Текст книги ""Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

Теперь ситуация иная. На неуправляемой ракете Р-1 удалось отработать основные части конструкции ракетного оружия. При желании, уже можно было применять её для ударов по позициям немцев. Правда, с результативностью «на кого бог пошлёт», поскольку точность ракеты оставляла желать лучшего, и обычные авиабомбы куда большей мощностью, чем головная часть «единички» с несколькими сотнями килограммов взрывчатки, и стоили на несколько порядков дешевле, и падали с самолётов точнее. А ещё – очень не хотелось давать немцам возможность что-либо почерпнуть из конструкции советской ракеты.

Сейчас Королёв, Глушко и другие конструкторы ведут работы по увеличению дальности, грузоподъёмности и точности уже управляемой ракеты. Но применяться в ходе этой войны она тоже не будет: на ней тоже только отрабатываются технические решения для последующих ракет. Но теоретически Р-2 уже сможет служить средством доставки тактических зарядов, когда изготовление их станет возможным. Реальным же средством устрашения нынешних союзников, когда их войска будут соприкасаться с советскими в Европе, станет только третья версия боевой ракеты. Ну, и, конечно какой-то из тяжёлых реактивных бомбардировщиков, для которого разрабатываются первые образцы моторов по подсказкам Воронцова. В первую очередь, Архипом Люлькой, получившим задание «довести до ума» двигатель, который он начал делать ещё в Ленинграде до войны. Тоже опытные работы, после которых и начнётся эпопея с конструкцией, известной Павлу, как ВК-1, РД-45 или RB.41 Nene. Не только по названию, но и по устройству. Лишь бы Игорь Васильевич успел сделать так, чтобы у Штатов изначально не возникло монополии на ядерное оружие.

Фрагмент 13

25

Вернулись с фронта ребята из концертной бригады Аркадия Шварца. Николай узнал об этом, появившись в общежитии у Клавдии, которая уже должна была родить. Счастливый Аркашка практически не спускал с рук чернявого мальчугана, замотанного в пелёнки, пока Клава не отобрала малыша, чтобы покормить и уложить спать.

Популярность бригады выросла настолько, что по возвращении в столицу ей предложили записать несколько песен на пластинку, и руководитель теперь согласовывал с деятелями из Радиокомитета, какие именно музыкальные произведения будут записаны.

– Ты не забыл, что моё имя не должно фигурировать среди авторов песен? – напомнил Николай, когда Шварц рассказал, какие песни он хочет записать.

– Не понимаю я вас, Николай Николаевич. Другие бы выгрызали право значиться на этикетке пластинки. За это же очень неплохие деньги полагаются.

– Вот и пусть другие выгрызают, а мне нельзя.

– Даже под псевдонимом?

– Даже под псевдонимом. Реши сам, кому из ребят эти деньги нужнее, и волевым решением назначь их авторами. Ну, или перечисли гонорары в Фонд обороны, но всё равно без упоминания обо мне, как авторе песен.

У ребят такая «бескорыстность» вызывала удивление, но, если честно, самому Демьянову было стыдно пользоваться результатами чужого труда. Даже если развитие событий пошло иным путём, и многие из этих песен уже не будут созданы настоящими авторами. Он сюда не наживаться попал.

Да, определённые «бонусы» его послезнание приносит. В том числе, и материальные. Да взять хотя бы первую Сталинскую премию, примерно треть которой он потратил на собственные нужды и нужды близких ему людей. Не говоря уже об улучшении жилищных условий в 1939 году и сейчас. Но внутреннее табу на желание стать «денежным мешком» (ну, «отравлен» он «тлетворным влиянием капитализма», при котором прожил больше тридцати лет, чего уж от себя скрывать) переступить не мог. Да и не был никогда по-настоящему богат, даже когда занимался мелким бизнесом. А значит, «никогда не жили мы богато, вот и нечего начинать».

Останавливаться в деле «впрыскивания» в общество действительно хороших, вдохновляющих песен всё равно нельзя, так что будут концертной бригаде новые «музыкальные номера» из числа тех, что записаны в заветной тетрадке, хранящейся в домашнем сейфе. Не сегодня, поскольку нет с собой ни её, ни гитары: ехал-то он для того, чтобы узнать, как дела у Клавы. Так что новый визит в бывшую общагу консерватории состоялся буквально в следующее воскресенье. А до этого два вечера подряд он развлекал Анастасию Кирилловну и гражданскую жену игрой на гитаре и исполнением совершенно незнакомых им песен: просто вспоминал, как это играется и поётся.

Немного беспокоила предстоящая встреча с Розой: Клавдия же наверняка уже сообщила ей, что Николай теперь – семейный человек. Мало ли как воспримет эту весть та, кого он лишил невинности? Спокойно восприняла. Без истерики или грустных взглядов и тоскливых вздохов. Как старого друга. Как, впрочем, и остальные члены концертной бригады, сильно повзрослевшие за то время, пока Николай их не видел. Не мудрено: на войне вчерашние мальчишки и девчонки взрослеют мгновенно.

Какие песни он передавал ребятам? «На безымянной высоте», которая, как он помнил, будет написана в 1960-е. «Махнём, не глядя», тоже сочинённую уже после войны. Помните?

Солдат хранит в кармане выцветшей шинели

Письмо от матери, да горсть родной земли.

Мы для победы ничего не пожалели.

Мы даже сердце, как HЗ, не берегли.

Что пожелать тебе сегодня перед боем?

Ведь мы в огонь и дым идём не для наград.

Давай с тобою поменяемся судьбою.

Махнём, не глядя, как на фронте говорят.

– И как вы, Николай Николаевич, умудряетесь настолько точно уловить все эти чувства, возникающие там? – поразился Валентин, трубач концертной бригады после того, как дозвучали строки другого шедевра:

Мне часто снятся все ребята,

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна, сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте.

– Мне ведь один раненый в медсанбате тоже рассказывал, что постоянно видит во сне тот бой, в котором полегла почти вся их рота. Разговаривает с убитыми друзьями, которые в этих снах живы и веселы.

Нет, признаваться в том, что всё это украдено у реальных фронтовиков, Демьянов не стал. Просто грустно улыбнулся, сказав чистую правду:

– И мне когда-то пришлось немного повоевать…

Шварца потрясла «Тёмная ночь» из фильма «Два бойца», который даже ещё не начинали снимать. Конкретно – слова:

Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому знаю: со мной ничего не случится!

– Эту песню буду петь я! – объявил он и тут же стушевался, услышав негромкий укоризненный голос жены:

– Аркаша! С твоим-то голосом?

– Ну, если не со сцены, то хотя бы для себя. И для тебя – дома.

– А это, Роза, конкретно для твоего исполнения, – объявил Демьянов, перебирая струны.

Широкие лиманы, зелёные каштаны,

Качается шаланда на рейде голубом…

В красавице Одессе мальчишка голоштанный

С ребячьих лет считался заправским моряком.

И если горькая обида

Мальчишку станет донимать,

Мальчишка не покажет вида,

А коль покажет, скажет ему мать:

'Ты одессит, Мишка, а это значит,

Что не страшны тебе ни горе, ни беда:

Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет

И не теряет бодрость духа никогда'.

В песне, исполнявшейся в другой реальности одесситом Утёсовым, пришлось заменить всего лишь последний куплет, поскольку об освобождении Одессы можно будет говорить в прошедшем времени ещё очень и очень нескоро:

Широкие лиманы, цветущие каштаны

Услышат снова шелест развёрнутых знамён,

Когда войдёт обратно походкою чеканной

В красавицу Одессу гвардейский батальон.

И, уронив на землю розы,

В знак возвращенья своего

Наш Мишка вдруг не сдержит слезы,

Но тут никто не скажет ничего.

И только тут Николай обратил внимание на то, что по щекам девушки текут слёзы. Обильно, что называется, в четыре ручья.

– Можно, когда я буду её петь, я стану говорить, что песня посвящается моему погибшему брату Михаилу? – произнесла она, всхлипывая.

– И сотням других одесситов, отдавших жизнь на фронте, – присев на корточки перед плачущим «воробушком», произнёс он, вытирая девушке слёзы. – Прости, я не знал его имени.

Жутко захотелось закурить, едва удержался, чтобы не «стрельнуть» у кого-нибудь из ребят.

Сотням других одесситов. Пожалуй, уже тысячам, поскольку Приморская армия, пока обороняла этот город, в значительной мере пополнялась за счёт местных добровольцев, среди которых оказался и брат Розы. Потом она обороняла Севастополь и наступала от него до Джанкоя, а теперь насмерть стоит под Симферополем, отражая натиск 11-й армии Манштейна, вновь перешедшего в наступление.

Да, эта немецкая армия понесла огромные потери, пока её гнали от Города русских моряков. Потеряла всю осадную артиллерию, обстреливавшую Севастополь. Включая гигантскую пушку «Дора», стреляющую снарядами весом в несколько тонн, для которой так и не успели достроить огневую позицию. Но Демьянов прекрасно знал, что германская промышленность очень сильна, и потери в живой силе и технике, за исключением таких монстров, как «Дора» и самоходные мортиры «Карл», уже восполнила. Но надежды на то, что Красной Армии не придётся уходить с полуострова, есть. По крайней мере, Константин Константинович Рокоссовский упоминал жёсткий приказ Сталина адмиралу Октябрьскому: не будет Черноморский флот и его авиация действовать в интересах Крымского фронта, не будет и адмирала.

Есть надежда на то, что выдюжат войска Крымского фронта, получившие богатый боевой опыт, лучше оснащённые оружием, самолётами (насколько Николай помнил из «своей» истории, в сорок первом там катастрофически не хватало современных истребителей, летали преимущественно устаревшие «ишачки» и даже И-15бис), танками, зенитными орудиями. Включая ЗСУ, собираемые на основе предложенных им модернизационных модулей. «Плечо» снабжения 44-й и 51-й армий, так и не терявших Керчь и Феодосию, намного короче. А конвои с боеприпасами и пополнением для Приморской армии, идущие в Севастополь, лучше защищаются кораблями Черноморского флота. Есть надежда на то, что «гвардейский батальон», в составе которого непременно будут одесситы, пройдёт под шелест боевых знамён под одесскими каштанами намного раньше, чем это было в другой истории.

26

Весть о начале наступательной операции с целью освобождения Харькова застала Демьянова в Горьком. Он даже выматерился в сердцах, поскольку всего-то пару месяцев назад писал информационную записку о том, что послужило причиной прорыва немцев к Сталинграду: двусторонний удар немцев в основание Барвенковского выступа привёл к окружению на нём сразу двух армий и потери почти двухсот тысяч человек. Харьков не взяли, зато «подставились» по полной программе. Ослабленный этим фронт не смог удержать натиска противника и покатился на восток. Скорее всего, примерно то же самое написал и Воронцов, которого, как был уверен Николай, тоже опрашивали на данную тему. И на тебе: как говорил Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять».

В честь чего начальника Группы Уполномоченных ГКО понесло в Горький? Зашился Михаил Ильич Кошкин, продолжающий курировать производство танков. Харьковский завод благополучно эвакуировали в Челябинск и Нижний Тагил, и теперь там наращивается производство «тридцатьчетвёрок», но сложностей с отладкой производства море. А тут ещё появились перебои в производстве лёгких танков Т-60 в Горьком из-за начала выпуска на их базе самоходок Су-76, тех самых «голожопых Фердинандов», как назовут машину после появления немецких противотанковых монстров. Тормозится и освоение серийного выпуска Т-70, как в этой истории назвали машину, более близкую по характеристикам к лёгкому Т-80. Только вооружённую не «короткой» сорокопяткой, а нудельмановской 37-мм автоматической авиационной пушкой, позволяющей бороться не только с пехотой и лёгкой бронтехникой противника, но и с самолётами.

Из-за сокращения выпуска бронекорпусов, вызванного сменой базовой модели лёгкого танка, лихорадит и «Красное Сормово», собирающее зенитные самоходные установки на основе шасси лёгких танков и самостоятельно производимых башенных установок ЗСУ. Они уже «раскатали губу» на возобновление производства спаренных установок с пушками Таубина-Бабурина, поскольку база Т-60 для спарки не подошла, а более прочное шасси Т-70 будет в самый раз. Но приходится ждать смежников. Вот и надо «разрулить» возникшие проблемы.

Не секрет, что время «классических» лёгких танков проходит. Немцы наладили массовый выпуск длинноствольных 50-мм противотанковых пушек, позволяющих успешно бороться даже с Т-34, а зачастую и с КВ. Кошкин показал Николаю любопытную статистику по поражению «тридцатьчетвёрок» по калибрам вражеских орудий: 51,6% опасных попаданий они «ловили» от 47-мм и 50-мм снарядов, по 7% – от снарядов 37-мм и 88-мм, 2% – от 105-мм гаубиц. При этом больше половины всех результативных попаданий по «тридцатьчетвёркам» приходилось в борт корпуса, 22% – в лобовую часть, а в башню – 19%.

Но эти машины имеющаяся броня ещё через раз спасает. А вот лёгкую «саранчу», как фрицы обозвали Т-30, Т-40 и Т-60, даже малокалиберные орудия прошивают «на счёт раз». Последняя попытка хоть как-то защитить лёгкие танки привела к увеличению наклонной лобовой брони Т-70 до 45 мм, но это действительно последняя попытка. Скоро в немецких противотанковых частях массово появятся длинноствольные 75-мм орудия, а на Панцеркампфваген-4 уже начали ставить их танковые модификации. Ещё год, и лёгкие танки можно будет использовать лишь в разведывательных подразделениях, а не в линейных танковых частях. Ну, или, как в случае с Т-70, применять в качестве шасси для зенитных самоходных установок. Или легкобронированных САУ с трёхдюймовкой ЗИС-3 на базе Т-60.

Но пока «саранча» нужна, остро нужна на фронте, и вопросы её производства требуется решать без промедления. Приказ Наркомата обороны о производстве десяти тысяч лёгких танков никто не отменял!

Когда-то очень давно, почти тридцать лет назад, во второй половине 1990-х, Демьянову довелось получать на Горьковском автозаводе новенькую «Волгу», но города он совершенно не помнил. И сравнивать его с нынешним Горьким он не мог. Да и сложно было бы сравнить, поскольку с 1942 по 1990-е город очень сильно разросся, большинство домов частного сектора заменили многоэтажки, массово строившиеся в хрущёвские и брежневские времена. Неизменными остались, пожалуй, лишь сливающиеся около него Волга и Ока, да Кремль на противоположном от Стрелки берегу Оки. Да и то – не факт.

В первый момент удивило наличие в глубоком тылу привычных по Москве и Ленинграду окон с газетными «крестами» на стёклах, но Николай тут же вспомнил, что немцы несколько раз предпринимали попытки разбомбить горьковскую промышленность. А в 1943 году им и вовсе удалось надолго остановить производство на заводе имени Молотова. Да и его приезд ознаменовался появлением высоко в небе немецкого двухмоторного разведчика.

Да, бомбили Горький. И в сорок первом, и уже в феврале 1942 года. Теперь, похоже, грядёт новая волна авианалётов. Ну, если судить о возобновлении разведывательных полётов.

Огня по самолёту зенитки не открывали: слишком высоко. К тому же, наверняка среди задач авиаразведчика значится выявление элементов системы противовоздушной обороны города. Самолёты с военного аэродрома, расположенного на правом берегу Оки, тоже не поднимали: бесполезно. «Юнкерс» плыл в небе километрах на десяти, и достать его базирующиеся на аэродроме истребители не в состоянии. Разве что, какой-нибудь Миг-3, но Демьянов не был уверен в том, что такие там имеются.

Тем не менее, обнаглевший Ю-88 всё-таки сбили! Как позже выяснилось, в момент появления разведчика в районе города совершал испытательный полёт взлетевший с аэродрома авиазавода № 21 Ла-5ФН (да, стараниями Павла Воронцова турбонаддув на АШ-82 поставили на целый год раньше, чем в иной истории). Его-то по радио и навели на германского стервятника при помощи радиолокатора.

Естественно, Уполномоченный ГКО не удержался от того, чтобы не наведаться на авиазавод и не повстречаться с Семёном Алексеевичем Лавочкиным. Он-то и рассказал все подробности перехвата.

Оказалось, что разведчик шёл на высоте 10 километров, вполне доступной для Ла-5 с форсированным наддувным мотором. Вдобавок ко всему, испытательный полёт был не просто облётом новенького истребителя, выкаченного из сборочного цеха завода. Семён Алексеевич умудрился «выдрать» из Нудельмана два экземпляра новой двуствольной пушки, чтобы попытаться установить её в крылья своей машины. Вот в присутствии представителя КБ-16 Арона Абрамовича Рихтера и проводили испытания машины, вооружённой этой новейшей авиапушкой. И так получилось, что вместо даже не планировавшихся в тот день учебных стрельб лётчик-испытатель впервые применил её против врага.

С Рихтером Николай был знаком по визитам в КБ. А сам конструктор прекрасно знал, кто «подсунул» идею устройства будущей НС-23–2 Нудельману. Так что не стал скрывать того, что одна из пушек отказала после первой очереди по «Юнкерсу». Но и её хватило для того, чтобы высотный разведчик «клюнул носом» и начал снижение. Добивал его пилот уже только из двух стволов.

– Пиропатронами для перезарядки не укомплектовали, – пояснил Арон Абрамович причину того, что одна из пушек больше не стреляла в воздухе. – Мы же только проверяли поведение самолёта с установленными «машинками» и полным боекомплектом.

– Это просто какой-то пожиратель патронов, – улыбаясь, «пожаловался» Лавочкин. – Шесть секунд, и боезапас кончился.

Правда, по нему было видно, что он очень доволен: с парой этих орудий секундный залп самолёта достигал просто фантастических 20 килограммов. Конечно, главный конкурент Семёна Алексеевича, Яковлев, тоже собирался поставить НС-23–2 на разрабатываемый Як-9, но из-за борьбы за массу машины (а значит, за её скорость) намеревался ограничиться использованием только одной авиапушки.

Впрочем, столь перспективное орудие показало себя и с не совсем положительной стороны: лётчик-испытатель отметил, что залп «из всех стволов» ведёт к потере самолётом скорости: пресловутое «эм вэ в квадрате пополам» никто не отменял. Но все замеры ещё только предстоит сделать, и уже по их результатам КБ Лавочкина придёт к выводу, сколько спаренных авиапушек будет стоять на машине, когда в серию пойдут и изделие Нудельмана и Суранова, и модификация самолёта с ним.

Фрагмент 14

27

Неделя в Горьком пролетела в трудах. Да что там рассказывать? На автозаводе удалось-таки «расшить» проблему с разделением потоков производства шасси Т-60, которые скоро будут использоваться только для постройки «вокруг него» Су-76 и пушечных ЗСУ, и нового лёгкого танка Т-70. Проблему очень непростую, поскольку дело касалось поставок смежников, «зашившихся» из-за срывов поступления сырья. Соответственно, заработало и «Красное Сормово». Пока не в полную силу, но после наращивания объёмов производства Т-70 на заводе имени Молотова выпуск 37-мм зенитных самоходных установок тоже вырастет.

Вообще у «Красного Сормово» или, иначе, завода № 112, это не единственная проблема. С трудом удаётся наращивать выпуск Т-34. И опять всё дело упирается в ритмичность поставок. А ещё – в недостаток квалифицированных кадров, поскольку часть специалистов ушла на фронт. Предприятие очень многопрофильное, делает и бронетехнику, и ЗСУ, и бронекатера и даже подводные лодки. Но в военно-морские проблемы Демьянов не лез: он просто «дуб» в этих вопросах.

Оставалась надежда на то, что после Горького удастся проехать и в Куйбышев, где на заводе полупроводниковых приборов наверняка найдётся, чем заняться. Но вместо этого пришлось срочно возвращаться в Москву. Срочно!

Всё началось с того, что, посещая цех сборки ЗСУ, Демьянов услышал, как горланит паренёк лет семнадцати, проверяющий вращение от ручного привода уже установленной башни боевой машины. Услышал и остолбенел. Парень закончил проверку и соскочил на бетонный пол.

– Слушай, что за песню ты только что пел?

– Не знаю, я только две строчки запомнил: больно уж мне понравилось, как они звучат. Вдохновляюще! Кажется, это песня украинских партизан.

«Партизан», мляха! Только тех, которые воевали против Красной Армии с сорок третьего аж по пятьдесят четвёртый год.

– Пойдём-ка со мной, поговорить надо.

– Да вы что, товарищ майор госбезопасности? Мне же работать нужно.

– Ничего. Сейчас кликнем мастера, он и распорядится, кто тебя подменит.

Мастер был крайне удивлён тем, что у чекиста возникли какие-то претензии (по лицу Демьянова было видно, насколько он потемнел лицом) к мальцу. А пока тот «вкуривал» чем это парень так не угодил московскому гостю, выяснились и подробности биографии рабочего.

– Да я Олежку вот с таких лет знаю, – опустил руку старый рабочий, чтобы показать рост подчинённого, когда он того увидел. – Его отец тут, у нас работал, пока на фронт не ушёл. Комсомолец, передовик, план постоянно перевыполняет. Моя дочка в школе, где он учился, математику преподаёт, говорит, что парень звёзд с неба не хватает, но и последних не пасёт.

– Родители откуда родом?

– Да испокон века наши, нижегородские. Почти соседи мои: в двух кварталах живём. И их родители здешние. Из крестьян, правда, а не из рабочих. Нижегородской, Пензенской и Казанской губерний.

Явились в кабинет заводского особиста, которого Николай выставил, приказав оставить ключ от дверей. А пока он беседует с парнем, поднять все документы на того и его отца, до ухода на фронт работавшего на заводе.

– Что я такого сделал-то? – недоумевал Олег.

– У меня к тебе ровно один вопрос: откуда ты знаешь эту песню?

– Да что в ней такого-то? Хорошие ведь слова: лента за лентой, патроны подавай, украинские повстанцы, в бою не отступай. Я специально у эвакуированных спрашивал, что значит слово «набои».

Хорошие? Для кого-то, может быть, и хорошие. Да только относится песенка к так называемым «повстанческим песням Украинской повстанческой армии», которая совсем в другой истории начала создаваться в марте 1943 года (а не 14 октября 1942, как врут националистические пропагандисты). А в этой, может быть, и вовсе не появится, поскольку вся верхушка ОУН уничтожена два года назад: Андрей Мельник, глава «консервативного» крыла организации был застрелен (предположительно, бандеровцами) в Италии, а вся верхушка «революционного» (или бандеровского) крыла погибла при взрыве начинённого взрывчаткой грузовика в Кракове. Предположительно – в результате мести «мельниковцев». Возможно, её пели на Западной Украине и до Майдана, но особую популярность она завоевала, звуча с его сцены в 2004 году.

– Вопросы здесь задаю я, – невольно вырвался у Николая «следовательский» штамп.

– Я же говорил уже: не знаю я всей песни, только две строчки и запомнил. Просто слышал, как её один человек пел.

– Что за человек?

– Эвакуированный. Безрукий инвалид. Он по соседству несколько дней угол снимал.

– Когда? Где? Откуда был эвакуирован? Куда переехал?

Парень с лёгкостью назвал адрес и сказал, что это было ещё два месяца назад. Откуда эвакуировался, не имел понятия.

– Куда уехал? Не знаю. Он говорил, что ему в эвакуации в Сибири не понравилось, и он решил перебраться поближе к родным местам, в Ворошиловград. Он, судя по говору, действительно откуда-то с Украины. Вот и перебирается потихоньку с востока на запад.

Ворошиловград. Он ещё не оккупирован немцами, но если рухнет Южный фронт, то уже в середине лета окажется под оккупацией. А того, чтобы вероятный попаданец оказался у немцев, допустить нельзя ни в коем случае. Не исключено, конечно, что они воспримут явившегося к ним с сенсационными заявлениями человека как очередного сумасшедшего, но рисковать нельзя: а вдруг его «предсказаниями» заинтересуется гестапо? В рядах германской контрразведки же служили не только палачи-дуболомы, среди них и действительно умные люди попадались.

Нужно срочно звонить Берии и поднимать на ноги весь Наркомат внутренних дел! Но сначала – поднять «на уши» городских чекистов, чтобы установили личность «майданутого». Просто ли «майданутого»? Не похоже, поскольку даже в 2004–2005 годах «схидняки», выступавшие против «диктатуры» Кучмы и его преемников, достаточно сдержанно воспринимали всю эту бандеровскую риторику и атрибутику.

Чёрт! Как мешают эти «защитники» мальчишки: уже через час прислали к кабинету «особиста» целую делегацию. Комсорг, парторг, начальник участка, два наиболее авторитетных цеховых ветерана. Вместо инструктажа коллеги пришлось отвлекаться на то, чтобы успокоить их.

– Не собираюсь я его арестовывать… Нет, ничего предосудительного он не совершил… Успокойтесь, товарищи! После того, как он ответит на все мои вопросы, он вернётся на своё рабочее место… Да, я обещаю это. Но не гарантирую того, что могут появиться новые вопросы, ради которых ему придётся ещё немного посидеть со мной… Да я же сказал: никакой вины за ним не значится… А вот это, извините, вам знать не положено. Не мешайте представителям органов внутренних дел исполнять свои обязанности… Я знаю про напряжённый план. И чем меньше вы будете отвлекать меня от дела, тем скорее он вернётся в цех.

С Лаврентием Павловичем соединили примерно через два часа. Всё-таки кодовые слова, придуманные после истории с Воронцовым, сделали своё дело, и Берия нашёл время, чтобы выслушать «Объект А-20/23».

Не стоит пересказывать тот птичий язык, на котором они общались по ВЧ, но после сообщения Демьянова задал вопрос:

– Вы уверены в этом?

– Так точно! Словесный портрет и перечень особых примет готовы, паспортные данные уже установили. Опрос свидетелей ведётся.

Да, за время ожидания звонка наркома чекисты побывали у хозяйки дома, где вероятный попаданец снимал «угол», просмотрели запись в домовой книге и даже порылись в собственной картотеке, перепроверяя регистрацию «гостя города».

– Какая цифра после дроби?

– По моим оценкам, от 05 и выше.

– Хорошо. Все данные отправьте через аппарат Бодо с завода, а сами немедленно выезжайте в Москву.

Что такое аппарат Бодо? Так в это время называют то, что впоследствии стало известно как телетайп.

– Но нужно начинать розыск немедленно, товарищ народный комиссар: я подозреваю, что это – враг.

– Даже так? Хорошо, доло́жите подробности по прибытию.

28

Разумеется, Николай сдержал слово и выпустил парнишку-слесаря. Строго-настрого запретив передавать любопытствующим о подробностях их разговора. А в качестве «официальной версии» приказал рассказывать, что так понравившаяся мальчишке песня популярна среди германских диверсантов, завербованных немцами. В общем-то, не так уж далеко от истины, за исключением её иновремённого происхождения.

Тот, правда, пытался возражать «ну, какой из однорукого диверсант?», но Демьянов отрезал:

– А ты знаешь, что фашисты для диверсий даже пяти-семилетних ребятишек используют? Уже известны случаи, когда такие вот мальцы, которых угостили конфеткой, подбрасывали замаскированные под кусок угля бомбы в угольные кучи на станциях. Забросили вместе с углём такую бомбу в топку паровоза, и нет локомотива! А сейчас забрасывают агентами не только получивших увечья пленных, но и тех, кому сами отрезали руку или ногу, чтобы они не привлекали к себе внимания чекистов. Подсветить фонариком цель для бомбардировщиков они и с одной рукой или без ноги в состоянии. Слышал, наверное, что когда завод имени Молотова бомбили, кто-то с его территории сигналил немцам, куда бомбы бросать?

Это майор знал не из служебных документов, это он помнил из материалов интернета по «прошлой» жизни. Но это действительно было! И подготовка несовершеннолетних в немецких разведшколах шла, и детишки, соблазнившиеся на угощения, не ведая, что они делают на самом деле, бомбы подбрасывали, и агентам руки-ноги резали, и цели на ЗИМе фонариками подсвечивали.

К тому времени, когда Демьянов добрался до Москвы, на Лубянку уже дошли сведения не только из Горького, но и из Чебоксар и Казани, через которые в Нижний добирался откуда-то из-за Урала предположительный «объект Г-20/05». Весьма интересные подробности: приезжал в город, селился где-то неподалёку от оборонных заводов, «наводил мосты» с местными криминальными элементами, а после единственного «дела», получив свою долю, снимался с места и отправлялся дальше на запад. Не жадничал, потому и ни разу не вступил с ворами в конфликт. Но между делом узнавал у них, что именно выпускается на том или ином заводе.

Всё это выяснилось после того, как подняли материалы «взятой» в Казани на очередной краже шайки, члены которой достаточно подробно описали «наводчика», помогшего им в одном из предыдущих «дел». А потом всплыл и аналогичный случай в Горьком.

Следующим местом, где жил около недели Ушаков Владимир Пантелеевич, как значилось в документах «эвакуированного», стал Арзамас. А поскольку Эйтингон, которому поручили дело, предположил, что «объект» перемещается по железной дороге, то ориентировки рассылали уже по более или менее крупным городам, соединённым с Арзамасом железнодорожным сообщением.

Вообще посвящение Наума Исааковича в тайну попаданцев из будущего вызвало у диверсанта шок.

– Так вот, значит, кто ты такой, цыганка? – укоризненно покачал он головой, когда Демьянов, на время розыска Ушакова освобождённый от исполнения обязанностей Уполномоченного ГКО, появился в его кабинете. – Это очень многое объясняет. И твои «подарки» для диверсантов, и «предсказания» моей судьбы, и познания о такой засекреченной спецоперации, как «Монастырь». Она что, действительно окажется столь важной, что о ней и спустя десятилетия помнят?

– Действительно, Леонид Александрович. Не знаю, настолько ли успешной, как мне известно, поскольку ход событий уже серьёзно поменялся, но одной из наиболее успешных в истории советских спецслужб – однозначно!

Да, ход истории поменялся. И продолжал меняться буквально на глазах.

Весеннее наступление на Харьков, так встревожившее Демьянова, было предпринято только с севера. А на Барвенковском выступе армии всю весну усердно зарывались в землю, минировали пространство между первой и второй, основной линией обороны, насыщались средствами противотанковой обороны. И когда немцы ударили в основания выступа, повторилась история с Курской дугой. Пусть и в куда меньших масштабах.

За неделю наступления 1-й Танковой армии Клейста 9-я армия генерал-майора Козлова отошла на северо-восток на 15 километров, но при этом сумела сохранить основную часть живой силы и артиллерии, продолжая упорное сопротивление. На северном фланге выступа 57-я армия Кузьмы Петровича Подласа, усиленная 23-м танковым корпусом генерал-майора Пушкина, крепко вцепилась в правый берег Северского Донца, хотя ради этого ей и пришлось оставить Лозовую и Лихачёво. 6-я армия генерал-лейтенанта Городнянского силами 21-го и 22-го танковых корпусов на левом берегу Северского Донца нанесла от Купянска фланговый контрудар севернее Балаклеи, создав угрозу окружения частям немецкой армии с тем же номером. В результате Паулюсу пришлось перебрасывать войска с севера, чем он ослабил давление на 38-ю и 28-ю советские армии.