Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 79 страниц)

– Ф’лар? Что ты здесь делаешь так поздно? – окликнула Талина сзади, держала в руках кусочек ткани.

– Я думал, ты возишься со своими малышами.

– Санра попросила…

– С каких пор ты выполняешь поручения Санры?

– В вейре так людно, – она даже сумела изобразить подобие улыбки. Храбрилась на людях, а ночью промочит подушку слезами. – Ты упоминал о какой-то задумке. Получилось?

Просто вопрос, констатация факта. Усталось вместо томительного ожидания.

Предводитель помедлил. Стоит ли поведать младшей госпоже об увиденном Джексомом? Лорд вернулся на южный повторно, но больше никаких намёков. Ф’лар ничуть не сомневался в виновнике пожарища. Если кто и мог спалить скалу, то только Т’чи с его непостижимыми способностями. А все так рассчитывали на его возвращение к вечеру. Теперь напрасно. Версия Талины выглядела самой правдоподобной.

– Талитан тревожится? – увёл в сторону лидер.

– Не спросил про папу ни разу, – госпожа сбавила тон.

Возле северной кромки котловины из Промежутка выскочил бронзовый дракон. Хотел ринуться в сторону королевского вейра, но всадник передумал, обнаружив искомое лицо внизу. Ветер и пыль в глаза. Восседающий на шее человек махнул рукой в приветствии. Видно, нетерпелось спрыгнуть ещё в движении, но он воздержался от опрометчивости. Ноги себе ломать никто не хочет.

– Как успехи, Д’мит? – предводитель дождался присоединения к маленькой компании нового участника.

– Ничего нет. Прости, Талина, я старался. Я облетел все места, куда мы с Т’чи летали втайне, – отрицательное покачивание головой.

– Ты не виноват, – измученная неизвестностью госпожа выдержала ровный тон.

– Если он не хочет, чтобы его нашли, никто не найдёт, – довесок к неутешительному докладу со стороны Д’мита.

– Откуда такая уверенность? Дракон не может потеряться бесследно, – ввернул Ф’лар.

– Но только не такой дракон как Арджит’, – снова отрицание, – ты знаешь Т’чи только как командира крыла, а мы учились у него. На каждую новую отработанную стратегию отряда он постоянно швырял более усовершенствованную. Всегда оставался на шаг впереди, вёл нас за руку, заставлял постепенно осваивать искусство боя. Подожди скорбеть, Талина, возможно, ему понадобится время прийти к решению.

– Конечно, я подожду, – снова эта поддельная улыбка, – ступай домой. Ты сегодня весь день в воздухе. И Ранит’ устал. Вы оба заслужили целую ночь отдыха.

– Завтра я начну осматривать другое направление, – заверил Д’мит, – мы были в Кроме. Кто-нибудь догадался послать разведку за горный хребет?

– Догадался, не волнуйся, – подтвердил Ф’лар, – думаю, нам всем не помешает расслабиться. Сегодня уже ничего нельзя сделать. Триат’а ещё ест, подкинь Талину до её вейра.

– Разумеется. Ранит’ всегда готов. Правда, он не такой крупный, как Арджит’ или Мнемент’. Но всё же…

Рёв драконов наполнил чашу до самых бортиков. Колыхнулся даже воздух, сотни зверей покинули вейры выскочили на карнизы, издавая приветственный торжественный клич. Вспорхнула стайка файров, завертелась вокруг громадного бронзового дракона, вышедшего из Промежутка в опасной близости от кромки. Талина ахнула, машинально дёрнулась в направлении полёта возвратившихся беглецов. Арджит’ не отвечал на приветствия, не отреагировал и на сердитое требование Триат’ы немедленно рассказать, где они оба шатались. Так же, не сбавляя темпа, новоявленный нацелился на свой вейр. Золотая на скале спешно проглотила остатки быка. Слишком неудачно, пища встала поперёк. Королеве пришлось откашливаться и когтем вытаскивать кусок туши из пасти. Настроения ей это не прибавило. Она расправила крылья в тот момент, когда Арджит’, ловко сложив свои, безрассудно юркнул в проход. Рискованный манёвр, от которого не только набьёшь шишку, но и переломаешь парочку костей. Однако задуманное прошло изящно, картинно.

Перекрывая всеобщий рёв, наружу вылетела Рамот’а. В решимости старшей королевы сомневаться вовсе не приходилось. Её взбучек боялись все драконы Перна. Теперь абсолютно каждый уверился – Арджит’ не проскользнёт мимо. Т’чи утратил пути к отступлению. Никакая спешка не способна обойти гневно настроенную королеву.

Не прошло и минуты, как Арджит’ снова показался на карнизе. Снова молчал, не смотрел по сторонам. И оттенок шкуры его немного поблёкший, словно не вписывающаяся в интерьер картина с выцветшими красками – очевидный признак плачевного состояния его всадника. Бронзовый поел только вчера, не мог растерять энергии, путешествуя через Промежуток. В мягком прыжке вниз Арджит’ распахнул крылья, подхватывая тёплый поток. Он часто так делал и наслаждался собственной ловкостью. Сегодня же он поступил так рефлекторно. Не время задумываться над житейскими мелочами, когда душу сковывает страх.

Рамот’а поднялась перпендикулярно курсу Арджит’а. Последний не сбавил скорости. Вообще словно не заметил препятствия. Не обращая на нервные вскрики высыпавших на улицу людей, бронзовый продолжал по дуге набирать высоту. Рамот’а держала его ментально – в этом никаких сомнений. Кроме неё ничто не препятствовало исчезновению в Промежутке прямо возле земли. Если уж Т’чи выкинул привычный уклад из головы, то способен и на такой шаг. Вряд ли Арджит’ станет ему перечить.

Золотая помчалась навстречу, яростно трубя и негодуя из-за непослушания. Пожалуй, схватит беглеца и приучастит к мероприятию остальных. Нет выхода. Т’чи придётся сдаться.

Маленький бронзовый файр достиг цели быстрее громадного дракона. С радостным чириканьем он ринулся к хозяину с намерением немедленно занять место на его плече, а через пару секунд в ужасе отпрянул, повторяя тот жалобный резкий крик, с каким вернулся утром в Вейр.

С этой минуты Ф’лар понял намерения подопечного. Для него не осталось преград. Была только одна – мораль. Но она успешно рухнула под напором последних событий. Наверняка это обострение болезни. И если он хотел уйти, для чего вернулся?

Рамот’а растопырила лапы, а через миг отпрянула, внося сумятицу в беснующийся эшелон крылатых. Золотая пропустила несколько взмахов, завертелась в штопоре, будоража мгновенно окруживших её драконов. На полпути к дну чаши она чаще замолотила крыльями, яростно огрызнулась на подлетевшего к ней Мнемент’а, сама выровняла полёт, сделала рывок за Арджит’ом. Вего лишь рывок. И вокруг опять воцарился хаос. Сквозь сгущающиеся сумерки заметно светились белым от страха её глаза.

Талина не замечала слёз, снова струившихся по щекам.

– Д’мит, лети за ним! – выкрикнула она пронзительно. Будто интонация смертельно напуганного Чима вырвалась из её груди.

Д’мит резво вскочил на шею Ранит’а, веля перехватить ориентиры. Они не успели взлететь над бортиками кратера. Благодаря вертикальному подъёму сократили разрыв. Арджит’ снова не выдержал высоты, только поднявшись до уровня самых низких скал, окружающих Бенден, ушёл в Прмежуток. Ранит’, следуя указаниям всадника, канул следом. И сотни драконов заполнили образовавшуюся пустоту в небе. В криках, страхе и отчании завершался этот жестокий вечер.

========== 49. Конверт ==========

49

Конверт

Бенден-Вейр

Южный континент

– Т’чи, постой! – вдогонку раздался приглушённый толстыми стенами зов. Акустика, какая бывает только с наступлением темноты, тонула в сгущающемся тумане. Сквозь шум в голове Итачи почти не услышал, лишь по смыслу и интонации догадался. Он не замедлил движения, не обернулся, хотя на этот крик всё естество рванулось назад. Бедняжка Талина. Она ещё не понимает, от какого кошмара Итачи хочет её избавить. Заодно и себя. Последний год, больше не дано. Может, даже не полный. Совсем скоро он не сможет выдерживать Падения до конца, а потом и вовсе вылетать на них. Затем отказ от Промежутка и наконец от полётов. Что дальше? Дальше медленная мучительная смерть, невыносимые жалостливые взгляды, уничтожающие вопросы сынишки, слёзы.

Итачи этого не хотел. Кульминация трагедии. Пока ещё можно, герой должен сойти со сцены в зените славы. Для Итачи пережить разлуку и горе расставания – не ново. Хотя бы будет знать о том, что его семья жива и её будущее обеспечено. Талине будет проще. У неё есть сын и дочь. У неё есть Триат’а, готовая поддержать в самую трудную минуту. У неё есть друзья.

Он бесшумно ступил на карниз вейра. Арджит’ поднял голову. В тревоге флуоресцировали желтоватые глаза.

– Я разбудил тебя? – шёпотом поинтересовался Итачи, прильнув всем телом к бронзовой шкуре.

«Я слышал. Мне страшно, Т’чи. Что теперь будет?»

– Всё слышал? И мои мысли тоже?

«Я не могу не слышать тебя. Ты хочешь уйти? Сейчас?»

– Если не сейчас, то, боюсь, никогда не смогу. Прости, малыш, если б я мог, заставил бы тебя выбрать другого всадника и жить дальше.

Арджит’ молча шевельнул хвостом, дотянулся носом до человека и замер в неудобной позе. Он был готов покинуть Вейр. Он знал, чем это впоследствии обернётся. С самого начала знал, поэтому не начал спорить.

«Тебе больно из-за расставания?» – уловил он сочувственно. Выраженная эмоция, которых Итачи слишком боялся по отношению к себе, не кольнула. Если она послана Арджит’ом, то всё в порядке.

– Я так мечтал увидеть взрослого сына. Хотел наблюдать, как подрастает моя дочь. Я бы сделал из неё… не принцессу, нет… они слишком слабы и заносчивы. Но она стала бы достойна звания старшей госпожи Вейра. И Талина… Лучше бы она возненавидела меня. Ей было бы легче. И… скорлупа и осколки, я банально начинаю ревновать её к другому. Триат’а молода, рано или поздно она снова взлетит, даже если и пропустит парочку циклов.

«Ты мог бы дождаться очередного её срока», – намекнул Арджит’ спокойно.

– Да? И в каком виде я буду? Затоплю ложе кровью, этим самым разрушая важное событие. Да и ты… ты не смог бы, постоянно отзываясь на… полетели, Арджит’.

«Куда?» – он с готовностью поднялся. Ремни упряжи не стесняли дракона, сегодня он снова спал в них.

– Пока не знаю. Прихвачу, пожалуй, звёздные карты и все расчёты. Как только рассветёт, попробуем пробиться через стену загадок времени.

«Почему тебе так важно знать, когда высекли знак твоего глаза?» – бронзовый повернулся всем корпусом к карнизу, однако всё равно смотрел на всадника.

– Чувствую, что это пригодится. Разгадка близка. С ней придёт и решение. Мы больше не можем оставаться здесь… я не могу…

«Если не можешь ты, то не могу и я, – удивительно успокаивающий тон крылатого, – тебе не надо подбирать слова, чтобы мне сказать. И ты лучше знаешь, что делаешь. Мои возражения только помешают».

– Ты имеешь право знать, что тебя ждёт.

«Я хорошо знаю только тот мир и время, в котором живу сейчас. Если уйду в Промежуток, никогда не отыщу выхода самостоятельно. Ты́ должен дать мне ориентир».

Он готов. Хорошо. Не придётся мучиться из-за решений, с которыми бронзовый не согласится.

– Но ты же помнишь, каков будет наш последний шаг, – помимо воли вырвалось у Итачи. Он почти застонал. Напоминать дракону о смерти!

«Наверно, умереть – не так страшно, – философски заметил Арджит’, вскинув голову вверх, – в Промежутке не больно.»

– И быстро. Будь у меня чуть больше совести, я бы предпочёл дать тебе несколько дополнительных месяцев, – короткая грустная улыбка.

«Ты всегда поступал правильно. Не ошибёшься и на этот раз».

Монолитная вера дракона в своего всадника. Ни намёка на сомнения или стремление остановить запущенный процесс. Всего одно слово, просьба несчастным голосом могла остановить Итачи. И он был бесконечно благодарен, что Арджит’ не озвучил её.

Возле полки с картами настигло выбивающее почву из-под ног головокружение. Пришлось ухватиться за опору, чтобы переждать его. Лёгкие сжимались, в горле першило, тяжесть в ватных ногах.

Жаль, периниты не умеют делать фотографии. Память способна подсунуть в отчаянный момент именно ту картину, которой избегал. Итачи не хотел бы видеть потрясение Талины перед концом. Или покрасневшую от непрерывного рёва Италу. Или дующегося в сторонке Талитана. В отличие от реальности, момент, запечатлённый на бумаге, мог обмануть разум. Фальшивая подстроенная сцена, где порой заставляешь себя улыбаться сквозь клокочущую злость. Техника умеет скрывать пороки и недостатки. Осознаваемая красивая ложь.

Но тогда это снова будет банальный обман. Итачи решительно оттолкнулся от стены, сгрёб рулоны карт и быстрым темпом двинулся через внутренние покои к помещению дракона. Казалось, из-за утраты ориентации он шатается. Только стены не врезались в бока, не выскакивали посередине. А в сводчатом проходе, показывающем ночь, вырисовывался силуэт Арджит’а.

– Передохнём где-нибудь, хорошо? Трудно сосредоточиться на вычислениях, когда перед глазами всё пляшет.

«Мы полетим в Айген?»

– Там нас быстро найдут. Везде, где был человек.

«Но как ты сможешь представить ориентир, которого ни разу не видел?»

– Спросим у файров, Арджит’. Они найдут для нас такое местечко.

«Они болтливы».

– Ничего. Заставим замолчать. Это я, кажется, умею лучше всего.

Бронзовый бесшумно развернул крылья, ныряя вниз. Вейр спал, его покой охранял поднимающийся клубящийся клочковатыми облаками тёмно-серый туман. Только в отблесках ламп он приобретал настоящий свой млечный цвет. Молчаливый призрачный страж.

Пространство свернулось в бесконечном вакууме Промежутка.

Ледяная равнина с ложащимися на снег полосами лунного света простиралась от края до края. Блестящая поверхность ловила удлинившуюся тень одиноко стоящего посередине странника. Он не оглядывался. Знал, что никого нет на сотни миль вокруг. Тем более нет никого, кто бы посмотрел с добротой, присущей родственным душам. За гранью видимости на этой пустоши разливалось тёмное блестящее пятно. Это кровь невинных жертв, разбрызганная алым дождём.

Итачи опустил взгляд на зажатую в руке катану. Кровь струилась по клинку, срывалась каплями с острия, зарывалась в снег. А где-то там, за бесконечностью, ждал младший брат. Ждал, чтобы убить, отомстить за гибель семьи.

– Ты убил меня, – прошуршал сквозь завывающий ветер голос матери.

– За что ты предал нас? – строгий голос всесильного отца.

– Итачи… Итачи, я верил тебе… – разочарованный тон Шисуи, медленно покачивающего головой.

Осуждение со всех сторон. Ветер усиливался, распахивая полы куртки, сорвал с волос тонкую ленточку, поволок её по сугробам как маленькую змейку. Крошечный предмет в бесконечности вечной ночи и холода.

– Ты заплатишь за это, Итачи! – Саске… Колеблющаяся фигура перед глазами.

Дрожь проникала внутрь, колотила жестоким ознобом. Морозные иглы проникали в тело, раня подобно стальным острым клинкам, покрытым ядом. По залитой призрачным бледным светом сверкающей поверхности прокатилась волна. Удар в область груди выбил остатки сил. Итачи падал бесконечно долго, а Саске медленно приближался, как рок, как следующий по пятам разрушитель. Он атакует. И ударит всерьёз с первого раза. Волны усилились. Катана побагровела, впитывая в себя ползущую по снегу кровь, собирая её со всей округи. Она делала оружие непобедимым. Только Итачи больше не мог поднять ставшее таким тяжёлым лезвие. Внутри полыхал пожар, снаружи разъедал леденящий холод небытия. Шум, шорох тысяч мелких злобных тварей, ожидающих своей очереди. Они собрались вокруг, готовые впиться зубами в разлагающуюся плоть.

Итачи поднял руку. Куски мяса и кожи начали падать с неё отвратительными ошмётками. Металл рукояти катаны врезался до кости, заалел, раскалился. Не осталось возможности избавиться от него. Непослушная ладонь не желала разжимать пальцев. Кровь бардовым потоком полезла вверх, коснулась руки. На месте контакта вспыхнуло чёрное пламя – сама сущность Итачи – смерть и разрушение.

Но почему же так холодно!

Он вынырнул из кошмара в ледяном поту. Колотило, от озноба зубы выбивали дробь.

«Я с тобой», – сбоку зашуршало, шевельнулась нечёткая тень. Бронзовый тент над головой трепетал от лёгкого бриза.

– Мне так холодно, – сознался Итачи, скручиваясь на траве калачиком.

«Ты очень болен. Тебе нужно срочно что-нибудь поесть и закутаться в тёплые шкуры».

– Где мы, Арджит’?

«Там, куда ты нас привёл».

Итачи поборол муть и посторонние шумы в голове, вытаскивая на поверхность воспоминания. Короткие разговоры дракона с огненными ящерицами, сонмы картинок, не связанных между собой, ментальный удар, от которого файры разлетелись в разные стороны и больше не возвращались. Кажется, среди них был и Чим.

Они с Арджит’ом на южном континенте. Но почему же так холодно? Солнце стоит высоко, деревья ласково шуршат над головой. Тот их вид, который произрастает только в жаркой полосе. Мысль о еде вызвала немедленную тошноту. Вместе с кашлем вывернуло желудок. Заместо жёлтой жижи кровавые сгустки всех оттенков красного, начиная светло-розовым до ало-бурого и наконец чёрного. Процесс зашёл слишком далеко. Итачи начал тревожиться за исход намеченных планов. Такими темпами очень даже можно не дожить до встречи в вечернем Айгене, а он должен написать письмо прошлому себе и выяснить, чем важны две падающих звезды. Впереди только чёрная стена. И она приближалась с каждым вздохом, готовая принять в себя летящее на бешеной скорости тело, которое разобьётся в тот же миг, как коснётся поверхности.

Урчание Арджит’а привело Итачи в чувство. Он собрал волю в кулак и откатился от лужи багрового месива на два шага, потом снова замер без сил, тяжело и часто дыша. Вероятно, шарахнул по любопытным ящеркам одним из сильнейших видов Гендзюцу. Ответил на добро злом. Кажется, сражаться с файрами с помощью Цукиёми – не выход. Хотя бы просто потому, что их слишком много.

– Далеко до воды? – слабо поинтересовался Итачи.

«Озеро в нескольких длинах дракона, – подсказал бронзовый, – ты сам выбрал это место».

Несколько длин дракона. Это же так далеко.

– Поблизости есть хоть одно плодовое дерево?

От правды не отвертишься. Надо подкрепиться, частично возместить утраченную энергию. Пересиливать себя становилось всё сложнее. И поблизости ни души, от кого надо было скрывать.

Тень с лица исчезла, это Арджит’ убрал крыло. Палящее солнце не внесло облегчения. Холод всё ещё мучил Итачи, безумно хотелось пить и вырвать эту боль внутри вместе с органами. Вывернуть их наизнанку, лишь бы больше не мучиться. Устал от борьбы.

В стороне зашуршало, будто крупный зверь продирался сквозь заросли густого кустарника. Кто бы это ни был, пускай делает, что хочет. На сопротивление тоже сил не осталось. Шум затих довольно скоро. А следом тень опять накрыла лежащего в траве человека. Арджит’ устроился рядом.

«Открой глаза, Т’чи».

– Зачем?

«Я принёс тебе фруктов».

Любопытство вкупе с удивлением. Дракон принёс фруктов? Этого Итачи игнорировать не мог, послушно распахнул веки и увидел перед собой покачивающуюся ветвь с красными сочными плодами. От вида пищи снова затошнило. Спешно он перекатился на живот, приподнялся на руках и снова пережил приступ, щедро окропляя траву кровью.

«Тебе совсем плохо, – заскулил дракон жалко, – попробуй съесть хоть что-нибудь, а я придумаю, как принести тебе воды».

– Нет уж, за водой я сам должен как-нибудь. И – будь проклята земля, сожранная Нитями – почему так холодно?!

«Здесь жарко, Т’чи. Полдень. Все звери попрятались от зноя.»

Арджит’ настойчиво прикрывал товарища крылом. Ветвь с фруктами опустилась возле второй лужи крови, в которой сгустков было в разы меньше. Итачи всё ещё склонялся над ней, не спешил менять положение или вытирать губы и подбородок. Тягучие тёмные капли срывались с ниточек розовой слизи, раскачивающихся над землёй. Во рту вкус ржавого металла.

«Т’чи, давай вернёмся в Бенден».

– У нас осталось важное дело здесь, на южном. Только выясню, сколько же на самом деле лет знаку. Но что-то мне подсказывает, что я уже знаю.

«Почему именно на южном? Здесь ведь много сотен оборотов никто не жил. Или вообще никогда не жил».

– Знак для меня оставили на южном. Значит, и след придётся искать именно здесь. Если бы это ни было столь важно, почему таинственный осведомитель не выбрал нашу бухту в Айгене?

«Не знаю».

– Ещё бы вспомнить, где я оставил карты, – Итачи рискнул приподняться и оглядеться вокруг. Связанные рулоны аккуратно лежали в сторонке.

«Ну попробуй поесть, Т’чи. Пожалуйста», – умоляющий тон.

– Теперь я тебе не кажусь таким сильным, правда? Как, наверное, жалко я смотрюсь в чужих глазах.

«Только не в моих. И ты сильный. Ты способен подняться и дойти до озера».

– Спасибо, малыш.

В желудке тянущая вниз пустота требовала немедленного заполнения. Пока не одолел новый приступ кашля и рвоты, надо проглотить несколько кусочков плода. С отвращением Итачи отделил один от ветки. Сочная сладкая мякоть не вызвала повторения реакции, чего он опасался. В конечном итоге, сумел с горем пополам доесть фрукт, но потом снова откинулся на спину подальше от тёмных пятен. Крыло соратника надвинулось бронзовым тентом.

– Не надо, Арджит’, убери крыло. Быть может, так я наконец согреюсь.

«От солнца тебе станет ещё хуже», – рационально подметил крылатый.

– Ты обещал меня слушаться.

«Тебе слишком плохо, чтобы командовать. Теперь, когда ты хоть чуть-чуть поел, тебе станет легче».

– Тогда, пожалуй, я снова посплю, если ты не против. А ты охраняй нас от любопытных файров.

«Я прогоню их всех, пока они не успели нас рассмотреть, и прикажу им не болтать».

– Я уверен, они не смогут устоять перед твоим грозным видом.

Итачи пододвинулся поближе к дракону, забрался на привычное место меж сложенный гнездом передних лап и быстро отключился.

Обломок сколотого с руин вулкана камня медленно выпал из рук. Никаких сомнений. Теперь Итачи точно уверился в давно зародившейся в глубине сознания догадке. Две с половиной тысячи лет! Карты, вулкан, знак мангеке – всё это одного возраста! Тройное совпадение! Ой ли?

Не бывает такого. Ничто в мире не происходит случайно. Итачи облокотился о гладкую скалу с выдолбленными в ней временем язвами и позволил себе присесть у её основания, согнув перед лицом колени. Думы целиком заполнили молниеносно соображающий мозг.

Что это меняет? Всё. Абсолютно всё. Теперь придётся прикинуть, как использовать полученную информацию. Зачем кто-то оставил сигнал из прошлого? Кто и что хотел сказать Итачи? Солнце над головой частично затягивалось зелёными кронами, жар смягчался близким источником воды. В данный момент им являлось болото. Внутренняя дрожь не прошла, она только стала слабее. И холод до сих пор сковывал. Но уже можно отвлечься. И опять никого нет, кому пришлось бы приводить лживые доказательства нормального самочувствия. Внезапно с тоской Итачи ощутил: именно этого ему сейчас не хватает. Талина больше никогда не позаботится о нём, не усадит за стол, не обращая внимания на мелкие возражения, не закутает поплотнее в шкуры прохладной зимней ночью, не пригреет в объятиях. Быстрый вздох, заменяющий горечь утраченного. Как наяву раздался звучный голос Талитана. Его звонкое «Пап!». Малышка-Итала в колыбельке… Итачи мог подробно представить её несколькими годами позже, но лишился привилегии увидеть это наяву. Теперь и вторая его жизнь превращалась в воспоминания.

Файры по крайней мере дважды наведывались поглазеть на большого дракона. И оба раза в ужасе скрывались в Промежутке после близкого знакомства с мангеке шаринганом. Всё. Мосты сожжены. Нет пути назад.

– Ну кто мог это оставить для меня? – в сердцах выплеснул Итачи. Никто из семьи не был на Перне, а то в архивах появилась бы очередная запись. Только один Учиха не находился постоянно под наблюдением и не считал обязательным пополнять копилку общих знаний. Учиха Мадара. Слишком таинственная личность, заставляющая сомневаться в её истинности. Когда он исчез, уже обладал невероятной силой. Никто его с тех пор не видел. Уж не на Перне ли он провёл свой отпуск? Теория очень неточна, запутана, отдавала неправильностью. Потрогай её пальцем – и она рассыплется.

– Арджит’, – позвал Итачи, созерцая уголок неба сквозь листья.

«Я здесь, Т’чи. Ты не можешь понять, как всё это связано?»

– Нет, это я понять как раз могу. Но не знаю кем. Почему две с половиной тысячи оборотов назад, а не, допустим, пятьсот? Если это задача, которую я обязан решить, её составитель не мог не взять во внимание, что скачок на такой длительный отрезок времени убьёт меня ещё в Промежутке.

«То есть, нам нельзя туда лететь?»

– Верно. Нельзя. Даже если изберём способ Лессы, сколько придётся совершить прыжков по двадцать пять оборотов?

«Ты не сможешь их преодолеть все, – согласился дракон, – но ты продолжаешь думать, что этот путь верный».

– Значит, придётся искать дальше в этом времени. Но из этого района нам придётся убраться. Джексом привёл меня сюда, он вернётся с поиском. Если Ф’лар ещё не поставил Вейр на уши, то вот-вот сделает это.

«Мы снова спрячемся с помощью файров?»

– Да, ты ещё помнишь ориентиры? То озеро может послужить убежищем несколько раз.

«Помню, – подтвердил Арджит’, – но разве не ты должен указывать мне путь?»

– В другое время, дружок. После того, что я собираюсь сделать, боюсь, на чёткую картинку мыслей уже не хватит.

«Не пугай меня!»

– Не бойся. Всё обойдётся, обещаю.

«Что ты хочешь сделать, Т’чи? Почему ты снова закрываешься?» – Арджит’ на поляне беспокойно заёрзал. Итачи встретил ментальную атаку мощным заслоном. Первый натиск успешно отбит, благодаря уверенности и многолетней практике. Навыки из прежнего мира намертво переплелись с жизнью.

Промедление могло подвергнуть замысел опасности, поэтому Итачи решил не откладывать. Теперь, когда он получил от камня всё, следовало уничтожить улику. Нельзя допустить любознательных исследователей к клановой тайне. И всё ещё существовал риск, что объявится некий умник, в точности повторяющий его расчёты. Талитан однажды мог увидеть этот символ. Он бы узнал этот знак, даже никогда не видя мангеке. Три луча – три запятых. Никакого труда не составит вычислить правду. А дальше что? Скачок на две с половиной тысячи лет назад? Рисковать жизнью сына Итачи не хотел. Да и ничьей вообще, особенно всадника.

В глазах вспыхнул мангеке шаринган. Уже готовый к адской боли и вновь разрывающему кашлю и приступу, Итачи сложил печать. Арджит’ за подлеском взревел. Яростно, горестно, жалобно – всё вместе.

Чёрный огонь Аматерасу охватил участок земли вокруг Итачи. Деревья со скоростью пожирающей их Нити таяли. Не падало даже чёрной пыли. Пламя уничтожало всё. Оно играло опасно близко от собственного творца, молчаливо продвигалось к цели, сыто разрасталось. Забурлила вода в болоте, затрещала монолитная скала под напором несокрушимого врага. Кольцо сужалось, становилось сложнее локализовать пожар. Итачи напрягся, пропустил через ступни чакру и одним махом перескочил самый низкий край в окружности кольца. Пламя сомкнулось в том месте, где только что стояло существо из плоти и крови. Сквозь треск рассыпающегося камня непримиримо трубил беснующийся Арджит’. Всадник потянулся к нему, коснулся сознания, приласкал, но унять равноценное по силе с Аматерасу пламя в душе дракона не представлялось возможным. Лишние секунды потерянного внимания позволили технике расширить радиус. Итачи спешно оставил попытки утихомирить бронзового и полностью сосредоточился на своём детище. Оно не слушалось, набирало силу, ревело, выходило из-под контроля и сопротивлялось.

Не ко времени ударившая молотом головная боль волной опустилась ниже, заняла прочное положение в теле. Внутренний враг просыпался, подкреплённый поддержкой извне. Колени Итачи подгибались. Он видел, как оседает вниз прах скалы, как растворяются могучие стволы, умирает земля. Столб огня возносился до небес. С такой силой Итачи не сталкивался. Неистовая потусторонняя стихия вырвалась на свободу.

Новая печать поколебала неприступную стену. Ещё одна. И ещё… Столько, сколько потребуется. Глаза давило изнутри, орбиты полыхали. Всё это пустяки по сравнением с бедствием, которое могло натворить дзюцу. Оно даже хуже Нитей. По крайней мере, последние умирали от собственного обжорства.

– Стой! – сквозь зубы прокричал Итачи.

Арджит’! Он должен помочь. Когда никого нет рядом, только в драконе всадник черпает поддержку. Буран эмоций друга влил благотворную струю в общее дело. Итачи чувствовал его, соединялся с его разумом, черпал большими дозами. Кажется, это частично успокоило Арджит’а. Он подался к своему партнёру всем существом.

Мангеке снова ударил, отрезая пути. Возмущённый бог Солнца завертелся тайфуном, едва не коснулся растрёпанной шевелюры Итачи. Последний лишь прикрылся рукой от жгучего жара. Если он не может убить Аматерасу, то перекроет ему путь, и техника сама изживёт себя. В мучительной агонии языки пламени лизали опустошённую землю. Они вычислили виновника, они атаковали в отместку. Сила отдачи, равноценная основной атаке, свалила Итачи на ещё горячую, насквозь прокалённую дерновину. Он больше не управлял процессом. Он выгибался от острого спазма, перед глазами скакали красные круги. Мир менялся, давил, втаптывал в грязь. Конвульсия прошла по телу Итачи, пережимая ток крови. Сердце на миг остановилось, потом вытолкнуло излишек жидкости и сменило ритм. Барабанило как сумасшедшее, отбивало мелодию со скоростью несущегося по беговой дорожке скакуна. В мысли снова рвалось постороннее. И уже не осталось возможности закрыться от него.

Кое-как Итачи приподнялся на подламывающихся руках и снова окрасил землю своей кровью. Волосы окунались в мерзкую лужицу, склеивались на концах. Приступ никак не унимался. Сбить бы остроту, а дальше легче.

«Т’чи! Нити!» – в ужасе кричал Арджит’, летая кругами над головой.

Сквозь туман Итачи уловил смысл. Серебристая извивающаяся смерть, падающая с небес, тоже объединилась против жалкого слабого человека. Они сговорились. Губы Итачи изогнулись в усмешке. Против тройного натиска не выстоял бы даже Мадара.

Первая Нить ударилась о сожжённую землю вертящимся серебряным червём. Знать бы заранее, дал бы Арджит’у огненный камень. Хотя бы был шанс спастись. Итачи отдавал себе отчёт в своей беспомощности. Ни за что не успеет взобраться бронзовому на шею. Погибнуть от постепенно отмирающих внутренних органов, от Нитей, в Промежутке – какая разница, если финал всё равно один.

Второй извивающийся клубок упал всего в шаге от неподвижно застывшего человечка. Первая Нить уже перестала биться, не найдя пропитания на почерневшем клочке леса. А потом клетка сомкнулась вокруг груди Итачи, вырывая остатки воздуха из лёгких вместе с кровью. Земля ушла из-под ног, обзор смазался в сплошные полосы цветов – и тьма леденящего холода Промежутка. Затем последовало спасительное беспамятство.

Когда мир вернулся, перед глазами плескалась гладь озера, ловящая отблески восходящего Тимора. Итачи сел с необычной лёгкостью. Никак не ожидал после последнего приключения подобной бодрости. Глаза казались пустыми. Он почти ничего не видел перед собой. Те размытые контуры, что ещё вчера выглядели бы вполне определённо, сейчас напоминали пятна разного цвета.