Текст книги ""Фантастика 2024-175". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

Брехт и Льор уже бежали к ней, но путь им преградили остальные драконы. Вернее, всадники-мужчины, которые успели спешиться. Руки у них были свободны, но Брехт вспомнил, что один магри голой рукой выпустил молнию, и решил не считать всю компанию легкими противниками. Тем более что у двоих оружие было – что-то вроде толстых упругих бичей.

Один вдруг взмахнул руками и рухнул, получив в лоб камнем.

– Есть! – воскликнул Льор.

– Беги! – крикнул ему Брехт, кидаясь на остальных. – Гэхрыст! – выкрикнул он имя древнего бога, как боевой клич. – Гэхрыст!

Молодой орк был немного крупнее и выше своих противников – самый высокий едва доставал ему макушкой до виска, поэтому, когда он кинулся на них с кулаками, первые несколько ударов магри пропустили. Двое отлетели прочь, как куклы, даже не успев как следует ответить. Лишь третий успел обвить вокруг Брехтова запястья свой «бич» и дернул так сильно, что молодой орк невольно взвыл. Ему показалось, что кожа лопнула и на рану сыпанули солью. Зарычав от злости, он перехватил «бич» второй рукой, рванул на себя, обезоруживая противника, но, видимо, в оружии магри была какая-то магия, поскольку «бич» не повис в чужих руках, как простая плетка, а зашевелился, как живой, и попытался свободным концом обмотаться вокруг второго запястья орка. Пытаясь стряхнуть внезапно оживший «бич», Брехт потерял драгоценные секунды. Ему удалось справиться со странным оружием, и он уже перехватил его за конец, собираясь использовать в драке, когда пронзительный крик заставил его обернуться.

Кричал Льор. Запястья юноши были стянуты «бичом». Судя по тому, как извивался юный эльф, он испытывал сильную боль.

– Отпусти мальчишку, ты… – зарычал орк.

Магри бросил на него торжествующий взгляд – мол, у меня преимущество, – но при этом отвлекся от пленника, и Льор ухитрился врезать ему пяткой по голени. Магри взвыл, припав на колено, и юноша брыкнул снова, закрепляя успех…

Впрочем, это была последняя удача, потому что в следующую минуту что-то тяжелое опустилось на затылок Брехта, и молодой орк рухнул на гальку лицом вниз. «Гэхрыст, что же ты!..» – успел подумать он, прежде чем сознание оставило его.

Впрочем, пришел в себя он довольно быстро – когда его попытались поставить на колени и завести руки назад. Еще не до конца очнувшись, орк рванулся, пытаясь освободиться, но получил «бичом» по лицу и задохнулся от пронзившей его жгучей боли.

– Вот видишь, к чему это привело? – как сквозь вату, донесся до него женский голос. – Что за легкомыслие!

Проморгавшись от невольно выступивших слез, Брехт кинул быстрый взгляд по сторонам. Рядом на коленях стояли живые, хотя и слегка помятые, Терезий и Льор. Обоих держали мужчины-магри. Держали и Сорку – две женщины. В отличие от мужчин она не была связана, но, видимо, находилась под действием каких-то чар, потому что не пыталась освободиться, а лишь во все глаза смотрела на мать. Сарла, не стеснявшаяся своей наготы – как, впрочем, и одна из женщин, державших ее дочь, – спокойно прошлась перед пленниками.

– Как ты могла, девочка моя? – промолвила она. – Ты подумала о том, что этим поступком нанесла урон именно мне, своей матери? Ты подумала, что ты, дочь Ведущей, обязана быть примером для остальных! Ах, если бы я не любила тебя так сильно, я бы подумала о том, чтобы назначить своей преемницей Гайну. – Она кивнула на единственную одетую магри, которая крепко вцепилась в левую руку Сорки. – Она, по крайней мере, знает, что такое честь!

Названная девушка горделиво выпятила грудь, приличных размеров, надо сказать, – Брехт даже невольно загляделся на нее, а сама Сорка отчеканила:

– Гайна – неудачница! Она никогда не расправит крыльев! Она никогда не узнает, что такое…

– Ашш-ш-ш! – злобно зашипев, Гайна ударила Сорку.

– Не сметь! – вскрикнула Сарла. – Она все-таки моя дочь! Если тебе так хочется выместить на ком-нибудь зло, вот тебе три инородца! Бей любого! – Она указала на пленников.

– Но, мама! – испуганно ахнула Сорка. – Как ты можешь? Они…

– Они – мужчины и инородцы! И ты допустила ошибку, позволив себе полюбить инородца! Никогда ни одна магри не составит пару с тем, в чьих жилах не течет драконья кровь!

– Но я – дракон! – воскликнул Терезий. – Моя мать пила драконью кровь, чтобы родился я! И кто скажет теперь, что это не кровь вашего народа?

– Твоя мать? – Сарла шагнула к молодому князю и приподняла его лицо, схватив за волосы. – Твоя мать убила женщину-магри, чтобы заполучить ее кровь? Ведь так? Женщину, наверняка ждущую ребенка, иначе у нее ничего бы не получилось! Отвечай!

– Я… не знаю, – Терезий взглянул женщине в глаза. – Она умерла. Я…

Он вдруг дернулся, как от удара, и резко побледнел.

«Она проникла в его мысли!» – догадался Брехт.

– Ты убил ее! – прозвучал звенящий от гнева голос Сарлы. – Ты убил свою родную мать! Ты – выродок, рожденный с помощью преступления! Ты должен умереть!

– Мама! – опять закричала Сорка. – Но он же ни в чем не виноват! Как ты можешь?..

– Вот так! – тоже повысила голос Сарла. – Ради его жизни погибли две женщины – магри и его собственная мать! Убийца не должен жить!

– Но, мама, – девушка чуть не плакала, – пожалуйста, не надо!.. Я очень тебя прошу! Я… Я выбираю его! – завопила она на весь берег. – Выбираю! Слышите? Выбира…

Державшая ее вторая женщина-магри быстро ткнула пальцами ей в шею, и девушка обмякла, потеряв сознание.

– Тогда я избавлю тебя от этого выбора! – громко отчеканила Сарла и повернулась к державшим князя мужчинам: – Увести… А ты…

Брехт понял, что очередь дошла до него, и приготовился умереть.

– Гос-пожа, – раздался вдруг дрожащий от волнения шепот Льора, – прошу вас, позвольте мне говорить…

– Что? – Сарла развернулась к третьему пленнику. – Ты, длинноухий, хочешь что-то сказать?

– Госпожа, – Льор поклонился так низко, как позволяли державшие его за плечи воины, – я принимаю ваше решение и согласен с ним, но, если позволите, я хочу предложить… выкуп!

– Что?

– Я… хочу заплатить вам, – юноша кусал губы и не смотрел в сторону орка, – хочу заплатить за его жизнь… собой!

– Собой? – Несмотря на напряженность ситуации, Сарла от души рассмеялась. – Что ты можешь предложить, длинноухий?

– Прикажите меня освободить, – прошептал Льор, глядя ей прямо в глаза. – И если то, что я предложу, вам понравится, пообещайте, что оставите Брехту жизнь. А я…

– Льор, не делай этого! – прошептал Брехт, но юный эльф не смотрел в его сторону.

Сарла кивнула, и державшие юношу воины отступили назад. Льор медленно встал с колен и одним движением сбросил штаны, оставшись совершенно обнаженным. После чего замер перед женщиной, словно на рабском торге – голова поднята, открывая горло, плечи расправлены, руки заведены назад.

– Ты прекрасно сложен, – промолвила Сарла после паузы. – Но мне не нужен любовник. А раб…

– Позвольте, госпожа…

Льор одарил ее улыбкой и отступил на шаг. Чуть-чуть повернулся, изгибаясь всем телом, взмахнул руками и… Первые движения были робкими и неуверенными, словно он танцевал впервые в жизни, но потом постепенно ритм стал убыстряться. Брехт, напряженно следивший за юношей, помотал головой: ему показалось, что откуда-то льется нежная легкая мелодия. Впрочем, если судить по выражениям лиц остальных зрителей, музыку услышали все.

«Танцуй, малыш, танцуй! – Брехт улыбнулся, поняв, что задумал тот. – Это твой шанс!..»

Странная музыка сменила ритм – и так же сменился танец эльфа. Он прошелся по галечному пляжу маленьким смерчем, заставив всех невольно расступиться. Изящный, гибкий, красивый – даже мужчины следили за каждым его движением горячими от страсти глазами, – в его танце была магия, и зрители невольно вздрогнули, когда, сделав последний пируэт, Льор, как подкошенный, рухнул перед Сарлой на колени. Музыка оборвалась.

– Что ж, – в напряженной тишине прозвучал голос Ведущей, – ты предложил достойный выкуп… Решено! Этот орк будет жить до тех пор, пока мне будет нравиться твое искусство. Но в тот день, когда я выражу недовольство твоим танцем, он умрет!

Еще ни разу Брехту не приходилось сидеть в темнице. Собственно, его жизнь была достаточно коротка, и он многого не успел. «И подозреваю, что не успею уже никогда!» – мрачно думал он, рассматривая каменные стены и зарешеченное отверстие в потолке: тюрьма представляла собой настоящий подвал, куда узника спустили по лестнице. Постелью ему служила охапка свежесрезанных веток с вялой листвой и собственный плащ, доставленный из комнаты. Ни оружия, ни других личных вещей ему не вернули, да и какой прок в копье, например, здесь и сейчас? Разве что заколоть тюремщика?

Кормил его, кстати, немолодой мужчина, немногословный и явно обиженный на жизнь. Он приходил дважды в день, открывал окошко, впуская чуть больше света и свежего воздуха, кидал вниз сверток с куском хлеба и овощами и спускал на цепочке кружку с водой. Узнику полагалось выпить ее сразу и не пытаться задержать кружку – в противном случае тюремщик просто отпускал цепочку, оставляя кружку внизу. Еще в первый день он предупредил, что кружка одна на всех, и, попытавшись ее оставить, Брехт лишит воды не только себя, но и остальных, поскольку он здесь не один.

Значит, Терезий где-то рядом. Возможно, тут же находится и Уртх. Последнее было горше всего – на старого шамана у него была вся надежда. Не верить же всерьез, что свобода зависит от девушки и мальчишки? Ну какой из Льора боец? Он и фехтовать-то толком не умеет. Правда, учится хорошо и быстро, но это, скорее, врожденная ловкость и тренированное тело. А нужен еще и воинский дух, которого у юного эльфа нет. Нет, на Льора никакой надежды.

На богов, как выяснилось, тоже. В первые несколько минут пленения Брехт попытался воззвать к Гэхрысту, но, сколько ни старался, отозвался лишь тюремщик, предупредивший, что за поднятый шум придется расплачиваться уменьшением ежедневной порции. Сам же бог войны хранил молчание, такое упорное, что, покричав еще немного, молодой орк махнул на него рукой. В конце концов, орки столько лет жили вообще без богов!

– Проживут и дальше, – проворчал он, погрозив в пространство кулаком. – Тем более, если меня тут убьют, они снова окажутся в одиночестве и никто о них больше не вспомнит… Так и знайте! – снова повысил он голос. – Вот помру здесь – будете знать!

– Ага, – отозвался ворчливый голос тюремщика, – по запаху.

– Ну да, – фыркнул Брехт. – Назло вам всем буду тут лежать и вонять!

Дни потянулись однообразные, монотонное существование заполнялось лишь ожиданием прихода тюремщика с очередной порцией пищи. И Брехт даже немного испугался, когда в неурочное время наверху послышались легкие шаги. Кто-то – молодой мужчина или женщина – ступал осторожно, явно не желая, чтобы его заметили. Но обмануть чуткий орочий слух нежданному гостю было не под силу. И к тому времени как на решетку упала тень, закрыв и без того тусклый свет, узник был уже морально готов к приему.

– Эй, гурх, это ты? – позвали его.

Гурхами – «горцами» – орков звали все без исключения народы, живущие к востоку от горного хребта, на всех картах мира с давних пор (почти полторы тысячи лет) обозначенного как Орочьи Горы.

– Ну я гурх, – кивнул Брехт, садясь поудобнее. – Дальше что?

– Гурх, – судя по запаху, это был мужчина-магри, – ты… Я хотел тебя спросить…

– А что мне за это будет? – перебил его узник, решив, что терять ему нечего.

– За что «за это»? – Нежданный гость вспотел.

– Ну что мне будет за то, что я отвечу на твой вопрос? Как я понимаю, кроме меня, спросить тебе некого? Значит, готовься платить…

– Ну… я не знаю… А что ты хочешь?

«Пива, мяса и женщину», – мог бы ответить Брехт, поскольку это первое, что пришло ему в голову. Но, подумав, вслух он сказал совсем другое:

– Мне нужно знать, что с остальными. Со всеми остальными, понятно? Нас было пятеро в вашем гоблинами проклятом городишке! И мне нужно знать, что с ними? Все живы? Где они? И что готовят ваши… э-э… ну что с нами хотят сделать?

– Я не знаю, – пробормотал мужчина. – Но я попробую узнать…

– Вот когда узнаешь, тогда и приходи. – Брехт заставил себя зевнуть с риском вывернуть челюсть и демонстративно улегся, подложив под голову кулак. – А сейчас меня после сытного завтрака в сон клонит!..

– Ты… ты… меня прогоняешь?

– Отправляю по делам! – Орк отвернулся к стене. – Сбегай разнюхай, что сможешь, а потом приходи. Я буду здесь до конца месяца. И не дрожи так, а то с потолка труха сыплется!

С этими словами он закрыл глаза и заставил себя дышать ровно и спокойно, как человек, который в самом деле собирается поспать. Но вместо этого он чутко прислушивался, ловя малейшие звуки и шорохи, благо в подземелье было отличное эхо. Вот его гость прокрался по коридору, вот осторожно открыл скрипнувшую дверь, выскользнул наружу… Шаги удалялись, постепенно затихая на лестнице, ведущей вверх. И нигде ни малейшей задержки, означающей наличие дополнительных дверей и стражи, мимо которой тоже надо проскользнуть.

Та-ак, значит, в темницу можно проникнуть постороннему. Отлично: значит, из нее при желании можно так же легко и выйти.

В отличие от Брехта Терезий не был настолько спокоен. Будучи драконом, он был чувствителен к магии и, хотя сам использовать колдовские силы не мог (драконом он был только наполовину), всегда живо на нее реагировал. И сейчас он ощущал, что его держит в плену не только железная решетка, но и мощные чары. При малейшей попытке сменить облик молодой князь испытывал такую боль, что без сил падал на пол и долго бился в судорогах. Боль была такая, что он в первый раз чуть не откусил себе язык и изгрыз руки, чтобы не закричать. Самое страшное было то, что приближалось полнолуние, и Терезию все труднее удавалось себя контролировать. Бодрствуя, он еще сдерживался, но, когда сон брал над ним верх, тело начинало само менять облик, и Терезий практически каждую ночь просыпался от сводящей его с ума боли. Молодой князь начал бояться спать и большую часть времени сидел, затаив дыхание и старательно таращась в темноту. Он боролся сам с собой и проигрывал эту борьбу, чувствуя, как с каждым днем истощаются его силы.

Нет, он отдавал себе отчет в том, что вскоре после полнолуния эти спонтанные превращения прекратятся и он вполне сможет себя контролировать. Но вот уверенности в том, что он доживет до этого времени, у него не было. Он либо сойдет с ума гораздо раньше, либо его убьют.

В этом последнем Терезий был уверен. Его пытался убить еще родной отец несколько лет назад. Если бы не орки, так бы и случилось. Но сейчас верных орков рядом нет. Брехт – такой же узник, как и он сам. А где Уртх? Последний раз молодой князь видел сотника мирно спящим в ту злосчастную ночь. Он выскользнул в окно, бросив последний взгляд на старого шамана – не проснулся бы! – и ушел, чтобы больше не вернуться. Что с ним? Жив ли? Знает, что случилось с его воспитанником?

От постоянной бессонницы болела голова. Мысли путались. И Терезий удивленно вытаращил глаза, когда перед ним внезапно возникло странное видение. Это была молодая женщина, лицо которой показалось ему… нет, никак оно ему не показалось, ибо это была не Сорка и не ее мать. Женщина стояла совсем близко, в двух шагах, только руку протянуть.

– Ты… Кто ты? – прошептал Терезий.

Девушка покачала головой и вдруг опустилась на колени, оказавшись так близко к молодому князю, что тот почувствовал нежный пряный запах ее кожи. Запах женщины, который перед самым полнолунием обычно сводил его с ума. А эта девушка еще и взяла в ладони его лицо, приблизив к своим губам.

– Ты – дракон, – промолвила она, обдав Терезия дыханием. – Ты – единственный мужчина-дракон, может быть, в обозримом мире… ты должен мне сказать, как ты это делаешь?

– Что «это»? – моргнул князь.

– Как ты меняешь облик? – прошептала девушка. – Скажи, как это у тебя получается? Вот сейчас ты человек, а потом становишься драконом! Как это происходит? Ты колдуешь? Произносишь какое-то заклинание? Что ты делаешь, чтобы превратиться?

– А тебе зачем? – насторожился он.

– Я тоже этого хочу! Я тоже хочу летать, но у меня ничего не получается! – повысила девушка дрожащий голос. – Я столько раз пыталась проделать это традиционным способом, что потеряла попыткам счет! Мне ничего не остается, кроме как обратиться к тебе. Ты не такой, как все!

– Конечно, не такой, – вздохнул Терезий. – Я выродок! А ты магри. Разве ваши женщины не могут становиться драконами?

– Я – магри! – воскликнула девушка. – Но я не такая, как все! Я тоже выродок! Нам судьба держаться вместе! Иначе…

– Иначе что?

– Иначе мы оба погибнем! – жестко закончила девушка. – Тебя убьют по приказу Ведущей, а я…

– Так это она подослала тебя ко мне? – Очарование исчезло. Терезий в глубине души обожал Сорку, но не мог заставить себя полюбить ее мать. Если девушка окажется заодно с Ведущей, ему останется только попытаться навсегда вычеркнуть ее из сердца, потому что невозможно любить женщину и ненавидеть ее мать!.. Хотя, послушать того же Уртха, во всем мире мужья так или иначе недолюбливают своих тещ. Даже утонченно-воспитанные эльфы – и те стараются держаться от родителей своих супругов подальше! А у троллей, например, вообще раньше на свадьбе теща шла главным блюдом.

– Нет! – Девушка снова притянула его голову к себе. – Я пришла сама! Тайком от всех! Скоро церемония выбора, на которой я обязана присутствовать! На этой церемонии я должна превратиться в дракона, чего бы мне это ни стоило! Помоги мне, научи! И я… Я отблагодарю тебя! Что ты хочешь? Золото? Драгоценности? Свободу?

– Сорку! – вырвалось у Терезия прежде, чем он подумал и прикусил язык. – Пожалуйста, найди Сорку и спроси у нее… спроси…

Он покраснел и опустил глаза, не зная, что сказать, но девушка обо всем догадалась сама.

– Т-ты! – воскликнула она, оттолкнув князя и вскочив с таким видом, словно встала коленями в коровью лепешку. – Да как ты посмел? Дочери народа магри не для таких, как ты! Я все расскажу Ведущей! Так и знай!

– Погоди! – попытался остановить ее Терезий, хватая за подол длинного развевающегося одеяния. – Я расскажу! Все расскажу, как это у меня бывает!.. Постой!

– Пусти! – рванулась девушка уже не так уверенно.

– Я… не произношу никаких заклинаний, – заговорил Терезий, тихонько подтягивая ее к себе. – Я вообще не делаю ничего особенного… Но когда я вижу девушку, когда чувствую ее нежный аромат, слышу ее голос, ощущаю под руками ее гладкое тело, я… Я перестаю принадлежать себе и превращаюсь в зверя! Иди ко мне! Иди – и ты увидишь, как я меняю свой облик! Ну же!

Он вцепился в девушку, и та принялась отчаянно отбиваться, визжа на всю темницу.

– А-а-а-а! Маньяк!.. – орала она. – Пусти меня, ненормальный! Мама! Спасите!

Затрещала тонкая ткань. Оставив в руках Терезия добрую половину своего одеяния, девушка стрелой выскочила из камеры и, судорожно прижимая к себе обрывки платья в самых интимных местах, бросилась бежать так быстро, что чуть не сбила с ног двух тюремщиков.

Мужчины – оба немолодые, можно даже сказать, старики – проводили ее заинтересованными взглядами.

– А какая девчонка! – промолвил один. – Ее груди видел?

– Еще бы! – кивнул второй. – Ради такого зрелища стоило нарушить закон и пустить ее сюда!.. Эх, почему, когда я был молод, мне не встретилась такая же… фигуристая?

– Да, такие редко встречаются! – поддакнул первый.

Летевшая по темным коридорам и галереям дворца Гайна кипела от возмущения. И дернули ее демоны отправиться к этому выродку! Он такой же, как и все мужчины! Тоже кинулся ее лапать!.. Но ничего, она ему отомстит! Она сейчас пойдет к Ведущей и…

Додумать эту мысль девушка не успела. Какая-то тень мелькнула сбоку, и в следующий миг она почувствовала, как ее крепко стиснули мужские руки. В живот уперлось лезвие острого ножа. В ноздри ударил острый резкий запах зверя. Так – или примерно так – пахли гурхи, пришедшие вместе с Соркой. Гайна, подобно многим женщинам и девушкам-магри, смотрела на мужчин свысока – дескать, сперва даруют женщинам крылья, а потом так и норовят сесть на шею и свесить ножки! – и практически не обращала внимания на спутников Сорки. Но эта острая звериная вонь!.. Ее невозможно спутать ни с чем!!

– Куда спешим, красавица? – прямо в ухо прошипел хриплый мужской голос.

– Не твое дело, гурх! – Гайна дернулась, пытаясь вырваться, но не тут-то было.

– Только шевельнись – и я узнаю, какого цвета у тебя внутренности и нет ли там чего-нибудь необычного! – Острый нож кольнул ее чуть ниже пупка. Одно резкое движение – и ее просто распотрошат, как курицу.

Вторая рука пленителя тем временем нашарила вывалившуюся из декольте грудь – старый бабник Уртх не мог отказать себе в удовольствии пополнить свою коллекцию.

– Да как ты смеешь? – начала возмущаться Гайна. – Я еще девушка…

– Ну это мелочи! – проворчал Уртх, продолжая «прогулки по занимательным местам». – Если бы ты знала, какой я специалист по устранению этого недостатка…

Если он рассчитывал напугать свою жертву, то это ему удалось.

– Не трогайте меня! – взмолилась Гайна, но осеклась, ибо гурх уже успел потрогать довольно много – практически все выше талии.

– Не трогать? А что мне с тобой делать? – задумчиво переспросил он. – О, кажется, придумал!

С этими словами он, ловко перехватив нож, завел ей руки назад и стал возиться с запястьями.

– Что ты делаешь, гурх? – зашипела Гайна.

– Беру тебя в заложницы, моя милая!

– Ты не посмеешь! Я…

– Ты – принцесса магри и за тебя положен выкуп? – живо заинтересовался Уртх. – Знаешь, а меня бы устроила гора золота! Небольшая такая горка, как раз по пояс… – Орк провел рукой по ее талии. – Или нет! Я обменяю тебя на Терезия! Такой вариант вас устроит, принцесса?.. Или – а что мелочиться? – сразу на всех!

– Ведущая никогда этого не сделает, – проворчала Гайна. – Даже не надейся, старик!

– Это я-то старик? – возмутился орк. – Если я прожил на свете больше ста лет, это еще ничего не значит! И ты скоро изменишь свое мнение обо мне, красавица! Пошли-пошли!

Приобняв ее за талию и на всякий случай уперев в бок нож, он потащил пленницу по коридору. Гайна зря вертела головой, высматривая магри. Ну конечно, кто станет бродить по дворцу в два часа ночи? Только стража и она, идиотка! Но и стража куда-то подевалась!

Дворец магри представлял собой комплекс сооружений, соединенных крытыми галереями и переходами. В этом отношении он был похож на замки эльфов и отличался от них разве что архитектурой и размерами. Эльфы любили небольшие башенки, в которых находилась большая часть жилых комнат, а магри предпочитали просторные залы, где мог спокойно развернуться дракон. Но в остальном все дворцы и замки мира были одинаковы: в них непременно устраивались тайные ходы и укромные уголки.

– Куда мы идем? – прошипела девушка, когда Уртх свернул в какой-то закоулок.

– В одно тихое местечко, где нам никто не помешает…

– Только посмей ко мне прикоснуться! Ты – грубый, неотесанный мужлан! Чудовище! Гурх!

– Не могу не согласиться с последним утверждением, – галантно ответил старый сотник. – Надеюсь, ты знаешь, чем знамениты гурхи?

– А… э-э… – Задумавшись, Гайна споткнулась, и орк поддержал ее. – Нет!

– Тем, – оскалился он, – что нам невозможно отказать! Мы всегда находим убедительные аргументы в свою пользу!

Но очевидно, каждый из них имел в виду что-то свое, потому что Гайна тут же заявила:

– Ничего у тебя не получится! У нас не может быть детей!

– Ну и хорошо! – заявил Уртх так энергично, что девушка споткнулась второй раз, после чего ее легко подхватили на руки. – Не придется мучиться угрызениями совести и на старости лет возиться с пеленками! Молодняк надо заводить, пока сам молод. А стоит старости чуть-чуть помахать рукой издали – и все! Каждый новый пищащий комок вызывает только раздражение!

Продолжая ворчать, орк дотащил свою пленницу до небольшой каморки под лестницей. Эта часть дворца была необитаемой, поскольку находиться тут было опасно для жизни: внутренние стены и лестницы кое-где обвалились. Но гордый сын гор вспомнил молодость и обустроил среди завалов приличную «пещерку», куда и поместил шипящую от злости Гайну.

– Вот так-то лучше! А теперь посиди немного молча, красавица, а я подумаю, что мне с тобой делать!

– Ты настолько стар, что не помнишь, что и как надо делать? – презрительно скривила губы девушка.

– Но-но! – погрозил пальцем старый сотник. – Если ты сомневаешься во мне как в мужчине, я хоть сейчас готов доказать обратное! Впрочем, сначала – дело, а удовольствие – потом!

С этими словами он уселся на обломок ступени и действительно задумался, что-то чертя ножом на полу. Гайна несколько раз попыталась освободиться и дергала связанными запястьями, но безрезультатно.

В ту ночь острое чувство опасности не дало старому сотнику сомкнуть глаз. Он слышал, лежа у порога, как уходит Терезий, но не подумал остановить молодого князя. В конце концов, ему тоже несладко среди магри, а если учесть, что снаружи ему почудился голосок девушки… Эх, ну почему он не отправился следом? Хотя тогда в плену оказались бы все, а Уртх предпочитал оставаться на свободе, понимая, что только так сможет помочь Терезию. Брехта с Льором он тоже не хотел оставлять в беде. Сотник успел сбежать из комнаты, заслышав в коридоре приглушенные шаги и голоса, и полночи метался по дворцу, сбивая погоню со следа, пока не нашел это местечко. Здесь было безопасно – в плане пряток среди камней и расщелин лучше орков были лишь подземники. А теперь, когда у него в руках заложница, он реально сможет помочь друзьям.

Время для Сорки остановилось: минуты теперь тянулись неимоверно медленно. Мать посадила ее под замок в тесную комнатку, которая освещалась через три узких окошка, таких маленьких, что сквозь них девушка не пролезла бы и в человеческом облике, не то что в виде дракона. Выбить дверь было трудно – она снаружи запиралась на засов. Сорке пришлось бы сперва в этой тесноте превратиться в дракона, потом выломать дверь, потом опять стать человеком и лишь тогда выйти. А по ту сторону – стража. Девушка слышала шаги и негромкие голоса.

С каждой минутой в душе Сорки поднималась злость. Ну мама! Как она могла?.. А она-то так мечтала увидеть ее, так предвкушала встречу! Так радовалась!.. И ведь все было против нее! Сколько препятствий на пути! Они пробыли в дороге целый год, и ради чего? Чтобы родная мать посадила любимую дочку под арест, как преступницу, а с ее друзьями обращалась еще хуже? И как мог папа, ее милый, добрый, ласковый папа любить такую женщину? Или так и надо, чтобы милые, добрые и ласковые любили свою противоположность? Девушка уже кое-что знала о том, что такое церемония выбора – подружки просветили, – и слышала, что у магри пары образуются на всю жизнь. Подобно всем девушкам мира, Сорка мечтала встретить того единственного и неповторимого, с кем проживет всю жизнь в любви и согласии и умрет в один день. Но сейчас впервые задумалась о том, что была бы рада, если бы отец нашел себе другую женщину.

А она сама? Только любовь к Брехту помогла ей расправить крылья. Если с ним что-то случится, сможет ли она полюбить кого-то еще? Кого, например? Да хотя бы Терезия! Он тоже дракон, хотя и наполовину, он ее понимает… И в ту ночь на пляже она превратилась в дракона ради него, потому что знала, что князь потратит на это слишком много времени и сил.

Она расправила крылья ради другого…

Мысль об этом заставила Сорку всерьез задуматься над тем, кого же она в самом деле любит. Брехт надежный, добрый, заботливый, хотя вспыльчивый и резкий. И боится высоты. Терезий совсем не такой. Он… какой-то близкий. И смотрит на нее, как на женщину, в то время как Брехт видит в ней лишь сестренку. Но в Тире он назвал ее своей женой!.. Случайно или…

Брехт! – не в силах больше терпеть неопределенность, позвала Сорка. – Ты где?

Несколько секунд царило молчание, а потом…

Тебе как ответить? Правду или в рифму?

Брехтик, миленький. – От радости Сорка послала ему мысленный поцелуй. – Ты почему не отзывался так долго? Я тебя звала-звала…

Плохо, выходит, звала!.. Я тут чуть со скуки не окочурился!

Брехт, а ты где?

Ну вот, опять! Неужели и так непонятно, что я в вашей тюрьме, будь она неладна!

А что ты там делаешь?

На сей раз до сознания Сорки долетели лишь обрывки мыслей, но они оказались настолько красноречивыми, что девушка покраснела.

Удрать хочу, – исчерпав свой запас выражений, которых приличной девушке слышать не следовало, ответил орк. – А ты мне мешаешь!

Я-а-а? Мешаю? Но как? Где ты и где я?

Ты отвлекаешь меня на болтовню. Я не шаман, чтобы делать два дела одновременно. Я, вместо того чтобы искать выход, сейчас сижу и разговариваю с тобой! Чем мешать, помогла бы!

Как?

Копьишко мое куда-то задевали твои соплеменники! Достань его!

Но как?

А это не мое дело! Я со своей задачей справился – доставил тебя к мамочке. Так что теперь твоя очередь действовать!

Он был прав. Настолько прав, что Сорка замолчала, всерьез обдумывая, что и как может сделать для спасения своих друзей. Решившись, она встала и подошла к двери, громко и сильно постучала в нее кулаком.

Убедившись, что в ближайшее время никто не полезет в его мозги с дурацкими вопросами, Брехт вернулся к прерванному занятию. А именно – простукиванию стен. Он не ругал себя за то, что не занялся этим раньше – просто орки, несмотря на то что живут под землей в пещерах, не могут договариваться с камнями. Будь на его месте подземник или хотя бы темный альфар, тот за несколько часов ухитрился бы найти общий язык со стенами подземелья, и те расступились бы сами. Орки тоже владели кое-какими секретами, но до настоящих жителей подземелья им было далеко. Впрочем, на то, чтобы ввести в заблуждение остальные расы, их сил хватало.

Действовать Брехт решился после странного визита чужака. Если сюда так легко пускают посторонних, значит, выход не слишком тщательно охраняется. «Ну посмотрим, Гэхрыст, смогу ли я выбраться из тюрьмы без твоей помощи! – мрачно подумал он. – Что ты тогда запоешь?»

Цепей узнику не полагалось: то ли магри понадеялись на свою магию, то ли были убеждены, что отсюда сбежать невозможно. Но скорее всего, они просто не имели дела с орками и не знали, на что способны представители этой расы. Конечно, согнуть толстые железные прутья верхней решетки не под силу даже двум Брехтам – хотя бы потому, что один при этом должен поддерживать другого на весу, – но есть много других способов. Брехт несколько дней просидел сложа руки. Кажется, ему удалось усыпить бдительность охраны.

Он обошел камеру, тщательно осматривая и ощупывая каменные стены, простучал пол, особое внимание уделив щелям, и нашел подходящее место. Здесь камни отличались повышенной влажностью, и, стоило орку приложить к ним ладонь, он ощутил слабую дрожь.