Текст книги ""Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

56

Как и следовало ожидать, пусковую установку для РС-50 обозвали «Орга́ном». А какое иное название подойдёт для двух рядов труб, 13 сверху и 12 снизу, из дельта-древесины, «обвязанных» прочной рамой? Такой ящик цепляется на два подвесных приспособления каждого из нижних крыльев И-153. Хреновая конструкция с точки зрения аэродинамики, но сделать что-то вроде УБ-32, применявшихся в мире Демьянова для пуска неуправляемых ракет С-5, не представляется возможным: алюминий в Стране Советов пока в жутком дефиците. Вот и приходится извращаться.

Имея уже отработанную технологию изготовления РС-82, РС-132 и их «сухопутных» аналогов Р-8 и Р-13, создать мини-ракету для использования штурмовиками большой проблемы для старых товарищей Аборенкова из НИИ-3 не составило. Особенно – имея рекомендацию из ОПБ-100. Четыре 40-мм пороховых шашки от РС-132, восьмилепестковый «ножевой» раскрывающийся от потока набегающего воздуха штампованный стабилизатор, закручивающий ракету для придания устойчивости в полёте. Тротиловая шашка в оболочке из надсечённого чугуна и контактный взрыватель. Ну, и ракетный двигатель, запускаемый электрическим импульсом.

Это первый вариант. Второй – то же самое, только шашек три, и взрыватель дистанционный, а заряд выстреливает прямо по курсу сноп штампованных железных стре́лок-флешетт. Учитывая, что дистанционный взрыватель срабатывает на удалении от места пуска около 500 метров, вполне можно применять и в воздухе по самолётам противника. Облако из почти тысячи стрелок весом чуть больше грамма много дел наделает в алюминиевой конструкции самолёта. Три-четыре ракеты по позиции зенитки, и об её расчёте можно даже не вспоминать. А что будет, если штурмовик накроет такими колонную грузовиков, перевозящих пехоту, то и представить жутко.

Для чего дельта-древесина? Да из-за её огнестойкости. Конечно, со временем пламя ракетных двигателей и её прожжёт, но сотню залпов «Орган» вполне себе выдержит. А дольше самолёты фронтовой авиации просто не живут.

Дальше по задумке Демьянова – ещё проще. Лёгкая труба-направляющая с раструбом на заднем конце для отвода пороховых газов, вышибной заряд, с небольшой задержкой зажигающий пороховой заряд маршевого двигателя. И ромбовидная в продольном сечении надкалиберная боевая часть. Ничего не напоминает? Ну, здесь, в 1940 году, никому точно ничего не напоминает. А вот ему, не единожды державшему в руках РПГ-7…

Впрочем, с Аборенковым по поводу этого оружия пришлось пободаться. Ну, не верил он в то, что сталь может быть не разрушена взрывом или кинетической энергией стальной или чугунной болванки, а прожжена за ничтожные доли секунды. Пришлось привлекать к работе НИИ-6, где достаточно быстро соорудили макет для испытания: кусок толстой броневой стали, в десятке сантиметров от которого разместили заряд с простейшей конусообразной воронкой. Подрыв по проводам заряда, и… шок «боеприпасников», рассматривающих дырку с оплавленными краями.

– Есть повод для исследований? – ехидно спросил Николай инженеров, всё ещё недолюбливающих его после памятной стычки с Гринбергом.

Стоит ли описывать то, как засуетились эти люди, мгновенно сообразившие, что направление способно «потянуть» на серьёзные правительственные награды?

Чтобы не перебирать массу вариантов в ходе отработки будущего класса боеприпасов, пришлось прочесть краткую лекцию по теории их использования. Ну, из того, что Николай помнил из будущего.

– Броню прожигает струя продуктов горения взрывчатого вещества и материала облицовки воронки, формирующаяся вдоль её геометрической оси. Без облицовки её действие значительно ослабляется. Оптимальным вариантом облицовки воронки является медь, хотя могут быть использованы и другие металлы: алюминий, сталь, свинец и так далее. Но свинец слишком легкоплавок, а алюминий лёгок. Примерная глубина действия кумулятивной струи – от нескольких сантиметров до нескольких десятков сантиметров не только стали, но и бетона.

– Десятков сантиметров? – поразился кто-то из инженеров.

– Десятков. 400–600 миллиметров для достаточно мощного боеприпаса – не предел. Точно вы выясните опытным путём. Поражающие факторы заброневого действия такого боеприпаса – высокая температура струи, брызги расплавленного металла брони и, в закрытом пространстве, скачок давления. Например, в танке с задраенными люками. А поскольку даже в этой железной коробке всегда есть чему гореть, то оно и горит.

Дружные смешки сотрудников НИИ, не единожды наблюдавших справедливость этих слов.

– Глубина прожигания также зависит от многих других факторов. Наиболее важные из них – форма кумулятивной воронки, которую вам потребуется рассчитать и оптимизировать, исходя именно из теории горения, незнанием которой меня попрекал товарищ Гринберг, и используемое взрывчатое вещество. Оптимальны смеси на основе гексогена, на разработке технологии массового производства которых, как вы помните, я так настаивал.

Имеется ещё один важный фактор: бронепрожигающая или кумулятивная струя резко снижает свою эффективность при использовании во вращающихся боеприпасах. Например, в снарядах, выпущенных из нарезных орудий. В этом случае толщина прожигаемой брони примерно равна двум калибрам воронки. Грубо говоря, бронепрожигающий снаряд от «сорокопятки» будет способен пробить около восьмидесяти миллиметров броневой стали, снаряд «полковушки» – сто двадцать, сто тридцать миллиметров. Невращающиея боеприпасы, например, малокалиберные авиабомбы весом полтора-два килограмма, уничтожить любой, даже перспективный танк с бронёй более 100 миллиметров.

А что? Подсказать идею ПТАБов можно и за три года до того, как она зародится в умах «вооруженцев».

– Но разрушение воронки при попадании боеприпаса, например, в выступающую деталь, полностью или частично нейтрализует его действие. Кроме того, необходимо свободное пространство для формирования кумулятивной струи. Приблизительно равное глубине воронки. А это значит, что такой боеприпас должен иметь лёгкий обтекатель с ввинчивающимся в его головную часть взрывателем мгновенного действия. Вот в этом и будет состоять ещё одна ваша задача – разработка такого действительно надёжного взрывателя. Учитывая скорость полёта артиллерийского снаряда.

– А для авиабомбы?

О, кто-то уже заинтересовался будущими ПТАБами!

– Скорость падающей авиабомбы, конечно, намного ниже, но это не значит, что в ней должен стоять намного более худший взрыватель

Из-за поднявшегося возбуждённого шума пришлось взять паузу в несколько секунд.

– Товарищи, давайте всё-таки вернёмся к теории. Бронепрожигающие или кумулятивные боеприпасы – не панацея. Как я уже сказал, даже частичное разрушение воронки приводит к снижению эффективности её действия или полной его нейтрализации. Сама кумулятивная струя очень чувствительна к свойствам поражаемого материала. Идеальная для неё среда – монолит. Несколько слоёв разнородных материалов различной плотности также могут частично нейтрализовать её действие. Например, обыкновенные доски на броне, поверх которых брошен лист жести. В этом случае струя прожжёт жесть и доску, но «завязнет» даже в тонкой броне. Пожалуй, это все теоретические основы, которые вам будут достаточны для работы. Остальное постигайте самостоятельно.

– Вы намеренно затягиваете работу над столь перспективными боеприпасами, ограничившись лишь общими словами, – возмутился кто-то из руководства.

Благо, не добавил «это вам просто так не сойдёт», памятуя эпопею с Гринбергом.

– Вы не забыли, что мы ещё при наших первых… спорах выяснили, что я не специалист ни в химии, ни в теории горения? В отличие от сотрудников вашего института. Поэтому я просто не способен порадовать их необходимыми графиками и формулами. Я предоставил вам доказательство работоспособности идеи и ключевые положения, которых следует придерживаться при создании перспективного оружия. Кстати, уже разрабатываемого инженерами нашего вероятного противника. Которые, как вы понимаете, тоже не спешат делиться с нами всеми подробностями своих исследований и теоретических наработок.

А что? Будут готовые технические решения – будет и от чего плясать, разрабатывая прототип ручного противотанкового гранатомёта. На три года раньше немцев и на два года – американцев. Ведь для этого будет всё: и маршевый ракетный двигатель от РС-50, и кумулятивная боевая часть. Останется лишь собрать это всё воедино, разработать лёгкую пусковую установку трубчатого вида, откалибровать прицел и отработать тактику применения. Вряд ли этот РПГ попадёт в войска на этапе приграничного сражения, но ко времени боёв на дальних подступах к Москве наверняка скажет своё веское слово.

57

Именно в этот период «царской немилости», в первых числах июня, очень порадовал Олег Лосев. Вернее, его подчинённые из лаборатории полупроводниковых приборов, наконец-то собравшие первую партию работоспособных танковых и самолётных переговорных устройств на транзисторах. Мало того, у них получилось изготовить транзисторный заменитель умформера – механического устройства, преобразующего низкое постоянное напряжение бортовой сети в более высокое.

В общем-то, невелика сложность для современной Демьянову-старику электроники: мощный задающий генератор, работающий на первичную обмотку трансформатора, и выпрямитель с фильтром на вторичной обмотке. Но это – для века, избалованного всевозможными электронными «прибамбасами». А для 1940 – настоящее чудо техники. Одна «батарея» мощных (по полтора ватта рассеиваемой мощности каждый) транзисторов чего стоит. В условиях, когда завод по производству полупроводниковых приборов только-только готовится к началу работы, а каждый «кремниевый триод» собирается в лаборатории Лосева, можно сказать, вручную. И мощная сборка-«столб» в каждом плече двухполупериодного выпрямителя. Мощная не из-за высоких токов, а из-за напряжения под сотню вольт, которое приходится выпрямлять этим диодам. Зато, благодаря использованию частоты преобразования 1000 герц, объёмы и вес трансформатора вышли небольшими.

При демонстрации ему пятидесятилетний начальник Управления связи РККА комдив Найдёнов немедленно принялся расспрашивать молодых ребят, пропахших канифольным дымом, как скоро эту продукцию можно будет поставлять в войска.

– Запуск завода запланирован в начале сентября. Значит, на радиозаводы его продукция поступит в октябре. А в ноябре можно начинать войсковые испытания.

– Долго, – огорчённо покачал головой Иван Андреевич.

То ли чувствовал, что уже через полтора месяца ему придётся сдавать дела генерал-майору Галичу, то ли уже знал, что к этому идёт дело.

– Увы, – не смог порадовать его присутствующий здесь же Дмитрий Фёдорович Устинов. – Люди и так изо всех сил стараются, достраивая завод в Куйбышеве.

Найдёнов ещё не знает, сколько возни предстоит с отладкой техпроцессов, с уменьшением брака готовой продукции. Так что реально ТПУ и самолётные переговорные устройства и «бездвигательные умформеры» начнут поступать в войска только не раньше мая. Пока же радиофикация авиации и танковых войск требует именно имеющихся преобразователей. А другие рода войск – массы сухих батарей типа БАС-60 и БАС-80.

Удивило начальника Управления и использование при монтаже переговорных устройств самодельных печатных плат, сделанных из гетинакса с наклеенной на него медной фольгой.

– То есть, не нужны эти вечно болтающиеся провода?

– Так точно, товарищ комдив, – кивнул Николай. – И это позволяет многократно увеличить стойкость приборов к вибрациям. После покрытия той стороны печатной платы, с которой производится пайка, самым непритязательным лаком, исчезнет и влияние атмосферных осадков. Грубо говоря, при повышенной влажности пайка не будет корродировать. А ещё – резко уменьшаются объёмы приборов, как вы наверняка заметили.

– Стойкость к вибрации, – что-то вспомнил Иван Андреевич.

– У разработанных товарищем Лосевым полупроводниковых триодов полностью отсутствует характерный для радиоламп микрофонный эффект, вызываемый передачей вибрации на управляющие сетки радиоламп. И это тоже положительно скажется на качестве звукового сигнала, – подсказал Демьянов.

– И никакого дополнительного катодного напряжения. Чудо-приборы какие-то, не имеющие недостатков.

– Ну, почему же не имеющие? Недостатков у них пока тоже предостаточно. Например, низкое напряжение питания, критичность даже к кратковременной переполюсовке питания, низкий, в сравнении с радиолампами, коэффициент усиления, малая выходная мощность, низкая рабочая частота. Так что на данном этапе эти приборы можно использовать только для усиления так называемой речевой части звукового диапазона. Можно предполагать, что со временем удастся преодолеть эти недостатки, кроме боязни обратного напряжения, и тогда получится делать радиостанции целиком на полупроводниковых триодах. Но это – только в отдалённой перспективе. Главное то, что в этом направлении мы далеко впереди всего остального мира.

Минимум лет на пятнадцать впереди.

Ох, уж эта электроника! Николай прекрасно знает, как сделать, чтобы авиационные эрэсы могли поражать вражеские самолёты, даже не попав в них. Просто применив схему, уже использующуюся в миноискателе: генератор высокой частоты, индукционная рамка и приёмник отражённого сигнала, реагирующего на наведённую в металле индуктивность. Только вместо писка в наушниках – большой бабах головной части реактивного снаряда, начинённой готовыми поражающими элементами. Но… Нужно высоковольтное питание радиоламп схемы. А анодная батарея типа БАС сожрёт львиную долю массы полезной нагрузки. Выход – исключительно в переходе на транзисторную схему с питанием от низкого напряжения. Да вот только коэффициенты усиления лосевских транзисторов пока ещё «пляшут» в диапазоне от 8 до 25.

Проводив высокое начальство, зам начальника ОТБ решил «ковать железо, не отходя от кассы». На правах друга семьи (тёща дружит с «матенькой», да и Кира давно знакома с самим изобретателем транзистора), Николай давно с ним на «ты».

– Олег, у тебя прогресс в разработке полевых транзисторов имеется?

– Очень сложная проблема. Как ты и предупреждал, те, что с изолированным затвором, очень чувствительны к пробою статическим электричеством. Если всё заземлять, то работают стабильно. Но стоит на секунду забыться и коснуться рукой без заземлительного браслета входных цепей схемы, как можно получить сожжённую дорогостоящую деталь. А с теми, что на электронно-дырочном переходе, пока набираемся статистики по эффективности различных присадок. Если бы не твои рекомендации по тому, какая присадка к кремнию даёт тот или иной эффект, так бы и плутали в потёмках. Да и вообще процент брака при изготовлении даже кремниевых исходных подложек просто гигантский. Знал бы ты, каких усилий нам стоит получить этот чёртов кремний требуемой чистоты!

– Знаю, Олег. Знаю.

Ещё бы Демьянову, начинавшему свой трудовой путь с электроники, не знать, с какими проблемами сталкивалась советская микроэлектроника. Да и не только советская. Чистота исходного кремния – проблема проблем всех разработчиков транзисторов и микросхем. И бракованные приборы в этом деле на начальных этапах разработки полупроводниковых элементов всегда многократно превосходили по количеству годную продукцию.

– Может, заняться другими видами полупроводников? Ну, ты упоминал германий и арсенид галлия.

– Лучше забудь. С германием немного проще, но транзисторы на нём получаются с очень высокими шумами и токами утечки. С арсенидом галлия мороки куда больше, чем с кремнием. Нет, Олег. Будущее именно за кремнием, и именно им надо заниматься, как бы ни было трудно.

Сам собой напрашивающийся вопрос «Да откуда ты знаешь?» звучал в их спорах на производственные темы не единожды, и Демьянов всегда отвечал на него фразой «Считай, что это гениальное прозрение». Так что в этот раз Лосев задавать его не стал.

– Олег, нам позарез нужны эти полевые транзисторы с их огромным входным сопротивлением.

– Зачем? Они же безумно чувствительны ко всевозможным посторонним наводкам. Нам в пробных схемах приходится искусственно занижать это сопротивление.

– Нужны как раз для улавливания этих самых наводок.

Кратенько пояснив суть проблемы, Николай «расщедрился» на вариант решения с предотвращением пробоев от статики.

– Попробуй имплантировать в затворную цепь защитный диод. Стопроцентной гарантии это не даст, но существенно снизить потери от статики сможет.

– А ведь это неплохая идея! – оценил «рацпредложение» Лосев. – Но всё равно обещать тебе то, что смогу добиться стабильной работы полевых транзисторов раньше, чем через полгода, я не могу.

Полгода? Значит, к новому 1941 году. Плюс месяца полтора на отработку схемы электронной начинки головной части реактивного снаряда. Плюс месяца три на испытания и запуск в производство. За оставшийся до начала войны месяц сумеют наклепать тысячи полторы «умных» эрэсов, реагирующих на алюминиевую обшивку немецких самолётов, мимо которых будет пролетать эта авиационная ракета. И то хлеб! Даже если ими удастся спустить на землю сотню-другую «экспертов Геринга», уже хорошо. А обеспечить питание схемы низковольтным напряжением проще простого: обыкновенный генератор, приводимый в действие «вертушкой» на «носу» ракеты. Пока же можно отрабатывать сам принцип работы – генератор вихревых токов, приёмник отражённого сигнала, исполнительное устройство – на «обыкновенных» транзисторах. В «боеголовку» эрэса многокаскадный усилитель, способный выделить из шумов полезный сигнал, вставить сложнее и будет он работать куда менее надёжно, но хоть что-нибудь должно получиться.

58

Румянцев недовольно скривился:

– Тебе опять неймётся?

– Ты бы хоть почитал. Ишь, нашёлся тут «я не читал, но осуждаю»…

– Я разве что-то говорил про осуждение? Я просто за тебя беспокоюсь. Опять ведь нарвёшься на неприятности. Кстати, откуда это про осуждение?

– Да было в моём прошлом: шла кампания против опуса какого-то очередного диссидента. Ну, вот один из выступающих на митинге и выдал: «я, конечно, книгу имярек не читал, но осуждаю её».

– И что? Стоила книга осуждения?

– Стоила, конечно. Только ведь дело не в этом, а в лицемерии: либо ты прочитай и осуждай, либо не вякай о том, что не согласен. Либо не оправдывайся, будто ты её не читал.

– Что тут? – пододвинул к себе папку непосредственный начальник Демьянова.

– Изложение того, во что нам выльется ввод войск в Прибалтику. И рекомендации, как многие из этих проблем купировать.

– Надеюсь, там нет утверждений, что этого не следовало делать?

– За идиота меня держишь? Это обязательно нужно было сделать! – выделил я слово «обязательно». – Иначе нам Ленинград не удержать. У немцев ведь у самих в планах была оккупация этих «тампонов».

– Кого? – не понял Анатолий.

– В дипломатии есть такой термин. Французский. «Ла эта́ тампо́н», «государство-прокладка».

И всё равно Толик всю игру слов не понял. А Демьянов не стал ему пояснять, что в его прошлом мире под прокладкой чаще всего подразумевалась женская гигиеническая. Иначе бы Николай точно нарвался на бухтение о том, как он неправ, презрительно отзываясь об иностранных государствах. Мдя… А мы ищем истоки почитания всего иностранного…

Подписал руководитель «НИИ ЧаВо» аналитическую записку, предназначенную «на самый верх», без вопросов. Да ещё и потребовал копию для наркома.

Берия словно очнулся от спячки, в которой пребывал после жёсткого разговора Демьянова у Хозяина.

– То есть, вы считаете, что отдавать Виленскую область Литве не следует?

– Ни в коем случае, товарищ комиссар госбезопасности 1-го ранга. И не только Литве. Никому ничего не отдавать. Мало того, русский город Нарву забрать обратно. Немедленно, как только произойдёт утверждение присоединения.

– Ну, неизвестно, когда это произойдёт. И произойдёт ли… И не смотрите на меня так! Распустился!

– Разрешите идти, товарищ народный комиссар?

– Куда? У меня с вами, капитан, разговор только начался! Почему вы считаете, что национальные части прибалтийских республик необходимо расформировать?

– Не обязательно расформировывать. Но разбавить в соотношении минимум 10:1 – просто жизненно необходимо.

Николаю пришлось подробно рассказать, что случилось в его мире, когда немцы вступили в Прибалтику. И про массовое дезертирство из «национальных» корпусов, и про стрельба в спину красноармейцам, и про «окончательное решение еврейского вопроса», и про эсэсовцев-«легионеров», и про операцию «Зимнее волшебство». Но особо впечатлила «главного сталинского палача» практика переливания крови от детей немецким солдатам в концлагере «Саласпилс». Вплоть до грузинских ругательств, до чего Берия не так уж и часто опускался.

– По-вашему выходит, что нам полностью надо очистить этот край от населения и заселить его новыми жителями.

– Вы же понимаете, товарищ народный комиссар, что это невозможно. Но убавить численность потенциальных предателей привлечением «ценных специалистов» на стройки народного хозяйства где-нибудь за Уралом – вполне. И эвакуацией промышленных предприятий – тоже. Ну и, кроме того, как я предложил, неплохо было бы устроить… гм… Как бы это помягче выразиться? Конкуренцию между этими типа-государствами. За главенство в объединённом субъекте Феде… Простите, в административной единице.

– Прибалтийская АССР? А почему не ССР?

– Потому что по нашей Конституции союзная республика, в отличие от автономной, имеет право выхода из Союза. В моей истории на рубеже 1980-90-х годов прибалтийские «демократии» первыми сбежали из Советского Союза. И со временем превратились в наиболее злобных ненавистников Советской Власти. Вплоть до проведения маршей бывших эсэсовцев и тюремных сроков для экс-сотрудников органов внутренних дел, 90-летних ветеранов.

Снова буркнув по-грузински «твою мать», Лаврентий Павлович что-то записал в своём блокноте.

– Как вы считаете, почему такое стало возможно?

– Если говорить по-простому, то мы сами же их разбаловали, пытаясь превратить в «витрину социализма». Всем Советским Союзом создавали им высокотехнологичную промышленность, образцовое сельское хозяйство, проводили невиданное в других регионах жилищное строительство. Потакали любым их капризам, вплоть до, например, номерных знаков на машины, начинающихся для Эстонии не с буквы «э», а с «е», как в латинице. Я уж не говорю об уровне жизни, который в Прибалтике превышал уровень жизни в любой другой союзной республике.

– Почему не жить хорошо, если хорошо работаешь?

– Если бы, – грустно улыбнулся Николай. – Если мне не изменяет память, на 1990-й год Литва потребляла на человека в 1,8 раза больше, чем производила, Литва в 1,6 раза, а Эстония и вовсе в 2,2 раза. Примерно такие же показатели сохранялись на протяжении многих лет.

Про Грузию, потреблявшую в 4 раза больше, чем производила, он предусмотрительно промолчал.

– За чей же счёт?

– Насколько я помню, отрицательный баланс потребления к производству был только у двух республик: РСФСР и Белоруссия. Ну, иногда ещё у Туркмении. Насколько я понимаю, за счёт добычи газа. Простите, товарищ нарком точных цифр уже не помню.

– Но к Молдавии вы не так строги.

– От них и столько гадостей не было. Но оставить Приднестровью статус автономии – уже не в составе УССР, а в составе Молдавской ССР – считаю рациональным. Опять же, ради возможных в будущем конфликтов. И выделить Гагаузию в автономную область.

– Вы рассчитываете, что история вашего мира повторится?

– Я опасаюсь, что она может повториться. Общественные процессы имеют очень большую инерцию. И если нам по той или иной причине не удастся преодолеть эту инерцию, задать этим процессам другой вектор, то всё может вернуться на круги своя. Что-то, конечно, уже удалось поменять. Как, к примеру, это произошло с разгромом троцкистско-националистического центра в Киеве. Но, опять же, из-за инерции общественных процессов вместо «изъятых из обращения» националистов в партийно-советских рядах могут появиться и вырасти новые. Особенно – после того, как «походные курени ОУН» вслед за наступающими немецкими войсками расползутся по всей территории Украины. Вплоть до Донбасса.

– Вы уверены про Донбасс?

– Товарищ народный комиссар, в моём мире в оккупированном немцами городе Краснодон Ворошиловградской области возникла молодёжная подпольная организация с названием «Молодая Гвардия». Довольно крупная, около ста человек. Выпускали листовки, распространяли сводки с новостями с фронта, вешали красные флаги. Пару диверсий провели, собирали оружие, чтобы начать восстание при приближении Красной Армии. Выдал их немцам член ОУН, проникший в организацию. Современные мне бандеровцы очень этим фактом гордились и пытались приписать все лавры борьбы против гитлеровцев именно оуновцам. По их словам, эти «походные колонны» добрались и до Одессы, и до Крыма. Спасибо за украинский национализм Никите Сергеевичу, который простил осуждённых бандеровцев и разрешил им вернуться на Западную Украину. Где они воспитали своих потомков самыми настоящими фашистами.

– Не любите украинцев?

– Не люблю украинских нацистов. Я же рассказывал вам, где и почему я воевал во второй раз.

– Но почему-то вы не предоставили предложений по Украине.

– Я подготовил предложения только по территориям, которые вот-вот войдут в состав СССР. Если нужно, то и по другим подготовлю. Хотя, на мой взгляд, пока есть более актуальные вопросы, которые следует решать в первую очередь.

Берия недовольно поджал губы, но возражать не стал.

– Мы очень ценим ваш вклад в наши военные разработки, но не зарывайтесь! Что необходимо делать в первую очередь, а что в последующие, не вам решать. Идите!

На следующий день после посещения Николаем кабинета наркома газета «Правда» разразилась гневной статьёй о преследовании в САСШ учёных, сочувствующих коммунистическим идеям. Среди прочих был приведён пример исчезнувшего физика-ядерщика Роберта Оппенгеймера, сгоревшую машину которого с неподлежащим опознанию трупом в салоне обнаружили рядом с пустынным шоссе на «Диком Западе». Так и несостоявшийся «отец американской атомной бомбы» возвращался от своей бывшей любовницы, переживающей серьёзную депрессию. И случайно проезжавшие по дороге свидетели видели, как водителя этой машины допрашивают двое дорожных полицейских.

Что это? Эпизод «подчистки» ключевых фигур американской ядерной программы или следующий кандидат в «команду Курчатова», как Ферми и Пантекорво? Вывозом которых из Швеции, как стало известно Демьянову, занимался Наум Эйтингон.

От Курчатова Николай узнал и весть, которая его просто потрясла.

Игорь Васильевич, к которому он наведался в командировку в Саров, выглядел расстроенным.

– Что-то случилось? – поинтересовался Демьянов.

– Умер хороший знакомый, – сморщился он. – Харьковский физик Финберг, вы его не знаете.

– Лев Соломонович? – оторопел Николай. – Я же… встречался с ним в прошлом году.

Курчатов вынул из кармана костюма конверт, а из конверта фотографию. На ней измождённый болезнью, но донельзя счастливый «Лёвушка» держал на руках крошечного карапуза, а рядом, опираясь рукой о спинку стула, стояла Галя. Чуть поправившаяся после рождения ребёнка, но от этого ставшая даже ещё более привлекательной.

– Он? Его жена прислала известие вместе с фотографией. Лёвка так хотел, чтобы я его сынишку увидел. Как он выражался, «память обо мне в этом мире». Представляете, незадолго до смерти он передал мне с оказией просто уникальное исследование по влиянию радиоактивного излучения на биологические организмы.

Захотелось выпить чего-нибудь крепкого…

С Галей тогда они проговорили полночи. И Николай осторожно объяснил женщине, что проблемы её мужа связаны именно с влиянием на организм излучений, с которыми тот работает. Ещё неисследованным никем влиянием. Наутро он случайно столкнулся с ней в узеньком тамбуре возле ванной. На плечи хозяйки был наброшен лишь лёгкий шёлковый халатик. Именно столкнулся и именно случайно, резко выскочив из-за косяка, и Демьянову пришлось схватить её за спину, чтобы не сбить с ног. А ей – ухватиться за его шею. От резких движений халатик распахнулся. Может, Николай, даже несмотря на обычную для его нового, молодого тела утреннюю бешеную эрекцию, и удержался бы, но Галина, прижавшаяся к нему голым телом, сразу же «поплыла». Что произошло дальше, вполне понятно. И теперь, глядя на последнюю прижизненную фотографию Льва Соломоновича, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чьего биологического сына держит на руках на фото «Лёвушка» Финберг.

На обороте карточки слабой рукой больного была нацарапана карандашная надпись: «Игорю на добрую память. Лев, Галина и Николай Финберги».