сообщить о нарушении
Текущая страница: 78 (всего у книги 112 страниц)
Гречанка обернулась назад, пытаясь рассмотреть в тусклом свете почти зародившейся луны узкую пыльную тропинку, а затем глянула вперёд, на раскидистые кустарники, за которыми, скорее всего, и скрывался шумный водный источник. Возле кустов сидел Оракул и вилял переставшим светиться хвостом ― дракон явно ждал, когда его двуногая сестра соизволит проследовать за ним. Воительница некоторое время находилась в сомнениях: с одной стороны, Фурия, способная чувствовать опасность за многие оргии, не стала бы подвергать свою хозяйку опасности, но с другой ― почему рептилия так упорно тащит её в чащу леса?
― Оракул, ― Мелисса отыскала в темноте очертания своего дракона и медленно, стараясь не споткнуться о валяющиеся ветки и камни, подошла к нему. ― Мы туда не пойдём. Нам нельзя было уходить так далеко в лес. ― Воительница потрепала ящера за ушным отростком и повернулась к нему спиной, намереваясь отправиться обратно в селение, но в этот же миг до её слуха донеслось громкое шуршание листвы. ― Несносное животное. ― Всадница резко повернулась обратно ― от Оракула и след простыл. Что-то гневно пробурчав в адрес своего хранителя, Мелисса быстрым шагом направилась в ту же сторону, что и Фурия.
Кое-как раздвинув колючие ветки своими израненными руками, девушка, не забыв споткнуться о какую-то корягу, вскоре оказалась на небольшом открытом пространстве. От представшего девичьему взору вида у воительницы перехватило дыхание. Амазонка осмотрелась вокруг: она находилась на небольшой цветущей поляне, которая хорошо освещалась светом почти полной луны, а чуть поодаль расположилось миниатюрное озеро, образованное несколькими мелкими, но шумными водопадами.
― Ну хорошо… беру свои слова обратно. Есть на этом Артемидой проклятом острове красивые места… ― девушка старалась говорить шёпотом, чтобы не потревожить лес: привлекать к себе хищников и распугивать мелких ночных зверьков ― последнее дело.
Амазонка осмотрелась вокруг в поисках сбежавшего Оракула, но этого прохвоста нигде не было видно. Вздохнув, всадница направилась уверенным шагом вперёд, желая найти своего хранителя, который посмел её оставить, и навалять ему по чешуйчатой заднице. Однако, сделав несколько шагов в сторону озера, эллинка тут же остановилась ― впереди она увидела хорошо различимые в свете луны очертания массивного дракона.
― Шипо… Шипохвост? ― Мелисса неуверенно произнесла имя ящера, которого вполне могла перепутать с рептилией конунга. В девичьей душе зародилась паника ― если это всё же Громорог вождя, то ей стоит поскорее убраться из этого места, ведь огромный рыжебородый викинг не станет церемониться с чужеземной девицей и одним взмахом меча снесёт ей голову.
Но вернуться в селение без Оракула девушка тоже не могла. Амазонка, не делая лишних шагов, окинула поляну беглым взглядом, пытаясь в очередной раз отыскать Фурию, однако вместо крылатого ящера на глаза попался другой силуэт ― мужской. Амазонка внутренне сильно напряглась, ведь рассмотреть в полутемени сидящего к ней спиной воина было практически невозможно.
Широкоплечая фигура викинга, залитая бледным лунным светом, показалась эллинке смутно знакомой. Когда же в руках воина сверкнул клинок, вытащенный из ножен привычным и узнаваемым северянкой жесте, у неё не осталось сомнений в том, что перед ней сидит вовсе не конунг, а бывший ловец драконов.
Мелисса, сперва подивившись тому, что встретила в лесу именно этого мужчину, не без опаски зашагала в его сторону, хотя сама ровным счётом не понимала, зачем это делает. Возможно потому, что Эрет ― меньшее из зол, которое могло с ней случиться за сегодняшний вечер.
«В любом случае, меня поймают и накажут».
Воительница, бесшумно ступая по сочной траве, подошла к озеру и остановилась в паре оргий от охотника, который бездумно водил клинком по влажной земле и явно был погружён в свои мысли, так как совершенно не отреагировал на присутствие амазонки.
Впрочем, викинг действительно не видел ничего вокруг ― начнись сейчас война, он бы и не заметил. Брюнет сверлил взглядом выведенные кинжалом бессвязные руны и бродил по лабиринтам памяти, то и дело натыкаясь на неприятные воспоминания многолетней давности. Воспоминания, которые он был бы рад раз и навсегда выкинуть из своей головы…
[Flashback]
Пятнадцать лет назад.
Архипелаг Каменных Столбов ― один из трёх небольших островов, которые разгневанными богами были отброшены прочь от Предполярных Земель к темискирским границам. Это единственный пограничный остров, который был ещё заселён викингами. Единственный пограничный остров, жителей которого ещё не успели изничтожить амазонки.
На крошечном клочке земли поселилось племя Чёрных Волков: небольшой народ, единственное занятие которого ― убивать. Убивать и людей и драконов. Именно здесь рождались лучшие драконоборцы в истории викингов. Именно здесь воспитывались бесстрашные воины. Именно здесь растили безжалостных наёмников.
Теперь, спустя три сотни лет существования, небольшое племя оказалось на грани уничтожения. Виной всему ― амазонки, с которыми Волкам приходилось соседствовать. Военных конфликтов с береговым народом и раньше не удавалось избегать, однако ещё какие-то два года назад всё ограничивалось лишь небольшими стычками, да и те происходили на территории Темискиры.
Но сейчас, когда к власти пришла овдовевшая и осиротевшая королева Милоса, всё в одночасье изменилось: от прежней амазонской терпимости не осталось и следа, а молодая правительница, ослеплённая жаждой мести, стянула к границам добрую часть флота и драконьей армии.
Эрет, которого викинги за глаза называли Льётольв* за его излишне жестокий характер, стоял на смотровой башне городской стены и с напускным спокойствием наблюдал за чернопарусными кораблями, над которыми кружили разномастные крылатые рептилии с всадниками на спинах.
Закалённый в битвах вояка смотрел на горизонт уверенным и холодным взглядом, однако в душе он прекрасно понимал, что эта битва уже проиграна: биться с армией амазонок ― это то же самое, что идти на Ужасное Чудовище с голыми руками. Верная погибель.
― Пап, ― позади раздался детский, но довольно уверенный и громкий голос. Викинг тут же обернулся и увидел перед собой крепкого для своих лет мальчишку, сжимающего в руках меч.
― Ты что здесь позабыл? ― Льётольв в один широкий шаг покрыл разделяющее их с юнцом расстояние и навис над ним. ― Ты должен быть с матерью и своими братьями. Пошёл к ним. Живо! ― мужчина старался говорить как можно более грубо ― он не считал нужным приучать детей и жену к ласке. В мире, в котором они живут, нет места нежным чувствам.
Однако черноволосый мальчуган и не собирался уходить. Он лишь сильнее сжал рукоять клинка и выше поднял голову, показывая строгому родителю, что слушаться его не собирается. Злобный взгляд карих глаз мальчишки столкнулся с холодным отцовским взором, в котором буквально через мгновение сверкнули насмешливые огоньки.
Льётольв, к переменам в настроении которого невозможно было привыкнуть, отбросил свою напускную злость на задний план и потрепал мальчишку по голове. Сейчас во взгляде викинга читалась гордость. Гордость за этого юнца, что смеет в свои-то десять лет перечить не просто взрослому вояке и своему отцу, а, ни много ни мало, вождю племени!
― С характером юнец у тебя растёт, ― добродушный смех одного из воинов привлёк внимание викинга, который впервые за последние дни позволил себе улыбнуться.
― Ещё с каким, ― Льётольв снова перевёл глаза на мальчишку, которого он назвал в свою честь.
Малец мало чем отличался от своих братьев. Единственное, что в нём было совершенно другим ― темперамент. Прочие отпрыски вождя были физически сильными, невероятно ловкими и умными, но характером попорчены: все в мать ― такие же мягкотелые и вялые. Зато Эрет, которым мужчина так гордился и которого любил больше остальных сыновей, рос уверенным в себе мальчишкой, пробивным и смелым. Именно таким Льётольв видел свою замену на посту вождя. Однако…
Однако юнец был всего лишь незаконнорожденным ребёнком ― сыном какой-то рабыни с юга, которая одиннадцать лет назад вошла в дом Эрета. Смуглая кареглазая дева с дерзким характером сразу приглянулась Льётольву.
«От характерной бабы рожаются характерные дети» ― именно эту фразу произнёс мужчина, когда впервые увидел черноволосую девушку: на рабовладельческом рынке хрупкая девица буквально вцепилась в викинга, который проходил мимо, осматривая остальной товар.
― Эрет, ― мужчина опустился на колени перед сыном и взял того за плечи. ― Ты должен пойти обратно к матери и братьям. ― Мальчишка отрицательно покачал головой. ― Кто-то же их должен защищать. ― Льётольв потрепал мальчика по голове и встал с коленей. ― Отправляйся назад… ― голос мужчины стал непривычно ласковым и тихим. ― Там от тебя толку будет больше. ― Слегка подтолкнув мальчика к выходу со смотровой башни, викинг повернулся обратно к океану.
Эрет же некоторое время смотрел на спину отца, который был сегодня слишком задумчивым и добрым, а затем, крепко держа в руках меч, отправился к каменной лестнице, что вела к выходу с городской стены.
˜”*°•. இ .•°*”˜
Густой едкий дым расстилался над окроплённой кровью каменистой землёй. Некогда чистый и свежий воздух теперь был наполнен тяжёлыми запахами гари, крови и палёной плоти. Над уничтоженным за час селением всё чаще стали пролетать звуки тихих болезненных стонов, женского плача, хруста костей и громкой ругани.
― Да заткнись уже! ― рыжеволосая амазонка, облачённая в зелёную амуницию, со всего размаха ударила по лицу стоящего перед ней на коленях вождя племени. Девушка с презрением смотрела на викинга, который буквально месяц назад стоял на земле северянок с мечом в руках. ― Милоса! ― всадница повернулась к темискирской королеве, которая вальяжно ходила меж связанных защитников острова. Воительница не сразу, но всё же повернула голову в сторону советницы и вопросительно уставилась на неё. ― Что нам с ними делать? Какие будут приказы?
Огенноволосая амазонка бросила короткий взгляд на дозорную и направилась в её сторону. Девушка, на лице которой не было ни единой эмоции, подошла к воительнице и остановилась напротив другой группы пленников. Милоса устало посмотрела на раненого в бою конунга, а затем оценивающе оглядела остальных. Взгляд голубых глаз остановился на мальчишке, что сидел рядом с беловолосой женщиной, облачённой в богатые одежды.
― Диковинный мальчик, ― всадница Лунного Духа сделала несколько шагов в его сторону и улыбнулась одними лишь глазами. Смуглая кожа и карий цвет глаз резко выделяли его на фоне остальных жителей небольшого селения.
― Наверняка сын какой-нибудь рабыни с юга, ― Эния, не отходившая от королевы ни на шаг, оценивающе оглядела мальчика и про себя отметила, что находит его довольно необычным и даже красивым…
Милоса опустилась на одно колено рядом с юнцом и заглянула в его глаза, в которых читалась нескрываемая ненависть.
― Такой маленький, а уже такой злой, ― амазонка добродушно улыбнулась и, поднявшись с колен, повернулась к Энии. ― Мужчин убить. Женщин и детей ― в клетки и продать работорговцам.
― Женщин? ― дозорная, казалось, была немало удивлена решением Милосы.
― Мы убьём их мужей. Ты думаешь, эти варварские бабы смогут сжить бок о бок с нами после этого? ― воительница скептически взглянула на подругу, а после продолжила: ― А скандинавские девочки злопамятны. Так что от них тоже лучше избавиться. Выполняй.
Милоса, отдав указания, ещё раз посмотрела в сторону вождя. Усмехнувшись, северянка вытащила из поясного колчана чернёную стрелу. Положив её на тетиву, амазонка, почти не прицеливаясь, выстрелила: снаряд со свистом рассёк смердящий воздух и с глухим звуком вошёл в человеческую плоть.
Позади амазонки тут же раздался женский крик, пропитанный ужасом. Воительница ещё раз усмехнулась и сделала несколько шагов в сторону раненного конунга. Оказавшись рядом с мужчиной, амазонка схватила его за нестриженные волосы и, резко наклонив его голову назад, заставила посмотреть на себя. В глазах мужчины всадница увидела лютую ненависть… ненависть к себе и всему роду амазонскому.
― Будь ты проклята, темискирская тварь, ― викинг гневно сверкнул глазами и дёрнулся, пытаясь высвободиться из крепкой женской хватки.
― Всегда одни и те же слова… ― воительница тепло улыбнулась и провела тонкими пальцами по испачканному в пыли и саже лицу воина, от чего тот недовольно поморщился. Одна рука девушки остановилась под подбородком мужчины, а вторая легла на затылок. ― В бою я обычно использую меч… ― амазонка коротко пожала плечами и довольно мило улыбнулась. ― Но больше мне нравится знаешь что? ― северянка нежно погладила Волка по жёстким волосам и продолжила: ― Больше мне нравится добивать врагов голыми руками и… слышать хруст ломающихся костей… ― в тот же момент всадница, не ослабляя хватки, резко развернула корпус в сторону, сворачивая, таким образом, шею викингу.
Милоса некоторое время держала голову воина, дух которого поспешил покинуть огромное тело, а затем, брезгливо сморщившись, оттолкнула тушу от себя. Тело викинга с глухим звуком ударилось о землю, подняв небольшое облачко чёрной пыли.
В адрес воительницы тут же полетели оскорбления и проклятия, однако девушка лишь в очередной раз улыбнулась и повернулась к амазонкам.
― Пленников на корабли. Деревню сжечь дотла, ― не произнося более ни слова, всадница Лунного Духа поспешила к своему дракону и, взобравшись на его спину, взмыла в небо.
Эния, стоявшая рядом со смуглым мальчуганом, в глазах которого застыл ужас, смотрела вслед своей подруги с беспокойством и укором. Милоса, сколько сама советница её помнила, никогда не отличалась подобной жестокостью. Даже к викингам, которых люто ненавидела её мать, королева Амарис.
Конечно, дозорная не была дурой и понимала, что именно та трагедия, произошедшая с всадницей Лунного Духа два года назад, сломала её. Но Эния и подумать не могла, что некогда добродушная и справедливая принцесса превратится в жестокую и беспринципную королеву.
Разочарованно покачав головой, Эния повернулась к пленникам ― связанным женщинам и детям. Невольно взор амазонки упал на смуглокожего мальчишку, который продолжал неотрывно смотреть на убитого отца. На лице юнца не было ни единой эмоции ― ни скорби, ни злости, ни ужаса, ― однако детские глаза говорили гораздо красноречивей громких слов и уродливых гримас: на них застыли слёзы. Слёзы боли.
Амазонка, сильнее сжав рукоять своего верного лука, отбросила в сторону жалость и сострадание и, схватив мальчишку за плечо, подняла его на ноги.
― Топай вперёд, ― всадница толкнула младшего Эрета в спину и проследовала за ним. Когда оба оказались у тела Льётольва, мальчик замедлил шаг и робко посмотрел в его сторону: израненный отец лежал в неестественной позе, из свободного бока торчала чёрная, словно смоль, стрела, а приоткрытые остекленевшие глаза смотрели куда-то перед собой.
На мгновение в душе юного викинга проснулось желание броситься к мужчине, лечь с ним рядом, закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Но маленький Волк быстро заглушил в себе этот порыв ― отец не простил бы его за такую позорную слабость. Льётольв всегда говорил, что оплакивать умерших ― неуважение к ним самим и тому, ради чего они отправились в мир иной.
― Вперёд, ― рыжеволосая амазонка в очередной раз толкнула мальчика в спину и кивнула головой в сторону юркого военного корабля с чёрными парусами, куда на погибель вели его самого и его братьев…
˜”*°•. இ .•°*”˜
В Туманной Заводи, центре работорговли Предполярных Земель, стояла привычно скверная погода: тяжёлые тучи заволокли всё небо и каждую минуту норовили излиться очередным проливным дождём, холодный ветер, который здесь был частым гостем, пронизывал до костей и вояк, облачённых в добротный доспех, и их господ, закутанных в меха, и рабов, одетых в рваное тряпьё.
Однако, даже не смотря на холод и противную морось, от которой делалось ещё хуже, на рынке было полно народу ― каждый желал купить себе сильного раба, послушную служанку или терпеливую наложницу.
Над рынком то и дело проносились громкие звуки ругани, споров, спокойных разговоров и смеха. Где-то слышался свист кнута и лязг металла, болезненные крики и тихий женский или детский плач ещё пару дней назад свободных жителей какого-нибудь острова.
Младший Эрет, закованный в цепи, стоял босыми ногами на влажных от недавно прошедшего дождя досках. Юное тело пробирала крупная дрожь, а в глазах застыли ненависть и боль ― единственные чувства, на которые теперь была способна детская душа.
Мальчишка опустил взгляд вниз: его взору предстала картина, к которой он успел привыкнуть за последнюю неделю ― прогнившие от постоянных дождей доски какого-то помоста, на котором держали рабов. Юный викинг бросил взгляд в сторону, в бессмысленной надежде обнаружить где-нибудь своих братьев или неродную мать. Однако их уже несколько дней не было на этом острове ― женщину и одного из мальчиков забрали ещё в первый день, а остальных двоих сыновей Льётольва купили пару дней назад.
