сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 112 страниц)
― Очень давно мир викингов выглядел совсем по-другому. В нем не было островов, подобных тем, на которых мы сейчас живём, а существовал один огромный материк, где и жило одно единственное, единое на тот момент, племя скандинавов, ― сделав небольшой глоток из кружки, вождь продолжил: ― Мы были колонизаторами: путешествовали по миру, открывали другие земли, искали себе подобных и вели оседлый образ жизни. Около пятисот лет назад викинги обнаружили довольно многочисленный береговой народ в южных частях Непознанного Мира.
Я внимательно слушал рассказ своего отца, стараясь не пропустить ни единого слова.
― Как потом выяснилось, это было племя амазонок, а их земля называлась Темискира. В их обществе практически не было мужчин и…
― Почему? ― сам того не желая, я перебил отца и уставился на него удивлённым взглядом.
― Мы для них дюже тупые существа, Иккинг, ― на мой вопрос ответил Плевака. ― Тупые, дикие и похотливые. — Он поднял кружку вверх. — Ну… это они так думают. От так вот. ― Пожав плечами, он сделал глоток эля и приготовился дальше слушать моего отца.
― Так вот. Наш народ начал вести с ними торговлю. К слову сказать, вполне успешно, но с этих пор в наши земли стали летать драконы. Эти твари вели себя злобно и иногда нападали на наши поселения. А потом до нас дошли странные слухи о загадочных светящихся камнях, имеющих немалую ценность. Откуда они возникают, наши предки так и не выяснили, но узнали, что они могут влиять на драконов. При достаточно долгом их воздействии рептилии становились… более послушными. Их стали использовать для защиты от этих крылатых бестий.
В этот момент мы услышали недовольное рычание.
― Да, именно так, Беззубик. Бестий, ― Плевака указал пальцем на моего брата, а затем снова повернулся к отцу. ― Продолжай, Стоик.
― Ох… Так вот. Вместе с началом нападений у нашего народа стали портиться отношения с этими… амазонками… ― отец неопределённо махнул рукой куда-то в сторону. ― Викинги, защищаясь, убивали этих крылатых тварей… ― рычание Ночной Фурии снова прервало рассказ. ― Прости, Беззубик. О чём это я? А… А эти гречанки требовали прекратить охоту на драконов.
― И викинги, конечно же, её не прекратили? ― я скептически посмотрел на Стоика.
― Конечно, нет, Иккинг, ― вождь сделал глоток эля. ― Рептилии сметали всё на своём пути. Нужно было как-то защищаться. Из-за этого отношения с этими порождениями Хель стали портиться… Вскоре и торговля сошла на нет. А затем и вовсе были разорваны любые контакты и викинги уединились в своих землях, закрыв все границы ― нужно было думать о защите собственных владений.
― И что было потом? ― я понимал, что это далеко не конец истории и не все причины появившейся вражды.
― А что потом? Потом среди люда стали ходить слухи, что все эти нападения происходят не просто так, ― отец пожал плечами и продолжил попивать остатки эля.
― В смысле?
― Иккинг, рептилии начали нападать после того, как была обнаружена Темискира. Вскоре драконьи нападения участились и стали случаться каждый день. Конечно же, викинги начали искать способ, как раз и навсегда избавиться от крылатых бестий… А потом кто-то пустил слух, что мы готовим нападение на Темискиру… И тогда процесс был уже необратим.
В комнате снова повисло молчание.
― Конечно, у нас возникали мысли по поводу нападения на амазонок, но этот вариант мы откладывали на самый крайний случай. А вскоре эллинки сами стали совершать набеги на наши деревни, спасая драконов из ловушек, которые были расставлены по периметру наших земель. Так прошёл год, напряжение возрастало, пока амазонки не собрали армию для похода на наш дом…
Снова молчание… ненавистное давящее молчание…
― Отец? ― я пытался заставить Стоика продолжить рассказ. Мне было интересно, чем всё закончилось. ― Что было потом?
― Потом?.. Иккинг, их армия количественно в разы превосходила нашу, ― вождь неопределённо пожал плечами. ― Но мы же викинги ― наша сила в мастерстве каждого воина. Мы рассчитывали на победу… Но когда на горизонте показалось вражеское войско, то все надежды разбились вдребезги: за амазонок выступали драконы. Змеевики, Ужасные Чудовища, огромное количество доселе невиданных существ… А что может противопоставить викинг с мечом воину на рептилии? Ничего. Ровным счётом, ничего!
Я молчал. В моей голове невольно возникло продолжение этой легенды… Кровавое месиво, пожары, воительницы, летящие, словно Фурии, на своего врага… Женские крики, детский плач… Я встряхнул головой, дабы прогнать наваждение.
― Амазонки тогда, много лет назад, забрали у нашего народа не только множество жизней, но и единственное средство защиты ― эти мифические камни. Терять было больше нечего и наши предки собрали оставшиеся силы и приготовились дать решающее сражение, но, кажется, гречанки и это предусмотрели. История говорит, что забрав камни, они тем самым вызвали катастрофу, которая привела к разрушению материка ― его осколки разлетелись по всему океану. И вот на одном из них мы сейчас и живём.
Я с непониманием смотрел на своего отца. Но это же бред какой-то, явно далёкий от реальности.
― Прости, материк… раскололся? — мои брови изогнулись в недоумении.
― Да. Боги разгневались на нас… Наш народ оказался раздробленным, а возникшие племена отрезанными друг от друга. Медленно, но верно мы восстановили все, что тогда потеряли. Нападения драконов продолжились, но стали происходить реже в несколько раз. Так мы и жили последние триста лет, пока ты не изменил нас и наш взгляд на этих ящеров, показав, что они могут быть добрыми. Дальше историю ты уже знаешь, ― с этими словами Стоик вылил оставшееся содержимое кружки себе в рот и снова посмотрел на меня. ― Амазонки предали нас, они испугались нашего соседства и послали драконов истреблять наш народ. А когда поняли, что мы могущественны, пришли и силой забрали единственное средство защиты от драконов, поверив дурацким слухам. ― Отец со злостью ударил кулаком по столу. ― Мы не можем просто так забыть об их предательстве и подлости. Сейчас амазонки слишком сильны... но когда-нибудь мы отомстим.
Я смотрел на воинственно настроенного вождя с долей страха. Если Стоик говорит о мести, значит, будет месть… Это же мой отец…
― Ты установил мир между нами и драконами и тебе суждено раз и навсегда покончить с этими отродьями… как там зовут этого их треклятого божка? Зевса! Они погубили множество невинных людей… Ты закончишь эту войну, Иккинг, это твоя судьба. И ты вернёшь историю на круги своя.
==========================================================================================================================
1. *«Vita mortuorum in memoria est posita vivorum». (Латынь) ― «Жизнь мертвых продолжается в памяти живых». © Марк Туллий Цицерон.
2. *«Oderint, dum metuant». (Латынь) ― «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». © Калигула.
3. *»Αμαρις». (Греческий) ― имя «Амарис».
4. *»Αναïρες». (Греческий) ― читается [Анайрэс]: имя дракона Амарис ― Анайрэ. (Такого имени нет в греческих справочниках, поэтому постаралась перевести максимально точно).
5. *«относительно молодая…» ― «молодая» ― со взгляда нашего времени. Примерный возраст Амарис 37 лет. В те времена этот возраст можно было назвать глубоко старческим.
6. *Айол ― древнегреческое имя. Переводится как «фиолетовый».
7. *Талант ― древнегреческая и древнеримская мера веса. В зависимости от исторического периода менялось численное обозначение этой единицы: от 26,2 кг до 36 кг.
Комментарий к Глава 14. «Ты вернёшь историю на круги своя»
Изображение на кулоне: http://s008.radikal.ru/i303/1503/7c/4f4d2eaf94a0.jpg
========== Глава 15. Поручение Стоика ==========
POV Автор.
Остров Олух.
Канули в греческую Лету* четыре долгих и мучительных зимы*. Не передать словами, сколько событий произошло за это время, сколько битв и войн пришлось пережить жителям крошечного и промёрзшего до основания архипелага, сколько утрат пришлось претерпеть, прежде чем долгожданный мир ступил на земные владения Одина.
Минул всего месяц со дня победы в последнем кровавом бою. Бою с Драго Блудвистом, который, словно чума, налетел на остров и стёр с его лица четверть ни в чём неповинного населения.
Любой случайно забредший сюда путник, или торговец, или, в конце концов, просто сумасшедший, решивший посетить земли Предполярного Круга, без труда вам скажет, что даже сейчас, спустя несколько недель, Олух напоминает языческий ад.
Добрая часть деревни до сих пор находится в руинах. В воздухе всё ещё можно ощутить едва уловимый металлический запах крови, въевшийся буквально во всё, что хорошо и плохо стоит на этом архипелаге. Трава, которая совсем недавно была насыщенно-зелёной, сейчас больше напоминала давно сгнившее сено, а земля уже долгое время остаётся противно-влажной из-за постоянно тающих глыб льда, что любезно оставил здесь Тёмный Альфа.
Пожалуй, нет на острове ни одной семьи, которой бы не коснулось это горе. Среди всей этой разрухи можно увидеть одинокие поникшие тени, слоняющиеся туда-сюда в поисках хоть каких-то вещей, которые могли бы остаться или от их жилища или от погибших родственников.
Среди всего этого почти сошедшего на нет хаоса можно разглядеть маленькую фигурку, что сейчас одиноко сидит, склонившись над обломками некогда уютного дома. Это мальчишка лет шестнадцати. Ровно месяц назад вся его семья была похоронена под руинами деревянного строения, а жизнь юного наездника разделилась на «до» и «после». Юный всадник стал совсем взрослым викингом, которому теперь самостоятельно придётся находить себе место под холодным северным солнцем.
Недетские мысли вновь заполнили всё ещё юный разум: вот в голове слышится смех младшей сестры, играющей с Жуткой Жутью, вот строгая мать говорит очередное наставление, а вот и отец в который раз рассказывает свою любимую шутку, а затем заливается добродушным хохотом. Больно…
Ещё неокрепшая юношеская душа оказалась зажатой в холодные металлические тиски тяжёлых воспоминаний, которые, словно тень, будут теперь всегда преследовать молодого воина… Предсмертные крики сестры и матери, последний клич отца, пытавшегося защитить свою семью, и прощальный рык верного дракона, который волею судеб отправился за своим всадником в Вальхаллу.
Рукавом домотканой рубахи юнец коснулся своей щеки, прогоняя с неё надоедливую слезу, которая так и норовила своим присутствием изуродовать детское, но всё же мужское лицо. Смахнув противную солёную влагу и тихонько всхлипнув, всадник устремил свой взгляд на горизонт: пусто, как и всегда…
Он и сам не понимал, что хочет увидеть там, на морской линии… Может, случайно забредший так далеко рыбацкий корабль своего отца? Возможно…
Юный викинг, просыпаясь каждое утро в чужом доме, не раз представлял, как он сейчас выбежит из этого жилища, а там, на улице, его будет ждать отец, вернувшийся с очередным богатым уловом… Его будет ждать отец, который сначала нежно поцелует свою уже не молодую, но из-за этого не менее любимую жену… Который подхватит на руки свою маленькую дочь, заливающуюся звонким смехом… Который, наконец, заберёт его из чужого дома… Его будет ждать отец…
Его не будет ждать отец…
Очередная слеза покатилась из, казавшихся ещё недавно наивными, мальчишеских глаз. Сжав сильнее маленький камушек, который юнец держал в руках, он, что было сил, швырнул его в сторону, надеясь, что это хоть как-то поможет избавиться от душевных мук. Не помогло.
Крошка земной тверди, однако, далеко улететь так и не смогла: она нашла себе препятствие в виде плеча высокого шатена, который сейчас с горечью в глазах наблюдал за юным подопечным. Стараясь не шуметь, всадник медленно подошёл к своему ученику и сел рядом с ним, не решаясь первым начать разговор. Лёгкий ветер запускал свои длинные пальцы в непослушные волосы парня, запутывая их ещё больше и придавая им непростительно неряшливый вид.
Просидев в тишине ещё немного, первым решил заговорить сын вождя, который, вероятно, провёл бы в молчании ещё долгое время, однако противная красная краска, которая так и норовила посильнее стянуть кожу, заставила-таки его открыть рот и начать работать многочисленными лицевыми мышцами.
— Эй… Густав… — Иккинг не знал, как начать разговор. Да и что можно сказать мальчишке, который месяц назад остался сиротой и у которого нет никого, кроме верного дракона?
— Привет, — юнец отвернул голову от всадника и украдкой смахнул надоедливую влагу с ресниц — ему не хотелось, чтобы его учитель видел, какой он слабый.
— В слезах нет ничего плохого, — шатен по-дружески ткнул мальчонку в бок, заставляя его тем самым обратить на себя внимание. — Все плачут.
— И ты тоже? — Густав пристально смотрел в глаза своего старшего друга.
— И я тоже, — Иккинг смог только усмехнуться этим словам. — Даже мой отец. И тот не прочь слезу пустить.
— Наш вождь? Не верю, — юный всадник исподлобья зыркнул на своего наставника.
— Уж поверь, — добродушно улыбнувшись, Иккинг некоторое время смотрел на своего маленького друга, а затем задал совершенно серьёзный вопрос: — Почему тебя сегодня не было дома? Плевака себе места никак найти не может.
— Это не мой дом, — Густав скрестил руки на груди и отвернулся от шатена.
Первые несколько мгновений Иккинг просто смотрел на силуэт юного викинга. А что он мог сказать? Ведь мальчишка по-своему прав: старый кузнец даже при всей своей любви и заботе не сможет заменить этому юнцу отца, а его жилище никогда не станет родным домом для Ларсона. Уж шатен это понимал, как никто другой.
— Нам всем сейчас тяжело. Но, Густав, ты несправедлив к нему, — на этот раз голос Иккинга стал более серьёзным и твёрдым. — Он взял тебя к себе на временное попечение. Заботится, как может. Постарайся быть хотя бы благодарным. — Лёгкая улыбка коснулась веснушчатого лица сына вождя. — Ты привыкнешь к нему, как когда-то привык я.
После этих слов повисло молчание. Каждый думал о своём: Иккинг о годах, проведённых под присмотром друга своего отца, Густав — о том, что сказал его учитель.
— Почему ты не на арене? — внезапно заданный мальчиком вопрос заставил шатена вздрогнуть.
– На самом деле я за тобой пришёл, — губы старшего всадника скривились в весёлой улыбке. — Ты же не хочешь пропустить гонки?
Густав ничего на это не ответил. На самом деле, у него не было желания идти куда-либо. Ему просто хотелось остаться здесь, на пепелище, в обществе своего дракона.
— Я не… — мальчишка хотел было дать отказ от приглашения на соревнования, однако Иккинг успел его перебить:
— Я покатаю тебя на Беззубике, — шатен весело подмигнул Густаву и тут же поднялся с обугленных деревяшек. — Пойдём. Нас ждут остальные. Гонка скоро начнётся.
Посмотрев несколько секунд на своего наставника и, взвесив все «за» и «против», юный викинг быстро встал с земли и подозвал своего дракона.
— Клыкокрив, — розовато-фиолетовое Ужасное Чудовище тут же подняло свою морду и уставилось на всадника. — Пойдём. Нам пора.
Забравшись в сёдла, оба викинга тут же устремились в небо и направились в сторону арены, где вот-вот должны были состояться тренировочные Драконьи Гонки — своего рода подготовка к ежегодным соревнованиям, проводящимся на Олухе вот уже три года. Через несколько минут Иккинг и Густав приземлились на каменную поверхность древнего строения.
— Неужели дождались, — мужественный голос Сморкалы разнёсся над заполненной зрителями ареной. — Я уж думал, что ты испугался лучшего драконьего всадника. То есть… меня. — Ухмыльнувшись, младший Йоргенсон указал на себя большим пальцем.
— И не надейся, Сморкала, — Иккинг спрыгнул с седла Беззубика и добродушно улыбнулся своему теперь уже лучшему другу. Да, было трудно поверить в то, что оба этих совершенно разных по духу мужчин смогли так крепко сдружиться. Однако факт остаётся фактом — давние неприятели теперь не разлей вода.
Шатен подошёл к большим деревянным столам, возле которых собралась вся команда наездников, а также новички, смогущие принять участие в сегодняшних Гонках впервые.
— А почему вы до сих пор не на стартовой линии? — всадник Ночной Фурии с некоторым удивлением посмотрел на своих друзей, которые, судя по всему, даже и не собирались начинать соревнования.
— На самом деле тебя ждали, — голос подал высокий брюнет, что сидел сейчас на земле, оперевшись о своего дракона. Эрет.
— Простите, — извиняюще улыбнувшись, шатен отвёл взгляд в сторону и привычным движением взъерошил свои волосы. — Ну что... я на месте, теперь можно начинать.
— Да, только на ком-то не хватает боевой раскраски, — приятный девичий голос послышался из-за спины парня.
— Вообще-то хватает, Хедер, — ухмыльнувшись, Иккинг указал на своё лицо. — Тем более, на мне маска.
