сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 112 страниц)
В душе Стоик прекрасно понимал, что противен ей и, казалось бы, ему, сыну вождя, должно быть всё равно, что нём думает бедная сиротка, но мужское безразличие лишь приветливо помахало костлявой ручонкой, оставив его наедине со своими мыслями. Викинг посмотрел на заплаканную и тщетно пытавшуюся его прогнать Валку, грубо, но стараясь не причинять боли, схватил её за кисти и опустил руки вдоль тела, а потом притянул к себе и стал ждать, когда та успокоится. Девичьи плечи судорожно тряслись, а слёзы продолжали катиться из её глаз.
— Я тебя ненавижу.
— Знаю, — Стоика эти слова нисколько удивили, но вместо ответа на грубые речи он сильнее прижал девушку к себе, однако отвечать взаимностью она не спешила. — Давай уйдём отсюда. Здесь опасно находиться.
Помолчав пару долгих мгновений, Валка вдруг грубо оттолкнула мужчину от себя и скорым шагом направилась к выходу из леса ― темнота густой чащобы не страшила её, но находиться рядом с ненавистным ей сыном вождя было теперь невыносимо.
***
Вскоре юноша и девушка вышли из чащобы. Валка, не обращая ни на что внимания, спешила к своему дому, Стоик же плёлся позади неё, попутно ловя на себе удивлённые взгляды ночных стражей. Через несколько минут оба оказались возле небогатого жилища местной целительницы.
Девушка хотела положить руку на дверь и толкнуть её, давая себе возможность пройти внутрь дома, но викинг аккуратно перехватил её кисть и полностью развернул скандинавку лицом к себе. Впрочем, сама она смотрела куда-то в траву, не желая поднимать на мужчину свои глаза.
— Вал…
— Убирайся прочь, — девушка со своей силы одёрнула свою руку и грубо толкнула воина в грудь. Она сказала это тихо, медленно, но твёрдо и холодно. — Ты мне противен. — После этих слов она толкнула дверь, а затем со всей силой захлопнула её перед носом недоумевающего викинга. Однако понять, что вызывало большее недоумение ― непочтительность к сыну вождя со стороны простолюдинки или же непочтительность к нему, Стоику, со стороны именно Валки ― понять он не мог и сам.
― Дурная баба, ― мужчина с силой сжал кулаки, вспомнив про себя всех тварей Хельхейма, и поспешил убраться подальше от дома целительницы.
[Конец Flashback]
Мысли Стоика о прошлом вдруг прервал сильный грохот, раздавшийся с улицы. За ним тут же последовали крики людей, звон металла и дикий рёв. Драконы.
— Да чтоб вам Мьёльниром все крылья поотшибало, — рыжебородый викинг, проклиная «крылатых тварей» на чём свет стоит, накинул на себя меховой плащ, взял свой драгоценный молот и поспешил к выходу из дома.
Выйдя на улицу, он тут же пожалел об этом — в нескольких метрах стоял Злобный Змеевик, готовый к нападению. Мужчина уже хотел броситься в атаку, но рептилия оказалась быстрее и внимательнее: ящер «распушил» хвост и резким движением отправил несколько отравленных шипов в сторону воина.
==========================================================================================================================
1. *Асгард — в германо-скандинавской мифологии обитель богов-асов. Асы — верховные божества.
2. *Один — верховное божество в германо-скандинавской мифологии. Мудрец, знаток рун, бог войны, покровитель валькирий.
3. *«Десять лет назад» — небольшое пояснение для тех, кто окончательно запутался в цифрах: в воспоминаниях Стоику 20 лет. Во времени, когда происходит основное действие фанфика, ему, соответственно, 30. Иккингу — 7 лет.
4. *Хель — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых.
5. *Тролль — (швед. «Troll» — «очарование», «колдовство») — сверхъестественное существо из скандинавской мифологии — карлик, великан, ведьма. (см. Википедия)
Комментарий к Глава 3. Это остров Олух
Спасибо всем, кто не перестаёт уделять мне внимание :)
1. Хель: http://s015.radikal.ru/i332/1501/a8/3f515cdae792.jpg
2. Одна из множества вариаций тролля: http://s010.radikal.ru/i312/1501/2c/d61c0ee7eec2.jpg
========== Глава 4. Драконий налёт ==========
Стройный ряд пёстрых шипов устроился аккурат возле ног викинга, поспешившего отступить назад, дабы не попасть под ядовитые иглы Змеевика. Дракон, увидев, что первая атака не возымела должного успеха, неистово зарычал, оглашая рёвом горящую деревню, взмахнул куцым (уже успевшим пострадать в одной из битв) хвостом и метнул ещё несколько шипов в сторону воина, на этот раз не успевшего увернуться от атаки птицеподобного ящера. Острый шип, словно лезвие хорошо заточенного меча, рассёк незащищённый участок кожи на мускулистой руке мужчины, остальные шипы без труда вонзились в стену дома вождя.
— Ладно, развлёкся и хватит, — мужчина непроизвольно ухватился за раненую руку и бегло осмотрел «царапину», оставленную Змеевиком, ― глубокая пульсирующая рана отдавала глухой, но едва ощутимой от перевозбуждения болью. Викинг схватил молот, валяющийся недалеко от него, сделал обманный кувырок, а затем пару быстрых шагов и оказался в слепой зоне ящера.
Дракон, в точности повторяя движения птиц, крутил своей массивной головой, пытаясь отыскать мужчину ― Змеевик хорошо чуял присутствие опасности под своим носом, но увидеть её не мог, как ни старался, чем и воспользовался Стоик: взяв оружие поудобнее, он нанёс удар молотом по ярко-голубой морде рептилии.
Ящер тут же взвыл от сильной боли и попятился назад, мотая головой из стороны в сторону, стараясь прийти в себя, чтобы снова кинуться в бой со своим обидчиком. Не дожидаясь, когда Змеевик снова сможет биться, воин кинулся вперёд и со всего маху опустил молот на его когтистые лапы. Под закалённым металлом тут же звучно хрустнули кости, а из наполовину беззубой пасти дракона вырвался жуткий рёв. Рептилия с сильным грохотом упала на промёрзшую землю и начала выть от боли: перебитая лапа была изогнута под неправильным углом, а один из когтей с корнем был вырвал из конечности ящера. Рептилия, жалобно скуля, беспомощно скребла крыльями по земле и пыталась встать, чтобы суметь сбежать от оказавшегося сильным двуногого, чем причиняла себе ещё больше страданий. Викинг холодно улыбнулся и перебросил молот в здоровую руку, после чего направился к пытающемуся уползти Змеевику.
Стоик наступил ему на крыло, заставив тем самым прекратить попытки спасти свою жизнь. Дракон действительно замер и посмотрел жёлтым глазом на стоящего над ним викинга ― он прекрасно понимал, что это конец для него. Мужчина, не раздумывая, уверенно занёс молот и со всей силой опустил его на голову рептилии. Послышался хруст надломленной кости, драконья туша сразу же обмякла, а из раны начала сочиться багровая кровь. Мужчина пнул драконью морду, дабы окончательно убедиться, что ящер издох, и после направился вниз по склону ― помогать защитникам Олуха оборонять находящуюся в огне деревню.
Битва шла полным ходом: над домами кружили Ужасные Чудовища, воспламеняясь, словно хорошо промасленные факелы, и испепеляли всё, что попадалось на глаза, Змеевики воровали запасы провизии и тут же уносили свои туши подальше от острова, дабы не быть сбитыми, а Громмели, разъярённые криками людей, разносили мелкие постройки в щепки.
Викинги, как могли, пытались обороняться, однако драконов было много. Слишком много для обычного ночного налёта.
На своём пути Стоик встретил одного из воинов, поспешившего доложить ему обстановку:
— Около десятка Змеевиков, примерно столько же Громмелей, несколько Ужасных Чудовищ и были замечены два Пристеголова, ― от услышанного мужчина нахмурился и сильнее сжал рукоять тяжёлого молота, который до дрожи в коленях хотелось метнуть в пролетающего мимо Громмеля. ― Вождь… такого давно не было! ― мужчина махнул рукой куда-то в сторону.
― Сдюжим! Бывало и хуже, ― Стоик ударил викинга по плечу в знак благодарности и ринулся помогать остальным ― битва с драконами была уже в самом разгаре: вокруг горели дома, мелкие постройки, предназначенные для хранения припасов, даже склад оружия теперь полыхал оранжево-красным пламенем, а среди всего этого хаоса находились люди с тяжёлыми секирами и мечами наперевес ― мужчины, женщины и даже подростки, многим из которых даже и десяти зим не успело исполниться.
— Дюже жарко здесь сегодня, а? — Стоик повернулся на знакомый голос и увидел своего старого и верного друга. У викинга вместо левой руки было подобие булавы, а вместо правой ноги — деревянная грубо обтёсанная палка. Но, даже несмотря на увечья, передвигался он довольно быстро и ловко.
— И чего неймётся этим тварям? Остров будто мёдом намазан. Какая Хель несёт их сюда? — вождь сильнее сжал рукоять молота ― того гляди и деревяшка не выдержит гневного напора воинственного мужа и с хрустом треснет либо вдоль, либо поперёк. ― Пора кончать с ними. Иначе от острова камня на камне не останется, — мужчина уверенно пошёл вперёд. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал пронзительный, закладывающий уши свист в небе…
— Ночная Фурия! — возглас, полный ужаса прокатился по полыхающим улочкам селения.
Стоик зарычал, будто дракон, и бросил в медленно светлеющее, но по-прежнему тёмное небо гневный взгляд, пытаясь узреть «чернокрылую тварь», как он часто любил называть Ночных Фурий. Они не воруют еду, не убивают людей, а лишь целят в дома и сигнальные факелы, словно пытаясь отвлечь защитников острова от других драконов. Неуловимые рептилии, скрывающиеся под покровом ночи. Иногда викингу казалось, будто бы сама Нотт* посылает этих ящеров крушить деревню. И сбить их невозможно — летают они настолько быстро, что в ночном небе даже заприметить их крайне сложно.
Через мгновение раздался взрыв от выпущенного драконом залпа. Послышался сильный треск ломающегося дерева, а затем оглушительный грохот брёвен. То был один из домов, в который метила Ночная Фурия.
— Надо прогнать с острова остальных драконов, пока они окончательно не разнесли здесь всё, — Стоик, заприметив низколетящего Громмеля, тащившего в куцых лапах полуживую овцу, запустил в него молот, который попал точно в голову ящера. Жирный дракон выпустил из цепких культяпок единственную свою добычу и с грохотом завалился на бок, не способный более лететь от такого сильного удара.
Тем временем, в доме вождя было уже не совсем спокойно. Маленький мальчик, сын Стоика Обширного, мирно спавший в своей постели буквально полчаса назад, проснулся от ужасного шума, доносившегося с улицы. Скинув с себя тёплую шкуру, он поспешил к окну. Его взору предстала довольно привычная картина: объятая пламенем деревня, а в небе — драконы.
Мальчишка выбежал из комнаты и ринулся вниз, надеясь застать отца дома, но его, конечно же, как и полагалось вождю, здесь не было. За дверью раздавались крики людей, рычание драконов, грохот взрывов и слова самых скверных проклятий.
Инстинкт самосохранения говорил, нет, кричал юному викингу оставаться дома и даже носа не показывать на улицу, но любопытство, в чан с которым боги Асгарда окунули этого юнца, всё-таки пересилило. Стоило приложить немало усилий, чтобы отпереть увесистую дверь, которая была единственной преградой между Хэддоком-младшим и смертью, что, возможно, ожидала его на улице. Выйдя из дома, первое, что увидел мальчик — воняющую тушу мёртвого Змеевика, земля под которым была окрашена в красный цвет. Закрыв нос ладонью, дабы не пропускать в лёгкие металлический запах алой жидкости, сын вождя ринулся вниз по дороге. Вскоре мальчишка оказался в самом центре сражения. Испуганно оглядываясь по сторонам, он искал своего отца, в глубине души надеясь, что с ним всё в порядке.
В деревне царил настоящий хаос: вокруг горели дома, склады с едой и оружием, воздух был насквозь пропитан зловонным ароматом палёной плоти, приправленный металлическими нотками крови. Юный викинг прикрыл рот рукой, словно это могло остановить ужин, который так норовил покинуть пределы его некрепкого желудка.
Мальчик решил отбежать в сторону и укрыться за пока ещё целым домом. Он поднял свои изумрудные глаза к небу — взору то и дело представали драконы, которые тащили в своих лапах наворованное: подохшие от страха и ран овцы, корзины с рыбой и прочая провизия. Было страшно. Юнец в который раз говорил себе, что нужно было остаться дома, как всегда наказывал ему отец.
Сын вождя опустил взгляд на землю и заметил бесхозный меч. Не понимая зачем, он подбежал к нему и ухватился за рукоять, будто то была спасительная соломинка для утопающего. Оружие оказалось довольно тяжёлым для мальчика, который не отличался крепким телосложением, поэтому металл то и дело норовил притянуть юного викинга к земле. Взяв железку за рукоять двумя крошечными руками, Иккинг хотел было отправиться обратно к дому, но внезапно перед ним приземлился огромный дракон, который моментально вспыхнул ярким пламенем.
Потеряв дар речи и способность мыслить, мальчонка выронил из рук оружие, звонко брякнувшее о мелкие камни, и попятился назад. Рептилия же медленно, чуя ужас, что испытывал викинг, стала подползать к своей жертве. Тихое рычание вырывалось из пасти дракона. В любой момент эта тварь могла напасть, и мальчик это понимал, но ничего не мог поделать — слишком мал он для того, чтобы противостоять Ужасному Чудовищу, без труда могущему разодрать его на части.
— Иккинг! — имя, отчаянно выкрикнутое кем-то, отвлекло и дракона и самого мальчика. Оба резко повернули головы на источник шума — навстречу бежал огромный воин с увесистой секирой в руках. Быстро оказавшись рядом, он взмахнул топором прямо пред рогатой мордой ящерицы. Дракон злобно зашипел и оскалился.
— Убирайся отсюда! — викинг заслонил собой сына вождя. — Прячься, скорее!
Здравый смысл уже давно бил в набат и говорил: «проваливай, пока кости целы», но то ли от ужаса, то ли от любопытства мальчишка не мог и шага ступить. Мужчина, так вовремя пришедший ему на помощь, заметил, что Иккинг не собирается никуда уходить.
— Проваливай отсюда, малец! Или, клянусь Тором, смерть в пасти этой твари будет подарком асов по сравнению с тем, что сделаю с тобой я.
Больше мальчишку просить не надо было. Со всех своих коротких ног он кинулся прочь, не оборачиваясь. Но Ужасное Чудовище не хотело просто так отдавать найденную добычу. Рептилия рванула в сторону, вознамерившись догнать Иккинга. Викинг, ставший на защиту бестолкового и чрезмерно любопытного ребёнка, успел вовремя среагировать на неожиданный порыв рептилии перекусить сыном вождя. Развернув секиру, воин плашмя опустил её на морду дракона. Ящер лишь мотнул огромной головой и вновь ринулся за мальчишкой.
— Да какого Локи тебе от него нужно? — гнев и недоумение скользили в голосе викинга. Он тут же кинулся за драконом. Хоть сын у Стоика и непутёвый, но он будущий вождь Олуха — спасать надо.
Невольным свидетелем произошедшего стал поглощённый битвой Стоик ― мужчина заметил по левую сторону от себя слишком активное движение, а потому и внимание воина оно привлекло особое. Викинг повернул голову, и глазам его предстало то, что меньше всего ему хотелось видеть, то, от чего разгорячённая кровь моментально застыла в жилах: Иккинг, его единственный сын, еле как успевая уворачиваться от клыков и когтей, убегал от исполинских размеров Ужасного Чудовища, ловко перебиравшего своими огромными крыльями.
Не раздумывая, Стоик бросился к ним. Обезумевшая рептилия загнала напуганного до смерти сына вождя в ловушку между собой и невысокой стеной, перелезть через которую для мальчишки не представлялось возможным. Юнец вжался в стену, а дракон приготовился к атаке.
На счастье Стоика, рядом с ними оказался один из викингов, который сумел отвлечь внимание Чудовища от Иккинга. Воин быстро оказался возле ящера и замахнулся секирой, намереваясь нанести смертельный удар. Однако, сделав подсечку длинным хвостом, рептилия сбила воина с ног, а после со всей своей драконьей силой опустила огромную когтистую лапу на его грудь, с треском проломившуюся под натиском ящера. Дракон, учуяв, что жертва более не сопротивляется, обнюхал перекошенное тело воина, а после отбросил его в сторону, будто бы то была редкостная мерзость.
И в тот же момент возле рептилии оказался Стоик, в прыжке успевший нанести удар молотом по морде Ужасного Чудовища. Но это лишь ещё больше раззадорило дракона — он загорелся ярким пламенем и бросился в атаку. Лишь вовремя сделанный кувырок в сторону спас мужчину от неминуемой гибели ― лапа рептилии зачерпнула землю рядом с ним. Викинг быстро подобрал секиру убитого воина, которая лежала рядом с ним, и, ни секунды не раздумывая, метнул её в голову дракона. Оружие не подвело. Ящер тут же загасил пламя и с грохотом упал на землю, не издавая больше ни звука.
Стоик, тяжело дышавший после непростой битвы и от переполняющих его эмоций, бросил взгляд на павшего воина, ценой своей жизни пытавшегося защитить его сына.
