Текст книги "Ельцын в Аду"

Автор книги: Юрий Пульвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 108 страниц)

– «Ты иди, пожалуйста, в приемную, посиди, мы тебя вызовем еще раз. А мы тут обсудим».

Только начали обсуждать, к ним вбегают из приемной и говорят, что Михаил Каганович застрелился. Он действительно вышел, одни говорят, в уборную, другие говорят, в коридор. У него при себе был револьвер, и застрелился. Он человек был горячий, темпераментный. И кроме того, он человек был решительный и решил: в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму».

Берия: – После смерти Сталина, 6 мая 1953 года, я направил главе правительства Маленкову записку:

«Министерством внутренних дел Союза ССР произведена проверка архивных материалов по обвинению тов. Кагановича Михаила Моисеевича в принадлежности к правотроцкистской организации.

В результате проверки установлено, что эти материалы являются клеветническими, добытыми в бывшем НКВД в результате применения в следственной работе извращенных методов, а тов. М. Каганович, будучи оклеветан, покончил с собой.

На этом основании МВД СССР вынесено заключение о реабилитации тов. М. Кагановича...»

… Михаил Каганович был полностью реабилитирован, его вдове выдали единовременное пособие и установили персональную пенсию.

Ницше немедленно огорошил Кагановича вопросом:

– Почему же Вы не спасли брата?

– «Это обывательская, мещанская постановка вопроса. А если бы у меня были с ним политические разногласия? То есть если бы он пошел против партии, то почему я должен был его спасать? И должен ли брат брата спасать только потому, что он брат? Это чисто мещанская, непартийная, небольшевистская постановка вопроса. Я защищал его перед членами Политбюро, перед Сталиным, потому что я знал – он честный человек, что он за партию, за ЦК. Михаил поторопился, взял и застрелился. Надо было иметь выдержку...»

В 1941 году оказалось, что нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович «не сумел справиться с работой в условиях военного времени». Его освободили от поста наркома. Он оставался членом Политбюро, членом Государственного комитета обороны, заместителем главы правительства, но это ничего не означало.

Сталин сослал Лазаря Моисеевича на незначительный пост члена Военного совета Северо-Кавказского (затем Закавказского) фронта. Пребывание Кагановича там оказалось счастливым для Леонида Ильича Брежнева. Именно Каганович занимался организацией десанта на Малую землю под Новороссийском, который в брежневские времена стал чуть ли не главным событием Великой Отечественной войны. Там члену ВС представили бравого бригадного комиссара Брежнева, назначенного заместителем начальника политуправления Черноморской группы войск. Экс-нарком дал толчок карьере Леонида Ильича.

– Лазарь Моисеевич, – прошамкал «бровеносец», – лично я приглашаю тебя в мою личную зону. Переходи! Я тебя каким-нибудь адским орденом награжу. Посмертно!

– Лучше я при Сталине страдать буду, чем при тебе! – отказался Каганович.

– Что-то не с тех вы начинаете, – вмешался в процедуру выдвижения кандидатур неугомонный Ницше. – Первым следует обсудить первого еврея...

– Иакова, что ли? Или его деда Авраама? – издевательски вопросил несостоявшийся поп Сосо Джугашвили.

– НЕ ПОЙДЕМ В ВАШЕ БОГОМЕРЗКОЕ ПОЛЧИЩЕ! – выразили протест с неба упомянутые патриархи.

– Ух, какие мы гордые! – окрысился бывший семинарист. – Ты, Авраам, был сводником: отдавал свою жену Сарру в чужие гаремы за плату, выдавая за сестру. Выгнал в пустыню на верную смерть свою наложницу Агарь с маленьким сыном Измаилом. Ты, Иаков, обманом отобрал первенство в роду у брата своего Исава, украл ценное имущество у тестя Лавана.

– С такими-то делами и чего бы им действительно к коммунистам не присоединиться? – удивился ЕБН.

– МЫ РАСКАЯЛИСЬ И ПОТОМ ЖИЛИ ПРАВЕДНО, А ТЫ – НЕТ! – заявили патриархи и смолкли.

– Я имел в виду первого еврея в российской революции – Мартова, – пояснил философ, довольный спровоцированным скандалом.

Ленин с лукавым видом сразу возразил:

– «Хотя Юлий Осипович, как известно, мой большой друг... вернее, бывший друг, но, к сожалению, он – великий талмудист мысли, и что к чему, – это ему не дано...»

– Я в большевистских авантюрах не участвую! – дал свой отказ невидимый Мартов.

– Да всем известно, что вы, меньшевики, согласны участвовать только в дележке денег, добытых большевиками! – усмехнулся Коба.

– Что вы там все глупости говорите?! Первый еврей в революции – это я!

В кабинете появился Троцкий: в пенсне, с бородкой клином. Из затылка у него торчал ледоруб. Лев Давидович передвинулся поближе к Сталину, выдернул объект альпинистского снаряжения из своей головы и попытался тюкнуть им Иосифа Виссарионовича по темечку.

– Меркадер! – возопил тиран. Тут же появился советский диверсант-испанец, убивший Троцкого, вырвал ледоруб из рук своей жертвы – и вернул орудие на его законное место.

– «Он и здесь меня нашел!» – пробормотал, корчась в конвульсиях, свои последние перед смертью слова создатель Красной Армии. (Троцкий это «сказал о Сталине», – пояснил всем присутствующим Молотов).

Новоприбывший тем временем принял облик трансвестита: в женском парике, с накладными грудями, в короткой юбке и обтягивающей кофточке, в черных чулочках с подвязками. В сочетании с бородкой и пенсне это смотрелось гротескно.

– Да Вы половой извращенец, оказывается, Лев Давидович! – ужаснулся целомудренный Ленин.

– Нет, это Вы – словесный извращенец, Владимир Ильич! – в бешенстве завопил Троцкий. – Кто навеки заклеймил меня как «политическую проститутку»?! Вот и маюсь теперь благодаря Вашему похабному злословию!

– А зачем Вы мой «план электрификации всей страны» обозвали «планом электрофикции»? – не замедлил с ответом Ульянов. – А зачем писали, будто я – «диктатор, будущий Робеспьер»?! Я ничего не забываю! Кто испражнялся в остроумии насчет меня: «... Диалектике нечего делать с тов.Лениным. Он обращается с марксистскими «положениями», как с несгибаемыми статьями «Уложения о наказаниях». Сперва находит «подходящую» статью, а затем копошится в материалах обвинительного акта, изыскивая там признаки преступления, формально отвечающие содержанию карательной статьи». Кто направил мне записку, в которой высказывал «очень большое сомнение по поводу Ваших (то есть моих) запретительно-ограничительных предложений насчет приема в партию»? Несмотря на весь Ваш авторитаризм, Вы все же сохранили в себе элементы меньшевистской фронды, это – нет-нет да и прорывалось в Ваших поступках. Разве все это – не шлюховатое поведение?!

– В виде политической продажной бл...ди не того пола ты как нельзя лучше иллюстрируешь то определение, которое я тебе некогда дал: «красивая ненужность», – промурлыкал Джугашвили, щуря свои тигриные очи.

– Слушай, почему в аду у всех такие выразительные глаза? – спросил Ельцин.

– Глаза – зеркало души, – объяснил философ. Пока он давал своему подопечному информацию, Троцкий дал своему главному врагу достойный ответ:

– Помолчал бы уж, «самая выдающаяся посредственность нашей партии»!

– Какие остроумные были люди! – выразил восторг великий мастер афоризмов. – Им бы литературой художественной, а не политикой заниматься!

– Владимир Ильич, – апеллировал Вождь к своему предшественнику, – выскажите, наконец, Ваше истинное мнение об этом враге народа!

– «Чтобы охарактеризовать вам Троцкого, – начал говорить Ленин, хитро щуря свои глазки с выражением непередаваемого злого лукавства, – я вам расскажу один еврейский анекдот... Богатая еврейка рожает. Богатство сделало ее томной дамой, она кое-как лопочет по-французски. Ну, само собой, для родов приглашен самый знаменитый врач. Роженица лежит и по временам, томно закатывая глаза, стонет, но на французский манер: «О, мон Дье»! (О, мой Бог, – тут же перевел с французского Ницше). Муж ее сидит с доктором в соседней комнате и при каждом стоне тревожно говорит доктору: «Ради Бога, доктор, идите к ней, она так мучается...» Но врач курит сигару и успокаивает, говоря, что он знает, когда он должен вмешаться в дело природы... Это тянется долго. Вдруг из спальной доносится: «Ой, вай мир, гевальт!» («Боже мой», – перевел опять Фридрих). Тогда доктор, сказав «Ну, теперь пора», направился в спальную... Вот вспомните мои слова, что, как революционер, Троцкий – страшный трус, и мне так и кажется, что в решительную минуту его прорвет и он заорет на своем языке «гевальт»...

– Я вспомнил это Ваше пророчество, когда при приближении к Петербургу армии Юденича в 1919 году Вы командировали туда Красина, ибо растерявшийся Троцкий (и Зиновьев с ним) обратился к жителям города с воззванием, рекомендуя им защищаться (это против регулярной и технически хорошо оснащенной армии!) постройкой баррикад. Тогда же один товарищ сказал мне, по поводу этой растерянности Троцкого, что «у него шея чешется от страха перед белыми», – мстительно добавил Сталин.

– Герр Бронштейн был трусливым? – не поверил Ницше.

– «Нет, он с-смелый был, – восстановил справедливость Молотов. – Был в ссылке, б-бежал, потом в тюрьме сидел. В Америке жил. В 1905 году п-приехал и стал председателем первого Совета рабочих депутатов в Петербурге, в шестом или в начале седьмого года уехал снова, и второй раз приехал в 1917-м. Средства у н-него имелись. Во-первых, он г-газету издавал, во-вторых, видимо, у него состояние было. Я читал его б-биографическую книгу. Он начинает с того, как с м-матерью поехал в гости к соседу-помещику на Херсонщину. Лет пять ему было, п-пишет, как он играл там с такой же девочкой и обсикался. Такое описывает – н-настолько самовлюбленный человек!

... Троцкий прекрасно в-выступал, очень хорошая дикция. Оказывается, искусству ораторства учился. Когда п-прислушаешься, чувствовался еврейский акцент, но так не очень заметно. Как оратор, сильнее Бухарина. Первого к-класса, конечно... Мог воздействовать на людей наивных в политике. Сильным оратором б-был Бухарин. Ленин послабее. Очень своеобразным оратором б-был Сталин. Он г-говорил тихо, но его всегда слушали – и до революции».

– Бронштейн получил деньги на революцию в России от банкиров Англии и США через своего брата – американского миллионера, – поделился чужими секретами Сатана.

Ленин, которому не чуждо было понятие справедливости, попытался ее восстановить.

– Товарищ Троцкий не поддается какому-то обобщенному определению. «Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК. Но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

Я в свое время счел нужным напомнить партии о «небольшевизме Троцкого, оговорившись при этом, что небольшевизм так же мало может быть ставим ему в вину лично, как и октябрьский эпизод Зиновьеву и Каменеву». В этом я вижу проявление позиции не отдельного партийного лидера, а целого социального слоя, определенных настроений в партии, выразителем которых время от времени оказывался Троцкий.

Зиновьев, ободренный тем, что Ильич его упомянул, не упустил возможности поиронизировать над своим давным соперником:

– Товарищ «... Троцкий иногда создает такую политическую платформу, на которой может стоять только один человек: сам товарищ Троцкий, ибо на этой «платформе» буквально не остается места даже для единомышленников... Но было бы все же неверно видеть в позиции товарища Троцкого только индивидуальное. Он, несомненно, отражает и нечто более широкое из нашей обстановки».

Ленин счел целесообразным расширить свое пояснение:

– Когда он присоединился к нам, я сказал о Троцком: «... С тех пор не было лучшего большевика».

Лев Давидович комплимент отверг:

– «Не я перешел на позиции большевизма, а большевики «разбольшевичились», перейдя во главе с Лениным на платформу моей теории «перманентной революции».

ЕБН много раз слышал этот загадочный термин, который ассоциировался у него с переворотом в моде на женские прически, и рискнул спросить о его значении у автора теории. К его удивлению, ренегат Троцкий ответил ренегату Ельцину.

– Суть моего открытия: мировая революция возможна лишь в форме одновременного выступления пролетариев всех стран, которое должно продолжаться не иначе, как до полного торжества социализма во всем мире. «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете».

– Вот уж не знал, что ты – теоретик! – покачал призрачным лбом Борис Николаевич.

– Я – не просто плодотворный революционный писатель, оратор и теоретик, а больше того – революционный пророк! – высокопарно заявил Лев Давидович.

– Слишком с-себя перехваливаете! – не уступил Молотов. – Я вот сейчас Вас п-процитирую: «Можно ли представить себе, что в течение ближайших 40-50 лет европейский социализм будет загнивать, а пролетариат окажется неспособным совершить революцию...» Как раз уже п-прошло 50 лет. Тут Ваш основной, так сказать, недостаток. Европейский п-пролетариат власти не взял!

«Я утверждаю, что у меня нет никаких теоретических или политических оснований думать, что нам вместе с крестьянством легче построить социализм, чем европейскому пролетариату взять власть». А советские рабочие и к-крестьяне социализм построили!

– Лучше бы они этого не делали! – заявил Ницше.

– Тем не менее большевики у меня постоянно воровали идеи, – не уступал Троцкий. – Даже название газеты «Правда» слямзили – я выпускал такое издание за границей. И министров перекрестить в комиссары – мое предложение! И в руководство партии меня сразу же взяли!

– Это п-правда! – признал Вячеслав Михайлович. – «При Ленине не было Политбюро б-без участия Троцкого. Не мыслили даже Политбюро! Все п-подписались. Дескать, мы с ним с-спорим, но это такой человек, что мы не мыслим без него состав Политбюро... Вели идейную б-борьбу очень острую, одновременно говоря, что мы очень высоко ценим Троцкого!»

Биограф Льва Давидовича Дж. Кармайкл: «Троцкий открыл «зеленую улицу» жестокости, присущей всякой гражданской войне: все, вплоть до смертной казни, могло быть оправдано интересами дела. Полное слияние Троцкого с Великой Идеей делало его неумолимым; слово «безжалостно» стало его любимым выражением. Он казнил одного из адмиралов (Счастного) по обвинению в саботаже. Счастный был назначен самими большевиками; он спас Балтийский флот и, преодолевая огромные трудности, привел его в Кронштадт и в устье Невы. Он пользовался большой популярностью среди матросов; твердая позиция по отношению к новой власти делала его совершенно независимым. Это раздражало Троцкого, который самолично выступил – к тому же единственным – свидетелем; не затруднив себя доказательствами, он просто заявил на суде, что Счастный – опасный государственный преступник, который должен быть «безжалостно» наказан... Троцкий ввел и другую варварскую меру – захват заложников; по его приказу был составлен список родственников офицеров, ушедших на фронт».

В августе 1919 года «иудушка», как его заклеймил некогда Ленин, подписал инструкцию армейским ответственным работникам: «Необходимо немедленно приступить к формированию заградительных отрядов... Каждый комиссар должен точно знать семейное положение командного состава... по двум причинам: во-первых, чтобы прийти на помощь семье в случае гибели командира в бою, во-вторых, для того, чтобы немедленно арестовать членов семьи в случае измены или предательства командира... Особый отдел... должен действовать в тесном сотрудничестве с политотделом и трибуналом, наказания должны следовать как можно скорее за преступлением».

Известен случай жестокой расправы Троцкого с одним из полков, который покинул без приказа линию обороны. Председатель Реввоенсовета приказал расстрелять командование полка. Но и этого ему показалось мало. Полк был выстроен в шеренгу, особисты выдергивали из строя каждого десятого красноармейца и здесь же, на глазах у всех, для острастки других казнили...

Он повинен не только в расправе над командующим 2-й Конной армией Ф. Мироновым, который был оклеветан и погиб в 1921 году в Бутырской тюрьме. Для него идеалы Октябрьской революции как революции мировой были высшей целью, во имя достижения которой он считал вполне моральным перешагивать через любые ценности, включая бесценное – человеческие жизни. Лев Давидович верил в эффективность насилия, террора как метода выправления положения на фронтах. «Полевые трибуналы приступили к работе. Произведены первые расстрелы дезертиров. Объявлен приказ, возлагающий ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев. Первые расстрелы уже произвели впечатление. Необходима дальнейшая посылка твердых работников», – докладывал он Свердлову с Воронежского фронта.

... В аду повторился уже раз произошедший в реальности скандал. Ворошилов обвинил Троцкого в чрезмерном пристрастии к репрессиям против командного и рядового составов, в расстрелах, в том числе и членов партии. Тот не выдержал и, перебив Клима, закричал: «Вы же лжете совершенно сознательно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов».

Ворошилов: «Сами Вы каналья и отъявленный враг нашей партии...»

Голос: «Призвать к порядку. Канальями называют».

Другой голос: «Какие канальи здесь?»

Ворошилов: «Ладно, черт с ним».

Троцкий: «Что же, меня будут обвинять, что я расстреливал коммунистов, а я буду молчать».

Подвойский: «Вы расстреливали коммунистов. Я список расстрелянных представлю».

Я действовал всегда твердо, как настоящий революционер! – пафосно заявил Лев Давидович.

– Ты революционером настоящим никогда не был, потому что за власть бороться не умел! – выразил свое мнение его всегдашний оппонент. – Я ведь знаю, что многие твои сторонники после кончины Ильича предложили тебе, тогда еще руководителю армии, арестовать меня, Зиновьева и других, как якобы изменников делу революции. Разговор произошел вечером. Наступила ночь, но ты не давал ответа. В это время в моем лагере уже все знали. Это была жуткая ночь. Я тогда благоразумно исчез. Зиновьев в истерике требовал меня найти, меня искали, но безуспешно... На рассвете ты объявил сподвижникам: отказываюсь.

– Я не мог допустить, чтобы партия обвинила меня в самом страшном для революционера грехе – в бонапартизме. Ведь главный закон большевиков: политическая деятельность вне партии контрреволюционна. Обращение к народу или к армии привело бы к возникновению нового Наполеона и погубило бы страну, – объяснил Троцкий.

– Ты был и остался величайшим догматиком – повел себя как волк, не смеющий уйти за красные флажки и предпочитающий вместо этого пулю, – презрительно бросил Джугашвили.

... Сталин появился утром – так же внезапно, как и исчез. Дальше он делал ходы быстро. Во главе армии поставил Михаила Фрунзе. Тот не был человеком ни Троцкого, ни Сталина, поэтому Зиновьев и Каменев поддержали назначение. Политбюро поручило Фрунзе реформировать РККА. От прежней вольницы остались только командирские кадры, новая армия была создана из призванной осенью крестьянской молодежи. Михаил Васильевич страдал язвой. После обострения болезни по решению Политбюро ему сделали сомнительную операцию. Самый великий полководец Гражданской войны умер на операционном столе. Жена, убежденная, что его зарезали, покончила с собой.

Руководить Красной Армией стал верный клеврет Генсека – Ворошилов. Розовый, похожий на лавочника Клим терпеть не мог своего заместителя Тухачевского, которого называл Наполеоном. Схватка между ними была неизбежна. Ворошилов ненавидел и Троцкого. Так что было кому помочь Хозяину провести беспощадную чистку Вооруженных Сил СССР от троцкистов.

Льва Давидовича лишали – одного за другим – всех рычагов власти и видных сторонников. Пришлось идти на огромный риск: оппозиция приступила к отчаянным действиям.

23 сентября 1926 года Сталин написал Молотову: «Если Троцкий в бешенстве и он думает открыто ставить ва-банк, тем хуже для него...» Джугашвили оказался прав – и вопреки сопротивлению Льва Давидовича вывел из Политбюро всех вождей Октября. Зиновьев перестал руководить Коминтерном. С этого момента оппозиции терять стало нечего – и началась открытая яростная война. Накануне XV съезда партии и десятой годовщины организованного им Октябрьского переворота Троцкому в созданном им государстве пришлось организовывать... подпольную типографию, чтобы напечатать свою программу! Он предвидел: на съезде ему не удастся ее огласить – зал, послушный Сталину, заглушит его криками. Но шпионы «чудесного грузина» предупредили заранее об этой «антипартийной выходке». За подпольную типографию сторонников Троцкого тотчас выгнали из партии и арестовали.

На октябрьском (1927 год) пленуме ЦК Лев Давидович так толком и не произнес свою речь. Она была еле слышна – ее прерывали вой, проклятия и ругательства, неумолчные крики «Долой!», «Вон!». Под те же вопли покинул трибуну Зиновьев. В совместных муках Троцкий и собравшиеся в адском кабинете Сталина души пережили все перепитии того «товарищеского», партийного разговора...

«Троцкий. Вы рассказываете, что из партии выходил. Ложь, клевета... термидор... Голос с места. Ну, ну, болтун, помолчи. Троцкий. Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные качества: они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима... Основная черта нынешнего курса в том, что он верит во всемогущество насилия – даже по отношению к собственной партии. (Шум.) Бабушкин. «Соц. Вестник» читает. Мелкий буржуа в пролетарском государстве. Скрыпник. Еще одна статья из «Соц. Вестника». Возгласы. Меньшевик! Троцкий. Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская революция. Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. (Шум.) При Ленине, при ленинском Центральном Комитете организационный аппарат был подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин, в качестве Генерального Секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала... Возгласы. Меньшевик, довольно! Троцкий. Но при ленинском руководстве, при ленинском составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль. (Шум.) Положение стало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный, независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: «Снимите Сталина, который может довести партию до раскола и гибели». (Шум.) Степанов-Скворцов. Старая клевета! Тальберг. Ах ты, болтун, хвастун! Возгласы. Позор! Тальберг. А у вас правильная политика? Скрыпник. До чего дошел! Гнусность какая! Возгласы. Это ложь! Петровский. Презренный меньшевик Вы! Калинин. Мелкий буржуа, радикал! Троцкий. Изгоняя, лишая работы, арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной партии. (Шум). Крики: Долой! Что за гнусность! Меньшевик! Предатель! Нельзя его слушать! Что за издательства над ЦК!... Ярославский.Заупокойная Троцкого. Олос. Похоронный марш!.. Голоса. Шпана ты этакая! Меньшевик!.. Скрыпник. Меньшевик, ступай прочь из партии».

– Вот как «демократически» проходила «борьба с троцкизмом», – заулыбался презиравший демократию «первый имморалист». – А по-моему, герр Бронштейн – никакой не враг социализма, а убежденный революционер. И высеченный на обелиске на его могиле символ – «серп и молот» -вполне отражает суть его личности!

Задумчиво слушавший всю эту перепалку Ленин изложил свою точку зрения:

– Лев Давидович и его сторонники предлагали собственные варианты развития России. Они отрицали возможность построения социализма в такой отсталой стране, как наша, до победы мировой революции. Но реальная практика опровергла это отрицание. Однако, то, что все «оппозиционеры» хотели строить социализм, – факт. И это главное. Отношение к крестьянству? Троцкистско-зиновьевский блок выступал не против крестьянства вообще, а против кулака. Но речь ведь шла не о физическом уничтожении, как это сделал товарищ Сталин, а только о большем налогообложении.

В главном Сталин и Троцкий очень близки. Вполне можно допустить, чтобы они до конца вместе управляли рычагами партийной диктатуры, строя социализм. Столкнула их борьба за личную власть. Волею судьбы один из них оказался на ее самой высшей ступени, а другому история отвела роль непримиримого критика.

Не стоит обольщаться «демократизмом» Троцкого и его сторонников. Это – демократизм оппозиции, своего рода орудие давления на политических противников. Находясь у власти, они демонстрировали иные качества.

... В январе 1929 года Троцкого изгнали из России. И Зиновьев справедливо отметил: протестовать уже не перед кем.

Молотов, улыбаясь, поделился воспоминаниями:

– «Сталин все шутил, что он п-плыл из Ялты в Закавказье, в Сочи, на катере «Троцкий». И говорит, что кто-то его с-спросил: «Долго ты будешь ездить на Троцком?»

– Я весьма удачно пошутил и позднее, – засмеялся Хозяин. – Этого, по меткому определению товарища Ленина, «иудушку», считавшего себя истинным ленинцем, вывозил из России пароход «Ильич».

– Почему Вы сразу не убили его? – тотчас спросил Ницше.

– Сделал огромную глупость: в кои-то веки проявил гуманность. Не ожидал, что и в эмиграции он мне будет так досаждать. Кроме того, Троцкий тогда нужен был живым: ему предстояло стать тем «контрреволюционным центром», в связях с которым можно было бы обвинять врагов. Все я рассчитал на много ходов вперед...

– Далеко не все! – оборвал его Лев Давидович. – Несмотря на твое сопротивление, я сумел развернуть свое движение во всем мире. Мои сторонники располагали 32 периодическими органами печати в 16 странах. Их материалы печатались на 15 языках.

Невзирая на все трудности, мне удалось осуществить задуманное: пусть и не в таких масштабах, как планировалось, но создать группы своих сторонников в ряде стран, которые были в 1938 году объединены в IV Интернационал, существующий и по сей день!

– Советские газеты не зря награждали тебя самыми негативными эпитетами: «предатель», «скользкий слизняк», «бездомная собака», «новый папа Лев XXX» – и напоминали о тридцати сребренниках Иуды Искариота, что и на самом деле являлось кодовым именем, которым обозначался ты на Лубянке! – прорычал кремлевский горец.

– «Так пишут люди, готовящиеся сменить перо на пулемет», – достойно ответил Лев Давидович.

– Слишком много горя ты Советскому Союзу принес, слишком много важных сторонников у тебя было! – патетически воскликнул Жданов. Создатель Красной Армии только презрительно усмехнулся:

– «Троцкому достаточно мигнуть глазом, чтобы ветераны революции стали агентами Гитлера и микадо. По «инструкциям» Троцкого... руководители промышленности, сельского хозяйства и транспорта разрушают производительные силы страны. По приказу «Врага народа №1», будь то из Норвегии или Мексики, железнодорожники пускают под откос поезда на Дальнем Востоке, а высокоуважаемые врачи травят своих кремлевских пациентов. Такая поразительная картина рисуется на московских процессах, но тут возникает трудность. При тоталитарном режиме диктатуру осуществляет аппарат. Но если мои наймиты занимают ключевые позиции в аппарате, то каким образом получилось, что Сталин в Кремле, а я в ссылке?»

Жданов захлопал губами, словно упустивший червяка карась.

– Я предсказал твое, Сталин, ниспровержение с пьедестала. Последняя статья, которую я написал за десять дней до гибели, заканчивалась так: «Нерон был тоже продуктом своей эпохи. Но после его смерти его статуи были разбиты, а имя стерто отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря».

– Нет, моя месть была ужасней! – захохотал Вождь.

... Коба внимательно читал все, что выходило в мировой печати за подписью униженного, но не ставшего на колени злейшего врага. За книги и статьи, направленные против «выдающейся посредственности», «иудушка» расплачивался жизнями своих родных и близких...

Первая жена Троцкого, Александра Львовна Соколовская, с которой он девятнадцатилетним юношей обвенчался в Бутырской тюрьме, жившая в Ленинграде с внуками, была сослана в Сибирь и окончила свои дни в лагере. От первого брака у Троцкого остались две дочери – Зинаида и Нина. Нина умерла от туберкулеза еще во время алма-атинской ссылки отца. Зинаида была выслана из СССР и покончила жизнь самоубийством в Германии в 1933 году. Погибли в Гулаге и их мужья, участники гражданской войны Волков и Невельсон. В лагерь была отправлена сестра Троцкого Ольга, вышедшая замуж за Л.Б. Каменева, и даже сестра его первой жены Александры – Мария Соколовская.

От второго брака с Н.И. Седовой у Троцкого было два сына – Лев и Сергей.

Младший сын, Сергей, профессор Технологического института, ушел из дома, когда Троцкие жили еще в Кремле, заявив, что ему претит политика. Занялся техническими дисциплинами, много работал, выпустил книгу о двигателях. Отказавшись ехать с отцом в изгнание, он был обречен. В январе 1932 года в «Правде» появилась заметка «Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих». Сосланный к тому времени в Красноярский край, он был объявлен «врагом народа» и погиб в лагерях. Такая же участь постигла и его жену, с которой он развелся за полтора года до ареста.

Когда арестовали Сергея, жена Троцкого Наталья Седова обратилась за помощью к Ромену Роллану, Бернарду Шоу... Много имен прогрессивных деятелей насчитывалось в ее открытом письме. Но те не сказали ни слова, не написали ни строчки.

– Почему? – воззвал Ницше к коллегам. Ему ответил видный романист Теодор Драйзер:

– «Я поразмыслил серьезно, как на молитве, об этом деле, касающемся Троцкого. Я очень сочувствую его сторонникам... но тут встает проблема выбора. Какова бы ни была природа нынешней диктатуры в России – победа России важнее всего...» Словом, победа государства рабочих и крестьян ценнее отдельных человеческих жизней.