Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 79 страниц)

И всё равно покой не шёл. Мягкая умиротворяющая атмосфера не могла победить чувства иного, вгрызшегося на подсознательном уровне. Лишь бы никаких унылых неожиданностей. Неужели Итачи ещё не искупил свою вину перед прошлым? Если вообще возможно её искупить.

Первым проснулся Арджит’, сладко выгнулся всем телом в своём вейре и ментально потянулся к всаднику.

– Как спалось? – тихонько спросил в пустоту большого помещения Итачи, разделяя эйфорию партнёра после глубокого сна.

«Замечательно»

– Тогда зачем так рано вскочил?

Арджит’ помолчал, а потом уклончиво выдал:

«Наверно, опять я тебя разбудил».

– При чём здесь ты? Просто почувствовал что-то…

«Прости», – повинился бронзовый. Твёрдо уверен в своей причастности. Итачи заинтересовался деталями чуть больше:

– Это ты? Тебе что-то снилось?

– Она проснётся очень голодной, – сообщил Арджит’, вслушиваясь в тишину.

Что? Опять? На зелёных его соратник так ярко не реагировал. Тем более, заранее. Значит, сегодня поднимется одна из королев. Первая мысль – Триат’а. Но она совсем недавно вернулась с площадки Рождений. Другая младшая королева чуть раньше её. Остаётся Рамот’а. Неужели опять наступил срок? Как же летят месяцы и даже годы!

Итачи нервно шевельнулся, поменял положение. Должно быть, уже совсем рассвело. Старшая королева не любила разлёживаться до обеда. А сегодня – особенный день.

«Я полечу за ней», – горделиво выгнул шею Арджит’.

– А о Триат’е ты подумал? Что если она разревнуется?

«Триат’ы не будет рядом», – расчётливо и самодовольно.

Второй раз Арджит’ стремится догнать старшую королеву. Первый раз не смог вырвать победу у постоянного её кавалера, Мнемент’а. Сегодня же намеревался совершить невозможное. И как объяснишь, что Вейру не нужен новый предводитель, особенно в таком плачевном состоянии. Он открыл было рот, но не произнёс ни слова. И мысли прикрыл, чтобы не расстраивать бронзового. Вышел из воды, разливая лужи по полу и коврику. Медленно растёрся полотенцем, пригладил мокрые волосы.

«Почему ты опять закрываешься?» – прямо спросил Арджит’. Насторожился. Неприятности всадника не могли не сказаться на драконе.

– Не переживай, малыш. Мне просто неудобно, когда ты гоняешься за другими.

«Ты не хочешь, чтобы я летел?»

– Не в том дело. Мои моральные принципы запрещают менять партнёра… партнёршу. Но если это надо тебе, я смирюсь. Просто забудь и делай, что сочтёшь нужным. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

«И я хочу. Но тебе не нравится».

– Всё нормально, Арджит’. Просто не думай, договорились?

Как бы ни обернулось, нельзя ему позволить догнать Рамот’у. Да и вряд ли она сама захочет сменить кавалера. Всем давно казалось, что эта пара не может существовать порознь.

Итачи прошествовал во внутренние покои, склонился над безмятежно спящей Талиной и чмокнул её в щёку. Она улыбнулась во сне, но не открыла глаз.

– Талина, – позвал он тихонько.

– Т’чи, – последовал ответ. Она услышала и сориентировалась в ситуации.

– Тебе нужно подняться.

– Зачем?

Кажется, они менялись ролями. Ещё вчера она будила его.

– Тебе нужно торопиться.

– Не хочу. Давай немножко полежим. Сегодня же никаких срочных дел, – госпожа перевернулась на спину и сквозь полуоткрытые веки хитренько, как кошка, посмотрела на избранника.

– Тебе нужно увести Триат’у из Вейра. Сейчас. У тебя есть великолепный шанс побыть с Талитаном подольше.

Она изменила положение, села в постели. Наверно, мысли в её голове проносились те же, что и у Итачи. В конечном итоге она пришла к соответствующему выводу:

– Рамот’а готова взлететь?

– Да.

– Ты остаёшься? – столько надежды в глубине её глаз. Вмиг захотелось отказаться от участия в этом мероприятии, но желания дракона обязан учитывать каждый всадник.

– Арджит’ настроен лететь, – так же тихо, в поисках отчаянной надежды как-нибудь отказаться от участия.

– Если он хочет, ты должен остаться, – она протянула руку. Он обнял госпожу в ответ.

– Если бы я мог…

– Всё нормально, Т’чи. Даже если Арджит’ и догонит Рамот’у.

– Но ты так не думаешь.

– Думаю. Да, я не хочу, но не стану ставить своё благо выше блага дракона и всего Вейра.

– Для Вейра будет лучше, если Арджит’ проиграет.

– Не говори так. Он может услышать.

– Он слышит, – заверил Итачи, – и всё понимает.

– Знай, Т’чи. Кто бы ни догнал её…

– Знаю, Талина. Для меня ты останешься единственной.

Ожидаемый спазм скрутил внезапно. Итачи сжал кулаки, захватывая сзади одежду младшей госпожи, из груди рванулся жестокий кашель, в глазах мгновенно потемнело. Долгая же была прелюдия, не меньше суток.

– Т’чи! – воскликнула Талина в тревоге, расцепила его хватку. Крови на своём плече не заметила, зато во всей красе наблюдала стекающие тягучие струйки с уголков его губ.

– Всё в порядке, – протянул он перед собой раскрытую ладонь, – не волнуйся, всё…

– Нет, не в порядке! Ты опять хотел скрыть от меня! Ну как я смогу покинуть Вейр, когда ты в таком состоянии! – госпожа едва удерживала усиливающуюся панику под контролем.

Снаружи взревел приземлившийся на карниз Арджит’, поднимая Триат’у.

– Прекрати! – выплёвывая сгустки крови, выпалил Итачи, – ты разбудишь Рамот’у!

«Тебе больно!»

– Чим, позови целителя, – распорядилась Талина, внимательно вглядываясь в глаза ящерки и представляя названное лицо, – объясни ему, что это Т’чи…

Нет, врачеватель не услышит файра. Что же делать! Талина, рискнув оставить Итачи без поддержки, схватила на полке первую попавшуюся вещицу, принадлежащую Итачи. Пусть это скажет целителю, кто нуждается в помощи.

– Лети, Чим, – приказала всадница. Бронзовый немедленно скрылся в Промежутке, понимая серьёзность ситуации.

Полная растерянность. Нужно спешить, необходимо убрать Триат’у из Вейра. Теперь-то Арджит’ точно откажется от погони за Рамот’ой. Сам перепугался. Что же делать? Хоть кто-нибудь пришёл бы. Тогда можно оставить Т’чи и быстренько собраться.

«Я не полечу за Рамот’ой», – утвердительно объявил бронзовый. Итачи хотел убедить его в обратном, и снова соврать, признаваясь в прекрасном самочувствии. Только поток из горла вперемежку со сгустками не унимался. Если дальше так пойдёт, то текущий оборот станет для него последним. Лишь бы успеть увидеть второго сынишку, или дочку. Итачи надеялся, что это будет девочка, нежная, хрупкая, красивая… Думает в такой момент о постороннем. Отстранился от основной проблемы. Наверно, это к лучшему, начинает привыкать к рези, убивающей его тело. Так и должно быть. Только так. Шиноби обязан найти гармонию со всем, будь это смертельная рана или мирное существование. Последний подвиг – скрыть инстинктивный страх, присущий любому живому созданию перед смертью, заткнуть глотку чувству самосохранения.

– Целитель уже идёт, – заверила Талина мягко, теребя его мокрые волосы. Бесцельно, растерянно.

Поэтому Итачи не хотел, чтобы она видела. Он привык к подобным невзгодам, но, выставляя напоказ, мог ранить ими любимую женщину.

– Через минуту всё пройдёт, – так же тихо, с успокаивающей ноткой, вымолвил Итачи. Руки в крови, а так хотелось прикоснуться к госпоже. – Только выйдет всё лишнее.

– Не пройдёт, Т’чи. Скажи, что я должна делать.

– Принеси воды и чистую тряпицу. Кровь сейчас остановится, а боль можно пересилить. Но тебе нельзя задерживаться, ты должна успеть натянуть упряжь на Триат’у. Я не могу потерять её и тебя из-за своего недомогания.

Прямой взгляд, умоляющий, просящий. Только бы внушить собеседнице верность и последовательность действий, только бы избавить от сомнений и растерянности. Ведь если она задержится, случится непоправимое – и Итачи снова останется один… совсем один, пока не вернётся Талитан.

«Ты никогда не останешься один!» – вклинился твёрдый голос Арджит’а.

Талина поспешила выполнить его просьбу. В помещение ворвался Чим, громко чирикая. Никак не мог успокоиться и присесть возле хозяина.

– Арджит’, Рамот’а скоро проснётся? – с тревогой осведомился Итачи. Утвердительный ответ. Не стоит терять ни минутки. Он поднялся в поисках смены одежды. Сухая тряпочка нашлась быстро. Наскоро, не очень тщательно стерев алые пятна и разводы, он скинул облачение. Обидно, только что новое надел. Боль внутри тянула вниз, призывая прилечь, согнуться пополам и начинать жалеть себя. Но не получит она поддержки. Пока Итачи жив – никогда!

Госпожа застала Итачи возле стула, поспешно усадила и принялась сама стирать с кожи кровь. Напрасно Итачи сопротивлялся и стремился взять инициативу на себя.

– Тебе надо торопиться, – в очередной раз напомнил он, – Талина, да успокойся. Это не первый раз. Я сам всё сделаю. И, если не трудно, надень упряжь на Арджит’а.

– Мне жаль, что его планы сорвались, – посочувствовала госпожа в разы спокойнее, хотя в глубине души Итачи прочёл заметное облегчение сродни своему собственному.

– Вейру не нужен другой предводитель, – напомнил Итачи, – ему нужен Ф’лар.

– Никто и не утверждал, что твой Арджит’ догнал бы Рамот’у, – буднично, чего ему так не доставало. Он подавил порыв наплевать на достигнутые успехи и обнять Талину, рискуя снова испчкаться и перемазать её.

По истечении получаса, когда целитель принёс нужные настойки, драконы были экипированы, а Рамот’а наконец пробудилась с яростным рёвом, Арджит’ и Триат’а покинули Бенден, рассчитывая найти несколько часов покоя в Плоскогорье.

Над головами разверзлось голубое чистое небо. Ровные кучевые облака, гонимые лёгким бризом, медленно плыли на восток. Наверно, будет дождь, потому что с востока шла тёмная туча. Не было человека, с тревогой не всматривающегося в любую тьму наверху. Опасность Нитей в крови не только у драконов, но и у перинитов. На сей раз оттенок привычный, тёмно-синий. Никаких атак.

Талина огляделась. Совсем позабыла, что утро в Бендене равноценно глубокой ночи в Плоскогорье. А они ворвались уже в бурно кипящую жизнь. Т’чи урезал несколько часов, рискуя нарваться на самого себя в будущем или на падающие Нити. И даже не предупредил, просто передал ориентиры Триат’е. Запоздалый страх охватил всадницу. Сразу вспомнилось маленькое существо, растущее в её животе. Не мог Т’чи рисковать его жизнью. Тут дело в другом. Видимо, он прикинул все вероятности и просчитал до минуты. Выходит, Мнемент’ уже догнал Рамот’у – и теперь все отдыхают, взбодрённые утренним событием.

Драконы пошли на снижение. Итачи не видел госпожу, только размытые очертания королевы, но был уверен в её недовольстве. А что оставалось делать? Растревожить Плоскогорье ночью? К тому же, он постарался свести риск к минимуму. Короткие скачки во времени не могли ничего кардинально изменить. А больше Итачи не допустит сам.

Только на земле он услышал основную претензию. Госпожа, наскоро поприветствовав встречающих, остановилась перед спутником и высказала со всей строгостью:

– Полёты в будущее! Т’чи, ты не можешь так поступать! Это же главнейшее из правил, за нарушение которого мы строго наказываем учеников. Ни один взрослый всадник…

– Талина, я же предусмотрел все мелочи, – очень спокойно, будто только что не переживал сильнейший приступ.

– Это не оправдание. Чтобы больше никогда… Слышишь? Никогда не смей больше такое вытворять! – её голос прокатился над головами встречающих. Дальше следовала минута неловкости. Возлюбленная имела полное право злиться. На этот момент позабыла обо всём на свете, вернулась к обязанностям госпожи Вейра, взявшись отчитывать незрелого смельчака.

Итачи не сдержал улыбки. Такая, полная жизни, лишённая неуверенности, она могла воодушевить кого угодно. И не заставляла чувствовать неловкость.

– Прекрати улыбаться, – она ткнула в него пальцем.

– Что за шум? – вмешался посторонний. Сквозь толпу любопытных пробирался Т’бор. Следом за ним, выскочив невесть откуда, выбежал Талитан. Радостный, сияющий, в наполовину расстёгнутом жилете.

– Талитан, ах ты негодник! – раздалось вдогонку. – Сейчас же вернись!

– Мама, папа! – радостно влетел он в объятия обоих. И сразу стало тепло и уютно, как дома. А сверху склоняли громадные головы драконы. Чим перебрался поближе в стремлении поучаствовать в общей сваре.

Потом протолкалась чуть полноватая женщина, тащившая в руках какой-то элемент одежды. Наверно, малыш сбежал от неё, едва услышал доклад Арджит’а, не застегнувшись, выскочил на улицу.

– А, теперь понятно, из-за чего все переполошились, – сквозь учащённое дыхание женщина махнула занятой рукой. – Талина, Т’чи, я так рада, что вы наконец-то здесь, – грозно глянула на мальчишку. – Рассказать твоим родителям, как ты себя ведёшь?

– Не надо, – буркнул Талитан, спрятав лицо в отцовской куртке.

– И что же он такого натворил? – Талина встала, предоставляя Итачи самому копошиться с сыном на корточках. Скоро будет тяжело нагибаться. Пока ещё терпимо.

– Обсудим детские забавы за завтраком, – предложил Т’бор, – я слышал, Рамот’а сегодня поднялась. И судя по вашему спору по прибытии, вы ещё точно не знаете, что догнал её, как и ожидалось, Мнемент’.

– Никто и не сомневался, – Итачи наконец поднялся, не стал брать Талитана на ручки, хотя очень хотелось, помнил о неустойчивом состоянии. Никаких перегрузок, пока есть возможность обойтись без них. Ещё аукнется и сегодняшнее путешествие. Благо, тяжести нет, которая бывает от существования в одном времени двух Итачи. Фактически, они с Талиной начито вырезали эти несколько часов из своей истории.

Радушные хозяева потащили прибывших в нижние пещеры, в тепло. Только что напекли пончиков, распространяющих одуряющий аромат на всё помещение. Аппетит немедленно разыгрался. Бенденцы не успели ничего перехватить перед вылетом. Итачи заботливо попросил для Талины наложить всех блюд понемногу: женщина в положении должна питаться разнообразно. Плюс выбил несколько свежих фруктов, за которыми помощникам хозяйки нижних пещер пришлось бежать на склады: наготове всего не сыскалось, ибо не время для трапезы. Завтрак уже прошёл, до обеда несколько часов. Весь тот промежуток, что Итачи хлопотал возле госпожи, она посмеивалась, шутливо комментируя его рвение. За всем этим незаметно забылось об утреннем страхе, а Итачи не спешил напоминать, хотя до сих пор чувствовал жжение, пульсирующее в такт биению сердца. Сбитый ритм, неровный. Только аритмии не хватало в общий букет болячек. Полностью игнорировать не получалось. Слишком явен негатив. Но он продолжал поддерживать беседу, делился с Т’бором догадками, выслушивал прикидки новых стратегий, оценивал. Счастливый Талитан, наделённый вниманием со всех сторон, рассказал, как смело дёргал Орт’а за нос. Бронзовый дракон предводителя едва сумел сбежать, ибо вырваться без причинения вреда мальчику оказалось делом сложным.

– Талитан, что я тебе говорил! – воскликнул Итачи, едва сынишка закончил повествование. – Нельзя делать живым существам больно.

– Я не делал. У Орт’а чесалась шея. Я почесал её, а потом просто погладил по носу. Орт’ засмущался, поэтому улетел.

– Ты же сам только что расписывал, как дёргал его за нос, – укоризненно напомнил Итачи.

– Да ладно, Т’чи, – вмешался предводитель, – Орт’ и в самом деле всего лишь засмущался. Талитан усвоил урок. И если случайно налетал на дракона, обязательно просил прощения. Да какой вред может причинить нашим зверям такой малютка! Да, Орт’а он тоже слышит. Вы с Талиной вправе гордиться сыном, он из тех, кто может говорить с любым драконом.

Итачи едва успел задержать готовый вырваться недоумённый вопрос: без шарингана?

– В моей семье было несколько предков, которые могли слышать всех драконов, – объяснила Талина, – наверно, ему передалось это качество по наследству.

Сюрприз сюрпризов. Конечно, Итачи подозревал о неких способностях сына, но чтобы обладать самым выдающимся талантом на Перне…

– Тогда тебе ничего не остаётся, как запечатлить бронзового дракона и стать предводителем Вейра, – с долей шутки объявил Итачи, усаживая раыгравшегося малыша себе на колени.

– В Плоскогорье найдётся дракон и для него, – добродушно кинул Т’бор.

– Плоскогорье? – подавив возмущение, переспросил Итачи, – нет, Т’бор. Бенден!

– Ну, сейчас-то он здесь.

– На два оборота! – жёстко напомнил Итачи. И не собирался увеличивать срок.

А потом кольнуло под ребро. А будет ли он сам жив через эти два года? Возможно, Талине намного легче придётся, останься Талитан в Плоскогорье. Копия Итачи в миниатюре, он каждый день будет напоминай ей о пережитом.

И снова настрой покатился под откос. Приходилось менять выражение лица, умело играть эмоциями. Только фальшь. Больше ни одного искреннего чувства. Не получалось. Заныло в груди. Уже не предчувствие, а новый признак надвигающейся неизбежности. Только бы снова не начать плеваться кровью. Расрепав шевелюру Талитана, он поднялся из-за стола, сообщив, что надо уединиться на пару минут, и двинулся на воздух. Свежий глоток просто необходим. Изгнать угнетённость если и можно, то только здесь, видя чистое небо и мирно отдыхающих крылатых зверей. Повседневная рутина жителей Вейра действовала благотворно. Однако небо подвело. Вместо ожидаемой голубизны оно помрачнело. Туча надвигалась. Привычно Итачи снова усремил взор на край чаши, скрывающий горизонт. Оттенки обычные, никаких Нитей.

Он облокотился спиной о выступ в камне и приложил руку к правому боку, накрывая пальцами краешек живота. Прикосновение отозвалось притупленным отголоском боли. Вот как, уже до этого дошло. Совсем недолго осталось. Никаких перспектив больше. Никакого будущего. Никаких споров за право Талитана запечатлить дракона в Бендене.

– Пап, – следом выскочил сынишка. Остановился. Почуял неладное, или на лице всадника отразилось?

– Голова закружилась, – спешно выдумал Итачи, снова присаживаясь на корточки перед ним, – зачем ты оставил маму?

– Я знаю, она тебя послушает. Не прилетай больше каждый день, ладно?

Оборвалась последняя ниточка, что удерживала душевное равновесие.

– Почему? – Итачи давно готовился к такому повороту, но не ожидал, что так скоро.

– Ни к кому мама и папа не прилетают каждый день.

– Возможно, у них просто нет драконов.

– Нет. Остальные ребята будут надо мной смеяться, – замотал головой Талитан.

Внимательный взгляд в чёрные глаза, ещё не умеющие выражать тоску по навечно потерянному.

– Ты не хочешь видеть меня каждый день? – совсем тихо уточнил Итачи, подсознательно переведя на себя весь негатив.

– Я тебя люблю, пап. А если ты прилетишь через неделю, я сильнее соскучусь и буду любить тебя ещё больше, – сияющее личико. Он не представлял, сколько мучений доставил своей невинной просьбой.

– Может быть, для начала я буду прилетать через два дня? – опять надежда, которой суждено оборваться.

– Ну нееет, ты не понял… – сердито засопел малыш.

– Понял, Талитан. Хорошо, я постараюсь. Иди сюда, – Итачи крепко зажмурил глаза и стиснул сынишку в объятиях. Сотни протестов подготовили кучу фактов в пользу всадника, но ни один из них не вырвался на свободу. На Перне так заведено. И в конечном итоге, никто же не запретит сократить озвученный срок на пару дней. А Талитан…

Он всего лишь несмышленый маленький мальчик, не понимающий, как глубоко могут ранить невинные слова.

========== 47. Шаринган ==========

47

Шаринган

Вейр Плоскогорье

Бенден-Вейр

Холд Керун

Холд Лемос

Падение подходило к концу. Уставшие драконы и люди всё чаще попадали под секущие удары Нитей. Самые тяжёлые часы. Большинство раненых уже не возвращалось на поле битвы. Кровь и запах горелого огненного камня…

Вейр Плоскогорье кипел жизнью. Десятки мальчишек метались между ранеными и нижними пещерами, принося нужные настойки, мази и перевязочные материалы. Ничью помощь не отвергали, даже самых младших, способных понимать происходящее. Разумеется, к страшным ранам их не допускали: зачем пугать ребёнка заранее. Но попросить сбегать за нитями и иглами – обычное дело. Талитан находился среди них, хотя уже спокойно мирился с неизбежными рубцами и увечьями. Привык. И с каждым днём укреплялся в уверенности когда-нибудь стать всадником. Таким, как его отец. Т’чи заслуживал высокого уважения – так все говорили. И мальчик молча гордился. На вопрос о сокровенном желании всегда чётко отвечал, что хочет стать таким же. Папа прилетел за ним, чтобы доставить на праздник Рождения в Бендене. Рамот’а была сердита после той истории с похищением её королевского яйца. Талитан даже боялся, как бы она кого-нибудь из кандидатов не покалечила. Вечер дома пронёсся в мгновение ока. На следующее утро Т’чи опять отправил его в Плоскогорье. И ещё мама была неуклюжей и толстой. Родители оба улыбались, говорили, что скоро у Талитана родится братик или сестрёнка. Они это часто говорили, будто он мог забыть. У всех рождались братья и сёстры. И Талитан представлял, как будет играть с новым членом семьи, бегать на площадку Рождений, когда сидящая на яйцах королева отлучится поесть, а потом стремительно разбегаться в стороны, чтобы она никого не успела поймать с поличным. К началу посевного сезона Талина родила девочку. И опять Т’чи прилетел за сыном, чтобы в семейном кругу отметить это событие. Малышку назвали Итала.

Весёлый год среди новых друзей, под надзором Т’бора. Арфист Вейра быстро разгадывал все шалости сорванцов и оказывался готов к любой из них. Тем не менее сумел вдолбить в детские головы основные знания и обучающие баллады. Каждый ребёнок возраста Талитана знал своё место в обществе, научился проявлять ответственность. В итоге мальчуган сам вызвался помогать лечить раненых, ссылаясь на «хочу лечить драконов, как папа». А уж от похвалы совсем растаял и трудился ещё усерднее.

Он подал целителю, стоящему на подставке над бронзовым драконом, миску с лечебным бальзамом. Пришлось встать на цыпочки и поднять тару над головой, рискуя потерять равновесие и облиться с головы до пят.

– Шустро сбегал, – одобрил одетый в расстёгнутую тунику мужчина. Рукава закатаны по локоть, кисти в ихоре. Он хотел было обтереть вспотевший лоб, но вовремя остановился. Пришлось наклоняться, чтобы достать до прозрачной желеобразной жидкости пальцами.

– Ему очень больно? – поинтересовался Талитан, рассматривая ужасные подтёки по бокам.

– Нет, мы уже смазали рану холодилкой, – в подтверждение несерьёзности целитель подмигнул мальчику. Затем ловко перехватил миску и поставил рядом с собой.

– Я тоже буду лечить драконов, – заявил малыш, замявшись. Поручение он выполнил, куда теперь бежать?

– А не испугаешься? – поддразнил взрослый.

– Я ничего не боюсь! – воскликнул Талитан возмущённо.

– И даже Нитей? – целитель вернулся к врачеванию.

– И их тоже не боюсь. Когда-нибудь я буду с ними сражаться, – протянул руку и пальчиком размазал струйку зелёной крови.

– Талитан! – воскликнула одна из женщин, заметив эту сцену, – ах, ну что ты будешь делать! Дамон, как ты мог позволить ему участвовать в обработке!

– Да утихомирься, Милада, Талитан ничуточки не боится, так ведь? – снова подмигнул малышу.

– Ничуточки! – заверил названный.

– А тебе бы только малышей пугать, – пригрозила женщина, хватая мальчонку за руку и оттаскивая в сторону, – ну посмотри, весь перепачкался.

– Ну Милада! Я уже большой! – он попытался вырваться, да не тут-то было.

– Твои ровесники помогают в нижних пещерах с мазями да снадобьями. А ты тут ошиваешься. Ну-ка живо беги к Шаготе и помоги ей унести пустую посуду.

– Но я хочу помогать!

– А ей кто поможет? Сама она, бедняжка, до вечера провозится, а нам место нужно.

– Вот распричиталась, – усмехнулся целитель, накладывая последний слой мази, – всё, Галкат’, через недельку будешь как новенький, – он добродушно погладил бронзовую шкуру на спине, а потом принялся спускаться. Дракон благодарно заурчал и поднялся на все четыре лапы. При ходьбе заметно прихрамывал на левую переднюю.

Милада потащила мальчика в сторону горы опустошённой посуды из-под бальзама. Отказаться Талитан не мог. Знал, что понадобятся все свободные руки. Ну это не беда. Чем скорее отнесёт миски в нижние пещеры, тем быстрее снова вернётся сюда.

Планы разрушил появившийся над чашей Вейра коричневый дракон. Отчаянно вскричав, он начал падать, напрасно размахивая провисшим правым крылом. Только что перевязанные звери вместе со стариками, не участвующими в сражении, и файрами тучей взмыли в небо. Огненные ящерки принялись бестолково кружить над падающим большим братом. На данный момент в Вейре не оставалось ни одной королевы, чтобы скоординировать действия. Трубный рёв наполнил воздух, превращая в хаос происходящее. Внизу забегали люди, готовя место для посадки. Талитан успешно вырвался и в растерянности остановился в сторонке, с расширившимися глазами наблюдая эту сцену. Он отлично понимал, что если дракон упадёт, он разобьётся.

– Почему его никто не держит! – закричал малыш. Это же очевидно. Большие драконы могли подхватить бедолагу.

– Посмотри на его крыло! – потрясённо выдохнул кто-то рядом. По интонации стало ясно будущее этого коричневого. Вряд ли он снова когда-нибудь поднимется в воздух. Мембрана моталась клочьями на безвольно раскачивающемся маятником каркасу. Только сухожилья удерживали пережжённую кость.

Талитан, только что утверждающий, будто ничего не боится, испытывал настоящий ужас. Однако страшился он за чужую жизнь. Никто до сих пор не сообразил вцепиться в тело дракона лапами. Пусть даже расцарапали бы до мяса. Но ведь дракон умрёт, если ему никто не поможет!

Сорванец вспомнил, что умеет разговаривать с крылатыми и спешно позвал хоть кого-нибудь, но вместо внимания натолкнулся на стену того же хаоса. Его слышали, но не слушали.

– Помогите ему! – закричал Талитан во всё горло. Сзади кто-то подхватил, заверяя, что обязательно помогут.

Наконец пара бронзовых сообразила вцепиться в основания обеих крыльев. Коричневый дёрнулся, испуская громкий стон-выдох. Снизу тотчас же поднырнул синий, давая опору. Таким манером посадка с горем пополам осуществилась.

– Пойдём, ты не должен смотреть, – потянула Талитана одна из женщин.

– Я хочу к нему, – рванулся малыш, что совершенно напрасно.

– Целителя сюда немедленно! – перекрыл общий гомон громогласный зов, – всадник тяжело ранен! Он без сознания!

Снова забегали люди. Человека сняли с шеи несчастного животного и уложили в сторонке, моментально принимаясь за его повреждения. Коричневый тянулся к кучке народа, чуть не рыдал человеческим голосом и всё время повторял: «Спасите его».

Через несколько секунд команда с холодилкой ринулась к зверю. Он слабо отталкивался и продолжал ползти к партнёру. Две передние лапы тоже оказались сильно травмированы. Если на одну из них он мог хоть слегка наступать, то вторую волочил по песку, оставляя смешанную грязевую борозду из песка, увлажнённого ихором.

О малышах все забыли. Талитана подтолкнули в сторону нижних пещер, приказав немедленно идти за перевязочными материалами. Он не послушался. Боялся, если уйдёт, пропустит важный момент. Так и стоял, бесцельно наблюдая происходящее, рискуя попасть до локоть спешащему взрослому. Страшно хотелось очутиться дома. Или хотя бы видеть рядом папу или маму. Они-то точно знают, как поступить. Папа обязательно вылечил бы распластавшегося по песку коричневого.

– Похоже, позвоночник повреждён… – очередной отголосок фразы.

– Микан! Скорее сюда! Оставь ты дракона!

Если взрослые отказались в первую очередь помогать крылатому, то дела совсем плохи. Несколько человек, настроенных на раны зверя, очутились возле всадника.

– Он не сможет! – новый выкрик.

Что не сможет? Талитан забился в выемку между выступами скалы. Суматоха нарастала, его просто могли затоптать.

– О Скорлупа и Осколки! Уберите же отсюда ребёнка!

Впервые мальчик осознал всю серьёзность долга всадника, впервые не примерял героические шрамы. Впервые видел ограниченные способности простого человека. Смерть лицом к лицу. Дракон взревел со скорбным отчаянием. Любой другой на его месте взвился ба на задние лапы, закидывая голову за спину, но передние конечности бедолаги ослабли, а задние почти не двигались, поэтому никак не могли послужить опорой. Дракон терял возможность немедленно оторваться от земли, ибо даже крыло осталось одно. Он просто бился, катаясь по земле и раскидывая в стороны комья промокшего песка. Пояснять не пришлось. Всадник не выдержал, погиб в последнем бою со смертельным ранением. А зверь лишился возможности сразу же последовать за ним. И тут пришла более подготовленная помощь. Другие большие драконы подхватили собрата и вознесли ввысь. Едва их лапы разжались, он исчез в Промежутке навсегда. Рёв и гомон превратился в раскатистый горестный плач.

У Талитана нещадно резало глаза. Наверно, он заплакал, остро переживая горе всего Вейра. Вопреки ожиданиям, что все окончательно сойдут с ума, действия вновь приобрели слаженность. Поздно жалеть ушедших. На повестке более важные дела. Один канул в вечность, а десятки ждут целителя.

Только теперь один из мужчин выкроил секундочку, чтобы вытащить Талитана из уголка. Поднял ребёнка на руки и решительно понёс прочь. В тесном помещении сновали женщины, готовя настойки, но сразу же ринулись к малышу, заботливо усадили на стул, принялись разговаривать всем скопом. Хоть какое-то подобие уюта. Разговоров Талитан не различал. Что-то мешалось. Он не переставал тереть глаза до тех пор, пока кто-то не взял его маленькие ладошки в свои и не опустил на колени. Сквозь слёзы мальчуган увидел удивлённое лицо Милады.

– Талитан, что с тобой? – она заботливо приложила руку к его лбу.

– Что с его глазами? – вклинился другой голос.

– Отойдите все. И немедленно кто-нибудь сообщите Т’чи в Бенден! – распорядилась женщина. – Успокойся, Талитан. Драконы и люди умирают. Ничего тут не поделаешь. Они оба были отважными и сильными. Их будут помнить. У тебя не болят глазки?

– Немножко, – сквозь всхлип выдавил малыш.

– Хочешь сладкий пончик? Пойдём, накормлю тебя и уложу спать.

– Я не хочу спать.

– Я побуду с тобой. Ты же сообразительный, ты должен успокоиться и понять, что всё естественно. Никто не мог помочь всаднику.

– Папа обязательно помог бы, – размазывая по щекам слёзы, всё ещё всхлипывая, высказался он.

– Папа тоже не может творить чудеса. Глазки просто болят или щипет?

– Болят. Неудобно смотреть, – вполне оправившийся ребёнок более осознанно посмотрел перед собой. – Теперь я ещё больше хочу стать таким, как папа. И тогда ни один дракон больше не умрёт.

Потрясение от гибели гиганта. Человеческая смерть – зрелище не настолько динамичное.

– Вот молодец. Пойдём же, – Милада обернулась к наблюдателям, бесцельно смотрящим на беседу. – Чего расслабились? Живо несите бальзам целителям! Не смущайте ребёнка. Вы послали за Т’чи?

– Да, одного из старших учеников.

Потом потянулись освещённые тёплые коридоры по бокам. Талитан опять принялся было тереть глаза, но женщина ему не позволила. Зато на кухне сразу же обеспечила гору сочных пончиков в глазури. Опять мальчугана с любопытством рассматривали, пока Милада не шикнула на девушек, мигом вернувшихся к прерванным занятиям.