Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 79 страниц)

И Триат’а опустила голову под двойным натиском.

– Так надо, девочка, – Итачи приблизился к ней, – пожалуйста, только сегодня.

То же самое сказал Арджит’у.

«Я не полечу без Талины», -в последнем броске рванулась Триат’а.

– Она умрёт, если полетит с тобой.

Арджит’ показывал, как Карит’а отшвырнула второго быка. Теперь только лотерея: кинется ли за третьим или ринется в небеса. Если в небо, то шанса не останется.

Лесса тоже уговаривала строптивую золотую. Откуда-то снизу бежала Брекка. Итачи предпочёл её проигнорировать. Сейчас самое важное – золотая.

В тот момент, когда Карит’а бросилась за третьим быком, Итачи одним прыжком вскочил на шею королевы между гребнями. Без упряжи, без единого крепления. Некогда заботиться о мелочах безопасности. Если он промедлит, потеряет гораздо больше. Весь Вейр потеряет.

И только тогда Рамот’а ушла в Промежуток, а следом за ней Итачи верхом на Триат’е. Успел подумать об ориентирах. Единственное место вертелось в мыслях – тайная бухта в Айгене, где они с Арджит’ом успешно прятались от забот. И успел попросить Арджит’а побыть для Талины её драконом. Он обязательно вернётся и приведёт Триат’у, живую и здоровую, хотя и в скверном расположении духа. И Арджит’ не должен разговаривать ни со своим всадником, ни с золотой. Кто знает, когда Триат’а решит, что с неё хватит.

Они расположились на пустынном берегу. Триат’а остыла, но не переставала ворчать. Порывалась лететь домой, а Итачи не позволял, ждал сигнала Арджит’а. Интересно, справляется ли с ролью Триат’ы? Талина могла его слышать. Она могла с ним разговаривать. Но она не могла отказаться от общения со своей драгоценной золотой ради удовольствия говорить с чужим драконом. Талина одна, больна. Хорошо если провалится в горячечную дрёму. А вдруг она до сих пор мечется в слезах?

«Она уснула, – примирительно проворчала королева, не отводя сияющих жёлтым глаз от Итачи, – целитель заставил её выпить отвар».

Теперь она раскаивалась. Наверно, раскаивалась. Итачи не знал, насколько глубоко она может проникнуть внутрь проблемы. Обычно драконы не отличались стратегическим мышлением. А уж образным – тем более. Всё, о чём они могли думать – всегда перед глазами, в ощущениях или в воспоминаниях.

– Ты молодец, – он протянул руку, погладил кончик её морды, – ни один дракон не может противиться своим эмоциям, а ты смогла. Талина в праве гордиться тобой.

Потом они молча сидели в полной тишине. Даже ветер не играл листьями. Как разительно отличался чужой дракон от его собственного. Пусть даже это хорошо знакомый дракон. И не хватало Арджит’а. Итачи пытался пробиться сквозь расстояние и тут же останавливал себя. Как он может делать то, что запретил ему. Слишком рискованна любая словесная связь. Но они могли чувствовать друг друга даже так.

Итачи опустил голову на колени. Что ещё делать? Купаться не хотелось, спать тоже. Хотелось встать и мерить бухту шагами, но он оставался на месте, слушал мерное дыхание Триат’ы, чувствовал огненное прикосновение солнечных лучей. И думал, имеет ли он право просить золотую развернуть нам ним тентом крыло.

Она развернула, услышала отголоски его мыслей и снова промолчала.

Не его дракон.

Они оба рвались в Вейр и оба понимали, что нельзя. Триат’а тоже поняла, едва эмоции страсти схлынули с неё.

«Я бы бросилась на неё», – созналась она чуть виновато.

– Что? – Итачи поднял взгляд.

«Я не понимаю. Я никогда так себя не чувствовала, когда поднимались зелёные».

– Конечно, не чувствовала. Зелёные – это другое. Я тоже не чувствую их. Только тех, за кем хочет погоняться Арджит’.

«Я не позволю ему гоняться за другими», – заверила Триат’а и низко опустила голову. Снова смотрела в глаза Итачи. Они общались без шарингана. И они были настолько близки, насколько может быть всадник и дракон. Одно мгновенье. Именно в это мгновенье Итачи смог бы остановить Триат’у, если бы она рухнула на стадо за добычей. В это мгновенье, на один лишь миг, он почувствовал себя первым на памяти перинитов золотым всадником.

Он выдохнул – иллюзия растворилась. Благо, не его это забота – следить, чтобы золотая не наедалась перед полётом. Бедняжка Талина. Несладко ей приходится.

– Спасибо, Триат’а…

Они возвращались под торжественный рёв взбудораженных драконов. Пока Итачи приземлялся, ему успели отсалютовать все всадники Вейра. Так казалось. Даже Флар’ не погнушался выйти на карниз, встать между Рамот’ой и Мнемент’ом. Разговор с острой на язычок Лесой ещё только предстоял. Наверняка ведь спросит, как ему удалось справиться с разъярённой королевой. А потом упрекнёт, что не сделал этого раньше. Но у Итачи на сей счёт была отличная отговорка. Он в праве упрекнуть и её за промедление. Зачем бы ей столько времени висеть над чашей? Он поклясться мог, что она пережила те же эмоции страха, что и они с Талиной. Интересно, если бы Триат’а сорвалась вслед за Карит’ой, осмелилась бы Лесса и дальше торчать над Вейром? Хотя тут нюанс: Рамот’а могла не кинуться в погоню сразу, а потом бы ей пришлось разнимать дерущихся драконов.

Он ворвался в вейр, где расположился Арджит’. Дракон радостно заурчал, кинулся к Итачи, что выглядело довольно устрашающе, если не знать об отличной координации драконов. Потом, завидев золотую подругу, потянулся, чтобы потереться о неё носом. Он хотел всё сразу, растерялся, не переставая рассказывать, как ему было плохо в разлуке.

– Но это же всего на пару часов, – задорно возразил Итачи, потрепал дракона по бронзовой шкуре и вошёл во внутренние покои. Талина спала. Ничего не оставалось, как сесть рядом с ней, снова взять за руку и молча наблюдать за её лицом, приобрётшим оттенок безмятежности.

========== Сайд-стори. Догнавшее прошлое (Кенджо) ==========

Перед Итачи лежала наспех нарисованная карта. Совсем схематичная. Сам же и набросал, чтобы прямо перед собой видеть все нужные точки. Точки – только на Падение, которое начнётся завтра после полудня над Битрой, потом уйдёт на север, где только-только начали холдеры обосновываться. Множество акров неиспользованных земель, отданных Нитям, теперь вдруг привлекли внимание северян. После того, как Торик на Южном обозначил границы своих владений, лорды с севера загорелись желанием расширить собственные холды, расселяя по ним своих сыновей и зятьёв. Повезло тем, кто не граничил с другими, было куда расти.

Насколько Итачи знал – а знал он уже достаточно, чтобы считаться чуть ли не коренным перинитом – незаселённые земли оставались без защиты. Но чем больше жилых территорий, тем больше работы драконам и всадникам. Границы уже увеличились – и Итачи обязан был брать во внимание требования лордов, не возмущаться при них и при всадниках. Плохой пример для молодёжи, да и старшим настроение только портить. Чем больше приходилось защищать, тем дольше в небе задерживались драконы, тем чаще вылетали. Даже в тех направлениях, о которых раньше не думали. А чем дольше в небе находились драконы, тем больше они получали ран. Всё взаимосвязано. Конечно, они постоянно сражались с Нитями с начала и до самого конца, не рассчитывая на везение и ветер, который мог отнести тучи в сторону гор.

«Т’чи, ты устал. Тебе надо отдохнуть», – перебил цепочку его мыслей Арджит’.

– Ничего, только стратегию разработаю. Стоит погонять наше с тобой крыло на тренировках, ты так не считаешь? – Итачи голову поднял от исчёрканного листа. Всё искал оптимальные варианты и ловил себя на том, что выработанные – наилучшие. Он всё сделал ради достижения цели с наименьшими затратами. И своему крылу дал всё, что мог. Каждый из его ребят мог взять под командование крыло и с честью выйти из боя.

«Зачем?» – спросил удивлённый Арджит’.

– Они наделали много ошибок за последний месяц. Ранит’ чуть без крыла не остался, – Итачи нервно сжал и разжал пальцы и для себя произнёс. – Нельзя расслабляться, – сделал паузу. – Нельзя…

Арджит’ понимал. Он помнил как один за другим ушли в Вейр четыре дракона из крыла Итачи и не вернулись. Истерзанные Нитями легкомысленные мальчишки. Но теперь-то легкомыслия у них поубавится. Новички всегда стремятся выделиться. И Д’мит вместе с ними попал под клубок Нитей. Выручить хотел, запоздал с манёвром. Итачи испугаться успел и подумать, как они без них обоих сражаться будут, сколько времени понадобится на залечивание ран и сможет ли вообще Ранит’ летать. Всё за секунду, всё в мыслях, а в реальности Итачи уже беззвучно кричал, обращаясь напрямую к Ранит’у. К чужому дракону. Редко приходилось слышать его голос. А тут услышал, да ещё так отчётливо. Итачи сообразить не успел, как уже отдавал приказ прятаться в Промежутке. Они спрятались позже на секунду. Клубок успел коснуться шкуры дракона и куртки Д’мита. Итачи восемь секунд гадал, какими они выйдут из Промежутка. Надеялся. А они вышли небоеспособными. Повинуясь отработанным до автоматизма действиям, раненых товарищей тут же вниз оттеснили и закрыли над ними небо, пока они в Вейр не вернулись. Итачи долго бился над этим манёвром. Трудно. Особенно если бросаешь забитый Нитями участок. Но ещё труднее слышать скорбный плач драконов.

Д’мит был сильно изранен, Ранит’ только поверхностно, но очень чувствительно. От боли он не мог крылом пошевелить. Потом они оба в унисон стонали в своём вейре. Молча стонали, сквозь зубы, скрывая звуки, как скрывал в своё время Итачи. Итачи тогда присел на краешек ложа перед Д’митом и помассировал его здоровое плечо.

– Как же ты так… – только и произнёс он мягко. Так мягко, как никогда не позволил бы себе в мире шиноби.

Завтра – Битра. Находка на Южном гоняла всадников между континентами пожёстче предводителей. Если от обязанностей можно было улизнуть, то тут все сами рвались. Найденный под слоями пепла компьютер рассказал всю историю древнего Перна и показал его героев. Итачи снова увидел Китти Пинг. Снова знакомые лица и осознание, что их больше нет в живых. Но совсем недавно… совсем ещё…

Он опустил голову к карте и отложил стило в сторону, опёрся локтями о стол и погрузил в раскрытые ладони лицо. Замотался. А ещё даже не слушал толком то, о чём говорят на Перне на каждом шагу. Все пересказывали историю и восторгались картинками, показанными компьютером. Итачи тоже собирался внимательно выслушать, но не сегодня и не завтра. Когда-нибудь, когда дел поменьше будет. Сейчас – много из-за ошибок новичков в его крыле. Он не дослушал в первый раз, только посмотрел картинки, потому что Ф’лар настаивал. Думал заинтересовать Итачи диковинкой, но вынужден был разочароваться. Итачи не остался по простой причине: он не хотел видеть всё это снова. Отчего-то кольнуло в груди, когда он рассматривал знакомые лица. Людей, с которыми не так давно разговаривал лицом к лицу. Тяжесть в душе и отторжение. Потом, может быть. Да, потом.

Он просидел так несколько минут. Думал о Талине, которая сплавила Италу в нижние пещеры, а сама помчалась слушать рассказ ИГИПСа – так назывался компьютер. Талитан опять отбыл в Плоскогорье. Т’бор забрал его, даже не спросив разрешения. Когда Итачи в Вейре не было. Никто не считал нужным считаться с самым молодым командиром крыла, если дело касалось житейских мелочей. Подумаешь, сын! Велика важность! Итачи фыркнул, находя ситуацию даже комичной. А в тот день ему совсем не до веселья было. Он готов был сам в Плоскогорье лететь и устроить там разборки, но его благоразумно задержали. Только потом Итачи коротко упрекнул Т’бора, а тот просто плечами пожал и улыбался во все зубы.

«Т’чи, Ранит’ летит сюда», – в лёгком удивлении сообщил Арджит’.

– В смысле? – уловив интонацию, Итачи наконец поднял голову и уронил руки на стол. – Не вижу ничего странного.

«Они летят с Южного континента. Срочно. К тебе», – дракон сам озадачился, отчего начинал нервничать.

– Только не говорите мне, что они опять нашли какую-нибудь загадку, которую без меня ну никак не получится…

Он не договорил, потому что Арджит’ приветственно затрубил. Вместо приветствия Итачи бросил в сторону порога:

– Не рано ли мотаться Промежутком? Только-только с постели вскочил, а ещё неделю назад от боли корчился.

Знал, что его услышат. Д’мит остановился в проёме, за стену рукой держался. И у него не было никакого желания дискутировать с командиром крыла о ранах своих и товарищей.

– Что случилось? – Итачи поднялся навстречу.

Д’мит как угорелый ворвался в вейр, сразу, как из Промежутка вышли, даже не поприветствовали толком других драконов. Д’мит так обычно поступал, когда чуть ли не катастрофа намечалась. Глаза расширены, дыхание сбито, лётный шлем кое-как закреплен. Так и простудиться в Промежутке недолго. А он ещё не вполне оправился. Целители говорили, что рано ещё ему. Не смертельно, но рано. Д’мит сразу воспользовался этим «не смертельно» и помчался на Южный. И ещё в сражение рвался, пришлось жёстко осаживать и навязывать кучу дел в Вейре. Поначалу Д’мит с Ранит’ом дулись, но оттаяли. Не могли злиться долго, особенно на командиров. А Итачи ещё и другом стал.

– Т’чи, Кенджо… – он осёкся, так посмотрел, будто Итачи всё на свете знать обязан.

Итачи подошёл к нему, увлёк вглубь вейра и усадил за стол. Д’мит сразу принялся краешек карты мять, глаз не смел поднять. Итачи кла через подъёмник попросил и ждал, не торопил. Если это так страшно, то пускай сам сообразит, когда лучше заговорить. Они сидели друг напротив друга, вдыхали горячий аромат кла и молчали. Итачи смотрел на него, Д’мит – на карту и не видел её. Даже если бы увидел, его предстоящее сражение не касалось. Он ещё по меньшей мере неделю будет бездельничать. Арджит’ очень внимательно следил за состоянием его и дракона.

– Т’чи, Ты должен послушать ИГИПСа, – наконец выдохнул Д’мит.

– Послушаю, – заверил Итачи.

Послушает. Обязательно послушает, но не сейчас.

– Что с Кенджо? – направил Итачи спокойно. Несомненно, мёртв уже пару с половиной тысячелетий как. Вопрос в том, как он погиб. Пал под первым дождём из Нитей или от тяжёлой болезни, предварительно совершив какой-нибудь подвиг. Если бы он не отличился, компьютер вовсе бы не упомянул. А он, уподобляясь любому оратору, громко озвучивал имена героев и тут же описывал их заслуги, придавая форму исторической хроники.

– О, Скорлупа! – Д’мит ударил кулаком по столу. – Так глупо умереть… Т’чи, мы должны были остаться, чтобы хотя бы увидеть…

Поднял взгляд. Итачи заметил в уголке его глаза слезу. Д’мит живо вытер её. Теперь он раскрывал ещё одну эмоцию. Помимо печали в нём бушевало негодование. Несправедливость или случайная трагедия.

– Мы не могли, – Итачи перегнулся через стол и крепко сжал запястье собеседника. – Ты же знаешь, нельзя вмешиваться в ход истории. Мы и так дел натворили.

– Мне было бы легче, если бы я не знал этих людей, – сознался Д’мит.

– Понимаю, – кивнул Итачи. Отголосок его мыслей.

– Поэтому ты избегаешь ИГИПСа?

– Я не избегаю, просто откладываю, – покачал головой Итачи. – Я знал, что так и будет, поэтому не хотел, чтобы ты тут же мчался туда. Скорбь по людям, которых ты знал лично…

Снова молчание. Рука в руке, горячий кла и исчёрканная карта.

Д’мит осторожно высвободился и взял свою чашу. Без понуканий или наводящих вопросов он вылил всю свою скорбь и негодование в одну фразу:

– Он собирался взять образец из хвоста Алой Звезды. Он уже к челноку шёл, а его просто убили. Аврил Битра, Т’чи! Она убила Кенджо!

Итачи не ожидал такого поворота. Сам чуть не дёрнулся, но остался неподвижным. Он хотел сказать несколько слов, которые успокоили бы собеседника, но не нашёл ни одного. В груди остановился комок, а глаза словно пеленой затянуло. Знакомой пеленой, словно контактные линзы лежали в растворе, а в вейре царил полумрак. За стеной сочувственно заурчал Арджит’.

Д’мит больше не говорил, только пил кла. Итачи тоже не говорил, снова склонял голову к карте и тоже не видел её, как и товарищ, сидящий напротив. Невольно вспоминал все приятные моменты, когда Кенджо протягивал руку и оказывал посильную помощь. Он вспоминал его сорванцов и стеснительную девчушку. Он видел его жену и её робкую улыбку. Он как сейчас видел масло на своих руках, когда помогал Кенджо справиться с заартачившейся техникой. Они вместе могли разогнать любую машину, даже лёгкий самолётик, стоящий на утёсе.

Кенджо подарил Итачи не только надежду. Оставаясь сдержанным, он словно вызывал Итачи на состязание. Они оба вели себя одинаково. Оба наблюдали друг за другом и в конечном итоге признались в своих подозрениях.

– Как? – наконец разлепил Итачи пересохшие губы. Горло царапнуло. Он потянулся к кла и сделал два глотка, не замечая его обжигающего прикосновения.

– Он от одного удара на месте скончался. Ему бы даже ты не помог. Но, Т’чи, если бы мы знали…

– Нет, – резко. – Мы бы всё равно не стали вмешиваться.

– Ты вмешиваешься только когда выгодно тебе! – внезапно обвинил Д’мит и снова резко замолк.

Итачи вмешивался. Не только когда было выгодно ему. Но при любых обстоятельствах он старался не играть со временем. Он не менял никаких событий и не пытался говорить с людьми из другого отрезка. Итачи старался делать всё для процветания Перна и Вейра, а одна злобная фраза товарища вмиг заставила его усомниться, так ли он бескорыстно поступал. Он не ответил. Промолчал даже тогда, когда Д’мит вину почувствовал от безосновательного заявления, заёрзал на стуле и громко чашу на стол поставил, выплеснув на карту несколько капель. Хотел извиниться, но понимал, какими пустыми сейчас прозвучат слова.

Итачи как будто видел его мысли. Или драконы внимательно следили за своими всадниками и обменивались эмоциями, невольно передавая их партнёру. Итачи видел все мысли Д’мита, а Д’мит – его. Они вели беседу даже не мимикой и жестами, а ментально, как это делают файры.

На подушке завозился Чим, проснулся от переменившейся в вейре атмосферы, на хозяина посмотрел, но не вспорхнул и не принялся чистить крылышки, хотя очень любил незамысловатую возню, вырвавшись из сна или укладываясь спать.

Итачи не замечал Чима, он не замечал карты и остывающего кла. Он и Д’мита не видел. Он его чувствовал, как чувствует всадник дракона, когда они вдвоём врываются в облако Нитей.

– Он спас тебя… – снова заговорил Д’мит. – Они все спасли тебя.

– Нет. Всех нас, – поправил Итачи едва слышно. – Особенно Китти.

– Но её имени нет среди основателей.

– Да. Нет.

И снова молчание. Он думал не о Китти, а о Кенджо. Не мог избавиться от его образа. Не думал, что воспримет весть о предательском убийстве так тяжело. Десяток лет назад он бы произнёс над его могилой несколько торжественных печальных слов и заставил себя забыть, а сейчас готов был присесть перед ней на корточки и просто молчать.

Они молчали. Потом Итачи залпом допил кла, который совсем остыл. И вейр снова погрузился в мёртвую тишину.

========== Сайд-стори. Достигая недостижимого ==========

Комментарий к Сайд-стори. Достигая недостижимого

ВНИМАНИЕ!

Эта сайд-стори жанра слеш с пейрингом Итачи/НМП.

Он ещё не привык к новому имени, которое получает каждый всадник, пройдя запечатление с драконом, когда впервые увидел юношу на бронзовом. Очень молодом бронзовом, только научившемся изрыгать пламя. Его звали Арджит’. Все говорили, что он один из самых способных драконов. Он даже спорил с Рамот’ой, когда был совсем маленьким. Да и его всадник, Т’чи, у всех был на виду. Он тесно общался с предводителем и его братом. Он не боялся Лессы, мог с ней даже пошутить.

С’тин поначалу старался держаться от него на почтительном расстоянии. Не хотел связываться с человеком, который попусту будоражит весь Вейр. Однако, со временем, вникнув в ситуацию, сам не заметил, как начал им восхищаться. С тех пор Т’чи всегда был в поле его внимания. И когда вылетел в первый раз против Нитей, совершенно неподготовленным. С’тин уже тогда сжимал кулаки, волновался, ждал плохих вестей, ибо успел проникнуться к необычному боевому духу этой пары. Что всадник, что дракон – оба выделялись. Не выпендривались и не лихачили, набивая себе цену, как любили делать остальные, едва вставшие на крыло. Т’чи уже в своём возрасте выполнял много поручений старших и никогда не отказывал. Его компания – предводители. А компания Арджит’а – золотая Триат’а. В нижних пещерах только и спору было, догонит ли совсем неопытный дракон королеву, уже поднимающуюся в брачный полёт. С’тин верил, что догонит. Он наблюдал и делал выводы. И держался в стороне, оставаясь незамеченным своим кумиром. Когда Т’чи мыл своего дракона, С’тин тоже спускался в озеро со своей зелёной Карат’ой. Они только-только начали осваивать боевое искусство в тренировках. И, судя по всему, им обоим далеко до Т’чи.

Когда Т’чи дали крыло неопытных всадников и он принялся их муштровать с утра до вечера, С’тин выбирался на кромку чаши и смотрел, изучал, представлял, как бы он сражался вместе с ними. И думал, и думал о Т’чи, который совсем не выглядел взрослым. Мальчишка, чуть старше С’тина. Ужасно притягательный мальчишка. Не беспечный, в чём можно было уличить практически каждого новичка. Т’чи был ответственным. И ярким. И привлекательным.

И возмужал слишком быстро. Особенно это стало заметно, когда его Арджит’ всё-таки догнал Триат’у. У Т’чи словно выросли крылья за спиной, словно крыльев дракона ему было мало. Он укрепил своё положение и занял место в королевском вейре. С’тин был уверен, что никто больше не догонит Триат’у. Это была пара на всю жизнь, как у старшей четы Вейра.

Карат’а подластилась к своему всаднику, когда он в очередной раз в озере скрёб ей шкуру жёсткой щёткой. Он вспомнил, зачем здесь находится, и тут же возобновил работу:

– Извини, Карат’а, я снова задумался.

«Если он тебе нравится, скажи ему. Т’чи прислушается. Он нравится всем драконам».

– Знаю, малышка, – он опустил щётку и уткнулся взглядом в воду, ловящую последние блики садящегося солнца. Его уже не видно за бортиками котловины, но небо ещё удерживало свет.

«Арджит’ очень привлекательный. Он всегда слушает, когда с ним разговаривают другие драконы, даже самые маленькие».

– Ты симпатизируешь ему? – С’тин улыбнулся, но то была вымученная улыбка. – Забудь, Карат’а, они никогда не обратят на нас внимания. Т’чи смотри только на Талину, – он подавил вздох. Хотел разрыдаться на зелёной шкуре своей любимицы, а она успокаивающе урчала.

«Хочешь, я его позову?»

– Т’чи? – С’тин дёрнулся. – То есть, Арджит’а? Нет, не надо! Что они подумают!

«Я могу позвать Т’чи. Он тоже нас слушает, если мы его о чём-то просим».

– Нет, не вздумай! Он же…

С’тин помнил, как Арджит’ впервые поднялся в брачный полёт. Это была зелёная. Т’чи сам чуть ли не в панике был, держал дракона за крыло до тех пор, пока Талина не прибежала. Т’чи не любил мужчин. Он не понимал однополой связи и, видимо, отвергал её в любом виде, хотя никогда никого не упрекал и смотрел без презрения. Он принимал все традиции Вейра и мирился с ними, какими бы суровыми они ни были. Т’чи был человеком, который что угодно рассмотрит с объективной точки зрения.

«Но тебе же плохо!» – Карат’а легла на дно и снизу вверх посмотрела в глаза всадника своими огромными зелёными.

– Я переживу. Мы с тобой всё переживём. Нам всего ничего осталось ждать, пока нас определят в боевое крыло. И куда угодно могут направить, даже в крыло Ф’лара.

«Но в крыле Т’чи ещё ни разу не было пополнений», – Карат’а тревожно зашевелила хвостом, цвет её глаз начал меняться на тревожный жёлтый.

– Успокойся, малышка, – С’тин сам не заметил, как на манер Т’чи стал называть дракона малышкой. Хотя с громадным Арджит’ом никак не вязалось данное прозвище. – Всё равно мы с ним в одном Вейре. Мне достаточно просто любоваться им со стороны. Я повзрослею и заведу себе жену, мы с ней нарожаем детишек. И все они пройдут запечатление с бронзовыми и золотыми, – он не заметил, как расчувствовался, смахнул шальную слезу и принялся натирать бок дракона.

«Но это очень грустно, если ты не можешь любить того, кого хочется», – сочувственно загудела Карат’а.

– Тебе же тоже хочется любить Аржит’а. Но он никогда не полетит с тобой. Триат’а не позволит. Помнишь, как она на него накинулась, когда он хотел подняться за Лант’ой?

Зелёная самочка печально опустила ноздри в воду и принялась надувать громадные пузыри, которые тотчас же лопались и обдавали брызгами промокшего насквозь всадника. Совсем скоро они присоединятся к боевым крыльям над холдами. Совсем скоро они узнают, чего стоят в настоящем сражении. И совсем скоро С’тин получит шанс… всего лишь крошечный шанс однажды спасти Т’чи от падающей на него Нити. Тогда Т’чи сам подойдёт после боя и дружески поблагодарит. Может быть, даже угостит бенденским и найдёт нового друга.

Т’чи оставался отчаянно далёким, заставляя С’тина с тоской заглядывать в будущее. Он не носился с остальными по Перну в поисках приключений. Он не соревновался со сверстниками в скорости или возможностях. Он не вступал в споры, он просто смотрел на Т’чи и учился у него. Учился быть им самим.

Они выходили из воды вместе, бок о бок, когда на горизонте появился наставник молодёжи в сопровождении Ф’лара. Предводитель сегодня был воодушевлён, разговорчив. Он вообще человек общительный, редко давал нагоняй, только если провинившийся действительно его заслуживал. Ф’лар завладел вниманием Т’чи полностью, посылал с особыми поручениями, в которых Т’чи порой сутками пропадал, а возвратившись, тут же скрывался в вейре Триат’ы. Выглядел уставшим. Наверно, Талина укладывала его на топчан и расчёсывала его длинные шелковистые волосы. С’тин тоже хотел прикоснуться к ним. Он бы так же делал. Он бы сперва гладил волосы, потом его спину, потом незаметно перешёл бы к ласкам, от которых Т’чи станет легче. Даже если он не захотел бы любви именно в тот вечер, он бы всё равно рано или поздно заговорил об этом.

– Добрый вечер, С’тин, – приветливо заговорил предводитель.

– Добрый вечер, мой господин, – С’тин вежливо кивнул обоим.

– Хорошая погодка, не правда ли? – Ф’лар явно хотел развязать разговор. С’тин пока ещё не понял его причины. Если только – робкая надежда шевельнулась внутри – речь пойдёт о назначении. Они с Карато’ой довольно неплохо сражались в учебных боях, почти не допускали ошибок и никогда не оказывались в центре свары.

– Карат’а возмужала, – одобрительно закивал Ф’лар, – крылья сильные. Она может продержаться в воздухе не меньше шести часов

Он ходил вокруг зелёной и рассматривал, словно собирается покупать. Она волновалась, вертела головой за предводителем и пыталась рассмотреть ту часть своего тела, на которую обращал внимание Ф’лар.

Наставник молодёжи рассмеялся:

– Полно, предводитель, она сейчас шею свернёт. Я же говорил, он готова. Месяц-два – и она поднимется в свой первый брачный полёт. Вон какие данные – не каждый дракон к её возрасту настолько окрепнет.

Арджит’ тоже быстро вырос. Правда, впервые поднялся чуть позже более мелких собратьев. Но Т’чи это, кажется, устраивало. Наверное, он сам сдерживал своего дракона, чтобы исключить полёты с зелёными, где Т’чи пришлось бы делить постель с мужчиной. От того, что Т’чи так рьяно сторонился подобных связей, С’тин испытывал помимо неловкости ещё и толику подсознательного страха перед ним. Он не поручился бы, что не оробеет, если бы Т’чи вдруг подошёл и, точно как Ф’лар, дружески похлопал бы его по плечу.

Ф’лар остановил руку на предплечье зелёного всадника и заявил о цели своего визита:

– Через пару семидневок мы включим тебя в состав боевого крыла, если вы с Карат’ой готовы.

– Готовы! – вместе со своей половинкой выпалил С’тин. Она возбуждённо затрубила, восторженно принимая новость, и подбежала поближе, словно Ф’лар прямо сейчас пошлёт её в небо против Нитей.

– Но сперва вы должны притереться к новому окружению, уяснить своё место, – предводитель отказался от шуток. – Вы оба обязаны понять, что игры кончились. Начинается настоящая война, где вы оба можете пострадать или даже погибнуть. В первом же бою. Такое случается, С’тин, ты же знаешь.

– Мы готовы, – уже более сдержанно произнёс тот. – Карат’а – ответственный дракон.

– Да и ты тоже. Не мечешься, доказывая силу духа и тратя время на пустую браваду. Я уверен, вы справитесь.

– Давай дадим мальчишке уверенности, – наставник молодёжи тоже не улыбался, – каждый должен хотя бы иметь представление, к чему готовиться. Он бы отлично вписался в твоё крыло. Или крыло Ф’нора…

Наставник задумался, не отводил взгляда от С’тина, словно изучал его пропорции, как совсем недавно делал Ф’лар по отношению к зелёной.

«К Т’чи!» – мысленно вскричал С’тин, но вслух не произнёс ни слова. Только ждал, только надеялся. Так надеялся, как, наверное, не надеется одинокий путник, которого застало Падение посреди дороги.

«Попроси», – Карат’а ткнулась ему носом в спину.

– А сам что думаешь? – спросил его мнения Ф’лар, давая ещё один шанс, которым С’тин не воспользуется. Он заранее смутился, ещё даже не попав в крыло Т’чи. Это слишком маловероятно. Т’чи никогда не принимал пополнения. Никогда… Наверное, ему ещё рано думать о новых бойцах, ведь все его соратники в строю. И он только-только их обучил. Оборота не прошло с тех пор, как он вылетел на своё первое Падение.

– Ф’нору пригодился бы его талант, – заметил Ф’лар. – Жаль, что мальчишке, который был бы способен вести бронзового, досталась зелёная.

С’тин не проронил ни слова, снова смущался. Карат’а выбрала его на площадке Рождений, потому что он заглядывался не только на девочек, но и на красивых юношей. Он слышал, что зелёные и синие часто выбирают людей с такими предпочтениями. Драконы могли выбирать из любой ниши, на свой вкус. Бронзовые редко выбирали мальчиков, подобных С’тину. Ни один даже не посмотрел в его сторону, когда он стоял посреди горячего песка. Птенец в шаге от него прошёл, крылом задел. Коричневый посмотрел и шагнул было навстречу, а Карат’а его опередила, яростно рыкнула и оттолкнула прочь, где тут же свалилась под ноги С’тину, а он поставил её на лапы и увидел её необыкновенные глаза. Он был рад, что запечатлил зелёную. У него появился шанс хоть немножечко стать ближе к Т’чи. Совсем крохотный шанс.

– Как думаешь, С’тин, смог бы ты взять под начало крыло? – спросил наставник. Это был один из часто задаваемых вопросов. Каждый мальчишка однажды слышал его и получал возможность проявить себя. С’тину тоже доводилось на тренировках. Наставник его сразу приметил и высказался о хорошем будущем.

– Но зелёные не командуют, – возразил он, покачивая головой.

– Почему? – Ф’лар отпустил его. – Командир, на каком бы драконе ни летал, всегда проявляет ответственность и яркий ум. Ты очень смышлёный парень. Почему же ты сразу отказался от мысли командовать крылом?