! О чём говорить, если у меня поначалу даже зрение нормально не работало, я видел лишь какие-то размытые пятна и силуэты. А следом выяснилось, что своё тело я вообще мало контролирую. Даже первый переворот на живот был сродни одному из подвигов Геркулеса. Или даже двум. С людьми же коммуницировать не получалось вовсе. Я мог только хихикать от радости или плакать да реветь, сигнализируя, что мне что-то не нравится. Мир же вокруг меня на какое-то время вовсе сузился до одной единственной комнаты. Мрак и ужас для человека двадцать первого века, привыкшего к обилию информации со всех сторон. Пожалуй не сойти с ума было даже достижением.

Впрочем злиться на мироздание я тоже смысла не видел. Что бы не произошло в реке света, это произошло по моей воле и из-за моих действий. В целом результат меня даже радует. По всем признакам со мной приключилось перерождение, но я сохранил при этом свою личность, не утратил себя. Можно долго рассуждать о том, что если душа бессмертна, то и ты бессмертен, но я вынужден констатировать, что жизнь после смерти – это бред. Даже если оставить за скобками тот логичный факт, что вообще-то смерть это то, что бывает после жизни. Просто если в новом перерождении тебе не суждено помнить прошлую жизнь, то твоя личность умерла вместе с физическим телом. На базе твоей души начал работу новый разум, новая личность. Уже не ты, но кто-то другой. Тебя же больше нет. И пожалуй это единственное, что меня примиряет с неизбежностью новой кончины. Пока ты жив, ещё нет смерти, когда приходит смерть, перестаёшь быть ты. А следовательно тебя больше не тронут ни боль, ни печаль от данного факта и ты даже не будешь желать снова стать живым, потому что вообще ничего не будешь желать. Практически нирвана, мать её так, Будда бы одобрил. Если бы конечно был жив и мог бы что-то одобрять… Хотя чёрт его разберёт, я же как-то сохранил своё «я», а уж ему сам бог велел.

Бог… В силу отсутствия других взрослых развлечений между сном и кормёжкой я часто размышлял о нём. Его ли внимание я почувствовал в том потоке света, который меня нёс? Других вариантов особо вроде бы не было. И от того, что он ничего не сказал мне, а я не смог сказать ему ни слова было даже как-то обидно. Хотя вряд ли в тот момент я бы ляпнул что-то хорошее, скорее уж наоборот. Так что наверно лучше не жалеть о том, что ничего не сделал и радоваться тому, что не совершил какой-нибудь вопиющей глупости. А ещё лучше вообще ни о чём не жалеть. В конце концов глупо тащить переживания из-за кромки бытия в новую жизнь.

Тем более что и в ней есть о чём переживать и над чем ломать голову. Обитал я в чём-то напоминающем деревянный терем, сложенный из огромных брёвен. Причём последнее не было ошибкой разума, обитающего в маленьком теле, одно бревно доходило до середины бедра взрослого человека, что наводило на мысль о изрядной крепости строения. Если дом строят тёплым, то это означает наличие зимних холодов, если его строят столь крепким – это вероятно к тому, что его могут попытаться раздолбать, мысленно заключил на это я. Тем более что быт здесь был откровенно средневековым.

Электрических лампочек не наблюдалось, как и не было керосинок, только вонючие свечи, которые встречались редко, да лучины, которых было как раз побольше. Мужики и некоторые женщины щеголяли холодным оружием на поясах, кое-какие уникумы предпочитали посохи, окованные по краям металлом. Странное решение с моей точки зрения, впрочем доспехов я пока ни на ком не видел, а кости таким девайсом наверно можно переломать только в путь. Одевался же народ в не особенно яркие одёжки, чем-то напоминающие кимоно. По крайней мере я как-то не видел рубах, в основном всё запахивалось на груди с перехлёстом и подвязывалось поясом, за который пихалось холодное оружие в ножнах. Это было странно, «европейский» стиль мне казался более логичным. Но раз местные поступают так, как поступают, вероятно у них есть на это некие важные причины.

Сами же люди на азиатов походили мало, скорее уж на помесь американских индейцев, какими они мне запомнились по старым фильмам из времён моды на вестерны, а так же европейцев и арабов, одновременно не являясь ни кем из них. То есть вроде и краснокожие, а вот черты лица скорее свойственны европеоидной расе, нежели монголоидной. Хотя не возьмусь утверждать об этом наверняка, настоящих американских индейцев я особо не видел, а на экране показывать можно всякое.

В любом случае моя мать была весьма симпатичной скво, высокой, с хорошей фигурой и весьма развитой физически. Наверно это не совсем та характеристика, которую стоит давать женщине, которая породила меня на этот свет, но менталитет взрослого мужика давал о себе знать. Звали же её Алдэ Махрим, насколько я понял местный язык, который всеми силами пытался выучить. Что касается отца, то он был весьма здоровым, жилистым мужиком с правильными чертами лица и тяжёлым подбородком. Не цвета бы кожи, глаз и волос, наверно можно было бы подозревать в Яринэ Махриме настоящего арийца. Но голубоглазой бестией он не был и мог похвастаться едва ли не более шикарной гривой чёрных волос, чем мать. Местные вообще почему-то предпочитали длинные волосы и похоже старательно за ними ухаживали. Видимо национальная традиция или что-то вроде того. Хотя климат здесь был довольно жарким. Впрочем и Индии вроде бы тоже длинноволосость в почёте и холодами там даже не пахнет.

Одно время я попытался по депрессировать на тему средневековья или чего-то близкого к нему. Всё таки там, насколько я помнил, была лютая детская смертность, антисанитария, постоянные войны и прочие радости, но как-то быстро бросил. Может было виновато детское тело, которое в силу гормонов не склонно к депрессиям, а может любовь родителей. Всё таки это штука весьма важная для всех и всегда. А у меня в конце концов была достойная крыша над головой, хорошая семья, похоже принадлежащая к воинскому сословию, а значит элите общества. Всё могло быть гораздо хуже. Было бы гораздо неприятнее родиться у каких-нибудь бомжей и умереть с голода раньше, чем научишься ходить. По крайней мере я старался мыслить в этом плане позитивно, насколько это вообще возможно для моего слегка мрачного склада ума.

А потом всякие глупые порывы из меня вовсе выбило напрочь. Трудно остаться безучастным, когда маманя вечером зажигает на пальцах небольшое пламя и уже от него поджигает свечу. Магия! Магия, люби её мать! Я так офигел от зрелища, что даже бросил попытки ползать по детской кровати, перебарывая неспособность тела нормально работать. Настоящее волшебство же ж. Правда маман после этого слегка скривилась, как от боли и менее чем через минуту получила от папана нагоняй. Язык я ещё знал что называется на букву Х, не подумайте что хорошо, но более менее уяснил, что делать подобные штуки после родов нельзя ещё довольно продолжительное время. Особенно если ещё детей хочется. Отмазка что за горящей лучиной идти далеко, а магии было совсем чуть-чуть не прокатила. Зато удалось отвлечь родителей своим ором и требованием показать ещё огня.

– Фуэ! Фуэ! – голосил я, пытаясь подражать слову взрослых, чем вызвал у них сложные чувства. Кажется они всё таки ожидали, что в первую очередь я произнесу «мама» или «папа». Но уж вышло, что вышло. Не виноват же я, что речевой аппарат у меня решил заработать именно сейчас от лютого охре… душевного переживания.

Наконец, переглянувшись, родители подошли ближе, а отек наклонился над моей кроватью, поднял ладонь с растопыренными пальцами и между ними начали проскакивать электрические разряды, от которых я сощурился, но не отвёл взгляда. Спустя секунду папаша четко произнёс:

– Млио.

– Мл’ио! – постарался максимально точно повторить я, сказанное им слово, означающее по видимому молнию. Получилось так себе, но я не привык сдаваться и твёрдо намеривался научится как следует говорить – Мл’ио! Млио!

Глава 2

После инцидента, за который мамаша получила по шапке, жить мне стало лучше, жить вообще стало веселей. Отец почесал репу и решил, что такой интерес к колдунству – это что-то вроде хорошего знака и начал брать меня с матерью во двор на свои, пожалуй, тренировки. Не передать словами, как я вообще был рад покинуть стены терема. Не то что бы внутри было душно или что-то вроде того, деревянный дом это вам не панельная многоэтажка, там даже дышится по другому. Просто уж очень ограничена моя жизнь была прежде. Сначала я вообще видел только одну комнату, потом несколько, но меня даже не подносили к окнам и я ни разу не лицезрел ни здешнего неба и зелени травы. Небеса кстати оказались ровно такие же, как и на Земле, никаких колец вроде сатурновских не наблюдалось, солнце было одно, цвет небосвода привычен, облака были белыми.

Отец же оказался действительно магом и судя по всему воином. По крайней мере я не припомню в фэнтези, чтобы чистые маги так налегали на физуху и столь усердно тренировались с оружием. А ещё они вроде бы не должны носиться вокруг так быстро, что практически превращаются в смазанную полосу. Да, я знаю, что книжки по фэнтези так себе источник информации о магии и магах, но других у меня не было. Не считать же за таковой «Битву экстрасексов», которую самозабвенно смотрела бывшая. Я скорее в реальность Гэндальфа Серого поверю, что в то, что те шарлатаны могут хоть что-то, кроме обмана доверчивых граждан. Вообще мне кстати всегда было интересно, а куда смотрели всякие священники и мулы? Колдуны и сахеры – это вроде как слуги Адского Сотоны и прочих шайтанов помельче. Почему не замутили хотя бы свою программу, где разоблачают этих мошенников? Я бы посмотрел в прямом эфире, как в квартиру очередного предсказателя прямо во время приёма несчастной клиентки залетает «христианско-мусульманский спецназ», бьёт «магистра, чёрной, белой и серой магии, оракула и потомственного колдуна в десятом поколении» освещёнными осиновыми палками и объясняет доверчивой жертве, что мол видишь, он даже это предсказать не смог. Мда, я настолько не любил всяких мошенников в прошлой жизни, что притащил свои чувства даже в следующую. Странно только что не родился в семье какого-нибудь инквизитора. Хотя наверно оно и к лучшему, тем более религиозных фанатиков я не любил как бы не ещё больше.

Однако в отличии от Земли, здесь магия была и Яринэ Махриме ей владел. Хотя больше он упирал на, скажем так, её телесные проявления, в частности скорость, которая заставляла подозревать, что в где-то в его, а значит и моих, предках затесался не то Флэш, ни то Ртуть. Молнией же он мог шарнуть только шагов на десять. Хотя если ты можешь увернуться от вражеских атак, а потом приблизится к своему противнику за жалкие мгновения, то очень уж дальнобойные атаки тебе вероятно не особенно-то нужны.

Было несколько обидно, что меня ничему подобному пока не учат. В конце концов отец занимался не только своей физической подготовкой, но так же практиковал медитации. Но всё чего я добился своим конюченьем:

– Ты слишком мал, сын. Лишь после наречения имени разрешено чему-то учить и вообще возможно учиться.

– Не переживай – дополнила тогда слова отца мать – Вырастешь и обязательно освоишь одну из Лестниц. Может быть даже Огня, как я. А пока нам с тобой надо потерпеть.

– Скорее уж Лестницу Ветра – хохотнул на это отец – Не зря же от молний не отворачивается, а только щурится.

Дальше диалог соскочил с темы моего обучения в целом, перейдя сначала на выбор пути, а потом и вовсе на всякие семейные глупости. Нет, мне конечно приятно было посмотреть на идиллию между родителями, но хотелось больше информации. Но кто б меня послушал или начал всё подробно объяснять? Тяжко быть ребёнком.

Так что мне к сожалению приходилось ограничиваться минимум информации на словах и смотреть во все глаза, наблюдая за отцом. Его тренировка состояла из трёх частей. Медитации под открытым небом, на тему которых он расщедрился на скромное объяснение того, что он очищает свой разум, объединяя его с мирозданием. Во время медитации его сила уходит во вне, а из вне сам мир стремится дать ему свою силу. Идея симбиоза была мне вполне понятна, правда как его достичь я не знал, оставалось ждать подробных наставлений, запоминая позу отца в процессе, которая по всем признакам была позой лотоса из йоги.

Второй частью тренировки была как раз физическая подготовка, когда он носился по двору терема, а так же его стенам, как будто гравитация для него какая-то шутка. Разумеется всё это делалось ещё и с оружием, а так же чаще всего со спарринг-партнёром, которыми выступали два воина с нашего подворья. Довольно молодой парень Флэмт, который в чём-то походил на отца и видимо был на той же Лестнице Ветра, только пониже. Вторым был ещё не старый, но с проседью в бороде, мужик Стайн. Этот с отцом не бегал, а предпочитал стоять посреди двора и крутиться, отражая атаки. Рост под два метра и телосложение Шварцнеггера в лучшие годы вероятно подразумевало именно такой стиль боя. Лестница Земли соответственно.

Третьей частью тренировки была как раз чистая магия. Стайн организовывал выскакивающие из земли каменные шипы длинной сантиметров в тридцать и шириной в десять, а отец с Флэмтом били в них молниями. Мать на это смотрела с тщательно скрываемой завистью. Временный отказ от чародейства давался ей тяжело и я её отлично понимал. Это же магия! Лишится её отнюдь не тоже самое, что повесить сломанную руку на косынку на некоторое время.

Самих же Лестниц, насколько я понял из объяснений для ребёнка, который ещё толком не научился говорить, было четыре. Огня, воды, ветра и земли. Назывались они все прям с придыханием и вообще-то каждый раз подразумевалось, что человек идёт, к примеру, Лестницей Воды в Небеса. Или Небесной Лестницей Пламени. В общем пафос цвёл и пах, хорошо хоть атаки на тренировках не озвучивались, как в каком-нибудь аниме. Я бы наверно не вынес вид отца, который орёт «Небесная Молния Лестницы Ветра!» всякий раз, когда разбивает электрическим разрядом очередной каменный шип дядьки Стайна. Брррр… Чур меня от такого ужаса, лучше Ктулху в живую увидеть.

Тренировки отцом велись серьёзно, что называется до полного истощения. Так что к концу спаррингов с него ручьями лил пот, а после магической части даже взгляд зелёных глаз как-то тух. Это было для хорошим примером того, что берясь за дело, его надо делать с абсолютной отдачей. И я его делал. Пусть я был лишь ребёнком, но это и заставляло меня над собой работать. Учиться говорить, ходить, познавать мир вокруг, развивать моторику вообще и мелкую моторику в частности. Особенно ходить. Оказаться в детском теле, это как стать инвалидом. Я раз за разом заставлял себя перебарывать мясной костюмчик и заставлять его делать что-то, чего он ещё не умеет. Бесился, но заставлял. Мда, читая книги о попаденцах, не такого превозмогания я ждал, став одним из них. Увы, жизнь полна разочарований.

Мир же для меня хоть и расширился, но не сильно. Наш «терем» с окнами-бойницами имел двор и стену-частокол в полтора человеческих роста. За ними же был лес. Наконец получив возможность выходить под небо с матерью, я бонусом с её рук имел удовольствие обозреть округу из окон. Вокруг частокола было небольшое расчищенное поле, а дальше начинались настоящие дебри, напоминающие джунгли с русским колоритом. По крайней мере ели, на которых росли лианы вызвали у меня именно такие ассоциации. Дороги к нашему грубоватому, но прочному месту жительства как-то не случилось, в лес уходила лишь тропинка, начинавшаяся у ворот частокола. По ней собственно мужчины уходили на охоту и возвращались с добычей, а Мирда, служанка матери лет сорока, за ягодами и грибами.

Такое положение вещей тоже вызывало у меня вопросы. Трое магов мужского пола и одна дама не без способностей живут в глуши. При них я, да одна служанка, которая кашеварит и всех обстирывает. Я конечно маловато знаю об этом мире, но мне не кажется такое нормальным. Не то что бы я ждал увидеть высокую каменную башню и толпу слуг, но всё же. К тому же гости у нас тоже были явлением редким, лишь пару раз приехали какие-то люди, которые вероятно были то ли друзьями, то ли родичами отцу. Погостили пару дней и укатили. Я не мог понять так и надо или мы, может, скрываемся от кого-то? От кого мы вообще могли бы скрываться, от какой-нибудь местной инквизиции? Просто врагов? Или родители некие преступники, у которых проблемы с законом?

Глава 3

Жизнь продолжалась. Жаркое лето начала сменять сначала дождливая осень, а потом и холодная зима. Я опасался палиться слишком быстрым развитием в магическом мире, чтобы меня не приняли за какого-нибудь демона, сожравшего душу невинного ребёнка, но всё же тупить постоянно было выше моих сил. Так что я жадно впитывал информацию и с жаром старался учиться.

Правда тайн магии и прочих астральных анналов мне пока не раскрывали, так что приходилось делать упор на более скромные вещи. Учиться ходить и даже бегать, стараться развивать в себе силу и гибкость, пользуясь подвижностью детских суставов, а так же впитывать любую полезную информацию от названий и свойств растений, которые смог поближе рассмотреть в лесу только осенью, куда мы ходили только в сопровождении как минимум одного воина-мага, до умения читать и писать. К моему великому счастью в доме всё таки оказались пусть не книги в привычном понимании, но хотя бы толстые свитки.

Местная письменность была правда непривычна и напоминала что-то ни то восточное, ни то арабское. Писали здесь справа налево и снизу вверх, а вместо привычных букв в ходу было что-то вроде иероглифов. Каждый символ нёс свой смысловой посыл и условно делился на четыре части, каждая из которых тоже что-то значила и могла иметь несколько отличное значение в сочетании с другими частями в уже новом символе. В русском языке в словах такое тоже бывало, хватало у нас всякого и на базе кириллице. Но тут все слова были эдакими корнеплодами в квадрате. А сочетание «ночи», «луны», «видеть» и «зверя» порождало к примеру или ночной кошмар про оборотня или тихое передвижение разведчика по лесу в зависимости от порядка расположения символов. В общем мозги у меня кипели, но я мужественно превозмогал, как целая рота смурфов. Хотя чтиво конечно было на любителя, наверно даже страшнее их любимого кодекса космодесанта.

Из всех свитков, как художественное произведение, был интересен только тот, который описывал деяния некого Сундана Укана, прозванного Неборавной Обезьяной. Мужик по всем признакам стоял на очень высокой ступени Лестницы Ветра, мастерски владел боевым шестом и обожал по чёрному троллить окружающих, особенно если те не обделены властью и влиянием. В общем эдакий Робин Худ с изрядной примесью Джокера. Я, однако, подозревал, что это просто запись некой народной легенды, где элиты, угнетающие простых людей, ставятся в неловкое положение, порой буквально на четыре кости, а иногда и получают палкой по самое не могу, но всё равно читать было интересно. Особенно мне запомнился эпизод, где какой-то излишне борзый наместник, присланный из столицы, пожелал забрать всех красивых девушек провинции в свой гарем, но в итоге его бубенцы так близко познакомились с боевым шестом Сундана, что женщины бедолагу перестали интересовать от слова совсем.

Вряд ли всё таки эта история, как и её товарки была в реальности. Могу допустить, что какой-нибудь воин-мистик-идущий-лестницей, как это писалось на местном языке, отмудохал наместника, защищая свою невесту, но ему после этого вероятно всё равно наступил каюк. В Тибцэне, как называлась наша страна, правило право сильного, а самые крутые перцы сидели в Яване, нашей столице. Ребята там были реально суровые, не терпящие неповиновения и не раз объяснявшие всяким провинциалам их место огнём и мечом за меньшие дерзости, как я узнал из другого трактата. Там повествовалось, что какому-то удельному князю предписали отдать в пользу столицы ту часть своей земли, где росли некие нефритовые лотосы, тот попытался откупиться деньгами. В итоге пришла королевская армия, которая забрала и землю, и голову князя, и его казну, а заодно вырезала всю семью того, кто вякнул что-то поперёк царя-батюшки аж до третьего колена родства. В общем суровое магическое средневековье было суровым, прям на десять рулонов наждачной бумаги в туалете из десяти.

Остальные же тексты были про магию, но к моему великому сожалению были практически нечитабильны. Единственное, что я уяснил из них твёрдо, так это то, что применение местных колдунств было очень завязано на эмоции. Без сильно чувства некой энергией Кив не пальнёшь. А они, как известно, штука трудно описываемая даже на великом и могучем, что уж про местные абры-кадабры говорить. Нет, я со своей обычной бараньей упёртостью читал, что написано, но бог свидетель, там был какой-то лютый трэшак. Одно описание боевого приёма из Лестницы Огня к примеру включало в себя рассказ о наблюдении за сухим осенним листом, который падает в костёр и сгорает. Типа мысли о данном процессе должна привести обучающегося в то самое правильное эмоциональное состояние, когда он осознает всю тщетность бытия, неизбежность увядания всего и вся, а так же то, что увядшее и высохшее лучше всего вспыхивает ярким пламенем. На русском-то можно мозг сломать, а на иероглифах, которые мне объясняла мать один за другим это вообще был мрак и ужас. И это при том, что данным приёмом она сама владела. Только вот со слов матери, она вводила себя наоборот в состояние бешенства, представляя ненавистных ей людей. И со злобы шмальнула огнём в первый раз правильно, а потом пошло как-то полегче. То есть путей к одному и тому же действию было ещё и несколько… В общем магия оказалась отнюдь не какой-то человеческой физикой или математикой, где два и два ровнялись четырём, а сила тяжести постоянно тянула к земле.

Выяснилось и почему мне пока нельзя учиться чему-то кроме теории. До, примерно, полутора лет человек просто не может ничего освоить из-за слабости своего тела, в котором формируются энергетические магистрали для магии. Ну это если человеческим языком говорить, а не как мне сюсюкали. В этом плане вообще было гораздо приятнее общаться с отцом, чем с матерью. Если от него я, пытаясь умостить ноги в позу лотоса, мог услышать:

– Ступню ближе к телу, сын. Вот как у меня. И тогда станешь однажды таким же быстрым и стремительным, как твой папка или даже дед.

То от матери я бы скорее получил что-то вроде:

– Ножку ближе к телу. Какой ты у меня молодец.

Разговаривала она со мной серьёзно только в присутствии отца, в остальное же время приходилось терпеть и превозмогать, превозмогать и терпеть. Папаша правда в противовес был не склонен объяснять мне какие-то скучные иероглифы, предпочитая в свободное от тренировок время охоту, просто общение с матерью или посиделки с двумя своими товарищами, на которые меня не пускали вероятно из-за наличия там алкоголя… Но у всех людей свои недостатки, с некоторыми вещами просто следует смириться. К тому же это я всё понимаю и хочу послушать разговоры этих вояк, которые наверняка будут чертовски интересны. Обычному-то ребёнку показывать пьянки было бы непедагогично.

Хотя вопрос педагогики меня вообще довольно сильно занимал. Ладно мои неумелые попытки копировать движения и позу отца во время тренировок, для детей вообще норма повторять за взрослыми. Но вот то, что мать взялась сходу учить меня грамоте, едва я проявил интерес было несколько странно. Или местная письменность настолько зубодробительна, что ей специально начинают учить как можно раньше, прямо после того как маленький человек заговорит и целиком эти кракозябры вообще осваивают лет за двадцать? Учитывая иероглифы я бы конечно не сильно удивился, но всё же что-то тут было не так и вызывало к природной подозрительности. Только вот никаких признаков того, что родители, воины или служанка видят во мне что-то неправильное разглядеть не получалось.

Может тут, в магическом мире, не я один такой уникум, который опережает нормальное развитие? В конце концов люди тут творят вещи противные привычной мне физике и здравому смыслу. Может и взрослеют они раньше, чем это происходит на Земле? Всё же больший процент вундеркиндов – это нечто более правдоподобное, чем мужик, который может посадить тебя на каменный кол, выскочивший из земли, не вставая со стула.