Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 79 страниц)

– Ты не знаешь? – снова удивление, – когда девушка проходит Запечатление с королевой, она становится госпожой Вейра. Всадница старшей королевы считается старшей госпожой. А предводителем становится всадник бронзового дракона, который догонит старшую королеву в брачном полёте.

– Выходит, предводитель может поменяться, а госпожа остаётся прежней?

– В принципе, да, она меняется, только когда её дракон слишком стар и больше не поднимается. Но старшая королева обычно предпочитает летать с одним драконом. Т’чи, ты задаёшь такие простые вопросы. Ты, правда, никогда не видел драконов?

Итачи запоздало подумал, как глупо выглядит. Но отступать поздно:

– Никогда.

– Ну ты даёшь!

– Значит, твой дракон другого цвета?

– Зелёный, – уточнил Д’лен, – если ты не в курсе, все остальные цвета принадлежат самцам.

Удержаться от очередного детского вопроса стоило больших усилий. Выводы напрашиваются сами собой: зелёные и золотые – самки. Все без исключения. Но почему тогда на зелёных летают мужчины, если королевы выбирают девушек?

– Почему на зелёных не летают женщины? – прямо – так прямо. Пускай покажется невеждой.

– Потому что зелёные – боевые драконы. Они жуют огненный камень. Поэтому не могут иметь потомства. А королевы не выдыхают огонь. И во время падения летают низко. Только всадницы могут уничтожать Нити из огнемётов. Ну… те, которые проскользнули мимо боевых крыльев, – поспешно поправился Д’лен, прикрывая оплошности Вейра. Из этого становилось ясно, что Нити почти не долетали до уровня королев.

– Понятно, – кивнул Итачи. Как же всё запутано. Теперь ещё добавился и брачный полёт, который все считали обычным делом, а он слышал впервые. Интересно, Рамот’а когда-нибудь захочет поменять партнёра? Если её догонит не Мнемент’, а, допустим, Монарт’ Т’геллана? Других бронзовых Итачи попросту не знал. Остальные драконы значительно мельче. Наверно, из-за этого они не могут соревноваться с бронзовыми.

Чужое присутствие Итачи почувствовал одновременно с Арджит’ом. Дракончик отвернулся от карты и сообщил:

«Она идёт».

– Кто «она»? – встрепенулся Итачи, следя за дверным проёмом. Через несколько секунд в нём появилась Миррим. Как и в прошлый раз, выражение её лица достойно хозяйки нижних пещер. Совсем ребёнок ещё, а старается показать, какая огромная ответственность легла на её хрупкие плечи.

– Вот ты где! – строго воскликнула девчушка, – Д’лен, немедленно иди к наставнику!

– Ну началось, – тот развёл руками, выдавливая улыбку, – иду, Миррим, иду. Тебя не учили уважению к всадникам?

– Всадники готовятся к Падению, а ты ученик.

– Зануда. Когда же Брекка заберёт тебя назад, – с этими словами зелёный всадник вышел вон.

Ещё портьера не перестала колыхаться, как Миррим набросилась на Итачи:

– И ты тоже решил уклониться? А ну-ка пошли со мной готовить холодилку. Понадобятся вёдра бальзама, а никого не дозовёшься помочь.

– Я готов, – уверенно подался к ней Итачи, – только объясни, куда и откуда мы будем таскать этот бальзам?

– Как откуда? Из кладовой, конечно. Тебе придётся смазать руки маслом, чтобы кожа не потеряла чувствительность, если бальзам на неё попадёт. Надо быстро покрывать раны. От Нитей ожоги всегда так долго заживают. И остаётся шрам.

Насчёт шрамов она, пожалуй, права. Неоднократно на лицах всадников мелькали белёсые рубцы.

Без слов он первым двинулся к выходу из вейра. Миррим его напрягала. Слишком говорливая. И рассказывала как раз о том, что мало интересовало Итачи. Хотя если постараться, можно вывести её на нужную волну.

Самым актуальным вопросом на данную минуту стал Промежуток. Обо всех остальных он уже имел некое представление. Но Промежуток фигурировал в любой беседе, когда следовало описать негативное ощущение. Иной раз о нём вспоминали с содроганием, порой делали кисловатое выражение, выдавая нелестную характеристику. Если где и могла существовать абсолютная пустота, то только там.

Бронзовый дракон появился из Промежутка над чашей Вейра и пошёл на снижение, не растрачивая сил и времени на бесполезные круги. Остальным драконы слетались, усаживаясь друг возле друга. На каждом упряжь, охватывающая шею и плотно прилегающая к шкуре. Бляшки на застёжках начищены до блеска, ремни новенькие. Непозволительно, если подпруга лопнет во время боя. Придирчивые взгляды командиров крыльев осматривали вверенных драконов. Если находили, к чему придраться, говорили резко и в приказном тоне.

Всадники грузили на спины зверям мешки с огненным камнем. Только три золотых королевы сидели на кромке чаши, поджидая основной гарнизон. Дракон Лессы, в самом деле, выделялся на фоне остальных. Огромный. Д’лен ничуть не преувеличил. Тяжёлые заплечные баки с горючим для огнемётов лежали возле драконов. Едва всадники вспрыгнут в седло, наденут их.

Наконец бронзовый разведчик приземлился на крошечном участке, освобождённом для него.

– Над Лемосом ясная погода, но сильный ветер, – объявил всадник. Итачи, наблюдающий с возвышенности в стороне, не узнал его. Только раз лицо этого человека мелькнуло перед взором, мимолётом.

– Насколько сильный? – Ф’лар приблизился к нему, подавая первый мешок.

– Боковой. Придётся следить за клубками и снизу, – всадник принял мешок и потянулся за вторым.

– Так, опасаемся завихрений! – объявил во всеуслышанье предводитель, – атаку ведём поочерёдно. Одно крыло присматривает за тылом другого.

– Может, растянуть фронт на дополнительное расстояние? – подошёл Ф’нор.

– Если он не будет сплошным, – скептично заметил предводитель, – мы здорово рискуем ослабить оборону. В любом случае, в каждом крыле пусть один из всадников следит за разбросом. Задачу все поняли?

Заверительные возгласы. Обычные подбадривающие выкрики в стиле «разобьём врага в два счёта». Только в два счёта не получится. Несколько утомительных часов кряду…

– Кто первым получит рану, тот ставит мех Бенденского! – возникло предложение. Пожалуй, это стимул покрепче. Одобрительные восклицания сменились немедленными предположениями и даже ставками.

– Время подошло, – прервал всех Ф’лар, – начинайте давать драконам огненный камень.

А вот на это зрелище Итачи посмотрит с удовольствием. Громадные крылатые исполины сосредоточенно закрывали глаза и с громким треском крошили зубами камни. Пожалуй, грохот стоял как от доброго взрыва. Это столько пастей одновременно. Арджит’ не проявлял интереса к представлению, продолжал плескаться в озере. Наверно, к лучшему. Вдруг он изъявил бы желание попробовать лично? Итачи бы уж точно изъявил, был бы драконом. А ещё предстояло вынести вонь, сопутствующую выдыхающим пламя зверям.

Треск перемалываемых камней стих так же резко, как и начался. Ф’лар вскинул руку. Теперь он общался через Мнемент’а, отдавая приказы другим драконам. А те передавали их всадникам. Чётко отработанным строем крылья заняли свои позиции в воздухе. Последними взмыли королевы. Всего три… не слишком ли хрупка защита на последнем рубеже? Но воздушному эшелону знать лучше. Не первый раз.

А потом все как один с места ушли в Промежуток, чтобы вынырнуть над Лемосом и встретить атаку серебристых Нитей. Насколько они опасны, Итачи узнает позже, когда увидит раны. А пока следовало искупать Арджит’а. По крайней мере, он надеялся на полчаса, которых, впрочем, могло и не быть в свете последних данных: сильный боковой ветер, способный подбрасывать Нити и относить их далеко в сторону.

Уверенным прыжком Итачи соскочил с уступа и живо слился с суетящимися жителями Вейра с твёрдым намерением заняться уходом за своим драконом. Все как с ума посходили. Возможно ли, чтобы они просто раздували проблему до глобальных размеров? Ну сыпятся Нити, обязательно весь континент на уши ставить? Должно же найтись другое средство для их уничтожения. Тем более, обжигают, если верить рассказам жителей Вейра и драконам. А подвергать опасности своего любимого крылатого? Нет уж. У Итачи внутри всё восстало от одного только предположения, что он швырнёт Арджит’а в самое пекло.

Но как бы он ни возмущался мысленно, не имел права отмахиваться от установленных традиций Перна. И сам чувствовал: что-то не так. Слишком не так. Инстинкты шиноби все как один кричали: не может на пустом месте разгореться пламени. Стоит выждать один день. Всего один день. А потом уже подводить итоги, исходя из расчёта.

«Это наше призвание», – откликнулся Арджит’ на рассуждения Итачи.

– Призвание? – не удержался всадник от речи вслух. Впрочем, он не единственный так поступал, – в чём призвание? Добровольно рваться в бой и получать раны и увечья?

«У драконов это в крови. Они сами хотят воевать», – терпеливо пояснил бронзовый.

– А если дракон повредит крыло?

«Его подлечат целители. А если раны слишком глубокие, он может уйти в Промежуток. Здесь так здорово. Я играю с маленькой королевой».

На дополнение об удовольствии Итачи не обратил внимания, ибо мысли его оказались заняты другим:

– Как «может уйти в Промежуток»? В смысле, насовсем?

«Да. Это происходит очень редко. Я не уйду, даже если очень-очень сильно поранюсь».

– А я тебя и не отпущу! – почти воскликнул Итачи, останавливаясь на месте. На миг представил, как навсегда рвётся ментальная связь, и содрогнулся. Ни с кем он не был настолько близок. Даже с родителями… даже с Саске…

«Ну вот. Ты опять грустишь», – жалобно проворковал дракончик.

– Ты же сам говорил, что мне становится легче, когда я не скрываюсь. Позволь обдумать моё положение. И не подслушивай.

«Я не могу не слышать тебя».

– Ты ещё маленький. Не стыдно влезать в дела взрослых?

«Я не хочу оставаться в стороне», – уверенно, как сам Итачи, отрубил Арджит’.

– Ну хорошо, убедил. Хочешь, поскребу тебе спинку?

«Мы так здорово плаваем. Я ей понравился».

Ей – это молодой королеве, что вылупилась из яйца, когда Итачи приобрёл нового друга. И холодок по спине пробежал. Сколько же восторга в голосе бронзового. А на ум приходили слова Д’лена. Если королева симпатизирует Арджит’у, он имеет все шансы догнать её…

Нет, представить новую связь Итачи не мог. И какое-то оцепенение, как протест, встало барьером.

Со дна чаши поднялся молодой синий дракон, таща на спине ученика, ещё не допущенного к схватке. Наверно, полетел по делам Вейра. Ещё не поднялся над бортиками, как ушёл в Промежуток. Ничего преступного Итачи не заметил в поступке паренька и его крылатого, однако существовали люди, которые думали иначе. Откуда-то сверху раздалось яркое ругательство. Настроение всадника передалось его дракону – и бронзовый Монарт’ ответил трубным рёвом. Ему откликнулись другие драконы.

Где-то ученик совершил ошибку. Только понять бы где.

– Посмотри, что творит, а? – теперь Итачи отчётливо увидел Т’геллана. Его вейр значительно выше. Значит, к кому-то в гости наведался.

– Не все посвящены в тонкости искусства полёта через Промежуток, – уклончиво, но громко, чтобы его услышали, произнёс Итачи. Надо срочно выяснить, в чём загвоздка, и избежать ошибки в дальнейшем.

– А, Т’чи…– командир крыла глянул вниз, – он же… погоди. Дай спущусь. Монарт’, ну-ка сними меня отсюда.

Бронзовый гигант послушно сорвался с карниза и приземлился возле всадника. А через минуту уже взметал ветром от крыльев тучу песка. Итачи пришлось немедленно прикрыть рукой глаза. Громадная голова, так ярко контрастирующая с любопытной головкой Арджит’а, выросла на уровне головы Итачи. Стоило огромного труда не посмотреть шаринганом.

Т’геллан заученным движением перекинул ногу через шею и по услужливо подставленной лапе дракона спустился вниз. Вероятно, недолго ему прохлаждаться в Вейре. Рана почти зажила. Наверно, командиру крыла пришлось выдержать бой с Ф’ларом за право лететь сегодня. Предводитель победил, как видно.

– Здравствуй, Т’чи, – Т’геллан протянул руку для дружеского приветствия. Бронзовый смотрел по сторонам, раздумывая, погреться ли ему на солнышке или искупаться. Оставляя право выбора за драконом, всадник отдал всё внимание новичку.

Итачи пожал руку, отмечая крепкую хватку.

– Объясни мне как дилетанту, – попросил он.

– Понимаешь, Т’чи… кстати, пошли перекусим, а то скоро не до этого станет. С ног валиться начнёшь.

– Я не против, – кивнул Итачи. Кому лучше знать, как не прямому участнику той самой суматохи.

По ходу к кухне Т’геллан принялся доводить до сведения будущего коллеги информацию, которую – опять же – каждый ребёнок в Вейре без запинки отбарабанит, едва научится говорить:

– Ошибка С’клина в том, что он не позаботился набрать высоту. Нельзя уходить в Промежуток вслепую, а уж выходить – тем более. Нужна высота. Обязательно!

– Можно полюбопытствовать, для чего?

– Однажды горняки обнаружили в скале вмурованные останки дракона и всадника. Такой же глупый юнец, шалопай, решивший показать, на что способен. Риск – дело зачастую ненужное. Он уместен в бою, но не в повседневной жизни. Ох и получит он у меня! Только вернётся.

Вместо неба попасть в скалу – и вправду сомнительное удовольствие.

– Ну а ты, Т’чи. Чем занимался?

– Всем понемножку. В основном помогал готовить вёдра с холодилкой и мазь.

– Я не о сегодняшнем дне. Холодилкой ты ещё изваляешься по самое не могу, гарантирую. На себе прочувствуешь её действие.

– Опасно?

– Да нет. Кожа теряет чувствительность.

Анестетик. Универсальный выход с учётом адской боли от некоторого вида ран. Потом они пришли, где сразу же от Фелины и Маноры получили полные порции горячего жаркого с кусочками мяса. И снова ароматный кла, к которому Итачи уже начал привыкать. И снова булочки. На этот раз политые сахарной глазурью. Их хотелось схватить и сразу запихнуть в рот. Глупое желание и необоснованное. Итачи медленно повернул голову в другую сторону.

– Ешь-ешь, не мнись, – Т’геллан разгадал его желание и пододвинул тарелку с булочками прямо под нос. Сам сцапал верхнюю и принялся с аппетитом её уговаривать.

Итачи понял, насколько серьёзна угроза таинственных серебристых Нитей, когда первый дракон появился над Вейром в опасной близости от края чаши. Сторожевой дракон встревоженно затрубил, объявляя начало суматохи.

Боже. Неужели всё происходящее до этого было всего лишь разминкой!

Коричневый зверь с громогласным рёвом лавировал порванным крылом между воздушными потоками. Дважды неудачно полоснул по внешней стене пещеры Рождений. Всполошились остальные драконы, поднимаясь в воздух. Всеми силами готовились поддержать собрата и обеспечить посадку. Общими усилиями это кое-как удалось. Коричневый ещё крылья не успел сложить, как персонал поспешил к нему. Всадник спрыгнул вниз и моментально обхватил голову своего дракона, стремясь разделить с ним его боль. И сам весь в крови. В кожаной куртке прожжённые дыры. А в них тоже кровь.

Итачи автоматически ринулся к ним… и встретился шаринганом с раненым драконом. Крылатый просил поскорее облегчить боль. Но не ему, а всаднику. Всадник же, напротив, всем и каждому внушал, как необходима помощь его зверю. Когда дракон понял, что создал ментальную связь с другим человеком, без промедления показал жуткую картину. Он спалил большой клубок Нитей, уклонился вбок, давая простор другому, снова атаковал, опять пламенный язык. Следующая атака оказалась неудачной. Огонь истончился и сразу же потух, не уничтожив сгусток врага до конца. Впрочем, с ним расправился зелёный. А коричневый повернул голову назад, распахивая пасть. Его зубы начали дробить вложенный в неё кусок огненного камня. Он не успел. Не заметил. Предупреждающий сигнал запоздал – и одна Нить… всего одна! Опустилась на плечо всадника. Его боль дракон прочувствовал как свою. А затем второй конец Нити тронул крыло. Мгновенный ожог. Ужасающее вещество. Ему всё равно, что уничтожать. Оно непривередливо и бездумно. И всё поглотила тьма. Сплошная. В ней не существовало ничего, лишь холод и боль в пульсирующей ране.

У Итачи перехватило дыхание. Он не мог вздохнуть до тех пор, пока лёгким не стало неуютно. А коричневый уже снова летел посреди смертоносного дождя. И снова исчез, чтобы появиться в Вейре. Но второго раза Итачи не захотел переживать. Прервал зрительный контакт прежде, чем жуть Промежутка добралась до его сознания. Шаринган потух. Невероятным усилием он заставил себя шевельнуться. Кивнул. Протянул руку и прикоснулся к носу дракона. Несколько минут в Гендзюцу – миг в реальности.

– Отпусти дракона, Г’дар, – по имени назвал Итачи, оттаскивая всадника от коричневого. Он уже знал, как поступить. Раны – не редкость в его прежнем мире. Просто нужно переключиться на другой их вид.

– Бальзама сюда! – неожиданно скомандовал он на манер капитана АНБУ. Его властному тону невозможно не подчиниться. Подоспевший паренёк даже не подумал возражать. Резво поднёс миску с веществом.

Итачи хотел окунуть руку, но встрепенулся. Терять чувствительность кожи он не торопился.

– Я в порядке, – причитал раненый всадник. В порядке. Помогите Прит’у.

– Поможем, – заверил Итачи. Окунул руки в так же быстро поднесённое масло, размазал его по ладоням и тогда уже принялся за бальзам. По мере того, как средство начинало действовать, дракон становился спокойнее. Его крыло давно уже блестело от щедрого слоя холодилки. А под ним скапливалась тягучая зеленоватая жидкость. Ихор, драконья кровь.

– Надо остановить кровь, – понял Итачи. Только как при остальных применить медицинское дзюцу? Он им владел, конечно, не в совершенстве, но подспорье значительное.

– Т’чи, – назвал его по имени целитель. Его имя тоже ускользнуло от сознания Итачи, – ты всё верно сделал. Теперь нужно остановить кровь. А то он потеряет сознание, а Прит’ будет сходить с ума от тревоги. В подтверждение коричневый взревел.

Как выяснилось, раны не всегда столь серьёзны. В течение ближайшего часа – уже третий с начала Падения – поступали пациенты только сильно кровоточащие или с чересчур болезненными ожогами. Некоторые из них после обработки вернулись в строй. Миррим ничуть не преувеличила. Только её причитания заставляли поначалу усомниться в реальности опасности. Итачи вписался в первые ряды помощников. С мощной поддержкой Арджит’а за спиной будто чувствовал прилив сил.

А в первой четверти четвёртого часа поступил пациент, растревоживший всех драконов без исключения. Они трубили до тех пор, пока всадники не попросили их помолчать. Но на Вейр опустился шлейф дополнительной нервозности. У зверей глаза полыхали жёлтым огнём, выражая нарастающую тревогу.

Высоко в небе мелькнуло золото. Королева? Безумство драконов едва не передалось Итачи. Так вжился в роль!

Арджит’ тоже оказался втянут в общую тревогу:

«У неё ранен кончик крыла».

– Как такое могло произойти! – воскликнул явившийся с тазиком в руке Т’геллан. Хмурый, так не похожий на себя.

– Боковой ветер, – почти в отчаянии вскричал один из всадников, дракон которого подвергался обработке раны на бедре.

«Крылья пропустили одну нить, – пояснил Арджит’ то, что слышал сейчас каждый из наездников, – у всадницы закончилось горючее в баке. Триат’а не успела увернуться».

– Скорлупа и осколки! – выкрик, – ей же вот-вот подниматься в брачный полёт!

– Это значит, её сможет догнать любой дракон? Не только бронзовый? – невпопад брякнул Итачи и тут же пожалел о несдержанности. На него посмотрели как на полоумного сразу несколько пар глаз. Вновь затрубили драконы в знак протеста. Мысленно Итачи увидел выбирающегося из озера Арджит’а. Обеспокоенный дракончик торопился к Итачи на помощь.

– Нет-нет, Арджит’, оставайся там! – поспешно выпалил Итачи.

– За королевами летают только бронзовые, – один из всадников счёл необходимым устранить недопонимание новенького, – но если она не сможет быстро лететь, полёт будет коротким. А если полёт короткий, королева не сумеет отложить хорошую кладку.

Выходит, численность яиц зависит от длительности брачного полёта? Неожиданно. Весьма неожиданно.

– Простите, сказал глупость, – повинился Итачи, не размениваясь на мелочи. И сразу же влился в возобновившийся поток лечения крылатых пациентов. Начало уже получаться. Хотя эффект от холодильного бальзама пришлось ощутить на собственной шкуре. Только раз забыл помазать руки маслом. Сперва онемели подушечки пальцев. Следом за ними, абсолютно неуловимо, руки потеряли чувствительность. Итачи не ощущал ни прикосновений, ни случайно полученной ссадины. Крайне неприятно.

Королева мелко подрагивала как от озноба. Вероятнее всего, так бурно реагировала на поднимающуюся истерику всадницы.

«Ей не больно», – подтвердил Арджит’.

«Но крыло не заживёт мгновенно. Тут нужно нечто…– Итачи помедлил, – большее».

Он уже чуточку иначе осматривал покрытую мазью рану. Ихор ещё просачивался сквозь толстый слой, но жизнь королевы, в любом случае, вне опасности.

«Ты сможешь», – подбодрил бронзовый малыш.

«Но не здесь. И не сейчас», – жёстко отметил Итачи, зная, как поступить дальше.

Как со стороны следил он за развитием событий: беготню целителей, жалкие попытки успокоить младшую госпожу Вейра, вспыхивающие и так же быстро заканчивающиеся переговоры всадников, причитания. Он отлично понимал их заботы. Для сражения с Нитями требуется много сильных драконов. И не все из уже существующих сумеют подняться на очередное Падение. Правда, есть ещё поколение учеников, которых не допускают к серьёзным действиям. Если только доставить на место сражения мешок с огненным камнем или бак для огнемёта. Но производство драконов – безостановочный конвейер. Пропустишь одно поколение – и мир имеет все шансы подвергнуться безнаказанному нашествию Нитей. Что будет, если они беспрепятственно начнут падать на землю? Хаос. И смерть. Они сожрут всё.

– Т’чи, – окликнул его мягкий женский голос. Это подоспела Фелина, подавая чашу дымящегося кла, – ты несколько часов кряду без передышки занимаешься ранеными драконами и всадниками. Удели минутку и выпей, а то свалишься.

– Ничего. От утомления не упаду в обморок, – однако Итачи с благодарностью принял пряно пахший напиток. С удивлением почувствовал, как невыносимо сильно хочется наконец ощутить его вкус. Привычный чай успешно отходил на второй план. Хотя если бы вот прямо сейчас преподнесли чашку чая, возможно, эффект оказался бы тем же.

Помощница хозяйки нижних пещер таким же методом вручила порции кла нескольким особо яро взявшимся за дело целителям. А у Итачи на данную секунду была одна цель, коей он и с успехом добился. Живо прикончив кла, он встал перед раненой королевой и вынудил её посмотреть на себя. Слишком много глаз следят со стороны, нельзя использовать шаринган. Но он мысленно взывал к золотой:

«Услышь меня!»

Думал настолько чётко, как это вообще возможно, и получил отклик. Без Гендзюцу. Просто чужой голос в голове:

«Я слышу тебя, бронзовый всадник».

И сияющие глаза дракона остановились на нём. Выходит, МОЖНО слышать других драконов!

«Если мы захотим слышать», – добавила королева.

«Я помогу тебе, – уверенно пообещал Итачи, – но чуть позже».

«Ты можешь залечить моё крыло, чтобы я смогла отложить больше яиц?» – золотая стала совсем заинтересованной. И это обращало на беседующую парочку излишнее внимание. Но никто из людей не пытался прервать создавшуюся связь.

«Т’чи может», – вмешался Арджит’ взволнованно.

«По крайней мере, попытаюсь», – названный кивнул.

Золотая прикоснулась к его плечу тёплым носом и заурчала.

– Ты понравился ей, Т’чи, – всадница приблизилась к нему.

В Вейре каждый знал его имя. Удивительная скорость обмена информацией. А с другой стороны, те, кто запечатлил бронзовых, немедленно приобретали некую популярность.

– Прости, Талина, я залюбовался твоим драконом и совсем забыл о всаднике. Ты не ранена? – переключился он. Голос королевы больше не доходил до него.

– Нет, но с удовольствием побеседовала бы с тобой за чашей кла.

Откуда Итачи узнал её имя? Или его внушила золотая, когда он говорил с ней? Возможно. Всё возможно.

«Ты просто знал», – снова донёсся до него голос Арджит’а.

========== 4. Промежуток ==========

4

Промежуток

Бенден-Вейр

Лемос

Битра

Холд Форт, цех арфистов

Вроде, ничего нового, ничего особенного, ничего сложного или выматывающего. Лечить раны без применения чакры, право дело, сущая безделица. Однако Итачи по истечении нескольких часов беспрерывной работы уже валился с ног. И однообразие тут ни при чём. Не смотря на периодическую обработку рук маслом перед применением обезболивающего бальзама, к рукам чувствительность не вернулась до конца. Весьма неприятное ощущение. Хотелось содрать кожу заживо и долго-долго скрести щёткой с металлическими зубьями, раздирая мясо до самых костей, только бы избавиться от этого мерзкого чувства. Хотя в иных случаях оно являлось несомненным благом. Наблюдая, как успокаиваются раненый всадник и дракон, Итачи убеждался в верности методов оказания первой помощи на Перне. Так надо. Так было заведено задолго до его появления здесь и задолго до его рождения. И вряд ли изменится после его ухода… в прежний мир или мир иной, не столь важно.

Он резко заставил себя отшвырнуть навязывающиеся негативные мысли. Арджит’ спал в своём вейре, но мог расслышать Итачи. Опять тревожить малыша не хотелось. он едва выкроил минутку покормить дракона. А затем снова вернулся к прежним обязанностям. Доставляло удовольствие не заниматься делами государственной важности или сверхсекретными миссиями, где от него зависело слишком много. Плыть по течению намного проще и чувствовать от этого очарование. Только не всегда так будет. Возможно, год… или оборот, как его тут называют, а потом придётся сражаться с Нитями и с болью смотреть на свежие рубцы от их смертоносных прикосновений. Шрамы на бронзовой шкуре Арджит’а.

Итачи пообещал себе научиться летать так, чтобы избегать любого соприкосновения с врагом.

– Т’чи, ты совсем бледен, – окликнул его Охаран. Где он пропадал и чем занимался, неизвестно, но явно не бездельничал. Вероятно, у арфиста давно распределены свои обязанности.

– Это семейное, – Итачи не улыбнулся. Считал это излишеством.

– Всё равно тебе необходимо прерваться и хорошенько перекусить.

– Сейчас, – одобрил Итачи, – только закончу здесь.

– Без тебя управятся, – арфист потащил Итачи за собой в нижние пещеры. Без всяких церемоний.

– Стой. Подожди, Охаран, отпусти, – Итачи решительно вырвался и машинально спрятал руки за спину, – я сам могу ходить.

– Тогда шагай, – одобрил названный.

Когда они сидели за столом перед аппетитно пахшим жареным мясом с теми самыми печёными клубнями, усталость навалилась на Итачи с новой силой. Он буквально почувствовал, что упал бы, оставайся на ногах ещё четверть часа. Преувеличение, конечно, однако стоило прислушаться к потребностям организма. В конечном итоге, он ещё даже не взрослый. Чудо-подросток, клановый гений, рано добившийся признания и доверия. Ну что ж, справедливо так же рано и лишиться этого доверия. Коноха долго будет его помнить.

– Ты не был обязан помогать лечить раненых, – заметил арфист-подмастерье спокойно.

– Я знаю. Но посчитал своим долгом заняться полезной работой. Тем более, мои навыки оказались востребованными.

– Зато сейчас ты имеешь полное право отдохнуть.

– Укрепил своё положение, – тут бы уместно улыбнуться, но Итачи снова не стал этого делать. Не захотел.

– Твоё положение изначально было крепким. Ты запечатлил бронзового дракона – а это многого стоит, – подмастерье принялся уписывать свою порцию.

– У многих бронзовые драконы, – отметил Итачи, – это же не значит, что они…

– Конечно, не значит. Но положение таково, – развёл руками арфист, – что всадники имеют ряд привилегий.

– Уравновешивающихся обязанностями, – добавил расчётливо Итачи.

– Верно. Вейры стоят особняком и платят за это суровую цену. Что значит смерть? Один миг. Зазеваешься – и навсегда уйдёшь в Промежуток.

– Охаран, – Итачи понял, что момент подходящий. Вместо скорого продолжения он положил в рот небольшой кусочек жареного мяса. Если б его не приходилось жевать, можно было употребить фигуру речи «таял во рту».

Подмастерье тоже не торопил собеседника, терпеливо ждал. Итачи уже начал жалеть о будущем вопросе, а отступать не хотелось. Одно дело – задать пару вопросов человеку, увлечённому другими заботами и не обращающему должного внимания на неосведомлённость спрашивающего. Другое – откровенно побеседовать с тем, кто обязан извлекать из любой ситуации максимум смысла. Неизвестно ещё, как глубоко копнёт такой собеседник.

Собеседник понял и верно истолковал колебания юного всадника:

– Всё в порядке, Т’чи, я сохраню в секрете то, что ты собираешься сказать. Если оно не будет угрожать благополучию и процветанию Перна.

– Не будет, – Итачи нехотя положил вилку рядом с тарелкой, хотя безумно хотелось продолжить трапезу. И еда так одуряюще пахла. Оставалось либо говорить с набитым ртом, что неуважительно, либо глотать слюну.

Понимая и разделяя его чувства, Охаран повторил шаг всадника, разделил его неудовлетворённую тягу поскорее набить желудок. И они смотрели друг на друга и молчали.

– Ты путешествовал на драконе, – как утверждение произнёс Итачи, – что из себя представляет Промежуток?

Прямой взгляд. Чёрные непроницаемые глаза насторожили арфиста. Слишком не по-детски смотрит на него новичок. Так может смотреть человек, на долю которого выпало тяжёлое испытание. Испытание, от которого оправиться вовсе не легко, а то и невозможно. Таящаяся боль, скрытые раны, твёрдая решимость, готовность не отступать до конца, до последнего вздоха.

– В Промежутке нет ничего. Только холод, пробирающий до костей, – отбарабанил Охаран.

– А боль?

– Нет. Ничто не разрывает на части. Там просто… ничего нет, и ощущений тоже. Абсолютно. Если где и существует пустота, то Промежуток – подходящее для неё место. Я не могу объяснить. Как бы ты ни был готов, оказавшись в Промежутке в первый раз, всё равно испытаешь инстинктивный страх. Одно успокаивает – не успеешь ничего сообразить.

– А ты?

– И я.

– В тот первый раз?

– Да, Т’чи. Все.

Грядущее путешествие пугало и озадачивало одновременно. Как бы испытать на себе влияние этого самого Промежутка прежде, чем он начнёт летать на Арджит’е. Вдруг что-нибудь пойдёт не так? Вдруг они перепутают направление? В панике ведь всё возможно.

– Не переживай. Все справляются, – арфист перегнулся через стол и похлопал собеседника по плечу, – давай доешь. И приляг. Ты сегодня выполнил свой долг перед Вейром сполна.

– Да, ты, наверно, прав.

И всё же он намеревался добиться права пройти через Промежуток до того, как его дракон встанет на крыло.

Едва они оба притронулись к кла после сытного обеда и беседы по душам, как взволнованно затрубил дракон снаружи. Даже здесь его слышно. Арджит’ моментально проснулся.

«Это Мнемент’», – сообщил он взволнованно.

– Ты встревожен, Арджит’? – помимо воли Итачи спросил вслух. Халатная неосмотрительность. Надо бы научиться разговаривать, не раскрывая рта, не забывать в дальнейшем. Но так сложно перейти на иной уровень сразу.