Текст книги "Ельцын в Аду"

Автор книги: Юрий Пульвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 108 страниц)

– То, о чем Вы говорите, герр Ницше, – беда не только этих слабовольных Романовых. К примеру, «покровительственное отношение Наполеона к родственникам также свидетельствует об исключительной слабости его как личности. Человек, занимающий такое положение, как он, должен напрочь забыть родственные чувства. Вместо этого он посадил своих братьев и сестер на высшие государственные посты и оставил их на этих должностях даже после того, как увидел, что они никуда не годятся. Он – вместо того чтобы пойти единственно возможным путем и вышвырнуть всю свою родню вон вследствие ее совершенно очевидной непригодности – ежемесячно слал братьям и сестрам письма с наставлениями, что нужно, а чего не нужно делать, и полагал, что, обещая им крупные суммы денег или, наоборот, лишая их денежного содержания, сможет излечить их от врожденной бездарности.

Как только он в первый раз дал волю родственным чувствам, жизнь его дала трещину».

Вот почему я не назначил ни своих братьев и сестер, ни других родичей, ни Еву ни на какой пост – даже самый ничтожный. «Повсюду, где кумовство проникает в поры государственного организма (лучший пример этого – монархии), оно влечет за собой слабость и гибель его. Проявление кумовства – это отказ от талантов». Я в первую очередь намекаю на Россию! И времен Николая Второго, и времен Бориса Второго!

Вы, господин Гитлер, совершенно правы! Романовы оказались элементарными бездарями и взяточниками, чем бы они не занимались! А «батюшки-цари» им попустительствовали! – поддержал фюрера основатель СССР.

Голословное обвинение! – попытался огрызнуться последний русский самодержец. Зря. Ильич тут же закидал его фактами:

Будучи главнокомандующим в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, Великий князь Николай Николаевич пробавлялся, используя термин ельцинской эпохи, «откатами» за поставку товаров для армии. Массовое завышение цен привело к судебному разбирательству, в ходе которого подследственные принялись давать прямые показания на высокопоставленного хапугу, посему дело благополучно было прекращено.

«Высочайший шеф» русского военного флота Великий князь Алексей Александрович попался на присвоении казенных миллионов из бюджета флота, а также из средств Красного Креста. Цитирую одного современника: «В карманах честного Алексея уместилось несколько броненосцев и пара миллионов Красного креста, причем он весьма остроумно преподнес балерине, которая была его любовницей, чудесный красный крест из рубинов, и она надела его в тот самый день, когда стало известно о недочете в два миллиона».

Я же убрал Алексея Александровича из высочайших шефов флота! – ляпнул царь.

А надо было судить и отобрать ворованное! – оборвал его Ленин. – Но продолжу!

Великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, остро нуждаясь в деньгах, за взятку приказал закупать пушки французской фирмы Шнейдера, качество которых было отвратительным. Недостатки орудий прикрывались фальсификацией документов. В результате к началу Первой мировой войны русская армия осталась без тяжелой артиллерии.

В Первую мировую войну Великий князь Сергей Александрович и его любовница – балерина Кшесинская брали громадные взятки за размещение заказов на снаряды и пушки.

Тут дал свои показания известный богатей, спонсор большевиков Савва Морозов:

– «Московский генерал-губернатор, Великий князь Сергей Александрович в разгар нашей войны с япошками, найдя, что местное купечество слишком мало жертвует на нужды Российского общества Красного Креста, собрал главных золотых мешков Москвы и стал спрашивать их, почему они так мало жертвуют. Я встал и заявил, что в начале года сделал большое пожертвование (40 тыс. одеял для госпиталей) и что через несколько времени мои приказчики стали покупать их по дешевым ценам. После этого я решил больше ничего не жертвовать в данное учреждение.

Великий князь, патрон этого добровольного общества, страшно обиделся, и на другой день я был призван к московскому полицеймейстеру Крестикову, который заявил мне, что арестовывает меня.

Я ответил: «Хорошо, только позвольте мне распорядиться относительно своих дел и по телефону переговорить с братом». Крестиков предоставил телефон. «Брат, – говорю по телефону, – меня арестовывают, ввиду этого я больше не могу заниматься своими делами и потому прошу тебя завтра же прекратить работу на всех моих фабриках». Крестиков, конечно, в ужасе (у меня не менее 16 тысяч рабочих), просит меня отменить решение, но я стою на своем. Кончилось тем, что меня отпустили». Вот у кого мои чиновники и силовики рэкету учились! – понял Ельцин. – У Романовых!

Очень похоже на Россию 90-х годов двадцатого века, когда гуманитарная помощь сразу же оказывалась на рынках – преимущественно московских, – отметил Сатана. – Империя Николашки и ее остатки при тебе, Борька, очень схожи: власть воровала всегда!

К сожалению, сие исчадие ада, сиречь большевик Ульянов, абсолютно прав! «Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи, – призналась сестра последнего императора, Великая княгиня Ольга Александровна. – Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечного удовлетворения личных желаний и амбиций».

Но не все ж из нас такие были! – не сдавался Николай Второй. – В 1896 году Великий князь Александр Михайлович написал по моей просьбе докладную записку о положении дел в нашем военно-морском флоте, беспощадно раскритиковав дядю – тоже Великого князя, генерал-адмирала Алексея Александровича и морского министра-адмирала Н.М. Чихачева. Сей документ, размножив тиражом в сто экземпляров, разослали всем морским начальникам высшего ранга, которые стали свидетелями неслыханного скандала, когда капитан второго ранга подвергает публичному разносу главнокомандующего флотом и морского министра...

И чем все закончилось? – выпалил свой вопрос философ. Последний русский самодержец замялся:

Ну, оба адмирала на следующий же день потребовали от автора записки официальных извинений, грозясь в противном случае подать в отставку, а критикана, даже если он и извинится, отправить на Тихий океан командовать броненосцем «Император Николай I». Александр Михайлович от извинения отказался и был уволен в отставку.

А Вы что же? – не унимался «первый имморалист». Монарх еще более смутился:

Я не поддержал его, сказав, что для меня «превыше всего поддержание дисциплины, соблюдение субординации и сохранение мира в семье».

Идиот! – хором воскликнула «несвятая троица»: Сталин, Ленин и Гитлер. – Стоит ли удивляться гибели российского флота в Порт-Артуре и в Цусимском бою!

А что, Ваше Величество, заставило Вас сначала послать войска в Китай – подавлять «боксерское восстание», а потом провоцировать японцев до такой степени, что они решились на войну с Россией? – продолжил интервью Фридрих.

Ну... – ушел от ответа Николай.

Я расскажу! – со злым огоньком в глазах предложил Ильич. – В Поднебесную он полез по той же причине, по какой гиены кидаются догрызать, еще живого, но смертельно раненого, а потому безопасного слона. Ведь мятеж ихэтуаней (так он правильно называется) подавляли все главные державы Европы: Великобритания, Франция, Германия. Как тут было не поживиться!

С Японией – то же самое, только теперь гиена напала на такую же гиену: добычу не поделили! Все началось еще в 1896 году, когда корейское правительство выдало владивостокскому купцу Бриннеру концессию на право эксплуатации казенных лесов на корейской стороне рек Тумэнь-Ула и Ялу– Цзян и на острове Дажелет. Через год императорский кабинет выкупил концессию у купца, а для того чтобы скрыть участие двора в коммерческих махинациях, она была фиктивно перепродана поверенному в делах русского посольства в Сеуле Матюхину. Уполномоченный царя по Дальнему Востоку Безобразов, Великий князь Владимир Александрович и другие приближенные «к августейшему телу» убедили Николая в том, что надо переодеть 20 тысяч русских солдат в форму лесных рабочих и захватить 5 тысяч квадратных верст территории, определенной концессией. Безобразов заверил самодержца, что уже в 1904 году будет выручен миллион рублей чистой прибыли. Японцы попросили не лезть на корейскую территорию, но Николашу его фавориты-авантюристы убедили не уступать каким-то макакам, и началась война. Вот тогда и сложилась пословица: «За дровишки идут на смерть людишки»!

У Бориса Второго война в Чечне началась из-за нефти! – наябедничал Сатана.

Не только! – огрызнулся ЕБН. – И другая причина имелась: нельзя было допускать, чтобы от России откололась хоть какая-то кавказская республика!

У меня тоже имелась веская причина ненавидеть япошек! – вспылил Николай Второй. – Видите шрам от удара мечом? Его я носил на своей голове всю жизнь! Во время кругосветного путешествия я посетил Японию, будучи еще наследником престола. А меня чуть не убил какой-то придурок, когда я ехал в коляске по древнему городу Оцу!

Тут честную компанию осчастливила своим присутствием душа самурая:

– Я – полицейский Цуда Санцо! Я решил прервать жалкую жизнь российского варвара, потому что он ехал с неправильным выражением лица, без уважительной улыбки, положенной благодарному гостю!

Жаль, что покушение не удалось! – выразили огорчение все та же «несвятая троица» и Сатана.

Ницше продолжил засыпать августейшего собеседника градом вопросов:

Но ведь самурая казнили, микадо в знак сочувствия и извинения прислал в порт Кобэ три парохода, заваленных подарками, однако Вы инцидента не забыли и, когда России срочно понадобилась «маленькая победоносная война», выбрали Японию, с чего и начались все неприятности и катастрофы Вашей империи. Почему сын царя Александра Третьего, прозванного «Миротворцем», так ненавидевший войну, если верить Вашим словам, все же решил воевать?!

В объяснения пустился премьер-министр Витте:

«Николая толкали на захваты земель в Маньчжурии, уговаривали, что

маленькая Япония никогда не осмелится напасть на Россию. Я и вдовствующая императрица объяснили ему опасность ситуации. Государь согласился и предложил мне составить проект урегулирования отношений с Японией.

Я составил проект, который исчез в недрах архива. Переговоры с Японией были провалены». Придворные лизоблюды уверяли Его величество: косоглазые воевать не умеют. И министры спорили: сколько японских солдат стоят одного русского солдата – два или полтора. Но уже вскоре ему пришлось записать в своем дневнике: «Больно и тяжело», когда последователи невиданные доселе поражения нашей армии и гибель флота.

Все, как у меня с чеченцами было... – с горечью подумал Борис Николаевич.

Вы говорите: царя «толкали на захваты земель в Маньчжурии». Кто «толкал»? – Ницше переключился с повелителя на его слугу Витте.

Придворная камарилья и полиция, заинтересованные в войне! Когда министр внутренних дел Плеве (Департамент полиции входил в состав его министерства) погиб от бомбы, в его архиве обнаружили копии всех бумаг, касавшихся Дальнего Востока. «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Так Плеве сказал накануне войны одному из сановников.

Вообще полиция у нас была государством в государстве и вела свою политику! «В бытность премьер-министром я боролся с еврейскими погромами. Естественно, мне должен был помогать Департамент полиции. И помогал... Но в то же время от одного из чиновников Департамента я с изумлением узнал, что борющийся с еврейскими погромами Департамент полиции одновременно изготавливал прокламации, призывающие население... к еврейским погромам! Эти прокламации тайно переправлялись в провинцию. Страшный погром евреев в Гомеле начался именно с этих прокламаций!»

– Я не хотел войны! – продолжал нудить Николай. – Я даже предложил всем странам всеобщее разоружение и всеобщий вечный мир. Но собравшиеся на Всемирную конференцию в Гааге европейские политики боялись подвоха, подозревая друг друга в коварстве, которое приведет к ослаблению их военной мощи, да и другие страны – США, Япония – довольно прохладно отнеслись к моим предложениям. Хотя три конвенции о мире были все же приняты.

На самом деле ты хотел оттяпать чужой земельки! – опроверг его Дьявол. – Ну-ка, Куропаткин, выложи нам правду!

Военный министр, генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин ослушаться не осмелился:

В голове у Николая II сформировался глобальный план захватить Маньчжурию, Корею и Тибет, а затем Иран, Босфор и Дарданеллы. Первым шагом в этом направлении стало создание русской лесной концессии на реке Ялу, в Корее. Инициатором ее стал полковник Александр Михайлович Безобразов, служивший в Восточной Сибири. В 1901 году, опираясь на поддержку статс-секретаря, а в скором будущем министра внутренних дел Плеве, князя Юсупова, князя Воронцова и группы крупных предпринимателей, он создал «Русское лесопромышленное товарищество», получив государственную субсидию в два миллиона рублей. Эта компания дельцов– авантюристов, прозванная «Безобразовской кликой», стала проводить откровенно агрессивную политику по отношению к Японии, что через три года привело к войне между двумя странами.

Безобразовское лобби в Петербурге добилось отставки своего главного противника – министра финансов Витте, окончательно развязав себе руки. Клика исходила из того, что удачная схватка с внешним врагом крайне необходима России для укрепления ее внутреннего положения. О том, что война с Японией не может быть иной, ни у одного из наших политиков не вызывало ни малейшего сомнения.

Японцы, зная это, стали усиленно готовиться к столкновению, ставшему к началу 1904 года неизбежным, и в конце января того года нанесли внезапный удар по нашей эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура. Дальнейшие события известны...

Как Вы могли допустить, чтобы Ваши личная неприязнь, жадность и наполеоновские планы по захвату Дальнего Востока погубили страну и Вашу семью? – удивился Ницше.

Куда в большей степени тут сыграло роль его желание захватить Дарданеллы! – поправил философа буржуазного философ пролетарский. – И какого хрена Вы с Германией стали воевать, гражданин Романов? Ведь Ваш родственник и друг кайзер Вильгельм чуть ли не на коленях умолял Вас не вмешиваться в его конфликт с Англией и Францией!

Войны желал весь русский народ! – напыщенно заявил царь. – И союзников я предать не мог!

Я отговаривала его! – заплакала царица. – Как сейчас помню тот проклятый 1914-й год. В жаркий июньский день мы, как всегда, ушли на яхте с детьми в финские шхеры. Днем к яхте причалила шлюпка с фельдъегерем из Петербурга. Ники прочел две телеграммы и торопливо ушел в свой кабинет– салон. Оказалось, что 15 июня в боснийском городе Сараево были застреляны из револьвера австро-венгерский престолонаследник эрцгерцог Франц-Фердинанд и его жена. Убийца – сербский националист Гавриил Принцип. Для нас событие это означало: война.

Вторая телеграмма была связана с первой. В Сибири в селе Покровском тяжело ранили Друга. Его ударила ножом бывшая почитательница Феония Гусева. Старец Григорий – активный враг противостояния с Германией.

Итак, одновременно возникла причина будущей войны и был устранен единственный, кто мог пытаться ее предотвратить и имел влияние на Ники. Теперь я оказалась беспомощна. Когда яхта причалила к Петергофу, я быстро прошла во дворец и, запершись в своем кабинете, зарыдала...

Ты была неправа, Аликс! – возразил ее супруг. – Вспомни, что началось после объявления войны! Жгли германские представительства, Литературно– художественный кружок изгнал людей с немецкими фамилиями, будущий премьер-министр Штюрмер думал, не поменять ли ему свою фамилию. Петербург стал называться Петроградом. «Все споры в Думе были забыты. Прекрасный порыв охватил всю Россию, без различия племен и народностей. Отсюда, из сердца Русской земли, я посылал моим храбрым воинам горячее приветствие. С нами Бог!»

У Успенского собора, у колокольни Ивана Великого – необозримые толпы. Колокольный звон заглушал восторженные крики толпы. И гофмаршал граф Бенкендорф, глядя на ликующую толпу, сказал победно-насмешливо: «Вот это и есть та самая революция, которую нам обещали в Берлине?»

Да, в Берлине предупреждали: если будет война – она закончится революцией в России, – прервала мужа императрица. – Впрочем, это тебе предсказывал и отец Григорий – но ты его не послушал!

Толчете воду в ступе, панимаш! – прервал затянувшийся семейный спор ЕБН. – Никудышний ты политик и полководец, Николай, хотя мужик, в общем– то, неплохой...

Я не мужик, а первый дворянин России! – возмущению царя не было предела. – А вот ты – действительно мужик, забывший о своем долге перед Отечеством! Я Россию не разрушал перед явными и потенциальными противниками...

Это с успехом делали другие Романовы! – вставил злую реплику Сатана.

Пусть! Но не я лично! А Ельцин за одно обещание США снять с дежурства стратегические бомбардировщики согласился уничтожить ракетные поезда России. Президент Буш только посулил ликвидировать тактическое ядерное оружие, а президент России сразу дал такую команду. И хотя русские сами себя лишили значительной части ядерного арсенала, американцы не ратифицировали договор по СНВ-2!

Ну, Россия ельцинская в отличие от Российской империи все же не погибла! – отбрил его ЕБН.

Чуть-чуть не погибла!

Чуть-чуть не считается! – замотал седой фантомной гривой Борис Николаевич. – И вообще, что мы с тобой спорим? Говоря «неплохой мужик», я имел в виду «неплохой человек»...

К несчастью, не могу сказать такого же о тебе! – не принял извинения царь.

Что-то разболтались вы тут! – проблеяла козлиная морда хозяина инферно. – А ну – по камерам! Ты, Колька, оставайся в своей, а ты, Борька, отправляйся в свою... Там ведь твоя собственная зона начала формироваться...

Зона шестая. Российский заколдованный криминальный круг

Когда перед глазами лже-Данте и эрзац-Виргилия замаячил все тот же Кремль – теперь уже не сталинский, а ельцинский, его бывшего хозяина охватила ностальгия:

– Вот оно – мое последнее и самое любимое место работы, панимаш! Как же я по нему соскучился! «Помню, как мы с Львом Сухановым, моим тогдашним помощником, впервые вошли в кабинет Воротникова, бывшего до меня Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР.

Кабинет огромный, и Лев Евгеньевич изумленно сказал: «Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет отхватили!» Я в своей жизни уже успел повидать много кабинетов. И все-таки этот мягкий, современный лоск, весь этот блеск и комфорт меня как-то приятно кольнули. «Ну и что дальше? – подумал я. – Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили». И сам испугался этой крамольной мысли... Мне было не по себе от осознания этой бессмыслицы: главный оппозиционер страны возглавил грандиозный советский российский аппарат».

– А теперь ты снова возглавишь свой аппарат – но уже посмертно! – загоготал появившийся Сатана. – Ну-ка, бесы, приветственную песнь ему!

Чертов хор затянул:

– «Расцвела буйным цветом малина,

Разухабилась всякая тварь...»

– При чем тут группа «Любэ»? – удивился ЕБН.

– А это российский гимн, характеризующий твое правление! – объяснил хозяин инферно.

Экс-президент попытался произвести экзорцизм при помощи одного только презрительного взгляда.

– Не тужься! – съязвил Дьявол. – Все свое дерьмо ты оставил на земле. Тут ты его не из себя выбрасывать будешь, а хлебать его!

– Ничего, рогатый, двум смертям не бывать! – не уступал ЕБН.

– А знаешь продолжение этой пословицы здесь, в моем царстве? – усмехнулся Черт ?1. – «...Но семи миллионов смертей не миновать!»

– Ваше адское величество, а что за взрывы постоянно слышатся вокруг? – не преминул удовлетворить свое ненасытное любопытство Ницше.

– А, шахиды взрываются, как только пытаются перейти мост, ведущий в рай! Это у них наказание такое. Ладно, гуляйте. А ты, Борька, изучай хозяйство – может, твоим все же оно станет.

Кремль стал прозрачным, видимым насквозь – и тут обнаружилось, что весь он представляет из себя одну гигантскую тюрьму. Неожиданно для себя никогда не сидевший в местах лишения свободы экс-президент России проявил потрясающую эрудицию в отношении даже мелких деталей обиталища преступников, перечисляя их чуть ли не со слезой в голосе:

– Ты смотри: реснички, решки, намордники...

– Погоди, Борис! – прервал его философ. – Я же ни одного слова не понимаю! Переводи, пожалуйста...

– Ну, реснички – металлические наваренные жалюзи; решки – решетки; намордник – наваренный на окно лист железа с небольшими отверстиями для притока воздуха; шнифт – глазок в двери или глаз человека; шконка – кровать; шлемка – тарелка; шлюз – помещение между двух ворот для въезда в зону машин; ПКТ – помещение камерного типа; локалка – огороженные изолированные участки в зоне; запретка – ряд ограждений тюрьмы, зоны.

Ницше, обладавший феноменальной памятью и любовью к филологии, с восторгом запоминал новые для него блатные термины:

– Ух, как ты по фене ботаешь складно! Ой, что-то я сам не по-людски говорю! – неожиданно для себя испугался он.

– Не только ты, в насквозь криминальной ельцинской адской России все по-бандитски балакают! – «успокоил» его Сатана. – Вот и Борька никогда под блатного не косил, в честного человека играл. А здесь проявилась его подлинная сущность – и заговорил экс-президент на своем родном языке! И все в его зоне так базарят, показывая свое истинное воровское нутро!

– Ну, знаете ли, русский язык поистине прекрасен и без фени! – возразил великий литератор. – Только в нем возможна фраза из одних нейтральных глаголов, впрочем, могущих иметь и повелительное наклонение: «Додуматься договориться решить пойти найти купить выпить – закусить», к примеру.

– Тут есть изречения куда похлеще! – многозначительно пообещал повелитель инферно. – Слушай побольше Трехпалого (это Борькина кличка ) да его блатату – такому научишься!

– Эт точно! – подтвердила внезапно возникшая мрачно-угольная личность, в коей Борис Николаевич опознал своего персонального беса-искусителя. – Ну, пекельный тебе привет еще раз, свежеупокоенный! Горжусь! Твои великие грехи и возникновение твоей зоны – и моя немалая заслуга!

– А ты кем здесь? – спросила своего адского «некрестного отца» жертва его обольщений. – Цирик, дубак, пупкарь? Погоди, ты ведь раньше был вертухаем...

Ницше не понял, какова разница между названными категориями сотрудников системы исправительных учреждений, но уточнить не успел, потому что внимательно слушал беседу.

– Не, бери выше! Я теперь – дэпан! Специально для бано, то есть тупых, – бес злорадно ухмыльнулся Фридриху, который онемел от такой наглости, – объясняю: дежурный помощник начальника в исправительной колонии или в тюрьме.

Оскорбленная до самой своей глубины душа «первого имморалиста» не вынесла обиды и отреагировала в совершенно несвойственной для очень деликатного и утонченного немца манере:

– Это я – тупой?! Ах ты, мент поганый, рожа мусорская! Заглохни, чмо!

– Где ж ты так базарить наблатыкался? – удивился Ельцин.

Экс-вертухай тоже сначала обалдел от неожиданности и потому отреагировал вяло:

– Не возьми меня святые! Ты чего кипиш поднимаешь? В кондей захотел?!

– Чего я поднимаю? – уточнил пришедший в себя философ. – Куда захотел?

– Кипиш – скандал. Кондей – это, другими словами, кича, шизняк, трюм, – сыграл в переводчика его подопечный.

– А по-русски?

– Ну, карцер...

– Никуда я не попаду! – злорадно заявил писатель обозленному бесу.

– Эт еще почему?

– Он в другой зоне чалится, – объяснил ЕБН. – И его еще не окрестили и ничего ему не наболтали... То есть ты, Фридрих, сидишь в другом секторе преисподней, и тебе еще не дали окончательного срока на суде.

– А как насчет тебя, некрестник? – заулыбался искуситель. – Небось, воткнули вечность?

– Не, ПЖ, то есть пожизненного срока, пока не дали! Погодь, здесь надо говорить ВС – вечного срока! Может, еще не навсегда ушел на зону! Ничо! Жопа есть – отсижу! Я – пацан: сегодня здесь, завтра – там! Вору – передышка, лягавым – крышка!

Блатная мудрость и самоуверенность бывшего соблазненного клиента только озлобили дэпана:

– Ишь как раздухарился! Это тебе не СИЗО (следственный изолятор, перевожу специально для тебя, Ницше), не ИВС (изолятор временного содержания), не командировка (колония), не поселуха (колония-поселение). Тут – вечная крытка (тюрьма). Санаторий «Незабудка» – побываешь, не забудешь! Даже килишовок (перевод из камеры в камеру) тут не бывает! И в отличие от земли, на скачуху (амнистию) не надейся! Сделать ноги, сквозануть, совершить скок, качок, рывок, а попросту смыться тут не получится.

– Заливаешь, ментяра! – в разговор вмешался посторонний зэк. – Я уже две ходки сюда имею!

– Эт как? – оторопел рогатый мусор.

– Реанимация откашливала от зоны!

– Ну, эт временно! Отсюда до Страшного суда никто не откинется! Сюда вход – рупь, выход – два!

– Да я двести заплачу! Чем возьмешь? – Ельцин не уступал, мастерски используя блатной жаргон.

Бес на минуту задумался над достойным ответом, чем воспользовался его гид:

– Борис, ты зачем этого черта дразнишь?

Экс-диссидент отреагировал фразой, сказанной им в бытность первым секретарем Московского горкома КПСС:

– Иначе все блатные меня за дешевку посчитают, пульнут базар (ну, объявят всем): «Ельцин опять перед начальством задницей вертит». Я б этому чертову менту или, точнее, ментовскому черту еще и в жало (морду) заехал, да не получится! А вообще-то ты прав: все это – жеванина (пустой разговор). Кончаю баланду травить (пустословить)!

Ницше воспользовался окончанием перепалки для пополнения своих знаний:

– Господин дэпан, а в чем отличие этой зоны от других? И каких знаменитостей, кроме моего спутника, Вы пытаете и как именно?

– В этой зоне – как на земле в ельцинской России: почти все бесплатно горят на работе! – пошутил бес. – Ее особенности ты испытаешь на себе, побыв здесь подольше. А второй вопрос ты задал интересный... Дай-ка припомнить... Буддист-коммунист Пол Пот, уничтоживший четыре миллиона, то есть две трети своих соотечественников-камбоджийцев, по моей задумке превратился в червя-трупоеда...

– Ну что за наказание? – скривил фантомную губу Фридрих. – Он и при жизни форменным людоедом был!

– Да, но теперь-то он есть не может – и мучается страшно! Трупов вокруг навалом – а рот и зад зашиты! Большинство граждан соцлагеря и многие из каплагеря, кстати, по собственному желанию превращаются в навозных червей...

– Почему?

– Им так барно, то бишь комфортнее: привыкли, что их постоянно кормили дерьмом, причем как в прямом, так и в переносном смыслах! Наказание особое я для подхалимов изобрел – зализывание начальственного ануса, а для их боссов – участие в многодневных заседаниях без возможности облегчиться. Основателя антисемитского общества «Память» Васильева я придумал подвергнуть обрезанию, кормить исключительно мацой и заставить учить наизусть «Талмуд» – на иврите!

– Чем мучаются согрешившие священники? – не преминул спросить отъявленный борец с религией.

– Убеждаются в своей глупости: надо было самим верить в то, чему учили в церкви!

– А Брежнев в своей зоне сильно страдает? – заинтересовался Борис Николаевич. Участь Пол Пота он разделить не боялся (крови ведь не так уж много пролил), а вот посмертную судьбу генсека – «бровеносца» повторить опасался.

– Чертовски жаль, но не так чтобы очень. Грехи личные у него обычные, человек-то в общем он был незлой. К тому же в 1967 году его матери, которая ходила в храм, какой-то юродивый сказал: «Если твой сын церковь не обидит, будет править долго». Он и не обижал, и многие за него молились, свечи ставили... Потому здесь ему некоторое облегчение... И мучился бы куда меньше, если б не афганская война...

– А правду говорят, что Брежнева и Чапаева в аду вентиляторами сделали? Дескать, когда про кого из мертвых на земле анекдот рассказывают, тот в гробу переворачивается? – продолжил интервью Ницше.

– Раньше такое было! Они крутились и вырабатывали электричество, которое пропускали через языки журналистов и писателей, говоривших одно, думавших другое, а писавших третье... Сейчас эта парочка почти не вертится... Забыли их...

– Ну, мне судьба этих литераторов не грозит! – гордо выпятил фантомную грудь «первый имморалист». – Я-то как раз писал и говорил то, что думал!

– Харэ (ладно), кончай пустой базар, Фридрих! – оборвал разглагольствования своего гида экс-гарант. – Как я понял, играть на рояле тут не принято? А, дэпан?

– Сам врубись: на хрена у душ брать отпечатки пальцев?!

– Так что: двигаем на вокзал?

– Железная дорога в преисподней?! – изумился автор «Заратустры». – Откуда?!

– А еще философ! – презрительно хмыкнул ЕБН. – Вокзал – это зал для оформления арестантов!

Очутившись там, Ницше навострил уши: речь его обитателей могла ощутимо расширить не только скромные познания Фридриха в фене, но и полный словарь русского мата. Впрочем, и своих любимых персонажей – белокурых, а также черноволосых, седых и даже рыжих бестий – он тут встретил в большем количестве, чем на страницах собственных произведений. Разговоры «сверхчеловеков» образца «Россия 90-х годов» произвели на гениального писателя огромное впечатление, хотя понять их до конца он был способен только с помощью своего подопечного, который стал толмачом у собственного экскурсовода.

– Хавки (еды) хочется, особенно флеша (мяса)...

– А я б упал в тряпки – покемарил (поспал)...

– А я о приходе мечтаю...

– Этот герр хочет стать священником? – удивился Фридрих.

– Этот хер вожделеет о приятном действии наркотиков! – загоготал дэпан. – Смотри, какой шухер поднялся, как только я наркоту упомянул!

– Эй, пупкарь, ты че, колеса (таблетки) в зону прикатил? – кинулась к троице новоприбывших какая-то неприкаянная наркоманская душа.

– А ты че, убиться хочешь?

– Так он же мертвый? – поразился Ницше. – Как ему можно убить себя?

– Не себя убить, а принять дозу! – пояснил бес. – Дури (анаши) желаешь?

– Не, мне б чего покруче!

– Может тебе баян с герычем (шприц с героином) дать? – позлорадствовал бес. – Раскумариться захотел?! Адским воздухом подыши! Живчиков глотни вместо колес (сделай минет вместо приема таблеток)!

Русского бандита, да еще и подсевшего на иглу, смутить оказалось трудно, что незадачливый дэпан ощутил на себе.

– А ты что – мне судья?

– Да! – горделиво тряхнул рогами искуситель.

– В таком случае, Ваша честь, надуйте меня через член, как дирижабль, и запустите в небеса, поближе к Богу!

Все присутствующие заржали, захрипели, захрюкали, взвыли, засвистели от восторга.

– Ладно, я с вами еще разберусь! – пригрозил дэпан и замолк. Свежеупокоенные вернулись к своим разговорам.