Текст книги "Савмак. Пенталогия (СИ)"
Автор книги: Виктор Михайлюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 90 страниц)
– Только мы будем менять и коней, и всадников. Так, я думаю, будет справедливо, – заключил Фарзой.
– Да, так будет по-честному, – согласился Савмак. Присутствовавший при разговоре Канит, одобрительно кивнул, уже предвкушая с радостной улыбкой завтрашнюю захватывающую гонку.
– И ещё одно, – добавил Фарзой, переведя взгляд с прелестного личика Мирсины, как магнитом притягивавшего к себе его глаза, на серьёзное лицо её брата. – Чтоб сделать нашу гонку более интересной, мы предлагаем, чтобы победителям достались в награду кони проигравших.
После секундных раздумий Савмак принял вызов:
– Хорошо. Мы согласны.
Фарзой и его братья обменялись довольными взглядами. Если б напиты отказались, настал бы черёд хабеев осыпать их насмешками, а так... у них появлялся шанс заполучить савмакова Ворона.
– Ну, тогда до завтра.
Фарзой, Терес и Метак пожали на прощанье руки Савмаку и Каниту и ловко запрыгнули на спины коней.
– С нами завтра будет Фрасибула с подругами, – добавил Фарзой, ласково похлопывая своего крапчатого гнедого мерина по крутой шее. – Надеюсь, Мирсина со своими подружками тоже не откажется посмотреть, как мы вас завтра уделаем?
– Ха-ха! Не хвались, отправляясь в набег, а хвались, из набега возвращаясь, – напомнил Савмак приятелю насмешливую народную поговорку.
– Конечно, я завтра приеду с братьями, – пообещала Мирсина с улыбкой, лаская нежным взглядом будущего мужа.
– Тогда до встречи у Козьей горы. Глядите только завтра не проспите!
– И не провожайте нас, – добавил с ехидцей Терес, – а то ещё коней заморите. Га-га-га-га!
Как только гогочущие, как гуси, хабеи выехали за ворота, Канит накинулся на старшего брата с упрёками:
– Савмак! Зачем ты согласился на их условия?! А вдруг они завтра выиграют?! Ты, что – хочешь лишиться своего Ворона?!
– Так что, по-твоему, надо было сразу признать себя проигравшими?
– Нет! Надо было потребовать, чтобы мы скакали от Козьей горы до моря все вместе. Тогда б ты на Вороне наверняка у всех выиграл. Скажи, Мирсина!
– Конечно, Савмак. Будет очень жаль, если ты завтра потеряешь своего любимого Ворона, – поддержала младшего брата Мирсина.
Савмак в ответ хитро прищурился и раздвинул пухлые губы в улыбке:
– Да – хабеи хитры! Но ведь и мы не глупее! Кто вам сказал, что я завтра поскачу на Вороне? Есть у нас и другие неплохие скакуны!.. Ладно, Канит. Пошли, поговорим с братьями – кто ещё с нами завтра поскачет?
Неспешно подъезжая на другой день, часа через четыре после восхода, по краю плато к Козьей горе, напиты еще издали увидели поджидавших их хабеев, предусмотрительно приехавших на место встречи заранее. Но и напиты были не лыком шиты: Савмак, Канит, Скиргитис, Сакдарис и Апафирс ехали одвуконь. Вместе с братьями приехала, как и обещала, на своей любимой серой в яблоках кобылке Мирсина с четырьмя подругами-ровесницами.
– О, глядите-ка! Напиты взяли с собой запасных коней, чтоб было на ком после скачки домой вернуться!
– Предусмотрительные!
– Га-га-га-га! – дружно загоготали хабеи, скрывая разочарование и досаду, что Савмак оставил дома Ворона, тогда как они – все пятеро – были на лучших своих конях.
Съехавшись, парни обменялись крепкими рукопожатиями, а красочно, как на праздник, вырядившиеся девушки в маленьких, круглых, расшитых золотыми и серебряными узорами шапочках, ярких коротких полукафтанах, шароварах и мягких полусапожках броских расцветок нежно расцеловались друг с дружкой.
Без долгих проволочек парни разбились на соперничающие пары. Решено было, что начнут гонку Канит на золотисто-рыжем мерине и Метак на буланом. На втором отрезке поскачут Апафирс на соловой кобыле и Банай на саврасой. На третьем – Сакдарис на игреневой кобыле и Агаст на гнедой. На четвёртом – Скиргитис на мышастом мерине и Терес на янтарном. И, наконец, на последнем пятом этапе поскачут Савмак на вороно-пегом мерине с белой мордой и молочно-белыми ногами и его друг Фарзой на тонконогом светло-сером в мелкую крапинку красавце.
Фарзой и Савмак достали из своих горитов по стреле (знатные скифы никогда не выезжали из дому без оружия – мало ли кто может встретиться в дороге!) и накрепко привязали к ним позаимствованные у Фрасибулы и Мирсины ленты – Фарзой – ярко-зелёную, Савмак – алую, – и вручили их Метаку и Каниту для передачи из рук в руки следующим участникам. Затем Фарзой обкорнал акинаком колючие листья на растущем сбоку горы, на солнечном месте вблизи обрыва, чертополохе, оставив лишь высокий толстый стебель с сиреневым шариком цветка на верхушке, и положил сбоку, с восточной стороны, небольшой жёлтый камушек: как только через полтора-два часа колючая тень чертополоха коснётся камушка, Канит с Метаком ринутся во весь опор к виднеющемуся вдалеке на закатной стороне кургану, где их будет ждать следующая пара. К тому времени и все остальные успеют занять назначенные им стартовые места. Оставив Канита с Метаком следить за еле заметным движением ленивой тени, остальные, сберегая силы коней, неспешно порысили по намеченному пути к Закатному морю.
Сидя со скрещёнными ногами по обе стороны чертополоха, Канит и Метак мирно беседовали и швыряли на дальность мелкие камушки в развёрстую перед ними тремя гигантскими уступами пропасть, время от времени бросая через плечо нетерпеливые взгляды на будто застывшую на месте тень. Глубокая, широкая, сужающаяся к югу долина, с вьющейся по ней тонкой серо-жёлтой лентой пыльной дорогой, лежала перед ними как на ладони. Удерживаемые на длинном поводу кони щипали поблизости чахлую, редкую траву.
– Канит, гляди – кто-то скачет!
– Где?
– Да вон – из Хабей на горку вынеслись!
Канит приставил руку козырьком ко лбу и, близоруко щурясь, стал глядеть в указанном Метаком направлении.
– Скрылись в овраге, – сообщил Метак. – Сейчас выскочат у поворота... Вон, вон они!
– Ага, вижу... Во летят! Коней не жалеют.
– Похоже, это царский гонец, – предположил Метак, разглядев трепещущий на ветру над головами пятёрки лихих всадников тёмный хвост бунчука.
– Точно! Я, кажется, слышу звон бубенцов, – подтвердил догадку друга Канит. – Интересно, к кому они скачут?
– Наверно, в Херсонес к грекам.
Вдруг Козью гору и сидевших на краю плато подростков накрыла густая тень. Как по команде оглянувшись на метку, о которой они совсем забыли, наблюдая за большой дорогой, увидели, что тень чертополоха растворилась в густой тени накрывшего солнце пухлого низкого облака.
– Что будем делать? – спросил Метак, задрав глаза на проплывающее прямо у них над головами кудрявое облачко. – Может, поскачем?
– Как только выглянет солнце – поскачем! – принял решение Канит, вставая. Перекинув повод коню за голову, он потрепал мерина ладонью по широкой скуле: "Ну, Рыжик, не подведи!" – и легко, как кошка, запрыгнул на покрытую пёстрым чепраком конскую спину. Метак тотчас последовал его примеру. Развернув коней хвостами к близкому краю плато, оба застыли на месте перед меткой, напряжённо взирая на лениво скользящее над Козьей горой по голубому небу бело-сизое облако.
Едва краешек золотого щита Гойтосира сверкнул из-за облака, оба опустили глаза на чертополох и увидели, что его возродившаяся тень легла точно на середину метки. Разом взметнув правые руки и громко крикнув свирепое: "Йо!" – Канит и Метак ожгли плетьми крупы своих коней, пустив их с места бешеным галопом. Сжимая в левой ладони свободно отпущенный повод и перевязанную лентой стрелу, оба непрестанно охаживали едва касавшихся копытами травы коней по гладким бокам. Добрую половину дистанции они пронеслись бок о бок, едва не соприкасаясь коленями. Но затем золотисто-рыжий мерин Канита с каждым скоком стал мало-помалу уходить от буланого коня Метака, несмотря на все старания последнего добавить ему прыти.
Апафирс и Банай, едва сдерживая нетерпение, высматривали их с макушки насыпанного на пологом холме старого кургана. Завидя, наконец, на восходе два стремительно приближающихся пыльных шлейфа, они съехали с кургана к подножью холма и за полсотни шагов от приближающихся всадников тронулись рысью вперёд, чтобы тем не пришлось резко тормозить разогнавшихся коней. В последний момент перехватив повод правой рукой, Канит вытянул вперёд левую и аккуратно вложил повязанную алой лентой стрелу в отведённую назад правую руку Апафирса, обогнав Метака на целый корпус. Издав радостный вопль, он натянул повод, переводя роняющего на грудь розовую пену коня с бешеного аллюра на спокойную рысь, и победно вскинул над головой сжатую в кулак правую руку, оглянувшись с самодовольной улыбкой на раздосадованного Метака. Перестав быть соперниками, оба друга порысили бок о бок дальше на запад, давая продышаться загнанным ошалелым бегом по неровной местности коням и не отрывая заинтересованных глаз от стремительно, как две сорвавшиеся с тугих луков стрелы, уносившихся вдаль Апафирса и Баная.
При передаче стрел следующей паре участников гонки уже хабей Банай оказался на лошадиный корпус впереди напита Апафирса. А при передаче эстафеты от третьей пары к четвёртой, хабей Агаст на вислозадой гнедой кобыле опережал игреневую кобылу Сакдариса уже на добрых два корпуса. К тому же, чуть не плачущий от бессильного отчаяния Сакдарис, передавая стрелу старшему брату Скиргитису, едва не выронил её. Эта секундная заминка стоила напитам ещё пяти-шести лишних шагов отставания.
Неутомимо полосуя узловатой плетью своего мышастого меринка, Скиргитис, проскакав две трети отведённого ему отрезка, неимоверными усилиями сумел дотянуться конской мордой до распушенного по ветру тёмно-коричневого хвоста янтарного скакуна Тереса. Но как Скиргитис ни старался, как ни стегал со всей силы наотмашь по крупу, бокам и шее мышастого, а прибавить ещё хоть чуть-чуть ему не удавалось. Мало того: выложившись на первой части дистанции, мышастый устал и начал потихоньку отставать.
В двух-трёх сотнях шагов впереди уже изготовились принять от них заветные стрелы участники последнего этапа – Фарзой и Савмак. Оставалось только миновать лежавший на пути узкий язык небольшого, неглубокого оврага с пологими глинистыми склонами. Увидя, что Терес отвернул немного влево, огибая опасную преграду, Скиргитис решил рискнуть – всё равно ведь терять уже нечего! – и погнал мышастого напрямик. На самом краю оврага он свирепо гикнул и рубанул коня плетью промеж прижатых к голове ушей. Пролетев с поджатыми ногами добрых два десятка шагов над оврагом, мышастый, отчаянно выбросив вперёд передние ноги, зацепился копытами за противоположный край. Скиргитис едва не перелетел через опустившуюся к самой земле голову коня, но, в последний момент ухватившись правой рукой сзади за чепрак, сумел удержаться на конской холке, тут же откинулся назад и помог коню выпрямиться. Оглянувшись через левое плечо, он увидел, что теперь уже его соперник оказался в двух десятках шагов позади. Издав торжествующий вопль, Скиргитис с утроенной энергией заработал плетью.
Бережно вложив бесценную стрелу в отведенную за спину левую ладонь Савмака, Скиргитис напоследок смачно рубанул наотмашь, словно мечом, плетью по круглому пятнистому крупу савмакова мерина, резко добавив тому прыти, и, с чувством хорошо выполненной работы, замедлил бег своего мышастого.
Конь Фарзоя белым вихрем пронёсся мимо него, пустившись в безнадёжную погоню за унёсшимся вперёд на добрых пятнадцать шагов Савмаком. И хотя под Савмаком был не Ворон, а скорее, чёрно-белая сорока, ему досталась не самая сложная задача: не растерять на последнем отрезке, представлявшем собой пологий и почти прямой спуск вдоль узкой мелководной речонки к морю, добытое Скиргитисом преимущество. Как ни усердствовал Фарзой голосом и плетью, но всё на что хватило его светло-серого – это догнать распушившийся по ветру белый хвост савмакова коня, когда тот, под радостные визги четверых девушек-напиток, влетел в набегавшую на берег мутно-зелёную волну и вручил украшенную алой лентой стрелу светящейся счастливой улыбкой сестре Мирсине, ждавшей его на своей длинногривой серой в яблоках кобылке в пяти шагах от берега.
Фарзой резко рванул на себя повод и в досаде зашвырнул стрелу с зелёной лентой подальше в море. Савмак тотчас погнал коня в море, заехав по пояс в воду, выловил фарзоеву стрелу и, вернувшись на берег, мокрый, но довольный, протянул её с извиняющейся улыбкой Фрасибуле, сидевшей с кислой миной на своей ухоженной золотисто-рыжей лошадке в паре шагов от сияющей, точно второе солнце, Мирсины. Их тут же окружили от души веселящиеся напитки и огорчённые досадной неудачей соплеменников хабейки. Те и другие принялись поздравлять победителя и утешать проигравшего.
Тем часом на окатываемый мягко шелестящими волнами песчаный берег неспешно прискакали Скиргитис с Тересом.
– Вот кто на самом деле выиграл для напитов эту гонку! – воскликнул Савмак, тронув коня навстречу довольно улыбающемуся Скиргитису. Съехавшись, они ударили друг друга победно вскинутыми над головами ладонями.
Старший почти на два года, Скиргитис, наряду с Фарзоем, был самым близким товарищем Савмака, вожаком их компании, за которым тот с детства тянулся во всевозможных забавах и играх, а позже – в воинских упражнениях и на охотах. Недавняя удача Савмака с чёрным волком и обедом у царя Скилура нанесла самолюбию Скиргитиса неприятный укол, но всех восхитивший отчаянно смелый прыжок в сегодняшней гонке тотчас вернул ему привычное чувство превосходства над Савмаком и Фарзоем, не говоря уж о более младших.
Вскоре к искрящемуся на солнце бирюзово-синему морю подъехали, одна за одной, и остальные пары участников.
– Ну что – сейчас ссадим хабеев с наших коней или дозволим доехать с нами до большой дороги? – обратился Скиргитис к соплеменникам, скаля зубы в широкой ухмылке.
– Да, ладно, чего уж там... Подвезём их до Таваны. Оттуда им топать домой – всего ничего! – в тон Скиргитису ответил Савмак под довольный смех братьев и девушек-напиток.
– В другой раз хабеи крепко подумают, прежде чем бросать нам вызов! – воскликнул Канит в полном восторге от достигнутой победы.
До вечера, меж тем, ещё было далеко: голубые кони Гойтосира только-только перетащили его огненно-золотую повозку через макушку прозрачного небесного купола. Савмак предложил выкупать коней и самим искупаться в ласковых, тёплых волнах. Все с восторгом его поддержали.
Сбросив на разостланные на берегу, подальше от воды, чепраки оружие, пояса, шапки, скифики и рубахи, парни остались в одних штанах, девушки – в шароварах и длинных узорчатых сорочках. Запрыгнув на голые спины коней, на которых оставили одни уздечки, они с весёлым визгом и хохотом погнали их в воду. Не умея плавать, скифы купались вместе с лошадьми. Самые смелые заехали подальше в море и, соскользнув с окатываемой волнами конской спины, пробовали плыть, держась одной рукой за конскую гриву или холку. Остальные принялись с воплями гоняться друг за другом вблизи берега по мелководью и, догнав, пытались столкнуть или стянуть противника за что придётся со скользкой конской спины в воду. Отчаянные визги девушек и довольный хохот парней разносились по всему заливу, распугав недовольных вторжением непрошенных гостей чаек и бакланов, вынужденных отлететь подальше за скалы.
Через час, вдоволь накупавшись и нарезвившись, мокрые с ног до головы, молодые скифы выбрались на берег. Пока парни поили во вливавшемся в залив ручье коней, девушки принялись выкладывать из корзинок на чепраки предусмотрительно захваченную из дому снедь: жареное и вяленое мясо, сыр, варёные яйца, соль, луковицы, лепёшки, пироги и многое другое. Не забыли, конечно, про вино и пиво. Усевшись вперемешку тесным кружком, успевшие здорово проголодаться парни и девушки быстро покончили со всеми припасами и улеглись греться на солнышке, провожая любопытными взглядами пару величаво скользивших друг за другом по синей воде на безопасном от скифского берега расстоянии греческих кораблей с раздутыми попутным ветром белоснежными парусами.
Вскоре младшим наскучило безмятежно валяться на чепраках, и они, зайдя по колени в воду, принялись бороться, подбадриваемые и поощряемые переживавшими за своих девушками и старшими парнями. Затем кто-то предложил посостязаться в перетягивании аркана. Все с удовольствием согласились поучаствовать в этой излюбленной народной забаве, без которой не обходился ни один скифский и сарматский праздник.
Сплетённый из прочного конского волоса аркан длиной в двадцать шагов был такой же непременной принадлежностью каждого скифо-сарматского всадника, как горит и акинак. Растянув аркан на всю длину вдоль кромки воды, соперничающие команды впрягли в завязанные на его концах петли двух самых сильных и тяжёлых своих игроков – Скиргитиса и Фарзоя. Остальные парни и девушки ухватились за аркан обеими руками позади главных тягачей. Середина натянутого аркана оказалась над узким мелководным руслом речушки, через которое участникам молодецкой потехи надлежало перетащить на свою сторону соперников.
На выкрикнутый всеми хором счёт: "Раз!.. Два!!.. Три!!!" – схватка началась.
Несколько минут натянутый как струна аркан оставался неподвижным: несмотря на все усилия, соперникам не удавалось сдвинуть друг друга с места. Но вот хабеи, пядь за пядью, потащили отчаянно упиравшихся напитов в ручей. Когда босые пятки крайней девушки-напитки, оставляя в усеянном мелкой галькой и крошевом измельчённых волнами ракушек песке две глубокие борозды, всё-таки сползли в прозрачную воду ручья, напиты сделали последнюю отчаянную попытку удержаться, и аркан внезапно лопнул.
Парни и девушки по обе стороны ручья с напугавшим коней диким визгом повалились друг на дружку, а затем громко расхохотались. Отсмеявшись, хабеи объявили себя победителями, напиты же настаивали, что схватка по желанию богов закончилась вничью.
Предложение Канита завершить этот спор одним только парням без девчонок, поддержанное младшими, у старших почему-то поддержки не нашло. Вместо этого Фарзой увлёк Мирсину гулять вдоль берега. Закатав выше колен штанины, они, взявшись за руки, побрели по мелководью в сторону южного мыса. Глядя на них, и Фрасибула попросила своего излишне застенчивого жениха прогуляться с нею к северному мысу. Вслед за ними разбрелись по укромным местам Скиргитис и Терес с приглянувшимися им подружками Фрасибулы и Мирсины.
Младшие же, вместо скучных прогулок за руку с девчонками, придумали себе новую забаву: завели одного из коней по репицу в море и, становясь ногами на его скользкий покатый круп, с громкими криками и тучей брызг бултыхались в набегавшую волну.
Фрасибула медленно брела по колени в воде рядом с Савмаком, накрепко переплетя длинные тонкие пальчики своей левой руки с тёплыми, слегка шершавыми пальцами его правой ладони. Удалившись от шумно веселившихся у ручья подростков, она, надув по-детски маленькие алые губки, заявила Савмаку, что обижена на него за то, что он не подарил ей шкуру убитого им чёрного волка.
– Я ведь и собирался подарить его тебе, – заверил Савмак самым ласковым тоном, которым всегда разговаривал с маленькими детьми, – но царевна Сенамотис первой попросила у меня этого волка. Не мог же я отказать дочери самого Скилура!
– Она красивая?
– Да, красивая... Но не такая, как ты. Ты у меня ещё краше!
Фрасибула, забыв про свою обиду, улыбнулась, довольная похвалой.
– Наверное, эта Сенамотис уже почти старуха, – с нотками торжества в голосе предположила Фрасибула, и Савмак не стал её разубеждать. – Но всё равно, чтобы загладить вину, ты должен подарить мне что-нибудь другое.
– Что же ты хочешь?
– Ну... что-нибудь такое же необыкновенное...
– Хорошо! – объявил Савмак после недолгих раздумий. – Осенью отцы отправят нас с Фарзоем в набег за Донапр, и я постараюсь добыть там для тебя шкуру огромного белого медведя, какую я видел в шатре царя Скилура, чтобы ты застелила ею наше брачное ложе.
Так разговаривая, они забрели за прибрежные нагромождения жёлто-бурых, поросших похожими на мох водорослями камней, куда почти не долетали визги и крики веселящихся у ручья подростков. Заступив Савмаку путь, Фрасибула, заглядывая снизу вверх в его нежно-голубые глаза, внезапно спросила:
– А знаешь, что сейчас делают Фарзой и Мирсина? А вот что! – крепко обхватив его руками за шею и поднявшись на цыпочки, Фрасибула припала к его вкусным мягким губам своими крохотными, пухлыми, детскими губками.
– Мы должны идти назад, – мягко сказал Савмак, оторвавшись через минуту от сладких уст невесты. – Погляди, – указал он взглядом на висевший за дальним мысом над зеркально-голубой морской гладью золотой шар, – Гойтосир уже проехал три четверти дневного пути. Нам пора возвращаться домой...
Через полчаса два десятка молодых хабеев и напитов на хорошо отдохнувших после утренней скачки конях тронулись от ласкового тёплого моря в обратный путь на восток. Решили все вместе ехать высоким южным берегом Хаба до Хабей, где Фарзою и его братьям всё ж таки придётся передать поводья своих скакунов победителям-напитам. Тем не менее, горечь досадного поражения у хабеев успела поостыть.
Всю дорогу до Хабей между ними и напитами не смолкали весёлые шумные разговоры, то и дело перемежавшиеся звонким заливистым смехом. Непоседливые младшие братья продолжали дурачиться под поощрительные взгляды и подначки старших: показывая удаль, скакали, стоя во весь рост на конской спине; повисали на коне то с одного, то с другого боку; соскакивали на землю и тут же вновь запрыгивали на спину несущегося вскачь коня; ухватившись за конский хвост, скакали задом наперёд; пролезали на полном скаку, ухватясь за удерживающие чепрак ремни, вокруг шеи и под брюхом коня, иногда срывались и падали под пугливые девичьи вскрики и нарочито громкий хохот парней...
Проехав узкими кривыми улочками необычно тихого и безлюдного пригородного селища к расположенному с другой стороны единственному въезду в крепость Хабей, они узнали от хмурых воротных стражей, что несколько часов назад царский гонец привёз горькую весть – сегодня утром у скифов не стало царя Скилура.
УКАЗАТЕЛЬ АНТИЧНЫХ ТЕРМИНОВ,
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
И ГЛАВНЫХ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ
Персонажи романа выделены КРУПНЫМ ШРИФТОМ.
Абордаж – сцепка борт к борту с вражеским судном для рукопашного боя.
Авхаты – скифское племя.
АГАСИКЛ – младший сын херсонесского олигарха Гераклида.
Агафирс (миф) – один из легендарных братьев – прародителей скифов, сын Колаксая.
АГАФИРС – вождь племени ситархов.
АГАФОКЛЕЯ – младшая дочь херсонесского олигарха Гераклида.
Агора – главная площадь греческого города, украшенная портиками, храмами, алтарями и общественными зданиями, служившая местом народных собраний, а в обычные дни – главный рынок города.
Адонис (миф) – кипрский царевич, прекрасный возлюбленный Афродиты.
Азагары – скифское племя.
Аид (миф) – властелин царства мёртвых, брат Зевса, Посейдона, Геры и Деметры. Так же называлось и само подвластное ему царство.
Акинак – короткий скифский меч или кинжал.
Аканф, акант – средиземноморское растение, лист которого с тремя острыми концами широко использовался в качестве орнамента на стенах, посуде, одежде и т. п.
Акра – совр. мыс Такиль у южного входа в Керченский пролив, а также небольшой боспорский город и порт на его северной стороне.
Акрополь ("Верхний город") – возвышенная часть города, обычно укреплённая, на которой находился дворец правителя и главные храмы.
Алабастр – небольшой сосуд для благовоний.
Алазоны – скифское племя, обитавшее в низовье Днепра.
Аллюр – способ хода, бега лошади.
Алтарь, жертвенник – каменное, как правило, украшенное резьбой возвышение для жертвоприношений богам, героям, а также умершим, устраивавшееся в "священных местах". Жертвенный дар ставился, высыпался, выливался или сжигался на них. Были разных размеров – от крошечных домашних до монументальных; ставились как в храмах, так и вне их, также в общественных зданиях и частных домах.
Альфа – первая буква греческого алфавита.
АМАГА – царица роксолан в первой половине II века до н. э. жена царя Медосакка.
Амадоки – скифское племя.
Амазонки (миф) – легендарные женщины-воительницы, якобы обитавшие в древние времена на берегах Эвксинского Понта.
Амастрида – греческий портовый город в Пафлагонии, ныне Амасра на северо-западе Турции.
Амис – крупный греческий город в Понтийском царстве на юго-восточном побережье Чёрного моря, ныне турецкий Самсун.
Амулет – оберег – носимый на теле или одежде предмет, имеющий магическую силу и призванный принести его обладателю счастье или уберечь от злых чар, каких-либо потерь и неудач.
Амфитрита (миф) – владычица морей, дочь морского бога Нерея и Дориды, жена Посейдона.
Амфора – двуручный керамический остродонный сосуд для хранения и перевозки вина, оливкового масла и иных жидкостей, а также сыпучих продуктов. Узкое горлышко амфоры затыкалось деревянной пробкой и запечатывалось смолой с клеймом производителя. При вскрытии верх горлышка аккуратно отбивался по имевшемуся на нём для этой цели желобку. Имелись также расписные декоративные амфоры с широким горлом и плоским дном.
Анахарсис (VI в. до н. э.) – один из наиболее известных в греческом мире скифов, брат царя Скила, включаемый греками в число семи самых великих мудрецов.
Андромеда (миф) – дочь эфиопского царя, спасённая Персеем от морского чудовища и превращённая богами после смерти в созвездие.
Андрон – главная парадная комната или зала в мужской половине греческого дома, дворца, где хозяин принимал гостей и устраивал трапезы.
Антиохия – в описываемое время столица царства Селевкидов на реке Оронт, крупный экономический и культурный центр эллинского мира, ныне сирийская Антакья.
Анфилада – следующие одна за другой комнаты, соединённые расположенными на одной оси дверными проёмами.
Анфестерии – весенний праздник цветов в честь Диониса, когда откупоривались бочки с молодым вином, и одновременно дни поминовения ушедших в царство Аида.
Аорсы – крупное объединение кочевых сарматских племён, обитавших в описываемую эпоху на нижней Волге.
АПАФИРС – один из младших сыновей Октамасада, двоюродный брат Савмака.
Апи (миф) – скифская богиня "влажной земли", супруга Папая.
Аполлон, Феб (миф) – бог солнца и света, мудрости и искусства, предводитель муз; сын Зевса и богини Лето (Латоны), единоутробный брат Артемиды.
АПОЛЛОНИЙ – логограф-секретарь Перисада V, глава царской канцелярии и архива.
Аракс – река на легендарной прародине скифов, обычно отождествляемая с совр. Амударьёй.
Арахна (миф) – лидийская девушка, искусная ткачиха: дерзнула вызвать на состязание в ткачестве Афину и, проиграв, была в наказание превращена богиней в паука.
Аргимпаса (миф) – скифская богиня любви и плодородия, богиня Луны, Владычица зверей.
АРГОТ (середина II в. до н. э.) – сын Исанфа, этнарх сатавков, второй муж боспорской басилисы Камасарии.
Арей, Арес (миф) – бог войны и воинов, бури и непогоды, сын Зевса и Геры, в поздних версиях мифов – муж Афродиты.
АРИАБАТ – сын вождя напитов Скилака, старший брат Савмака.
Ариадна (миф) – дочь критского царя Миноса, которая помогла убившему чудовище Минотавра афинскому герою Тесею выбраться из Лабиринта.
Арий (миф) – по версии автора именно так ираноязычные скифо-сарматские кочевники называли своего кровавого бога войны и воинов, аналогичного греческому Аресу-Арею. Отсюда арии, арийцы – почитающие и поклоняющиеся Арию.
Аристоник (вторая половина II в. до н. э.) – внебрачный сын пергамского царя Эвмена II, возглавивший в 133 – 129 гг. до н. э. антиримское восстание в Пергаме. Восставшие пытались построить "государство солнца" без рабов и господ. После подавления восстания римлянами, попал в плен и казнён в Риме.
Арпоксай (миф) – один из легендарных прародителей скифов, сын богатыря Таргитая, внук Папая, царь скифов-кочевников.
Артемида (миф) – богиня охоты, покровительница источников, рек, лугов и зверей; дочь Зевса и Лето-Латоны, сестра-близнец Аполлона.
Археанактиды – милетский аристократический род основателей Пантикапея, согласно Диодору Сицилийскому, правивший объединившейся вокруг Пантикапея Боспорской державой в 480 – 438 гг. до н. э.
Архистратег – главный военачальник, главнокомандующий боспорского войска.
Архонт ("начальник, правитель") – высшая выборная должность в демократических греческих полисах.
Асампаты – скифское племя.
Асклепий, рим. Эскулап (миф) – бог врачевания, сын Аполлона.
Атей (ок. 430 – 339 гг. до н. э.) – скифский царь, при котором Скифия пребывала на пике своего могущества. По данным античных историков прожил 90 лет и пал в бою с македонской армией Филиппа II в Подунавье в 339 г. до н. э. после чего Великая Скифия скоро пришла в упадок и к концу IV века до н. э. сошла с исторической сцены под натиском нахлынувших с востока сарматов.
Атеев городок – в описываемую эпоху – племенной центр скифов-паралатов на холме при впадении в Днепр реки Конки, на месте запустевшего крупного торгово-ремесленного городища (Каменское городище) времён Великой Скифии.
Атернии – скифское племя.
Атропос ("Неотвратимая"), миф – одна из трёх мойр, обрезающая нити человеческих жизней, которые прядёт её сестра Клото и отмеряет Лахесис.
АТТАЛА – дочь роксоланского царя Медосакка и царицы Амаги, старшая жена царя Скилура.
Афина, Паллада (миф) – богиня мудрости и разума, любимая дочь Зевса, родившаяся "в готовом виде" из его головы; покровительница мирного труда, ремёсел и наук.
Афродита, Киприда (миф) – богиня любви и красоты, рождённая из морской пены у берегов Кипра, в связи с чем ей приписывалась большая власть над морем и морскими стихиями – отсюда её особое почитание моряками и рыбаками под прозваниями Понтия ("Морская") и Навархида ("Кораблевладычица").
Афродисиаки – еда и приправы, возбуждавшие, по мнению др. греков, "любовный аппетит".
Ахилл, Ахиллес (миф) – сын фессалийского царя Пелея и морской богини Фетиды, великий греческий герой, главный персонаж гомеровой "Илиады".
АШВИН – конюх и слуга Савмака.
Баллиста (от греч. "бросаю") – военная машина, бросавшая на большие расстояния с помощью закрученного между эластичными жгутами рычага с огромной ложкой или пращей на конце крупные камни (до 35 кг.), бочки с горящей смолой и т. п.
Бальнеум – банные помещения с ваннами в общественных банях или частных домах.
Бактрия, Бактриана – в античные времена – область на юге Средней Азии и севере Афганистана, славившаяся быстроногими скакунами.
