Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"
Автор книги: katsougi
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 79 страниц)
Внизу мелькнула золотая шкура приземлившейся Рамот’ы. Она ждала молодого всадника с полным баком горючего. Секунду спустя Итачи поблагодарил Великую Фарант’у, когда прямо над старшей королевой Арджит’ перехватил летящую под неправильным углом Нить. Кажется, Лесса отсалютовала в знак благодарности. Итачи не увидел, а бронзовый смотрел в этот миг в другую сторону. Слишком долго никого нет. Настоящая яма. Надо хоть из своего крыла кого-нибудь командировать, пока брешь не затянется.
Почти вровень с носом Арджит’а выскочил из Промежутка синий дракон. Всадник держал увесистый бак. Пара мгновенно пошла на снижение. Молодцы, обеспечили себе достаточный запас высоты.
Снова столб пламени. Арджит’ уверенно продолжал прикрывать товарищей внизу. Синий почему-то замешкался, шарахнулся в сторону от тени, будто она была Нитью. В итоге потерял несколько драгоценных секунд.
– Да что он вытворяет! – в серцах выплеснул Итачи, – такими темпами Рамот’а никогда не взлетит.
«Лесса сердится», – коротко оповестил дракон и снова атаковал. Находился прямо над золотой. Опустился очень низко, чтобы спалить пропущенный клубок. Даже не одиночную Нить, а сгусток! Интересно, сколько минуло времени с начала Падения. Такое ощущение, что все пять часов.
Арджит’ смотрел в сторону синего, поэтому всадник отлично видел его колебания. Неуверенность сквозила в каждом движении. Неужели так испугался? В конечном итоге, Рамот’а не выдержала и рявкнула. Молодой зашевелился резвее. Ну сейчас они оба получат нагоняй от старшей госпожи. Выдумали – во время боя в догонялки играть.
Жар и вонь от фосфинового пламени ударили в лицо Итачи. Он невольно закашлялся. Нельзя отвлекаться. Арджит’ действовал очень умело. Стоило похвалить его по завершении атаки. Но бронзовый и так отлично слышал каждую эмоцию соратника. Они поддерживали друг друга и были от этого несказанно счастливы.
И вдруг словно проблеск в памяти вспыхнула тайная встреча на пустынном берегу в Айгене, когда ночь накрыла своей аурой песчаную бухту, спрятанную от посторонних глаз. Только один человек знал, кто в ней находится. И сейчас воспоминание острой катаной вспороло размеренность обычного долгого дня. Совсем не к месту, как отрывок из тревожного сна…
«…Порывистый ветер, замешкавшийся синий, приземлившаяся королева, пустой бак её всадницы…».
Сходится!
Ментальный удар и дрожь по всему телу. Это должно произойти сейчас. И никакое чудо уже не способно спасти от трагедии. Нервно сглатывая, Итачи огляделся по сторонам. Вокруг небо словно покрыто туманом. Драконы… очертания драконов, яркие вспышки. И снова проблеск. Если будущее предупредило, для этого должны быть веские основания. Учиха Итачи, настоящий или будущий, не станет болтать ради удивлённых глазок собеседника.
– Арджит’… – дыхание неожиданно сбилось. Он закрылся от партнёра. Полностью. Если бронзовый будет знать, ни за что не понесёт всадника в лоно опасности. Лёд подсознательного неконтролируемого страха, который можно только игнорировать, если ты достаточно сильная личность.
«Т’чи, тебе плохо? Почему ты закрываешься?» – тревога в голосе, подтверждённая громовым раскатом, отозвавшимся вибрацией во всём теле зверя.
– Так надо. Вниз, Арджит’. Закрой Рамот’у. Сейчас же!
«Но там…»
– СЕЙЧАС! – игнорируя пропущенную в стороне Нить, приказал Итачи, а сам старался выловить невидимого врага. Откуда он нападёт?
Дракон послушался. Внизу Лесса уже сняла крепления огнемёта со спины, а ученик, красный от неловкости, протягивал ей полный бак. Арджит’ не задержал внимания на этой сцене. Сам озирался по сторонам как шальной. Слова всадника его напугали. Он раскрыл свои громадные крылья прямо над старшей парой Бендена, пошёл на круг с маленьким диаметром, почти на кончике крыла.
Итачи оглядел небо, бока, внизу – везде, откуда порыв ветра мог швырнуть клубок, но не видел. Всё сливалось, становилось мутным, раздражающим. Сердце уже барабанило о рёбра, дыхание как после длительного бега, холода уже не чувствуется. Только внутри.
Внезапно вниз из общей массы сорвался дракон. Сложно различить его цвет, глядя напротив солнца. Зверь затрубил, выпустил длинный язык пламени. Успел ли сжечь? Арджит’ только хотел проверить, как тёплый воздух достиг Итачи. Дунул прямо в лицо. И внутри всё замерло. На мгновенье. Единственное последнее мгновенье осмысленности, дарованное этим днём.
Боль пришла резко, она рванула остатки воздуха из лёгких. Что-то разорвалось внутри фонтаном огня. Алая пелена застлала глаза. Не осталось даже той мути. Настолько плохо ещё никогда не было, включая последствия Аматерасу. Итачи не мог пошевелить и пальцем. Шок выбил его из реальности. Сердце заходилось в бешеном ритме, воздуха не хватало. Тьма перед глазами, тьма вокруг, тьма в душе. Ничего… холод, сталь в теле, раздирающие крючья мясника, блеск клинка, кровь на полу, лунный свет из окна, обречённость в глазах, предсмертные хрипы, отчаяние, неверие в выражении лица младшего брата…
Он больше не слышал Арджит’а, хотя бронзовый отчаянно звал, кричал, умолял. И при выходе из Промежутка, где вгрызшаяся в плоть Нить отвалилась безжизненным чёрным пеплом, продолжал бестолково кружить на месте, пока не получил прямой приказ Рамот’ы, возникшей перед мордой. Исказившееся лицо Лессы – последнее, что увидел дракон. И оно было искажено не от гнева, а от чувств совершенно противоположных.
Рамот’а продолжала реветь. Сжавшийся перепуганный чуть ли не до смерти синий молодой дракон поспешно скрылся с её глаз, вернулся в Вейр несколькими секундами позже Арджит’а. А Лесса страшилась услышать прощальный плач драконов. Целый клубок серебристых жгутов упал прямо на спину Т’чи, не коснулся бронзовой шкуры, сразу прильнул к быстро тающей толстой кожаной куртке. Юноша не пытался защититься, будто догадывался. Специально парил над Рамот’ой, не полетел даже за падающей Нитью. Её едва успела перехватить спустившаяся зелёная. И тогда госпожа начала бранить обоих. Хотела высказать, отчитать, наказать, поставить перед фактом. Но бак ещё не был прикреплен к спине. И сама Лесса находилась на земле, а не на привычном месте между выступами гребня. Если бы Арджит’ и Т’чи не прикрыли их, Нити упали бы на золотую. Они их просто поймали, перехватили. Они…
Они знали!
Откуда они знали это? Ещё одна загадка из покрытой тайной жизни Т’чи? Но неужели нельзя было просто сжечь врага? Зачем нужно было так поступать? Безрассудный рисковый мальчишка!
«Арджит’ смотрел в другую сторону, – сообщила Рамот’а неожиданно тихим потрясённым голосом, – Т’чи не заметил. Он смотрел прямо на Нить, но не видел её».
Роковой день. Имея такую жуткую информацию, он всё равно бросился на защиту королевы. Выбор. Т’чи никогда не позволит пострадать дракону, если сможет предотвратить это. Любой ценой.
– Но у него же есть файр! – внезапно вспомнила всадница, внимательно следя за Нитью, боковым ветром сдуваемую в сторону. Рамот’а аккуратно подвела под линию огня.
«Т’чи не смог сегодня его отыскать. Файры глупы, они думают только о развлечениях», – зло отчиталась золотая.
– О, Фарант’а, как это воспримет Талина. В такой день…
Холодный воздух окутывал тела людей и драконов. Но уже никто не обращал на него внимания. В пылу жаркой схватки всадники скорее потели, чем дрожали. А драконам нипочём и губительный мороз Промежутка.
Рамот’а некоторое время молчала. Медленно взмахивая громадными золотыми крыльями, она поднялась до уровня Арджит’а и остановилась. Только медленно парила, умело держала равновесие, использовала резкие потоки коварного ветра. Как корабль на волне с надёжной опорой снизу. Вероятно, сказывался большой опыт. Они вместе с госпожой пережили столько Падений, сколько Арджит’у и не представлялось. И Лесса смотрела с её спины. Они обе видели трагедию и отреагировали одинаково, делили чувства пополам, как и должно быть между всадником и драконом. Отголоски их потрясения докатились до разума бронзового, но он не воспринял их адекватно. Вообще проигнорировал, только чуть позже вспомнил и почувствовал благодарность к старшей паре Вейра.
Следом настиг ментальный сигнал королевы, так не похожий на все остальные, коими она одаривала Арджит’а. Она казалась доброй и сочувствующей, старалась поддержать морально. А Лесса приказала лететь в Бенден немедленно, сию секнуду. Передала чёткие координаты, ещё раз послала мысль поддержки, внушила уверенность. Нужно было хоть как-то поблагодарить, хотя бы чрезмерно скудной и отвлечённой фразой, дать понять, что он ценит их участие, выразить уважение. Но на тот момент Арджит’у было на всё наплевать. Связь с всадником получалась односторонней. Как в тот раз, когда любимый Т’чи застрял в штольнях в Кроме. Опять он на грани жизни и смерти.
Арджит’ больше не позволил себе истерики. Не обронив ни слова Лессе и Рамот’е, он нырнул в Промежуток, ориентируясь по Звёздной Скале. Лесса могла и не беспокоиться, он всегда сможет вернуться домой, где бы ни находился.
Холод окутал дракона, вызвал спазм, уничтожал остатки натянутого спокойствия. Нельзя паниковать, нельзя ошибаться. От действий Арджит’а зависит слишком много. Тем не менее, он продолжал дрожать. И не собственная физиология тут причиной – так отреагировал всадник, рефлекторно, бессознательно. Примерно так же, как отрубаешь голову птице, и она продолжает биться. Всего несколько секунд, которые тянулись сейчас мучительно долго, бесконечно.
Наконец просторы Бенден-Вейра развернулись под крылом. Арджит’ отметил оптимальную траекторию по прямой, вычленил ближайшую к целителями посадочную площадку и рухнул вниз. Только бы не навредить Т’чи ещё сильнее. Задача – сдержаться и совершить мягкое приземление. Хотя хуже уже просто быть не могло. Хуже только одно – смерть. В отличе от всадника, дракон не имел привычки долго размышлять над проблемами жизни или предварительными расчётами, не занимался анализом ситуации. Если бы он потратил хоть минуту на воспоминания о той ночи в Айгене, частично, временно отогнал бы сковывающий ужас, поселившийся где-то глубоко внутри.
Драконы встретили бронзового собрата трубными голосами. Арджит’ не ответил, словно вовсе не услышал. Просто вытянул задние лапы, растопырил пальцы, увенчанные чёрными когтями, и коснулся песчаной твёрдой поверхности, оставляя на ней глубокие борозды из вспаханного грунта. Затем аккуратно погасил скорость, прильнул к земле. А глаза горели белым огнём страха.
«Скорее, помогите», – обращался он в пустоту. Ни к кому конкретно. Кто-нибудь обязательно услышит.
Услышала Триат’а, услышал Чим. Первыми явились из тёмного зева громадной пещеры, вместе. Малыш опоздал только на несколько взмахов. Однако крылатых опередил один из целителей. Как только увидел сплошную кровавую отметину на бесчувственном Итачи, не удержался от восклицания, поминая чью-то скорлупу. От сего заявления Арджит’ снова готов был запаниковать. Его шкура стала блёклого нездорового оттенка. Так он сумел показать, насколько серьёзно положение.
Всадника стащили с его шеи, не стали терять время на отстёгивание упряжи, просто перерезали её. Несколько ремней повисли вдоль потрясённого потерянного дракона. Он не скрывал своего страха, мечтал кинуться к Итачи и растормошить его. Лишь бы партнёр открыл глаза, посмотрел и заверил, что всё будет в порядке. Арджит’ сдержался, так и остался лежить на твёрдом настиле дна чаши. Если бы можно было придать зверю человеческое определение чувств и эмоций, вернее всего подошло бы определение «его трясло». Но громада крылатого оставалась полностью неподвижной, только раскинутые в стороны крылья подрагивали. Кто-то сзади наложил на рану бальзам. Арджит’у было всё равно. Он проследил, как Итачи унесли, потерял его из виду, но продолжал бездействовать.
– Арджит’… – к нему подошла сочувствующая Брекка. Вызвалась помогать. Сегодня руки целителя очень дороги, а девушка в своём родном холде занималась врачеванием.
В стороне приземлился молодой синий, вышедший из Промежутка вслед за бронзовым. Он мялся, чувствовал долю вины. Ведь это он испугался скользнувшей тени, думал, Нить падает. А всадник не остановил, поверил. А потом всё пошло кувырком: утрата контроля, замешательство, неловкость. Даже бак с горючим удалось отдать Лессе только со второй попытки.
Брекка прильнула к шкуре Арджит’а, обхавтила его громадную клиновидную голову, насколько хватило рук, и зашептала слова успокоения. Глупые и бессвязные, но ему необходима поддержка, надежда, уверенность в завтрашнем дне. Никто не мог сказать, что случится в будущем. Слишком глубокие и обширные раны. Брекка собиралась пойти следом, как только Арджит’ придёт в себя.
На помощь подоспела Триат’а, долго кружившая над головами прямого участника трагедии и печальной девушки, в которую превратилась бывшая госпожа. Опустилась очень тихо, почти не шелохнув потоком воздуха поверхность песка, сразу сложила за спиной крылья и придвинулась поближе.
«Ты нужна ему», – сообщила королева, показывая изображение Итачи. Торопила, знала, что Итачи ей доверяет. Брекка сумеет позаботиться о нём, а Триат’а – об Арджит’е. Чим вертелся с громким верещанием, не знал, куда приткнуться. И тоже боялся, нервничал, бестолково крутился на одном месте. Утратившая дракона всадница вынудила ящерку сесть ей на руку. Здесь он только помешает. Пускай побудет с Гралл и Бердом. Заодно они за ним присмотрят. Талине недосуг возиться с файрами. Уже услышала? Возможно ли, чтобы Триат’а промолчала?
«Она задремала, – сообщила золотая, – она устала, ей надо отдохнуть».
– Хорошо. Пусть она не знает как можно дольше, – попросила Брекка. Хоть одна хорошая новость за день. Надо будет предварительно подготовить Талину. Ждала сияющих глаз Т’чи, а взамен получила… Не сейчас. Надо думать о текущих делах. – Ты обязан держаться, Арджит’. Теперь только ты способен докричаться до Т’чи. Ты ему нужен, не отпускай его…
«Никогда…» – одно единственное слово вымученным страдальческим тоном.
Мягкое поглаживание. Лёгкое прикосновение к шкуре должно было хоть частично снять напряжение. Если бы получилось отвлечь беднягу, дать ему несколько свободных от мрачных дум минут, возможно, Арджит’ увидел бы и светлое пятно. В конечном итоге, Т’чи жив. И целители туннельной змеёй вывернутся, но вытянут всадника из вечности Промежутка.
Но тщетно. Бронзовый был благодарен, но даже не сумел этого выразить. Нечёткий сигнал, похожий на мимолётный взгляд, настиг разум девушки – больше ничего. Она и не ждала. Триат’а придвинулась вплотную, присела и положила золотую шею на спину Арджит’а. Хотела поделиться силой и терпением. И молчала. Просто находилась рядом.
========== 35. Апатия ==========
35
Апатия
Бенден-Вейр
Талина резко пробудилась от приятного сна, внезапно обернувшегося кошмаром. Словно катастрофа заволокла большую часть сознания и обрушилась всем грузом неизбежности. Холод пробрал до костей. Как в Промежутке, только кроме пустоты там было ещё что-то отвратительное, скользкое, злобное… Оно тянуло все неисчеслимые лапы, стремилось ухватиться, исполосовать яркими рубцами, разодрать кожу в клочья. А потом бы оно смотрело, как медленно вытекает увесистыми каплями кровь и разбивается о далёкую поверхность бездонного озера.
Талина дёрнулась, её дыхание сбилось, выступил пот на лбу. Зрачки её оказались чересчур расширены, поэтому тусклый свет в помещении подействовал крайне некомфортно. Пришлось прищуриваться, чтобы сообразить, кто сидит рядом.
– Спокойнее, девочка, – к её плечам мягко прикоснулись, – тебе нельзя вставать. Теперь тебе нужно изо всех сил хорошо питаться и крепнуть. Тогда через несколько дней…
– Где Т’чи? – первым делом выпалила она. Непроизвольно, что-то заставляло произнести именно это. Госпожа чуточку смутилась и повернула голову к говорившей женщине. – Прости, Манора, я отлично себя чувствую. А как мой сынишка?
– Он спит, – теперь Талина отчётливо видела Манору, но внутри всё начинало трястись из-за того самого подсознательного страха. Но что могло её так напугать?
– Т’чи обрадуется. Хоть он и говорил, что ему без разницы, кто родится, но мужчины ведь предпочитают мальчиков, – улыбка получилась вымученной.
– Предпочитают мальчиков, – повторила хозяйка нижних пещер, – но к девочкам они питают более нежные чувства. Помяни моё слово: если у вас ещё родится и девочка, то Т’чи никогда не согласится отдать её на воспитание, но не будет сильно упираться насчёт мальчика. Ты уже придумала ему имя?
– Талитан, – снова через силу улыбнулась Талина, потянулась к Триат’е проверить, в порядке ли её золотая.
– Талитан – хорошее имя, – подбодрила Манора, – я просто уверена, что однажды он запечатлит бронзового дракона и пойдёт по стопам своих родителей. Тебе нужно выпить чашу кла.
Королева подозрительно замялась, быстро перевела тему на купания и начала отчитывать молодых всадников, которые не умеют как следует смазывать драконьи шкуры маслом. Всеми силами показывала, как она беззаботно счастлива.
– Триат’а, прекрати, – пресекла Талина. Подозрения лишь усилились.
Но золотая заворчала и сообщила, что ей надо держать одного запаниковавшего синего, ибо он никого не слушает и крутится, пока ему пытаются зашить рану.
– Манора, Падение ещё не кончилось? – за поддержкой потянулась к хозяйке нижних пещер госпожа.
– Нет, но уже почти. Ты просто молодец. Держишься, не требуешь ничего лишнего. А то некоторые сразу начинают капризничать, будто до них никогда никто не рожал детей. Ты пей-пей, тебе понадобятся силы.
– Для чего? – внезапно открылся подтекст. Теперь Талина поняла, что её так тревожило. Скрытое беспокойство Триат’ы, которое она всеми способами хотела скрыть, напряжённость Маноры, её усталый, чуть сочувствующий взгляд, необычайная тишина снаружи. Изредка кричал раненый дракон, но помалкивали все файры. С другой стороны, это и понятно, когда ранены товарищи, никому веселиться не хочется. А по данным разведки над Лемосом сегодня отвратительный холодный порывистый ветер, мешающий всадникам вести бой. Разумеется, травм сегодня будет много больше. Помимо фактов крылось что-то иное, страшное, будто бы отражающее кошмарный сон. Может, именно во сне она и услышала отголоски этого уныния? Настороженности? Трагедии?
– Где Чим? – внезапно дошло до госпожи, – он не полетел сегодня с Т’чи. Где он?
Файры трепетно реагировали на эмоции хозяев. Когда бронзовый не встречал опасности вместе с Т’чи, он постоянно вертелся возле Талины. И уж в такой знаменательный момент ни за что бы не отказался разделить её радости. Значит, Т’чи он сейчас нужнее? Неужели без ориентиров полетел на Падение? Отважный самоотверженный малыш.
– Он у Брекки, – ошеломила новостью Манора, – играет с Гралл и Бердом.
У Брекки? Но Брекка сейчас должна помогать целителям лечить раненых всадников. Не станет же она таскать за собой файров. Абсолютная нелепица. Дальнейшие размышления прервала Манора, отставила пустую чашу на краешек стола и присела на стул в изголовье. Рядышком в крохотной колыбельке посапывал новорожденный.
Талина промолчала. Страх укрепил свои позиции. Чим не с ней, не с Т’чи, просто играет с файрами Брекки и Ф’нора. В такой момент! Триат’а почувствовала перемену настроения всадницы и снова коснулась её сознания. Заверила, что держит ситуацию в своих лапах, а синий всё равно вертится, не даёт правильно соединить разорванные сосуды.
– Ничего, моя дорогая, – более ласково, чем всегда, произнесла госпожа, – вернётся Т’чи и поставит синего на место. Ни один дракон не сможет устоять…
Говорила только ради того, чтобы занять себя чем-нибудь. Попытка сесть не удалась. Манора запротестовала. От бессилия на глаза навернулись неожиданные слёзы. И это были не просто капельки влаги в уголках, они непослушно вырвались за пределы и потекли по щекам. В следующий миг Талина ясно узрела, о чём умалчивала её замечательная золотая. Как наяву видела прильнувшего к земле Арджит’а с очень блёклой шкурой, внизу, словно бы королева находилась над ним. Госпожа смотрела глазами Триат’ы и постепенно понимала суть происходящего. Чувства золотой достигли разума всадницы, несмотря на все её увёртки и умолчание. Дракону сложно что-либо скрыть от партнёра. Они – единое целое.
Теперь уже блестящие дорожки бежали обильными прозрачными потоками, напоминая потёки на стекле во время дождя, стекали вниз, на мягкиую подушку. А над ней склонилась участливая Манора, пытающаяся подобрать нужные слова. С другой стороны ласково урчала Триат’а. Теперь уже поздно скрывать и уклоняться. Она лишь чуточку виновато оправдывалась, но ни слова не говорила о состоянии Т’чи. Очень плохой знак. Триат’а не стала бы скрывать, будь это просто царапина.
– Угомонись, Талина, – донёсся голос Маноры, – всё образуется. Многие всадники получают раны, но у нас отличные целители. И мастер Олдайв сразу прилетит, если его попросят.
Хозяйка нижних пещер перестала скрывать. Это был лишь вопрос времени – когда узнает младшая госпожа. Древняя истина – даконы не могут врать. И спроси Талина напрямую, хорошо ли себя чувствует Т’чи, Триат’а не ответила бы «да».
– Я сегодня, перед боем… – сквозь редкие всхлипы вымолвила Талина, – сказала, чтобы он… был осторожен, а то получит рану…
– Ну-ну, это всего лишь совпадение. Сегодня много раненых. Ему просто не повезло. Всадники говорят, там сильный боковой ветер.
О глубине ранения не имело смысла спрашивать. Она видела Арджит’а, посеревшего от страха. Выглядел больным и немощным и молчал, даже Триат’а не могла отвлечь его. Только бы не пришлось услышать прощальный плачь по ушедшему собрату.
– Я всё понимаю, Манора, спасибо тебе, – через силу Талина заставила себя говорить ровно, – ты нужнее там, внизу. А я… со мной ничего не может случиться.
– Я спущусь, когда меня позовут, – сердито отрубила хозяйка нижних пещер, – сейчас я нужнее здесь. Ну куда я пойду? Оставлю тебя одну?
– Что с ним?! – вырвалось. И дыхание на миг замерло. Вопрос, на который слишком страшно услышать ответ.
Манора долго молчала, что оказалось очередным плохим знаком. Зато в колыбельке зашевелился младенец, издал непонятный звук. Внимание Маноры перенаправилось в его сторону.
– Как бы то ни было, Т’чи – настоящий мужчина. Он обязательно поправится, – заверила Манора, – а вот другой мужчина очень даже не прочь побыть с мамой. Иди сюда, Талитан.
Завёрнутый в пелёнки малыш выглядел слишком крохотным и хрупким. Инстинктивно часть себя Талина отдала ему, протянула руки. Почувствовала, с каким облегчением вздохнула Триат’а, как улыбнулась Манора… и почти невесомое существо, у которого наружу торчала только головка.
С этой минуты Манора и поняла, что Талина обьязательно справится. Не станет плакать навзрыд или отказываться от еды в ущерб себе, но в угоду горю. Она отлично держалась. Так, как это сделал бы Т’чи. Возможно, по этим признака они и нашли друг друга.
– Смотри-ка, он не плачет, – отметила Манора, – весь в маму и папу.
– И глазки чёрные… – отметила госпожа, – разве у младенца бывают чёрные глаза?
Потом из воздуха возник Чим. Сразу бросился к хозяйке и затараторил без умолку, сопровождая страстный рассказ часто меняющимися картинками. Жаловался, как его не хотели отпускать. Но Гралл на секунду зазевалась – и вот он здесь. И безмерно счастлив. Заинтересованно заглядывал в маленькое личико, крутил головой, чуть ли не кверху ногами переворачивался. Даже отвлечённо царапнул Талину. Но она не протестовала. Пусть Чим знает, что этого малыша надо защищать. Ему даже объяснять не пришлось, сам догадался. Лишь вопросительно чирикнул, свешиваясь со спинки ложа.
– Да, Чим, теперь это тоже твой хозяин.
– Посмотрел? Теперь отойди-ка в сторонку, – Манора отстранила ящерку, – Талине нужно подкрепиться, а то скоро конец Падения, а мне ещё распорядиться насчёт обеда.
Снаружи всё также тихо продолжара урчать Триат’а, и всё также безвольно лежал на песке Арджит’… никак не придёт в себя? Или наоборот, уже пришёл? Только теперь не знает, как себя повести, как помочь, как реагировать? Увы, бывают моменты, когда самая искренняя помощь может не найти применения.
Всадники возвращались в Вейр строем. Старались держаться прежнего положения относительно товарищей, хотя ни одно крыло не вернулось в полном составе. Непонятный мятежный протест витал в воздухе. Слишком много пострадавших. Хвала Великой Фарант’е, никто не погиб сегодня. Ф’лар наверно закроется в королевском вейре с командирами и будет обсуждать последствия, выискивать ошибки, предлагать новые методы борьбы ради избежания повторения. Но никто не мог оспаривать очевидного: они отразили атаку просто блестяще по сравнению с самым первым Падением в этом Прохождении. Тогда Вейр был совсем неопытен, в нём насчитывалось не больше двухсот драконов вместо тысячи.
Рамот’а появилась в небе в тот момент, когда Ранит’ приземлялся на карнизе вейра Арджит’а. До крыла дошли сведения о том, что их командир выбыл. Даже не передал приказа К’нешу заменить его. И находился в это время неизвестно где вместо положенного квадрата. Впрочем К’неш быстро сориентировался и взял ситуацию в свои руки. В итоге, почти не потратив времени на переосмысление, крыло достойно продолжило битву. Систему координат приняли все безоговорочно и согласились, что так легче. К концу Падения даже драконы начали в ней ориентироваться. Порой едва получив приказ от командующего, зверь перемещался, опережая распоряжение всадника. Надо предложить Т’чи, чтобы он упомянул об этом Ф’лару. А сейчас стоило поинтересоваться, как он себя чувствует.
Каково же было удивление Д’мита, когда Ранит’ сообщил о нахождении в вейре Арджи’та Триат’ы.
– Что? Триат’а здесь? Ты уверен?
Зря спросил. Дракон никогда не перепутает дракона. В подтверждение, когда Д’мит уже спускался, из недр пещеры выглянула золотая. Неприветливо зашипела, вскинула сверкающую клиновидную голову и наполовину развернула одно крыло. Ранит’ поспешно сорвался с карниза вниз и полетел прочь. Наверно, получил от неё приказ.
– Добрый день, Триат’а, – вежливо поклонился всадник, ещё более растерянный. Задавать вопросов королеве не стал. Да и ни к чему, всё равно её не услышит. Зато она, кажется, чуточку смягчилась и отступила вглубь вейра, где на каменном ложе, безвольно свесив оба крыла на каменный настил, дремал Арджит’. То вздрагивал, то нервно подёргивал хвостом и выглядел настораживающе. Неужели так сильно ранен? Блестящее от мази пятно в основании хвоста подтверждало версию о ранении. Но вряд ли это могло остановить дракона. Тем более, не вернуться в строй после обработки. Выходит, дело плохо, раз выбыл именно командир. Внутри сохранялся стойкий запах пережжённого огненного камня. Эту вонь невозможно спутать абсолютно ни с чем. Даже холдеры, уловив оттенок, интересовались, было ли сегодня Падение. Времени после возвращения командира прошло предостаточно, чтобы успеть отмыть Арджит’а, но никто не удосужился этого сделать. Да и сам дракон разве уснёт с таким неповторимым ароматом?
Уже в хорошем темпе Д’мит влетел во внутренние покои с готовой фразой на языке:
– Т’чи, ты сильно ранен? А то мы вол…
– Тссс… – мгновенно зашипела на него находящаяся тут же девчушка немного младше его самого. Выражала эмоции не хуже, чем Триат’а, только выглядела не столь внушительно.
– Миррим? Что ты здесь делаешь? – абсолютно глупый вопрос. Да и не интересовал он уже всадника. Всё внимание оказалось поглощено бесчувственным, перемотанным бинтами Итачи. Кровь пропитала их насквозь в некоторых местах. Шок настиг Д’мита внезапно. В тот момент, когда истина предстала во всей коварной красе. Не смел поверить в случившееся. Кто угодно мог выйти из строя, но только не командир. Они же с Арджит’ом всегда лидировали во всех соревнованиях и играх. Как же могли так оплошать? Может, он просто уснул?
– Не шуми, – девушка ткнула гостя в бок и вмиг развеяла все сомнения, – целитель с ним намучился. Ох и надо же было так попасть! Прямо под клубок Нитей. Хорошо, Арджит’ среагировал быстро. Ещё бы чуть-чуть…
– Но как! – воскликнул Д’мит, не вняв увещеваниям сиделки.
– Я же сказала: не кричи, – зло зыркнула на него Миррим, – хочешь Арджит’а разбудить? Он и так проторчал без движения посреди дна чаши битых два часа. Не знаю, как Триат’е удалось его расшевелить и затащить сюда. Целитель даже предложил напоить его сонным отваром. Правда, он всё равно не стал пить. Даже Триат’у не послушался. Словно совсем её не слышал.
Рамот’а, возможно, на её месте наподдала бы бронзовому за непослушание. Но то Рамот’а. У неё вообще нрав крут.
– Он… – слова внезапно кончились, – как он себя чувствует?
– Арджит’ или Т’чи? – Миррим наконец отвлеклась от гостя и вернулась к ложу, – тьфу, чтоб им ни скорлупы ни осколков, опять пора повязку менять. Ты бы видел его спину… – тон увешанной заботами хозяйки неожиданно благотворно воздействовал на пришедшего. Д’мит даже вздохнул свободнее и неожиданно смирился с произошедшим, шагнул поближе и предложил помощь:
– Я могу принести бинты или ещё что…
– Вдвоём мы точно не справимся. Тем более, целитель сказал, чтоб непременно позвали его. А на спине Т’чи теперь не сможет лежать очень долго.
«Лишь бы не умер», – пронеслось в мыслях обоих. Они лишь переглянулись и отвернулись в разные стороны.
Уединение возле ложа пострадавшего не успело отразиться в атмосфере раскалённым обжигающим металлом, как внутрь ввалились шестеро всадников из крыла Итачи. Все испытали точно такие же чувства, что и Д’мит. Не найдя командира среди остальных – Ф’лар ещё не вернулся и не мог собрать лидеров – они метнулись в указанном драконами направлении. Поочерёдно пережили удивление по поводу присутствия Триат’ы. Когда вся эта делегация начала раздражать золотую, она выскользнула из пещеры и полетела в свой собственный вейр. Связь с госпожой она держала постоянно, без секундного перерыва, и всё же что-то гнало её домой, чтобы быть рядом и морально, и физически. Потребность, которую невозможно объяснить.
Миррим только рот открыла, чтобы возмутиться, но вряд ли её кто-то собирался слушать. Неверие на лицах живо сменялось состоянием, которое можно выразить в двух словах – «руки опускались».
– Ну чего вы тут столпились! – повторно возмутилась девчушка, – ну-ка живо пошли все вон! А то Манора меня отчитает. Вы же знаете, какой она может быть строгой? – она упёрла руки в бока и нахмурила брови.
– Он выживет? – не выдержал один из коричневых, ступил вперёд и протянул руку, дабы убедиться, не видение ли перед ним? Вероятно, это всего лишь иллюзия, обман зрения, но только не правда. По руке смачно шлёпнули с повторным распоряжением: