Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 79 страниц)

Он зачерпнул пригоршню воды и умыл разгорячённое лицо. Холода он больше не чувствовал. Надеялся лишь на частичное возвращение зрения. Бронзовое пятно слева шевельнулось.

– Я напугал тебя, прости, – обратился к нему Итачи.

«Ты проспал всего несколько часов», – совершенно без эмоций констатировал дракон.

– Ты винишь меня, да? За то, что снова использовал мангеке шаринган?

«Нет, я тебя не виню. Но я очень испугался».

– Тогда отчего такой равнодушный тон?

«Я очень-очень испугался, – повторил Арджит’, – посмотри сам. Моё сознание открыто для тебя»

– Верно, – Итачи замолчал. Лёгкость внутри. Приступ успокоился. Очень странно. Либо впереди ждёт новый сюрприз с бомбой замедленного действия, либо внутри уже просто нечему болеть. Кажется, он выплюнул все внутренности с кашлем. А если так, он должен быть мёртв. Рядом не дракон, а проводники в другой мир. Как он умер? От прикосновения Нити или всё же от недуга?

«Ты не умер», – поправил Арджит’.

– Я не мог успеть взлететь к тебе на шею.

«Ты и не взлетел. Мне пришлось схватить тебя и с земли уйти в Промежуток».

– Ты не ранен?

«Нет. Сейчас мне хорошо. Ты спокоен и тебе почти не больно».

Почти? Итачи прислушался к ощущениям. Точно. Так свыкся с постоянной болью, что обычной просто не замечает. Значит, на самом деле жизнь ещё теплится в измученном теле.

– Знаешь, что я думаю, Арджит’? Преодолеть две с половиной тысячи оборотов не так уж невозможно. Если уж я ухитрился выжить после борьбы с вышедшим из-под контроля Аматерасу, то больше ничему не удивлюсь. Скажи, я сумел погасить огонь?

«Да. Ты бы не позволил себе свалиться без сил, не завершив задуманного. Ты очень сильный, Т’чи. С твоими ранами я не смог бы жить и ушёл в Промежуток».

– Я тебе уйду! Не раньше меня, понял? И прекрати тут мечтать.

«Но ты тоже хочешь уйти», – напомнил бронзовый, проявляя частицу эмоций. Вместе с ними выплеснулась и разгадка равнодушия к недавним приключениям. Арджит’ смертельно утомлён. И причина тут не в физической усталости. Вот и шкура поблёкла.

– Глупый дракон… – беззлобно отчитал Итачи, берясь за звёздные карты.

Кусочек стило нашёлся в кармане. Итачи под пристальным наблюдением перевернул один из пергаментов и прямо на обороте принялся писать формулы звёзд, проводить последние расчёты. Двадцать пять оборотов легко выдержит даже немолодой дракон. Помнится, во время путешествия из четырёхсотлетней давности Древние потеряли всего несколько дряхлых стариков. Им и в мирное-то время оставались считанные месяцы. В своей выдержке Итачи больше не сомневался.

Приходилось наклоняться, чтобы рассмотреть написанное. Строчки сливались, превращая цифры и символы в сплошную серую полосу. Только при сильной фокусировке зрения можно прочесть. Выходит, не всё потеряно. Чёткость частично вернётся, но придётся подождать.

Что если взять сто лет? Не слишком ли велика нагрузка? Итачи задумался, приложил стило к губам, прикусил верхний кончик. Нет, всё-таки рискованно. Скажем, по пятьдесят лет – пятьдесят скачков. Многовато. Зато всё время в распоряжении экспериментатора. Никто же не велит одним махом преодолевать всё расстояние.

Картинки звёзд ложились на пергамент с помощью вытекающих из-под пера формул. Итачи чётко представлял себе их положение в любой период. Самое сложноё придёт с последним прыжком. Никто не утверждал, будто срок – ровно две с половиной тысячи. Возможно, это будет Две пятьсот двадцать или две четыреста пятьдесят. Мало ли комбинаций.

Новая мысль возникла, когда система подсчётов подошла к автоматизму. Неплохо быть гением, успеваешь сообразить то, над чем ломает головы подавляющее большинство. Он отложил в сторону карты. Подсчитать расположение планет и созвездий можно и по ходу. Причина несостыковки очевидна. Мадара не мог оставить этого знака в прошлом. Просто потому, что никогда не был на Перне. Он чертовски разозлился, когда вместо подчинения Итачи отчасти скопировал его технику и скрылся в неизвестном направлении. Логично было бы предположить, что Мадара примчится сюда следующим же рейсом, кипя от негодования. Месть увлекательна, особенно по горячим следам. Так почему же преследователь не поторопился? Не знал направления? Но и при таком раскладе не заняло бы много времени отыскать Итачи. Столько лет минуло. Ни один самый терпеливый мститель не стал бы ждать так долго, обладай он достаточными возможностями. Да и вряд ли Мадара отказался бы от файра, а то и парочки. Кандидатура предка отсеивалась, и всё становилось на свои места.

«Я смогу преодолеть путь. А ты, Т’чи?» – подхватил его мысли Арджит’, сверху заглядывая в расчёты, хотя абсолютно ничего не понимал в них.

– И я смогу, потому что уже сделал это. Знак на скале оставил я сам. И я уже знал, что увижу его одним из первых, а потом уничтожу все следы.

«И ты догадался, как найти нужный оборот?»

– Догадался, Арджит’. Кажется, пора открыть посланный нам конверт. Я уверен, недостающее звено там.

«Но конверт остался в Вейре. Если мы туда вернёмся, нам не позволят улететь».

– Ты бронзовый, имеешь высокий статус. Над тобой стоят только королевы. Основная опасность исходит от Рамот’ы. Она не станет слушать ни тебя, ни меня и первая же полетит на перехват. С одним драконом я сумею справиться.

«С Рамот’ой? Как?»

– Это моя забота, договорились? – Итачи ласково потрепал по невыразительной бронзе шкуры партнёра. Вон как испереживался, никак не может в себя прийти.

«В Бендене уже вечер», – вспомнил зверь.

– Поторопимся? Никто спасибо не скажет за переполох ночью. А если нас всё-таки поймают, потревоженные обозлившиеся всадники…

«Меня никто не поймает!»

– Конечно, малыш. Мы с тобой непобедимая команда, – Итачи свернул карты, перевязал их верёвкой и принялся приторачивать к упряжи.

Неплохо для одного дня.

Ностальгия по ушедшим временам нагрянула слишком объёмным грузом воспоминаний и привязанностей. Покинул Бенден всего день назад, а уже будто не меньше года прошло. Знакомый Глаз-Камень на Звёздной Скале сиротливо тянулся к только что покинувшему Промежуток дракону. Очертания чаши внизу манили уютом. В одной из пещер, возможно, мучается безысходностью Талина. Он ненавидел моменты её слёз, они заставляли бросать все дела, отказываться от планов и уничтожать обстоятельства, вынудившие его возлюбленную плакать. Не хотел смотреть на её душевные терзания. А сейчас сам стал причиной. Хорошо, что он не видит, даже отказался от зрения Арджит’а. Талина всё ещё могла остановить его, поэтому он поступал верно. И ненавидел себя за это…

Огоньки ламп сверкали в сгущающейся тьме стайкой светлячков, размытой туманом. Размытая завеса существовала только в голове Итачи, и он это прекрасно осознавал. Дружественный дом, готовый простить все прошлые преступления. Публичное осуждение быстро заткнётся под заслугами перед Перном. И никто не утверждал, что тайна выйдет наружу. Если это зависит от младшей госпожи, то никогда.

Приветственный рёв драконов в сотни раз громче, чем всегда. Возможно, это происки акустики, или Вейр был как на иголках. Они не сумели отыскать Арджит’а в настоящем времени, вероятность успешной операции в прошлом становилась просто невыполнимой. Полезно порой слушать файров и анализировать их знания, кажущиеся посторонним мусором и яркими впечатлениями. Пока периниты не догадаются повторить фокус Итачи, они ни за что не поймут всей прелести игры в прятки.

«Где ты был?!» – Триат’а грозно заревела на скале, терзая несчастную жертву.

Итачи промолчал, притворился глухим. Мысленно умолял Арджит’а тоже молчать. Судя по поведению драконов, он и сам догадался.

– Сможешь влететь прямо в вейр? – спросил Итачи, не переставая производить в уме расчёты в трёхмерном пространстве.

«Не зацеплю даже кончиком крыла», – заверил собеседник.

Зев пещеры приближался. Тени со всех сторон давили на психику. Опасно недооценивать волю крылатых. Шанс есть, только если королевы не объединятся. Итачи мог ударить один раз. Второй, вполне вероятно, снова вышибет его из реальности и утопит в луже крови.

«Почему ты не отвечаешь?» – снова голос Триат’ы.

Умная дама, отказалась от приказного тона. Она же знает. Зачем зря старается? Ради Талины? Итачи чуть не застонал. Не может выкинуть из головы свою вторую половинку. В следующую секунду они ворвались в пещеру вейра.

– Я быстро, – заверил Итачи, ловко соскакивая с дракона ещё во время торможения. Арджит’ направлял всадника до тех пор, пока последний не скрылся во внутренних покоях. Потом быстро развернулся, готовый ринуться в обратный путь.

Итачи точно помнил то место, но добраться до него без посторонней помощи оказалось не слишком легко. Очертания сливались. Знакомая обстановка комнаты, в которой не горело ни единой лампы, мало что меняла. Всё равно Итачи не видел, наткнулся на угол стола, едва не согнулся пополам и усилием воли заставил себя продолжить маршрут. Не к полкам. Сундук в углу помещения. Ни один любопытный не станет шарить по чужим вещам. Несколько дополнительных секунд увенчались грандиозным успехом. Итачи извлёк конверт, поднёс его к глазам, дабы убедиться. Ошибки надо исключить, потому что повторно фокус с неожиданным появлением не пройдёт.

«Т’чи, Рамот’а держит меня!» – воскликнул бронзовый.

– Ничего, справимся. Ты маши крыльями резвее, и у неё не останется выбора, кроме как взлететь наперехват.

«Что ты собираешься делать?» – с подозрением спросил Арджит’.

– Есть план.

«Ты снова хочешь использовать те глаза?»

– Всё будет хорошо! – заклинание, – мы же с тобой вернулись в прошлое и оставили знак.

«А вдруг ты ошибаешься? Если знак оставил не ты?»

– Кто ещё?

«Твой брат».

– Саске? Не думаю, чтобы он запомнил фигуру моего мангеке. А тут точные пропорции соблюдены и угол наклона лучей.

Итачи засунул конверт во внутренний карман и метнулся по знакомой траектории обратно, так же ловко взлетел на привычное место. Уже в движении взялся за ремни упряжи, когда Арджит’ спрыгнул с карниза, показывая усилившуюся суматоху.

«Не улетай, Т’чи! – снова Триат’а, – Талине очень плохо. Она снова плакала».

Он зажмурил глаза. Золотая знала. Она всегда понимала, как можно воздействовать на него. Шантажистка!

Не отвечать…

«Т’чи, там Рамот’а», – Арджит’ мелко затрясся.

Сбоку налетел радостно верещащий Чим. Нельзя позволить ему влезть в голову. Итачи сменил глаза на мангеке и ударил. Ящерка в ужасе метнулась в сторону. Несчастный ни в чём не повинный малыш. Итачи мысленно просил у него прощения и наделся на его благоразумие. Он должен остаться в Вейре, должен жить.

– Поскорее приходи в себя, Чим, – шепнул вдогонку Итачи.

Впереди выросла золотая громада.

«Она любит тебя, Т’чи!» – натиск Триат’ы слишком силён. Итачи стискивал зубами губу до боли. Наверно, и струйка крови потекла по подбородку.

«Она рядом», – последнее предупреждение Арджит’а.

Глубокий вдох сопровождался пристальным взглядом прямо в глаза Рамот’ы. Разъярённая королева мчалась навстречу подобно атакующему хищнику. Её лапы раскрылись, полыхающие жёлтым глаза очутились на одном уровне – и последовал удар.

Мир, окрашенный в алые тона, захватил старшую королеву в плен. Она растерялась, заметалась из стороны в сторону. Совсем одна, отрезанная от привычной жизни и существ. С небес посыпались Нити. Золотая отчаянно заревела, но из глотки не вырвалось ни звука. Опасность приближалась в виде извивающихся шипящих клубков. Попытка скрыться Промежутком не увенчалась успехом. Рамот’а звала Лессу, но оставалась не услышанной, а крики повисали в кровавом ужасе чуждого измерения. Прикосновение к золотой шкуре отозвалось уничтожающей разум болью. Нити терзали живую плоть, растворяли её заживо, проникали внутрь, разъедали и пожирали.

Итачи прервал контакт. Нельзя слишком много. Королева могла и в самом деле уйти в Промежуток, считая смерть ТАМ реальностью. Она начала падать, а Арджит’ в это время промчался мимо. Триат’а больше не звала. Вейр в панике метался над своей старшей королевой.

– Она… опомнилась? – сквозь тот же удушающий кашель спросил Итачи.

«Да. Она сильная», – подтвердил дракон.

– Не медли, Арджит’. Я могу больше и не успеть… отразить удар…

Всё пережитое возле озера в первой половине дня возвращалось с прежней интенсивностью. Итачи ещё успел подумать, что надо бы дать бронзовому разжевать огненный камень на случай непредвиденного Падения, но опоздал. Душу охватила тьма.

========== 50. Время ==========

50

Время

Южный континент

Даже утратив связь с реальностью, подсознательно Итачи откликнулся на мысленное прикосновение Арджит’а. Критические перегрузки весь день, начиная с потерянного отдыха ночью. Перерывы на берегу озера между ударами мощными техниками мало спасали. На восстановление нужен хотя бы день, тот необходимый минимум, чтобы хоть вернуться на прежний курс. То, что ждало в будущем или прошлом, этот покой напрочь изгоняло, оставляя на дне мутный осадок неопределённости.

Промежуток проглотил дракона и человека. Бронзовый в течение долгих секунд нахождения там не разрывал тесного контакта. Ему было важно знать, что его любимый Т’чи ещё дышит, что несмотря на остановку меж двух миров, способен сохранять связь с чем-то помимо видений. Всадник полностью открывался зверю и откликался на его ментальный крик.

Вечернее небо раскрылось над головой. Так не вяжущаяся с гомоном Вейра тишина пустынного озёрного берега возвращала жизнь на круги своя. Этой ночью Арджит’ не будет спать. Он обязан защищать своего друга. Тем более, на южном живут таинственные хищники. Периниты называли их кошками. Хоть дракон ни одной до сих пор не видел, стоило оставаться начеку. Они свирепы и непредсказуемы. В отличие от цеппи не разлетались в разные стороны от угрозы, исходящей от дракона. Они таились, наблюдали из засады, ждали удобного момента.

«Т’чи, ты сможешь слезть?» – без особой надежды позвал Арджит’. В ответ снова подсознательное прикосновение.

«Я не могу снять тебя. Проснись, пожалуйста», – попытка пробудить партнёра снова провалилась.

Затем мысли о наезднике развеялись, ибо из Промежутка вышел другой дракон. Арджит’ горько вскричал, сетуя на неосторожность. Наверно, это Рамот’а велела мчаться следом. И что же теперь делать? Т’чи без сознания, ориентиров нет, быстро соображать не получалось. В мыслях стояла только картина бухты в Айгене. А вдруг сейчас следом за наблюдателем появится целое крыло?

«Мы одни, Арджит’! – ворвался в разум голос Ранит’а, – не улетай, я один успел перехватить ориентир!»

«Как ты сумел?»

«Мы все проходили один курс обучения и усвоили методы твои и Т’чи. Если ты не остановишься, он может погибнуть».

«Он не погибнет, – заупрямился Арджит’, подтверждая громогласным рёвом, – он обещал мне».

«Он твой всадник. Посмотри, в каком он состоянии. Надо вернуться в Вейр».

«Он не хочет возвращаться».

«Д’мит велит тебе приземляться, Арджит’, послушай его. Если сейчас же Т’чи не помочь, Промежуток убьёт его».

«Т’чи! Т’чи! Ответь мне!» – в полной растерянности жалобно взывал дракон, но ловил лишь машинальные отголоски. Т’чи слышал зов, но не понимал.

«Ты должен подчиняться, Арджит’», – напомнил Ранит’ строго.

«Я подчиняюсь всаднику».

«Твой всадник не может командовать. Значит, ты обязан слушаться Д’мита. Д’мит велит тебе спускаться».

Миг внутренней борьбы. В исступлении Арджит’ вскинул голову и затрубил в медленно темнеющее небо. Далёкое животное подхватило рёв. Вокруг окончательно всё стихло. Казалось, и ветер не шевелил кроны деревьев. Южный континент начал стискивать свои лапы, чтобы удержать добычу, а затем неторопливо её поглотить.

Арджит’ внял голосу разума и по сужающейся спирали пошёл вниз. Сверху контролировал его движения второй дракон. Друг за другом, как тени, они опустились в мягкую траву возле кромки поблёскивающей воды, не потревоженной рябью волн. Арджит’ положил голову на землю, отдаваясь во власть другого всадника. Даже если их вынудят вернуться в Бенден, Т’чи обязательно простит и не станет обвинять в дальнейшем.

– Ты правильно поступил, – подошёл Д’мит, прикасаясь к шкуре несчастного крылатого в успокаивающем жесте, – мне тоже важно мнение Т’чи. Я не заставлю вас отказаться от планов, если ему ничто не угрожает. Обещаю.

«Помоги ему», – взмолился Арджит’. Ранит’ передал просьбу свему всаднику. Услужливо подставленная лапа оказалась значительным подспорьем. Д’мит поднялся к гребню и несколько секунд шокировано рассматривал своего командира. Кровь везде. Ею залита шея Арджит’а, тоненькие струйки стекали вниз, забиваясь в стыки гребня, прослеживали каждую складочку и шероховатость шкуры, распадались на рисунок сетки капилляров, чётко очерчивая каждый бугорок. Кожаная куртка на Т’чи словно снова́ окрашена алым, только выцвела за несколько лет и побурела. Что бы ни случилось с лидером, оно убивало его. Сомнения таяли, опровергаемые жестокой действительностью. Т’чи серьёзно болен. И раз до такого дошло, то страдает очень давно. На вопрос, обращённый к К’нешу, определённого ответа Д’мит так и не получил. Заместитель тоже принялся скрывать. Разве он не видел, к чему это ведёт? И тут же осёк сам себя: а сам-то что делал? Тоже не слишком-то откровенничал. В запущенной форме болезни виновны все они, все те, кто не придал значения, послушал предательского голоса, требующего не оглашать истины. Теперь всё настолько серьёзно и плохо, насколько вообще может быть. И очень повезёт, если мастер Олдайв сумеет повернуть развитие недуга вспять.

«Ты не виноват, – постарался подбодрить растерянный Ранит’, – ты же не знал».

– Я знал. Видел и всё равно пустил ситуацию на самотёк. А теперь… теперь Т’чи…

«Арджит’ говорит, от этой болезни нет лекарств. Они заранее знали, чем это закончится».

– Знали? – Д’мит подавил жалостливые нотки внутри, остановился, не до конца расстегнув ремни упряжи командира, и повернулся к своему дракону.

«Арджит’ очень боится.»

Всадник случайно прикоснулся к свежему пятну крови. Пальцы окрасились, вынуждая отдёрнуть руку как от ожога. Чувство, когда тебя переполняют эмоции, но не могут найти выхода. Они жарили, бились внутри клетки. От нереальности их выплеснуть хотелось взвыть и расшвырять все близлежащие вещи.

Д’мит заставил себя вернуться к прерванному занятию. Стёр со лба мнимый пот. Не мог смотреть на командира. Он выглядел искусственным. Разве можно представить Т’чи беспомощным и сдавшимся? Даже лёжа в постели после ранения в Лемосе он смог дать отпор, полностью потеряв ниточку с настоящим. Сейчас же всё выглядело по-другому. Желание спрятаться от друзей и родных так естественно перед лицом неминуемой кончины. Откуда Д’мит взял, что финал близок, сам не сказал бы. Просто знал. И боялся, пожалуй, не меньше Арджит’а, только по-другому. Всё, во что он верил до сих пор, рушилось с утратой надёжной опоры, подобно подточенному морем отвесному берегу.

Последим усилием всадник натянул ремни и отстегнул последнюю пряжку, подхватил лидера подмышку, намереваясь стащить вниз, как под рукой напряглись мышцы, а пугающий и строгий голос над ухом чётко произнёс:

– Мои проблемы оставь при мне, Д’мит.

Названный вздрогнул, на миг потерял баланс на неровной поверхности шеи дракона, взмахнул руками, ловя такое неустойчивое равновесие. Итачи очутился вплотную слишком резко, что никак не вязалось с его плачевным состоянием. Он цепко держал подопечного за перед лётной куртки. Миг молчаливой войны – и Итачи потянул незадачливого спасителя на себя. Стоял в полный рост на обтекаемой опоре, как стена.

– Аккуратнее. Только твоих сломанных костей мне не хватало, – выдохнул Итачи и первым соскочил вниз.

Смертельно больной человек превращался в уверенного в себе лидера. Обманчивые выражения лица столько времени вводили в заблуждение всадников крыла, что даже сейчас хотелось поверить в их правдивость. Но Д’мит больше не верил. Спускался он гораздо медленнее, а когда очутился рядом, решительно развернул Итачи к себе. Глаза как два чёрных угля. Вид победителя, обычная маска бескомпромиссного правителя, готового отчитать любого провинившегося. И снова Д’мит не верил. Кровь на одежде и подбородке, размазанная по щекам неровными разводами, показывала настоящее положение вещей.

– Неужели тебе было так важно всё это время молчать? – непримиримо потребовал подопечный.

– Мне кажется, я не обязан перед тобой отчитываться, – не более дружелюбно отрезал Итачи.

– Сейчас мы не на Падении. Мы даже не в Вейре. Прекрати вести себя как наследный лорд!

– А ты прекрати предъявлять требования. Возвращайся в Вейр.

– Без тебя не вернусь.

– Мне нет больше пути назад.

– Почему? Потому что ты не послушал приказа наших вождей, никого не предупредив пропустил Падение и атаковал Рамот’у?

– Это не твоё дело.

– Но я хочу понять, – Д’мит снова очутился перед Итачи, когда он направился к берегу, дабы смыть стягивающую кожу кровь.

– Хочешь услышать оправдания? Ты, который с самого первого дня тогда, в горных штольнях, всячески критиковал мои действия?

– Это не имеет никакого отношения к делу. Я хочу знать правду.

– Правда перед тобой. Вот она! – уголки губ Итачи зловеще дрогнули в намёке на улыбку. Он широко развёл руки, демонстрируя окровавленную одежду.

– Неужели не мог сказать раньше? Вёл себя, как… как…

– Как кто? Как сволочь?

– Как непобедимый командир. И у тебя ещё хватает совести подсовывать мне своё мнение? Как сволочь ты поступил только сегодня. Исчез, никого не предупредив. А ты подумал о других? Ты о нас подумал? О Талине, которая весь день провела в слезах? О ней ты думал, когда принимал решение сбежать?

– Талину оставь в покое, – Итачи внезапно взъярился. Никто не смел тыкать его носом в собственные огрехи, за которые он расплатился сполна страшнейшими угрызениями совести.

– Хорошо. Но неужели ты не мог выдумать другого способа, как-то сгладить всё это! Клянусь Первым Яйцом! Даже если бы ты навсегда ушёл в Промежуток, всё казалось бы проще. А ты заставил всех нас мотаться после утомительного боя по всему Перну, прочёсывать каждую бухточку или ущелье.

– Так тебе было бы проще знать, что я мёртв? – Итачи внезапно стал ледяным, приблизился. Бледный призрак, видение перед сном, ждущее единственной ошибки, чтобы стиснуть горло в стальном захвате. Внутренний голос заявлял: пощады не будет.

– Нет!

– Не понимаю тогда, что ты за обвинения мне предъявляешь! – Итачи развернулся к озеру и зашагал к пологому берегу. Боль. Опять эта нудная отвратительная боль, отдающаяся каждым шагом. Глаза горели огнём, силуэты всё ещё сливались. Он не видел ярости на лице Д’мита, но буквально ощущал её. И злости не было из-за неподчинения. Итачи наплевал на все правила в тот момент, когда улетал ночью. Если бы не конверт, никогда не допустил бы такой оплошности, как привести за собой хвоста. Теперь и расслабиться нельзя, придётся снова насильно выдерживать завоёванный статус.

– Скажи хотя бы, что ты собираешься делать дальше? – Д’мит догнал лидера, схватил его за плечо и развернул.

– Ты не догадался? Вот только что распинался в обвинениях и доказывал, какой я негодяй, и требовал уйти в Промежуток сразу.

– Я не требовал этого.

– Правда? Значит, я оглох. Или, быть может, потерял рассудок из-за своей… – Итачи опустил взгляд на перед куртки и закончил, – болезни?

– Я не знаю, что с тобой происходит, Т’чи. Я хочу понять, но не могу. Ты бросаешь всех, кому ты дорог, на произвол судьбы и ни словом, ни делом не даёшь знать, что вообще жив.

– Я собираюсь уйти в Промежуток, Д’мит. Навсегда, пока ещё могу сам принимать решения.

Готовая сорваться с языка гневная фраза застряла в горле. Подопечный опустил руку, позволил лидеру присесть на корточки перед озером и зачерпнуть ладонями воды. Та же уверенность, которую Т’чи проявлял во всём. Стремился умереть, закончить своё существование. Вряд ли был способ переубедить его. Но даже не попробовать – настоящее преступление. Пускай придётся ради этого снова затронуть имя Талины.

– Мне осталось примерно полоборота, – опередил Итачи спокойно во имя предотвращения ссоры, не прекращая смывать с себя подсохшую алую дрянь, – умирать прикованным к ложу с тазиком для кровавой рвоты на полу, каждый день терпеть раздирающую боль, знать, как мучаются Арджит’ и Талина, видеть перепуганные глаза моего сына… ты считаешь, это хорошая альтернатива?

Д’мит не нашёл слов. Представить Т’чи в описанном свете… Это не может оказаться правдой. Тут что-то не так, новое задание, по правилам которого придётся найти доказательства опровержения любым путём.

Заскрипела кожа куртки, когда командир принялся расстёгивать её.

«Это правда, – приглушённо доложил Ранит, – я никогда не видел таких сильных внутренних повреждений. Прости, что не посмотрел раньше».

– Т’чи, – тихо позвал Д’мит.

– Возвращайся домой, – Итачи стащил куртку с плеч. Держа её в одной руке, внимательно рассматривал тунику. Судя по всему, внешний вид одежды его не удовлетворил. – Позволь своим детям удовольствие видеть отца время от времени. Пусть даже они живут в холде, однажды их могут выбрать во время Поиска.

– Я не могу вернуться, – качнул головой подопечный, предпочёл не реагировать открыто на подкупающий довод о потомках, – мне отдала приказ госпожа Вейра следовать за тобой. И я его выполню.

– Лесса? – безучастно поинтересовался Итачи.

– Талина, – пояснил Д’мит.

Итачи вздрогнул. Задело. Одно звучание этого имени способно вызвать неадекватные мысли. Становиться одержимым вовсе не импонировало. И ещё не к месту мешала гордость клана. Утратить своё из-за телесного недуга – недостойно.

– Тебе нужно постирать одежду, – Д’мит отказался от спора. Т’чи не уступит, только усугубит ситуацию. И привычка соблюдать субординацию уверенно затыкала рот.

– Как ты догадался? – мрачная ирония. Итачи стащил тунику. Надежда на прибрежный песок не слишком сильна. Попробовать наведаться в один их малых холдов? Пожалуй, выход.

– Вот, возьми, – Д’мит накинул ему свою куртку на плечи.

– Я похож на разнеженную девушку? – съязвил Итачи, однако не возмутился. Возвращался озноб. Раскалённый на солнце воздух чуть остыл, приятно охватывая разгорячённые тела всех живых существ, давая им вздохнуть с облегчением. Свежесть, заставляющая Итачи снова представить себя на ледяном полигоне.

– Ранит’ сказал, тебе холодно.

– У Ранит’а длинный язык. Передай своему дракону, пусть не вмешивается.

– Расскажи мне о своих планах, Т’чи. Думаю, я заслужил хоть немного доверия. Раз уж всё равно от тебя не отстану.

– Планы? Считаешь, у меня есть планы? Пожалуй. Выспаться – вот мой план.

Лидер покинул берег. Мокрую куртку в расправленном виде кинул на траву, извлёк небольшой предмет из внутреннего кармана. Небо изобиловало звёздами. Таких скоплений никогда не увидишь над северным континентом. Высоко над невидимым во тьме горизонтом стоял зловещий глаз Алой Звезды, главного врага Перна. Когда-нибудь Вейры обязательно достигнут её, найдут защиту от ревущей огненной стихии, и тогда уничтожат все Нити до основания.

Через минуту Д’мит сообразил, что стоит посреди луга, тогда как Т’чи прильнул всем телом к принявшему его в свои объятия Арджит’у.

Утро ещё только начиналось. Облака в небе носили чуть сероватый оттенок, небо только-только принялось светлеть. Мгновенно вынырнув из сна, Итачи первым делом вспомнил об утрате зрения. Если оно вернётся, то времени прошло достаточно. С опаской и отвратным предчувствием неудачи он поднял веки. Деревья, нависшие над озёрной гладью, выглядели размытыми. Но всё же это были очертания предметов. Хуже вчерашнего или так же, не суть важно. Только бы достичь всех поставленных перед собой целей. Чем дальше, тем сильнее волновал вопрос о двух метеорах. Это случится там? В прошлом? Но в теперешнем состоянии Итачи рисковал проделать путь только в один конец. Вряд ли выдержит повторный рейд. А нужно успеть высечь знак на камне. Опять же, чем? Тонкая работа, вышедшая разве что из-под руки мастера каменных скульптур. Итачи не интересовался шедеврами такого рода ни раньше, ни сейчас. Разумеется, без практики не имел ни малейшей возможности проделать сей фокус. Оставался вариант с чакрой. Можно ли каким-нибудь образом изменить тонкое медицинское направленное дзюцу на достижение задуманного?

– Они должны появиться сегодня, – пробормотал под нос Итачи.

«Кто?» – не сразу сообразил спросонья Арджит’.

– Метеоры. Я ничего не вижу. Посмотри на небо, Арджит’, ты не видишь падающих звёзд?

«Я их вообще почти не вижу. Светает.»

– Ладно, – пожал плечами всадник, – как там наши защитники?

«Они оба спят».

Итачи не удержался от смешка. Спят, рискуя пропустить всё на свете. А если Нити? Д’мит ещё так беспечен. Парочка хороших ударов судьбы, пожалуй, способна выбить из него остатки дури. Но проводить наглядный урок Итачи не собирался. Свою роль от отыграл, пускай теперь другие заботятся о благосостоянии Перна и каждого перинита. Выглядит эгоистично, однако совесть его не мучила.

– Как же мы с ними поступим? – риторически спросил Итачи, стаскивая с себя чужую куртку. Так и вырубился в ней. Всё-таки кое-что годы опыта вдолбили в голову Д’мита. Он сразу понял, как поступить вернее всего. Но беззаботно заснул на посту. Главная ошибка, за которую наказывали в Вейрах. И после этого ещё рассчитывает на роль сопровождающего. Да минута – и Итачи скроется в Промежутке.

Как только дракон поднялся, позабытый конверт упал в траву и теперь белел среди тёмной зелени. Света достаточно, чтобы рассмотреть послание из прошлого. С этой мыслью Итачи отложил разбирательства дальнейшего участия преследователей в его авантюре. Если и не успеет тихо уйти, остановить противника – привычное дело. И без мангеке легко управиться. Вывести из строя всадника – дракон сам откажется от борьбы. И им ничего не останется, кроме как вернуться в Бенден.

Зашуршала бумага, сливаясь с лёгким шелестом древесных крон. Аккуратно надорвав краешек упаковки, Итачи извлёк содержимое. Как и предполагал: подробная формула звёзд над южным континентом, точные координаты точки, широта и долгота. Уже конкретные сведения. Год… Шестой после высадки…

– После высадки? – недоумённо вскинул взгляд Итачи, надеясь получить разгадку у дракона. Разумеется, таковой не получил и вернулся к изучению данных. Прыжок размером две тысячи пятьсот шестнадцать оборотов по перинитскому летоисчислению. В этой точке сосредоточилась некая таинственная сила, способная как-то повлиять на будущее. Что если Итачи откажется от путешествия? Изменится ли ландшафт южного континента? Что станет со скалой, которая теперь почила в вечности от воздействия Аматерасу? Вопросы роились стаей жалящих диких пчёл. Голова шла кругом. На какой из них искать ответ в первую очередь? Да и что за странная высадка? То есть, две с половиной тысячи лет назад на южном материке жили люди, иначе зачем Итачи себя посылать в дикий мир. Люди откуда-то пришли. Высадились с кораблей, пересекли море. Откуда они пришли? С севера? В таком случае, почему оставили северный континент, тогда как сейчас он активно обрабатывается и развивается, а южный открыли только недавно. Достаточно взглянуть на наблюдения первооткрывателей, чтобы заметить отсутствие каких-либо следов деятельности человека. Правда, континент большой. Лишь крошечная его часть исследована.