сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 112 страниц)
Вскоре амазонки оказались возле загонов. Сапфира послушно зашла в просторное помещение и направилась к своему любимому сену, на котором ей нравилось спать больше, чем на камне, как это делают другие драконы. Милоса и Эния прошли следом, не желая отставать от ящера. Всадница Лунного Духа аккуратно повесила седло на предназначенный для этого крюк, после чего повернулась к рептилии, которая уже успела свернуться в клубок и прикрыть морду массивным хвостом. На её длинной шее уже десятый, кажется, сон видели королевские дочери: Астрид лежала, свесив руки и ноги по обе стороны от драконьей шеи, Мелисса развалилась в такой же позе, но опорой ей служила не рептилия, а спина сестры.
― Вот и способ успокоить их, ― тихий шёпот Энии привлёк внимание Милосы. ― Покатать на драконах.
― Через пару лет они смогут оседлать своих собственных питомцев, когда те подрастут, ― амазонка вдруг вспомнила о двух крошечных ящерах, которых не столь давно удалось подобрать в горах.
― До их десятилетия ещё очень далеко, я могу и не дожить, ― амазонка с усмешкой и долей обречённости посмотрела на воительницу, находившуюся далеко в своих думах.
― Спасибо, Эния. Я у тебя в долгу.
― Всё для моей королевы, ― стражница в очередной раз в почтении склонила голову.
― Поможешь мне? Я одна не донесу их до кроватей, ― Милоса посмотрела сначала на девочек, а затем и на свою спутницу.
― Конечно, моя королева, ― Эния тихо подошла к дракону и аккуратно, чтобы ненароком не прервать хрупкий сон юных амазонок, взяла на руки Мелиссу. Милоса же потянулась за Астрид. Сапфира, почувствовав, что чего-то недостаёт на её спине, приоткрыла глаза и покосилась на свой хребет, а затем перевела взор на северянок. Что-то тихонько курлыкнув, она вновь закрыла веки и отправилась в царство драконьего Морфея*.
― У меня будет к тебе просьба, ― всадница Лунного Духа обратилась к притихшей дозорной.
― Что угодно, госпожа.
― Прекрати меня называть «моя госпожа» и «моя королева». Для тебя я просто Милоса, ― повернувшись к дозорной спиной, эллинка направилась к выходу из просторного помещения. Она не могла видеть лица Энии, но, судя по голосу, воительница была сильно удивлена:
― Конечно, моя ко… Милоса.
***
Через несколько минут обе амазонки оказались в просторной комнате, служившей покоями для принцесс. Аккуратно уложив девочек на постели, воительницы собрались покинуть помещение, но их чуткого слуха коснулось тихое утробное урчание и едва уловимое шебаршение. Оно исходило из большой, украшенной резьбой коробки. Милоса медленно, будто боясь, подошла поближе: в огромном ящике, обнявшись, лежали два миловидных дракона чёрного и белого цветов. Детёныши сонно уставились на того, кто посмел потревожить их сон, продолжая что-то возмущённо курлыкать и потряхивать миниатюрными хвостами.
― Говорят, их больше не осталось, ― Эния подошла чуть ближе и с печалью заглянула в короб, где скреблись два ящера, потревоженные двуногими надоедами. ― Всех перебили ещё с десяток лет назад.
Милоса, молча выслушавшая короткую речь своей подчинённой, ничего не ответила ей: гнев и скорбь крепко схватили амазонку за горло, не давая словам вырваться на волю, ― Фурии как вид вот-вот канут в Лету, и это не могло не приводить в ужас. Единственное, в чём Милоса теперь была уверена, так это в том, что одни из последних представителей этого прекраснейшего драконьего вида станут верными хранителями для её дочерей. Отвернувшись от ящеров, северянка вновь посмотрела на будущих драконьих всадниц.
— Вы будете великими воинами. Все викинги склонят пред вами головы, ― амазонка почти невесомо поцеловала сначала Мелиссу, затем ― Астрид. ― А ты, принцесса, будешь моей достойной заменой на троне. ― Пойдём. — Загасив настольные свечи, обе гречанки направились к выходу. Покинув комнату, Милоса повернулась к дозорной: ― Сегодня я освобождаю тебя от ночного караула, иди отдыхать.
― Но…
― Это не обсуждается. У тебя был тяжёлый день. Добрых снов, ― резко развернувшись, всадница Лунного Духа, шелестя тканями и гремя полудоспехами, направилась в свои покои.
― Добрых снов...
***
Войдя в свою комнату, рыжеволосая дева скинула с себя всю одежду, кроме тонкой туники, которую сегодня она решила использовать как ночную. Веки вконец отяжелели, и амазонке ужасно хотелось броситься в объятия Морфея, приветливо распахнувшего свои руки. Однако, быстро отогнав от себя крамольные мысли, северянка подошла к раскрытому окну: в чёрном небе красовался диск белоснежной луны, которая бросала свои лучи на греческий город. Милоса встала на колени, направила свой взор на ночное светило, протянула к нему руки и обратилась к темискирской покровительнице с древней молитвой, заученной с самых ранних лет по древним фолиантам:
— Внемли, о Артемида, дочь Зевса!
Вскоре, закончив напевать старинные тексты, воительница тяжело встала с колен, подошла к своему ложу и почти без сил упала на него, тут же проваливаясь в глубокий и долгий сон.
==========================================================================================================================
1. *Темискира — это название города в Понте, который, если верить мифам об амазонках, был их столицей. Находилась Темискира рядом с Чёрным морем.
В моём фанфике Темискира — это не отдельный город, а целое государство, находящееся далеко на севере.
2. *Арес — в греческой мифологии бог войны. Амазонки, согласно легендам, это дети союза Ареса и Гармонии.
3. *Мойры — в греческой мифологии богини судьбы.
4. *Танаис (ударение на первый слог) — древнегреческое название реки Дон. В моём фанфике это название выдуманной реки, не имеющей никакого отношения к Дону.
5. *Рух — в средневековом арабском фольклоре огромная птица, способная уносить в своих когтях слонов. Часто изображается в виде орла.
6. *Борей (или бора — ударение на «а») — холодный и сильный порывистый ветер, возникающий в горах. Направляется всегда с гор на равнины или побережья.
7. *Артемида — в греческой мифологии богиня женского целомудрия, охоты, покровительница всего живого, позже — богиня луны. Считалась покровительницей и заступницей амазонок.
8. *Эния — в греческих сказаниях об амазонках значимый персонаж. Одна из 12-ти легендарных амазонок. Предположительно, имя означает "грациозная".
9. *Мелисса — имя греческого происхождения, переводится как «пчела».
10. *Астрид — северогерманское женское имя, переводится как «богиня красоты».
11. *Елисейские Поля — то же, что Элизиум.
12 *Морфей — в греческой мифологии бог сновидений.
Комментарий к Глава 1. Добро пожаловать на Темискиру
Если Вы читаете это, поздравляю - Вы герой, так как выжили после прочтения первой главы :) Раздаю мандаринки :)
1. Горное озеро и сами горы: http://picsfab.com/download/image/111222/960x640_priroda-pejzazh-ssha-shtat-vashington-gora-bejker-reka.jpg
2. Образ Милосы: http://s001.radikal.ru/i193/1412/b9/8bd1c89a8df4.jpg
3. Образ Птицы Рух: http://img5.lapunk.hu/tarhely/afantasyfoldje/forum/460191.jpg
4. Лунный Дух: http://images.wookmark.com/203276_moon_dust___an_art_trade.jpg (И здесь автор потеряшка :( )
5. Дворец: http://planeta-best.ru/wp-content/uploads/2013/12/Артемида-в-Эфесе.jpg
6. Амазонка Эния: http://cache.photosight.ru/img/0/d9a/3804433_large.jpg
========== Глава 2. Отголоски прошлого: легенда о Драконе ==========
В дневное время на Темискире каждая амазонка всегда занята своим делом: кто-то увлечённо изучает очередной заморский пергамент, кто-то пропадает в танцевальном зале, обучаясь премудростям древней хореографии, кто-то же оттачивает своё боевое мастерство. В общем, жизнь течёт так же размеренно, как и вода в Танаисе. Но ночь в этих землях особенно тихая и спокойная. Когда музыка и песни затихают, когда не слышно смеха и речей эллинок, когда до уха не доносятся звуки бьющихся друг о друга мечей, хозяйки которых решили помериться силами, в свои законные права вступает Геката*.
Для каждой северянки истинное счастье прогуливаться по городу, окутанному летней ночью, которая с большой охотой раскрывает свои прохладные объятия для всех желающих остудить жар разгорячённой солнцем кожи. Только переступи порог своего чертога, и взору тут же предстанет совершенно другой, отличный от дневного, мир.
Несмотря на то, что на сегодня рыжеволосая лучница была освобождена от обязанностей смотрящей, она не могла лишить себя удовольствия понежиться под белёсыми лучами луны. Выйдя из дворца, дева первым делом взглянула наверх. То была старая амазонская привычка: ступил за порог — ищи своего дракона. Глазам предстал иссиня-чёрный купол ночного неба, настолько чистого, что обнаружить на нём и единого облачка, даже самого дымчатого и невесомого, было невозможно. В небе, будто одинокий фонарь, сиял огромный кругляшок серебряного светила, а по всему своду, словно жемчужные бусины, были рассыпаны мерцающие звёзды.
Эта ночь была полна различных звуков: откуда-то доносилось тихое уханье совы, в высокой траве бурно стрекотали сверчки, где-то слышался тихий шелест листьев, потревоженных потоками прохладного воздуха, а из глубин леса доносилось журчание Танаиса.
Амазонка присела на землю рядом с покрытым мхом валуном, аккуратно уложила лук рядом с собой и, поправив собранные в высокий хвост волосы, облокотилась о холодный камень. Приняв удобное положение, гречанка тут же устремила взор в тёмное небо и предалась каким-то потаённым думам. Спокойный ветер ласково запускал свои пальцы в огненные локоны северянки, нежно теребя и поглаживая их. Разморённая нежностью природы, воительница сделала глубокий вдох, и ночная прохлада тут же разлилась по её лёгким, даря пьянящее облегчение.
Из мыслей эллинку вывела короткая вспышка, внезапно появившаяся в небе.
— Хм?.. — всадница вопросительно посмотрела на небосвод, сперва не осознав, в чём дело. Будто бы поняв недоумение северянки, в полёт отправился второй огонёк, не забыв оставить за собой белоснежный длинный хвост. Девушка коротко усмехнулась и снова откинулась на камень. На мгновение в её душе проснулось ярое желание попросить что-нибудь у эллинских богов, однако она сразу отбросила эту мысль в сторону: обращаться к амазонским покровителям себе дороже — попросят двойную плату за исполненное желание.
Через мгновение воительница услышала шорох в розовых кустах. Повернув голову к источнику звука, дева сразу же замерла и прислушалась, а рука непроизвольно потянулась к луку. Спустя пару секунд из зарослей, озираясь по сторонам, вышли две Ночные Жути одинаковых габаритов и тут же засеменили в сторону рыжеволосой северянки, которая, казалось, искренне удивилась визиту диких драконов. Один из ящеров, обнюхав северянку, осмотрелся по сторонам и взгромоздился на девичьи колени, то ли ища защиты от неведомой опасности, то ли выпрашивая ласки, которой местным драконам и так давали в достатке. Животные в этих краях непуганые и знают запах каждой темискирской амазонки. А уж те ящеры, что обитают вблизи внутреннего городского круга, так и вовсе почти ручные.
Второй миниатюрный дракон быстро и уверенно подбежал к Энии и развалился по правую сторону от неё. Девушка, мягко улыбнувшись, положила ладонь на крошечное чешуйчатое тельце, которое мгновенно отреагировало на прикосновение довольным урчанием. Завидев это, первая Ночная Жуть злобно зашипела и спрыгнула с ног амазонки, а затем подошла к своему собрату, схватила его за хвост и начала тянуть на себя. Уставшая рептилия нехотя подняла голову и уставилась на чёрный комок чешуи, который пытался оттащить её от лучницы. Впрочем, миниатюрный ящер лишь вяло зевнул и уложил голову обратно, стараясь более не обращать никакого внимания на озлобленную чёрную саламандру.
Северянка, поняв, что соперничество за неё может затянуться на длительное время, взяла на руки сначала первую Ночную Жуть, не без труда оторвав её от хвоста другого дракона, и уложила к себе на живот. Зверёк довольно заёрзал и наконец улёгся, свернувшись клубком. Затем она подняла с земли вторую Жуть и также уложила рядом. Рептилия недовольно посмотрела на воительницу, но, сообразив, что второго шанса понежиться на человеческой тушке может не представиться, быстро уложила свой чешуйчатый зад и обвила хвостом лежащего рядом собрата.
Когда два дракона успокоились, Эния опять взглянула на ночное небо. Снова подул лёгкий ветерок, на этот раз принеся с собой далёкие ароматы жасмина. Вдохнув полной грудью, дева откинула голову назад и устало прикрыла веки. Вскоре, незаметно для себя, она провалилась в глубокий и такой необходимый сон.
***
Милоса с заметным трудом распахнула, казалось, навсегда слипшиеся веки: вставать ей совсем не хотелось, но королевские обязанности, коих на сегодня было великое множество, надо было выполнять.
Кое-как поднявшись с прохладных шелков, амазонка медленно, смачно шлёпая босыми ногами по мозаичному полу, подошла к начищенному зеркалу и скептически оглядела своё отражение с ног до головы: рыжие локоны, только вчера сплетённые в тугие аккуратные косы, торчали в разные стороны, туника, которую и одеждой-то стыдно было назвать, едва прикрывала женское тело и окончательно сползла с плеча, открывая взору пышную правую грудь, ноги были оголены, а плотная ткань едва прикрывала стройные бёдра.
— Вылитая гетéра*, — желая привести себя в более-менее подобающий вид, девушка с усердием принялась распускать волосы, больше теперь напоминавшие солому, а затем взяла деревянный гребень, лежавший на столике, села перед зеркалом и начала вычёсывать свои запутавшиеся патлы.
Кое-как справившись с первой задачей, амазонка провела рукой по локонам и аккуратно встряхнула, заставив их улечься на плечах мягкими волнами. Встав со скамьи, дева не спеша направилась к резной ширме, за которой плотным рядом висела вся её выходная одежда. Пробежавшись внимательным взглядом по шелкам и мехам, она остановилась на традиционном одеянии кроваво-красного цвета: длинное нижнее платье, пошитое точно по фигуре какой-то заморской мастерицей, и полукруглый отрез ткани, служивший тогой, края которой скреплялись золотой брошью в виде дракона.
Эллинка сощурила глаза и скептически поджала пересохшие губы: проводить время перед зеркалом она не любила, но, будучи королевой, пусть и воинственных амазонок, порой приходилось приносить в жертву традициям драгоценные минуты и необходимое удобство в одежде. Не без труда справившись с темискирским платьем, всадница взяла со столика золотую тиару, выкованную в виде лаврового венка, и аккуратно закрепила её в своих локонах.
Вскоре, наконец-таки собравшись, Милоса направилась к выходу из покоев и быстро, но притом совершенно бесшумно зашагала в сторону комнаты своих дочерей, которой, как оказалось, они не покидали с самой вчерашней ночи.
— Когда проснутся, пусть направляются в храм Артемиды, ― девушка повернулась к стражницам, охранявшим покой принцесс. — Я буду ждать их там, — в ответ на это воительницы лишь коротко поклонились и, прогремев доспехами, вытянулись, словно струны арфы. Сама же Милоса, не обращая более никакого внимания на подчинённых, развернулась на пятках и спешно направилась к выходу из дворца.
С северянкой первым делом поздоровались жаркое солнце и ударивший в едва загорелое лицо тёплый ветер. Втянув прогретый лучами воздух в лёгкие, Милоса ощутила лёгкий аромат полевых цветов и жасмина. Решив для себя, что неплохо было бы найти Энию, а затем уже наведаться к Сапфире, воительница отправилась искать рыжеволосую амазонку, которая, будучи освобожденной от ночного караула, теперь могла находиться где угодно. Впрочем, поиски много времени у девы не отняли: дозорную она обнаружила недалеко от входа в лес. Она расположилась на земле, а опорой ей служил огромный, поросший мхом камень. Однако особое внимание Милоса обратила на двух Ночных Жутей, что ютились возле лучницы.
— Как это мило, — девушка подошла ближе к Энии, опустилась на колени и почесала за ушком миловидного дракончика, который тут же приподнял свою голову и посмотрел на неё полуприкрытыми сонными глазами. — Какой красивый. — Воительница аккуратно посадила возмущённо кричавшую и размахивавшую короткими лапами рептилию, никак не желавшую расставаться с человеческим телом, в высокую траву. После — легонько потрепала вторую Жуть, которая тут же подняла смешную морду и повернулась в сторону Милосы. Недовольно склонив голову набок, она мягко спрыгнула с Энии и присела рядом со своим собратом, дожидаясь, что будет дальше.
Северянка едва заметно улыбнулась присмиревшим ящерам, а затем перевела взор на сопящую амазонку, похоже, не почувствовавшую, что рядом с ней находятся «чужаки».
— Ну нет, тебя точно так же я будить не собираюсь, — Милоса поспешно встала с места, подошла к какому-то странному кустарнику, под которым росли огромные листы, сорвала самый большой из них, а затем подошла к маленькому садовому прудику, зачерпнула воды и, вернувшись обратно, с высоты своего роста вылила содержимое прямо на Энию, рассчитывая, что это пробудит девушку ото сна. В ответ на это амазонка лишь что-то неразборчиво пробурчала и повернулась на бок. Не выдержав, Милоса с остервенением отбросила лист в сторону, который, подхваченный лёгким потоком ветра, снесло в сторону Ночных Жутей, схватила лучницу за ноги и, что есть сил, потянула на себя. Лишь после этого дозорная с приглушённым криком соизволила открыть глаза, в которых на мгновение промелькнула паника. — С добрым утром!
