Текст книги ""Фантастика 2024-175". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

Эльфин посмотрел на меч, нагнулся и поднял его. Меч по-прежнему был легок и удобен, он практически не изменился, разве что по клинку теперь перебегали, бросая блики, странные тени, словно металл вдруг оказался глубоким, как толща воды.

– Воды… – эхом откликнулся кто-то. – Пить… Юноша встрепенулся, озираясь по сторонам с видом человека, только что проснувшегося в незнакомом месте.

Стонал и просил пить один из раненых рыцарей. Он лежал на полу, у ног своих товарищей, и последняя оставшаяся в живых Видящая, целительница, замерла в нескольких шагах от него, глядя на умирающего тоскливыми глазами. Когда женщина почувствовала на себе взгляд молодого мага, она побледнела и опустилась на колени, ломая руки.

– Пожалуйста, – прошептала она срывающимся голосом, – не убивай меня!

– Прикончи паскудную тварь, – тут же внес предложение Норрик. – Они все одинаковые.

После того, что произошло у колодца, Эльфин чувствовал в себе прилив сил, достаточный для того, чтобы убить не только эту волшебницу, но и превратить в прах всех, кто находился тут, и даже сровнять развалины Обители с землей. Но он покачал головой, глядя на валяющиеся там и тут тела.

– Если ты поможешь мне исцелить всех, кто еще жив, – сказал он, – я оставлю тебя в живых.

– Я смогу! Смогу! – Целительница сорвалась с места так стремительно, что наступила на край балахона и чуть не упала. – То есть я попытаюсь. Я так много отдала сестрам…

– Ты должна, – твердо прервал ее Эльфин. Волшебница бросилась к раненым эльфам, по очереди касаясь руками их ран, словно ощупывая, не лгут ли ей глаза, а он сам шагнул к распростертым друг на друге телам орка Брехта и его противника. Эльф был мертв – орк раздробил ему череп. Сам Брехт все еще находился под действием парализующего заклятия, но усиленно напрягал могучее тело, чтобы сбросить оцепенение. Внутренним зрением юноша увидел тонкую алую нить, опутавшую орка, – нить заклятия. Он порвал ее одним касанием, и Брехт тут же вскочил. Глаза его горели огнем – для него битва все еще продолжалась, и он отчаянно искал врагов.

Оставшиеся в живых эльфы попались ему на глаза, и орк с рычанием двинулся в их сторону, на ходу выдернув копье, на котором висел убитый Татвой рыцарь. Эльфы тут же обнажили мечи.

– Стой. – Эльфин положил руку на локоть орка. Просто положил, но тот выронил копье, вдруг ставшее слишком тяжелым и горячим, словно раскаленный металл. – Оставь их.

Брехт был в первую очередь воином. Он пожал плечами и отступил, всем своим видом показывая, что по первому зову готов броситься в бой.

Юноша подошел к рыцарям. Они смотрели на него во все глаза.

– Я оставляю вам жизнь, – промолвил молодой маг. – Отвезите тело лорда Эльгидара матери и пошлите гонца лорду Эльдару Яшмовому, чтобы он прибыл на похороны брата. Нефритовая половина Острова теперь снова осталась без Наместника, но я надеюсь, что император утвердит лорда Эльдара в звании и позволит объединить Остров в единое целое, как когда-то.

– Вы отпускаете нас просто так? – спросил один из рыцарей. – Без выкупа?

– Бери! Бери все, что дадут, – тут же подскочил Норрик, у которого были свои понятия о том, что такое «выкуп» и зачем его дают. – Сейчас мы можем ограничиться кое-какими мелочами – ну кошелек, перстни, фамильные медальоны, а потом, когда они прибудут на свой Остров, пусть пришлют сумму, равную полной стоимости их доспехов и лошадей. Сразу нам ведь такое количество мечей и кольчуг со шлемами все равно не нужно, да? – Он заглянул в глаза Эльфину. – Как тебе мое предложение? А чтобы они не смогли отвертеться, наложи на них какое-нибудь заклятие…

По лицам рыцарей было видно, что альфар не сказал ничего из ряда вон выходящего. Более того, они были настолько согласны с его предложением, что двое сразу полезли за пазуху, доставая золотые медальоны на цепочках, а третий снял с пальца перстень и протянул Норрику.

– Мне ничего не нужно, – сказал Эльфин. – Я отпускаю вас просто так. Можете быть свободны. Норрик, верни перстень.

– Какой-такой перстень? – Альфар сделал большие глаза и показал совершенно пустые руки. – Не было у меня никакого перстня! Кто хочешь подтвердит!

Эльфин посмотрел на рыцарей и решил не заострять этого вопроса при них. У них с Норриком еще будет время, чтобы освежить память бывшего грабителя. Вместо этого он лишь махнул рукой, показывая, что больше рыцарями покойного лорда Эльгидара не интересуется. Его терпеливо ждал Татва и…

Девушка.

Она застыла посреди зала, в нескольких шагах от колодца, забытая всеми, но боялась даже сделать шаг в сторону. Стояла, сжав кулачки и крепко зажмурив глаза, в ожидании чего-то ужасного и непоправимого. Брехт, при виде ее бледного личика сразу забывший обо всем на свете, шагнул к послушнице и ласково положил руки ей на плечи.

– Все кончилось, – произнес он, и голос его дрогнул неожиданно для него самого. – Ты свободна.

Послушница открыла глаза, и Эльфин мигом оказался рядом. Он не верил своим глазам. Его девушка была тут? Та, которую он оставил в Обители Видящих и которая казалась недосягаемей звезд, стояла в двух шагах от него! Как она тут очутилась?

– Ты… – Он замялся, не зная, как обратиться к ней. – Ты здесь?

Послушница отвела глаза от лица орка. Губы ее слабо шевельнулись, складываясь в улыбку.

– Здесь, – промолвила она. – А где мне еще быть?

На нее смотрели те самые глаза. Смотрели так жадно и тревожно, что не осталось никаких сомнений.

– Не знаю. – Он чуть дернул плечом. – В Обители, наверное…

– Я сбежала оттуда. – Почему?

– Моя наставница, слепая, ты помнишь? Она умерла и отдала мне свой дар.

– Какой дар?

– Пророчества. Она была прорицательницей и предсказала мне, что моя судьба… что она не в стенах Обители. Она сказала, что я, – Девушка замялась, не зная, как сказать то, в чем она до сих пор еще не была уверена до конца. – Ее последнее пророчество касалось меня, моего будущего. Она хотела, чтобы я вышла замуж.

Услышав эти слова, Брехт невольно сжал девичьи плечи. Послушница по-прежнему стояла в кольце его рук, но не видела орка и говорила не с ним. Ее собеседник стоял рядом.

– Так это он? – взвыл Брехт.

Орк не в силах был скрыть своего разочарования. По пути сюда девушка несколько раз упоминала о своем женихе, но никогда не рассказывала подробностей, и Брехт привык считать, что ее суженый – рыцарь и лорд вроде того красавца, который сейчас лежит мертвым с куском дерева в глазнице. Во всяком случае, он высок, статен, силен. И – повторяем! – обязательно воин. А не этот щуплый и невысокий, по сравнению с рослым орком, мальчишка. Как она могла? Разве так можно?

«Можно», – сказал ему взгляд Эльфина. Юноша не сводил с послушницы глаз, но возглас орка он услышал.

– Кто – он? – спросил Эльфин, не отрывая взгляда от лица девушки.

– Ее жених. – Сейчас Брехт почти рычал. Он был зол на весь мир и особенно – на этого светловолосого шамана. И зачем он только спас ему жизнь, когда не дал сжечь на алтаре? Теперь придется медленно сгорать в огне, которому он не находил названия.

– Жених? – переспросил Эльфин. Он спрашивал у обоих, но послушница лишь зарделась и опустила глаза, и опять отдуваться пришлось орку.

– Конечно, она так нам сказала! Она – шаманка и помогла спасти жизнь наследнику Наместника Кораллового, которого мы защищаем. Мы были готовы оставить ее у себя, ну потому что… в общем, потому, что она – шаманка, – смутился, но тут же вывернулся Брехт. – Но она сказала, что должна идти навстречу своему жениху, потому что иначе они никогда больше не встретятся и все такое… Сотник Дедих приказал мне сопровождать шаманку и охранять ее. Ну я и…

Брехт опустил голову, замолчав. Он больше не мог говорить. Вместо этого ему хотелось завыть – обещал охранять, защищать и оберегать и сберег. Но лучше бы, если бы все случилось наоборот. Тогда он не чувствовал бы такого разочарования.

А эти двое уже забыли о нем.

– Это правда? – Эльфин тихо сжал плечи девушки. – То, что он говорит?

Послушница покраснела еще больше, из ее глаз от волнения брызнули слезы.

– Когда матушка передавала мне дар, она сказала, что видит меня женой и матерью, – пролепетала она еле слышно. – Я сначала не поверила, а потом вспомнила твои глаза. Я пророчица, – она наконец-то подняла голову и посмотрела ему в лицо, – и за свой дар должна заплатить свою цену. Всякий раз, предсказывая, я ненадолго лишаюсь зрения. Однажды я ослепну совсем, как моя старая наставница, но, пока я могу видеть, я хочу смотреть на тебя.

Брехт скрипнул зубами и отошел. Он больше не мог оставаться тут. Хотелось удрать за тридевять земель, а еще лучше – забиться в какую-нибудь дыру и не показываться никогда. Для орка, который не может слишком долго жить, не общаясь с сородичами, это был самый подходящий способ самоубийства. Полный решимости осуществить задуманное прямо сейчас – и плевать на воинскую честь! – он уже сделал несколько шагов к выходу, когда его остановил осторожный голос:

– Темноволосый?

Это оказался один из эльфов-рыцарей, и вид у него был такой недовольный и смущенный, что Брехт раздумал уходить.

– Чего еще? – рыкнул он.

– Нас всего трое. – Рыцарь указал на двух своих соратников. – А тел гораздо больше. Ты… ты… я понимаю, мы только что были врагами, но ты мог бы… ну помочь? Хотя бы донести до лошадей, а там мы сами!

На самом деле выжили пятеро – еще двоих раненых смогла поставить на ноги целительница. Но именно «поставить» – они могли сами ходить, однако были слишком слабы. Им нужно было отлежаться хотя бы два-три дня, чтобы поправиться окончательно. Поэтому Брехт вздохнул и направился в ту сторону, где из копий и щитов уже были сделаны носилки. Их надо было отнести к лошадям и навьючить на животных для дальней дороги.

Эльфин и девушка даже вздрогнули, когда к ним подошел Норрик, подозрительно крепко державшийся за живот. Присмотревшись, юноша понял, что его друг слегка пополнел – во всяком случае, раньше у него не было заметно такого брюшка.

– Ну что? Пошли, что ли? – осведомился он таким невинным тоном, что Эльфин заподозрил неладное.

– По карманам шарил? – поинтересовался он.

– Я? – Светлые брови альфара взлетели к самым волосам. – Да никогда в жизни! Хотя, – он состроил гримасу под пристальным взглядом эльфа, – должны же мы, как победители, что-то поиметь с побежденных? Не беспокойся, я с тобой честно поделюсь. Разделим на троих! Нет, на четверых! На пятерых! Только не отнимай!

Послушница вдруг хихикнула и тихо толкнула локтем Эльфина:

– Оставь его в покое. Он такой забавный!

От удивления Норрик не нашел что сказать. Забавным его не называли даже отец с матерью.

Рыцари уже начали переносить своих покойников наружу. Эльфин взял девушку за руку и последний раз оглянулся на полутемный сводчатый зал. Сейчас только пятна на полу и легкий душок горелой плоти напоминали о том, что тут разыгралось сражение. Родник снова был полон, но что-то подсказывало юноше, что вода в нем пока еще чистая, лишена магической Силы, и должно пройти значительное время, чтобы он наполнился Силой. А та Сила вся ушла. Только вот куда? Юноша посмотрел на свой меч. Он не чувствовал в нем изменений, да и в себе тоже не ощущал перемен. Одно из двух – либо он отпустил Силу, и она рассеялась в эфире, либо просто не замечает ее груза. Кто ему объяснит, где правда?

Он поискал глазами своего двойника, но того нигде не было видно. И внутренний голос молчал. Может быть, он вернется потом?

«Вернется-вернется, – тут же послышалось знакомое ворчание. – А ты чего стоишь, как столб? Эпоха только началась, но дел много. Разве тебя никто нигде не ждет?»

– Ждет, – кивнул юноша своим мыслям и направился к выходу.

Оказывается, он простоял там довольно долго – рыцари успели устроить свой печальный груз на спинах лошадей и готовились в путь. Возле них стоял Брехт.

– Я ухожу, – заявил орк. – С ними. Здесь я больше оставаться не могу. Ты, шаманка, теперь пристроена, я тебе больше не нужен. Прощай!

Он развернулся и подошел к лошадям, взяв в руку повод одной из них. Именно к ее седлу было прикручено тело лорда Эльгидара с закутанной в плащ головой, чтобы скрыть рану на лице. Послушница что-то крикнула вслед – орк только дернул плечом, словно сбрасывая с него невидимую руку, и первым зашагал по тропе прочь от Обители.

– Я ему нравилась, – прошептал девушка, кусая губы. – Но я этого не хотела. Что теперь будет?

Эльфин лишь покачал головой. Сейчас, когда орк повернулся к нему спиной, он вдруг ясно почувствовал – от них уходит кто-то или что-то очень важное, что-то, что могло бы случиться в будущем и чего уже никогда не произойдет. Вся жизнь пойдет теперь не так именно потому, что орк покидал их маленький отряд. И изменить уже ничего нельзя.

Глава 27

Эльфину очень не хотелось тащить послушницу в Цитадель. И не потому, что путь туда был долог, – просто он чересчур задержался, когда отправлялся к императору. По самым скромным подсчетам, еще два дня назад он должен был явиться на прием, а вместо этого увлекся «расследованием». Его ведь вызывали в Цитадель не просто так – наверняка брат императрицы, лорд Паномир, хлопотал за него. И вот отыскалась вакансия, а соискатель, вместо того чтобы прибыть и принять из рук императора знак монаршей милости, где-то шляется! Император будет в ярости, и Эльфину не хотелось подставлять под удар свою возлюбленную. Ее надо было оставить в надежном месте, но по прямой – кратчайшее расстояние по карте между развалинами Обители Ордена Меана и Цитаделью – находилось только одно такое место. То есть должно было находиться.

Его родовой замок. Место, где он не был много лет.

Это только люди считают, что долгоживущие эльфы неспособны привязываться к родным местам, добрым друзьям или любимым – мол, впереди такая долгая жизнь и грех ее тратить на одни только воспоминания. На самом деле, беспамятство более приличествует именно людям – за столь короткий век успеваешь так мало и глупо упускать все возможности. Не зря мальчики-медиумы долго еще плачут в подушки, когда их забирают из отчего дома и запирают в Обители. Эльфин помнил, как его самого, испуганного и недоумевающего, взяла за руку незнакомая женщина в синем балахоне и увела из дома. Младшие брат и сестры плакали – они ничего не понимали, – но в глазах старших брата и сестры загорелись огоньки: Видящие хорошо заплатили их отцу за талант сына, и теперь наследник рода мог рассчитывать стать рыцарем, а старшая дочь получит приданое, чтобы достойно выйти замуж. Эльфин – тогда у него было другое имя – был слишком подавлен случившимся. Он все понял потом – и проплакал всю первую ночь. Рядом так же безутешно рыдал еще один мальчик-медиум. Потом он погиб на заставе на границе Изумрудного Острова, когда началась последняя война за Золотую Ветвь. А Эльфин выжил. Единственный из всех медиумов. И последний медиум, если уж на то пошло.

Рыцари лорда Эльгидара оставили им еще одну лошадь, так что путешествовали они быстро. Два эльфа и альфар прекрасно умещались на двух лошадях, а Татва поспевал за ними на своих двоих. Тролль не умел быстро бегать, но рядом с бегущей рысью лошадью держался довольно долго. Раны, которые нанесли ему рыцари в последнем бою, затягивались очень быстро – на третий день уже остались только шрамы, которые потом зарастут волосами и не будут столь заметны.

Границу с родным для Эльфина Янтарным Островом они прошли поздно вечером.

Этот Остров был из числа тех, что не так сильно пострадал от войны – Наместник Острова лорд Наринар сначала довольно успешно организовал оборону своих границ, отбросив орков обратно на уже разоренную ими землю Кораллового Острова, а потом был одним из первых, кто присягнул новому императору и спас таким образом свою землю вторично. Поэтому в западных областях многие замки не пострадали от войны – разве что многие воины ушли из дома под знамена Наместника и сложили головы в бою. Впрочем, до Сапфирового, Изумрудного, Кораллового и Нефритового Островов ему было далеко. Но чем дальше забирались путешественники на восток, тем чаще они встречали следы войны.

То на пути вставал разрушенный замок, где лишь несколько слуг и одна-две эльфийки кое-как пытались восстановить разрушенное хозяйство, то на поле попадались остатки фермы, которую захватчики разорили и сожгли дотла, то заливной луг был стараниями армии орков превращен в огромное кладбище, а однажды они наткнулись на место сражения. Орки собрали и предали земле своих мертвецов, но об эльфах никто не позаботился, и их останки так и лежали, открытые ветрам, дождям и диким зверям. Эльфин прочел над ними заклинание-молитву, чтобы души умерших наконец смогли отправиться к Покровителям, а потом погрузил кости в почву, не оставив и следа. То и другое получилось у него очень легко – из-за Силы, что переполняла его с некоторых пор. Она порой так бурлила, требуя выхода, что юноша поневоле сдерживал себя. А ведь мог бы, если бы чуть-чуть сосредоточился, взлететь и, подобно птице, по воздуху перенестись в Цитадель императора. Что-то подсказывало ему, что он так может, но Эльфин не хотел рисковать и испытывать свои новые возможности. Он слишком хорошо помнил, как была получена эта Сила, и, самое главное, какой изначально она была.

Чем ближе они подходили к его родному замку, тем тревожнее было у него на душе. Юноша рассчитывал оставить свою возлюбленную на попечение родственников, но что делать, если никого не осталось в живых? Или выжившим самим негде жить? Или – что наиболее вероятно – с ним, умершим для своего рода, откажутся разговаривать? Принять волшебницу они, может, и примут, но как поведут себя с медиумом?

А знакомые места становились все ближе и ближе. Вот уже они едут берегом речки, впадающей в озеро, на берегу которого стоит их замок. Вот уже над их головами шелестит осенней пестрой листвой роща, где любили играть дети. Вот на пригорке ферма альфаров…

Эльфин резко осадил коня. Так резко, что сидевшая у него за спиной девушка от неожиданности чуть не разжала руки и вскрикнула, теряя равновесие:

– Что случилось?

– Ферма, – медленно произнес юноша.

На пригорке стояли четыре стены, над которыми еще виднелись обгорелые останки крыши. Ограды не было – вместо нее тут и там торчали груды камней. Надворные постройки тоже были разрушены до основания. В проеме ворот болтался обрывок веревки, а неподалеку над травой возвышались три холмика – два больших и поменьше. В изголовье каждого был установлен грубый памятник – столб с вырезанными на нем рунами.

– Мы приехали? – Норрик вытянул шею, рассматривая развалины. – Это твой дом?

– Мой дом должен быть чуть дальше. За теми деревьями. – Эльфин указал на группу старых платанов и вязов, росших на самом берегу озера. – Мы чуть-чуть не доехали.

– Тогда чего ждем? Я, например, есть хочу!

– Я боюсь. – Юноша опустил голову. – А вдруг там то же самое?

– Нашел о чем паниковать, – пожал плечами Норрик. – Ты же маг! Колдани немного, заклинание какое-нибудь прочитай – и все узнаешь!

– В том-то и дело, что я боюсь узнать правду! – воскликнул Эльфин. – Уж лучше так…

Татва не принимал участия в беседе. Вместо этого он обошел ферму по кругу, внимательно глядя по сторонам, потом вернулся к могилам и разгреб траву.

– Все хорошо, – сказал он. – Здесь есть живые. Сюда ходить. Часто ходить!

Он выпрямился и поднял в горсти несколько цветов, еще не до конца увядших, а также нехитрое подношение в виде разломанной лепешки. Принесена она была недавно – птицы и зверьки еще не успели растащить дармовое угощение.

– Вот видишь, – послушница потрепала Эльфина по плечу, – сюда кто-то приходит. Может быть, они смогут рассказать что-то о твоей семье?

Юноша кивнул. Поддержка друзей вернула ему способность рассуждать. В самом деле, должен же он узнать правду! Негоже вечно терзаться неизвестностью. Он спрыгнул с седла и внимательно осмотрел траву возле могил. Потом провел ладонью над землей. Она еще хранила тепло маленьких ножек, которые были здесь совсем недавно. И они были не одни – кто отпустит ребенка одного в такое время бродить по окрестностям?

Так и есть – чуть в стороне обнаружились следы еще по меньшей мере двоих альфаров. Близко они не подходили, видимо, чтобы не мешать ребенку общаться с могилами своих близких. Но довели сюда и потом сопроводили в обратный путь.

Махнув рукой, чтобы его спутники двигались следом, Эльфин быстро пошел по следам.

Больше всего на свете он боялся, что следы свернут в чащу – это означало бы, что выжившие альфары укрылись в лесу и ведут такой же полудикий образ жизни, как родственники Норрика. И в самом деле – следы сначала вывели их на тропу, которая шла прямо в чащу. Но шагов через сто следы свернули с нее, и практически одновременно путешественники увидели двух из трех их обладателей.

Женщина и девочка собирали грибы. Увидев бегущих к ним эльфа и тролля – Татва быстро догнал юношу, – они уже бросили корзинки и закричали, кидаясь прочь, но Эльфин крикнул им:

– Погодите! Я только хотел спросить… Вы с фермы? Женщина-альфара остановилась, закрывая ребенка собой и крепко прижимая корзинку к груди.

– На ферме никто не живет, – сказала она.

– Мы знаем. – Эльфин подошел ближе. – Мы только что были там и видели ваши следы. Мы только хотели узнать, откуда вы и где живете?

– Раньше мы действительно жили на ферме, но, когда пришли орки, нам пришлось перебраться в замок.

– Это тот, который стоит на берегу озера? Тут недалеко, за рощей? Он цел?

– Конечно.

Юноша сжал кулаки. Его дом был цел. Но живы ли родные? Он боялся спросить – ведь для матери, отца и братьев с сестрами он как бы умер.

Женщина тем временем всмотрелась в его лицо.

– Мне кажется или я вас где-то видела раньше? – вслух подумала она. – Вы раньше не бывали в наших краях?

– Я здесь родился. – Эльфин почувствовал, что улыбается. – И в детстве был частым гостем на ферме Ганвика. Мы с братьями и сестрами…

– Вспомнила! – Женщина всплеснула руками так, что выронила корзинку. – Вы же мастер Me…

– Не надо! – Юноша бросился к альфаре, собираясь закрыть ладонью ее рот. – У меня нет имени.

Женщина только сейчас, кажется, заметила его синий балахон волшебника и посох. Лицо ее вытянулось, она отступила на шаг, закрывая рот руками.

– О Покровители, – прошептала она. – Мы, конечно, слышали, что случилось с вами, мастер, но… Это правда?

– Я не понимаю, в чем проблема? – встрял долго молчавший Норрик, подходя ближе. – Ну стал Эльфин магом, и что из того? Ну то есть я знаю, что волшебники не такие, как все, но не настолько же! Уж поверьте мне – я знаю его сто лет!

Альфара воззрилась на сородича с неподдельным удивлением. В ее глазах, однако, не было страха – была только странная смесь жалости и почтительности.

– Добрая женщина, – снова заговорил Эльфин, – скажи, кто живет в замке из… из лордов?

– Старая госпожа, молодая хозяйка и молодой лорд, – с готовностью ответила она. – Дети старого лорда. То есть как бы ваши… э-э… ну…

Юноша покивал, понимая, что альфара просто не может произнести вслух некоторых слов. У Видящих и медиумов нет родных. Значит, братьев и сестер, а также матери и отца у Эльфина тоже теперь не было. Он оглянулся на свою девушку. Ее глаза были полны слез. Но плакала она не из-за себя – ее родные тоже считали умершей, – сколько из-за него. Ведь если девочка, у которой находили дар, становилась Видящей и служила предметом гордости для семьи, то мальчик с даром становился для многих точно таким же позором.

По дороге к замку Эльфин объяснил Норрику эту тонкость, и лицо бывшего разбойника вытянулось.

– Ну не знал! – Он почесал затылок. – Что ж ты раньше-то молчал?

– А что это изменило бы? Ты бы не стал со мной общаться?

– Я бы тогда понимал, почему к тебе так относятся. Снобы!

– Все разные, – пожал плечами молодой маг. – Кто-то имеет свое мнение, а кто-то довольствуется чужим. Я читал, что король Торандир, когда уничтожал Ордены Меана и Йови-Тало, объявил всех мужчин-магов вне закона. И эльфы с тех пор разделились на тех, кто согласен с королем, и тех, кто считает, что он просто перегнул палку. Тут еще свою лепту внесло то, что большинство мужчин-магов – полукровки. Следовательно, они плоды супружеской измены. И кто-то точно так же либо снисходительно смотрит на такие вещи, как неверность супруга, а кто-то решительно осуждает. Вот почему о сыновьях-медиумах стараются поскорее забыть, словно они никогда не рождались.

– А как к этому относились в твоей семье?

Прежде чем ответить, Эльфин поднял голову и внимательно посмотрел на приближающийся замок. На вид он был совершенно цел – во всяком случае, его глаз не находил никаких следов разрушения или пожара.

– А это мы сейчас и узнаем! – пробормотал он. Норрик, который все это время шагал рядом, ведя своего коня в поводу – лошадь девушки опекал Татва, – вдруг вскочил в седло и поскакал к воротам, распахнутым настежь по случаю мирного времени. Осадив коня у перекидного моста, он лихо заставил его взвиться на дыбы и взмахнул рукой:

– Великий волшебник Эльфин, придворный маг самого императора Земли Ирч, друг и приближенный императрицы Ласкарирэль и воспитатель ее сына и наследника, со свитой просит соизволения остановиться на ночлег в этом скромном обиталище перед дальней дорогой! Немедленно доложите о его прибытии хозяевам замка, ибо его визит может принести им радость!

Его монолог не остался незамеченным – дежурившие в воротах эльфы еще издалека углядели нежданных гостей, и, пока один бегал в замок доложить господам, другой встал поперек ворот, держа копье и щит и всем своим видом выражая готовность сражаться. Похвальное и отчаянное решение, тем более что Татва, отпустив повод коня послушницы, вышел и встал рядом с Норриком, глядя на рыцаря сверху вниз с таким видом, словно прикидывал – вбить его в землю кулаком или просто зашвырнуть подальше добрым пинком?

Эльфин подошел последним и встал, опираясь на посох. Он видел, как через двор в сторону ворот идут несколько эльфов – женщина, две девушки, юноша, – и гадал: кто это? Нет, его родные не могли неузнаваемо измениться за эти годы, но все-таки… Узнает ли мать маленького мальчика, которого бестрепетно отдала Видящим? Захочет ли принять?

Она его узнала. Юноша понял это по тому, как мать внезапно остановилась, прижав руки к груди. Они стояли на разных сторонах моста, как на разных берегах реки, и смотрели друг на друга. Потом губы матери шевельнулись – она хотела позвать сына.

– Не произноси моего имени, – опередил он. – Его больше нет.

– Как? – прошептала леди. – Но это невозможно!

– Они все про тебя говорят одно и то же! – не смог промолчать Норрик. – «Это невозможно!» «Этого не может быть!» Скулы сводит! Очень даже может быть, миледи! Он теперь маг, и его зовут по-другому. Эль, да скажи ты им!

– Эль? – эхом повторила женщина.

– Великий маг Эльфин…

– Эльфин Невозможный, – шепотом уточнил юноша.

– Да! Эльфин Невозможный, – с невозмутимым видом поправился Норрик. – Так его теперь зовут. И почему я сам не догадался до этого прозвища? Ну нам позволят войти или как? Я, между прочим, есть хочу!

– Ой! – Мать вдруг всплеснула руками. – Простите нас. У нас теперь так редко бывают гости! Проходите! Все проходите! Мы вам рады!

Она окликнула прислугу, которая отиралась тут же, любопытствуя, и приказала принять у путников лошадей и приготовить им комнаты для отдыха. Девушка-послушница в синем наряде Видящей заслужила от нее больше внимания – леди почтительно поинтересовалась, не угодно ли госпоже принять ванну с дороги и не будет ли особых указаний относительно меню. Ведь волшебницы часто соблюдают определенные обеты, когда то или иное блюдо оказывается под запретом. Девушка смущенно отвечала, что ничего особенного ей не надо.

Эльфин подошел и взял ее за руку.

– Мама, – он впервые произнес это слово с тех пор, как они встретились, – не надо обращаться к ней «госпожа». Это моя невеста. Ее зовут, – он замялся, ибо у Видящих нет настоящих имен, – ее зовут Эниссель Ясноглазая.

Девушка вздрогнула – этим прозвищем юноша лишний раз хотел напомнить о том, что однажды ей предстоит лишиться зрения.

– Мы обязательно поженимся, – продолжал Эльфин, не сводя с нее взгляда, – как только я вернусь от императора. Я хотел, чтобы Эниссель пока осталась здесь, под присмотром семьи.

Он запнулся, произнося последнее слово: хотя мать его узнала и впустила в дом, ни она, ни кто другой так и не дал ему понять, что он принят, как родной брат и сын. И оказался прав – его мать переглянулась с дочерьми и сыном с таким видом, словно спрашивала у них совета.

– Что ж, – наконец произнесла она, – прошу проходить.

Можете звать меня леди Лорирель, – и неожиданно добавила: – Мой муж погиб, сражаясь под знаменами Наместника. Как и мой сын Мерадор. У них с женой не было детей, и вдова вернулась к своим родителям. Моя старшая дочь Ленирель перед самой войной вышла замуж, и я ничего о ней больше не знаю.

Эльфин вздрогнул, но не столько от известия о смерти отца и брата, сколько от того, каким тоном это было сказано. Мать как бы давала ему понять – это все новости, на которые он может рассчитывать.

– Это очень печально, – сказала бывшая послушница, бросив быстрый вопросительный взгляд на Эльфина, который все еще не отпускал ее руки. – Мне жаль. Я тоже ничего не знаю о своей семье.

Все вместе они поднялись по неширокой лестнице в полутемный из-за узких старинных окон парадный зал. Он занимал почти весь второй этаж, за исключением небольшой лестничной площадки. Кухня и кладовые находились на первом этаже, а жилища слуг, библиотека и покои знатных господ – наверху. В большом зале семья проводила большую часть времени. Тут были установлены большие пяльца для вышивания, у камина были разложены на подушках музыкальные инструменты, на одном из столов лежали раскроенные детали нового платья.

– Мы живем скромно, – любезным тоном говорила леди Лорирель гостье, проводя ее в зал. – Война забрала у нас не только наших близких, она отняла радость и веселье. С тех пор как она закончилась, у наших соседей не было ни одного бала, ни одного праздника. Только две свадьбы – невесты дождались своих женихов с поля боя. Мы ни к кому не ездим в гости, и к нам почти никто не заглядывает. Так что, если вы привыкли к уединению, вам у нас понравится. Вы к нам надолго?

Эниссель – Эльфин сам дал ей такое имя, поскольку девушка перестала быть Видящей, – оглянулась на юношу, который шагал позади своих сестер и брата, рядом с Норриком и Татвой.

– Как захочет Эльфин, – ответила она.

– А вы не сможете отправиться с ним?

– Я еще не знаю, зачем меня зовет император, мама, – ответил Эльфин. – Если он захочет, чтобы я жил в Цитадели, я пошлю за Эниссель кого-нибудь. А если у него для меня какое-то поручение, то я сначала исполню его волю, а уж потом начну устраиваться.