Текст книги "Ельцын в Аду"

Автор книги: Юрий Пульвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 108 страниц)

Маршал Жуков: «Я спросил: «Товарищ Сталин, я давно хотел узнать о Вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?» На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его. Душегубы. По наведенным справкам, держат они его изолированным от других военнопленных и агитируют за измену Родине». Помолчав, твердо добавил: «Яков предпочтет смерть измене Родине...» Сидя за столом, Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».

Из протокола допроса Я. Джугашвили в штабе командующего авиацией 4-й армии вермахта 18 июля 1941 года:

« – Вы добровольно пришли к нам или были захвачены в бою?

– «Я вынужден... Нас окружили. Это вызвало такую панику, что все разбежались. Я находился в это время у командира дивизии в штабе... Я побежал к своим, но в этот момент меня позвала группа красноармейцев, которая хотела пробиться к своим. Они попросили меня принять командование и атаковать ваши части. Я это сделал, но красноармейцы испугались, и я остался один... Если бы мои красноармейцы отступали, если бы я увидел, что моя дивизия отступает, я бы сам застрелился, так как отступать нельзя... Но это были не мои солдаты, это была пехота... Я хотел бежать к своим... В деревне я обменял у одного крестьянина одежду. Я отдал военную и получил гражданскую... Я зашел в избу, крестьянин говорит: «Уходи сейчас же, не то мы донесем на тебя». Крестьянка прямо плакала, говорила, что убьют ее, детей, сожгут ее дом... Выхода не было. Я увидел, что окружен, идти некуда, я пришел и сказал: сдаюсь...»

Густав Вегнер, командир батальона СС, охранявшего лагерь:

«В конце 1943 года... арестованные были на прогулке. В 7 часов... приказано было пойти в барак, и все пошли. Джугашвили не пошел и потребовал коменданта лагеря... Эсэсовец пошел звонить коменданту по телефону. Пока он звонил, произошло следующее. Джугашвили, идя в раздумье, перешел через нейтральную полосу к проволоке (с током). Часовой... крикнул: «Стой!» Джугашвили продолжал идти. Часовой крикнул: «Стрелять буду!» После этого окрика Джугашвили начал ругаться, схватился руками за гимнастерку, обнажил грудь и закричал часовому: «Стреляй!» Часовой выстрелил в голову и убил Джугашвили... Джугашвили одновременно с выстрелом схватился за проволоку с высоким напряжением и сразу упал на первые два ряда колючей проволоки. В этом положении он висел 24 часа, после чего труп отвезли в крематорий».

Яков Джугашвили был удостоен высокой чести нести знамя Коммунистической Революции во все зоны ада.

Затем наступил черед обсуждать Василия, который, в отличие от старшего брата, был любимым сыном и баловнем Генсека.

– Любовь к Василию у Сталина была весьма своеобразной, – раздался голос Троцкого. – Вот эпизод, рассказанный Бухариным в 1924 году, когда тот, сближаясь со Сталиным, сохранял еще дружественные отношения со мной.

«Только что вернулся от Кобы, – сказал он мне. – Знаете, чем он занимается? Берет из кроватки своего годовалого мальчика, набирает полон рот дыма из трубки и пускает ребенку в лицо».

– Да что Вы за вздор говорите! – прервал я рассказчика.

– «Ей-богу, правда! Ей-богу, чистая правда, – поспешно возразил Бухарин с отличавшей его ребячливостью. – Младенец захлебывается и плачет, а Коба смеется-заливается: «Ничего, крепче будет...» – Бухарин передразнил грузинское произношение Сталина.

– «Да ведь это же дикое варварство?!»

– «Вы Кобы не знаете: он уж такой, особенный...»

Сталину заниматься воспитанием второго ребенка (впрочем, как и первого, и третьего) было некогда, посему это трудное и важное дело поручили самым добрым в мире няням – сотрудникам НКВД. Эти людоведы и душелюбы выполняли его исправно. Главным здесь было не воспитывать, а сохранять в безопасности тело подследств..., простите, подопечного и вовремя отчитываться. Само собой разумеется, что доносы о поведении Васи-подростка ежедневно ложились сначала на стол Власика, затем перекочевывали в кабинет Самого. Позднее аналогичные документы стали отражать личную жизнь Василия взрослого. Один из них описал «ухаживания» высокородного обалдуя за популярной артисткой Людмилой Целиковской, к которой тот «беспардонно» приставал, «пытаясь утащить ее в уединенное место» на даче.

По-настоящему гнев Хозяина впервые обрушился на любимца, когда царевич привел в самодержавную семью известного киносценариста Каплера: именно на Васькиной бардачной квартире встретились Светлана и ее первый возлюбленный.

Во время войны, опасаясь потерять и второго сына, Верховный Главнокомандующий, хотя и не стал препятствовать отправке Васи на фронт, приказал его сохранить, и в боевые вылеты по возможности не пускать

Затем Вася получил ранение – но не на передавой, а на рыбалке, спьяну: авиаснарядом, которым он и его собутыльники глушили рыбу. «Красный принц» был ранен в щеку и в ногу. На войне он пробыл недолго – помня о трагической судьбе Якова, отец его берег и убрал в тыл. Это не помешало обалдую сделать головокружительную карьеру в авиации: он стал самым молодым и скороспелым генералом в истории Советской Армии да и всего мира. Личное дело генерал-лейтенанта В.И. Сталина свидетельствует о том, что войну он начал капитаном. В двадцать лет ему сразу присвоили звание полковника. Через четыре года он стал генерал-майором, а еще через год – генерал-лейтенантом.

Его тащили за уши наверх, не считаясь ни с его годами, ни со способностями, ни с недостатками, – старались угодить отцу. Самый молодой генерал на планете был хроническим алкоголиком. С семи до восьми утра с ним еще можно было обсуждать что-то на трезвую голову. Потом он приказывал обслуге: «Принесите». Все уже знали, о чем речь. Ему подносили 150 граммов водки и три куска арбуза. Это было его любимое лакомство. Больше Вася ничего не ел.

Эх, жаль, что я при жизни такого закусона не попробовал! – причмокнул фантомными губами ЕБН.

Вокруг Сталина-младшего постоянно крутились проходимцы, которые устраивали свои личные дела: «пробивали» себе квартиры, звания, служебное повышение. Молва о нем шла такая, что если попадешь к нему на прием, то он обязательно поможет.

Разномастные просители не давали ему прохода: Вася наивно выполнял бесчисленное количество просьб оборотистых людей, которые его использовали. Все вопросы обычно решались с помощью одного и того же приема – адъютант сообщал в телефонную трубку: «Сейчас с вами будет говорить генерал Сталин». Пока на другом конце провода приходили в себя от произнесенной фамилии, вопрос был практически решен. Василию нравилась роль вершителя судеб, в этом он пытался подражать отцу. Не приученный даже к минимальным умственным усилиям, он не был расположен к серьезной деятельности.

Обалдуй имел все – автомобили, конюшни, псарни, огромные дачи, где устраивались невиданные кутежи. Ему дано было право распоряжаться огромными суммами, и он не знал цены деньгам. Беспутный образ жизни, жестокость и несправедливость к сослуживцам и командирам, которых он убирал с дороги и нередко упекал в тюрьму, привели к полнейшей деградации личности.

«Венцом» и одновременно концом столь блистательной карьеры сделался эпизод, когда главком ВВС П. Жигарев отстранил пьяного генерала Сталина от командования парадом в Тушино.

Парад прошел великолепно. Хозяин объявил благодарность всем его участникам. Насосавшийся водки сынуля, с трудом держась на ногах, явился на традиционный прием после церемонии: присутствовали папаша, соратники, руководители ВВС.

– «Это что такое?» – спросил Вождь.

– «Я отдыхаю».

– «И часто ты так отдыхаешь?»

Наступила тишина.

– «Часто», – сказал Жигарев. Василий послал его матом весьма далеко. Тишина стала страшной.

– «Вон отсюда», – приказал Сталин-старший.

У него не осталось иного выхода: Василий был снят со всех постов и стал простым слушателем Военной академии. Но невенчаный император запомнил, с какой радостью его бояре и воеводы – надутые фанфароны, потерявшие страх перед Хозяином и обнаглевшие за время войны, – смотрели на унижение царевича. Даже не старались скрыть...

Он, конечно же, понимал, почему так пьет и безобразничает Вася. Его слабый сын смертельно боялся того, что с ним неминуемо должно случиться, когда не станет старого отца. И старался забыться – заливал страх хмельным. Несчастный Васька – блудливый кот, с детства лишенный женской ласки, пытался найти ее в бесконечных любовных похождениях... Конечно, его старые соратники тотчас избавятся от Васи – слишком много он о них знает. Может быть, это тоже было подсознательной причиной того, что Хозяин убирал сподвижников одного за другим?

«Чистки» не помогли. Наследником диктатора его сын не стал: кишка оказалась тонка. Его быстро, в возрасте 32-х лет, выкинули из армии, лишили званий, за длинный язык и прошлые унижения, которые от него многие претерпели, посадили в тюрьму. Спившийся еще в молодости, он не расстался с «зеленым другом» – змием и после выхода на свободу и отправился в отцовскую адскую зону сравнительно нестарым, оставив после себя четверых жен и семеро детей. Когда умер, приехала последняя супруга, но ее не допустили. Стали собираться люди. Милиция оцепила улицу и увезла гроб. В похоронах никто не участвовал. Жена с детьми приезжали на кладбище потом.

... На Арском (Ершовом) поле – кладбище Казани стоит небольшой черного мрамора памятник с надписью: «Василий Иосифович Джугашвили. 24 марта 1920 – 19 марта 1962». Справа ниже: «Единственному от М.Джугашвили». Это первая жена, Мария Григорьевна, мать его двоих детей. Сначала было: «Василий Иосифович Сталин».

В верхней части памятника в небольшом овале имелся барельеф – профиль Василия. Кто-то стрелял в него, и сейчас барельефа нет. Хотя «сын за отца не отвечает», худо быть сыном убийцы миллионов людей.

Папа это ты виноват, что я стал алкоголиком и курильщиком: ты поил меня вином и обкуривал табаком, когда мне был всего один год; а в детстве бил меня за курение и не пускал домой , хотя сам без своей трубки жить не мог!

Мы со Сталиным жили тогда в соседних квартирах, и Вася иногда у нас ночевал, – вспомнил Троцкий. – Он жаловался на отца, что тот сумасшедший...

Я из тебя настоящего мужчину хотел сделать! – пояснил Коба.

Из уважения к Самому в СНК его любимого Ваську приняли, с учетом того, что в аду пить невозможно...

Судьба Светланы оказалась более благоприятной с точки зрения долголетия – но самой позорной для ее отца. В детстве она была его любимицей. В юности теплые сердечные связи охладели чуть ли не до отрицательной температуры. В результате дочь бывала у грозного папы редко. Они не могли восстановить отношений, испортившихся из-за того, что Света выходила замуж не за тех, кто нравился Сталину, была своенравна, упряма и настойчива. За ней следили, как и за другими, и уже первый ее любовный роман в шестнадцать лет с военным корреспондентом, а позже известным киносценаристом Алексеем Каплером имел трагический финал...

Светлана влюбилась впервые... Еще девочка, она не понимала мир, где жила, не понимала человека, который был ее отцом. Сорокалетний мужчина ждал школьницу в маленьком подъезде напротив ее школы. Они ходили в нетопленую, промерзлую Третьяковскую галерею, слушали «Пиковую даму»... По черным улицам военной Москвы во тьме плелся за ними унылый охранник – и Каплер давал ему закурить, чтобы тому не было так скучно... Естественно, Хозяину сразу доложили. Сталин за собой признавал право спать с молоденькими девчатами – но никак не за другими. Литератор-еврей идеологически развращал дочь Вождя – уже за это новоявленный Ромео, которому было около сорока, подлежал уничтожению... Но Хозяин в те дни готовил свою величайшую победу под Сталинградом. И не оставалось времени на «операцию быстрого реагирования».

Каплер уехал на передовую в качестве военного корреспондента и написал очерк для «Правды»: «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда». В нем в форме письма к любимой рассказывалось о делах военных, а заодно и о прекрасных воспоминаниях – недавних походах автора со своей пассией в Третьяковку, об их прогулках по ночной Москве – все, о чем доносили папашке современной Джульетты. В конце обезумевший влюбленный написал: «Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля...»

Хозяин усиливал меры воздействия постепенно. Сначала один из руководителей его охраны позвонил Каплеру и вежливо попросил его уехать в командировку – подальше и подольше. Тот послал «третьего лишнего» к черту. Вождь решил еще немножко потерпеть: вдруг само «рассосется»? Ожидания не оправдались. Весь февраль Светлана и Каплер ходили по театрам, по ночной Москве, а сзади плелся охранник. В день ее семнадцатилетия они пришли на квартиру Василия, молча целовались в пустой комнате, стараясь, чтобы их не было слышно. А в другой комнате сидел несчастный «топтун» и мучительно вслушивался: он составлял ежедневные отчеты об их встречах.

Каплера арестовали через два дня. Отец приехал с бешеными, желтыми тигриными глазами – дочь никогда не видела его таким. Задыхаясь от гнева, он злобно бросил ей в лицо:

– «Мне все известно. Твои телефонные разговоры – вот они. – Он похлопал по карману. – Твой Каплер – английский шпион, он арестован...»

Но Светлана была дочерью своей матери и его дочерью. Она не испугалась.

– «А я люблю его», – ответила она и получила две пощечины – впервые в жизни. Но он понимал: болью ее не сломить. И выложил самое унизительное для нее – «домашнюю заготовку»:

– «Ты бы на себя посмотрела: кому ты нужна! У него кругом бабы, дура!»

Она не разговаривала с отцом несколько месяцев. Но и для него все было кончено...

– Цари обычно обезглавливали тех, кто пытался соблазнить царевен, – в такую изысканную форму облек свой вопрос автор «Заратустры».

– Нет, я его не расстрелял, – ответил догадливый Вождь. – Пришлось совладать с собой. Я помнил конец ее матери, знал, как опасно доводить до отчаяния этих сумасшедших Аллилуевых. «Шпиона» Каплера выслали на пять лет в Воркуту. Всего лишь.

... Светлане позвонили в первых числах марта 1953 года и известили, что с отцом плохо. Она примчалась на кунцевскую дачу, но он не узнал об этом, потому что больше не приходил в сознание... Потом были четыре неудачных брака, два из них – с иностранцами. Сталина отличала необъяснимая, прямо-таки патологическая страсть упрятывать своих родственников за решетку. Такая участь постигла отца первого мужа Светланы Григория Морозова.

С ним самим Вождь не встретился ни разу, твердо сказав, что этого не будет. И слово свое сдержал.

Закончилось все это для нее бегством с Родины.

Я предал Якова из-за своего недоверия, не спас его путем обмена, разрушил жизнь его жене и своей внучке, фактически довел до самоубийства. Я развратил Василия – и поплатился за это! Но самую большую рану уже здесь, в а... во Втором СССР, нанесла мне Светлана... Подумать только: дочь Сталина убежала из Советского Союза! Как она мне отомстила! – диктатор мучился неизмеримо.

А внебрачных детей «чудесного грузина» разве не будете принимать в ваш Совет народных комиссаров? – выразил притворное удивление Сатана.

А есть таковые? – непритворно удивился Ницше.

А як же! В 1956 году сотрудники госбезопасности по поручению Хрущева, тогдашнего главы партии и государства, собрали весьма неожиданную информацию о пребывании Сталина в сибирской ссылке в Курейке в 1914 году. Они разыскали там 56-летнюю местную жительницу П. (в официальной докладной записке указано ее полное имя). Записка эта подписана председателем Комитета госбезопасности И. Серовым. Ну-ка, Серый, процитируй документик!

«По рассказам гражданки П. было установлено, что И.В. Сталин, находясь в Курейке, совратил ее в 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим И.В. Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней. И.В. Сталин дал слово жандарму Лалетину жениться на П., когда она станет совершеннолетней. Как рассказала... П., у нее родился ребенок, который умер. В 1914 году родился второй ребенок, который был назван по имени Александр. По окончании ссылки И.В. Сталин уехал, и она была вынуждена выйти замуж за местного крестьянина.., который усыновил родившегося мальчика Александра. За время жизни И.В. Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время Александр служит в Советской Армии и является майором».

И это еще не все! Во время ссылки в Сольвычегодске 10 января 1911 года Иосиф Джугашвили поселился в доме молодой вдовы Матрены Кузаковой. А в 1978 году на телевидении праздновали 70-летний юбилей одного из начальников – Константина Степановича Кузакова. Это был сын той самой Матрены Кузаковой. Все телевидение знало: он – сын Сталина! И был удивительно похож. Вскоре после возвышения Иосифа Виссарионовича вдову вызвали в столицу, дали квартиру в новом правительственном доме, юный Кузаков получил высшее образование и всю жизнь занимал высокие посты, соответствующие рангу заместителя министра. Отца он никогда не видел. В конце 40-х годов Кузаков уже работал в ЦК партии. В это время началась очередная волна репрессий. Очередь дошла до Кузакова. Его выгнали из ЦК. Казалось, дни его сочтены, но он написал заявление на имя Сталина, и его тотчас оставили в покое...

Полагаю, этим список не исчерпывается. У Вождя было немало кратковременных связей с разными женщинами. В свое время он похитил невесту у своего друга-грузина, совратил 16-летнюю племянницу Свердлова, Наталью Елагину, а затем отправил ее в ссылку. Сдал чекистам сотрудницу своего секретариата, отказавшуюся стать его любовнцей. Как и его коллеги по власти, грешил с актрисами... Согласно воспоминаниям врача Плетнева, которые удалось вывезти на Запад, у Сталина еще в 30-е годы возникли сложности с потенцией, и «Михаил Калинин, также член политбюро, порекомендовал ему сделать операцию омоложения, которая принесла блестящие результаты».

– Брехня! – отмахнулсяч Коба. – Не про баб, а про операцию, я ее сделать не успел... Детей моих нагулянных никуда принимать не станем!

– Ваши и Гитлера отношения с женщинами напоминают мне один советский анекдот, – Ницше не упустил возможности съязвить. – Сидят в камере заключенные и поют популярную песню: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна». «За что в зоне?» – спрашивают их. «За изнасилование».

А истории Якова, Василия и Светланы приводят на ум изречение римского императора Августа насчет отпрысков иудейского царя Ирода; «Лучше быть свиньей Ирода, чем его ребенком».

– Не понял... – вытаращил на него глаза ЕБН.

– Ирод убил трех своих сыновей, а свиней не трогал, так как есть их иудейская религия запрещает.

– Чего ты меня с каким-то мелкотравчатым царишкой сравниваешь! – оскорбился великий тиран. – Подумаешь, на Христа покусился, младенцев в Вифлееме приказал зарезать... Вшивота! До моих масштабов ему расти и расти!

– Тем не менее примеру этого знаменитого царька Вы все же последовали – уничтожили почти всех родственников Ваших жен! – оспорил тезисы «дядюшки Джо» Фридрих, превосходно знавший античную и библейскую историю.

... Коснулась тотальная расправа даже старого чекиста Реденса, женатого на сестре Надежды Аллилуевой – Анне Сергеевне, к которой Сам вроде бы благоволил. Однако энкэвэдэшники, истребляя коллег, угадали потаенное желание Вождя избавиться от надоевших родственников. Сталин сначала кокетничал, указывал Берии: «Разберись тщательно... я не верю, что Реденс враг».

Задача всех, кто окружал Кобу, была одна: понять, чего хочет Хозяин, и сделать именно так. Но следует соблюсти приличия. И чекисты уговаривали, уверяли Вождя, что его близкий родственник и давний сподвижник – шпион!

Вскоре Реденса вызвали в Москву и арестовали. Анна Аллилуева через Васю попросила «доброго Иосифа», как она называла Генсека, о встрече, но тот заявил сыну: «Я ошибался в Реденсе. Принимать Анну Сергеевну больше не буду. Не проси».

Светлана Аллилуева: «Отец не терпел, когда вмешивались в его оценки людей. Если он выбрасывал кого-либо, давно знакомого ему, из своего сердца, если переводил в своей душе этого человека в разряд «врагов», то невозможно было заводить с ним разговор об этом человеке. Сделать «обратный перевод» его из врагов, из мнимых врагов, назад – он не был в состоянии и только бесился от подобных попыток».

Реденса расстреляли, и Коба сам безжалостно сообщил об этом его жене. После чего Анну Сергеевну перестали допускать в кремлевскую квартиру Сталина. Старики Аллилуевы, потрясенные смертью уже двоих детей, оплакивали зятя, пытались, как могли, поддержать старшую дочь. Наивная Анна Сергеевна просила помощи у старых друзей мужа – Ворошилова, Молотова, Кагановичса. Она не верила, что Реденс расстрелян. Ее принимали, угощали чаем, старались утешить – и только. Помочь никто не мог...

В 1947 году вышла написанная ею книга воспоминаний о революции, о семье Аллилуевых. Ознакомившись с ней, Вождь пришел в бешенство. Академик Федосеев разразился разгромной рецензией в «Правде». По резким формулировкам можно безошибочно догадаться, с чьих слов она сочинялась. Все испугались, кроме нее самой. Не обращая внимания на грубый окрик, она собиралась продолжить работу над воспоминаниями. Не удалось – в 1948 году вместе с вдовой брата Павла она получила десять лет одиночного заключения.

Вернувшись в 1954 году из тюрьмы, Анна Сергеевна не узнавала своих взрослых сыновей, сидела сутками в комнате, равнодушная ко всем новостям: что умер Сталин, что не существует больше заклятого врага их семьи Берии. Тяжелая форма шизофрении поразила ее. Она умерла в 1964 году в больничной палате. После десяти лет тюремной одиночки она боялась запертых дверей. В больнице, несмотря на протесты, ее запирали на ночь. Однажды утром ее обнаружили мертвой. До последних своих дней она верила, что Реденс жив, несмотря на то, что ей прислали официальное извещение о его посмертной реабилитации.

Злой рок будто преследовал семью Аллилуевых. Еще до трагедии с Надей судьба сломила ее брата Федора. Это был способный молодой человек, имевший склонности к математике, физике, химии. Его взял к себе Камо, знавший родителей Федора еще по Тифлису. Увы, то, что могли вынести сам руководитель боевых дружин и его друзья, другим оказывалось не под силу. Не выдержал и Федор Аллилуев: сошел с ума. Камо любил устраивать испытания своим бойцам. Однажды он инсценировал налет белогвардейцев на свой отряд. Все разгромлено, все схвачены и связаны, на полу – окровавленный труп командира, рядом валяется его сердце – окровавленный комок. Что будет делать боец, захваченный в плен? В результате сильнейшего нервного потрясения Федор стал полуинвалидом. Всю оставшуюся жизнь он не работал, получал пенсию.

Имя Алеши Сванидзе, старейшего кавказского большевика, было вытравлено из народной памяти, вымарано из всех учебников и книг. «Алеша» – его партийная кличка. Настоящее имя – Александр Семенович Сванидзе. Он был родным братом первой жены Сталина.

Сколько-нибудь крупных политических, партийных постов не занимал. Его сферой деятельности были финансы. Последние годы до ареста возглавлял в Москве Внешторгбанк. Арестованный в 1937 году вслед за Реденсом, он не признал за собой никакой вины, не просил прощения у Сталина, который знал его с детства и был с ним очень близок, не обращался к нему с мольбами. Одновременно арестовали и его жену, Марию Анисимовну. Обоим сначала дали по десять лет. Их сына Джоника приютила у себя его бывшая воспитательница, работавшая теперь на швейной фабрике, и этим спасла его. По свидетельству Светланы Аллилуевой, Джоника хотел было взять к себе ее брат Яков, но его жена возразила: мол, у него есть более близкие родственники. Но их уже не было: сестру Александра Семеновича Марико тоже арестовали, и она очень быстро погибла в тюрьме. Попал в заключение и брат Марии Анисимовны, на помощь которого она так надеялась.

Мария Сванидзе писала дневник. Уже сидели все коллеги ее мужа из руководства Внешторгбанка. Отправились к стенке их прежние знакомцы-грузины: Мдивани, Орахелашвили, Элиава... А она все славила бдительность «доброго Иосифа»...

Мария Сванидзе: «27.8.37... Беспрерывное изъятие людей с именами... Я часто иду по улице, всматриваюсь в лица людей и думаю: «Куда делись? Как замаскировались те миллионы людей, которые по своему социальному положению, воспитанию и психике не могли принять советского строя?»... И вот эти хамелеоны на 20-м году революции обнаружились во всем своем лживом обличии...»

Хамелеон Мария Сванидзе, обнаруженная в ее лживом обличии, поплатилась за это. В 1942 году ее муж Алеша, всеобщий любимец, некогда делившийся с нищим тогда Кобой последним куском хлеба, был расстрелян. Сообщение о его смерти Мария Анисимовна не перенесла: скончалась от разрыва сердца.

Женя, жена Надиного брата Павла Аллилуева, русская красавица, одно время состояла в тайной связи со Сталиным. «И. шутил с Женей, что она опять пополнела, и был очень с нею нежен. Теперь, когда я все знаю, я их наблюдала», – записала в своем дневнике Мария Сванидзе. Возможно, Евгения могла бы стать третьей супругой Самого после смерти ее первого мужа, но неразумно пренебрегла подвернувшимся шансом и вышла замуж за другого.

Почувствовавший изменения в отношении Сталина к этой красотке Берия сообщил Хозяину, будто вдова Павла Аллилуева распространяет слухи, что Павел был отравлен. Вождь не простил ее, торопливо выскочившую во второй раз замуж. И Берия получил возможность действовать, так что вскоре пополз ответный слух: Павел действительно был отравлен, но... женой! Дескать, жила с другим мужчиной и захотела избавиться от супруга. Нежные отношения Сталина со свояченицей не помешали ему посадить ее так же, как остальных родственников.

– Почему Вы разорвали свой ближний круг? Почему последовательно избавлялись от свидетелей прежних лет? – напрямую спросил Ницше.

– «Знали слишком много и болтали слишком много», – нехотя пробурчал тиран.

...В те опасные дни, когда Коба бьл террористом, его друг Сергей Кавтарадзе, рискуя собой, помог ему скрыться от охранки. В 20-е годы Кавтарадзе возглавлял правительство Грузии, потом – примкнул к оппозиции. После убийства Кирова его выслали в Казань. Оттуда Сергей написал покаянное письмо Кобе, и тот вернул его. В 1936 году он и его жена были арестованы по обвинению... в подготовке убийства когда-то спасенного им Сталина! Его приговорили к расстрелу.

Все это время его маленькая дочь пионерка Майя писала письма «другу всех советских детей» о невиновности своего папы. Прошло больше года – Кавтарадзе все держали в камере смертников. И вдруг его привели в кабинет Берии. Там его ждала весьма изменившаяся после лагеря жена. По приказу «друга Кобы» их обоих освободили. Сталин сделал его заместителем наркома иностранных дел. В этом качестве Кавтарадзе участвовал в Ялтинской и Потсдамской конференциях.

Кавтарадзе: «Однажды после какого-то заседания Сталин взял меня с собой на дачу. Был душный июльский вечер. Перед обедом мы гуляли по саду, Коба шел чуть впереди, напевая тенорочком свою любимую грузинскую песню «Сулико»: «Я могилу милой искал, но ее найти нелегко...» Я уже готовился тихонечко подпевать (Хозяин это очень любил), как вдруг тот прервал куплет, и я явственно услышал его бормотанье:

– «Бедный... бедный Серго...»

И опять Иосиф запел:

– «Я могилу милой искал...»

И опять раздалось бормотанье:

– «Бедный... бедный Ладо...»

Я облился потом, а Вождь пел и вновь бормотал:

– «Бедный... бедный Алеша...»

Я шел за ним, онемев от ужаса: это все были имена наших друзей-грузин, которых он погубил. Долго пел Хозяин «Сулико»... По многу раз пришлось ему повторять куплеты, перечисляя их всех... И вдруг он обернулся и зашептал:

– «Нету.. нету их... никого нету...»

В глазах его стояли слезы, и я не выдержал – тоже заплакал и бросился ему на грудь.

В мгновение лицо Сталина вспыхнуло яростью, и он зашептал, оттолкнув меня:

– «Нету их! Никого нету! Все вы хотели убить Кобу! Не вышло – Коба сам всех убил, бл...и дети!»

И он ринулся по аллее, ударив сапогом не успевшего отскочить охранника.

Больше Сталин не звал меня на дачу, но и не тронул...».

Кавтарадзе умер в 1971 году в возрасте 86 лет. Это был редчайший случай милосердия Иосифа Виссарионовича.

– Кто такой Серго? – поинтересовался Ельцин.

Ответа он не услышал: начался очередной приступ сталинских мук из-за того, что Александр Галич запел свою песню про Вождя:

– «Он один! А ему неможется,

И уходит окно во мглу...

Он считает шаги, и множится

Счет шагов – от угла к углу!

От угла до угла потерянно

Он шагает, как заводной!

Сто постелей ему постелено -

Не уснуть ему ни в одной.

По паркетному полу голому -

Шаг. И отдых. И снова шаг.

Ломит голову. Ломит голову

И противно гудит в ушах.

Будто кто-то струну басовую

Тронул пальцем – и канул прочь.

Что же делать ему в бессонную,

В одинокую эту ночь?

Вином упиться?

Позвать врача?

Но врач – убийца,

Вино – моча...

Вокруг потемки,

И спят давно

Друзья – подонки,

Друзья – говно!

На целом свете

Лишь сон и снег,

А он – в ответе

Один за всех!

И, как будто стирая оспины,

Вытирает он пот со лба:

Почему, почему, о Господи,

Так жестока к нему судьба?

То предательством, то потерею

Оглушают всю жизнь его!

«Что стоишь ты там, за портьерою?

Ты не бойся меня, Серго!

Эту комнату неказистую

Пусть твое озарит лицо.

Ты напой мне, Серго, грузинскую,

Ту, любимую мной, кацо!

Ту, что деды певали исстари,

Отправляясь в последний путь...

Спой, Серго, и забудь о выстреле,

Хоть на десять минут забудь!

Но полно, полно,

Молчи, не пой!

Ты предал подло -

И пес с тобой!

И пес со всеми -

Повзводно в тлен!

И все их семьи

До ста колен!»

Повсюду злоба,

Везде – враги!

Ледком озноба -

Шаги, шаги!..»

... Сталина власть и убийства сделали маниакально подозрительным. В разгар веселого ужина Вождь вдруг вставал и деловым шагом выходил из столовой в вестибюль. Оказавшись за порогом, он круто поворачивался и, стоя у прикрытой двери, напряженно и долго вслушивался: о чем без него говорят. Уловка не имела успеха. Все знали, что Сталин стоит за дверью и подслушивает.