Текст книги "Ельцын в Аду"

Автор книги: Юрий Пульвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 108 страниц)

Зона седьмая: резиденция Сатаны

Седьмой круг ада представлял слбою невообразимых размеров дворец, в котором сочетались все стили: от японского, европейского и южноамериканского из античности Средневековья до роскошных особняков новых русских начала 21-го столетия. Над колоссальными воротами чернела надпись: «Все тщетно, все безразлично, все прошло».

– Моя строчка! – растрогался автор «Заратустры».

Нам же по этим чертовым хоромам пилить и пилить! – загоревал ЕБН – и тут же испытал некоторое облегчение, обнаружив, что снова обрел способность разговаривать нормально, а не на фене.

Идти далеко, однако, не пришлось: едва миновав ворота, путники очутились в огромном зале. Посередине его стоял трон, на котором Хозяин позировал группе живописцев в виде змея, вручающего Еве (ее изображала какая-то безумно красивая древнеримская стерва – императрица) плод с дерева познания добра и зла. Одновременно Повелитель мух вел нечто вроде селекторного совещания со своими подчиненными.

– Нет, обменивать душу на квартиру в центре Москвы запрещаю! Слишком дорого, даже мне не по карману! Предложи поселок городского типа в Черноземье!

Ельцин ринулся было к владыке тьмы, словно почуявшая труп гиена, однако его остановила ну очень-очень темная душа в набедренной повязке из волчьей шкуры.

– Личный секретарь Люцифера Каин. Куда прешь без приглашения?!

Падший херувим окинул их взглядом:

– У каждого великого злодея были и есть помощники-любимцы. У Нерона – Сеян, у Ивана Грозного – Малюта Скуратов, у Сталина – Берия, у Гитлера – Гиммлер, у Мао – Кан Шен... у меня – Каин!

Во время своей речи лукавый перелистывал гигантскую инкунабулу размером с авианосец.

– Что за книга, Ваше адское величество? – Ницше был в своем амплуа.

– Та самая, что ставит предел силе Творца! Помни атеистический прикол: «Может ли Бог создать такой камень, который Сам не может поднять?» В обоих случаях Он не всемогущ. Вот этот том Всевышний не может поднять, потому что даже дотрагиваться до него не хочет. Это – сводный список грехов человечества! Кстати, о Яхве... Поторчите здесь: меня наверх вызывает Сам. Наверняка очередное задание даст...

Борис Николаевич безмерно удивился:

– Дьявол допущен в Царствие Небесное?!

– Плохо ты знаешь Библию, царь Борис! Я являлся на небо, когда просил Создателя подвергнуть испытанию Иова, и сеять учеников Христовых, как пшеницу.

Ницше не утерпел:

– Ваше адское величество, возможно ли, чтобы допущение Вас в рай, где горние силы славят величие Божие и где блаженствуют ангелы, не просветило Вас, не исправило?

Сверху ответил апостол Петр:

– БЛАЖЕНСТВО ЦАРСТВИЯ БОЖИЯ НЕ ВНЕ, А ВНУТРИ, ИБО НАХОДИТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВОСПРИИМЧИВОСТИ К ДОБРУ. ОГРАНИЧЕНИЕ, ИЛИ МРАК, КОТОРОМУ ПОДВЕРГЛИ САМИ СЕБЯ ЗЛЫЕ ДУХИ, ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ИХ НРАВСТВЕННОЙ СЛЕПОТЕ, ВСЛЕДСТВИЕ КОТОРОЙ ОНИ, ПОДОБНО ФИЗИЧЕСКИМ СЛЕПЦАМ, НЕ ВИДЯТ СТЕЗИ, ПО КОТОРОЙ ИДУТ.

– Петр забыл упомянуть, что я, помимо всего прочего, – оружие в дланях Творца! – гордо заявил Сатана. – Гете, как ты писал о моих свиданиях с Богом?

– «Охотно старика я вижу иногда,

Хоть и держу язык: приятно убедиться,

Что даже важные такие господа

Умеют вежливо и с чертом обходиться».

– В самую точку! Ну, я полетел, а чтоб вам тут скучно не было, поучаствуйте в моих дьявольских затеях! Я буду у шефа, а за меня тут голография сработает!

– Что за забавы такие? – пробормотал вслед воспарившему вверх Повелитель мух лже-Данте. Ему ответил эрзац-Виргилий:

– Коротко не объяснишь. Церемонии, обряды и увеселения бесовских игрищ менялись в зависимости от народности и эпохи, которые о них рассказывали. Подробностями их переполнены так называемые «Молоты и Бичи Ведьм» – специальные трактаты, написанные величайшими светилами святой инквизиции, составленные на основании личных показаний обвиняемых в бесчисленных колдовских процессах, а также и протоколы этих процессов. Сатана являлся своим подданным на троне или на алтаре в образе человека, старого козла, кабана, обезьяны, собаки, – как ему нравилось, смотря по случаю. В людском облике он бывал по большей части угрюм, казался сердитым и суровым, но иногда развеселялся: шутил с ведьмами, играл на музыкальных инструментах и пел песни.

А вообще-то бесовские игрища представлены двумя основными разновидностями. Первые из них – шабаши – устраивались ночью в каком-нибудь уединенном месте: в горах (Брокен – в Германии, Блокула – в Швеции, Лысая гора – возле Линца), в лесу или на пустынной равнине. С помощью Дьявола ведьмы и ведуны переносились туда по воздуху в мгновение ока. Часто они усаживались для этого на кочергу или метлу, иногда Сатана посылал им козлов и драконов...

Тем временем зал преобразился в заросший лесом холм, на котором развернулся самый настоящий шабаш.

… После традиционного поцелуя под хвост, коим колдовская рать изъявила свою преданность Люциферу, началась раздача адского зелья, из которого изготовлялись всевозможные отравы и приворотные средства. Для этого лукавый, у которого меж рогами играло синее пламя, сжег самого себя, а его подданные собрали образовавшуюся золу, крайне опасную для простого человека.

Представ вновь невредимым, увитый гирляндами роз, черный козел – иным он казался прекраснейшим принцем – вывел в центр круга обнаженную, сияющую красотой королеву бала, недавно изображавшую Еву. Совершив обход гостей, он завалил ее на алтарь, который тут же превратился в брачное ложе в буквальном смысле. Целомудренный немец отвернулся.

За сим последовала вторая разновидность игрищ – черная месса. При этом кусочки гостии, которые принесли в своих ртах колдуньи, смоченные брачной кровью королевы, были кощунственно выплюнуты в котел, где варились зародыши. Веселье закончилось роскошным пиром, на котором гости вовсю полакомились человечиной. В перерывах между возлияниями ведьмы и колдуны скакали, повернувшись друг к другу спинами, и орали:

– «Мессир, мессир, Дьявол, Дьявол, прыгни здесь, прыгни там, скакни здесь, скакни там, играй здесь, играй там».

Под эту разудалую песенку каждый бес находил приглянувшуюся ему ведьму. И они самым наглядным образом показывали, как именно плодилась и множилась на земле нечистая сила.

Ницше, не пожелавший ни участвовать в инфернальном разгуле, ни даже смотреть на самые пикантные его моменты, предпочел дать всему происходящему научный комментарий:

– Черная месса, как и прочие ритуалы сатанистского культа, представляет собой точное воплощение древнего принципа дуализма, зеркальное отражение церковного обряда.

Сердцевиной христианской литургии является, как известно, причащение к крови и телу Христову вином и хлебом. Этот магический акт способствовал распространению веры в реальное присутствие святого гостя во время богослужения. Оставалось сделать всего один шаг, чтобы попытаться навязать волю священнослужителя-теурга трансцендентным силам иной природы. Это и было достигнуто в черной мессе, коя противоположна заупокойной, предназначенной для страждущих в адской бездне душ.

Обряд материализации демона начинался с подобия мессы святого гостя, вернее, с пародии на нее, потому что соответствующая молитва читалась наоборот. При этом использовались оскверненные вино и облатки, а также слезы, взятые из глаз живого петушка. Весьма примечательная деталь, достойная кровавых обрядов воду!

Интересен пакт, который заключали с Сатаной его поклонники. Перечисленные в договоре 11 статей излагаются в следующем порядке: отречение от христианского учения; перекрещение в имя Дьявола, которое уничтожает прежнее имя; символическая перемена крестных святынь дьявольским прикосновением; отречение от крестного отца и матери и получение новых покровителей; приношение клочка одежды Люциферу как знак почитания; клятва верности Князю тьмы, данная в магическом круге посредством отречения от прежних идеалов; включение имени посвященного в «Книгу смерти»; обещание посвятить Дьяволу детей; обещание платить дань владыке ада в виде угодных ему предметов и деяний; ношение знаков посвящения Сатане; особого обряда клятва, включающая обещание хранить тайну шабашей и осквернения христианских реликвий.

Юридически документ составлен безупречно. С оглядкой на те времена, когда даже процессы над животными совершались с соблюдением всех подписанных процедур, его можно счесть и вполне логичным. В сущности, речь идет всего лишь о перемене хозяина, о переходе из одного ведомства в другое, равноправное.

– Как ты все хорошо знаешь! – порадовался вернувшийся повелитель инферно. – Может, ко мне во жрецы пойдешь?

– Благодарю за приглашение, Ваше адское величество, но я привык быть сам по себе...

– Зря. Ну, ладно. Только запомните оба: в моей резиденции действует тот же принцип, что и в России: «чувствуй себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях, точнее, в тюрьме».

– Чего-то ты неправильно себя ведешь, – буркнул ЕБН. – То на небеса летаешь, то здесь торчишь...

– А чем, по-твоему, я должен заниматься?

– Рыскать по земле, совращать и тащить сюда грешников...

– Не, я ж тебе уже говорил, что только за VIP-ами вроде тебя являюсь лично. Я просто физически не могу попасть сразу ко всем грешникам! Даже, к примеру, только стриптизерок, извивающихся вокруг фаллического столба – шеста, в одной России слишком много! А чиновников, политиков, продажных ментов и писак – вообще не перечесть! Да и помимо россиян другие народы тоже в моем внимании нуждаются!

– Да хрен с ними со всеми, ты меня зачем сюда вызвал?

– У меня сегодня день приема по личным вопросам! Ты – в конце!

– Почему это я, российский президент, должен кого-то вперед пропускать, ждать, панимаш?!

– Ну, ты уже всего-навсего труп экс-президента. И вообще, тут злодеи почище тебя в очереди топчутся. Сам-то ты как над подчиненными издевался, пытая их ожиданием?!

… Ельцин любил назначать служебные совещания, а то и заседания бюро чисто по-сталински – после 12 ночи. И горе тому партийцу, кто осмелится хоть раз зевнуть! Сам он при этом успевал после обеда отдохнуть, восстановить утраченные силы, так что в горком приезжал бодрым и выспавшимся.

Экс-министр Титкин наябедничал из ельцинской зоны:

– Мне Миша Полторанин рассказывал: «Он утром даст всем указания, пообщается с начальством, потом пообедает, поедет (сам мне признавался) на Ленинские, Воробьевы горы подышать воздухом. Там воздух хороший, вид великолепный – Москва как на ладони. Едет отойти, оттянуться. Оттуда – в медцентр, ложился в барокамеру и насыщался кислородом. К вечеру возвращался в горком и начинал всем разгон давать».

Подобный стиль работы выдержать могли далеко не все. Вновь, как когда-то в Свердловске, эпидемия инфарктов и инсультов начала косить местную номенклатуру.

Некоторые пытались покончить жизнь самоубийством. Первый секретарь Перовского райкома Аверченко выбросился с четвертого этажа, но, к счастью, уцелел. Первый секретарь Киевского райкома Коровицын испытывать судьбу не стал: выпрыгнул уже из окна седьмого этажа.

Ельцину стало плохо. Он падал от усталости, а надо было терпеть. И еще ему остро – аж невтерпеж! – захотелось помочиться.

– Проняло?! – загоготал Дьявол. – Это ж твой способ издевательств над людьми! Ты неоднократно хвалился, что можешь целый день не ходить в туалет. Тебе доставляло удовольствие проводить многочасовые совещания – иной раз доходило до пяти часов – и наблюдать, как подчиненные мучаются: ты-то был еще молодой, а большинству твоих шестерок – далеко за пятьдесят.

– Почему какому-то варварскому консулу приписывают мои заслуги?! – возмутился древнеримский тиран Тиберий. – Это я придумал перевязывать неугодным члены и накачивать их жидкостью!

– Извини, запамятовал, – признался лукавый. – Охотно признаю: Бориска – всего лишь твой жалкий подрожатель! Понял, Ельцин?! Поэтому жди, пока я разберусь с жалобами тиранов былых времен!

– Да чем я хуже их?! – в запальчивости, не подумав, бросил ЕБН – и осекся, поняв, что сморозил глупость.

– В принципе – ничем, кроме размаха злодейств. В сути своей все деспоты одинаковы, – поделился мыслями один из величайших философов земли – грек Платон. – «Тиран возникает... из корня, называемого народным представительством. В первое время он улыбается, обнимает всех, с кем встречается... обещает многое... Но, став тираном и поняв, что граждане, способствовавшие его возвышению, осуждают его, тиран вынужден будет исподволь осуждать своих осудителей, пока не останется у него ни друзей, ни врагов».

– Аристотель, твой лучший ученик, в свое время тебя опровергал: «Платон мне друг, но истина дороже». Однако на сей раз ты полностью прав, Платоша! – фамильярно оборвал гениального мыслителя античности Сатана. – Впрочем, сейчас не до теорий. Эй, выдающиеся злодеи, подходите в порядке древности! Кто первый? Ты, Аттила?

– Каган подземного царства, что со мной на Украине клятые хохлы творят?! Книги пишут, будто я – их национальный гетман Богдан Гатила!

– Так они ж себя и самым древним народом на земле, потомками атлантов величают! А танец гопак объявили древнехохляцким кулацким, то бишь кулачно-ножным боем! Пусть болтают, что хотят! Дурацкое дело не хитрое!

– «... Ну сумасшедший, что с него возьмешь?» – пропел в адрес кого-то из авторов подобных теорий Владимир Высоцкий.

– Следующий!

– Я – эмир Тимур по прозванию Тамерлан или Железный Хромец, повелитель мира. Почему мне на Руси и в Европе памятники не поставили, как в Узбекистане?!

– За какие-такие заслуги?! – ощерился ЕБН.

– Я Русь спас от золотоордынского хана Тохтамыша, взявшего Москву всего через два года после Куликовской битвы, трижды разбив его! И Европу – разгромив под Анкарой и пленив османского султана, великого полководца Баязета Молниеносного, уничтожившего армию крестоносцев под Никополем и захватившего немало христианских земель! Если бы не я, ни России, ни европейских стран просто не существовало бы, на их территориях царил бы ислам!

– Я работаю над прославлением тебя и тебе подобных! Скоро, к примеру, фамилию Гитлера и его титул «фюрер» будут использовать как имена детей! – пояснил Сатана.

– Неужто? – удивился любитель созидать холмы из отрубленных голов.

– Называют ведь венгры своих сыновей Аттилами, среднеазиаты – Тимурами, европейцы – Наполеонами, русские – Святославами...

– Имя Тимур мне от предков досталось...

– Аттила – кстати, прозвище: по-готски слово сие означает «батюшка». Тамерлан – тоже кличка. Чингисхан – вообще титул. Но нынешние среднеазиаты зовут так своих чад. Они, да и монголы, объявили Аттилу, Чингиза, Батыя и тебя своими славными предками. Узбеки тебе памятник поставили, греки – Филиппу Македонскому, англичане – Ричарду Львиное сердце. Есть еще масса кровопийц всемирного масштаба, чьи души желают посмертного прославления – и получают его от идиотов-потомков.

– А Чикатилами детишек будут называть? – с надеждой вопросил из брежневской зоны серийный маньяк.

– Скорее уж обзывать! – хмыкнул Ницше.

– Вообще-то ты рылом не вышел, масштаб злодеяний у тебя несопоставим с другими претендентами... – начал размышлять вслух Черт № 1. – Но чем я не шучу? Возможно, и ты, как советская пресса писала, воплотишься в потомках. Лапу свою я к этому приложу, будь спок! Дракула, чего тебе?

– Я – валашский господарь Влад III по прозвищу Цепеш – Сажающий на кол! Мой родовой титул – Дракул (Дьявол или Дракон)! Я прославлен победами над турками и изощренными расправами над непокорными! Я – национальный герой Румынии! Я пробовал человечину, но кровь людскую ведрами не пил – так, лизал иногда! Почему же на земле эти дети свиньи вообразили меня вампиром, пишут десятки книг, снимают сотни фильмов?! Что, у них других тем нет?!

– Куриными мозгами что-то новое сложно придумать! – объяснил Ницше.

Сатана порадовал любимца:

– На самом деле тебе ликовать надо, что человечество буквально упивается твоей жестокостью, Влад! Так что успокойся и займись полезным делом! Ты ж ведь только что с Иваном Грозным опытом обменивался, новые пытки для адских сидельцев придумывали!

– А я, господин, тоже к тебе с челобитной пришел! – всполошился Иван IV. – Пошто дозволяешь холопу сиволапому Борьке сыну Ельцина величать себя царем?! Мало было Бориски Первого Годунова?! Так тот хоть боярского роду как и Петрушка Первый, а этот – мужик лапотный!

– Это про Петра Великого? – изумился Ельцин.

– Это для тебя он великий, пес смердячий!

– Ты, это, Грозный, кончай на меня орать! Я и сам фактически царем был – и страны посильнее твоей.

– Опять Бориска на царстве?! Да сколько можно!

– Да, России на владык с таким именем явно не везло, – согласился Дьявол. – Начинали с объявления, что служат народу, а кончали смутой и полной разрухой. Но ты, Ванька, все же успокойся! Никто Ельцина официально государем не признал, а в мечтах своих пусть хоть мной величается! Красиво воображать не запретишь!

– А помешать можно!

– Ты, Иван, чего против меня имеешь?! – возбух Борис Второй. – Что я такого сделал?

– В том-то и беда, что совсем ничего! «Праздность равносильна погребению заживо: ленивец так же бесполезен для целей Божества и людей, словно бы он мертв». Это я изрек почти за четыре века до твоего рождения – но будто про тебя!

– Хватит с Борькой препираться, Ванька! У тебя все?

– Нет! Пошто мне статуев на Руси, яко худородному Петрушке Романову, не поставили?! Нешто у меня заслуг перед тобой меньше, нежели у него?! Уж как я старался превзойти всех в окаянствах своих! А Петрушка просто повторил то, что творил я! Проигрывал я войн меньше, чем он. Прирастил державу тремя ханствами – Казанским, Сибирским да Астраханским. Полки иноземного боя ввел первым не Петрушка, а холоп мой Бориска Годунов! Я жен своих не только в монастыри отправлял, как он, но еще и казнил! А он чухонскую поб...ядушку императрицей сделал в умаление самодержавия. Людишек, он, правда, погубил куда более меня – за его правление каждый пятый на Руси сгинул. Он наследника своего по навету казнил, а я самолично во гневе царевича прибил до смерти! И еще больше ста своих незаконнорожденных детей я придушил сразу после их рождения: ублюдки неугодны Богу! А Петрушка своих бастардов дворянами делал! Дурной болезнью мы оба всех баб награждали, всех придворных и дворовых девок изрядно пое...ли! Пьянствовали оба люто! Так в чем же я ему уступаю?

– Петр Великий Русскую православную церковь обобрал и принизил, как никто другой! – покачал рогами Сатана. – Всепьянейшие соборы, самое изощренное глумление над христианством он, а не ты, придумал! Не ты, а именно он совсем отменил патриаршество, дал церковникам «Устав Святейшего синода»: «Вот вам патриарх! А, не нравится?!» И воткнул нож в столешницу: «Тогда вот вам булатный патриарх!» А как он священников и монахов в Тайной канцелярии пытал! Любо вспомнить!

– Эх, я не додумался! – закручинился Грозный. – Петрушка, как и Генрих VIII в Англии, церковь под себя подмял, как волк овцу, и стал ею править самолично! Но и я ж не лыком был шит! Мне митрополит Филипп слал свои подлые филькины грамоты (вот откуда фраза пошла, догадался Ницше) – а я его низложил и велел Малюте придушить! А монахов я в медвежьи шкуры зашивал и собакам и до смерти травил, когда же забава надоедала – топил!

– А с какой стати Вы, Ваше царское величество, так над своим народом издевались? – с огромным интересом и с полным одобрением вопросил Ницше.

– Некий немец, такой, как ты, «... по просьбе моей рассказал, что в странах иноземных считают меня тираном кровожадным. Я ответил ему, что ошибаются они, не ведая всего. Иностранные короли повелевают людьми, а я – скотами!... Аз есмь зверь – зверьми же и правлю!»

– Я от Иоанна Васильевича Четвертого, коего, невзирая на несправедливые поношения его, уважаю, отличался в первую очередь тем, что не считал себя умнее всех, не боялся у других знания перенимать! – выступил в свою защиту Петр. – «Я отдал бы пол-России тому, кто научил бы меня управлять оставшейся половиной». И еще я любил работать руками!

– Головы ты любил рубить руками и на дыбе подвешенных мучить! – ответствовал Грозный. – Как и я!

– Я еще и плотничал, и корабли строил, и пушки лил, и галеонами управлял!

– Не царское это дело!

– Молчите, щенки! – оборвал потомков Иван Третий. – Если бы не я, первый русский царь Иоанн Васильевич коего первым прозвали и Великим, и Грозным, то России вообще бы не было! Я объединил все удельные княжества в одну державу, утроив размеры Московского государства! От татарского ига избавился! Все войны выиграл! Боярство прищучил! Возвеличил веру христианскую. А меня мало того, что в ад упекли, так даже памятника ни единого мне не поставили! Идолища Петрушке, Ленину, Жукову по всей Руси стоят, Сталину – в Грузии, Чингисхану – в Монголии, Тимуру – в Узбекистане. Ведь кровопийцы – куда пуще меня! За что ж меня так?

– Ты тоже родичей кровных убивал ради сохранения власти своей... – пояснил Люцифер. – И расправы чинил! И пьянствовал! И блудил!

– Куда менее, чем мой внук Ванька или Петрушка! А для Руси сделал куда больше – я ее основал! Но на всяких празднествах – как теперь говорят, Днях города, юбилеях, презентациях – Петрушка Романов постоянный персонаж, а я – нет...

Тут не вытерпел Сталин:

– Меня тоже не представляют на праздниках! Памятники мои посносили, а Петру – которого я признаю Великим! – оставили. Грозному же не возвели ни единого монумента: жаль, я в свое время не додумался...

– Вы прямо зациклились на Иване Грозном, – прокомментировал Фридрих.

– Тонко подмечено, майн фройнд! – подтвердил Фрейд. – Тиран ХХ века старался походить на тирана XVI века. И добился сходства! «Ходит по Кремлю насупленный, как Иван Грозный», – говорила о Хозяине прислуга. По распоряжению Генсека великий режиссер Эйзенштейн создал фильм «Иван Грозный», который стал одним из шедевров мастера. Давая творцу указания, какой, по его мнению, быть картине, Сталин не стеснялся; «Иван был очень жесток. Вы можете показать, что он был жесток. Но вы должны показать, почему он должен был быть жестоким».

Секрет в том, что оба – отъявленные параноики. Опыт психиатрии свидетельствует, что паранойя обычно развивается в возрасте 30-40 лет – ужасы в царствование Ивана Грозного начались после того, как ему исполнилось тридцать.

В условиях постоянного поиска мнимых заговоров и кажущихся измен чрезвычайное распространение получили доносы. Царь ждал их. При таком его настроении появилась масса доносчиков, жаждущих ценой гибели других создать себе положение. Тем более, что обвинения никак не проверялись. Существовала единственная форма доказательства: признание подозреваемых под пыткой. В результате люди не только подтверждали свою мнимую вину, но и оговаривали других.

Число казненных, убитых и замученных в царствование Ивана IV исчисляется десятками тысяч, в том числе четыре тысячи бояр и дворян. Уничтожали не только осужденных, но и их близких и дальних родственников, друзей, слуг, малолетних детей. Многих ссылали в дальние места. Впрочем ссылка не освобождала от последующей казни.

Объектом преследования параноика легко становятся самые близкие ему люди – родственники, закадычные друзья. Иван Грозный, подозревая в измене, умертвил своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича, его жену, старуху-мать (монахиню) и жену его брата (тоже монахиню). И наследника престола!

Как видим, если у обычного параноика бред может привести к жестокостям и убийствам, то у стоящего у власти влечет за собой массовые репрессии.

То же самое можно сказать и о Сталине, и о Гитлере... Все сходится, вплоть до возраста! Впрочем, господин Джугашвили, пожалуй, фюрера перещеголял: тот родственников не убивал, а своих подчиненных (в очень, кстати, небольших масштабах) казнил справедливо: из-за неудавшегося покушения на него. Это подметил русский народ. Есть такой анекдот. Сталин попросил у своих предшественников рекомендацию в рай. Иван Грозный отказал: «Я своих врагов убивал, но в лагерях не мучил». Петр I отказал: «Я открыл окно в Европу, а ты его закрыл». Александр II отказал: «Я раскрепостил крестьян, а ты их закрепостил». Только Екатерина II дала, так как вообще ни в чем не отказывала мужчинам...

– Ох, не добрался я до тебя! – выразил сожаление Сталин.

– Как я Вас понимаю! – выразил сочувствие Гитлер. – Позвольте, герр генералисимус, я дам Вам урок гуманизма...

– Да пошел ты!

– Вы что, у товарища Сатаны справедливости добиваетесь? – появившийся Ильич, казалось, был готов засмеяться. – Вон, Ленинград в Санкт-Петербург переименовали, но я же не жалуюсь! Хотя логики в смене названий не вижу! Петр Великий погубил (в процентном отношении, конечно) больше людей, чем я. Заслугами мы равны: он сохранил империю, созданную Иваном III, я – созданную им. На семьдесят лет!

– Вы, герр Ленин, совершенно правы! – согласился фюрер. – Какая к черту справедливость! Почему, к примеру, не я – злодей № 1 в истории?!

– В тебе меньше ханжества, поэтому ты на третьем месте. Первое – второе делят Сталин и Мао, – расставил злодеев по рангам Повелитель мух. – Людишек ты загубил не меньше, но они прикрывались общечеловеческими коммунистическими ценностями, лицемерили, притворялись. А ты вел себя как истинный национал-социалист, заявлял: жить достойны только представители арийской расы, остальных – в могилу! Что говорил – то и делал! И еще: ты от своих убеждений никогда не отказывался. А коммунисты во всех странах постоянно меняли лозунги, собственную историю... То военный коммунизм, то НЭП, то «большой скачок», то «всеобщее разоружение», то «мировая революция», то «культурная революция», то «мир во всем мире», то «перманентная революция». А учебники истории! В них вместо прежних проклятий «царской России – тюрьме народов» провозглашались идеи, от которых переворачивались в гробах старые большевики: все завоевания русских самодержцев объявлялись прогрессивными и отвечающими... интересам завоеванных народов! Впервые после Октября в учебниках появился длинный список царей, князей и полководцев – во время войны! Что творилось при Горбачеве и тебе, Борис, вообще не поддается законам логики...

– Ваше адское величество, Вы хотите сказать, что принцип «Если нельзя, но очень хочется, то можно» изобрели коммунисты?

– Его придумала я, императрица Юлия Домна! – донесся гневный протест из древнеримского сектора ада. – Я сказала своему сыну Каракалле, приглашая его разделить со мной кровосмесительное ложе: «Ты – цезарь! Если хочешь – можешь!»

– Подлинная трагедия, что такие взгляды пережили два тысячелетия... – пробормотал Фрейд.

– Ты не прав, Зигмунд! – заспорил «первый имморалист». – Мы, философы, считаем так: трагедия – это то, что находится в пределах нашей памяти или в пределах памяти детей. То, что не попадает в память внуков, становится историческим фактом. Жители Санкт-Петербурга или Воронежа разве скорбят о том, что десятки тысяч крестьян погибли при строительстве их городов?

Первый психоаналитик возразил:

– В твоих словах – лишь часть правды, Фридрих! Ведь забывать тоже ничего нельзя. В конечном счете, за все преступления гитлеровцы были наказаны после того, как состоялся Нюрнбергский трибунал. Воздаяние свершилось. История в каком-то смысле и состоит из злодеяний и преодоления этих злодеяний.

– Чушь все это! – изобразить козью морду козлиной мордой практически невозможно, тем не менее Дьяволу удалось это сделать. – Преступления и злодеяния по большей части остаются безнаказанными! Потому что со времен моего мятежа и свержения в преисподнюю мир природы был вполне отдан в добычу дьявольского одоления. Равно как и мир человеческий! Именно я вмешивался во все исторические события, вызывая и поддерживая злые, мешая и препятствуя добрым. Я сочинял ереси, возлагал тиару на главы антипапам, вселял гордость в сердца императоров, возмущал народы, подготовлял восстания и нашествия иноплеменников и направлял их. Я был крепким союзником сарацинов, а также церковных ретроградов и инквизиции как заклятых врагов христианства. Мною изобретены дурные нравы и законы, роскошь и блеск, нечестивые зрелища, деньги, за которые все продается и покупается. Я же – «первый винокур». Актеры, шуты, купцы модных товаров – все это мои подручные слуги. «Человек, вводящий в свой дом скоморохов и фокусников, – заметил духрвник Карла Великого монах Алькуин (726 – 804) в одном письме своем, – не подозревает, какая громадная ватага нечистых духов следует за ними». Пляска изобретена мною!

Словом, именно я – истинный царь мира сего! И подавляющее большинство землян служат мне, словно Богу, ибо принимают меня за Него!

– ВРЕШЬ, Н Е Ч И С Т Ы Й! – раздался голос с неба. – ВСПОМНИ, КАК ЯВИЛСЯ ТЫ КО МНЕ, СВЯТОМУ МАРТИНУ ТУРСКОМУ МУЖЕМ В ПУРПУРНОЙ ТОГЕ, С ВЕНЦОМ НА ГОЛОВЕ, В ЗОЛОТЫХ САНДАЛИЯХ И СКАЗАЛ:

– «НЕ УЗНАЕШЬ МЕНЯ? Я – ХРИСТОС!»

Я ВОЗРАЗИЛ:

– КАКОЙ ТЫ ХРИСТОС! СПАСИТЕЛЬ НЕ НОСИЛ НИ ПУРПУРА, НИ ВЕНЦА, Я ЗНАЮ ЕГО ТОЛЬКО НАГИМ, КАК БЫЛ ОН НА КРЕСТЕ. А ТЫ – ПРОСТО ДЬЯВОЛ!»

– Велика твоя сила, святой Мартин! Но моя – больше! Мы с тобой во многом схожи. Что ты делаешь, то делаю и я. Ты постишься, а я совсем не ем. Ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним ты от меня отличаешься – смирением. Но это не доблесть! Впрочем, счастье, что святых в мире – считанные единицы, – пожевал черными губами повелитель инферно. – Ведь они постоянно издеваются над нами!

Св.Доминику черт мешал в его научных занятиях. Тот, нимало не выходя из терпения, взял из подсвечника свечу и вложил в лапу моему слуге, приказав крепко держать ее, пока он будет читать. Заклятый демон вынужден повиноваться, но свеча догорела – и бедняга сжег себе все пальцы! То же самое проделали св. Антоний и св. Бернард. В более или менее подобном случае Лютер пустил в самого меня чернильницей! Впрочем, Мартин так и не стал святым.

– Любопытно, что, благодаря народной фантазии, Ваши подданные превратились из существ бестелесных во вполне телесные, – предался философствованию философ. – Напрашивается неизбежный вывод. Обмен веществ изнашивает материю. Все телесное должно стареть. В народных поверьях старость знает и нечистая сила: «Когда черт стареет, то он идет в монахи». Правда, Исидор Севильский отрицал, что черти старились. В раввинническом предании они даже умирают. Еще я слышал, будто Дьявол – существо весьма нервное и с перепуга слабое на желудок. Великое множество знаменитых виноградников Западной Европы приписывают свое происхождение тому обстоятельству, что, мол, черт над сим местом встретился с небесным воинством и с перепуга впал в «медвежью болезнь». О недугах падших ангелов много рассказали под пыткою ведьмы в колдовских процессах: когда они болели, бесноватые женщины должны были ходить за ними в качестве сиделок...