Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 79 страниц)

– Ранит’, как там дела? – сразу же после выключения спросил всадник.

«Арджит’ говорит, Т’чи больше не хочет уходить».

– Он пришёл в себя?!

«Не знаю. Арджит’ слишком волнуется, чтобы разговаривать чётко. Он всё время зовёт и порывается лететь».

– Скажи ему, что Т’чи никогда бы не одобрил. Он же сильный дракон. Он должен доказать силу своей воли, чтобы не сделать плохо Т’чи, – пилот давно уяснил, что упоминая силу, на Арджит’а очень даже можно воздействовать. Что за странный стимул? Сила! Неважно какая: сила духа или выносливости… Арджит’ верил в неё. И Д’мит благодарил Фарант’у за раскрытие маленького секрета. А то как бы сейчас выглядел отощавший дракон? И как это потом объяснять командиру?

Поймал себя на том, что уже приписал лидера к категории поправляющихся. Рано ещё. Сперва придётся расспросить целительницу.

Мчась от скутера до лаборатории, Д’мит в мыслях рисовал себе Т’чи, вышедшего из забытья и спокойно сидящего на ложе со своим коронным спокойствием на лице. И он обязательно найдёт повод высказать недовольство действиями товарища. Все ошибки и недочёты припомнит. Что он не мог знать о них, в голову не приходило. Долгий срок, больше трёх семидневок, за это время Д’мит и сам осознал все промахи. И тем не менее был бы счастлив услышать полный разбор этих ситуаций от командира. Пусть он выльется в упрёки и обидные поучения, утыкания носом, спор, ссору. Лишь бы наконец-то вернулись прежние времена.

Помещение выглядело пустынным. Стоило найти кого-нибудь и доложиться, только распирали эмоции и рисующиеся картины. Да кто знает, где они все. Может, полетели на побережье помогать раненым, если таковые имелись. В конечном счёте, он махнул рукой на правила и ринулся в нужную комнату. Фантазии не оправдались. Т’чи не сидел со скучающим видом и не встретил ожидаемым приветствием. Внешне не изменилось ничего. Абсолютно. Но Ранит’ говорил…

– Ранит’, – позвал он сквозь пространство, – Арджит’ уверен в отклике? Может, он выдал желаемое за действительное?

«Нет, он знает. Т’чи уже лучше, он слышит. Только не отзывается», – уверенность в голосе дракона добавила уверенности и партнёру.

– Но он не двигается. Что говорит Арджит’ сейчас?

Короткая пауза, вылившаяся во фразу:

«Целительница знает. Она может разбудить его».

– Целительница? – запутался Д’мит. Почему она? Она имеет какое-то влияние на пациента?

«Она дала Т’чи сонное зелье, – не вполне уверенно рассекретил Ранит’, – под его действием Т’чи не может проснуться».

– Зачем же давать сонное зелье тому, кто и так спит?

«Оно не похоже на сонное зелье. Оно просто так действует».

Совсем непонятно. Наверно, у зелья другая функция. Лечить, например. Жгучее нетерпение, подстёгиваемое непониманием, вынуждало на неосознанные поступки. Силой пришлось сдерживаться, чтобы не затрясти командира в попытках пробудить. И тут на помощь пришёл прибор, напоминающий плоскую пластину, по которой двигались кривые линии. Они изменились. Если раньше была почти прямая полоса лишь с крошечными волнами, то сейчас она словно взбесилась. Чутьё подсказывало, что взбесилась она именно тогда, когда Арджит’ отыскал своего всадника в Промежутке, где затерялся его разум. Могла ли эта полоса обозначать размышления Т’чи? Чем больше и кривее колебания, тем сильнее лидер думает.

Звук открываемой двери выдрал Д’мита из внутренних переживаний, заставил резко развернуться. Он так и стоял над ложем, не смея прикоснуться ни к Т’чи, ни к трубкам или приборам. Зато пришедший вполне удовлетворял его желаниям.

– Госпожа Китти Пинг, – он мгновенно подскочил к целительнице, – что происходит? Почему мне никто не сказал?

– Успокойтесь, молодой человек, – она довольно скептично глянула на него, заставляя стушеваться. Как в руках этой сухонькой слабой старушки могло очутиться так много? Она же фактически держит жизнь Т’чи. Никто кроме неё не имел такой власти над болезнью. Д’мит в очередной раз проникся уважением и благодарностью.

– Но что с ним происходит? – повторил он взволнованно, – ему ведь лучше, правда?

Китти сосредоточенно смотрела на приборы и что-то отмечала в скрепленных листочках бумаги. Лицо её оставалось настолько бесстрастным, что Д’мит успел передумать всё от превосходного положения вещей до рокового. Порывался спросить, вмешаться, потребовать объяснений, однако сохранял относительный нейтралитет. Разумнее было бы выждать несколько минут, а потом вежливо поинтересоваться шансами больного.

«Ему не хуже, – поспешно откликнулся Ранит’, – Арджит’ очень волнуется, ходит из стороны в сторону».

«Не собирается лететь в Посёлок?» – с опаской полюбопытствовал всадник, не забыв перейти на мысленную беседу.

«Нет. Он понимает. И он хочет доказать, что может достойно себя вести.»

«Он молодец.»

«Я не знаю, как у него получается сдерживаться, – пожаловался Ранит’, – это же естественно – лететь к всаднику, когда ему нужна помощь. Я бы не смог оставаться на месте».

«Смог бы, Ранит’, – заверил партнёр уверенно, – ты у меня тоже сильный».

Видимо, упоминание о силе не слишком воздействовало на бронзового. Он фыркнул, ничуть не убедился озвученным. Д’мит хотел продолжить дискуссию, но Китти закончила анализировать и вслух произнесла:

– Ну что ж, это лучше, чем я предполагала.

– Что лучше?

– Я не была уверена, что человеческий организм способен выдержать метод… Давайте выйдем, молодой человек, – она первая поспешила к двери. Всадник, как щенок, засеменил за ней. Интересно, неужели она опасается, что Т’чи её услышит? Но это же значит только одно – он поправляется! Он вот-вот выйдет из пугающего состояния!

Опережая уже готовое вырваться требование немедленно объясниться, Китти остановилась в основной комнате, сплошь уставленной склянками, шкафчиками и всякими приспособлениями, помогающими целительствовать. Именно так и характеризовал Д’мит все те непонятные штуки вокруг. Генетик первой начала новый раунд, подозвала посетителя к компьютеру и предложила сесть. Он ринулся, едва не сшибая по пути приборы. Увиденное не произвело на него никакого впечатления. Тем не менее, это было важно. Китти явно ждала первой реплики от него.

– Объясните, – потребовал собеседник и быстро сменил требование на просьбу, – пожалуйста.

– Вы не разбираетесь в генетике, так? – уточнила целительница и сама же ответила на свой вопрос. – Разумеется, так. Учиха Итачи, полагаю, имел отношение к медицине. А какова ваша профессия?

– Я всадник, – бросил Д’мит без раздумий и тут же расшифровал, опираясь на выдуманную легенду, – приглядываю за стадами и переношу сообщения на ближние ранчо.

– Разве на вашем ранчо нет связи? – вскинула брови старушка.

– На нашем есть, – опроверг Д’мит, всё больше запутываясь, – но не у всех поблизости.

– Тогда буду кратка, – Китти удовлетворилась объяснениями, при этом ничем не показала, поверила ли. – Сравните две вот эти цепочки. На вид.

Две возвышающихся башни из кружочков и палочек винтом уходили за пределы экрана. Одна из них выглядела ровной, с периодически повторяющимися комбинациями. Вторая словно нарушена. И среди кружочков появлялся совершенно другой, словно лишний. Всадник постеснялся спросить, что это означает, но Китти сама догадалась:

– Это основа жизни. Так она должна выглядеть, – ткнула в ровную спираль, а затем в другую, – так выглядела она у Учихи Итачи до госпитализации, а это, – коснулась кнопочек с буквами на столе, после чего посередине появилась третья спираль, – …его теперешнее положение. Увы, генетика бессильна устранить ошибки во взрослом организме. Но мне удалось нейтрализовать чужеродное вмешательство.

Д’мит рассматривал среднюю цепочку и никак не мог понять, чем она отличалась от двух других. Вроде ровная, но значительно отличалась от обоих. Лишний кружочек всё ещё фигурировал, хоть и значительно реже, но уже не цеплялся к другим, будто его изгнали, заставили ждать снаружи, пока падают Нити. От внезапного сравнения передёрнуло. Никого Д’мит не хотел оставлять под дождём из Нитей, даже врага.

– Это значит, Т’ч… Итачи совсем поправится? – всадник с надеждой воззрился на генетика.

– Я не могу сказать точно. Несомненно, болезнь уже не смертельна. Но оставались неблагоприятные последствия. Если бы он обратился на несколько лет раньше, возможно, мне удалось бы решить проблему быстрее и лучше. Теперь же ни одно из приобретённых отрицательных качеств исправить нельзя. Хотя избавить внутренние органы от видоизменения удалось.

– То есть, он снова будет задыхаться от крови в горле? – расширил глаза Д’мит. Надо срочно восполнить недостающие знания, попросить целителя Вейра научить его хоть чему-нибудь. Или, может, лучше Т’чи?

– Нет, – Китти внезапно продемонстрировала раздражение от настойчивого непонимания, одним махом убрала с экрана картинку. – Вы не понимаете. С определённой точки зрения могу объявить – он на пути к выздоровлению. Но бывает, человек теряет ногу или руку, это не значит, что конечности отрастут снова, хотя человек при этом может чувствовать себя превосходно физически. Вот вам аналог.

Напрашивающаяся глупость так и осталась не высказанной. От заявлений Китти он всё больше терялся, когда на помощь пришёл Ранит’:

«Но мастер-целитель имеет горб на спине, – в сознании появился образ мастера Олдайва, – и он ему не мешает жить дальше. От горба нельзя умереть».

– Точно! – наконец дошло до всадника. Только сейчас он ощутил, как внутри всё трясёт от волнения, мешающего ровному потоку мыслей. Тем не менее, ни одного видимого недостатка у Т’чи не наблюдалось. Какой порок имела в виду целительница?

– Я почти уверена, через неделю поставлю его на ноги. Как только пациент начинает выздоравливать, он сам способствует этому. А Учиха Итачи не раз демонстрировал рвение к достижению цели. Можете остаться сегодня на ночь здесь, я попрошу Зорку подготовить вам комнату.

Все слова благодарности застыли в горле. Кроме сухого «спасибо» Д’мит ничего не смог выдавить. Но какой оно было произнесено интонацией! Китти задержала на его лице взгляд и подавила короткий смешок, потом принялась рассказывать, как надо ухаживать за больными. При этом не только Т’чи имела в виду. Всадник слушал и терялся ещё больше. Тут не обойтись переполненной сдержанным восторгом памятью. Более волнительные раздумья вытесняли нужные. И бороться с этим оказалось невозможно.

Реальность навалилась столь резко, что голова взорвалась болезненными искрами изнутри, наполнилась мыслями, давящими со всех сторон. Основная из них – сигнал тревоги. Беззащитен! Итачи продрался сквозь этот хаос, проламывая ходы в монолитных стенах. Надо срочно исправить положение, наполнить каналы чакрой, ощутить себя готовым отражать любую атаку. Поток, хоть и нехотя, но получил старт. Медленно, как тягучий мёд, чакра поплыла в разные стороны по каждому руслу, разветвляясь на сотни и тысячи мелких отростков, заново осваивая маршрут. Как неестественно. И больно. Откуда эта ужасная боль! Но Итачи не мог остановиться. Первое и самое важное для шиноби – выставить кордон защиты.

Итачи осторожно приподнял веки. Слёзы тут же устремились на подушку из уголков глаз. Проклятые рефлексы. Они только мешают. Он попытался приподнять руку и стереть влагу, ибо из-за неё видел непроглядную тьму, но попытка оборвалась. Слишком тяжело оказалось проделать такую непосильную работу. Слабость душила, вытаскивая за собой воспоминания. Чёткие картины из обеих прошлых жизней. И тот момент, когда свет померк. Кажется, Итачи падал, ожидая финального вздоха. Но он всё ещё жив.

Далеко не с первой попытки удалось поменять положение. Итачи приложил дрожащую руку к лицу. Тренькнуло несколько невидимых нитей. Оборвалось что-то внутри. Болевой барьер оставался прежним, но уже не таким, каким помнил его Итачи. Не острая резь, но тупая нудная ломота, особенно когда шевелишься. Тяжёлое частое дыхание красноречиво обозначило границы скудных возможностей. Чакра почти разлилась по телу, не встретив особого сопротивления.

Итачи снова открыл глаза и опять ничего не увидел.

– Арджит’, – позвал он в пустоту. И тут же горло сдавило. Внутри пересохло, подступил порыв раскашляться… и опять окропить кровью всё вокруг.

«Т’чи!» – мгновенно ответит дракон. Сколько в его голосе было любви и преданности. Душа Итачи постепенно оттаивала.

– Я ничего не вижу.

«Потому что ночь», – частично успокоил бронзовый, – но тебе уже лучше. Я так счастлив, Т’чи! Теперь ни за что не дам тебе погибнуть».

Ночь. Вот оно что. Выходит, Итачи без сознания провалялся половину суток? Напугал небось местных. Д’мита – так это уж точно. Снова придётся выслушивать его наивные упрёки и заявления об индивидуальных возможностях. Он и не представляет, на что способен человек. Особенно отчаявшийся человек, припёртый к стенке.

«Ты пропал почти на месяц», – жалобно, но с ноткой торжества заскулил Арджит’.

– Как на месяц? – ничуть не поверил Итачи, не особо углубляясь в смысл сказанного.

«Ты потерял сознание и не отвечал. Я так боялся, что никогда больше тебя не увижу».

И тут истина коснулась своей бескомпромиссной лапой. Месяц? Не может быть! Вырубился на целый месяц?!

– Арджит’, ты… ты как… без меня? – мгновенно сориентировался он, вырывая кусочек энергии, чтобы сесть в постели. Только теперь заметил слабые отсветы от приборов. Значит, он в Посёлке, в лаборатории Китти Пинг. Действие показало, насколько ослабло непослушное тело. Совершенно никаких сил. Но шиноби обязан побороть себя.

– Я хочу видеть тебя, Арджит’, – заявил шёпотом Итачи, – ты мне нужен.

«Я лечу», – бронзовый затрубил в ночи. Его мощный голос прокатился над морем и потонул в ночном тумане.

Всадник отлично осознавал, как рискует. И не взял во внимание, что потакание сиюминутным желаниям до добра обычно не доводит. Но увидеть дракона, существо, в котором нуждался больше всего на свете – это настоящее спасение. Только ради него стоило бороться. Пускай он что-то испортит, наплевать. Если кто-нибудь случайно заметит громадный чёрный силуэт, всё объяснится в своё время. А сейчас надо пересилить себя и достичь окраины Посёлка.

Как только Итачи скинул подобие одеяла, сразу же ощутил холод. Заснеженная долина, в которой он умирал сотни раз, попался в собственное Гендзюцу, затерялся в нём и не мог найти выхода, пока не услышал зов. Арджит’ вытащил его из этой тьмы.

Дракон продолжал разговаривать, только никак не получалось понять его речь. Чакра отозвалась послушно. Но для того, чтобы подчинить её, требовалось несколько больше, чем просто желание. Предстоял долгий путь. Первую его часть Итачи выполнил блестяще в меру своих возможностей. Кашель не давил и не рвал лёгкие на куски, внутренний враг сердито рычал, не осмеливаясь выглянуть из норы. Итачи поверил, что сможет. По дороге цапнув какую-то длинную деталь одежды – возможно, это был халат – накинул на плечи, но от холода не избавился, зубы принялись выбивать дробь. Сзади запищало оборудование. Всё потом. И объяснения тоже.

Улица облила новой порцией ледяной стужи. Как в Промежутке. По крайней мере, Промежуток не успеваешь прочувствовать на вкус, потому что быстро возвращаешься в обычный мир. Пребывая в такой атмосфере постоянно, начинаешь клясть неприветливую погоду, терпишь, замираешь, словно застываешь и влачишь жалкое прозябание.

«На улице не холодно, – пояснил Арджит’, – просто ты не здоров».

Дракон тоже понимал. И всё же не отказался от идеи увидеть всадника. Значит, Итачи поступает верно.

– Я не вижу тебя…

«Я за большим домом, в тени», – указал бронзовый, борясь с желанием помчаться навстречу. От жуткого состояния партнёра он испытывал цепенеющий страх и сомнения. Но распоряжение всадника останавливало. Он ни за что не нарушит установленных правил.

Итачи плохо видел, натыкался на холмики под ногами, пару раз стукнулся о преграду, морщась от боли при столкновении. И всё время переживал отвратительный лихорадочный озноб. Его шатало, швыряло не в ту сторону, однако внутренний компас безошибочно вёл к цели. Ночь вокруг сгущалась, или в глазах темнело – неважно. Когда он прикоснётся к Арджит’у, многое утратит значение. Как же ещё далеко до финала. Надо остановиться, отдышаться, прийти в себя.

И вдруг перед лицом вынырнула золотая ящерка, привлечённая шевелением снаружи.

– Лети домой. Твои хозяева ещё спят, – шепнул Итачи, протягивая руку, чтобы приласкать это преданное создание.

Золотая чирикнула, но не послушалась.

«Она хочет тебе помочь, но не знает как, – сообщил благодарный Арджит’, – я постараюсь объяснить ей».

– Я сам, – уголки губ дрогнули в улыбке. Надо когда-нибудь и проверить пределы своих возможностей.

Шаринган появился легко, при этом излишнего напряжения Итачи не ощутил. Видимость от этого не улучшилась, зато во всей красе проявились удивлённые эмоции файра. Королева возбуждённо чирикала и вилась перед лицом, этим самым мешая отогнать переполнявшую мысли кашу.

– Да успокойся же, – воззвал к её благоразумию Итачи, – ты можешь мне помочь?

Лёгкая форма Гендзюцу. Совсем немножко, чтобы не вспугнуть зверька, а то вернётся к хозяевам, переполошит половину Посёлка. Люди – не дураки. Обычно они реагируют на сигналы файров. Напрасно эти ящерки не станут бесноваться.

Королева склонила головку на бок. Тревожный цвет глаз сменился миролюбивым.

«Ты ей понравился. Она любуется твоими глазами, – пояснил Арджит’, – а тебе не станет хуже от них?»

– Нет, Арджит’. От этих – нет.

«А другие? Ты хотел, чтобы целительница избавила тебя от них».

– Я не знаю. Завтра спрошу.

Он протянул руку вперёд, предлагая золотой уцепиться, чем она и воспользовалась. Острые коготки больно врезались в кожу, но Итачи и бровью не повёл, только одаривал крошку вниманием и положительными эмоциями, попутно объясняя, как она должна поступить. Как не хватало Чима. Может, Итачи сглупил, не взяв его с собой? Но нет. Тогда это решение казалось верным. И рисковать чужой жизнью, ничем не относящейся к его проблеме, он не собирался.

Королева поняла, склонила маленькую головку, повторяя снисходительный жест королевы драконов. От сравнения на душе разлилось тепло. Не хватало прежней компании, грустно просыпаться, не слыша голосов драконов снаружи, печально, когда день ото дня не ожидается игр зелёных, от которых большинство всадников уже на стенку лезло. Особенно досаждало это Лессе.

Первая чёткая картинка задержалась всего на несколько секунд. Итачи пришлось повторно объяснить, для чего ему нужно, чтобы малышка смотрела и передавала то, что видит. При этом хвалил её и повторял, какая она сообразительная. Он снова улыбнулся. Он знал, как понравиться женщине, особенно из племени крылатых. Легко нашёл общий язык с Триат’ой, всегда находил способ убедить Рамот’у, отлично ладил с Гралл Ф’нора. Теперь вот и эта дама попала под влияние шарингана.

Зелёные огоньки появились прямо по курсу, когда Итачи с сопровождением обогнул большое здание. Арджит’ зашевелился, громко переступая лапами. Пришлось его немного осадить. А когда всадник всё же доковылял до дракона, буквально рухнул в его объятия со сбитым дыханием. Бронзовый подставил лапы и бережно опустил партнёра. Усталость как от многочасовой битвы с Нитями в непогожий ветреный день, навалилась, зазывая в сети сна. Но Итачи не мог позволить себе заснуть. Не сейчас. Теснее прижимался к толстой шкуре, на фоне общего холода казавшейся горячей.

В чувство его привело громкое верещание золотой. Она летала кругами и постоянно сравнивала Арджит’а с горой, которая возвышалась в стороне.

– Арджит’, пусть она никому не рассказывает, – взмолился Итачи, призывая себя сосредоточиться. Ещё не всё. Надо взобраться на шею крылатому и подняться в небо. Это будет сокрушительная победа. И пускай внутренний враг скуля отползает в сторонку.

Файр пропал.

«Она не расскажет», – морда дракона ткнулась в грудь Итачи, требуя немедленной ласки. Итачи с трудом поднял дрожащие руки и погладил тёплую шкуру. Вместе…

«Мы всегда будем вместе», – повторил бронзовый.

– Помоги мне, Арджит’, – попросил Итачи, представляя, как карабкается на место всадника.

«Ты можешь упасть», – тем не менее, он подсадил партнёра. Ещё пару минут Итачи привыкал к головокружению, мирился со слабостью тела, боролся с нехваткой воздуха, при этом чувствовал, с какой бешеной скоростью колотится его сердце. Оно казалось огромным, как у дракона.

– Летим, – попросил совсем тихо всадник. Упряжь отсутствовала. Д’мит позаботился о драконе командира, предотвратил болезненное натирание шкуры. За это хотелось отблагодарить его.

– Д’мит будет вне себя, – предположил Итачи.

«Я не боюсь его. И смогу тебя защитить».

– Я сам могу постоять за себя, малыш. Давай же, летим. Так давно не испытывал этого чувства. Именно его мне не хватало, пока я находился «там».

«Но ты не пристёгнут. И тебе может повредить», – заупрямился бронзовый.

– Не повредит. Ты ведь будешь лететь осторожно. А об упряжи не беспокойся, я буду держаться.

«Немножко, – предупредил Арджит’, которому безумно хотелось сразу послушаться и ворваться в небеса, крича на весь мир, что его всадник снова рядом. Чтобы его восторг раскатился по всему материку, чтобы все проснулись и радовались вместе с ним.

Дракон взлетел плавно, следя за переменами Итачи. В конечном итоге, убедился в правдивости слов партнера и и полетел в сторону от Посёлка. Медленно, перепрыгивая с одного восходящего потока на другой, и не поднимаясь высоко. Тепло от медленно остывающей земли согревало этот ярус. Только партнёр всё равно дрожал.

– Промежуток, – попросил Итачи. Хотел переступить последний рубеж, снова занять прежнее положение в системе.

«Я не понесу тебя в Промежуток», – отрезал Арджит’.

– Наглый дракон. Снова не слушаешь всадника! Поверь, мне это не повредит.

«Ты всё ещё болен. Тебе нельзя в Промежуток. И к тому же без тёплой куртки.»

Бережно охраняемый Итачи знал: Арджит’ не отступится. С другой стороны, он, конечно же, всецело прав. Итачи и сам не позволил бы только что вышедшему из комы всаднику соваться в Промежуток. Но тяга совершить сиё безумство просто невыносима. Не будь бронзовый так умён и настойчив, разве не уступил бы просьбе партнёра? С превеликой радостью и стремлением.

– Я в самых надёжных лапах на Перне, – сдался Итачи без боя. Тот редкий случай, когда высшее благо – проиграть. От решения плыть по течению становилось совсем уютно. Расслабленно Итачи прикрыл глаза, продолжая видеть передаваемые глазами дракона пейзажи в тёмных тонах, резкие очертания деревьев, водных отблесков, кромка берега вдали, редкие огоньки – окраина жилища. Сквозь полусон чудились иные края. Казалось, они вдвоём в пути уже не первый час, усталость не давала покоя, предательская тяга поскорее уснуть. Итачи не мог позволить себе такой роскоши. Мог ослабить контроль за чакрой и соскользнуть с обтекаемой драконьей шеи.

«Тебе надо вернуться и прилечь», – наконец распорядился бронзовый, оборачиваясь. На миг Итачи увидел самого себя, бледного до неузнаваемости, с тёмными кругами под глазами, осунувшегося…

– Не хочу расставаться с тобой, – мягкий шёпот, преисполненный взаимной любви.

«Я сообщу Ранит’у».

– Не нужно. Не хочу никого видеть сегодня. Успею ещё взвыть от унижающей опеки.

«Вовсе она не унижающая. Они о тебе заботятся, потому что ты им дорог, особенно всаднику Ранит’а. Он будет переживать, если не застанет тебя в комнате».

Резон. И не поспоришь.

– Одну ночь, Арджит’, – показал границы Итачи, выплёскивая просьбу, пронизанную печалью по минувшим временам.

И дракон не смог устоять. Скользнул вниз, к округлому побережью, поодаль от жилых пунктов. Деревья внизу замелькали однообразным тёмным ковром, отчего захотелось отключиться. Крылатый понял, перестал передавать изображение. Помог голове партнёра очиститься от всяких мыслей.

Уже на песке скрытой бухточки, вжимаясь в дышащее жизнью тело дракона, Итачи подумал, какой завтра будет тяжёлый день. И проблеск померк. Благостный крепкий сон обрушился лавиной, отключая все его чувства. Арджит’ опустил к нему морду, рассматривал целую минуту, а потом поднял вторую лапу и накрыл всадника, отделяя от внешней ночной прохлады.

========== 55. Новый день ==========

55

Новый день

Южный континент

Посёлок

Над бухтой раздался рёв дракона. Арджит’, мирно спавший на берегу, наполовину скрытый тенью от дерева, резко вскинул голову, шевельнул хвостом. Однако отчётливо помнил об ответственности перед своим всадником. Хрупкое человеческое тело всё ещё покоилось между его передних лап. Жаркий полдень опалял солнцем окрестности. Мир вокруг затих в ожидании прохлады. Только шум волн, мерно накатывающих на берег, нарушал благостную тишину.

Итачи шевельнулся. Бронзовый быстро опустил голову и приподнял лапу, которой бережно прикрывал партнёра сперва от свежести южной ночи, а потом от жарящих лучей. Отвратительное самочувствие и накатившая слабость помешали Итачи подняться немедленно. Внутри ощущалась пустота, гармонирующая с отголоском привычной боли. Не было приступов или пульсирования. Обычная ломота, которая бывает на следующий день после активной физической работы. Гораздо сложнее поладить с беспомощностью. Она унижала.

«Я буду всегда защищать тебя», – возмутился Арджит’.

Как мог Итачи позабыть о намерениях друга стоять до последнего ради всадника. Вероятно, уйма времени утекло в Промежуток, раз снова выплыли прежние ценности. Готовность обороняться самому, не рассчитывая на поддержку других. Человек не всесилен. Даже отчаянные шиноби получают раны, некоторые из которых могут оказаться смертельными.

«Это Ранит’», – сообщил дракон ласково.

– Ранит’? – переспросил Итачи, отмахиваясь от иллюзий и пытаясь войти в прежнее русло жизни. Но, Скорлупа и Осколки, как же это тяжело.

«Он обеспокоен. Всадник велел отыскать меня».

– Который час? – поинтересовался Итачи, меняя положение. Голова кружилась и гудела. Он приложил ко лбу раскрытую ладонь, что абсолютно не помогло.

«Уже за полдень», – пояснил Арджит’.

– Д’мит, должно быть, бесится, – только гнева подчинённого и не хватало. Надо подниматься. Усилия привели только к одышке и немедленной помощи Арджит’а. Последний подставил лапу, когда Итачи вознамерился потерять равновесие. Да, реабилитационный период будет продолжительным.

Ранит’ приземлился в сторонке, швырнув горячий воздух последним взмахом могучих крыльев в лицо человеку. Итачи едва не задохнулся, спешно прикрыл нос и рот обеими ладонями. Всадника на шее гиганта не оказалось. Совершенно непонятно, каким образом возвращаться в Посёлок. Китти Пинг не похвалит за глупое рвение встать на ноги раньше времени. Тут существует определённый риск. Нельзя вышедшему из комы человеку, да и вообще любому существу, сразу вскакивать и под покровом ночи покидать госпиталь. И ещё страшило то, что Итачи мог услышать: разгадку или предупреждение из-за мангеке шарингана.

«Ты обязательно найдёшь в себе храбрость», – заверил Арджит’, склоняясь ещё ниже. Всадник коснулся рукой чуткого носа соратника и повёл ладонь дальше, к надбровьям. Бронзовый млел от его ласки.

«Ранит’ спрашивает, как ты себя чувствуешь, хотя и сам прекрасно видит».

– Передай Д’миту, – Итачи обернулся на второго дракона, – что я в порядке. Теперь в полном порядке.

Урчание из двух могучих глоток, в унисон, как на площадке Рождений. Только это не было характерным гулом, просто успокаивающая мелодия. В такие минуты начинаешь ощущать истинное облегчение. Остатки внутренней боли превратились в отголоски. Она больше не мешала. Скоро совсем сойдёт на нет, если верить предположениям. Ничто не исцеляется мгновенно, всему нужно время.

Минуты потянулись, полные гармонией. От жары не становилось душно. Напротив, Итачи всё ещё подрагивал – признак температуры. Зря он покинул Посёлок. Мог бы просто повидаться с Арджит’ом и вернуться, пока никто не узнал. Но видеть счастье в зелёных глазах верного друга – неземное наслаждение. Да и почти всю энергию израсходовал на короткий поход к бронзовому. Надо будет поблагодарить маленькую королеву за помощь. Она ещё явится, не сможет сдержать любопытства.

Посторонний звук втесался в привычную тишину около четверти часа спустя. Итачи сообразил, что задремал, ибо снова вынырнул из лихорадочного полузабытья в лапах дракона. И опять не обнаружил острого негатива. Ему было хорошо. Впервые за несколько последних оборотов, не считая редких моментов исключения, позволяющих забыться.

Реальность удерживала шаткое равновесие с иллюзорным миром, не выпускающим сознание до сих пор. Наверно, не закончилось действие препарата старушки-генетика. Звук приближался. Теперь отчётливо различался рёв двигателя.

– Скажи, что это Д’мит, – взмолился Итачи в сторону Ранит’а, прикорнувшего рядом. Претило вновь рваться в небо, рискуя попасться на глаза постороннему наблюдателю. Через Промежуток не уйти, Арджит’ настойчив, если видит явную опасность. И он способен оценивать ситуацию, что бы ни твердили всадники и все предводители вместе взятые. Его замечательный бронзовый воспользуется способностью перемещаться только в случае ещё большей опасности. К примеру, завидев в небе Нити. Но до смертоносных дождей ещё два года.

«Это он, – подтвердил Арджит’, – Ранит’ говорит, он очень сердит. Но я не дам тебя в обиду».

– Никто не собирается меня обижать, малыш, – погладил его широкий нос Итачи, – натворил я дел. И хорошую взбучку заслужил, так что обязан принять её со всей смелостью.

«Он не может на тебя ругаться. Ты – его командир».

– Во время сражений, – напомнил Итачи, – на этой миссии номером вторым становлюсь я.

«Я так не думаю, – совсем разволновался дракон, – и Ранит’ так не думает. Пусть тебе нездоровится, но всё равно ты – командир!»

– Ну хорошо-хорошо, уговорил. Не разрешу обращаться ко мне в вызывающем тоне, – улыбка получилась искренней и открытой, как в первые беззаботные годы. А сейчас появился новый шанс, не омрачённый осознанием неминуемого рока.

– Но я не знаю, удалось ли Китти Пинг побороть моего внутреннего врага, – выдохнул Итачи в никуда. Уже погрузился в розовые мечты, а не услышал подтверждения…

«Тебе лучше, и я этому рад», – уклончиво отметил Арджит’.

Затем из-за крон деревьев выскользнул скутер, уверенно сманеврировал, повернулся при потере высоты почти на сто восемьдесят градусов, носом к драконам. Ранит’ превращался в счастливого щенка. Его глаза вспыхнули, он заёрзал на песке, поднимая его клубы в воздух. Бедняга, редко приходится проводить время вместе. Неестественно для неразлучных дракона и всадника. Но скоро всё изменится. В плохую ли, в хорошую сторону, так продолжаться не может.

Из аппарата выскочил Д’мит. Лицо его полыхало праведным гневом. Как ураган он метнулся мимо Ранит’а к лидеру. И только распростёртое в его сторону бронзовое крыло не позволило схватить неокрепшего Итачи и вытрясти из него всю душу. Уже в более сдержанном состоянии явившийся обогнул лапы и встретился взглядом с Итачи. Несколько секунд полного напряжения и ожидания взрыва закончились свободным облегчённым выдохом. Д’мит шагнул ещё ближе, протянул правую руку, желая самолично убедиться на ощупь, жив ли Итачи, или это видение.