Текст книги ""Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Иван Шаман

50

«Литерный» поезд идёт на юг вдоль Волги. Конец августа, неимоверный зной. Но пассажирам двух «классных» вагонов разрешили открыть окна только сантиметров на десять. Им не доверяют: многие из них два года назад ещё носили позорный «титул» ЗК, а судимости с них не сняты и по сей день. Снять пообещали лишь тогда, когда «изделие» научится летать и начнёт поражать врага.

«Изделие»… Оно покоится в огромном фанерном ящике на платформе, охраняемой день и ночь двумя часовыми. Точнее, их в этом ящике два. Две алюминиевых сигары, представляющих собой, по сути, чехол топливных баков, в которые перед стартом зальют азотную кислоту и керосин. Ещё в одном ящике – шасси танка КВ с ложементом из стальных труб, повторяющим размеры ракеты, на «спине». Предыдущие пуски «изделий» производились со стационарного пускового стола, а теперь пришла пора опробовать их запуск с мобильного. А как иначе, если любое строительство столь капитального сооружения, как стартовый стол, непременно вызовет интерес противника, да и времени для этого потребуется месяца полтора. Тем более, фронт не стабилизировался: немцы всё ещё очень сильны, продолжают теснить Красную Армию по всем направлениям. Не так рьяно, как два месяца назад, но теснят.

Плохо подготовленный контрудар маршала Тимошенко привёл не только к потере Витебска и выходу немцев к окраинам Смоленска. Оставив пехотные подразделения штурмовать город, войска Гудериана навели переправу через Днепр в районе Красного и ударили в тыл 20-й и 13-й армиям, обороняющимся по его левому берегу на участке от Орши до Быхова. Левый фланг Западного фронта и правый Центрального не просто «посыпались», а попали в окружение. Правда, Вторая танковая группа уже была совсем не та, что в июле «другого» 1941-го, и создать сплошное кольцо окружения у неё не получилось. Через неделю боёв обе армии, понеся серьёзные потери, вырвались из окружения, но фронт удалось стабилизировать лишь на линии Гомель – Унеча – Рославль – Смоленск, лишившись такого мощного оборонительного рубежа, как Днепр.

Танковая группа Гота, передав полосу вдоль северного берега Днепра войскам Гудериана, продолжила натиск севернее Смоленска в общем направлении на Ржев, но дела у неё шли не лучшим образом: всё-таки сказались последствия контрудара, проведённого Тимошенко. А оборона Смоленска затянулась до последних дней августа.

За август фронт отполз восточнее и севернее: шли ожесточённые бои в районе Великих Лук. Группа Армий «Север» к 20 августу продавила нашу оборону в Эстонии и вышла к главной базе Балтийского флота городу Таллин, укрепления вокруг которого начали строиться ещё в начале июня под видом учебных. Теперь все эти «учебные» траншеи и дзоты служат реальным боевым задачам.

На Украине трудно. Ожесточённые бои под Житомиром и Винницей. Житомир уже сдан, но прорваться к Киеву гитлеровцы пока не могут. Под Винницей отмечены венгры и словаки: фюрер выкрутил руки союзникам, и те выгребли все оружейные закрома, чтобы вооружить направляемые на Украину дивизии: слишком уж велики были потери немцев во время боёв под Дубно, где лоб в лоб сошлись советские механизированные корпуса и Танковая группа Клейста. 18-й армии Смирнова пришлось отойти на рубеж Днестра, чтобы избежать удара во фланг со стороны 17-й полевой армии немцев, давящей в направлении Винницы и Умани.

Устье Дуная ещё наше. Но часы плацдарма на румынской территории уже сочтены: 11-я полевая Шоберта сумела форсировать Прут и теперь пробивается к Кишинёву. Если не отвести войска с плацдарма, связь с ними останется лишь по морю. Да и Четвёртая румынская армия не считается с потерями, постоянно атакуя советские войска в дельте.

Тем не менее, если бы едущие в «литерном» поезде бывшие заключённые спросили бы, что думает об обстановке на фронтах майор госбезопасности Демьянов, засевший в одном из купе с молодыми ребятами, подсевшими в Сызрани, он бы сказал, что всё относительно неплохо.

Там же, в этом купе, набитом молодёжью, как бочка с сельдью, пропадает и главный конструктор «изделия», Сергей Королёв. Ведь майор ГБ, имеющий при себе очень грозный мандат уполномоченного председателя Государственного комитета обороны, не водку пьёт и не в картишки играет, а проводит, как он выразился, «выездной семинар на колёсах на тему повышения точности ракетного оружия». А молодёжь в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, вернётся «с югов» (тоже выражение майора) не в Куйбышев, а в Москву, где под руководством Королёва займётся проектированием электронных устройств, способных корректировать полёт «изделий», если они станут отклоняться от курса.

Да, ракеты Р-1, едущие в фанерном ящике на железнодорожной платформе, если испытания пройдут успешно, будут иметь статус неуправляемых оперативно-тактических ракет, летающих совсем недалеко – до 60 километров – но уже годных к использованию. Но они – фактически полуфабрикат для более серьёзной ракеты Р-2, самостоятельно корректирующей отклонения и способной поразить цель на втрое большей дальности. И здесь уже без всех этих акселерометров, интеграторов, преобразователей угла не обойтись. Задача сложнейшая: при повышении дальности полёта в три раза добиться снижения кругового вероятного отклонения вдвое.

Сталинград проезжали ночью, но даже в это время было видно, что заводы, сосредоточенные в северной части города, растянувшегося вдоль Волги, работают в полную силу. Да и танки, укрытые чехлами, на перегонах мелькали очень часто. Но ведь Сталинград – это не только танки. Это ещё и артиллерийские орудия большой мощности, броневая и оружейная сталь, а с недавних пор – ещё «начинка» для боеприпасов объёмного взрыва. Которые, возможно, будут использоваться как боевая часть тех самых Р-1 и Р-2. А что? очень даже достойная замена тротила в качестве взрывчатого вещества!

Потом была загрузка на специально зафрахтованный для спецгруза паром «Иосиф Сталин», пригнанный ради этого из Саратова, и плавание на нём до Ахтубинска. Вернее, до станции Владимировка, поскольку такое название городу дадут лишь спустя почти два десятка лет. Ну, и маета с переброской техники на полсотни вёрст к полигону. Поскольку решение о том, что это будет главный ракетный испытательный центр, уже принято, начаты и работы по строительству одноколейной ветки к Сталинграду по левому берегу Волги, но это дело не быстрое. Не говоря уже о мосте через реку. Так что паром где-нибудь через год-полтора явно поменяет порт приписки на Сталинград.

На полигоне Капустин Яр Демьянову до переноса в 1938 год побывать не удалось, поэтому выгоревшая под палящим южным солнцем заволжская полупустыня была в новинку. Зрелище, честно говоря, безрадостное. Тем более, полигон только-только начал обустраиваться: для испытателей установлены лишь палатки, закладывается первый барак, роются землянки.

Очень не хочется верить в то, что немцам и в этой истории удастся прорваться к Сталинграду, и работу полигона придётся свернуть. По крайней мере, пока имеются надежды на то, что война пойдёт по иному сценарию, ведь отстают, отстают фрицы не только от начального графика плана «Барбаросса», но и даже от известных Николаю по предыдущей жизни темпов наступления. Выше у них потери в живой силе и технике, лучше вооружена и обучена Красная Армия, куда меньше провал промышленного производства из-за эвакуации оборудования и людей на восток.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов могущества Германии: сумела же она в «другом» 1942 году прорваться от Харькова и Донбасса к Волге и Кавказу, несмотря на разгром под Москвой. Она же не в одиночку с Советским Союзом воюет, на неё вся Европа работает. И она вполне в состоянии устроить Красной Армии серьёзные неприятности. Долго ещё будет в состоянии их устроить. Особенно – если самим под них подставляться, как получилось с «благими намерениями» Семёна Константиновича Тимошенко под Витебском.

Помимо участия в испытаниях двух образцов Р-1, задачей Демьянова был и контроль за созданием инфраструктуры полигона. Поэтому, пока инженеры занимались проверкой систем ракеты перед пуском, он мотался по будущей трассе железной дороги, на которой работали не только эвакуированные из Белоруссии и УССР, но и, как водится в это время, заключённые. И писал в блокнот замечания и потребности строителей. Так что в обратный путь литерный поезд отправится без него. Ему же предстоит «активная половая жизнь» с руководством Астраханской и Сталинградской областей ради того, чтобы подстегнуть строительство железнодорожной ветки.

Первым был пуск Р-1 с «массово-габаритным макетом боевой части». Проще говоря, металлической болванкой, заполненной разным мусором, чтобы она соответствовала весу боеголовки. Семисоткилограммовый стальной бак ожидаемо не выдержал встречи с землёй, но оставленную им воронку и разлетевшиеся обломки отыскали быстро, определив, что ракетный снаряд отклонился от точки прицеливания на четыреста метров. Прекрасный результат, если учитывать, что ракета неуправляемая, а ракетостроители делают лишь первые шаги. Правда, пришлось повозиться с заменой катков у шасси пусковой установки: резина на них обгорела от жара вырывающегося из сопла пламени. Так что в записной книжке уполномоченного ГКО появилась запись: «добавить в конструкцию пусковой установки щитки, опускаемые перед стартом».

А со второй ракетой, уже несущей реальный фугасный заряд, получилось не вполне удачно. Двигатель отключился раньше времени, и воронка, глубиной в двенадцать метров, «украсила» осеннюю степь всего в сорока пяти километрах от старта. Анализ обломков двигателя показал, что не выдержал подшипник насоса подачи окислителя.

– Глупый вопрос, «что будем делать»! – фыркнул Демьянов на расстроенного Глушко, отвечавшего за адаптацию двигателя конструкции Исаева к данному изделию. – Продолжать испытания будем! До тех пор, пока все эти мелкие блохи не исправим.

Но, честно говоря, расстроился из-за неудачи даже он, морально готовый к тому, что абсолютно новая техника ещё подкинет немало подобных сюрпризов.

51

Командировка на Нижнюю Волгу растянулась на целых три недели. Зато удалось подстегнуть очень многие начинания. И касающиеся не только инфраструктуры ракетного полигона. Как и в Куйбышеве, Астраханский и Сталинградский обкомы ВЛКСМ объявили «комсомольские наборы» подростков-радиолюбителей на завод полупроводниковых приборов. И Демьянову пришлось из Сталинграда отправлять официальное письмо в адрес руководства Куйбышевской области с предписанием приготовиться к приёму и размещению этих ребят, а также организации для завершения ими школьного образования в вечерней школе: чрезвычайные условия требуют применения чрезвычайных мер.

Но долгое отсутствие в Москве создало иллюзию ряда прорывов в ежедневных заботах, беспокоящих Николая. Во-первых, были подписаны постановления Совнаркома и ГКО о производстве авиапушки НР-23 и боеприпасов к ней. Испытания образца этого оружия на самолёте Як-1 показали отличные результаты, и Яковлев теперь нажимал «на все педали», чтобы добиться начала поставок творения Таубина, Бабурина, Нудельмана и Рихтера. С ним его очень неплохой самолёт становился ещё лучше, разил противника ещё увереннее. И, глядя на заместителя наркома авиационной промышленности образцы НР-23 запросили для испытаний Лавочкин и Петляков (для только что построенного истребителя Пе-3).

Во-вторых, наконец-то удалось добиться приемлемой надёжности от нудельмановской «двустволки». И её то ли второй, то ли третий опытный образец тоже запросил себе Яковлев, но уже для следующей модификации, Як-7.

В-третьих, Таубин и Бабурин наконец-то «вылизали» свой гранатомёт, теперь получивший возможность установки не только на станок-треногу, но и на лёгкое бронированное шасси. Таким могли стать лёгкие тягачи «Комсомолец», «транспортные» Т-26 и даже «полуторки» с усиленной трубчатым каркасом кабиной.

В-четвёртых, прошёл полигонные испытания и был рекомендован к производству первый советский ручной противотанковый гранатомёт. Решение очень своевременное, поскольку на фронте были замечены немецкие «тройки» и «четвёрки» с дополнительной бронёй, установленной кустарными методами: так гитлеровцы пытались защитить свою технику от противотанковых ружей, вовсю выпускаемых в Коврове.

В-шестых, выпущена первая серийная партия кумулятивных снарядов к «полковушке». То есть, самое массовое артиллерийское орудие, до этого совершенно бесполезное против фашистских танков, получило возможность хотя бы защитить себя в случае выхода к его позициям немецких «роликов».

В-седьмых, Аборенков доложил о том, что коллектив НИИ-3 завершил испытания 132-мм реактивных снарядов со складывающимся оперением. Что позволит создать реактивную установку с более компактной и более «ёмкой» пусковой. То есть, «Катюша» сможет производить более мощный единовременный залп.

Снова отличился Олег Лосев, сумевший довести рабочее напряжение p-n переходов транзисторов и полупроводниковых диодов до 50 вольт, а рабочую частоту полупроводниковых элементов до 5 мегагерц. Скажете, пустяк? И очень ошибётесь! Это значит, что коротковолновые радиоприёмники для самолётов и танков уже можно делать полностью транзисторными. В радиопередатчиках пока без ламп не обойтись, но и резко уменьшить массу приёмной части авиационной радиостанции – это просто огромное дело. Ведь, как было известно Николаю из истории, на начальном этапе Войны многие лётчики демонтировали её не только из-за ненадёжности связи, но и ради того, чтобы снизить вес самолёта.

Были и плохие новости. Немцам удалось перерезать коридор, связывающий Таллин с «большой землёй». Теперь дни его обороны были сочтены. Их продвижением к Ленинграду удалось остановить на рубеже реки Нарва, Чудского и Псковского озёр, а также реки Великая. Контрударом 22-й армии удалось отбить Великие Луки, но после переброски фон Леебом танков Гёпнера фронт снова отодвинулся назад, и линия обороны города проходит по его окраине.

Южнее танки Гота сумели продвинуться почти до Белого и Ярцево, так что над Смоленском, где, говорят, уже не осталось ни одного целого дома, с севера нависла угроза охвата. Ещё южнее линия фронта проходит через Рославль, Клетню и Стародуб, приблизившись к Брянску всего на семьдесят километров. Но сил для прорыва к городу или, как было в другом 1941-м, на юг, отрезая Юго-Западный фронт, у Гудериана нет. Да и двигаться навстречу его «роликам» некому.

6-я армия Паулюса вышла к Киевскому укреплённому району. Его старые оборонительные сооружения принялись восстанавливать и повышать глубину обороны ещё с мая, так что есть надежда задержать гитлеровцев под стенами украинской столицы надолго. Тревожило Николая лишь то, что остатки танковых дивизий Клейста, усиленные взятыми во Франции трофеями, также, как и в известной ему истории, пытаются отрезать советские 6-ю и 12-ю армии от Днепра. Уже оттеснили от сданной с боями Винницы в район Умани. Одна надежда на то, что 19-й механизированный корпус Рокоссовского, выводившийся на пополнение, и теперь переброшенный в район Черкасс, сможет дать Клейсту достойный отпор. Ведь Константин Константинович, заезжавший в Москву, рассказывал полковнику Филиппову, что теперь у него основную массу бронетехники составляют сталинградские Т-34 и челябинские КВ-1С, «скоростные», более надёжные, чем машины 1940 года выпуска.

Дунайский плацдарм пришлось оставить. Как и Молдавию в целом. Так что на самом юге фронт проходит по Днестру, и на нём затишье: румынская 4-я армия понесла за два с половиной месяца боёв такие потери, что пока не помышляет о наступлении на Одессу. Зато 3-я совместно с немецкой 11-й переправилась на левый берег в верховьях этой реки и уже вышла к Южному Бугу. Армии Черевиченко и Смирнова пока сдерживают их натиск, но силы явно не равны, и отступать им ещё придётся, если часть войск Шоберта не развернут в сторону Умани.

Отужинал Константин Константинович и с домочадцами Николая. Не один, вместе с женой Галиной и дочерью-школьницей Юлией, чем сделал очень толстый намёк Анастасии Кирилловне на то, что в семейной жизни генерала всё в порядке. Это, конечно, впоследствии не помешает Рокоссовскому закрутить роман с военврачом полевого госпиталя, но случится сие уже под конец войны. Так что придётся матери Киры оставаться лишь почитательницей военного таланта будущего маршала…

Кстати, об адюльтерах. Вернувшись в Москву, Николай разыскал место работы и место жительства Галины Финберг. Про главк она соврала. На самом деле, работала инженером-конструктором в артели, освоившей выпуск аппаратов переливания крови (ещё один «привет» от сети запущенных с подачи Демьянова патентных бюро на Западе). Но поскольку с началом боевых действий спрос на продукцию артели возрос, действительно не бедствовала. Но крупный денежный перевод на её имя Николай отправил: по дочке Валечке и предыдущим детям знает, насколько быстро на детях «горят» одежда и обувь.

Сказалось приближение фронта и на жизни москвичей. После первых авианалётов на столицу, начавшихся сразу после его отъезда на ракетный полигон, была введена обязательная светомаскировка, и теперь ночная Москва освещалась только фарами редких автомобилей. Да и вообще город разительно изменился за счёт того, что многие здания обросли фальшивыми надстройками, сделанными из фанерами. А булыжники Красной площади разрисовали так, что с воздуха она выглядела кварталом с жилой застройкой. Получили фанерную «обшивку» и многие памятники, другие просто обложили мешками с песком для защиты от осколков бомб. В городе стало ещё больше военных, на крышах домов появились зенитные точки и прожекторные установки, в небо по ночам поднимались аэростаты заграждения. А иногда и бухали взрывы бомб, сброшенных с единичных прорывающихся к городу немецких бомбардировщиков: первые два массированных налёта на Москву, как и «в прошлый раз», привели к огромным потерям авиакорпуса Рихтгоффена, и теперь бомбить советскую столицу посылали не сотни самолётов, а один-два штаффеля.

В один из таких вечеров, когда по небу рыскали лучи прожекторов, на домашний телефон квартиры Демьяновых позвонил Аркадий Шварц. Его фронтовая концертная бригада вернулась в город, и он решил связаться с «идейным вдохновителем» создания их оркестра.

Встретиться с ребятами удалось лишь через два дня, и Николая поразило, насколько изменился Аркаша. И он, и Клава были в «полувоенной» форме. То есть, в гимнастёрках, галифе и сапогах, но без знаков различия.

– Сгорели наши концертные костюмы, – пояснила Клавдия. – Грузовик, в котором ехали, поджёг «мессер». Так всё и сгорело: и костюмы, и часть инструментов. Мой аккордеон тоже. Вот и пришлось возвращаться в Москву.

– Ребята хоть не погибли?

– Фёдор и Леонид. Помнишь Розу, что у нас появилась перед концертом в Парке Горького? Осколком бомбы перебило руку, пришлось ампутировать, – стало ещё более жёстким лицо Аркадия.

Кошмар! Николай вспомнил эту хрупкую девчушку с проникновенным голосом, певшую про Ассоль, подняв над головой алую косынку. Не сломает ли её это, ведь такие травмы женщины воспринимают куда более болезненно, чем мужчины?

Он вынул из планшетки листок бумаги и принялся строчить на нём огрызком карандаша:

 
Ах, война, что ж ты сделала, подлая?
Стали тихими наши дворы.
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры.
 
 
На пороге едва помаячили
И ушли за солдатом солдат.
До свидания, мальчики. Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад.
 
 
Вы не прячьтесь, вы будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат.
И себя не щадите, но все-таки
Постарайтесь вернуться назад.
 
 
Ах, война, что ж ты подлая сделала,
Вместо свадеб – разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестрёнкам своим.
 
 
Сапоги – ну, куда от них денешься? —
Да зелёные листья петлиц,
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Отвернитесь от их пошлых лиц.
 
 
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идёте войной наугад.
До свидания, девочки. Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.
 

Не обеднеет сынок-барчук тагильского «хозяина» из-за того, что его песню будут петь другие ребята, реально видевшие, что такое война!

– Музыку напишешь сам, – распорядился Николай. – И я очень тебя прошу: сделай так, чтобы её исполняла именно Роза, когда выйдет из госпиталя. Ты ведь не передумал выступать в составе фронтовой концертной бригады?

Даже намёк на такое явно оскорбил Шварца.

– Не передумал! А вот Клава останется дома. И не возражай! Я не хочу, чтобы моя беременная жена снова попала под бомбёжку или артобстрел!

– Так вас можно поздравить?

Аккордеонистка-самоучка покраснела.

– Нас командир полка, в котором мы выступали, расписал…