Текст книги "Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

Пытается вести себя как любящая жена. Это мило (нет). Ну или Клирия говорит, что на душе, а я испорченный дебил, который пытается разглядеть везде второе дно.

– Ну там не только я участвовал…

– Ты придумал план, – неожиданно холодно, словно не терпя возражений, произнесла Клирия. – Остальные лишь следовали ему, выполняя свою работу. Выигрывает тот, кто одерживает победу в войне, а не в сражении.

– Мы выиграли сражение.

– Не строй из себя человека, который соответствует своим званиям. Я прекрасно знаю, что ты таким никогда не являлся, – поморщилась недовольно она.

Клирия отошла от меня и критично оглядела, словно пыталась понять, все ли части тела при мне или нет. Но потом улыбнулась.

– Горжусь тобой.

– Ты уже это говорила.

– Естественно.

– Выглядит так, словно ты горделиво оцениваешь своё приобретение.

– Будем откровенны – в семейных парах нормально оценивать своего партнёра как то, что принадлежит тебе. Как вещь. Ты за неё гордишься, ты её любишь, ты за ней ухаживаешь.

Как… завернула…

– А ребёнок? – спросил я.

– Аналогично. Это не меняет того, что это мой ребёнок, и я его люблю, однако отношение зачастую будет аналогично отношению к собственности. Он твой, всё что связано с ним, связано и с тобой. И…

Она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. А после неожиданно схватила мою руку и приложила её к животу.

– Ты чувствуешь это?

Не надо быть гением, чтоб понять, что я должен был почувствовать. И что я почувствовал.

Небольшой, слабый едва заметный толчок изнутри её живота. Это было…

ЭТО БЫЛО ОХУЕННО!

Блять, ребёнок двигается!

Это….

Это странное чувство, словно у неё в животе чужой завёлся. В каком-то смысле он действительно завёлся. Но чувствовать, как через кожу что-то толкается…

Блять, это охуенно! Охуенно…

Мои последующие мысли протекали в том же духе, пока я думал, насколько же это охуенно. Потому что это было неописуемо. Охренеть, я же по сути отец и… и… и… и… отец!

Отец того, что в животе! Блин!

Мысли путались от счастья, какого-то ощущения эйфории и умиления. Когда ты начинаешь это осознавать, понимать, что там твой маленький такой свёрнутый в клубок ребёнок, который скоро появится на свет и будет жить, а ты будешь его воспитывать… это можно понять, когда у тебя только есть ребёнок, которого ты хотел. Это твой ребёнок, я уже это говорил, да?!

Видимо моё чувство было слишком красноречивым, отчего Клирия хихикнула.

– У тебя такое лицо… думаю, что ты станешь хорошим отцом.

– А тебе откуда знать? – спросил я, не глядя на неё.

– Прошу прийти в себя, Патрик, и вспомнить, что я богиня. Я прожила здесь множество сотен лет, ещё с того момента, как он начал возникать, когда люди только стучали камнем о камень. Я видела столько людей, сколько ты не увидишь за все свои жизни. Поэтому не принижай меня, будь добр.

– Да ладно тебе, я просто спросил.

Я присел перед ней и задрал без стеснения её ночнушку, оголив живот. Кругленький шрамированный животик, под кожей которого скрывалось самое дорогое мне существо на свете.

Да, я хотел ребёнка, оттого был счастлив получить его. Счастлив, что после войны у меня будет смысл, ради которого я смогу жить дальше. В голову тут же лезло счастливое будущее, в зависимости от того, кто родится – мальчик или девочка. Девочка или мальчик.

Блин! Я имя не придумал ещё! ИМЯ НЕ ПРИДУМАЛ!!!

Я стоял перед животом Клирии, разглядывая его и гладил.

Это мой живот, это всё моё. И там мой ребёнок, ради которого я строю будущее. Ему жить в нём, оттого я должен закончить начатое. А потом мы сами будем жить в нём. Я, мой ребёнок и…

Я посмотрел на Клирию.

Она смотрела на меня сверху вниз улыбаясь. Чувствовалось, что она, несмотря на свою чёрную душу, тоже радовалась этому, радовалась мне, радовалась моей реакции и своему ребёнку. Скорее всего, радовалась и тому, что на её улице тоже настал праздник, и она сможет жить спокойной жизнью в своей новой семье, которой сможет посвятить себя.

Так что… да, может и вместе с Клирией. Сейчас говорить рано, но походу я задержусь с ней на некоторое время, пока не приму несколько судьбоносных решений.

И всё же…

Мой взгляд вернулся на её живот, под которым билось ещё одно сердце. Частичка меня самого. Я даже не отказал себе в удовольствии поцеловать его, а потом ещё раз и ещё. А потом и щекой о него потереться, и послушать, и прижаться к нему лицом, потому что это моё. Потому что это было моим сокровищем, за которое я был готов бороться и убивать.

– Могу ли и я тебя обнять или ты меня ударишь? – спросила меня Клирия неожиданно.

– Зачем мне это делать? – удивился я.

– А почему ты можешь не сделать так? – хитро улыбнулась она в ответ.

Всё ясно, шутейки от Клирии. Они всегда отличаются особенной специфичностью. Как и их хозяйка в принципе.

– И то верно. Нет, иди сюда, я не бью беременных обычно, – встал я и позволил ей обнять себя.

Не почувствовал к ней никакого отторжения, как в прошлые разы, потому что теперь она была неразрывно связана с тем, что очень дорого мне, и как следствие, являлась его частью. Не знаю, насколько долго, но уверен, что нам будет ну очень весело.

Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели

Я возвращался обратно к Волчьей крепости, нехотя оглядываясь на руины населённого пункта, который когда-то был известен как город Даст. Ставший, соответствуя своему названию, той самой пылью благодаря одному безобидному и милому путнику, который принёс с собой зло.

Лучнице эльфийке.

Ведь это Элфи привела меня сюда, а значит она и виновата. Вот же стерва, погубила целый город, подумать только. И как она живёт с этим бременем, не могу понять.

Кстати, именно она меня сюда и привезла, так как вмешивать остальных в то дело у меня желания не было. Не дураки, могут понять, что что-то намечается, а Элфи… Она будет молчать. Она слишком далека от всего этого и ей нет дела до того, что будет. Почти нет дела.

– Ты выглядишь расстроенным, – заметила Элфи, когда я вышел из-за ворот.

– Не совсем, – ответил я, мотнув головой и немного пощурившись, показывая, что не очень готов раскрывать всё. – Скорее испытываю неприятные ощущения по поводу того, что мне предстоит сделать.

– То есть расстроен.

– Я не собираюсь играть с тобой в «подбери верное слово». Я не расстроен.

– Ну как знаешь, как знаешь… Но это тот самый город, который ты разрушил, верно?

– Уже забыла?

– Постаралась вычеркнуть из памяти. Неприятности пошли после него у меня. Бр-р-р… До сих пор жуть берёт, что там было.

– Да уж… я даже на площади кости нашёл, которые остались от жителей. Видимо не все трупы смогли вытащить. Кстати, навестил то место, где тебя драл в задницу.

– Вау! И что? Изменилось что-то?

– А как ты думаешь? Двадцать лет прошло так-то. Естественно всё изменилось. Там сейчас всё разваливается на части.

Действительно, это место вызывает даже не страх или какой-то интерес, а уныние. Свидетельство того, что я всё разрушаю. Не будь меня, каким бы этот город стал? Я имею в виду, за двадцать лет он наверняка бы немного разросся там или ещё чего.

Просто гуляя по нему и видя запустение, поросшую травой дорогу, полуразрушенные от старости здания, в голову лезут только грустные мысли. Эти каменные старые стены, высохшая или прогнившая древесина, телеги, бочки, всякие вещи, что остались здесь… Я по отелю тому прошёлся: там особо ничего не тронуто. Даже комната, где я ночевал с Элфи… немного странно это видеть, но кровать так и осталась не заправленной, стул в стороне, как я его оставил, когда готовил свечи…

Видимо туда никто не заходил после нас, все просто покинули город, прихватив пожитки.

– Э-эй, ты уснул? – позвала меня Элфи.

– Нет… Нет, не уснул, просто предался воспоминаниям. Кстати, Элфи, а почему ты так хорошо сохранилась? Даже не постарела.

– Ну так… – она почесала за ухом. – Я… как бы сказать… Короче, у меня в роду были древние эльфы, они спокойно жили по сто, сто пятьдесят лет.

– Разве вы не живёте как люди?

– Живём, но… у нас среди эльфов есть и свои расы. Долгожители и не очень. Ну вот я отношусь к долгожителям. Видимо мой отец был одним из таких эльфов и засадил моей матери, когда приезжал сюда.

– А их много?

– Очень мало. Там десятками исчисляются, – отмахнулась она. – Я не знаю, сколько проживу, но старею очень медленно, как ты заметил.

Мы приехали сюда на лошади, которая теперь принадлежала эльфийке. Несмотря на то, что ей было предложено остаться у нас, Элфи отказалась от этого предложения. С её слов, сидеть на месте не её, и она рассчитывала пройти через горную империю в страну эльфов, где ей удастся смешаться с толпой или затеряться в лесу.

А через территорию горноимперцев она естественно пройдёт с нашей помощью, так как её там могут схватить. Сейчас горная империя воюет с эльфами, отчего остроухих там не сильно любят.

Она и меня звала с собой, предлагая бросить всё и просто ускакать. Спрашивала, чего я здесь забыл, зачем рискую жизнью за тех, кто меня не очень-то и любит.

– Боюсь, что не всё так просто.

– Ничего не бывает просто, – усмехнулась Элфи.

– Я просто не могу оставить их всех, как ты не можешь прекратить путешествовать.

Не думаю, что она поняла, но настаивать дальше не стала. Ей выдали хорошую молодую лошадь, принадлежности для путешествий, лук, стрелы, которые она выбрала, и прочие вещи для похода.

– И всё же ты уверен? – спросила она меня, когда я забрался на лошадь. – Ведь там нас ждёт бесконечный мир, полный приключений.

– Боюсь, что хватит с меня приключений, – покачал я головой.

– Ну как знаешь… как знаешь… А то что бы мы смогли с тобой устроить…

Я просто уверен, что она говорит о сексе. Пока мы добирались до Даста, я несколько раз её пёхнул до счастливого визга, потому просто уверен в своём назначении, если соглашусь на её предложение. Как она сказала, когда тебя ебут, и когда ты трахаешься – две разные вещи. В принципе, могу поверить; меня тоже насиловали, и пусть это была девушка, ощущение не самые радостные. А девушкам так и вообще больно ещё ко всему прочему.

Через несколько дней мы доехали до Волчьей крепости. Всё это время Элфи весело болтала со мной, рассказывая о том, что успела повидать за всю свою жизнь. И что хочет повидать ещё. Грандиозные планы грандиозного человека, что ещё можно сказать? Она ни на секунду не усомнилась в своём решении, говоря, что сидеть на одном месте не её.

Однако теперь я мог сказать точно, что с Элфи будет всё в полном порядке. По крайней мере она меня в этом убеждала.

– Я многому научилась за это время, так что можешь быть спокоен, меня теперь им не поймать.

Учитывая то, как Элфи изменилась за это время, повзрослела, если так можно выразиться, то её слова вселяли в меня надежду на её счастливое будущее. В конечном итоге силой я её держать здесь не собирался. Уже когда мы выехали на опушку и до замка оставалось рукой подать, Элфи остановилась, не сильно горя желанием подъезжать ближе.

– Вот и всё, здесь, наверное, наши пути расходятся, – глянула она на крепость.

– Ага, – почесал я затылок. – Не передумаешь?

– Передумать? Променять приключения на скучные стены? Открытия чего-то нового на светские балы? Ну ты и скажешь тоже! – развеселилась она. – Я свободна от всего, от взглядов, обязательств и мира. Поэтому… ну ты понял. Я хочу жить, а жизнь – это движение, по крайней мере для меня.

– Понял, – спрыгнул я с лошади. – Но как бы то ни было, знай, что тебе будут рады здесь.

– Ага, особенно та чернявая девушка.

– Кстати, – вспомнил я. – А отчего вы подрались тогда в поместье?

– Это женские разборки и женские тайны, – подмигнула она. – Считаю, что рассказывать тебе о причинах нашей ссоры не стоит, раз сама мисс чернушка не рассказала.

– Значит причина была в ней?

– Не допытывайся! – весело подмигнула она. – Всё равно не скажу!

– Да я так и понял, женская солидарность, все дела… – вздохнул я. – И всё же, Элфи, ты уверена в своём решении?

– Никогда не сомневайся. Никогда! Иначе когда-нибудь ты останешься на одном месте, не уверенный даже в следующем шаге. И кстати… я слышала, что тебя зовут Мэйн все, но… твоё реальное имя какое?

– С чего вопрос?

– Ну… мне казалось, что тебя звали иначе. По крайней мере мёртвая девочка и та, как её там… серьёзная вечно…

– Констанция, – подсказал я.

– Да, она. Они тебя по-другому звали.

– Патрик, – признался я честно, отчего эльфийка хихикнула.

– Патрик, серьёзно? – она едва сдерживала смех, прикрывая улыбку ладошкой.

– А ты не знала?

– Да как бы… Патрик… хи-хи-хи… Забавно…

– Я никогда не понимал, чего забавного в моём имени, отчего всех буквально штырит.

– Ну… – она пыталась объяснить мне, борясь со смехом. – Просто знаешь… хи-хи-хи… есть слова, которые звучат забавно… хи-хи-хи… Обычное слово, но звучит смешно. Твоё имя такое же… хи-хи-хи…

Ей потребовалось несколько минут, чтоб побороть себя и вернуть самообладание.

– Патрик, – улыбнулась она, словно рассказывала шутку. – Было приятно с тобой познакомиться. Быть может когда-нибудь да свидимся ещё с тобой.

– Быть может, – пожал я плечами.

– Тогда я желаю удачи в твоём нелёгком деле, так как, судя по всему, ты борешься за правое.

– Спасибо, – кивнул я. – Береги себя, Элафииса Так-То. Желаю тебе добрых приключений.

Она показала мне большой палец, подмигнула, стукнула ногами по бокам свою лошадь и, не оглядываясь, помчалась по дороге обратно, откуда мы до этого приехали.

Элфи была той, кто не оборачивается назад, никогда не возвращается к прошлому и движется только вперёд. Она оставила за спиной двадцать лет и не оглядывалась на них, не страдала от пережитого, потому что это было прошлым. И сейчас она не обернулась, навсегда вычеркнув произошедшее, открытая новым приключениям.

А я же…

Я тоже повернулся спиной, не провожая её. Меня ещё ждали в жизни разочарования, к которым требовалось подготовиться. Часть из них уже были обезопашены максимально возможно, но А: они были не единственными, Б: не факт, что это поможет.

Как бы то ни было, мне оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся и получится.

А ещё в голове всплывал разговор с Клирией, который произошёл ровно после того, как я рассматривал её животик, и мы обнялись.

– Ты от меня что-то скрываешь, – её голос, тихий и спокойный, не спрашивал, утверждал. – Я чувствую, что ты что-то скрываешь, но я не пойму, что именно. Не поделишься?

Я промолчал.

А что я должен был сказать беременной? Дорогая, я посмотрел в шарик, и он предсказал, что я сто процентов сдохну нахуй? Что ребёнка тебе растить одной? Что я мог ей сказать?

– Вижу, что тебя тревожит что-то серьёзное. Пусть многие этого не замечают, но иногда на твоём лице мелькает это странное выражение, словно предчувствие чего-то нехорошего. Патрик, что происходит?

Клирия говорила мягким голосом, но чувство того, что она буквально бурит, пытаясь дойти до ядра причины, не покидало меня.

– Всё в порядке.

– Но…

– Всё в порядке, Клирия, – сказал я настойчиво.

Она замолчала. Молчала, явно обдумывая, как действовать дальше. Клирия точно не могла знать, с чем связанно моё беспокойство, так как я никогда этой темы не поднимал. Однако учитывая её древний возраст, было совсем неудивительно, что Клирия подобное подмечает.

– Ты можешь мне верить.

– Дело не в вере, Клирия.

– Значит ты что-то знаешь. Знаешь что-то нехорошее и опасное, что может вызвать негативные последствия, верно?

Я вновь промолчал.

Клирия же вздохнула и переложила свою голову на другое моё плечо.

– Я желаю тебе добра больше, чем кто бы то ни был, Патрик. Для тебя не секрет, кто мы есть на самом деле и что нас связывает, верно?

– Прошлое? – спросил я безразличным голосом.

– Верно, Патрик. Прошлое. Нас оно связывает куда сильнее, чем кого-либо ещё. Быть может потому ты меня ещё не убил, а я так мужественно терплю тебя и твои выходки. Я знаю, почему тебе так важно всё это закончить, и я очень хочу тебе в этом помочь.

– Есть вещи, в которых ты бессильна, Клирия.

– Значит только ты с этой вещью и справишься, – сказала она и чмокнула меня в щёку. – Я не буду тебя останавливать, что бы ты ни собирался делать, и буду верить в тебя. Но знай, что в моём лице ты всегда найдёшь поддержку, что бы не произошло.

Таким образом Клирия хотела сказать, что верит в меня и не станет больше допытываться. И надо сказать, что она больше не допытывалась. Хотя ластилась, как кот, который выпрашивает сметану, всем видом показывая то, что она рядом, она готова помочь.

Клирия нормальная.

Когда хочет.

В большинстве случаев она этого не хочет. Иначе объяснить её ужасное поведение, которое заключается в бесконтрольном роспуске ауры и хитрожопой улыбке, которая вызывает дискомфорт, невозможно.

И сейчас, поднимаясь к крепости, я раз за разом возвращался мыслями к ней по той причине, что…

Если я сдохну, то никогда не увижу, что там наделал с Клирией, и кто у нас получился. Клирия, что бы кто ни говорил, приятная на внешность девушка, оттого и ребёнок должен выйти красивым. Мне очень хотелось увидеть его.

Но эти мысли в скором времени выдавили совершенно другие.

Крепость встретила меня знатной суетой.

На улицах все от мала до велика что-то таскали, возили, перекладывали: мешки, коробки, бочки, оружия. Везде работали краны, которые поднимали на стены пушки. Буквально всё у стен домов и защитных было завалено бочками с порохом, ящиками с провизией (на улице холодно, так что не испортится), и множеством разных вещей. Но не это привлекло мой взгляд.

Количество солдат.

Здесь собралось, как минимум, солдат в тысяч десять. Мы увели очень много людей с флангов, чтоб здесь было больше народу и даже наняли ещё поверх всех свободных наёмников и обычных людей, которые могли держать оружие. Однако десять в замке? Во-первых, больше, чем мы хотели, во-вторых, разве они не должны быть за воротами в самой жопе, откуда нанесут удар? В крепости должно было остаться куда меньше народу, и то, для стрельбы из пушек. А здесь столпотворение страшное, словно все вышли на какой-то праздник.

Прогулявшись по улицам, я смог достойно оценить, как же много здесь людей. И теперь у меня был только один вопрос.

– Почему так много? Сколько там народу?

Я только пришёл в самое высокое строение, что-то типа башни, где располагалась ратуша, и откуда открывался вид на всю крепость целиком. Сейчас, глядя отсюда на улицы, было видно, как они кишат людьми, словно муравьями.

– У нас… небольшая проблема, если так можно выразиться, – начала Эви робко.

– Если ты говоришь, что небольшая, то она просто огромная, – нахмурился я, предвкушая плохие новости. А взгляд мой продолжал гулять по этому муравейнику.

– К нам движется сорокатысячная армия

– Сорока? Как сорок тысяч вяжется со словом «маленькая»?

– А так, – встряла Констанция, которая сейчас была с нами в комнате. – Судя по всему, они нацелились именно на взятие крепости, а не на осаду. Вот это уже плохая новость.

– Взятие крепости? – мой скептицизм был виден сразу.

– Видимо у них есть, чем крыть, – заметила Констанция. – Например, магами. Король с любовью набирал их со всей страны и теперь вполне возможно, что решил пустить всех разом в дело.

– Обескровив себя тем самым?

– Верно.

Пошёл ва-банк, бутылочный ублюдок.

– И… сколько у него армия содержит в себе?

– Король решил выделить дополнительные силы графам, – продолжила Констанция, – а остатки отправил бороться с печеньем, которые ты натравил на его территории.

– Я думал, он выделит на печенье больше людей.

– Это ещё неточно. Их может оказаться и больше. Однако там сто процентов будут графы, так что…

– Так что это будет тяжко. Что с провизией?

– Достаточно на месяц. Но боюсь, что они станут атаковать сразу. Они не станут становиться около крепости для долгой осады и сразу попытаются взять её.

– Значит наш подарок не сослужит хорошую службу…

Но хотя бы нервы им подпортит знатно, что тоже хорошо. Но сорок тысяч. Я ещё тридцать мог принять, однако здесь вообще какой-то пиздец.

– Что с нашими силами?

– Тринадцать только в крепости, – ответила Эви, сверяясь с листом. – Плюс мы собираем всех остальных. Это около шести тысяч пехоты и пяти конницы – всё, что мы смогли нанять и собрать отовсюду. Ещё мы получили два доспеха от горной империи.

– Значит оголили фланги?

– Теперь это не имеет значения, когда все силы обоих сторон сконцентрировались здесь, – ответила Констанция. – Важно, выиграем мы это сражение или нет.

– Ясно…

У них перевес в два раза. У нас преимущество в оружии, стенах и дополнительной армии, которая может ударит с тыла.

– Много у нас стволов?

– Пушек… пятьдесят. Ружей… восемь тысяч в крепости. Плюс в тех армиях пять тысяч, – читала с листка Эви. – Пороха достаточно, как и свинца, но вот запчастей к ним практически нет.

– Пушек мало, – заметил я.

– Их и делать сложно. Может в вашем мире всё легко, однако не у нас, – съязвила мне Констанция.