Текст книги "Ельцын в Аду"

Автор книги: Юрий Пульвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 108 страниц)

Ничего у тебя, Лаврентий, с твоим ставленником Абакумовым не получается! – злобно констатировал Сталин. – Давно ты не имел тесных отношений с органами, занимался «оборонкой», подрастерял навыки. Тебя пока пощажу, а вот министр госбезопасности пусть в свои тюремные воспоминания отправляется. На его место поставим Игнатьева – и поручим ему «расколоть» этого предателя.

Далее ЕБН побывал во многих других тюрьмах, где испробовал на себе новые орудия пыток. В Лефортово использовались самые специализированные и изощренные инструменты наподобие хирургических. В Ростове действовали попроще: били по животу мешком, набитым песком, – в случае смертельного исхода врач удостоверял, что подследственный умер от злокачественной опухоли. В Баку специализировались на вырывании ногтей, в Ашхабаде били по половым органам...

Ельцин все выдержал – и не признался, чем очень огорчил Сталина и его свору. Впрочем, они куда больше горевали не оттого, что их новая жертва оказалась такой стойкой, а оттого, что им приходилось мучиться наравне с ним.

Игнатьев тоже не оправдал ожиданий Вождя. Он был обыкновенный партийный чинуша. Хозяин надеялся, что найдет в его лице второго Ежова, который разогнал органы, сформированные Менжинским и Ягодой, привел новых людей, сам ходил по камерам, допрашивал арестованных и калечил их. Игнатьев оказался слабаком: пунктуально исполнял все указания Генсека, требовал от подчиненных, чтобы те выбивали нужные показания, а сам сидел за письменным столом. Разочарованный Сталин ему пригрозил:

«Ты что, белоручкой хочешь быть? Не выйдет. Забыл, что Ленин дал указание расстрелять Каплан?»

Не давал я такого указания. Я после ранения практически без сознания лежал! – возразил Ильич. Генсек его не слушал:

«А Дзержинский сказал, чтобы уничтожили Савинкова. Будешь чистоплюем, морду набью. Если не выполнишь моих указаний, окажешься в соседней камере с Абакумовым... Если не добьешься признания, то с тебя будет голова снята».

Не получив нужного результата, Вождь, как он обычно поступал в таких важных случаях, сам вызвал следователя, сам его инструктировал, сам ему указал метод следствия, а метод единственный – бить... Бесполезно. Вот тут Игнатьева и свалил инфаркт.

Хрущев: – «Я лично слышал, как Сталин не раз звонил Игнатьеву... Это был крайне больной, мягкого характера, вдумчивый, располагающий к себе человек. Я к нему относился очень хорошо. В то время у него случился инфаркт, и он сам находился на краю гибели. Сталин звонит ему (а мы знаем, в каком физическом состоянии Игнатьев находится) и разговаривает по телефону в нашем присутствии, выходит из себя, орет, угрожает, что он его сотрет в порошок. Он требовал от Игнатьева: надо бить и бить, лупить нещадно, заковать их в кандалы. Если бы Сталин не умер, Игнатьев последовал бы в тюрьму за Абакумовым».

Пытаясь сломать Ельцина, как до этого Каменева, Зиновьева, Бухарина, Тухачевского и прочих,

Сталин фактически на общественных началах исполнял обязанности начальника следственной части по особо важным делам министерства госбезопасности. Новым следователям по его указанию предоставили номенклатурные блага, которыми одаривали чиновников высокого ранга, например, их прикрепили к Лечебно-санитарному управлению Кремля, хотя это им по должности не полагалось.

Черный нал, раздачу денег в конвертах, тайком, придумал Сталин: в его правление всему высшему чиновничеству и особо угодившим инквизиторам и палачам выдавали вторую зарплату в конвертах, с которой не платились не только налоги, но и партийные взносы...

Вот от кого «в наследство» я этот «обычай» получил! – подумал с отвращением Борис Николаевич. А вслух заявил:

Раз я перед самим Берией не спасовал, то уж Игнатьеву и подавно не поддамся!

Его продолжали всячески пытать. Но он, привыкший держать характер даже при сильной боли, не уступал, хотя страдал, как в те дни, когда его валили с ног инфаркты или когда он повредил позвоночник при авиакатастрофе в Испании.

Почему на меня здесь действуют адские муки?! – недоумевал ЕБН. – Я ведь в сталинские времена еще не жил, в его преступлениях не повинен. Нелогично как-то...

Все логично. Все жертвы того периода – не лично Сталина, точнее, не только его, а всего режима, прямым наследником которого явился твой режим... – Сообщил его гид по инферно.

Ложь! Я постарался создать совершенно противоположный социализму режим!

Теми же коммунистическими методами...

Неправда! Я никого не убивал, не сажал, даже не высылал насильно за рубеж...

Я имею ввиду, что твои якобы антикоммунистические реформы принесли твоей родине не меньше вреда, чем большевистские новации...

Вождь слушал эту дискуссию, досадливо морщась:

Здесь во втором СССР, все неправильно. Там, на земле, «есть человек – есть проблема; нет человека – нет проблемы». А тут ненужных или опасных личностей никак не истребишь! Только помучить можно! Впрочем, в твою эпоху, ренегат Ельцин, популярная российская пророчица Пугачева предупредила: «Если долго мучиться, что-нибудь получится». И у тебя тоже получилось дать нам довольно показаний, чтобы мы могли отдать тебя под суд...

Слово «довольно» едва ли уместно в сочетании со словом «суд», – сострил Ницше. – Ведь в любом судебном споре одна из сторон всегда остается недовольной.

Бывает, что и обе: судьи в России времен Ельцина часто бывали недовольны или малым размером, или полным отсутствием взяток, – проявил завидную осведомленность в новейшей истории Отечества Лаврентий Павлович.

А я слово «довольно» считаю вполне уместным в данной ситуации, – продолжил игру в остроумие не чуждый изящной словесности Вождь. – Ельцина судить – одно удовольствие. Многие процессы, которые я устраивал, заканчивались осуждением невиновных. Значительная часть – казнью виновных, но не в тех преступлениях, за которые их осудили. А ты-то на самом деле виноват в том, за что тебя сейчас судят! Лаврентий, будешь за прокурора, главное, четко формулируй обвинения! Если ты верно их изложишь, подсудимого начнет корячить!

Судья, естественно, – Вы? – догадался оберпалач.

А то ж!

А адвокат? – поинтересовался Ельцин.

Адвокаты в СССР были только на бумаге. Бумаги у меня нет, а то бы я тебя защитника нарисовал! – пошутил Хозяин. – Как там тебя на митингах призывали, предатель? "Борис, борись!", кажется? Товарищ Берия, берись за дело – и борись за его успешное завершение!

Ельцин – тайный агент империалистического лагеря! – нарком госбезопасности залез в привычную проверенную коллею.

Душенька экс-гаранта ничего не почувствовала.

Мимо! – злобно прошипел Коба, как будто играл в «морской бой».

Ельцин – союзник тех сил на Западе, которые хотели развалить СССР, и он в этом им помог, – перефразировал свое обвинение Лаврентий.

ЕБН затрясся, как при землетрясении. Но, верный своему принципу «Врать не стесняясь», все отрицал.

Да тебе вон даже Гитлер высшую награду рейха дал! – торжествующе заявил Берия, пальцем указывая на выжженное на астральной сущности экс-гаранта клеймо в виде Железного креста.

Против моей воли!

Врешь! Ад – самое справедливое место во Вселенной, тут каждый получает лишь то, что заслужил! Будешь отрицать, что деньги тебе империалисты давали на твои президентские выборы?

Буду!

Вызываю в качестве свидетеля обвинения товарища Сатану!

В кабинете явился повелитель преисподней – дьявольски довольный во всех смыслах слова.

Ага, Джугашвили, я все же тебе понадобился!

Сделай так, чтобы подсудимый сам себя разоблачил – лиши его возможности врать, как мы!

Нечестно заставлять обвиняемого свидетельствовать против себя! – попытался изобразить сторонника правосудия Борис Николаевич, но его робкая попытка была тут же оборвана лукавым:

Это ты будешь учить меня честности?! Ладно, раз захотел честности, будет тебе честность! Говори честно!

Запад действительно активно давал мне деньги под выборы. Миллиард долларов обещал Гельмут Коль. По полмиллиарда скинулись Ширак и Мейджор. Все переговоры с ними вел управделами Кремля Бородин. Весной 1996 года мой главный охранник Коржаков, Бородин и министр внешней экономики Давыдов летали в Рим на переговоры с итальянским премьером Берлускони. Встреча проходила на какой-то закрытой, чуть ли не конспиративной квартире. В итоге Берлускони выделил миллиард долларов – без отдачи. Все остальные давали деньги как бы в долг.

Но основную часть средств «отслюнявливали» под прикрытием инвестиций. Именно к началу предвыборной гонки над Россией буквально пролился золотой дождь иностранных кредитов. Полмиллиарда дали французы. Десять миллиардов – МВФ. Только за первое полугодие 1996 года наш внешний долг вырос на четыре миллиарда «зеленых», а внутренний – на шестнадцать.

Самую оригинальную помощь оказали американцы. Официально они не выделяли никаких кредитов: их вклад в дело демократии поступил к нам в виде... дипломатического груза. В марте 1996 года в Москву дипбагажом прибыла партия туго набитых мешков. Внутри их находились банковские упаковки на общую сумму в полмиллиарда долларов. Из аэропорта «Шереметьево-2» груз был доставлен в здание посольства США. Это был якобы специальный банковский резерв, присланный «на случай возникновения чрезвычайной ситуации, когда возникнет необходимость удовлетворить повышенный спрос на новые банкноты» – цитирую письмо посольства США в российский МИД.

В те дни как раз вводились в обращение стодолларовые купюры нового образца. Вот американцы будто и забеспокоились: а вдруг россияне бросятся в банки и обменные пункты, для того, чтобы обменять свои старые стодолларовые банкноты на новые. Тогда и было решено заранее приготовить достаточное количество новых банкнот, чтобы российские граждане не сталкивались с какими-либо проблемами на начальном этапе их ввода в обращение.

А что, ожидалась проблема в связи с получением новых купюр? – заинтересовался философ.

Никакого ажиотажа вокруг замены долларов, конечно же, не случилось, потому что вводу свежих ассигнацй предшествовала мощная пропагандстская кампания. Правительство США разъяснило, что старые доллары никто отменять не собирается: они будут иметь хождение наравне со свежими и лишь постепенно вытесняться из обращения.

А что заставило американцев размещать полмиллиарда в своем посольстве, гораздо проще ведь было отправить их в денежное хранилище Центробанка? И почему Россия оказалась единственной страной на планете, где подобный резерв почему-то потребовалось держать именно в дипломатическом представительстве? – не унимался автор «Заратустры».

Все дело в том, что полмиллиарда в посольстве долго не залежались. Официальные его представители потом признались, что купюры были проданы ряду российских банков. Деньги вывозились прямо из посольства, а расплата якобы шла уже по безналу, на территории США. Всей операцией лично руководил американский посол Томас Пикеринг. При переговорах с российскими ведомствами он прямо ссылался на указания Вашингтона, говоря, что американская сторона придает исключительное значение гладкому ее проведению. Банки – покупатели были те же самые, которые спонсировали мои выборы. А расплатились они с правительством США или нет – никто, понятно, проверять тогда – да и потом – не стал. Я таких указаний естественно, не давал...

Зачем нужно было именно таким хитроумным способом «растворять» полмиллиарда долларов на просторах СССР? – задал резонный вопрос Берия.

В тот момент в США тоже намечались выборы. Положение президента Клинтона было крайне сложным. Симпатии народа делились ровно поровну между демократами и республиканцами. В такой ситуации рисковать Биллу было не с руки. Окажи он прямую помощь мне, его противники обязательно использовали бы этот козырь против него. К вышеописанной же схеме придраться практически невозможно: следов нет, концы – в воду... Деньги, кстати, тоже.

Хочу заметить, – заявил новоявленный «прокурор», – что подсудимый Ельцин в той махинации рисковал еще больше, чем Клинтон. Статья 45 Федерального закона «О выборах Президента РФ» прямо гласит: «Не допускаются пожертвования в избирательные фонды со стороны: иностранных государств, организаций и граждан». Уже одного этого вполне хватило бы, чтобы снять Ельцина с дистанции или оспорить результаты голосования. Но... Кто же мог осмелиться поднять руку на гаранта Конституции?

По данному пункту обвиняемый виновен! – сразу вынес вердикт Коба. – Излагай далее, Лаврентий!

Я обвиняю бывшего президента России Ельцина в моральном разложении, выразившемся в систематическом и беспробудном пьянстве!

Да все члены сталинского Политбюро бухали не меньше меня! – завопил ЕБН.

Меньше! – хором заявили руководители СССР. – И хлебали мы вино, а не водку. Да еще при этом ухитрялись работать!

Все равно это – не обвинение советскому начальнику! – убежденно потряс призрачной головой

ЕБН.

С ним неожиданно согласился Молотов:

«Среди партийцев немало случаев морального разложения, злоупотребления спиртными напитками, хотя сразу после революции в стране были полностью запрещены производство и продажа алкогольных напитков».

Да? Был «сухой закон», как в США? – удивился Ницше.

«Был. Как будто. Я не ручаюсь. Да, пожалуй, был. Ленин же говорил на одном из съездов: «Не допустим никогда продажи водки и продажи икон». А мы продаем. Спорили об этом и пришли к выводу, что надо водку продавать. Другого выхода нет, надо было собирать деньги. Промышленность находилась в загоне».

Оказывается, истоки российского алкоголизма – в слабохарактерности Советской власти, то боровшейся с пьянством, то отпускавшей вожжи, – сделал аналитический вывод философ.

«А насчет алкоголизма – это дело мы слишком запустили, – признал Вячеслав Михайлович, – и поправлять его очень трудно, а необходимо... Крестьянская страна, а правый уклон преобладает. Социализм многим не нравится...

Почему пьет народ? Тут много истории, много и географии. Мы – северный район. Очень много пьют. Никогда так не пили. Богаче стали – раз. Более нервные – два. Наркотики нужны. Раньше пили меньше».

Смотря кто! – огрызнулся Ельцин. Взяв на себя роль адвоката, он судорожно искал аргументы в свою защиту, кляня себя за то, что в свое время плохо учил историю отечества. Наконец, подобно петуху из крыловской басни, ЕБН нашел в навозной куче фактов из жизни сталинского СССР «жемчужину», которая, как он верил, могла помочь ему опровергнуть обвинение в чрезмерном пьянстве – тем более, что он в качестве пункта обвинения воспринять свое любимое развлечение никак не мог:

А вы-то все сами с иностранными политиками как пили! И с немцами! И с английскими дружками: Бевином, Иденом, Черчиллем!

Никакие они нам не «дружбаны», – опроверг его Молотов. – «Бевин – это черчилливец. Враждебный... С Иденом можно было ладить. А с Бевиным – это такой, что невозможно. Этот Бевин был у нас на вечере в Лондоне. Ну, наша публика любит угощать. Мои ребята его напоили, изощрились так, что когда я пошел его провожать, вышел из дома, а он был с женой, такая солидная старушка, она села первой в автомобиль, он за ней тянется, и вот когда он стал залезать туда, из него все вышло в подол своей супруги. Ну что это за человек, какой же это дипломат, если не может за собой последить? Его напаивали, ему нравилось, а русские любят напоить».

На помощь советскому руководству пришел Главный маршал авиации А.Е. Голованов:

Вспоминаю эпизод, когда меня пригласили в Кремль на обед по случаю приезда Черчилля. «За столом было всего несколько человек. Тосты следовали один за другим, и я с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль – известный выпивоха, устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного.

Сталин пил на равных и, когда Черчиллся на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел ко мне и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, России я не пропью, а он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!»

А ты-то Россию едва не пропил! Согласен, мы были пьяницами, но ты-то – алкоголик. А я всегда утверждал, что «алкоголизм – это визитная карточка безволия», – заявил Вождь. – Так что, Лаврентий, перефразируй этот пункт обвинения: ренегат Ельцин обвиняется не в моральном разложении и пьянстве (этим грешило практически все советское руководство), а в том, что из-за своего пагубного пристрастия запустил работу и тем самым едва этим не загубил страну. Виновен!

Ельцин снова забился в конвульсиях.

Третий пункт обвинения, – огласил Берия, – предательство коммунистических идеалов и развал партии, в которую он вступил в 1961 году.

Не было у меня никаких таких идеалов! – завопил ЕБН.

А что же ты писал обратное в своей «Исповеди на заданную тему»?

Я сделал это, потому что в то время «искренне верил в идеалы добра и справедливости, которые несла в себе партия».

Зная биографию родителей Бориса – его раскулаченного деда, репрессированного отца и высланного в захолустное село Березники «как политически ненадежного» дядю, где следом за ним оказались попав в страшные лишения и барачную грязь, и сам Николай Ельцин с маленьким Борисом, можно усомниться в искренности слов моего подопечного, – опроверг своего спутника Ницше. – Вряд ли беды его родных

подтверждают «добро и справедливость». Просто партия была для Бориса, решившего сделать служебную карьеру, необходимым условием.

– Не ври! – напомнил Сатана.

Я вступал в ряды КПСС, затаив в глубине души жажду мести за своих близких, и вовсе не «с восторгом перечитывал Маркса и Энгельса» (как некогда заявлял прессе). Компромисс со своим мировоззрением был необходим. Перспективы имелись только у тех, кто готов был влиться в партийный аппарат. Потому, скрывая свои истинные чувства, я громко рассуждал с партийной трибуны о верности генеральной линии партии.

Мой расчет оправдался. Уже спустя два года после вступления в КПСС, а именно в 1963 году, я получил новую квартиру. Меня резко повысили по службе, сделав начальником Свердловского домостроительного комбината. Наша семья с радостью покинула «скворечник» с закопченной печкой-«буржуйкой» и холодной комнатой в «хрущобе» и переехала в центральную часть города, на проспект Ленина, в новую пятиэтажку.

Позднее, в книге «Записки президента» я открыто признался, что никогда коммунистом не был.

«Когда я вернулся из своей первой поездки по США – это было осенью 89-го года, – против меня развернулась известная кампания травли в газетах, на телевидении. В Америке во время одного из интервью я сказал такую фразу: пролетев над статуей Свободы, я сам стал внутренне свободным. В Москве это вызвало переполох. Моей поездкой занялась специально созданная парламентская комиссия... Да, тогда я изменил свое мировоззрение, я понял, что КОММУНИСТ я по исторической советской традиции, по инерции, по воспитанию, но НЕ ПО УБЕЖДЕНИЮ».

Короче, ты стоял за компартию, чтоб не сидеть, – выдал новый афоризм Ницше.

Так что, когда 12 июля 1990 года на XXVII съезде КПСС на меня накинулась горбачевская свора, я был уже готов к решительному шагу: демонстративно положил партбилет и объявил о своем уходе из партии. Шла прямая трансляция съезда, и эти кадры видела вся страна. Они стали прекрасной рекламой мне как будущему президенту.

Что ж, ты доказал, что вступил в КПСС не из-за веры в ее идеологию, а ради карьеры. Но это

твоей вины в разрушении партии и в предательстве ее идеалов не снимает! – зашипел Коба. – Карл Маркс и Фридрих Энгельс, основоположники марксизма, написали: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма!» Теперь же по территории бывшего Советского Союза и социалистического лагеря тоже бродит призрак коммунизма – убитого тобой. С одной стороны, исполнилось еще одно предсказание классиков марксизма. С другой стороны, за то, что оно исполнилось, тебя, господин Ельцин, следует, с моей точки зрения, осудить на вечные муки. И мы попросим товарища Дьявола их тебе обеспечить!

– Разве Ленин только что не утверждал, что борьба с любой властью, данной от Бога, – сатанинское дело?! Почему же Сатана меня за борьбу с властью КПСС наказывать должен? – съязвил ЕБН.

Суд и обвинение не сумели отразить этот демагогический выпад подсудимого.

Туше! – порадовался остроумному парадоксу лже – Виргилий.

Берия все тщился задать неожиданный вопрос, который бы поставил обвиняемого в тупик, и, кажется, придумал:

Ты зачем в России транспорт развалил?

От нокаута экс-президента спасла многолетняя привычка отвечать бессмысленным враньем на дурацкие упреки:

–Гитлер же говорил, что бесперебойная работа транспорта – обязательное условие для захвата страны. Вот чтоб ни китайцы, ни американцы не соблазнились, я на него хрен и положил!

Почему утечку мозгов допустил?

А ну их, ученых! Ходят, денег просят. Тут для своих не хватает, понимаш! Пусть яйцеголовых америкосы кормят, а результаты их исследований мы потом в готовом виде за нефть купим!

От таких откровенных ответов все присутствующие опешили. Сталин на время взял себе роль также и обвинителя:

На предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы 11 декабря 1937 года я сказал:Если капиталистические страны, то там между депутатами и избирателями существуют некоторые своеобразные, я бы сказал, довольно странные отношения. Пока идут выборы, депутаты заигрывают с избирателями, лебезят перед ними, клянутся в верности, дают кучу всяких обещаний. Выходит, что зависимость депутатов от избирателей полная. Как только выборы состоялись и кандидаты превратились в депутатов, отношения меняются в корне. Вместо зависимости от избирателей получается полная их независимость. На протяжении четырех или пяти лет, то есть до новых выборов, депутат чувствует себя совершенно свободным, независимым от народа, от своих избирателей. Он может перейти из одного лагеря в другой, он может свернуть с правильной дороги на неправильную, он может запутаться в некоторых махинациях не совсем потребного характера, он может кувыркаться как ему угодно, – он независим». Зачем обвиняемый уготовил советскому народу столь пагубную участь, введя так называемую демократию?!

Лучше моя демократия, чем твоя диктатура!

Когда несколько банд, представители которых неизбежно составляют правительство, грызутся между собой, гражданам куда легче жить, чем при режиме, в котором правит одна банда во главе с несменяемым вожаком, – развил мысль своего спутника Ницше.

Ага, значит, я узурпировал власть! – захохотал Хозяин. – А вот послушайте одну цитату: «Происходило немыслимо сосредоточение власти в руках одного должностного лица, действия которого почти не ограничивались ни законом государства, как замышлялось романтиками демократического переустройства России, ни партийным уставом, как при коммунистах. Парламент, правоохранительные и судебные системы, независимая пресса стали фикциями. Зажиревшие «новые русские» поддерживали вождя, каким бы он ни был, ибо при нем ничто не угрожало их кошельку...» Это про тебя или про меня, Сталина, сказано?

Я, по крайней мере, никого не расстреливал!

При мне весь народ (за редким исключением) засунули свои языки трубочкой себе в задницы. После моей смерти «дорогие россияне» языки из анусов извлекали лишь во время кухонных разговоров да рассказывания анекдотов. А при тебе все болтали всякую ерунду без опаски, пока ты пребывал в пьяной дреме. «Нельзя зевать и спать, когда стоишь у власти!» Царствовать, лежа на боку, только у пушкинского царя Додона из «Сказки о золотом петушке» получалось!

У меня тоже получалось! – отбрехнулся ЕБН. – И тем не менее я ухитрился разрушить ваш дурацкий «социалистический способ ведения хозяйства»! – Ельцин прибег к стратегическому принципу «лучшая защита – это нападение».

Выйдя из Первой мировой и Гражданской войн, за кратчайшее время, с 1922 по 1925 годы, СССР встал на ноги и сумел добиться очень впечатляющих результатов. К 1923 году были восстановлены дореволюционные посевные площади. Два года спустя валовый сбор зерна на 25 процентов превысил наиболее удачный сбор за предыдущее пятилетие. К 1928 году по основным экономическим показателям, в том числе и по национальному доходу, страна достигла довоенного уровня. Зарплата рабочих поднялась на 94 процента. В плане денежной реформы золотой червонец сразу завоевал твердое место на международной бирже и стоил 5 долларов. (Вот бы нам такой курс! – с завистью подумал ЕБН.) Даже после 1945 года СССР смог быстро восстановиться. А ты разрушил вполне функционировавшую экономику!

Ты почему тогда голодоморы допускал?! Твой режим добился успехов, уничтожив множество народа! По некоторым подсчетам – 90 миллионов!

Глупость1 Давай посчитаем. Население России в 1913 году – 145 миллионов. Перепись 1939 – уже 190 миллионов. В 70-е годы в Советском Союзе жило под триста миллионов. Если были такие массовые репрессии, то как же население сумело вырасти вдвое за столь короткий период – да еще с учетом военных потерь!

Кроме того, я заботился о повышении рождаемости, о снижении детской смертности. А ты? Нашим соотечественникам, живущим за рубежом, по сраведливости надо было платить, чтобы они в твою Россию переселялись, а ты им препоны всяческие ставил: семь лет надо ждать, дабы получить гражданство РФ! Я вон всех эмигрантов приглашал, власовцев забирал – и в лагеря. Пусть трудятся на благо социалистической Родины!

А чего ж ты устраивал переселение целых народов во время и после войны?!

За онемевшего от такой наглости Вождя ответил Молотов:

«Это сейчас мы стали умные. Все-то мы знаем и все перемешиваем во времени, сжимаем время в одну точку. Во всем были разные периоды. Так вот, во время войны к нам поступали сведения о массовых предательствах. Батальоны кавказцев стояли против нас на фронтах, били нам в спину. Речь шла о жизни и смерти. Разбираться было некогда. Конечно, попали и невиновные. Но я считаю, сделано это было в то время правильно». Ты-то сам чего войну в Чечне затеял? Мы чеченцев депортировали, а ты их бомбил!

Я бандитов усмирял! А невинные мирные жители попутно страдали!

Так и мы не только невинных вывозили с родных мест, врагов Советской власти среди депортированных тоже насчитывалось достаточно!

Почувствовав, что вопрос исчерпан, Берия изложил новый пункт обвинения:

Прячась за демократическими принципами и заявляя о ликвидации социального неравенства и лишении партийных и госруководителей всех привилегий, подсудимый обеспечил себе лично и своей семье царский образ жизни!

Я всего лишь подражал товарищу Сталину и членам евонного Политбюро! – съязвил ЕБН. – Я посетил все его госдачи на Кавказе – у озера Рица на самом устье реки Лашупсе, в Сочи, под Гагрой – на Холодной речке, в Мюсерах (около Пицунды), в Цхалтубо. И еще в Кисловодске. Посмотрел их, восхитился и решил: а чем я хуже?

Хуже тем, что я пьянствовал, но тем не менее правил. А ты пил – но страной не управлял! Обвинение в роскоши – снять, хоть оно и соответствует действительности, потому что для нас, партийцев, роскошь – это обычный стиль жизни. По остальным пунктам обвинения – виновен. Что там дальше, Лаврентий?

Полное разрушение монополии на внешнюю торговлю, что позволило перевести огромные валютные потоки из госказны в частные карманы.

Молотов при этих словах пустился в воспоминания:

«Был зампредсовнаркома Грузии Мдивани, оппортунист. Он допускал ввоз иностранных товаров в Батуми. Я присутствовал на Политбюро, когда его Ленин спросил: «На что Вы ориентируетесь?» Мдивани ответил: «Ориентируемся на дешевый товар!» Это марксист – на дешевый товар!

Ленин был против всякого ослабления монополии внешней торговли. В первые годы революции фактически допускался приход иностранных кораблей. Они могли завалить нас товарами. Вот тут был спор. Ленин был горячий сторонник безусловного закрытия такой «внешней торговли». Можно в частном порядке, но надо твердо держаться монополии внешней торговли. А грузины, вот Мдивани, вывозили черную, паюсную икру... Он явно оппортунист был. Старый коммунист, большевик считался, но гнилой такой». Как ты, Ельцин.

А зачем спиртовую, нефтяную, газовую монополии отдал буржуям? – вопросил Берия. – Теперь вон твои преемники пытаются их обратно вернуть!

Это они для населения комедию ломают – уточнил Сталин. – На самом деле такой порядок их весьма устраивает. Ладно, хватит возиться с этим ренегатом, времени жалко, нужно срочно организовывать адскую революцию. Объявляю приговор: виновен по большинству пунктов. Осужденный Ельцин, «Ленин оставил нам великое государство», а ты и твои приспешники «его просрали». Я предлагаю в качестве наказания просить товарища Сатану направить тебя во Второй СССР на вечное перевоспитание!

Есть другие мнения?

Есть! Давайте предложим товарищу Ельцину добровольно вступить в Совет Народных Комиссаров, – слова долго молчавшего Ленина прозвучали, как гром среди ясного неба.

Как это, Владимир Ильич? – опешил даже «кремлевский горец».

Помните, я учил: «Революция – дело тяжелое. В беленьких перчатках, чистенькими ручками ее не сделаешь. Да и партия – не пансион для благородных девиц... Иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец...» Товарищ Ельцин вполне под это определение подходит.

Но он же ренегат?!

А Вы сами, Иосиф Виссарионович, разве не ренегат, предавший идеалы революции?! А Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев и прочие, которые столько раз заставляли буксовать колесо революции, мешали мне?! Ельцин, конечно, фигура не такого масштаба, но все равно величина в коммунизме крупная. Пить в аду невозможно, так что всю его неуемную энергию можно перевести на работу. Ведь он наш до мозга костей – наше воспитание, наша идеология, наши методы (ну, за исключением террора ). Де-факто он последовал Вашему примеру, товарищ Сталин: воспользовавшись слабостью существующего правительства, сверг его и установил свой режим. И главное: реально наказать его мы все равно не сможем.

Коба умел мгновенно менять курс, когда чувствовал выгоду:

А что, отличная идея! У тебя есть шанс реабилитировать себя, Ельцин! Присоединяйся к нам! Да не беспокойся. Получишься немного, постажируешься у Ягоды или Ежова, или Берии, – справишься! Дело-то палаческое несложное! А вербовать шпионов и агентов влияния ты умеешь превосходно. Что касается демагогии, то и Жданова, и Суслова ты переплюнешь. Так что, лады, оставайся с нами. Мы тебя примем в СНК...

Так я же предатель, если тебе верить?!

Ну, если Владимир Ильич нашел возможным Троцкого взять... И тебя порекомендовал...

Не пойду! Я в аду оставаться не собираюсь!

Смотри! Когда твои жена и дочки пойдут к нам, они ответят за твои грехи.

Если бы душа могла бледнеть, Ельцин бы побелел. Тем не менее он мужественно выдержал удар: