Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 79 страниц)

– У меня есть задание, – пояснил Итачи. Вспоминал тот день, когда Талитан наконец-то перестал искажать речь и выговорил свою первую «р». До вечера бегал довольный и рычал на всех встреченных на пути драконов, распугал добрую половину файров. Позже голос сорвался, из-за чего малыш расстроился, ибо снова не мог выговаривать этот звук. Сколько усилий Талина и Итачи потратили на убеждение, что завтра всё получится.

– Арджит’ велел у тебя всё отнять, чтобы ты отдохнул, – новое шокирующее заявление.

– Арджит’! – не выдержал Итачи, – ну-ка прекращай подбивать моего сына на героические поступки! Занимайся лучше муштрой молодых драконов. А то, вон, разбаловались – никакой дисциплины.

«Но Талитан сам спросил», – самодовольно сообщил бронзовый.

– Неужели? – Итачи повернул к себе Талитана лицом и поинтересовался:

– Так кто из вас зачинщик?

– Когда я болею, ты всегда велишь мне лежать и сидишь рядом, – напомнил малыш, – ты тоже должен лежать. А я буду сидеть рядом, – сияющая улыбка на детском лице задержалась всего лишь на долю секунды. Как типично для самого Итачи. Талитан потянулся ко лбу отца, копируя родительский жест. Всадник позволил маленькой тёплой ручонке прикоснуться, подыграл напускной серьёзности сынишки. Хвала Фарант’е, он ещё не понимает всей ситуации. В понимании ребёнка его возраста, болезнь – это постель, тёплые шкуры, горячие пахучие напитки, зачастую горькие. И никакой жуткой боли или посторонних тревог. Когда Талитан подрастет и спросит, от чего умер папа…

Итачи задержал дыхание, стиснул зубы и громко выдохнул. Дрожь противным ознобом пробежала по телу. Кровь отхлынула от лица, а сердце забилось в ускоренном ритме. С каких пор Итачи начали пугать мысли о скором конце? Когда это началось? Год назад? Два? Кажется, с тех пор, как впервые увидел самого младшего Учиху.

Трепет в груди всколыхнул замершую на мгновенье боль. Итачи почувствовал приближающийся спазм. Скрутило внизу, резко закололо в груди, заложило уши. Нет, только не сейчас.

«Т’литан, подойди ко мне», – вмешался Арджит’, проглатывая целый слог из его имени. Звук бьющих воздух крыльев ворвался очередной порцией грохота в разум Итачи. Бронзовый бросил купание и вернулся в вейр, едва почуял приближение приступа у всадника. И меньше всего сейчас Талитану нужно видеть мучения родителя. Перепугается не на шутку. Для детей кровь – признак страшной раны. Одни разбитые коленки чего стоят. Хорошо, малыш научился сдерживаться, а то раньше мелкие травмы сопровождались реками горючих слёз.

– Беги, если вежливо попросишь, Арджит’ тебя покатает, – усилием воли, уже давясь подступающим комом.

– Без тебя? Он не согласится, я уже просил.

– Поиграй с Арджит’ом и Чимом. Дай папе закончить работу, – солоноватый привкус во рту.

Файр ворвался во внутренние покои с громкими воплями, заметался, норовя вцепиться кому-нибудь в глотку, но не видел врага. Тем не менее продолжал истерить, бурно реагируя на эмоции Итачи.

Когда же они все замолкнут!

«Т’литан, беги сюда! – позвал Арджит’ более решительно, одновременно призвал Чима к тишине, – если хорошенько пристегнёшься, я тебя покатаю».

– Правда?! – мальчонка вскочил, неудачно пнув сжатым кулачком отцу в живот. Итачи едва не согнулся пополам. Если кто мечтает разделаться с ним, сейчас самое время. Двигаться не хотелось. Только свернуться калачиком где-нибудь на жёстком холодном полу в полной темноте.

Талитан исчез, колыхнув за собой портьеру. Только тогда Итачи позволил себе изменить положение. Вместе с кашлем вырвался сгусок крови из горла прямо в закрывавшую рот ладонь. Густая багровая субстанция пробилась сквозь пальцы и потекла вниз. Рукава мгновенно оказались в тёмных пятнах. А кашель всё рвал и рвал те отвратительные комки слизи, перемешанные с кровью. Наверно, тело уже отторгает куски поражённых органов. Недолго осталось. Надо поспешить проинструктировать Ф’лара на случай, если в Талитане пробудится шаринган. Мечты дожить до этого момента таяли с каждым годом. Отвоевать бы ещё хоть пару лет. И сохранить бы в эти годы собственный разум, не стать обузой для других.

«Талина идёт, – голос Триат’ы в голове гулким эхом, – ты должен держаться, Т’чи. Она спешит».

Сопереживание, способное забрать толику мучений. Итачи выразил благодарность золотой тёплым мысленным ответом. Арджит’ не мог сейчас говорить со всадником, Талитан имел все шансы подслушать речь дракона, тогда как гордая королева предпочитала не возиться с детьми. У неё свои заботы. Интересно, размышляла ли она долгими вечерами о своём следующем партнёре в брачном полёте? Или просто не допускает мысли, что им может оказаться другой дракон? Или, что вероятнее всего, драконы просто не прогнозируют будущее. Живут настоящим, иногда вспоминая прошлое, если спросит всадник.

Ещё одно ментальное сознание прикоснулось к Итачи. Кант’. Не узнать этого коричневого невозможно. Его характерное покровительство как старшего. Сквозь пелену маячила поддержка верного Арджит’а. Ничего не говорил, просто чувствовал то же самое.

Над Бенденом появились три старых бронзовых дракона. Их встретили громовым рёвом все звери Вейра. Рокот прокатился над котловиной. Пришельцы замешкались, никак не ожидая столь нерадушного приветствия. Их звери держались кучкой, готовые ринуться через Промежуток обратно, где палит солнце, а шкуры не холодит северный бриз.

Некоторые драконы поднялись в воздух и закружили над гостями. Вожди Вейра ещё не вернулись, а с явившимися говорить именно им. Что могли нести с собой Древние? Только очередную сумятицу, коварное требование, которое главный не замедлил огласить, вскидывая руку вверх и призывая к тишине. Драконы замолчали, но не прекратили бесцельных кружений.

– Т’чи Бенденский! – раздался зычный голос, отразился от стен чаши и отозвался эхом.

Арджит’ мягко спланировал на дно чаши. Изнутри весь горел от ярости, но не забывал о великой ответственности. Надо высадить Талитана. Его мысль быстро достигла разумов людей через драконов. Всадник постарше Итачи живо отстегнул растерявшегося мальчугана и стащил с шеи бронзового. Малыш вертел головой и явно не понимал, в чём дело. Гнев доброго игривого Арджит’а его озадачил. Не было испуга, только детское любопытство.

Дракон аккуратно отошёл подальше и взмыл в небо, обдавая людей песком. Мрачной грозовой тучей полетел навстречу недружественным визитёрам. Любым способом готов был остановить наглецов, явившихся мстить за разборки на побережье где-то в прошлом. Однако твёрдый приказ Итачи остановил его. Всадник требовал от Арджит’а немедленно вернуться. Надо встретить врагов лицом к лицу, вызвать на откровенность. Самому, а не зверю. Древние не станут обнажать оружие. Они всего лишь хотят выяснить причины, по которым Итачи не пожалел их товарища. Б’лиш мог не удовлетвориться гибелью Итачи. И тогда на кон окажется поставлено благополучие его сына. Этого Итачи допустить не имел права. Ситуация, исключающая всяческие компромиссы, тот редкий случай, когда сила – наилучший вход. Кто знает, есть ли у Итачи эти два предполагаемых года. Лучше завершить все дела сейчас, пока ещё может обножить клыки.

– Арджит’, – повторил Итачи строго, силясь взять под контроль своё тело, бьющееся в ознобе и вздрагивающее от исторгаемых кашлем сгустков алого цвета. Он обязан принять вызов, как бы худо после этого ни было. Долг шиноби – ответить на удар.

«Я тебя не пущу!» – рыкнул бронзовый, и не помышляя слушаться.

– Немедленно лети сюда. Это дело чести.

«Нет. Я не позволю тебе с ними встретиться. Только не сегодня».

– Прекрати, – Итачи с тревогой осознавал, как ускользает контроль над могучим зверем, – не смей мне самовольничать. Если ты подлетишь к ним поближе, я тебе этого так просто не спущу, запомни.

«Но они же хотят отомстить. А ты не можешь сейчас дать отпора», – взялся опрадываться Арджит’. Сказывалась привычка к послушанию.

– Плохо мне или хорошо – это! моя! обязанность! И кто сказал, будто я не могу постоять за себя и за своих близких?

Потом в вейр ворвалась Талина. Мокрое спереди платье, кое-где изгвазданное в масляных пятнах. Вероятно, только что помогала на кухне или с приготовлением каких-нибудь мазей. Мудрено не уляпаться с ног до головы. Однако всадница выглядела вполне прилично, если специально не всматриваться. Только у Итачи всё пестрело перед глазами, границы пятен казались резкими, двигалсь, отсвечивали жёлтым.

Видение крови привело госпожу в чувство. Какие уж теперь переодевания. Она мигом выкинула из головы все до одной мысли. Вместо паники выстроился план последовательности необходимых действий. Не медля ни секунды, она метнулась к избраннику. Напрасно Итачи хотел скрыть настоящее положение вещей. Зря старался унять потоки из горла, щедро омывающие ладони.

«Уходи!» – вскричал он беззвучно.

«Нет!» – запротестовал сопереживающий Арджит’.

«Нет!» – вторила ему Триат’а.

Госпожа услышала крик своей королевы, дорисовала реплику избранника, ещё сильнее уверилась в правильности решения, отвела его руки от лица. Кровь, только того и ожидая, поползла медленными струйками по подбородку на шею.

– Талина, не надо, – попытался он остановить её, одновременно опасаясь испачкать. Перед кем действительно не мог показаться слабым.

– Мне лучше знать, что надо, а что – нет. Я – госпожа Вейра, а ты – всего лишь обычный бронзовый, – осекла она, – так что будь добр подчиняться.

– Хватит прятаться за спиной дракона, Т’чи Бенденский! – настойчивый зов снаружи повторился.

Как же всё это не вовремя! И надо же было случиться приступу прямо сейчас! Итачи почти выл от отчаяния. Шанс встретить противника лицом к лицу успешно ускользал. Талина ни за что не позволит ему покинуть вейр. И уж тем более вести смутные переговоры или, что не исключено, биться на ножах. В отсутствие Лессы она заняла положение старшей пары. Сомнений нет, Рамот’а уже знает, и скоро прибудет вся элита. Но сколько понадобится времени? Минута? Четверть часа? Полчаса? Слишком многое зависит от скорости.

Итачи решительно поднялся. Наплевать на боль. Когда долг зовёт – остальное отходит на задний план.

– Триат’а, выдвори наших гостей вон! – Талина поняла его намерения. Лучше тогда вообще избавиться от причин. Пускай потом объясняться с Ф’ларом. Ситуация требовала немедленных решений.

Триат’а сорвалась со скалы, на которой грелась, и ринулась на троицу стариков в небе. Грозный рык золотой сочетался с категоричным приказом и блеском ярко-жёлтых глаз. Никто не мог противиться распоряжению королевы, только другая золотая. Древние вынуждены были ретироваться. Триат’а ещё долго кружила вместе с остальными, бороздя из конца в конец кусок неба, словно осквернённого пришельцами. Её ярость, как и ярость Арджит’а, металась смерчем. Под давлением остальные начали снижаться и забиваться под своды отвесных пещер. Постепенно хаос превращался в порядок. Следом вынырнули из Промежутка Рамот’а и Мнемент’.

– Так неправильно, – усталость свалилась на плечи Итачи. Он изо всех сил боролся с протестом Талины. Увы, противопоставить мощи её королевы ничего не мог. Госпожа защищала его всеми силами. И это тоже было неправильно. Он должен защищать свою семью, и никто другой. Одновременно нельзя игнорировать и решения Талины. Всё в кучу, всё снова в тумане, всё отвратительно пахнет подставой и злобой. В пору вновь хвататься за голову и начинать стонать от бессилия что-либо изменить.

И эту борьбу госпожа тоже поняла верно. Уничтожив причину волнений, она получила власть в ситуации. Самое время ею пользоваться. Она усадила Итачи обратно и принялась вытирать его испачканное лицо:

– Всадники – народ дружный. Уж ты-то должен был это понять с первых же дней. Любой на моём месте поступил бы так же. Просто у меня есть Триат’а. И неужели ты думаешь, я когда-нибудь одобрю твою точку зрения, что только ты обязан защищать нас с Талитаном? Я тоже имею на это право.

– Но меня так учили с детства, – неуклюжая попытка поколебать уверенность возлюбленной, не менее неуклюжая тщетная попытка перехватить тряпицу, – и я не ответил на вызов.

– Не в таком состоянии, Т’чи… – Талина наконец утратила самоотверженную смелость. Голос её стих, пробились нотки испуга и сожаления. Она всем телом прильнула к Итачи, обхватила руками словно последний оплот в жизни. Казалось, разожмёшь объятия – и тебя навечно поглотит Промежуток. Итачи не мог не обнять её в ответ, напрочь забывая об измазанных ладонях и рукавах. Оставалось догадываться, скрывает ли она таким образом слёзы.

========== 43. Закат ==========

43

Закат

Бенден-Вейр

Холд Битра

Итачи только и успел поспешно переодеться, умыться и, превозмогая сопротивление непослушного организма, подправить положение медицинскими дзюцу. Хоть кровь не текла. Талина в это время помалкивала. У Итачи возникало отвратное чувство на сей счёт. Она приняла какое-то решение. И вряд ли оно в его пользу. Очень даже возможно, что младшая госпожа запланировала ограничить сферу его деятельности, урезать свободу. Если узнает Ф’лар, считай, придётся выдерживать очередной ряд боёв, доказывая полную дееспособность. Становилось труднее. Сможет ли Итачи снова отстоять свою точку зрения? В данной ситуации стоял против собственный внутренний враг, исторгающий из горла кровавые ошмётки.

Талина промолчала, когда Итачи неловко наткнулся на выдвинутый из-под стола стул, а Чим не предупредил, ибо восседал под потолком, зацепившись за балку и вращая глазами, вёл себя как обычная беззаботная огненная ящерица. Госпожа сразу очутилась рядом, готовая подхватить избранника. Но Итачи заранее отверг всякую помощь со стороны, чувствовал унижение от внутренней слабости. Начинает производить впечатление, будто без посторонней помощи не обойтись. Мягко остановил возлюбленную жестом руки. Она не настаивала.

Секундой позже Триат’а сообщила, что на карниз опускаются поочерёдно Мнемент’ и Рамот’а. Вместе им сложновато поместиться на небольшом каменном уступе. Золотая обитательница вейра осталась внутри, ревностно следя за действиями гостей. Предводитель прошествовал в решительном стремлении немедленно положить конец безобразиям, ради которых пришлось прервать важный разговор в мастерской арфистов. Робинтон изъявил желание полететь с вождями Бендена, однако Ф’лар не захотел втягивать мастера сходу в проблемы личного характера. Сперва разберётся с Т’чи. Никогда наверно он не угомонится. Второй раз приводит за собой Древних.

Лесса, первая получившая полную картину происходящего над котловиной, полностью разделяла мнение супруга. И её появление в дверях всколыхнуло намного больше чувств и подозрений в сознании Итачи. Со вздохом он приготовился отражать атаку.

– Все перевозбудились. Предлагаю обсудить в спокойной дружеской обстановке за чашей кла, – первая реплика, которую произнесла Талина. Итачи мысленно выразил ей благодарность. Не утратила рассудительности за всеми следующими друг за другом неприятностями.

– И снова увести разговор? – качнула головой проницательная Лесса, – не получится.

– Я не предлагаю уводить разговор, – сбавила тон владелица вейра, – напротив, считаю, давно пора прояснить ситуацию и положить конец всем домыслам и сомнениям.

Вот и удар. Расценивать его как удар в спину Итачи напрочь отказался. Предпочёл недоумение. Талина точно будет отвоёвывать смягчение режима для него. Нельзя допустить согласия предводителя.

«Но тебе действительно надо больше отдыхать», – вмешался Арджит’.

«Помолчи», – ответил Итачи, а вслух сказал:

– Полагаю, право голоса имеет каждый. Я в том числе, – выразительный взгляд в сторону младшей госпожи.

– Право голоса? Мы тут не на совещании Конклава, – отрезал Ф’лар жёстко, – я должен знать, почему в моё отсутствие Бенден посещают Древние с какими-то сомнительными требованиями.

– Из это следует, что мне лучше заткнуться? – ответный выпад. И в интонации Итачи только предостережение и угроза.

Никто из присутствующих не ожидал яростной атаки со стороны подсудимого. Даже Лесса на миг утратила контроль над сдержанностью, вспыхнула, как метеорит в атмосфере, но промолчала. Колкость тут неуместна.

– То есть, хочешь взять нахрапом? – подловил предводитель, – сядь, Т’чи, я согласен с предложением Талины. Поговорим за чашей кла.

– Я распоряжусь, – младшая госпожа ничуть не разуверилась в стремлении как-то повлиять на ситуацию. Однако поспешно скрылась с глаз. Наверно, стремилась собраться с мыслями, чтобы ярко и понятно выразить точку зрения под давлением.

– Мне казалось, ты решил все проблемы с Древними. Что опять между вами произошло? – непроницаемый взгляд Ф’лара. Ему так казалось. Итачи давно просчитал про себя все возможные повороты разговора. Теперь надо только выдержать темп и свернуть в угодную ему сторону.

– Тебе казалось, – как передразнил. Лесса наградила провинившегося тяжёлым взглядом, из чего стоило заключить, как она напряжена. Наверно, Рамот’а тоже рвёт и мечет. Они обе ловят отголоски друг друга и распаляются ещё больше.

– Да, мне казалось, – грозный вид предводителя Итачи не смутил, – ты схлестнулся с Б’лишем. Я отнёсся к твоей проблеме с пониманием…

– Потому что правда была на моей стороне, – Итачи не собирался сдавать позиций.

– Допустим.

– Не допустим. Это признали все предводители, если ты забыл, – важный шаг – ткнуть носом в очевидное, чтобы снять подозрение с себя, если это подозрение воздействует как унижение.

– Хорошо, признаю, – предводитель стиснул руки в кулаки и медленно их разжал. Нервничает. Хочет положить конец всем прениям между его всадниками и Древними.

– Ты хорошо знаешь Б’лиша? – сбавил тон Итачи, хотя всё ещё боролся с желанием выпустить шаринган.

– Всё-таки снова он, – покачал головой Ф’лар, – Т’чи, он начинает действовать на тебя как навязчивая идея. Прекрати же!

– Не он на меня, – запротестовал Итачи, – ты должен знать людей его типа. Насколько я знаю, Фэкса прикончил ты. Как раз за его несговорчивость и стремление устранить неугодное ему.

– При чём здесь Фэкс? – не выдержала Лесса. Лицо её изменилось. Ненависть? Странно наблюдать это чувство на лице старшей госпожи. Итачи прежде казалось, он видел всё, от вызова до нежности. Но только не ненависть.

– Ты снова уводишь разговор в сторону? – живо перебил мысленный поток Итачи Ф’лар.

– Всего лишь провожу сравнительный анализ, – Итачи сдерживал резкие движения, хотя хотелось вскочить и упереть руки в стол, грозно нависая над слушателями, – скажи, Ф’лар, Фэкс сдался бы, выгони ты его из Руата и оставь в живых?

Предводитель выдержал паузу, не сводя глаз с собеседника. Начал улавливать сходство? Отлично. Ещё несколько секунд…

Но тут вернулась Талина. Лесса повторила жест, который для себя прорисовал в голове Итачи. И теперь, нависая над ним, резко высказала:

– Отказ Б’лиша принять новые правила ещё не делает его тираном! И прекращай мне тут переворачивать историю! Имей совесть защищаться нормальными методами, а не уклончивыми, полными сравнений. Что здесь делали Древние? Рамот’а сказала, что среди них не было Дарит’а!

– Лесса, подожди, – Ф’лар поднялся вслед за ней, тронул за плечо. Только он мог остановить супругу. К его мнению она прислушивалась. Возможно, на Перне не так уж много людей, являющихся несомненными авторитетами для старшей госпожи Бендена.

– Б’лиш из тех, что не прощают, – смягчился и Итачи. Остался сидеть, памятуя о недавнем приступе. И сейчас внутри сжимало, но при отсутствии определённого риска опасность раскрыться в ближайшие минуты не грозила.

– Он снова сделал шаг? – предводитель озвучил опасения всех собравшихся.

Талина подобралась. Упорно молчала, вникала. Сама не спросила Итачи напрямую, а теперь приходилось ловить обрывки информации и складывать их в единую картинку.

– Старая песня, – с пренебрежением, будто отмахнулся Итачи, – он не может придумать ничего нового.

– Так почему же Древние всё же появились над Бенденом? – Лесса вернулась к прежнему расположению духа, вскинула бровь, но не насмешливо, а требовательно.

– Наглость с глупостью зачастую идут нога в ногу, – отчеканил Итачи, – я не собираюсь отчитываться. Видать, сильно их удивил мой ответный выпад.

– Я должен сам всё разузнать, – Ф’лар принял решение, – если ты не желаешь говорить, возможно, Т’рон или Т’кул снизойдут до объяснений. Или сам Б’лиш.

– Б’лиш уже ничего не объяснит. Особенно в ближайший месяц, – в короткой фразе прозвучала вся история разом.

– Что? Что ты сделал? – предводитель перегнулся через стол, готовый вцепиться в перед одежды Итачи.

– Избавил его от возможности летать, – безжалостно, тоном убийцы, выдал Итачи и мгновенно дополнил объяснениями, – он сам этого хотел. Если человек не понимает, что говорит большинство, не хочет подчиняться законам, плюёт на моральные устои, то и противодействие получит равноценное. Если ты собираешься выговаривать мне за мои ошибки, которые я ошибками не считаю, побереги лучше силы. Моё мнение не изменится.

– Ты же не хочешь сказать, что как-то воздействовал на Дарит’а?

– Нет. Достаточно его всадника. И не беспокойтесь, он не умрёт. Просто перестанет нести угрозу.

– Так, – Ф’лар снова уселся, потёр лоб в сосредоточенных размышлениях, старался переварить услышанное, готовил наводящие вопросы, – при каких обстоятельствах вы сегодня встретились?

– Они следили за Арджит’ом с помощью файров. Дальше всё стандартно. Стратег из Б’лиша неважный. Он только и способен с Нитями биться. Врага с разумом ни за что не одолеет.

– Но если ты как-то повредил Б’лишу, Древние имели право вызвать тебя, – подметила Лесса, – ты никогда не отказывался от поединков или серьёзных разговоров. Что тебя остановило?

– Не мог же я бросить…

– Скажи правду, – прежде молчаливая Талина решительно перебила Итачи. Кульминация. Он встретился с её взглядом, ища слабости, дабы прорваться с флангов и сломить сопротивление. Стены бастиона не позволили использовать привычный план. Сердце Итачи тревожно забилось быстрее. Близок момент истины. Лучше отвечать за содеянное с Б’лишем, чем отстаивать свободу выбора наперекор второй половинке, без которой уже не видишь дальнейшей жизни.

– Ты что-то ещё скрываешь? – Ф’лар превращался в само спокойствие. Деловито взял чашу с кла в руки и отхлебнул. Остался доволен вкусом свежеприготовленного напитка.

– Нет.

– Да, – снова протест младшей госпожи, – хватит, Т’чи. Мне больно видеть, как ты постоянно прячешься от всех. Даже от меня. Думаешь, я не замечаю причин, по которым ты неожиданно, без объяснений, срываешься с места и исчезаешь в Промежутке?

– Талина, давай потом обсудим, – попытался дать отвод он. Последняя надежда. Только предводители уже ухватились за неосторожную реплику. Их энтузиазм мировых судей поутих, как только догадка мелькнула в сознании.

– Твоя болезнь? – на всякий случай уточнил Ф’лар, – поэтому ты не ответил.

– Я не ответил, потому что был с Талитаном. Не мог же я бросить сына и мчаться по первой прихоти каких-то…

– Вместо этого ты посадил своего сына на дракона, – заметила рассудительная Лесса, – одного! Ты понимаешь, как это безответственно? А если бы Арджит’ уронил его?

– Он же был пристёгнут, – возразил Итачи, охотно подхватывая новую тему, – Арджит’ ни за что не позволил бы ему свалиться.

– Но ты никогда бы не допустил такого без особой причины, – намекнул предводитель, – почему Талитан очутился на драконе один, а ты не вышел на встречу с Древними? Ответишь? Или предположить мне?

– Я не хочу обсуждать в этой комнате моё личное!

– Ты всё время уклоняешься, – не одобрил Ф’лар, – Талина, а что ты можешь сказать?

– Что касается Древних, я уверена, что Т’чи не мог напасть первым и навредить без особой причины, поэтому, Ф’лар, пусть они сами разбираются с Б’лишем. Не стоит лететь в Южный.

– То есть, позволить им и дальше хозяйничать на своё усмотрение? – ухватилась Лесса, – я считала тебя рассудительной женщиной.

– А разве плохо разделять точку зрения со своим супругом? – с ноткой невозмутимости, позаимствованной у Итачи, прокомментировала младшая госпожа.

– Что делать с Древними, мы решим, когда соберём совет, – пообещал предводитель, – а сейчас меня интересует иной вопрос. Однажды, Т’чи, ты объяснил мне суть своего недуга. И что когда-нибудь он возьмёт над тобой верх. Скажи честно, ты уже достиг черты?

И снова давящая тишина. Талина протянула руку и сжала в ней ладонь избранника. Он не отреагировал. Сидел, скромно опустив взгляд в чашу, стоящую перед ним. Так и не сделал ни одного глотка. Надежда выкрутиться медленно таяла под внимательным наблюдением всех троих. Раскрыться и попасть в тот ад, что носил в себе? Если он так тяготит сейчас, что станется, когда правда выйдет наружу? Она станет давить со всех сторон, не останется ни одной отдушины. И это могло означать конец очередного отрезка жизни. Момент истины. А что если выдвинуть просьбу не относиться к нему, как к больному? В конечном итоге, он так и объяснил в своё время Арджит’у. Бездействовать – всё равно, что умереть заранее. В слабом духом человеке болезнь быстро одержит верх. Люди куда умнее своих крылатых соратников. Если понял дракон, неужели не углядит сути человек?

«Ты можешь попросить», – напомнил Арджит’ робко.

«О чём, малыш»?

«Чтобы за тобой оставили все прежние обязанности».

«Чтобы меня не жалели? Пожалуй, могу. Захотят ли они понять?»

«Но ты ведь ещё не попросил».

Логика дракона, такая прямая и понятная. Действительно, что может быть проще.

– Т’чи, если тебе становится трудно, я могу разделить часть твоих обязанностей между остальными командирами, – предложил Ф’лар миролюбиво. Куда делась вся его напускная решимость?

– Нет, – снова реплика Талины. На этот раз Итачи в намёке на удивление поднял на неё взгляд.

С карниза чирикнул Чим и спустился в центр стола. Лесса не стала просить Рамот’у прогнать его, но неодобрительно поджала губы.

– Что значит, «нет»? – поинтересовался предводитель, допивая содержимое чаши, – ты же сама хотела затронуть эту тему. И чтобы облегчить жизнь Т’чи…

– У меня свой язык имеется, – вклинился названный, – и говорить я пока не разучился.

– Не надо снимать с него обязанностей, – словно не услышала Талина.

Итачи сбился с мысли. Но она же только что хотела воздействовать на Ф’лара и выбить облегчение его в графике. Или нет?

– Я хотела попросить о другом. Да, он не вышел сегодня к Древним…

– Талина, я сам! – выпалил обсуждаемый с ноткой растерянности. Не успел проконтролировать собственную реакцию.

– …потому что его скрутил приступ, – опять пропустила мимо ушей. – И Талитана только поэтому посадил на Арджит’а, но Арджит’…

– Талина, Скорлупа и Осколки! Хватит! – Итачи подхватился. Не смог усидеть на стуле. И ярко продемонстрировать привязанность к возлюбленной перед другими тоже не мог, поэтому ограничился прикосновением.

– …очень ответственный дракон. Он бы не сделал и шага с карниза, если б не был уверен в надёжности крепления.

– Ну хватит же! – Итачи едва не умолял. Как стыдно: за него отчитывается другой. Надо было не щадить щепетильности вождей, а сразу выдать правду без уклонений. А теперь выходило, будто он прячется за спиной младшей госпожи. Ещё миг – и он вспыхнет, как солнце на закате. Но вместо лица снова вспыхнуло внутри, откликаясь на резкие движения. Да что за наказание! Долго ли это продлится?

– Тем более не понимаю, почему я должен оставить прежние обязанности за Т’чи, – главный смысл не дошёл до предводителя.

– Потому что… – Талина сглотнула.

– Не могу это слышать, – Итачи смирился со второй ролью. Его успешно игнорировали. И не применишь ни одного дзюцу. Повода нет.

Он просто встал, не позволяя боли опять возобладать над сознанием, прошёлся до полок, на которые Талина сложила карты со стола, и остановился возле них, повернувшись спиной к собравшимся. Левую руку запустил в растрёпанную шевелюру, упёрся локтем в полку.

– Потому что это повлияет на его самоуважение, – внезапно закончила Талина, – ты убьёшь его раньше, чем это сделает болезнь.

Итачи сперва опешил, не смог пошевелиться. Но она же хотела совсем другого! Неужели переменила решение так скоро? Нет, она с самого начала поняла. И всегда понимала, поэтому не гналась за ним следом, когда видела явные признаки очередного приступа. Оставалась в вейре одна со своей Триат’ой и переживала, со страхом ожидая любых самых ужасных известий. При этом ни слова не говорила самому Итачи, чтобы не ранить его. Опасалась проявлять сочувствие, тогда как сама давилась от воображаемых слёз. А сегодня просто не выдержала. Рано или поздно бурлящий поток сносит любую плотину.

Раскаяние. Как давно Итачи не испытывал этого чувства. Зато теперь знал, как действовать. Талина, выступив перед публикой, теперь, когда нечего было сказать, ощущала себя одинокой и несчастной. Пора брать ситуацию в свои руки.

Он вернулся к столу и приобнял её за плечи. Всё-таки переборол себя. Пусть они видят. Сами же допускали подобное в присутствии Итачи.

– Ф’лар, Лесса, вы позволите нам переговорить наедине? – чёрные глаза устремились на вождей. За непроницаемую тьму пробилось лишь одно чувство – просьба. То, чему нельзя отказать.

За стеной громко урчала Триат’а, выражала настроение всадницы. Наконец-то она сняла с себя груз, высказалась.

– Завтра поговорим, – предводитель поднялся, – позаботься предоставить полный отчёт. Не утаивая некрасивых подробностей, – добавил он.

– Разумеется, – Итачи знал, что снова придётся срезать часть информации. Нельзя выдавать Джексома, пока он не переступил рубеж.

Только когда затих снаружи звук рассекающих воздух крыльев, Талина позволила себе уткнуться лицом в плечо избранника и громко всхлипнуть.

– Я не знал, – прошептал он, поглаживая её по спине, – не знал. Прости.

– Обещай никогда ничего от меня не скрывать, – таким же вкрадчивым шёпотом.

– Обещаю. Больше никаких тайн.

Чим аккуратно взобрался на плечо Талины и потёрся о её щёку головкой, урча в унисон золотой Триат’е.

Утро снова встретило суматохой. Привычный распорядок перед Падением. Итачи претила сама мысль снова присутствовать при этом управляемом хаосе. Ночные бдения Талины не привнесли хоть мало-мальского облегчения. В конечном итоге она всё же заснула под утро. А Итачи так и не смог. Клял себя за Цукиёми, снова резко подкосившее с таким трудом удерживаемую внутреннюю синхронизацию. С другой стороны, понимал, что без этого было не обойтись. А ещё грозила довольно неприятная процедура отчитываться перед Ф’ларом за вчерашние приключения. Итачи не знал, что хуже: Падение или этот трижды проклятый отчёт. Скрывать больше он не намеревался. Пускай его поступок покажется чудовищным и мерзким: всадник поднял руку на всадника. Но ведь и Ф’лар тоже применил такую тактику, когда Т’рон решил скинуть его с пьедестала. За Ф’ларом стоял весь Перн. За Итачи – семья. Не менее благородная цель, только не такая масштабная.