Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 79 страниц)

– Т’чи. Что же ты творишь, – ни намёка на упрёк, к которому готовился лидер, – я… я весь Посёлок обыскал и окрестные леса. Я места себе не находил. Каждый миг боялся услышать скорбный вопль Ранит’а. Зачем ты так поступаешь! – не выдержал, перепрыгнул через драконью лапу и вцепился обеими ладонями в предплечья командира. Не тряс, помнил.

– Не смог устоять. Так долго без дракона… любой всадник с ума сойдёт, – совершенно спокойно выдвинул свою версию Итачи.

– Дракон… – повторил спутник. – Ты думал о драконе, а о других не вспомнил. Обо мне ты подумал?! – ожидаемый гнев. Лицо Д’мита чуть перекосило, на щеках двинулись желваки. Видно, как мечтает наорать. Но удерживала всё та же субординация. Д’мит ещё помнил, какой отпор Итачи может дать. Это, кстати, тоже весомый довод в пользу сдержанности.

–Д’мит, давай не будем разворачивать дискуссию, – прохладно, как и ожидалось от почуявшего ссору командира.

– Тогда объясни мне, Т’чи, зачем ты так поступаешь? Мог бы сказать Ранит’у, мог и подождать.

– А ты бы меня выпустил? Позволил бы подняться с постели? – надо встать, доказать способность самостоятельно передвигаться, иначе даст повод усомниться в себе.

«Но ты слишком слаб», – запротестовал Арджит’.

«Не более слаб, чем в иное время, – уверенно возразил Итачи, – не надо причислять меня к беспомощным».

«Я не думаю, что ты беспомощен. Ты сможешь», – дракон поддержал всадника носом, ткнув под локоть. Потом Итачи, усиленно контролируя чакру и оставшиеся силы, перешагнул через гигантские лапы. Слишком поздно Арджит’ спохватился и развёл их в стороны, спешно встал, накрыл беседующих людей развёрнутым крылом.

– Дело не в том, выпустил бы я тебя или нет…

– А в чём? Скажи, Д’мит, разве ты не пригвоздил бы меня обратно к ложу? Пока я настолько неспособен постоять за себя? – зловещий тон убийцы целого клана. От него подопечного передёрнуло. Он развернулся вслед за лидером, а затем двинулся за ним по пятам:

– Я знал! Знал, что так и будет! Ты хоть понимаешь, как мы все трое переживали этот месяц? Мне Арджит’а пришлось вытаскивать буквально из Промежутка, – Д’мит развернул командира к себе. Арджит’ вознамерился было разъединить их, но остановился под напором партнёра:

– Не вмешивайся! – скомандовал Итачи. Всё становилось против. Палящее солнце, духота, влажность, от которой тело покрывалось липким потом. Или тому виной не только влажность? Слабость вкупе с головокружением и туманом перед глазами – всё объединилось против Итачи. Благо, отсутствовал самый коварный враг, которого победить невозможно. Он умер или затаился – скоро выяснится окончательно.

– Дракон не поможет тебе, – Д’мит приблизился, будто от этого зависело нечто большее, сдавил в кулаках помятый перед одежды спутника и выдохнул в лицо. – Я не собираюсь и дальше мириться с твоей безответственностью. Ты постоянно рискуешь, не объясняя зачем. Ты никогда не интересуешься, принесёшь ли своими выходками страдания кому-нибудь ещё. И всегда находятся объяснения. Может, ты и умён, дальновиден, хитёр, но вряд ли переиграешь коварство судьбы. Если ты станешь сопротивляться, я заткну тебе рот и притащу в Посёлок. Китти Пинг с ума сходит, а ты спокойно…

– Да неужели сходит? – ничуть не поверил в сиё заявление Итачи, – она сердится. Возможно, злится, как и ты. Но никто из них, абсолютно чужих для меня людей, не станет заботиться о моей безопасности больше собственной. Недосуг им возиться с чужаком, когда собственные дети разбивают коленки и просят есть.

– Ты так думаешь? Тебе придётся открыть глаза, Т’чи. Что за холд, в котором ты рос, если в нём каждый сам за себя. Неудивительно, что Нити пожрали его целиком и… – Д’мит захлопнулся. Резанул по больному.

Итачи отстранённо смотрел ему в глаза, но не видел. Жестоко, но справедливо. И опять тягучие болезненные воспоминания, покрытые кровью. И снова обострившаяся под влиянием обстоятельств слабость. Он моментально заткнул ей пасть, не позволил захватить власть над своим телом. Всё, хватит, закончилось её время.

– Успокойся, Д’мит, – тихо усовестил Итачи, – ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? Возможно, моё сердце ожесточилось и привыкло не верить ничему. У тебя на глазах хоть раз убивали друга?

Собеседник дёрнулся и расслабился, уткнулся взглядом в песок, на котором бесформенным пятном расположилась его тень. Из глубин души он буквально выдавил, мирясь с правдой Итачи:

– Нет…

– Значит, ты настоящий счастливец. И, я смотрю, ты всё же научился водить скутер.

– Не слишком умело, – оправдательным тоном произнёс Д’мит, – но справляюсь. Ты, как всегда, оказался прав. Ты предвидел. Откуда ты знаешь, что случится завтра, Т’чи? – глаза, полные ожидания.

– Я не знаю, – качнул головой тот.

– Тогда что это?

– Всего лишь расчёт и обоснованные предположения. Когда тебе доведётся командовать отрядом, ты поймёшь.

– Этот день никогда не придёт, – грустно усмехнулся собеседник, – это ты тоже знаешь. Нет, я не жалуюсь, просто знаю.

– Вот видишь, и ты тоже. Обоснованное предположение, – подхватил Итачи, но счёл развеять мрачные думы спутника. – И зря ты думаешь, будто у тебя нет ни единого задатка лидера. Ты – один из сильнейших моих бойцов.

Прохлада помещения в очередной раз коснулась кожи Итачи. Только он испытывал дискомфорт, никто больше. Высыпали предательские мурашки в то время, когда остальные вытирали лбы от испарины. Слишком жаркий выдался денёк. По всей вероятности, не сегодня-завтра налетит гроза.

– Вы можете одеться, – раздался со стороны приборов голос генетика. Китти отпустила ручки большого устройства, вернулась к компьютеру, где тут же взялась за обработку данных.

Итачи натянул на себя рубашку, которую раздобыл на складах Лилиенкампа, и мгновенно почувствовал живительное тепло, разливающееся по венам. Долго ли ещё придется мириться с этим жутким ознобом. Учёная не сказала ни слова по поводу его бегства, только подробно расспросила о самочувствии.

– Китти Пинг, – тихонько окликнул он, застёгивая пуговицы, – вы видели результаты всех тестов. Я должен знать правду, даже если она мне не понравится.

– Рассказывать неподтверждённые теории – не моя прерогатива, – осекла она жёстко. – Дождитесь точных результатов. Это произойдёт примерно…

– Теории меня бы тоже вполне устроили. Или хотя бы одно слово: положительно или отрицательно?

Китти оторвалась от монитора, посмотрела на пациента, замершего напротив неё, так и не добравшегося до нижних пуговиц. Итачи выглядел растерянным и притихшим. Сейчас для него решалось слишком многое. От слов медика зависело будущее настроение: впадёт ли он в апатию или воодушевится. В любом случае, молчание расценится как недобрый знак.

– Много нюансов, – наконец доложила генетик, – но в целом картина не такая удручающая. Честно признаться, не рассчитывала даже на такой успех. Вы стали настоящим подопытным, Учиха Итачи, и достойно выдержали все испытания.

– Рад, что пригодился в качестве тренажёра, – кивнул Итачи, наконец вспоминая об оставшихся пуговицах, принялся их застёгивать. Накинуть бы сверху лётную куртку, но тогда у местных возникнут кучи вопросов. Да и жара на руку не сыграет. Выбьет из реальности тепловой удар. А неудобство в виде озноба можно и вытерпеть.

– Опишите без утайки своё самочувствие, – попросила учёная, – если попытаетесь скрыть, я увижу вашу ложь на приборах.

– Для чего?

– Надо сравнить, не упустила ли я чего-нибудь важного. И для отчёта в журналах, – весомо добавила старушка, – вы взяли на себя обязанности подопытного, так что будьте добры выполнять их.

– Хорошо, – улыбка вышла похожей на гримасу. Ни капли искренности и желания улыбаться. Просто так показалось правильным. В следующую секунду Итачи отказался от проявления эмоций.

– Ну? Начинайте, – Китти взялась за клавиатуру, открыла лист и приготовилась вносить данные.

– Слабость, головокружение, боль… лёгкая, не такая, с какой я к вам пришёл…

– То есть? – тоном Китти дала понять, что этот аспект тоже очень важен.

– Так заживают раны, – выдал сравнение Итачи, – может, отложим на потом? Мне, правда, надо знать…

– Две минуты, – назвала генетик, – результаты сканирования выведутся на экран, и я поделюсь первоначальными выводами.

– Можно? – он кивнул на монитор.

– Вы нарушаете все правила, – предупредила женщина, однако спорить не стала.

Итачи обогнул нагромождение прибора, склонился над столом и увидел всего несколько слов. Собственные показания Итачи, переработанные рукой Китти в медицинские термины.

– Вам есть что добавить? – поинтересовалась она, не останавливая печать. На глазах вырастали короткие выводы каждому симптому с конкретными объяснениями.

– Зрение, – выдал Итачи, – оно станет лучше?

Робкая и недоступная надежда. Но именно её Китти прочла в интонации пациента, оторвалась от работы и остановила взгляд на профиле Итачи. Надеется на чудо. Мечтатель, как и многие другие. Некоторые никогда не взрослеют и остаются в мире сказок и добрых грёз. Сносят удар за ударом и всё же верят в чудеса. Жаль разочаровывать этого юношу, но врать она не станет ни при каких обстоятельствах. И напрасно обнадёживать наставлениями к необходимым упражнениям тоже. В случае Учихи Итачи всё слишком ясно, открыто. Наверно, потому что его ДНК уже не подвержена изменениям.

– Китти? – Итачи отметил долгое молчание, повернул голову и встретился с её понимающими глазами. – Значит… нет?

– Все разрушения, произошедшие в организме, не подлежат регенерации. Некоторых элементов просто нет. На шестьдесят процентов разрушен хрусталик и повреждён зрительный нерв. Отмершие элементы выведены из организма естественным путём. Я предупреждала, молодой человек, я не бог и не чудотворец. Однако уделила вашему зрению значительный промежуток времени. Оно не будет ухудшаться, если вы это имеете в виду.

Но и не восстановится. Хоть Итачи и готовился к этому, почувствовал ломоту в висках. Всю жизнь мириться с недостатком подобного характера – означало постоянную зависимость от других. Арджит’ и Чим теперь превратятся в настоящих проводников, без которых он не сможет участвовать ни в одном серьёзном деле. Он даже не способен выйти с командой огнемётчиков на поиски пропущенных боевыми крыльями Нитей. Только на дракона вся надежда. Без него половина жизни потеряет смысл. Итачи не сумеет ограничиться домашними хлопотами и воспитанием детей. Он должен чувствовать себя нужным, неотъемлемой частью единого целого, но только не оставаться на скамье запасных.

– Вы просили правду, – напомнила Китти, – мне жаль, юноша. Можно разработать контактные линзы. На данный момент технологии позволяют это сделать.

– Линзы? – ухватился Итачи. Снова бросало то в жар, то в холод. Из крайности в крайность. От разочарования к воодушевлению. От падения к взлёту. Начало создаваться впечатление, будто Китти делает это специально, для проверки реакции занимательного объекта для исследований.

– Вы так удивляетесь, заслышав любую новость, – констатировала она, – я рассчитывала на вашу собственную догадку. Вы первым должны были спросить о возможных средствах исправления недостатка.

Беседу прервало раскрытие программы. Закончилась обработка показаний. Осталось их расшифровать. Беглый взгляд на результаты вылился кивком генетика. Она была довольна, по лицу видно. Оставалось дождаться словесного подтверждения.

– Мы с вам совершили практически невозможное, – наконец перестала томить она, – то, о чём вы просили, удалось, но… – её вздёрнутый вверх указательный палец, – лучше бы вам остаться в Посёлке для наблюдений. Не знаю, куда вы торопитесь и для чего, только риск всё ещё существует, и вряд ли хоть один известный мне великий генетик способен его устранить. Из-за отсутствия некоторых приборов я не могу провести более точных процедур, но, полагаю, это и к лучшему. Выведение из организма лишнего элемента может привести к летальному исходу. Шок из-за неспособности адаптироваться к переменам.

– То есть, ген всё ещё во мне? – Итачи силился не упустить ниточки. Пропустит хоть одно слово – и растеряется, придётся возвращаться к началу.

– Он останется с вами до конца жизни. На данный момент основание нежизнеспособно и не контактирует с другими. Это не значит его полную нейтрализацию. Оно опасно в той же мере, что и вначале. Иными словами, нам общими усилиями удалось сделать его пассивным и очистить цепочку ДНК от перегрузки. Только вы знаете, что послужило катализатором для активации этого элемента. Я не знаю, что дало толчок в прошлый раз. Если он повторится, разовьётся рецидив. Процесс будет ускоряться и прогрессировать и, возможно и наиболее вероятно, я уже не смогу помочь, так как элемент знаком с методом борьбы и наверняка выработает иммунитет.

Значит, действительно, Итачи больше не сможет пользоваться мангеке. Услышав подтверждение, он расслабился, выдохнул сдерживаемый воздух. И опять в лёгких не ощущалось острой боли, не рвался безудержный кашель, не раздирало внутренности от спазма. Больше нет места самым опасным дзюцу клана Учиха, но это нестрашно. Достаточно той силы, которой Итачи завладел, будучи простым шиноби. И без мангеке в ранние годы добился поста капитана АНБУ. Что он способен натворить с помощью модифицированного шарингана – страшно подумать. Между тем, оставалась ещё одна деталь, которая мучила Итачи почти так же сильно, как и собственный недуг.

– Вы совершили чудо, хоть и убеждаете в невозможности их существования, – он заставил себя говорить спокойно. – Позвольте попросить вас ещё об одном чуде. Для меня это слишком важно.

– Речь идёт опять о генах? – догадка Китти, как всегда, очень близка к цели.

– Верно. У меня есть сын и дочь. Сын унаследовал пассивный ген, но не активировал его. Дочь… не знаю, она слишком мала, чтобы сказать с уверенностью.

– И вы хотите выставить барьер, способный помешать активации?

– Очень хочу. Периодически переживать страх из-за того, что однажды они могут повторить мою судьбу…

– И я не буду существовать вечно, чтобы заново провести терапию, – усмешка Китти вышла злобной. Намёк на собственную кончину?

– Да, я не мечтатель, – подтвердила она, – но, думаю, в вашей проблеме смогу помочь. Зная природу лишнего элемента, изучив его всеми способами, я сумею обеспечить вашим детям безопасность. Однако, – она снова подняла палец, дабы подчеркнуть важность сообщения, – иммунитет не передастся по наследству.

– Для этого потребуются поколения изменений, – со вздохом догадался Итачи, – я благодарен вам, уважаемая Китти. Если нельзя обойти этот природный закон, то я согласен обезопасить хоть моих малышей.

– А теперь попрошу вас вернуться в палату для дальнейших исследований, господин подопытный, – кривая усмешка на старческом лице выглядела зловещей.

– Я весь в вашем распоряжении, – сдался Итачи заранее. Тем более, ощущал, как земля уходит из-под ног от упомянутой слабости, вылившейся в утомление. Туман в голове усиливался. Звуки доносились как с далёкого расстояния. Усилием воли Итачи всё ещё заставлял себя отдавать обработке информации максимум процентов сознания. А теперь всё. Достаточно искушать судьбу. Дня два-три ничего не изменят.

Уже в пути к палате, без сопровождения, он услышал полный опасений вопрос Арджит’а:

«Это значит, ты больше не будешь болеть?»

– Нет, мой красавец. Я поправлюсь. И тебе не придётся умирать молодым… из-за меня.

«Я счастлив, Т’чи. Но я боюсь. Вдруг женщина ошиблась?»

– Не может этого быть. Я сам видел результаты последних анализов.

«Я ничего в них не понял», – виновато признался дракон.

– Конечно, не понял. Я и сам встретился с терминами, о которых в Конохе никто никогда не слышал. Но смысл один. И тебе не нужно переживать. Я немного окрепну и вернусь к тебе. И мы снова будем частью нашего Вейра. Будем биться с Нитями и способствовать процветанию всего Перна.

«Не торопись. Если ты переусердствуешь, тебе опять станет плохо. Я лучше немножко подожду», – наставление бронзового вызвало улыбку на губах Итачи. И она не коим образом не была похожа на ту гримасу, появившуюся в присутствии Китти Пинг.

К вечеру заломило в висках. Итачи потирал их указательными пальцами, сидя на кровати. Неуютно. Хотелось уйти и прикорнуть в спокойном уголочке без людей и файров. Чтобы только Арджит’ под боком. Однако головная боль опять отличалась от привычной. Наверно, давление на улице снова меняется, хлынет дождь. Как пить дать – новая буря. Сколько пришлось рассказов выслушать о шторме, который побил причала, смыл нехитрый скарб с берегов. Только не хватало знакомиться с отчётами о развёрнутой хозяйственной деятельности.

Д’мит резко распахнул дверь, задержался на пороге, выдохнул с заметным облегчением. Наверно, ожидал новой выходки лидера. Итачи опустил руки и глянул в сторону посетителя, сразу разгадал его мысли:

– Здесь я, здесь. И прекрати скакать по коридорам как конь. Тут тебе госпиталь, а не стадион, – завидев чуть нахмурившееся лицо, живо исправился. – В мастерской целителей не пристало бегать как скакун. Для этого есть ипподромы… беговые дорожки.

Кажется, получилось ещё хуже. Командир чувствовал, что запутал гостя. Д’мит согнал наваждение от странных объяснений Итачи и наконец зашёл внутрь. Уже более сдержанно. Плотно прикрыл за собой дверь и сел на стул возле кровати. Итачи настоял. Неудобно задирать голову во время беседы на возвышающегося посетителя.

– На одном из ранчо требуется помощь, – совершенно о другом начал подопечный, – меня попросили подогнать скутер, раз уж я свободен и праздно шатаюсь без дела.

– Ну так подгони, – пожал плечами Итачи. Ломота в висках становилась невыносимой, усугубляясь обязанностью думать. Он бухнулся обратно на подушки, позволил проявить беспечность.

– Но я не могу оставить тебя в таком… таком…

– Моё состояние стабилизировалось. Ты можешь лететь.

– Боюсь по возвращении застать комнату снова пустой, – бросил Д’мит.

– Ну хватит. Я не маленький. В тот раз мне просто надо было увидеть Арджит’а. Уверен, целители не оставили бы меня без присмотра, окажись я в опасности.

– И ты пообещаешь не вставать?

Итачи опустил веки. Начинается. Взял спутника на свою шею. Отвечать на подобный вопрос неожиданно оказалось оскорбительным. Если бы Д’мит позаботился о перефразировке, а тут как ребёнку. Любой нормальный взрослый человек почувствует уязвлённую гордость.

– Т’чи, только не говори, что задумал снова пройтись.

– Я тебе уже сказал, – на миг опасно повысил голос названный, – и прекрати носиться со мной, как с несмышлёнышем. Тебе приятно будет, если я начну тебя учить по каждому поводу?

Собеседник не внял голосу разума, слишком свежи воспоминания о безрассудстве непокорного лидера. Удерёт ещё раз – ищи потом, ставь на уши Посёлок и тереби Ранит’а. Хотя Ранит’ не будет против заняться наконец делом, засиделся, скоро в рыбу превратится от купаний с утра до вечера. И растолстеет, если мало шевелиться. Но на этот случай существовал выход. Надо просто не позволять драконам много есть. В таком режиме одной трапезы в неделю вполне достаточно.

– Я не знаю, когда вернусь. Возможно, придётся остаться на ночь, – усовестился Д’мит.

– В таком случае, будь осторожен за управлением.

– Не первый раз скутер вожу.

– Я не о том. Ты устал… не начинай спорить. Мотаешься сегодня целый день, и только попробуй возразить. Самый опасный враг – привыкание. Как только начинаешь что-то делать бездумно, легко утратить внимание. А я как-никак несу за тебя ответственность.

– Нет, это я за тебя несу ответственность, – запротестовал всадник Ранит’а.

– Ты под моим командованием. И не начинай спорить!

– А я дал слово Талине.

Итачи поднял взгляд на собеседника. Никогда бы не подумал, с какой болью резанёт по сердцу её имя.

Д’мит увидел и верно растолковал этот взгляд. Краткий миг. Потом ему пришлось бороться с сомнениями. Итачи снова стал прежним, сдержанным, уверенным. Как глубоко задело его напоминание, никто сказать с точностью не мог. И вряд ли он снизойдёт до откровений. Никогда не делился. С чего бы менять привычки.

Виноватый вид Д’мита, вопреки рассуждениям, успокоил Итачи. Он позволил себе снова сомкнуть веки. Только бы подопечный не принялся оправдываться. До сих пор считал командира кем-то особенным. И подкосившая болезнь не послужила должным доказательством того, что Итачи такой же обычный человек. Устал быть недостижимым идеалом. Нельзя терять марку, ослаблять бдительность, хватку. Идолу погрешностей не простят. А в честное заявление об обыкновенности попросту никто не поверит. Согласятся открыто, но в душе останутся при своём мнении. Так устроено общество, тут ничего не поделаешь.

– Не гони обратно, когда вы там закончите, – последнее наставление, которое Итачи опять произнёс с закрытыми глазами. Голова болела нещадно. Надо отыскать кого-нибудь, чтобы самому не рыться в медикаментах.

– Снова будет дождь, – развеял сомнения насчёт предчувствия Д’мит, – адмирал Бенден хочет успеть завершить кое-какие работы.

– Тем более не спеши возвращаться в Посёлок, – уже с ноткой приказа выдал Итачи, – видимость при ливне не лучшая. И молния может ударить.

– Я не говорил о грозе.

– После такой жары она неминуема. Всё, Д’мит, лети, не заставляй людей ждать тебя.

– Т’чи… – тот поднялся, но медлил с уходом. Если бы в его руках был лётный шлем, он бы мял его в руках. Забавные картины подсовывает сознание. Когда посетитель понял, что Итачи не начнёт первым, сам заговорил. – Помнишь, ещё до… до того, как ты… В общем, помнишь, мы говорили о строительном материале?

– Прессованная растительность, – подтвердил Итачи. Если этот умник перебудоражил население, его ждёт строгий нагоняй. Прямо сейчас, не откладывая до лучших времён.

– Как ты думаешь…

– Надеюсь, ты не взял на себя обязанность рассказать о Нитях? – строгость в тоне командира заставила гостя подобраться. Он снова сел, когда Итачи распахнул веки и повернул голову, награждая бескомпромиссным взглядом.

– Нет, конечно, я помню твои объяснения. Честно признаться, после долгих размышлений сам пришёл к такому же выводу.

– Так в чём же дело?

– Я не могу с этим смириться. Это же люди, Т’чи, их надо предупредить. Ты обещал поговорить с Онголой или кем-то ещё, подать идею остановить это безумство.

Наивен, как ребёнок. Он никогда прежде не видел столько смертей. И верил, что добрые намерения могут спасти всех. Каждый всадник витает в облаках. Вот что дают человеку крылья – мифы об идеальном мире.

Итачи помнил до сих пор каждую подробность из своей первой жизни. Раз за разом посылал людей в логово врага, рискуя их погубить. А потом и сам…

Он нервно вздохнул, только этим показывая горечь прожитых лет, сел в постели, накрыл лоб рукой. Невозможно терпеть. Поскорее бы дождь. Притупить проклятую чувствительность к переменам погоды. Она не была бы столь заметна, будь единственным негативом. Придётся снова мириться и терпеть, пока организм не регенерирует. И снова можно будет не оглядываться назад и не рассчитывать каждый будущий шаг, способный выкачать остатки сил.

– Т’чи, тебе плохо? – подскочил Д’мит.

– Сядь, – скомандовал Итачи жёстко, – и выслушай меня. Я могу вынести вопрос на рассмотрение и попробовать вселить недоверие к спрессованной растительности. Но ты должен понимать, что уже возведённые дома никто переделывать не станет. Да, это значит, что многие обречены, без драконов и без личинок…

– Как без личинок!

– А ты проверял почву? Д’мит, упрекаешь в безответственности меня, а где же твоя ответственность? Первым делом надо было проверить все методы защиты.

– Но я не понимаю. Личинки на южном кишмя кишат.

– Возможно, они были созданы искусственно, как драконы. Я проверил в нескольких местах – ничего. Беззащитность этих земель так же очевидна, как и Падение через два оборота. Но они выжили. Они изменили целый мир. Поверь, у людей с такими блестящими перспективами хватит сил и на оборону, и на выживание, и на создание настоящего чуда, в чём ты сам убедился, когда впервые увидел дракона.

– Никогда я не привыкну к этому времени, – всадник Ранит’а махнул рукой и устремился было к выходу, как снова остановился. – Но как же со спрессованной растительностью?

– Сказал же, разведаю обстановку и посмотрю, что можно сделать! – не удержался и рявкнул Итачи. Вкупе с головной болью этот человек своей наивной настойчивостью начал выводить из себя. Хотя, возможно, он просто хотел получить чёткий ответ, не дать улизнуть и прикрыться оправданиями. А слово, данное кому-то, Итачи всегда держал. Теперь придётся вмешиваться в дела, ни коим образом его не касающиеся. Всё по новой. Никогда это не кончится.

– Я позову кого-нибудь, – Д’мит уверился в скверном самочувствии командира. И маленький срыв послужил дополнительным доказательством.

– Тебе пора, – напомнил в очередной раз Итачи.

– Я скоро вернусь.

Ничего не ответив, Итачи опять погрузил голову в подушку. Бесполезно спорить. Д’мит все приказы принимает слишком буквально. Если Талина велела не отходить от него ни на шаг, так и случится. Нянька.

Гораздо больше Итачи тревожило предстоящее объяснение с самой Талиной. Они плохо расстались. Он сам поспособствовал образованию пропасти между ними. По словам Д’мита, она переживала и, наверно, уже простила. Каково ей пришлось, осознавая, что её супруг – умелый беспощадный убийца. Снова всё повторяется. Каждая мысль, вызыващая одинаковые эмоции… каждый раз… Стон вырвался в пустоту. Бессильный стон безысходности. Придётся найти в себе мужество на эту первую и самую трудную встречу.

С другой стороны, никто не утверждал, что Итачи вообще когда-нибудь вернётся. Да, появится над Айгеном, передаст себе конверт. Но где гарантии возвращения в Вейр? По плану ведь ещё предстоит встретиться с другим человеком, тень которого тяготила его с самого начала. И оттуда может не оказаться выхода ни ему, ни Арджит’у.

Нет! Он должен вернуться! Он должен обезопасить будущее своих детей и доставить чудо-вакцину, подавляющую ген мангеке шарингана. Как бы ни было трудно или невыносимо, это его долг. Хватит жалеть себя и считать самым несчастным человеком на свете. Тем более, это не так. По сути, сейчас у Итачи есть всё, и новый выход в жизнь тоже. Так к чему распускать сопли и заранее переживать события, которых не было. Он обязан вернуться – и он вернётся. Только бы поскорее прошла эта ужасная головная боль.

Почерневшее небо разорвала ослепительная молния. Шарахнуло в ту же секунду. Порыв сильного ветра швырнул потоки воды в стекло. Слишком близко, наверно, и длины дракона нет. Д’мит вильнул в сторону совершенно рефлекторно. Помнил, что нельзя отвлекаться на посторонние раздражители. Только ни разу не приходилось летать при такой грозе, даже на Ранит’е. Драконы вообще не вылетали в такую погоду. По счастью ли или намеренно, но Падение на его веку ни разу не приходилось на ураган с грозой. Да и большую часть Нитей убьёт ещё до того, как они коснутся земли, будут плавать грязными мёртвыми жгутами в разлившихся лужах. Вода являлась врагом Нитей в той же мере, что и огонь.

– Как близко! – воскликнула девушка-пассажир. Спешила вернуться домой, под крышу надёжного ранчо. Д’миту пришлось сделать большой крюк, в процессе которого выполнил несколько мелких поручений, которые мог осилить перед бураном только тот, кто мог летать. Конечно, с драконом удалось бы проделать это в тысячу раз быстрее, но о возможности открыто призвать на помощь Ранит’а не приходилось мечтать.

Он ответил не сразу, скутер завертелся в вихре, потерял прямой курс. Всё молния виновата. Если бы чуть левее ударила – возвращаться бы Т’чи в Бенден одному. Сердце колотилось как после долгого бега.

– Ещё четверть часа лёту, – наконец сообщил пилот. Только не молчать. Атмосфера угнетала и заставляла нервничать.

– Может, переждём? – поступило предложение с пассажирского сиденья.

– На посадку расходуется много энергии, – всадник глянул на показания уровня топлива. Батареи почти разрядились. Не ровен час, придётся и правда ночевать на необитаемых землях в заглохшей машине.

– У тебя же есть связь, – напомнила она, вторгаясь в рабочее пространство. Д’мит напрягся. Управление аппаратом всё ещё не являлось будничным делом. Он боялся напутать с переключателями и утратить контроль. Здесь нет дракона, который бы сам чувствовал ветер.

Новый разряд. Молния осветила всё небо, показавшееся матово-зелёным. Грохот снова последовал сразу же. Д’мит опять дёрнулся, утратил ориентир и теперь метался между выступами прибрежных скал. Надо поворачивать к лесу. А с другой стороны, если придётся приземляться, то лучше бы иметь внизу ровную площадку.

Тем не менее, девушка оказалась права. Он схватился за прибор и набрал нужный код. Вместо ответа раздавался лишь шум.

– База, ответьте, – настаивал он в пустоту, – это Д’мит Сенджу. Нужны новые координаты.

Тишина. Злобная союзница ливня и грозовых раскатов. Удар, гром… Скутер опять вильнул. Руки начинали подрагивать, а сердце так и не перестало ускоряться. Оно начинало мешаться, как нечто чуждое. Надо успокоиться.

– Попробуй ещё раз, – посоветовала пассажирка, более спокойная, – частоту смени.

– Я не… – он не мог признаться, что не умеет, бросил беглый взгляд на неё и попробовал снова набрать. – База, слышите меня? База, отзовитесь.

– Дурной, что ли? – девушка потянулась к передатчику и покрутила ручку. Шум сменился полным молчанием. После очередного удара в кабине пронзительно запищало. Девушка спешно снова повернула ручку. Знакомый звук приёма так и не порадовал слуха, а Д’мит продолжал звать «базу». Теперь родные этой дамочки переволнуются. Доверили дочку неизвестно кому… Впервые увиделись сегодня во второй половине дня. Надо было просто подогнать скутер, а не соглашаться на помощь. Тем более уже тогда начинался ветер, срывающий листья и тонкие веточки с деревьев.

– Нет показаний, – всадник легонько постучал костяшками пальцев по стеклу навигатора.

– Так мы что, заблудились, что ли? – пассажирка не испугалась, расширила глаза, чем стала похожа на маленькую удивлённую девочку.

– Это гроза, – выплеснул Д’мит с чувством, – она сбила все настройки. Не знаю, возможно, молния задела краешком.

– А почему тогда мы всё ещё летаем?

– Не знаю, – почти рявкнул Д’мит. Он терялся, не представлял, как справиться с ситуацией. Он, вроде как, лидер, но не может решить элементарной проблемы. Будь под ни верный Ранит’, достаточно было бы просто представить ориентир. Но машина не умеет думать и действовать сама. Она мертва, как камни на берегу. И угораздило же её сломаться во время рейда Д’мита! Проклятая железяка!

На память пришёл Т’чи, настойчиво наставляющий подопечного перед дорогой. Он снова будто знал. Велел торопиться, пока ливень не накрыл в пути. А потом заночевать на ранчо. Вероятно, так и получится. Только придётся мириться с ночёвкой не в тёплом доме, а на берегу. Всё же держаться линии побережья – лучший выход. Так они точно не потеряются.