Текст книги ""Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

Утром нас разбудил стук в дверь.

Светлана, поспешно натянув плавки и запинав под кровать мои труселя, обмоталась простынёй и помчалась открывать, поскольку из коридора уже слышалось жалобное «Ма-а-ам!».

– Ну, что, явилась! Ты почему ключ из замка не вытащила? Из-за тебя, вон, дяде Коле пришлось в кресле ночевать! – отыграла ситуацию в свою пользу Светка.

– Я не подумала, что ты не сможешь открыть... – пристыженно опустила глаза Ирина.

– Не подумала! Думай в следующий раз! – продолжала ворчать строгая мамаша, желание которой скрыть от дочери свои ночные похождения выдавала лишь капельку заметная суетливость. – Беги, давай, в номер! Я сейчас оденусь и приду.

Когда за дочерью закрылась дверь, Светлана, довольно хихикая, плюхнулась мне на колени и одарила поцелуем.

– Спасибо тебе! И тоже приводи себя в порядок: через два часа надо быть на парковке.

Прапорщик, которого обещал прислать Аверьянов, прикатил на «праворуком» полноприводном микроавтобусе «Мицубиси-Делика», года этак девяносто пятого, вместе с пятью солдатами. Микроавтобус явно немало побегал по Новой Земле, поскольку массивные хромированные дуги «кенгурятника» имели вмятины, а трещину в бампере местные умельцы скрепили проволочными стяжками, даже не закрасив потёртости на пластмассе.

– Какую машину гнать в Береговой? – по деловому осведомился ответственный после того, как мы представились друг другу.

Я ткнул пальцем.

– Только оттуда надо ещё две тюка с чаем перебросить в другие машины, а из них три тюка с прокладками – в эту. Вот накладные на машины и запчасти. А эта, заполненная от руки, на чай и гигиенически принадлежности. Считать будете?

– А как же! А чего это разные поставщики указаны?

– Потому что запчасти и машины – мои, а то, что в этой накладной – Галановой.

Прапорщик с бойцами, забравшимися в кузов, долго пытался разобраться, где в наваленных кучах металла тяга рулевая левая, а где гидроусилитель правый, пока не махнул рукой.

– Слушай, с тобой же не сразу деньгами расплачиваться?

– Со мной вообще деньгами расплачиваться не надо, это взаимозачётом пойдёт. А вот чай и эти... тампаксы считать придётся. Не поштучно, понятное дело.

Прапорщик заржал, представляя себе поштучный пересчёт. Тюки быстренько пересчитали, сверившись с указанным в накладных весом чая и количеством упаковок женских прибамбасов, и прапорщик поставил автограф в накладной, где Светка предусмотрительно указала номер своей АйДи.

– По машинам! – рявкнул прапорщик. – Долгов, ко мне!

Подбежавший парень лет двадцати козырнул.

– Вот, Колесов, водитель, который повезёт твоё барахло в Береговой.

– Отлично. Ты знаешь, как к верфям подъехать? Тогда оставишь машину там до утра. Завтра из неё выгрузим двигатель и тюки, после чего с оставшимися запчастями возвращаешься в ППД. Переночевать в Береговом есть где?

– Найдётся! – улыбнулся боец.

– Ну, тогда не жди меня, а выезжай прямо сейчас: мне ещё свой экипаж из гостиницы забирать. А он женский, долго собирается...

Мне, правда, собираться пришлось дольше, чем Галановым, которые, как оказалось, уже упаковали свои сумки и пялились в телевизор, снова говорящий по-русски.

Светка сама уселась за руль и бодренько вела машину по довольно оживлённой дороге. Вот блин, что секс животворящий с человеком делает!

– Так не привычно, что здесь можно спокойно, без конвоя ехать!

– Ты особо не расслабляйся! – поспешил я унять её благодушие. – Сюда время от времени чеченские банды из-за Амазонки прорываются. Так что автомат лучше под рукой держи. А ещё вернее неприятностей избежишь, если не будешь кататься в одиночку, когда я уеду в Порто-Франко. Лучше уж пристроиться за кем-нибудь и пыль поглотать, чем на таких «гостей» напороться.

На подъездах к Береговому, в подтверждение своих слов, я показал ей следы позапрошлогодних боёв.

Морские ворота Протектората Русской Армии я тоже помнил, поэтому, пересев за руль на блокпосту при въезде в Береговой, прямо покатил к приглянувшейся мне ещё в прошлый приезд гостиничке. Ночевать Галановым предстояло здесь всего пару ночей, поскольку, разгрузив «Урал», мы твёрдо намеревались снять для них домик. А чуть позже, когда придут деньги от Аверьянова, Светка собиралась купить собственный.

Десять тысяч метров под каблуком...

Какие, к чертям, десять тысяч? Это просто песня Валерия Сюткина вертится в голове... На Новой Земле самолёты редко-редко забираются выше четырёх километров. Просто потому, что серьёзной авиации здесь практически нет. У Ордена американские транспортники «Геркулес» и то на такой потолок не могут подняться, не говоря уже о легкомоторной авиации, которой я добираюсь до дома из Берегового. Маршрутом весьма замысловатым, поскольку нанимать самолётик под одного себя, любимого, жаба душит: Береговой, Москва, Алабама-Сити, Нью-Рино, Вако, Кадиз, Роки-Бей, Порто-Франко. Четвёртый день болтаюсь под безоблачным небом Нового Мира. С ночёвками в Алабама-Сити, Вако и Роки-Бей. Причём, не исключено, что в Кадизе мог бы ещё на сутки застрять, если бы, едва спустившись с попутного самолёта, прямиком не помчался по лётному полю к «Сессне», заканчивающей погрузку, узнать, куда она улетает. Расстроился, когда выяснил, что самолётик направляется в Новую Шотландию, но пилот спросил:

– А куда Вам надо?

– В Порто-Франко.

– У меня завтра туда рейс из Роки-Бей запланирован. Если такой вариант устраивает, подавайте мне вещи.

Подробно описывать, чем пришлось заниматься в Береговом в течение тех трёх недель, пока я там торчал, слов не хватит. Суеты было очень много, поскольку пришлось разрываться между строительством фанерного завода, верфями и заботами Светланы по обустройству дома.

Денег от Аверьянова долго ждать не пришлось. Уже на следующий день по нашему прибытию в Береговой они «капнули» на её счёт. А ещё через день пришёл расчёт за остатки товара, привезённого вместе с судовым двигателем: Светка решила сдать всё оптом, вместо того, чтобы самой бегать по магазинчикам. Поэтому жильё она себе снимать не стала, а сразу купила небольшой щитовой домик с тремя спальнями и гостиной. Предварительно написав заявление о желании стать подданной ПРА.

Стапель на верфях освободился через пару дней, и 33 числа, в понедельник, нам довелось присутствовать при закладке стального киля моей будущей посудины. Во время которой снова довелось пообщаться с Демидовым, находившимся в городе и наведавшимся ради такого события на верфи.

Всё было по-деловому, без торжественных речей: руководитель Протектората просто со стороны понаблюдал, как рабочие возятся со стальными деталями силового набора судна, а потом поманил меня рукой.

– Ты, взяточник, хоть бы рассказал, что из себя будет представлять твой кораблик. Да не красней, не красней! Чаёк твой действительно хорош оказался, но Аверьян тебя правильно вздул, чтоб в дальнейшем неповадно было. Рассказывай!

– Кино «Белое солнце пустыни» смотрели?

– «Верещагин, уходи с баркаса, взорвёшься»?

– Вот-вот! Этот тип судов так и называется – каспийский баркас. Мой – чуть крупнее, чем тот, из фильма. Длиной 25 метров будет, но каспийские баркасы в 1930-е и до 30 метров длиной строили. Восьмидесятисильный двигатель – для штиля и швартовки, а в открытом море будет ходить под парусами. 6-8 узлов должен развивать хоть под парусами, хоть на моторе. Это 11-15 километров в час.

– От пиратов на такой скорости не сбежишь!

– От пиратов поможет ДШК на рубке и его спарка с АГС на корме.

Демидов на несколько секунд задумался.

– Ты как-нибудь загляни к воякам на склады. Может, у них что-нибудь и более дельное подвернётся... Это, что ли, твоя заместительница будет?

– Эта. Светлана Галанова. Ну, а вас Михаил Степанович, всякий в ПРА знает.

– Ну, ну, болтай, болтай, льстец! Слушай меня внимательно, комсомолка. Этот обалдуй скоро отсюда укатит, а на тебе всё хозяйство останется. За качество постройки этого кораблика ты не только перед ним, а ещё и передо мной отвечаешь. Ясно? Будут работнички халтурить – дери их, как сидоровых коз! Я разрешаю.

Когда Демидов с охраной удалились, Светка недоумённо посмотрела на меня:

– Чего это он так проникся?

Что я ей мог ответить?

– Понимаешь, это что-то типа пилотного проекта. Если наша посудина нормально себя зарекомендует, её начнут клонировать для нужд Протектората.

После прихода оборудования для фанерного завода пришлось несколько дней бегать, чтобы заключить договора с ТЭС на подключение электричества и пара, а также с лесозаготовителями и химиками о поставках чурбаков железного граба и необходимых смол. Плюс никто не отменял контроля за установкой оборудования в только-только возведённом полукруглом ангаре. Куда бы за тридевять миров не перебрались наши соотечественники, а менталитет всё тот же остался: авось да небось – первые помощники... Так забегались, что чуть Новый Год по староземельскому календарю не пропустили.

На удивление, вечером 4 дня 6 месяца многие отмечали этот праздник, хоть и пришёлся он на ранее утро по здешнему времени. Особенно – если посчитать его по нашему, уральскому времени, отличающемуся от Московского на два часа. И во время праздничного завтрака Иришка долго меня пытала, как празднуют Новый Год на Новой Земле. А вечером мы все вместе любовались запускаемыми в разных концах городка сигнальными ракетами.

Ах, да! Я же забыл рассказать, что Светлана, купив дом, утащила меня из гостиницы в него.

– Я у тебя дома в Порто-Франко жила? Вот теперь и ты в моём доме поживёшь! Вот замуж выйду – тогда подумаем, стесняешь ты нас или нет. А пока мы с Наташкой вдвоём здесь хозяйничаем, считай, что это и твой дом! И не смотри на меня так! Да, выйду! Ты – мужик женатый и скоро к своей жене укатишь. Я тоже век одна сидеть не собираюсь. Ну, урвала с тобой кусочек бабьего счастья, пока была возможность. И ещё урву, когда месячные закончатся, даже не сомневайся! Но семью твою разрушать не собираюсь: я же вижу, что вы друг друга любите, и если б не спермотоксикоз, хрен бы ты со мной переспал. Считай, что я так расплатилась за твою помощь нам с Иркой! И трахнула я тебя не потому, что претендую на что-то, а просто... просто мужика очень хочется. Что так смотришь? Ты думал, это вы, мужики, нас трахаете? А хрен вам! Это мы вас имеем, если захотим!

Чем она мне всегда нравилась, так это своим здоровым цинизмом!

Беготня продолжалась до самого отлёта. Даже в понедельник Светлана везла меня на аэродром через фанерный завод, где полным ходом шёл монтаж оборудования, и верфь, на которой киль моего будущего судёнышка, как рёбрами, обрастал шпангоутами.

И вот «Сессна», доставившая меня из Роки-Бей, заходит на посадку на аэродром Порто-Франко.

Их было шестеро. Все в возрасте от 25 до 35. Переходили в разные дни и из разных городов России, но в течение одной недели. Объединяло их лишь то, что все оформляли документы по программе «Б» Ордена. То есть как малоимущие, которым полагалось пособие в размере тысячи экю. А ещё то, что в разное время ходили на различных парусных судах. Капитан, штурман, механик и трое матросов, ещё и отслуживших в морской пехоте. Именно их анкетные данные и примерные сроки перехода прислал мне Виктор Галанов на диске, который передала Светлана. Остальное – деньги на первое время, переправка в Береговой, съём жилья в Порто-Франко – на мне. И, по возможности, трудоустройство в ПРА. Им дали лишь мой адрес, сообщив, что после достройки судёнышка поступают в моё распоряжение в качестве членов судовой команды. А я, проторчав в Порто-Франко почти месяц, снова летел в Протекторат Русской Армии. На этот раз – вместе с Наташей и практически до самого мокрого сезона.

Девятиместная «Сессна Караван» с увеличенными для посадки на грунт колёсами, на которой я летел из Кадиза через Роки-Бей, подходила для этого прекрасно, и я заранее телеграфировал в Виго её пилоту, Джо, чтобы он связался со мной, когда прилетит в Порто-Франко. С Джо мы договорились, и в назначенный день восемь из десяти будущих членов экипажа моего судёнышка грузились в самолёт.

Как бы мне ни хотелось побыстрее добраться, но больше двадцати часов в воздухе ни один лётчик за сутки не выдюжит, так что я не стал издеваться над Джо, и мы переночевали в аэродромной гостиничке Нью-Рино. И лишь во второй половине следующего дня, после дозаправки в Москве, были в Береговом.

Светку мы не извещали о времени прибытия, хотя о том, что мы прилетим, она знала. Естественно, такой оравой мы к ней нагрянуть не могли: её домик нас просто не вместил бы. Поэтому поступили, как приличные люди – устроились в гостиницу, и уже потом я связался с ней, разыскав свою управляющую на заводе.

Явилась она через полчаса, успев захватить из дома дочь, которая едва не сбила меня с ног, бросившись обниматься.

– Дядя Коля! Как здорово, что ты приехал! А я в школу пошла! И у меня теперь новый папа!

Похоже, Светлана времени зря не теряла и за время моего пребывания в Порто-Франко исполнила свою угрозу выйти замуж.

– Вот находка для шпионов! – засмеялась Галанова. – Уже всем растрезвонила! Алексей всего-то неделю у нас живёт, мы ещё ничего сами не решили, зато дочь уже за нас решение приняла!.. Ничего слышать не хочу, ужинаете сегодня у нас!

Кандидат в мужья Светланы оказался судостроителем из Нижнего Новгорода, переселившимся на Новую Землю около года назад. После очередного сокращения штатов перебивался в коммерческих фирмах водителем собственной потрёпанной «Газели». Жена, сидевшая без работы, не выдержала безнадёги и уехала с дочкой в Кировскую область к родителям. А следом пошла чёрная полоса проблем на работе. В это время на Алексея вышел вербовщик, набиравший специалистов на верфи. Жильём обзавестись супруги так и не успели, а грузовая «Газель» требовала капитального ремонта двигателя, и все деньги, вырученные от распродажи скудного имущества, он переслал ребёнку. Поэтому тридцатидвухлетнему мужику пришлось переходить через Ворота по программе для малоимущих. Ну а здесь, добравшись до Берегового, поступил работать на верфи, где они с Галановой и встретились. Был он всего сантиметров на пять выше Светланы, но крепкий, жилистый. Несмотря на то, что в своё время закончил лишь техникум, выглядел он довольно неглупым человеком. Впрочем, каждый быстро умнеет, если жизнь поколотит. И по тому, как Лёша общается с Иришкой, мне сразу стало понятно: всё у них со Светкой будет в порядке.

За ужином мы переговорили с Алексеем о возможности пристроить прилетевших со мной мужичков на постройку моего баркаса.

– Я думаю, руководство не будет против. Особенно – если среди них есть механики и электрики. Ну, а если ты говоришь, что все они на парусных судах ходили, то при установке рангоута и такелажа им вообще цены не будет! Нас-то готовили для постройки исключительно моторных судов...

Так оно и оказалось: ребят взяли с удовольствием, поскольку людей, как и практически на любом производстве в ПРА, не хватало катастрофически. Единственное, по поводу чего сокрушался директор верфи, было моё предупреждение о том, что со спуском баркаса на воду они увольняются и уходят со мной в плаванье.

– Нисколько ты, Николай, о нуждах производства не думаешь!

– Уж извини, Вячеслав Павлович, но своя рубашка ближе к телу. Я мужиков специально в качестве судовой команды за ленточкой вербовал. К тебе я их определяю только потому, что им на моей посудине ходить, а так они её будут знать до последнего винтика.

За время моего отсутствия оборудование фанерного завода было смонтировано, опробовано, и теперь оставалось лишь запустить всю линию. А потом отправить на полигон первые партии готовой фанеры с различным количеством слоёв.

Обстреливали фанерные листы из различных видов оружия, и результаты оказались вполне предсказуемыми. Закреплённая лишь по краям «мишень» размерами один на один метр неплохо выдерживала несколько одиночных выстрелов в круг диаметром 20 сантиметров, после чего начинала растрескиваться. Длинная очередь приводила к тому же результату. А вот когда за листом-мишенью находилась твёрдая преграда, пятимиллиметровая фанера из железного граба выдерживала 30-50 попаданий в двадцатисантиметровый круг из пистолета, револьвера или девятимиллиметрового пистолета-пулемёта с расстояния 10 метров. Увеличение калибра вело к снижению количества патронов, необходимых для пробития, хотя всё зависело от характера пули: тупогловые фанера держала лучше. Но простреливалась даже одиночными выстрелами из более серьёзного оружия. Семиислойка толщиной 9-10 мм держала 20-30 автоматных пуль калибром 5,45 и 5,56 мм с сотни метров, но не могла надёжно защитить от калибра 7,62. Лист, толщиной 15 мм, успешно противостоял «Калашникову», а «двадцатка» – пулемёту винтовочного калибра с двухсот метров. Самое сложное испытание – обстрел из ДШК с тех же двух сотен метров – удовлетворительно прошли лишь три сложенных вместе двадцатимиллиметровых листа: пробитие наблюдалось после 5-8 попаданий в двадцатисантиметровый круг.

Полученные результаты позволяли сделать вывод: наш материал прекрасно годится для усиления бронирования. Ведь даже тридцатимиллиметровая автоматическая пушка 2А72, говорят, при стрельбе очередями в одну точку способна проломить танковую броню, но реальных условиях мало кто будет высаживать полный магазин или половину пулемётной ленты в одно и то же место. Поэтому можно смело говорить, что обшивка нижней части щитового домика, какие массово строились в ПРА, листами пятнадцатимиллиметровой фанеры из железного граба обеспечивает надёжную защиту его обитателей от пистолетного и автоматного огня, а также случайных попаданий из пулемётов винтовочного калибра.

Была замечена ещё одна особенность нашего материала: для улучшения его характеристик шпон нужно было просушить, как можно лучше. Фанерные листы, постоявшие на солнышке пару дней, пока до них дошла очередь, держали пули немного лучше, чем только-только привезённые с завода. И перекройка техпроцесса под эту особенность материала стала нашей со Светланой задачей. Впрочем, задачу удалось решить без существенной перестройки производственной линии: мы просто установили по паре трубчатых электронагревателей над и под листами шпона, идущего по конвейеру на подготовку к склейке. Результат этого ухищрения стал заметен сразу. Например, шестисантиметровый «бутерброд» пробивался из крупнокалиберного пулемёта после попадания не 5-8 пуль, а уже 7-10.

Заодно нашли применение и отходам, в которые изначально собирались отправлять цилиндрические болванки, оставшиеся после лущения шпона. После их распиливания вдоль получившиеся планки тоже прекрасно шли на «бронепояс» домов, имитируя бревенчатую стену.

Я даже не сомневался в том, что военные наложат свою лапу на половину выпускаемой продукции, а торговлю фанерой из железного граба с моего завода объявят государственной монополией. Поэтому подсуетился и успел выкупить пятьсот листов материала из первой серийной партии для своего баркаса. Причём, не абы какого, а с пропиткой спирторастворимым бакелитовым клеем (основная масса продукции шла с более дешёвой пропиткой бакелитовым лаком, позволяющим использовать фанеру в тропическом климате ПРА). И теперь долбил руководителя верфи требованием изменить проект ради дополнительной обшивки этой фанерой не только рубки, но и корпуса судна поверх бортовых досок железного граба. А что? Гулять, так гулять!

Из-за чего мне пришлось спорить до хрипоты, так это из-за цены готовой продукции. Чиновников, особенно военных, понять можно: им всегда нужно всё, вчера и бесплатно. А я свою кровную денежку в производство вложил, поэтому хочу, чтобы оно работало долго-долго, денежку мне приносило, да ещё и развивалось. Поэтому наши споры пришлось окончательно решать в кабинете Аверьянова, как оказалось, вовсе не питавшего ко мне неприязни из-за истории с чаем. Сошлись на компромиссе в мою пользу: в расчёт цены, кроме затрат на выпуск продукции, включили не только амортизацию оборудования и пятнадцатипроцентную нормативную прибыль, но и пятнадцать (я настаивал на двадцати, а вояки наотрез отказывались давать хоть сколько-нибудь) процентов отчислений на модернизацию и расширение производства. Правда, эти 15% давались мне только на пять лет, после чего нужно будет рассчитывать лишь на собственные средства, если захочется ещё что-нибудь улучшить.

За такую уступку мне удалось вытрясти из военных серьёзно пострадавшую во время боёв под Береговым зенитную установку ЗУ-23-2. Водителю буксировавшей установку машины сильно повезло: на мину, заложенную чеченцами, он наехал колёсами не своего грузовика, а зенитки. В результате взрыва оборвало кольцо буксировочного дышла и покорёжило массивную транспортировочную платформу, на которой установлен станок. Кувыркнувшись после подрыва, зенитка лишилась кронштейнов крепления патронных ящиков, но сам станок, механизмы наводки и стволы не пострадали. И я, присмотрев сей покалеченный агрегат на военных складах, намеревался «отсечь лишнее», заблиндировать и поставить установку на корме своего судна.

Помощь членов моего будущего экипажа значительно ускорила работы по постройке баркаса. Дней за пятнадцать до условного начала мокрого сезона, когда мы с Наташей собрались в Порто-Франко, уже вовсю шёл монтаж оборудования рубки. В принципе, через пару-тройку недель баркас можно было бы спускать на воду и завершать достройку на воде, но наступающий мокрый сезон ставил на этом крест, поскольку в шторма работать на судне, стоящем на воде, будет не просто невозможно, но и опасно. Поэтому спуск откладывался до начала сухого сезона, а бригада судостроителей за это время должна завершить внутреннюю отделку. «Весной» останется лишь установить рангоут и такелаж, и после испытаний отправляться в пробное плавание.

В Порто-Франко решили идти морем: пора было на собственном опыте узнать, что такое мореплавание Новой Земли. И накануне отплытия Светка с Алексеем закатили нам прощальный ужин. Тут я и объявил ей о своём решении.

– Мы подумали, и я решил... – начал я с известной ещё в советские времена присказки. – В жизни, Светлана, всякое случается. Кто знает, что будет завтра, через месяц, через год. Поэтому хочу вручить тебе вот такой документ...

– Ты чего это такой официальный? – попыталась сбить меня с настроя Галанова. – Сделай личико попроще!

– Не время! Я хочу вручить тебе документ, согласно которому вся моя собственность в Береговом переходит тебе в случае моей смерти и смерти моих прямых наследников в лице моей жены Натальи Викторовны Колесовой и Ивана Андреевича Колесова. Если наша смерть достоверно не установлена, ты становишься собственником этого имущества через семь лет после того, как нас в последний раз видели живыми. До того момента ты управляешь этим имуществом и распоряжаешься им в моих интересах.

– Ты чего это? – насторожилась Светка, машинально приняв от меня бумагу. – Ты всякие дурные мысли из башки выкинь! Чего ерунду мелешь?!

– Да не ерунда это, а предосторожность, – поддержала меня Наташа. – Мало ли что в этом мире может случиться? Вон, вы сюда с Колей ехали под серьёзной охраной, и то в приключение вляпались. А мы завтра морем отправляемся, где пиратов немеряно.

– Ага! На судне, вооружённом до зубов, потому что везёт взрывчатку для работ по строительству железной дороги в Нойехафен, – пробурчала моя управляющая.

– Вот именно – взрывчатку! – парировала Наталья.

– Типун тебе на язык! Не знаю, ребята, о чём вы думали, но... не нравится мне это.

– Не нравится, что минимум на семь лет, в случае чего, тебе высокооплачиваемая работа гарантирована? Или что мой завод твоим может стать?

– Мысли ваши не нравятся! Накаркаете, блин!

Светка вдруг схватилась за рот, подскочила и умчалась в сторону туалета, провожаемая нашими удивлёнными взглядами.

– И давно это у неё? – осторожно спросила супруга у Алексея, сидящего, как на иголках.

– Да недели две... – покраснел тот, понимая, на что намекает Наташа.

– Ну, тогда прими мои поздравления и отправляй её к гинекологу! – улыбнулась жена и погрустнела.