Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 79 страниц)

– Ты говорил о чёрном огне и многочисленных ударах, – напомнил вождь, – посмотри на меня. Это был тот же самый огонь, что и над холдом в тот день?

– Я не знаю, я не уверен, – Д’мит отказался выполнять распоряжение, внимательно изучал песок под ногами и краешек мешка, попавший в поле зрения.

– Так не уверен или не знаешь? – настойчивость.

– Он как Нити, – наконец выдавил Д’мит, – он не понимает, просто уничтожает. Попадая в него, от безысходности можно сойти с ума.

– Но ты не сошёл, – снова потребовал отчёта Ф’лар, – ты не желаешь отвечать из-за непонимания или выгораживаешь Т’чи?

Младший промолчал, принялся мять в руках краешек расстёгнутого ремня.

– Посмотри на меня, – повторил Ф’лар настойчивее.

– Я не знаю, что там произошло. Видения, похожие на плод больной фантазии.

– Посмотри. На меня, – надавил предводитель с расстановкой.

Столь прямому приказу противиться невозможно. Но всадник Ранит’а не спасовал. Вместо растерянности или затравленности, коих ожидал вождь, встретил решимость и упрямство.

– Вот как, – старший бронзовый усмехнулся, – не хочешь словом навредить своему командиру. Но ты просчитался, Д’мит, я не тот, от кого стоит скрывать.

Наверху заревел возвратившийся с патруля дракон. Ф’лар быстро переключился на более неотложные дела, поспешно хлопнул младшего по плечу, велел не думать, и дальше поддерживать своего командира, а потом развернулся и кинулся к приземляющемуся Мнемент’у. Тяжёлое тёмное облако надвигалось на хребет, гонимое ветром. Совсем скоро первые Нити пробьются сквозь верхние слои атмосферы и прольются смертоносным дождём. Нельзя всадникам отвлекаться в такие моменты. От них потребуется сноровка, острый ум и молниеносная реакция.

Падение не отличалось от сотен других. Нити падали косыми лучами, лениво разворачивая многочисленные жгуты, касались обжигающими объятиями зверей и людей, погибали в Промежутке или от жара фосфинового пламени. Пеплом оседали на землю.

И всё же что-то шло не так. Верхний эшелон временами опаздывал с решениями. За предыдущие три дня это не особо замечалось. В первый раз отряд потерял одного из коричневых не менее чем на семидневку. Предводители списали этот случай на последствия потери командира при жутких обстоятельствах. Но К’неш упорно допускал ошибки и дальше. Будто червь подточил его решимость. Или, видя тяжёлое состояние Итачи, просто почувствовал страх перед опасностью. Если постоянно оглядываться и перестраховываться, можно потерять не только уверенность, но и самоуважение.

Лесса предположила, что эти последствия сыграли на более глубоких эмоциях. Слишком много свободы. К’неш оказался не готов взять на себя полную ответственность. То есть, он отлично справлялся прежде, но когда утратил поддержку лидера за спиной, эта свобода его душила.

Между тем, отряд сражался достойно. Отлично по привычным меркам, но чуточку хуже. Они способны на большее. К’неш мысленно проклял Нити, когда на втором часу из строя выбыли сразу двое, неосторожный бронзовый, что ринулся ещё выше, и увязавшийся за ним синий. Тяжесть ранения выяснять не время. Позже ситуация прояснится.

Налаживать систему координат, что показал командир в последний раз, было уже поздно. Надо сосредоточиться на основном. Заместитель опасался думать сразу на два фронта.

– Да что он делает! – воскликнул К’неш, когда заметил вырвавшегося вперёд коричневого, – вели Ранит’у немедленно прикрыть их!

Как только Ранит’ получил приказ, метнулся ввысь и отрезал соратников от зонта из Нитей.

– Вели им возвращаться в строй. Пусть не лезут вперёд, – отдал очередной приказ заместитель.

Но сюрпризы ещё не закончились. И нельзя сказать, что сюрприз этот был приятным, хотя и не столь неожиданным. К’неш ждал этого шага. Рядом с ним, крыло в крыло, возник Арджит’. Длинным стойким столбом пламени очистил расстояние по радиусу сразу в несколько длин дракона.

Бронзовый заместителя затрубил. Зверь лидера не ответил, умело сманеврировал, уклоняясь от клубка, извернул шею в вираже и изящно уничтожил врага одним коротким языком, затем, не тратя времени понапрасну на перестройку и оценку ситуации, воздел морду к небу, одновременно давая залп по новому слою Нитей.

Мастерство одинокого дракона поразило К’неша до глубины души. Сам выработал такую тактику? А потом пришла истина. Арджит’ просто не стремился подстраховаться. Это доказала едва не коснувшаяся его шкуры Нить. Бронзовый словно лениво отодвинул хвост в сторону и снова врезался в самое скопление. Яростно, ненавидяще. Его глаза сияли пунцовым, бешено вращались, не оставляли никаких сомнений в настоящей причине такого поведения. Арджит’ считал Нити виновными. Он хотел, чтобы они поплатились. Но разве можно заставить раскаяться врага, который не обладает и крупицей знаний? Он как капля воды, падающая на скалы, как камень, сорвавшийся с уступа. Ему всё равно. Его даже не заботит, что он умрёт.

– Арджит’, возвращайся в Вейр! – выкрикнул К’неш, когда тот пролетал совсем рядом, едва не задел кончиком крыла. Но чувство расстояния у этого зверя развито превосходно. Он просчитал всё с точностью, как и его всадник. А что случится, когда закончится огненный камень в его втором желудке? Хватит ли у мстителя разума вернуться за второй порцией или он продолжит бездумно атаковать, не имея никакой защиты, кроме Промежутка?

Арджит’ услышал, но проигнорировал. Величественный и гордый.

– Пусть он возвращается, – уже через своего дракона передал К’неш.

«Он отказывается. Говорит, что способен сражаться».

– Передай ему, что это приказ.

«Он говорит, что старший в крыле. И он не собирается подчиняться».

Вот упрямец! Надо срочно найти способ вывести его из игры. Что если он получит увечье? Не хватало ещё Т’чи переживать за дракона, когда очнётся. Хотя целитель утверждал, что он должен был прийти в себя очень скоро, возможно, уже на следующий день. Однако командир оставался неподвижным, будто не желал выздоравливать. И бедняжка-Талина вся извелась, постоянно дежуря у его постели. Надеялась, что он отреагирует на громкий плачь ребёнка хотя бы по причине, что ему мешают спать. Увы.

– Тогда передай так. Дракон не может быть старшим. Главный всегда всадник. Скажи ему, что меня выбрал Т’чи. И если Арджит’ сейчас же не послушается, то нарушит приказ главнокомандующего, разобьёт строй и подвергнет остальных опасности. И ещё…

«Помедленнее, – взмолился дракон, – я боюсь забыть».

– Хорошо.

К’неш дождался реплики своего бронзового и продолжил:

– Скажи ему, что он слишком предвзято оценивает происходящее. Он ранен. И вид его раны мне очень не нравится. Она давно должна была зарубцеваться под умелой рукой Маноры. А с дырявой шкурой в Промежутке делать нечего, – снова пауза, в течение которой зверь передавал тираду, – кроме того, Арджит’ давно не ел, поэтому рана и не заживает. И у него слишком мало сил. Даже шкура никак не примет нормальный оттенок. Если бы он потрудился хоть раз набить желудок, я бы, возможно, и позволил ему продолжать бой, но не при таких условиях.

Несколько Нитей пали в сражении после внушительной речи. На минуту К’неш потерял громадного крылатого из вида, успел уже забеспокоиться. Кто знает, что предпримет Арджит’? Вдруг ринется грудью на клубок. Ловкость ловкостью, а за напрасный риск и Ф’лар по головке не погладит. Только строгий выговор вкупе с наказанием.

Потом пришёл ответ:

«Он смущён и спрашивает, мешает ли он?»

Сразу захотелось разубедить Арджит’а, поддержать его смелость и преданность всаднику, но это могло только испортить дело. Нельзя поощрять глупые поступки. Хотя, К’неш это видел, бронзовый лидера не казался суетящимся или легкомысленным. Всё заранее просчитано с той чёткостью, на которую только способен дракон. Хуже, что разум крылатых не дотягивал до уровня человека. Ребёнку тоже всё кажется простым, но он вряд ли справится даже с молодым цеппи.

– Да. Скажи ему, что мешает. Он лезет вперёд, и мы вынуждены ломать строй, чтобы его защитить.

Резкий рывок вправо, вниз, но серебристый клубок настигал. К’неша обжёг холод Промежутка. Несколько секунд хаоса и разобщённости. Потом снова над головой засияло небо, пронизанное смертоносными жгутами. В стороне от боли вскричала зелёная и тут же ушла. Не вернулась по истечении ожидаемых секунд. Ещё один дракон выбыл. И опять из крыла К’неша. Нет, это невыносимо. Чем больше ран, тем более несчастным себя чувствовал всадник. Он обязан был придумать тактику, которая позволила бы избежать тяжёлых повреждений вверенных ему всадников и драконов. Он терялся под воздействием обстоятельств. Каждая потеря чуточку подрывала уверенность. Лучше бы Т’чи поторопиться с выздоровлением, а то возвращаться будет просто не к кому. И опять придётся муштровать новичков, дабы воспитать новый отряд. Если бы даже он пришёл в себя, больше ничего, всё равно К’неш почувствовал бы поддержку. А лидер не замедлил бы рассмотреть все допущенные ошибки, восполнить пробелы, подробно расписать все просчёты.

Через минуту Арджит’ нырнул вниз. Наверно, опустошился, потому что последний язык пламени получился совсем слабым. Вернётся или нет?

«Он понял. Он возвращается в свой вейр», – раздалось в голове.

– Хорошо. Тогда давай поможем на том участке, где просчиталась зелёная.

Арджит’ буквально врезался в карниз, умело сложил крылья и протаранил границу входа в пещеру. Когтистые лапы затормозили стремительное движение. Снаружи возмущённо затрубила Триат’а. Её голос оказался чуточку приглушённым, так как звучал из глубины вейра. Талина запретила ей высовывать свой золотой нос наружу. Золотая долго возмущалась и ворчала, но вынуждена была подчиниться.

– Арджит’! Как ты мог! – госпожа выскочила из внутренних покоев. Неосторожное движение пробудило боль внутри. На миг гостья испугалась повреждений. Что если Манора и целитель снова прикажут ей лечь в постель и не вставать? Кто же тогда будет с Т’чи? Кто улыбнётся ему, когда он откроет глаза?

«Я хотел помочь», – виновать склонил голову дракон.

Триат’а не одобрила. Ярость в её голосе вынудила бронзового прижаться к полу и подобрать хвост.

«Я никогда-никогда больше не буду без разрешения врываться в бой», – пообещал он.

Королева немного успокоилась. Никаких сомнений, что уже передала всаднице ментальный диалог.

Талина на свой страх и риск не вернулась обратно, а подошла к поникшему зверю, погладила его громадную морду, рискуя насквозь провонять запахом боя.

– Вот и хорошо. Ты должен беречь себя. Ты же даже не ел. Почему ты не слушаешь других?

«Я не могу есть, когда Т’чи плохо», – проворчал он.

Талина постояла так некоторое время, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Показалось. Пронизывающий спазм внутри от резкого прокола медленно утихомиривался. За стенкой опять зашевелился младенец. Нужно срочно возвращаться к нему. К ним обоим.

– Как бы я хотела, чтобы Т’чи услышал меня. Но он даже не знает, что я рядом и жду.

Арджит’ осмелел, приподнял голову и тихонько подтолкнул госпожу к покоям.

«Я тоже не могу долго удерживать его. Он очень устал и хочет, чтобы его все оставили в покое. Он не хочет думать».

Пауза затянулась. Талина замешкалась, холодея от услышанного. Он не желает выбираться? Какая-то непонятная причина держит его там. Или он боится возвращения? Может, виной всему его удивительные глаза? Теперь, когда он показал их другим, боится увидеть осуждение или недоверие? Но это не так! Никто из присутствующих не скривился в отвращении, не воспылал неприязнью, не ринулся осуждать.

Перед лицом возник Чим. Вопросительно чирикнул и завис в воздухе, быстро молотя крылышками. Волновался. Существуют ли более отзывчивые создания, чем драконы и файры?

– Я уже иду, Чим, – Талина протянула руку.

Но огненная ящерица вместо руки, которую могла поцарапать по неосторожности, устроилась на привычном месте на плече, обхватывая шею хвостом. Уже не сдавливал, научился ослаблять хватку. Чья это заслуга? Его самого или Т’чи? Возможно, малыш просто подрос и поумнел, начал понимать. Или бронзовый всадник его надоумил. Госпожа весьма редко занималась с файром. Другие заботы, не оставляющие времени на возню с мелкими делами. Да и ни к чему ей файр, только для красоты.

Она заглянула в колыбельку едва вернулась. Талитан, начавший было вертеться, живо утихомирился и продолжил спать. Стоило вздохнуть с облегчением, ибо голосок у него оказался неожиданно мощным. А успокоить ревущего младенца – задачка не из самых простых. Даже Чим метался вокруг с забавным курлыканьем. Только однажды сел прямо перед мальчиком. Но последний крепко ухватил его за кончик крыла и сдавил. От боли файр рвался и не переставая чирикал, но не нанёс ни одной раны, надо отдать ему должное. На помощь пришла Талина. С тех пор бронзовый малыш больше не предпринимал попыток настолько близко поучаствовать в материнских заботах госпожи.

На столе поджидали развёрнутые архивы. Скучные и однотипные, они не хранили в себе великих тайн и героических подвигов. Банальная хозяйственная часть. Изредка проскальзывали упоминания о том или ином событии, чуточку оживляющем однообразие. Со вздохом Талина задержала взгляд на принадлежностях для письма, сваленных в кучу пергаментов и пожелтевшей бумаге. До колик в животе не хотелось возвращаться к столь нудному занятию, но Талина вызвалась сама, хотела оставаться полезной.

Тем не менее, вместо стула перед ворохом старых записей она снова примостилась на краешке ложа, протянула руку, погрузила ладонь в чёрные распущенные волосы на затылке Итачи, предалась мрачным раздумьям. Он, такой беспомощный и тихий, каждый раз вызывал одинаковый набор эмоций.

И он не хочет возвращаться… так сказал Арджит’. Возможно, он поверил в те страшные видения, покрытые кровью и смертью, что метались в его сознании. Но разве он не всегда был сильным? Его никогда не останавливали трудности и страх перед будущим. Может, он просто опустил руки от воцарившегося в его душе отчаяния?

За стеной тихонько засвистел Арджит’, через Триат’у услышав отголоски терзаний Талины. Снаружи раздался рёв дракона. Ранен или вернулся за порцией огненного камня?

– Ты совсем измаялась, – раздалось от входа дружелюбное. Госпожа подняла голову и увидела Брекку с блюдом в руках и материалом для перевязки подмышкой. На её плече сидел бронзовый Берд, выглядывал вперёд, помалкивал. Когда заметил собрата, вспорхнул. Оба файра завертелись в воздухе, обмениваясь деловитыми приветствиями, а потом вместе устроились под потолком на балке.

– Решила передохнуть, глаза устали, – неумело оправдалась Талина, отвлекаясь от лежавшего ничком всадника.

– И конечно же, ни разу не попросила перекусить, – Брекка неодобрительно качнула головой. Робость в общении с младшей госпожой напрочь исчезла, осталась прежняя привычная печаль, поселившаяся в выражении лица потерявшей свою королеву девушки.

– Только что хотела, – поспешно добавила Талина, – надо было сделать перерыв. Да и Талитан вот-вот проснётся.

– Целитель поручил мне проверить бинты, – сообщила Брекка, – возможно, нам придётся снять их и заново смазать рану. Кровь сегодня не текла?

Госпожа не успела ответить. Брекка уже откинула шкуры и придирчиво осмотрела каждый кусочек многослойной повязки.

– Чуть-чуть, – с запозданием и внезапным смущением отчиталась Талина, замечая внизу пропитанное тёмым пятно, – скажи, Брекка, что говорит целитель?

Та даже не взглянула на собеседницу, некоторое время сохраняла молчание, прикрываясь маской сосредоточенности. Как сказать напрямую заинтересованному человеку о неутешительных прогнозах? Да, ему не становилось хуже, но и улучшений не наблюдалось. Или то тёмная заслуга какого-то постороннего внутреннего разрушения? Всадники крепки духом и телом, они справлялись настолько быстро, насколько вообще возможно. А Т’чи уверенно ломал устоявшуюся истину.

– Целитель говорит, что Т’чи пойдёт на поправку сразу же, как придёт в себя, – нашлась Брекка. – Придержи вот здесь.

Обладающая кое-какой практикой целительницы, Брекка принялась осторожно разматывать повязку. После второго слоя бинты слиплись, пришлось отдирать их друг от друга. Можно не сомневаться, какую картину обе увидят в конце. Талина снова пережила укол отчаяния внутри, но не показала и виду. Захотелось всё бросить и отвернуться. Только бы не видеть подтверждения мрачным мыслям, не давиться жалостью и подступающими слезами. В это время зашевелился в колыбельке Талитан, издал несколько непонятных звуков, забрыкал ногами.

– Я должна подойти к нему, – живо вызвалась Талина.

– Я справлюсь сама, – заверила Брекка. На лице её отразилось облегчение. Сама почувствовала перемену, боялась срыва Талины, хотя знала, что она никогда этого не допустит. Бедняжка, переживала молча, не смея никому излить душу, выплакаться на чужом плече.

– Арджит’, скажи, если ему будет больно, – произнесла вслух Брекка, берясь за последний слой бинтов. Со стороны раздалось утвердительное урчание.

Сразу после Падения Ф’лар не собрал командующих, сам решил поучаствовать в поиске пропущенных Нитей. После обеда заметно похолодало. День, обещающий разъясниться, покрылся кучковатым слоем облаков. Но то были обычные облака, не несущие в себе угрозы. Прохлада стала более заметной, когда последняя Нить упала на скалы чёрной пылью, закончились погони, ослабло внимание, отпустило напряжение.

К’неш быстро оставил поиски нор по распоряжению предводителя и уединился со своим крылом в нижних пещерах за длинным столом. Медлить больше нельзя – все это видели. Надо обсудить между собой дальнейший план действий, пока просчёты не вытекли наружу и не стали слишком заметны для остальных. Тем более, время есть. Старшая госпожа занималась подсчётами раненых, Ф’лар летал над хребтом – никому в данный момент не было дела до мелочей, которые обретут ценность только после того, как Вейр разберётся с самым неотложным.

Пользуясь спокойными минутами, отряд и собрался за трапезой. Женщины из нижних пещер поспешно навалили полные тарелки еды каждому бойцу, сверху густо полили мясной подливкой, вдобавок положили по увесистому куску жареного мяса. Аромат просто сшибал с ног. Отказаться от столь чудной трапезы просто невозможно. На время стыдливо отступила в сторону усталось. И только после пары минут молчаливого поглощения обеда заместитель командира наконец осмелился нарушить тишину:

– Я уверен, что все заметили перемены. Если я ошибаюсь, скажите.

Оживлённое движение чуть приостановилось. Несколько секунд казалось, что К’неш так и останется единственным оратором, но заговорил один из бронзовых всадников:

– Мы получили слишком много ран, делаем много ошибок.

На него немедленно устремились взгляды всех собравшихся.

– Ты прав, – подтвердил К’неш, – наверно, это моя вина.

– Неправда! – яростно ринулся защищать его один из синих, – ты делаешь всё, что сделал бы любой командир на твоём месте.

– Однако цифры неутешительные. Да, мы ещё слишком неопытны, возможно, не успеваем отреагировать. Но это вина командира, то есть, моя. Поэтому я и собрал вас вместе. Надо придумать новую тактику.

– А чем руководствовался Т’чи? – выпалил один из присутствующих и тотчас же замолк, смущённый. Выходило, будто он своими словами сравнивал обоих командиров и осуждал одного из них.

– Он не передал мне своих представлений, – покачал головой заместитель, отодвигая тарелку. Какая уж теперь еда, кусок в горло не полезет.

– Как не передал? Но ты же часто выслушивал его наставления наедине, – не поверил кто-то ещё.

Если бы наставления. Но командир в основном указывал на ошибки. Ни слова о стратегии. Зато никогда не уклонялся от прямого ответа. Возможно, К’неш был ещё просто не готов вникнуть в его методы, порой казавшиеся радикальными или невозможными. Широкое мышление лидера позволяло ему во время тренировок выдумывать всё новые и новые условия и задания.

– Т’чи готовил всех нас. И мы, наверно… не оправдали его надежд.

В последующшую минуту от трапезы оторвались все без исключения, уставились на К’неша. Он чувствовал себя не в своей тарелке от настолько пронизывающего внимания, словно его разрезали и тщательно изучают каждый орган.

Сидящий за противоположной стороной стола Д’мит положил вилку на стол:

– Признайтесь сами себе. Никто из нас не знает подробностей из прошлого Т’чи. Как он сам говорит, он воспитывался в холде воинов. Вместо беганья по лестницам, чтобы зажечь масляные лампы, или вместо ковыряния в земле на полях, он учился профессии, для которой и был предназначен. Он хранит в себе столько знаний, что мы не сможем постигнуть их и за оборот. Согласитесь, Т’чи порой задавал вопросы настолько глупые, что каждый ребёнок отбарабанит. Он не был знаком с нашей жизнью так же, как мы – не знакомы с его.

– Но это не оправдание… для меня, – вымученно исторг К’неш. Как хотелось, чтобы кто-нибудь опроверг его мрачные мысли. Он подвёл своих товарищей, не справился, позволил некоторым из них истекать кровью и стискивать зубы от боли.

Всадник Ранит’а не согласился:

– Мы летаем меньше оборота. Половину этого срока Т’чи сам учился командовать крылом, вторую посвятил развитию навыков у нас. Кто бы справился лучше тебя, К’неш? И мне кажется, ты действуешь правильно.

Заместитель командира выпустил воздух из лёгких и принялся ковыряться вилкой в тарелке, чтобы занять руки. Неловкая ситуация, когда тебя пытаются подбодрить, а сам не чувствуешь уверенности.

– Но вот ты с Ранит’ом не получил ни одного серьёзного ранения, – напомнил К’неш, – ты справляешься.

Ропот за столом. При этом неизвестно, по какой причине. Осуждение или попытка поднять самооценку текущего лидера?

– Давайте не будем критиковать действий командования, – мирно предложил один из коричневых, – когда Т’чи придёт в себя настолько, что сможет выслушать и рассудить, выскажет свою точку зрения. Я лично согласен с Д’митом, мы летаем на верхнем эшелоне. Эта привилегия нам досталась, благодаря Т’чи. Но никто не утверждал, что все должны мыслить так же, как и он. Для человека свойственно ошибаться. Разумеется, основной удар принимает на себя авангард.

– Но не ценой шкуры товарищей по крылу! – выпалил вконец отчаявшийся К’неш. Пожалел о порыве, прикусил губу, заковырял вилкой тщательнее, разбивая кусок мяса на нитки.

– Тогда я вижу смысл в возобновлении тренировок, – предложил один из присутствующих миролюбиво, – и пусть это будут твои тренировки. Не методика Т’чи, а твоя собственная.

– Кроме того, если падёшь духом ты, что же делать нам? – добавил Д’мит, – я не смогу возглавить крыло.

– Но ты даже не пробовал, – возразил К’неш с готовностью.

– Ты сам прекрасно понимаешь, что я прав. Вспомни, сколько раз на тренировках Т’чи ставил меня во главе. А в последнее время? Он отказался от этой идеи, как ни грустно мне это осознавать. Да сейчас я и сам чувствую, что не смогу.

– Но ты прекрасно справляешься. В бою вы с Ранит’ом просто незаменимы.

– Потому что я отвечаю только за себя и своего дракона. И мы не можем пренебрегать мнением Т’чи. Он выбрал тебя, и теперь твоя обязанность – вести крыло.

– Хорошо, я постараюсь что-нибудь придумать, – сдался К’неш. Доводы неоспоримы. Да и сам в глубине души чувствовал это, только хотел получить подтверждение. Нужно исключить всяческие сомнения.

– Давайте вместе попытаемся выявить принципы, по которым действовало наше крыло прежде, – прозвучало очередное предложение. – Если мы их поймём, то сможем прийти к решению и свести количество ошибок до минимума.

– У кого есть замечания? – оживился К’неш.

– Может, надо попробовать разбить территорию Падения на квадраты, как над… Лемосом… – выдавил один из всадников.

– Он как-то использовал файра, – напомнил другой, – у Л’марта и К’норта тоже есть ящерицы. Пусть они поговорят с Чимом.

– Это идея, – подхватил заместитель, рассматривая названных всадников из своего крыла, – вы попробуете?

– Попробуем. Только файры нетерпеливы и их сложно понять. Даже драконы не всегда слушают их рассказы.

– Если с файром можно наладить чёткий контакт, мы обязаны это сделать, – подчеркнул К’неш, взявший ситуацию под контроль. Сняв груз терзаний из-за вины, он вновь почувствовал толику свободы. Уже появились предложения. Лучше, чем он думал вначале.

– Но у меня всего лишь зелёная, – напомнил Л’март, – от неё в несколько раз меньше толка, чем от коричневого К’норта.

– Мыслят они одинаково, – отметил зелёный всадник, – возможно, бронзовые и королевы умнее зелёных, но они так же чётко разговаривают с партнёром.

– К тому же, попытка – не пытка, – подхватил чьё-то высказывание Д’мит, – и не будем забывать о драконах. Они сами могут поговорить с Чимом.

– Это так, но файру с файром общаться легче. Они болтают, как сплетники на ярмарках, чего никогда не позволят по отношению к дракону, – возражение со стороны. – Рамот’а, так вообще предпочитает сразу прогонять любого файра, если его увидит.

– Значит, будем пытаться понять файров. Ещё предложения будут? – выжидательно осмотрел всех К’неш. – Д’мит, ты чаще всех нас общаешься с Т’чи, можешь что-нибудь придумать?

– Я? Ничего в голову не идёт. Если только Арджит’ знает, для чего Т’чи постоянно таскал файра с собой.

Неловкая пауза. Обсудили невероятно сложный путь, но выпустили из внимания самый очевидный. Кто сказал, что нужно сбрасывать со счетов предавшегося горю дракона? Арджит’ даже вылетел на Падение, руководствуясь не только слепой местью, но и разумом.

– Д’мит, не знаю, почему Т’чи не хочет обучать тебя командованию, но ты – гений! – воскликнул один из синих.

– Прежде всего, не забывайте, что Арджит’ может и не ответить. Вспомните, как он осмелился возразить Рамот’е, когда ещё был совсем маленьким, – опустил слушателей на землю К’неш, – и сегодня, мне стоило огромного труда вернуть его домой. Он не слушал, протестовал. А мог, между прочим, получить серьёзную рану.

– Но мы попытаемся. Ранит’ попытается, – живо поправился Д’мит.

– У нас есть ещё Триат’а, – напомнил один из коричневых, – я слышал, Т’чи может её слышать. А если уж всадник понимает чужого дракона, то дракону не должно быть сложно наладить обратную связь.

– Верно!

– Правда!

– Я встречусь с Талиной, – кивнул К’неш. Хоть одна зацепка. И её надо проверить прежде всего.

– Я тоже могу, – не к месту вызвался Д’мит. Слишком поздно сообразил, что стоило бы промолчать. Никто из товарищей не знал о последнем происшествии, когда Т’чи невольно приоткрыл тайну своих глаз.

– Резонно, – вместо возмущений согласился К’неш, – ты с ней чаще общаешься. Но и я тоже попробую. А потом объединим полученную информацию и сделаем выводы.

Затем в нижних пещерах появился Ф’лар, сразу же целенаправленно двинулся к столу, за которым обсуждались проблемы сражений. Фелина, завидев его, перехватила и принялась уговаривать сперва поесть, а затем собирать своих командиров. Предводитель охотно согласился и продолжил путь к длинному столу. Всадники воодушевлённо поприветствовали вождя, пригласили присесть с ними, спросили, как чувствует себя Мнемент’, как и полагается по этикету. Первым делом осведомиться о драконе.

– Расслабьтесь, я не мучить вас пришёл всякими требованиями, – легко швырнул Ф’лар, принимая тарелку от Фелины.

– Наверно, ты заметил наши разобщённые действия сегодня… – чуть покраснел удручённый К’неш.

– Ты не отвлекайся, ешь. Всадник должен быть сильным, – Ф’лар показал пример, – я не осуждать пришёл, а согласовать с вами дальнейшие действия.

– Да? И в чём заключается наша задача? – заместитель с надеждой вскинул голову, словно с него вообще могли снять груз забот. Вот сейчас их распределят в другие крылья – и раздумья долой.

– О, нет-нет, – рассмеялся предводитель, – и не мечтай отделаться от обязанностей командира. Хорошие лидеры на дороге не валяются. Их воспитать надо, обучить. Иногда на это требуются годы.

– Но я…

– Ты отлично себя проявил.

– Но столько раненых… – совсем растерялся К’неш.

– А ты подсчитай, сколько теряет одно крыло за полоборота. К тому же, никто не требует от тебя невозможного. Т’чи у нас – исключение. Не забывайте, друзья, что большинство населения Перна – не гении, в просто ответственные и смелые люди.

– Это я и пытался сказать, – нахмурился сидящий по правую руку коричневый, – только сформулировать не смог.

– Но я также понимаю, как тяжело приходится вашему крылу, – посерьёзнел Ф’лар, – если недостаточно подготовленный отряд или лидер попадает на самый верх и теряет драконов, это вина не командира крыла, а предводителя. Я не усмотрел, не подумал, а должен был предвидеть ещё тогда, после Падения над Лемосом. Рассчитывал сразу получить опытного командующего. Вспомни, К’неш, Т’чи тоже не сразу выбил право летать в авангарде.

– То есть, теперь мы опускаемся ниже? – уточнил К’неш, возрадовавшись избавлению от кучи хлопот.

– На один ярус. Я бы мог предложить ниже, но это будет выглядеть нехорошо с точки зрения других всадников, будто я на вас рассердился и решил наказать. А это не так. Я просто хочу, чтобы вы набрались опыта в собственной тактике, а не в непостижимых расчётах Т’чи. Когда покажете себя готовыми, вернётесь на прежнее место.

Несколько громких выдохов со стороны развеселили предводителя. Однако он подавил смешок и возобновил трапезу, призывая то же самое сделать и остальных. Атмосфера получила неожиданную разрядку, стало легче дышать, ушла тяжесть. И наконец желудки получили право голоса, требуя ежедневной дани.

На следующий день к вечеру в Бенден-Вейр прибыл гость из Плоскогорья, сам Т’бор, предводитель Вейра. Будучи воспитанником Бендена, он сохранял тёплые чувства и преданность здешним вождям. Отдыхающие на скалах драконы встретили его приветственными трубными кличами. Орт’ отозвался, радуясь предстоящему общению. Хоть тут и не погреешься, зима ещё не совсем отпустила северные земли.

«Ф’лар в вейре Арджит’а», – сообщил Орт’ и без распоряжения полетел в указанном направлении. Наверно, Мнемент’ велел направить гостя сразу туда. Да и повидать Т’чи, этого талантливого юношу, Т’бору безумно хотелось. Мыслимо ли, во второе своё Падение возглавил чужой Вейр да ещё отлично справлялся, пока не подоспели более опытные вояки. И почему Ф’лар не дал ему шанса попытать счастья в погоне за старшей королевой Плоскогорья? Из него бы вышел отличный предводитель.

«Ф’лар знает, что ты хочешь повидать Т’чи, – сообщил дракон, – поэтому велел мне направляться туда, а не в королевский вейр».

– Т’чи очень плох? Я слышал, он до сих пор не пришёл в себя.

«Арджит’ говорит, что иногда слышит его, а иногда нет».

Они приземлились на карнизе. Т’бора неожиданно сильно поразил вид измученного дракона на каменном ложе. Выходит, дела совсем плохи. Он даже не поприветствовал гостя привычным ворчанием. Зато Ф’лар выразил теплоту приёма. Здесь же находилась и Талина. В её руках красовалось стило, вокруг обложена старыми потрёпанными записями, на лице клякса, в области подбородка. Повернуть голову в сторону ложа у Т’бора не хватило духу. Внезапная робость заставила прежде горячо поприветствовать предводителя и выразить почтение младшей госпоже. Формальности были соблюдены, теперь дело за главным.