Текст книги "Возрождённое завтра (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 79 страниц)

Талина оставалась на площадке Рождений. Манора заботливо распорядилась отнести ей поднос с едой. Когда Итачи последний раз заглядывал в амфитеатр с раскалённым песком, королева отложила уже двадцать два яйца. Судя по всему, она ещё и завтра помучается. Живот ещё натянут. Госпоже недосуг было возиться с Итачи, да и Триат’е требовался покой. Так что он поучаствовал в разгоне со всадниками, только и вспоминающими брачный полёт и текущую кладку, толпившимися в стороне от площадки Рождений. А затем удалился сам, время от времени всё-таки наведываясь в пещеру.

Арджит’ просто лежал на дне озера возле самого берега. Вода доставала до брюха, но уже не покрывала лап. Только пальцы погружены в сверкающую гладь.

– Отдыхаешь, лежебока? – Итачи без раздумий зашёл в воду и прильнул к сверкающей высохшей бронзе шеи.

«Тут так тепло. А он не может понять, что у Шинт’а чешется левое бедро», – громадная морда повернулась в сторону маленького коричневого дракончика из последней кладки Рамот’ы.

– Неужели Шинт’ сам не может сказать об этом? – неодобрительно наблюдал Итачи за стараниями юноши, почти мальчика, тщательно натирающего шкуру илом.

«Шинт’ сказал. Всадник подумал, что у него чешется всё, и начал его мыть. Но у Шит’а чешется только бедро. А до него ещё долго тереть шкуру», – заботливый сосредоточенный, чуть сварливый тон, так похожий на интонацию Триат’ы. Итачи не удержался от улыбки:

– Я подскажу ему. Заодно проверю, может, начала шелушиться шкура?

Арджит’ довольно заурчал. Уже смотрит на молодняк как родитель, что же станет, когда его дети вылупятся? Совсем от гордости засияет. Итачи приблизился к юноше вплотную, придирчиво осматривая указанный бок. Ноги полностью скрылись под водой. Неприятное ощущение, снова придётся менять одежду.

Как только младший поднял голову, буквально оторопел.

– Т’чи! – выпалил мальчишка, оставляя своё действие без внимания и широко распахивая глаза.

– Работаешь? – Итачи добавил в тон воодушевления. Нельзя разговаривать с другими, как король. Тем более, для младших он – авторитет.

– У Шинт’а зачесался бок, и я…

– А разве Шинт’ не сказал, какой именно бок у него зачесался? – добродушие буквально выплёскивалось наружу. Надо всего лишь направить растерявшегося и чуть оторопевшего юнца. Тем более, шкура на бедре оказалась эластичной, не шелушилась.

– Я хотел… хотел его помыть и… намазать маслом, – запинаясь, отчитался собеседник, краснея.

– Хочешь стать хорошим всадникам – слушай дракона, – выдал Итачи высокопарно, – иди сюда.

Младший поспешно обогнул дракона сзади.

– Вот здесь, – Итачи провёл по бедру Шинт’а рукой, надавливая, отчего коричневый довольно заурчал. Юный всадник принялся натирать щёткой указанное место, всё ещё красный, как варёный рак.

«Шинт’ тебя благодарит», – передал Арджит’, наконец успокаиваясь.

– Тебя тоже не помешает намазать маслом, – заявил Итачи. Как давно он не проделывал эту процедуру. Только отдельные участки, которые чесались.

Младший всадник резко встрепенулся, будто кто-то ему собирался шкуру натирать, а затем обернулся на громадного бронзового.

– Шинт’ велел передать тебе «спасибо», – снова слишком робко.

– Заботься о нём хорошенько, – Итачи покровительственно хлопнул мальчишку по плечу и направился к берегу, куда уже выбрался его соратник. Очутившись на шее дракона, он распорядился:

– Триат’а пока не вернётся в свой вейр. Да и Талина тоже. Давай-ка вернёмся домой.

«И ты снова будешь спать у меня под боком?» – с детской надеждой поинтересовался Арджит’, легко взмывая в воздух.

– Если хочешь…

«Очень. Мне с тобой так уютно».

– Хорошо, Арджит’. Только сперва придётся подождать, пока впитается масло.

«Но у меня ничего не чешется».

– Но должен же я за тобой ухаживать. А то вот молодых поучаю, а сам…

«Ты всегда за мной ухаживаешь», – возмутился Арджит’, приземляясь на карнизе их собственного вейра.

И вдруг к ним обоим одновременно пришёл ментальный сигнал: внутри кто-то есть. Как по команде всадник и дракон недоумённо переглянулись и двинулись внутрь. Кто мог понять, что сегодня они вернутся сюда, а не в вейр Триат’ы? Только тот, кто слишком хорошо знаком с повадками хозяина данных апартаментов.

«Это Ф’лар», – первым понял бронзовый. Наверно, спросил у Мнемент’а. Врял ди осмелится без серьёзной причины потревожить Рамот’у.

Ф’лар? Начинается. Зря рассчитывал на молчание Ф’нора. Теперь участвовать в новом спектакле, разглагольствующем о бесценности человеческой жизни и напрасном риске. Великая Фарант’а! Как же всё это достало!

Предводитель, как и предсказывалось, был мрачнее грозовой тучи. Наверняка сердит до предела. Хорошо хоть Лессу не захватил, а то отбиваться от двойной атаки.

– Ну что, Т’чи, решил игнорировать распоряжения предводителя? – встретил колким тоном Ф’лар.

– Напомни, пожалуйста, когда я их игнорировал, – вежливо попросил названный.

Хотел поймать на слове. Ф’лар не давал распоряжений сидеть дома.

– Ты отказываешься от любой помощи, не хочешь слушать других, категорично воспринимаешь участие…

– Это – не участие, – жёстко перебил Итачи, – это называется жалость. А жалости к себе не потерпит ни один уважающий себя человек.

– Ты вечно всё выворачиваешь. Где ты видишь жалость? Если не можешь отличить сочувствие от…

– Сочувствие – всё равно, что жалость. Это унизительно! – отрезал ещё более холодно Итачи, – я неоднократно просил не воспринимать меня как немощного старика. Да, я не доживу до старости, но разве это повод хоронить кого-то заранее?!

Предводитель некоторое время помалкивал, мечтая увидеть в выражении лица оппонента хоть каплю обречённости. Напрасно. Т’чи никогда не покажет своих тёмных сторон.

– Хорошо, мы немного переусердствовали. Но и ты пойми, каково мне посылать тебя на разборки, зная о твоей проблеме.

– Просто не обращай внимания. Когда я не смогу, скажу сам, – заверил Итачи.

– Не скажешь, – не поверил Ф’лар, – ты ведёшь себя так, будто болезнь или слабость – позор. Но ты же человек. Ты не можешь всегда оставаться великим и несокрушимым. Даже драконы устают.

– Скажи, Ф’лар, что именно рассказал тебе Ф’нор?

– Что ты собираешься помогать ему с Древними. Он считает необходимым посвящать меня в происходящее. А ты постоянно держишь в себе.

– Неправда, я доложил о результатах.

– Вот именно, только о результатах, а не о ходе. И хоть раз ты позволил себе вернуться с результатами, которые меня бы расстроили?

– Чем ты недоволен? Радоваться должен, что тебя избавили от лишних хлопот.

– В ущерб себе? Т’чи, ты не можешь больше работать на износ. Ты слишком ценен для Вейра. Твои таланты пригодятся в бою, а не в сомнительных рейдах в Набол.

– Так я отказаться должен? После того, как пообещал Ф’нору? – Итачи воспротивился.

– Иногда надо рассчитывать свои силы, а не соглашаться со всем на свете. Ф’нор – опытный всадник. Он прекрасно справится сам. И всегда может взять пару ребят из своего крыла, если понадобится помощь.

– Ф’лар…

Пауза. Как ещё объяснить новоявленному папочке, что смысла нет себя беречь. Не станет лучше от безделья, а лишняя пара рук всегда пригодится.

– Если снова начнёшь заверять меня…

– Перестань, Ф’лар. Я давно не маленький. В нашей семье взрослеют рано. Самое страшное, что мне здесь угрожает – это прикосновение Нити. И если ты продолжишь меня беречь не по делу, мы просто-напросто рассоримся. Он этого легче точно не станет: ни мне, ни тебе.

– То есть, ты предлагаешь забыть?

– Да.

– Но я не могу.

– Учись. Кто тут не может адекватно оценить ситуацию, так это ты. Я о своём недуге знаю всё, и метаться из стороны в сторону ради несуществующих снадобий бессмысленно.

– Ты так спокойно говоришь об этом? – возмутился Ф’лар, – клянусь Яйцом Мнемент’а, я не понимаю!

– Ты же ежегодно миришься с потерей драконов и всадников, у которых была целая жизнь впереди. Но они всегда уходят. И ты однажды уйдёшь, смертельно израненный или немощным стариком. Просто смирись.

Атмосфера незаметно изменилась. Сперва предводителю показалось, будто Итачи хочет воздействовать на него ментально, но потом вспомнил, что младший никогда не применял своих способностей без особой причины. Наконец присел за стол и более миролюбиво поинтересовался:

– Это наследственное? Или из-за твоих странных способностей?

– Оба варианта.

– Как это может быть?

– Из-за этого, – Итачи пристроился напротив, чуть приблизился и сменил глаза на угрожающий мангеке, – семейная черта. Когда один из нас получает эти глаза, вместе с ними получает и проклятье. Я сам сделал выбор, и с самого начала был в курсе о последствиях, так что не считай себя виновным. Но я ещё не знал, что нельзя проходить Запечатление с драконом…

– Нет, ты должен был это сделать. – возразил Ф’лар гораздо спокойнее, – Арджит’ – твоя опора. Возможно, благодаря ему, ты продержишьмя намного дольше.

– Наверное…

В последующем молчании воцарился прежний покой. А потом вернулся Чим. Видимо, надоело ему наблюдать за Триат’ой. Слишком долго. У малыша ещё нет столько сил и терпения. Он же ещё птенец.

– Уже двадцать девять, – озвучил вслух доклад файра Итачи, – и Чим говорит, что Триат’а всё ещё толстая.

Ф’лар непринуждённо рассмеялся на эту реплику:

– Ну, никто и не сомневался в будущей кладке. Она ещё не отложила королевское яйцо? Помяни моё слово – оно обязательно будет.

– Поверю на слово. Если Триат’а его отложит, не вытерпит, и сама мне расскажет. Насколько я помню, в предыдущей её кладке не было королевы.

– Ты собирался чем-то заняться? – Ф’лар поднялся с места, – не буду тебя отвлекать.

– И дашь добро на помощь Ф’нору? – хитрая уловка.

– Полагаюсь на тебя, Т’чи. За свою жизнь ты сам в ответе. Я боялся, что ты не до конца осознаёшь.

– А теперь не боишься?

– Ты на редкость рассудителен, хоть и слишком молод. Передам Лессе, она слишком волнуется.

Колыхнулся воздух. Арджит’ вежливо посторонился, выпуская предводителя. Когда Мнемент’ унёс гостя с карниза, Итачи присоединился к своему зверю, ласково погладил громадный бок:

– Ну что, мой герой, приступим?

«Да, мне так нравится, когда ты чешешь меня щёткой».

– Ты же говорил, что у тебя ничего не чешется.

«Не чешется. Но всё равно приятно».

С улыбкой Итачи вернулся во внутреннее помещение в поисках щётки и тары для масла.

Планы выспаться перед очередным Падением пошли прахом. Арджит’ выбрался на улицу, сел на скалы и расправил крылья, чтобы поскорее подсохла его сверкающая от масла шкура. Чим улёгся было на подушку, но тут же взлетел и завертелся вокруг головы Итачи, требуя к себе немедленного внимания. Пришлось мазать и его тоже. Файр тем временеи млел от удовольствия. А потом быстро исчез. Надо полагать, помчался на площадку Рождений, хотя Итачи настаивал, чтобы малыш лишний раз туда не совался. Негоже тревожить королеву в столь ответственный момент. Далее, вопреки здравому смыслу, когда самое время отключиться, дать расслабиться напряжённому телу, Итачи достал карты орбиты Ракбата. Но он уже не искал источники помех. Какое бы космическое тело ни нарушило привычного цикла, оно возвращалось на место или улетело обратно в космос. Теперь Итачи заботило расположение всей системы. Перерыл на досуге нужные архивные заплесневелые записи, поднял литературу в лабораториях, насобирал скудные крохи, а теперь хотел их сопоставить. Взыграло любопытство, ничего более. Праздный интерес. Никому сия информация не могла принести пользы. Пускай у Итачи появится маленькое хобби.

Затем вновь вернулся Чим, радостно треща на все лады и кувыркаясь в воздухе.

– Да угомонись ты, ни слова не понимаю, – упрекнул Итачи, указывая ящерице на стол перед собой. Файр присел, но успокаиваться не желал. Показывал картинки громадных яиц. Их уже так много. Тридцать с небольшим. Большего от малыша добиться невозможно. Он так разволновался, что вообще не слушал хозяина. А потом взвился в воздух и снова исчез.

– Арджит’, что там с ним? – спросил в пустую комнату Итачи, возвращая взор к картам. Одна старинная запись будоражила. Проскальзывало некое упоминание о Рассветных Сёстрах. Это три звезды, появляющиеся только на рассвете и закате, но исчезающие ночью и днём. Как верно заметили периниты, они вели себя странно, никогда не меняли положения.

«Он волнуется, – расшифровал бронзовый, нежась в лучах садящегося солнца, – Триат’а устала. Она хочет спать и есть».

– Я уверен, Талина позволит Триат’е перекусить, когда она закончит кладку.

«Но она очень-очень хочет», – несчастный Арджит’ снова почти скулил.

– Какой ты у меня заботливый, – добродушно отозвался Итачи, – хорошо, я что-нибудь придумаю. Только не уверен, можно ли королевам есть в такое время. Вдруг ей станет плохо?

«Не станет. Она должна была поесть сегодня, но сегодня она не успела».

– Понятно, – Итачи отложил стило, позволил картам свернуться в трубу, записи не тронул. Не стоило лишний раз хватать их и таскать туда-сюда. Надо бы и переписать, в конце концов. Это работа младших, но если выдастся свободная минутка, то Итачи сам не против заняться обновлением архивов. Тем более в данных записях хранятся астрономические сведения, в которых непосвящённый наделает кучу ошибок. Хотя вряд ли Ф’лар одобрит такое «бестолково потерянное время, когда у них полно учеников, слоняющихся без дела». Вот и пусть дадут им задание. Поэтому из истории и пропали важные данные, что кому-то не хотелось переписывать вовремя.

Чим опять появился, но тут же исчез, нашёл иное развлечение. Может, со сверстниками резвится. Наверно увлекательна игра в прятки в их среде.

– Арджит’, – наконец позвал Итачи, расправившись с мелочами и изготовившись двинуться к площадке Рождений. Самому проверить хочется, как там Талина. Тоже с утра на ногах. Она давно не вылетала на Падения. А за последние две недели совсем не садилась на шею Триат’е. Какое же это чудо – две недели без Промежутка! Теперь только мечтать и мечтать об этом. Но Итачи абсолютно не был против того, чтобы младшая госпожа отказалась от полётов. Сам хотел пресечь, но не мог найти достойных оснований, кроме «мне это не нравится».

Несмотря на постоянное нахождение Талины в Бендене, бездельничать ей не приходилось. Порой одна из женщин даже упрекала: «себя, мол, не бережёшь, вся в хлопотах». Итачи в такие моменты не принимал сторону супруги, молчал, полностью соглашаясь с другой стороной.

«Ты хочешь спуститься?» – догадался дракон.

– Сам спущусь, не переживай. Слетай-ка на площадку кормлений, убей бычка пожирнее.

«Но я же только вчера ел», – засопротивлялся бронзовый.

– Кто сказал, что это для тебя. Триат’е некогда охотиться. Сделаем ей подарок.

«Понял. Уже лечу», – Итачи увидел глазами Арджит’а, как он планирует к дну чаши, и тут же предупредил, – не вздумай показывать мне, как ты это делаешь. Насмотрелся уже.

Потом он выскочил на карниз и помчался вниз на всей доступной скорости, огибая слишком заметные участки. Вороны, притаившиеся в укромных уголках, контролировали, нет ли наблюдателей. В стороне камнем вниз рухнул Арджит’. Уж он постарается, самого вкусного выберет. Посмотреть бы на его сияющую мордашку, когда увидит, как там расположилась Триат’а со своей кладкой.

У входа они очутились вместе. Следом явился и Чим. Завидев безвольно мотающуюся тушу в пасти дракона, он вопросительно чирикнул и приземлился на плечо хозяина, обхватывая шею хвостом.

– Не многовато ли тебе одному? – Итачи потрепал его по спинке. Уже проголодался? Быстр же обмен веществ у растущих файров. Как доменная печь, моментально перегорает.

Потом вся процессия заявилась внутрь. Талина встретила Итачи радостными приветствиями. Совсем по-девчачьи повисла у него на шее:

– Какие вы молодцы! А я-то думала, как лучше поступить, – потом перекинулась со своей благодарностью на бронзового, опустившего голову вниз. Половина туловища бычка легла на горячий песок, – Арджит’, милый, ты не мог бы принести ещё одного? Триат’а так проголодалась…

«Конечно, я принесу», – громко и медленно произнёс названный. Хотел, чтобы Талина его услышала. Возможно до неё донеслишь лишь отголоски, или морда была такая, но она никак не показала, услышала ли. Потом из глубины пещеры выдвинулась золотая. Заурчала и бесцеремонно завладела добычей, тут же утаскивая её вглубь.

– Чим рассказывает так сбивчиво, – Итачи снова приобнял госпожу, – у нас есть королевское яйцо? Весь Вейр нам его пророчит?

– Даже если его не будет, – она потянула избранника следом за королевой, – кладка просто великолепна: тридцать пять яиц. Я уверена, она отложит, по крайней мере, ещё три.

– Триат’а не будет возражать против моего присутствия? – осведомился Итачи, хотя уже сам наблюдал сцену кормящейся королевы. Он не мешал. Напротив, казалось, вся семья в сборе. Не хватало только Арджит’а, который сразу же улетел за добычей. Но он останется снаружи, не станет тревожить покоя почти священного места.

Вдруг золотая выгнулась, бросая недоеденного бычка, расправила крылья, несколько раз взмахнула ими, едва не чертя по стене левым кончиком. Итачи впервые стал свидетелем появления яйца. Триат’а критично осмотрела его и аккуратно откатила в сторону от остальных, любовно потрогала языком, подгребла песку и только потом торжественно подняла голову, обозревая амфитеатр грозным взглядом.

«Это моя дочь», – горделиво сообщила она сразу обоим.

– Я говорила! Говорила! – от восторга Талина чуть не взвизгнула. Влага постепенно испарялась с поверхности мягкой кожуры. Попутно словно менялся цвет, выделяя королевское яйцо из кучи остальных.

«Ты можешь его потрогать», – благосколнно сообщила Триат’а, обращаясь к Итачи, тогда как госпожа уже находилась рядом и обнимала голову подруги, насколько хватало рук.

– Потрогать? – опешил он, – пожалуй, воздержусь.

«Ты не повредишь ей», – заверила золотая.

– Она ценит тебя, Т’чи, – добила Талина, – она так доверяет, что позволила прикоснуться к самой большой ценности в её жизни.

– И всё же я опасаюсь, – махнул головой Итачи, – ты великолепна, Триат’а! Но тебе лучше подкрепиться, а то Арджит’ уже несёт сюда второго бычка.

Усталая Талина, вымотанная Триат’а, утомлённый Итачи – как на подбор. Уже начало смеркаться, завтра ранний подъём, подготовка к битве. Казалось бы, напрасная растрата времени. И Талина скоро напомнит об обязанностях перед Вейром. Разумеется, золотая её поддержит. Так что нужно наслаждаться минутами единения сейчас, пока его не выгнали. Только после столь важного события вряд ли их оставят без внимания. В подтверждение снаружи затрубили драконы. А через несколько минут возле входа собрались зрители. Каждому хотелось посмотреть на королевское яйцо. Будто никогда прежде не видели. Как дети. Энтузиазму перинитов можно позавиловать. Смог бы Итачи так же? Не скрывать эмоций и ярко выражать чувства по любому поводу?

– Ну что, Т’чи, я же говорил тебе, – одним из первых завалился Ф’лар. Однако остановился до черты, где располагались яйца. Триат’а словно преобразилась. Грозная и величавая. Актриса. Так и хотела похвастать своим сокровищем. Драконы такие открытые.

Со всех сторон последовали поздравления королеве, а потом Талине и Итачи. В конечном итоге, он снова стал себя чувствовать неловко. Положение спас Арджит’, шумно заворчавший возле входа, прося толпу расступиться. Он выделился. Вместо одного бычка из пасти торчали два.

– Арджит’! – воскликнул Итачи от неожиданности.

«Но она очень голодна», – оправдательная речь.

– Спасибо, Арджит’, – Талина подскочила поближе, – не волнуйся, Т’чи, Триат’е не повредит третий бык.

Смех со всех сторон. Неуловимо нагрянуло напряжение. Приглушённый свет от огня в масляных лампах показался раздражающим, мерцали извивающиеся тени на стенах, потолок терялся во тьме, будто находишься внизу бездонного подземелья. Слишком много внимания и голосов. Триат’а начала нервничать, закрыла крылом яйцо, стоявшее в сторонке, зашипела, выражая желание уединиться. Точь-в точь выражение: «посмотрели? Теперь пора и честь знать».

– Ну всё, господа, представление окончено, – вперёд выступил Итачи, – дайте моим девочкам отдохнуть.

Снова смех и одобрительные комментарии. Шутка про «моих девочек» живо получила отклик и покатилась дальше. Потом Итачи ловко уволокли с площадки. Только и хватило времени обернуться да встретиться взглядом с госпожой. Она не возражала, понимала, каково сегодня ему прпидётся ночью. Глаз не сомкнёт, а завтра тяжёлый день.

За спиной урчала довольная Триат’а, поглощая второго бычка. Только вырваться не удалось, всадники потащили Итачи в нижние пещеры, отметить важное событие. Излишек вина, хоть и такого ароматного как Бенденское, может к утру вылиться в гудящую голову. Оставалась надежда, что кто-нибудь из них вспомнит о важном. На худой конец, можно сослаться на срочную помощь Арджит’у и всё-таки попытаться сегодня заснуть.

========== 32. Чим ==========

32

Чим

Холд Руат

Бенден-Вейр

На площадке Рождений лежало сорок одно яйцо. Великолепная кладка. Ещё долго Итачи встречали поздравлениями. Оставалось молча сочувствовать Талине, на долю которой этих поздравлений пришлось вдвое больше. Благо, Триат’у не решались лишний раз беспокоить. Да и Лесса любопытных разогнала, живо всех заставила делами заниматься.

Один аспект встревожил Итачи. Казалось, сжился уже со своим новым зрением, какие могут быть сюрпризы… Однако два дня назад обнаружил, насколько резко произошли перемены. Талина находилась где-то в нижних пещерах, поэтому Триат’а позвала Итачи, так как он крутился совсем рядом, а у неё жутко зачесалась спина. Когда у драконов что-то чешется, а они не могут достать, это становится моментально известно всаднику или тому, кто его понимает. Золотая по-хозяйски распорядилась сию секунду почесать ей спину. Итачи был в лёгкой обуви, поэтому песок буквально прожигал её, вгрызаясь жаром в ступни. Пришлось быстро передвигаться, чтобы достигнуть цели. Игнорировать просьбу воцарившейся королевы он не мог. Только когда заглянул на площадку… уже почти половину пересёк, внезапно осознал: он не видит Триат’у! Огромного золотого дракона! Как можно не заметить исполинского зверя? Принять его очертания за выступы в стене? Тогда-то истина показала свои зубы.

Но почему так резко! Даже с учётом частого использования мангеке шарингана, ухудшение должно происходить постепенно. Выходит, и болезнь начнёт прогрессировать в ускоренном ритме? Совсем не обнадёживающие прогнозы. Пугающие. Несправедливые. Почему? Почему!

…почему…

«Тебе грустно, – робко отозвался Арджит’, мерно взмахивая громадными крыльями, – ты ни с кем не общаешься уже второй день».

– Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь? – очень тихо донеслось в ответ. Итачи не смотрел вниз, на разворачивающиеся просторы Руата. Просто потому, что не имел возможности их узреть. Всё сливалось в сплошной ковёр.

«Ты боишься заболеть раньше, чем рассчитывал?» – совсем несчастно и сочувствующе. Верный крылатый друг, не думает о себе.

– Я никак не могу сообразить.

«Но ты догадываешься».

– Да, есть предположение… только… не знаю, насколько оно верно. В моём мире не возникает таких ситуаций. Дважды я использовал другие глаза с полным исчерпанием лимита. Наверно, перенапряжение… не знаю…

«Как если бы ты съел всего быка целиком за один раз, хотя тебе хватило бы на неделю?» – сравнил Арджит’ бесстрастно.

– Да, – ухватился Итачи. Неожиданно точное сравнение. Использовал половину жизни за неполных два года. А сколько бы удалось протянуть там, дома, дозируя клановые дзюцу, а не выплёскивая разом, чтобы потом напрочь отрубило.

Арджит’ не спешил приземляться, спускался широкими кругами по большой спирали. Но всё ещё оставался высоко. С башни уже давно протрубил коричневый сторожевой дракон, ему вторил белый Рут’. Вот бы взглянуть на него с высоты. Интересно, каким он стал за эти месяцы. Но подсознательно Итачи возвращался к главной теме. В итоге, единственный в своём роде белый дракон не вызывал такого любопытства, какое должен был. Лесса сама хотела прилететь. Да и Ф’лар тоже. Но неотложные дела, снова конклав лордов. Возник какой-то конфликт между Мероном и Ларадом, лордом Телгар-холда. Поэтому поручение получил Итачи. Заодно справиться у Лайтола, опекуна юного Джексома, как он переживает соседство с драконом. Малыш не мог не напоминать ему потерянного Ларт’а. И каждый раз, видя взаимное счастье молодой пары, Лайтол снова и снова возвращался к тому страшному дню. Неосторожность в обучении. Его дракон попал под струю пламени, не выдержал увечий и ушёл в Промежуток навсегда.

«Но ты меня не потеряешь», – заверил Арджит’ упрямо.

– Да, – повторил Итачи печально, с внутренним протестом на роковую неизбежность, – зато потеряешь ты… лучше бы я тогда пошёл за Мадарой. У тебя был бы шанс.

«Мне лучше провести мало времени с тобой, чем всю жизнь с кем-то другим», – заверил бронзовый важно.

– Конечно, ты не можешь думать иначе. Каждый дракон так думает о своём всаднике. И каждый всадник о своём драконе.

«Но ты переживаешь. И мне от этого грустно».

– Просто не хочу лишать тебя шанса. Для этого мне больше нельзя использовать мангеке. На Перне возникают слишком масштабные проблемы, чтобы можно было с ними справиться парочкой лёгких техник. Они вынуждают выкладываться полностью.

«И тебе не будет так больно», – поддержал Арджит’.

– Ты прав. Отныне придётся лишний раз подумать, прежде чем пойти на крайности. Давай-ка спускаться. На нас уже смотрят с подозрением. Задержись мы в небе ещё на минутку – и взлетит сторожевой дракон.

«Уже спускаюсь», – бронзовый уверенно устремился вниз по плавной дуге.

Вокруг завертелась разноцветная стайка файров. Любопытные ящерки явились поглазеть на гостя, благоговейно щебетали, восхищаясь исполинскими размерами Арджит’а. Дракон гордо выпятил грудь при приземлении. От этого посадка вышла не очень мягкой. Итачи больно упёрся в передний выступ гребня. И тут же со всех сторон посыпались бегло меняющиеся картинки, как цветная какафония. Всадник начал было уже беспокоиться, что за новая напасть. Не хватало, до кучи, потерять ориентацию и координацию. А судя по творящемуся кошмару, так и произойдёт, если он срочно не поймёт, в чём тут дело. Взгляд упал на кувыркающегося бронзового файра. И тут же из конгломерата изображений разной тематики Итачи выхватил своё лицо. Возмущённо высказался, хотя от сердца отлегло:

– Арджит’! Ах ты безобразник! Ну-ка прекрати показывать мне болтовню глупых ящериц! Немедленно!

«Прости, они так хотят поделиться со мной впечатлениями», – крылатый сложил на спине крылья и оглянулся на всадника. Изображения сразу утихомирились, превращаясь в одно чёткое.

Потом пришла внезапная идея. Не торопясь спускаться на землю, Итачи поинтересовался:

– Ящерицы могут мыслить чётко?

«Иногда. Но их переполняют эмоции. Они волнуются и не могут думать об одном и том же».

– А если их научить…

«Тебе снова придётся использовать плохие глаза», – не одобрил соратник.

– Да нет же! Я не стану использовать мангеке. А шаринган – истинная черта нашего… нашей семьи. Он не влияет на зрение.

«От него ты тоже быстро устаёшь», – резонно.

Итачи пришлось задуматься. При открытой способности мангеке может ли причинять носителю вред обычный шаринган? Ну почему он не удосужился почитать об этом в семейных архивах, пока была такая возможность!

«Они идут», – сообщал Арджит’, кладя шею на землю и подставляя лапу. Итачи чуть ли не со вздохом воспользовался импровизированной ступенькой и очутился внизу. К нему спешили двое мужчин и Джексом. Следом за последним, переваливаясь как утка, семенил белый дракончик. Роста почти не прибавил. Зато черты стали более изящные, как и у всех растущих птенцов. Конечно, до совершенства ещё расти и расти, а если верить предводителям, то Рут’ вообше отстанет в развитии. И можно ли когда-нибудь будет на нём летать?

«Он – дракон!» – сердито осёк Итачи Арджит’ и вновь воздел голову над людьми.

«Да, конечно. Ты прав, малыш.»

– Здравствуй, Т’чи, – первым вступил в дружескую беседу Лайтол, – Ф’лар упоминал, что хочет заглянуть, справиться о здоровье Рут’а.

– Прежде всего, Ф’лар хотел бы убедиться, что все вы, не только Рут’, здоровы и не терзаетесь о каких-нибудь проблем, – радушно отозвался Итачи, – вижу, кнопка подрастает.

Всё внимание сосредоточено на белом. Совсем кроха. Интересно, по весовой категории он сможет потягаться с тигром? Нелепая неуместная мысль. Конечно же, сейчас у Рут’а нет шансов против матёрого хищника с когтями и клыками. У любого из птенцов из последней кладки Рамот’ы. Не окрепли, слабы, быстро устают. Совсем дети.

Рут’, словно понимая, выдвинулся вперёд. Его радужные глаза встретились с чёрными человечьими. Так хотелось активировать шаринган и услышать, что кроха скажет.

«Арджит’ сказал, что ты услышишь меня, если я к тебе обращусь», – донёсся детский голосок сквозь буран в сознании.

И сразу отступили на задний план люди, спешно делящиеся радостью по поводу встречи. Рут’ был таким чистым, невинным. Таким же, как и Арджит’. Племя драконов – наиболее сплоченный народ, чем их двуногие соратники.

«Я слышу», – кивнул Итачи помимо воли, на миг прикрывая глаза. И вокруг воцарилась тишина. Её можно было назвать гробовой, если б не чириканье файров над головой.

«Джексом меня помыл. Я чистый?» – белый дракончик озабоченно оглядывал своё тело.

– Конечно же, ты чистый. Просто сверкаешь на солнце, – улыбнулся Итачи. Не мог не улыбнуться.

– Т’ы понимаешь Рут’а, Т’чи? – Лайтол внешне оставался бесстрастным, только щека дёрнулась в нервном тике. Наверно, вспоминает своего Ларт’а. Значит, не стоит топтаться здесь, и дальше играя на чувствах опекуна Джексома.

– Ты правда его слышишь? – огромные глазки Джексома, такие доверчивые и неверящие одновременно. Как у Саске в тот день…

– Он захотел, чтобы я его услышал, – сбавил тон Итачи, – вы не против, если Рут’ поболтает с Арджит’ом, пока мы не обсудим некотороые вопросы?

– Да-да, Ф’лар предупреждал, что это важно, – Лайтол протянул руку в приглашающем жесте. И все вместе двинулись в сторону холда. Только звери остались на месте.

«Можешь не торопиться. Я погреюсь на солнышке», – коснулся сознания голос бронзового.

«Отдыхай, лежебока. Но потом мы снова примемся за обучения нашего отряда уму-разуму, так что придётся поднапрячь крылышки».

«Опять? Но они уже очень хорошо ведут бой».

«Всё ещё недостаточно. Совершенствуются, Арджит’, всю жизнь», – бросив напоследок замысловатую фразу, Итачи перешагнул порог уютного каменного дома.

Первая тренировка больше походила на попытку, проверку состоятельности задумки. Шансов один из двух. Если нет, то стоило сразу же отказаться от идеи, мелькнувшей над равнинами Руат-холда.

Талина пребывала со своей королевой, так что Итачи не составило труда ускользнуть, не терзаясь чувством вины. Ф’лара до сих пор не было. Что уж за разборки там устроили? Или он отлучился в другом направлении? Всякое может быть.