Текст книги ""Фантастика 2024-175". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

– Да, к тебе пришли, – с постной миной повторил хозяин. – И я не вижу причины отказать в этой встрече. Но должен тебя предупредить – что бы ты ни услышал, ты должен молчать!

– Хозяин, – я справился со штанами и держал тунику в руках, – дозволено ли мне будет узнать, почему я должен так поступить?

– Да потому, что я уже разговаривал с этим… э-э… с посетителем, – процедил он. – И думается, что тебе он скажет совсем не то, что сказал только что мне! Да что я! – Он махнул рукой. – В конце концов, приказываю тебе молчать! Я – твой хозяин!

– Да, хозяин! – Я склонил голову, натягивая тунику. Домашняя туника была с глубоким вырезом, так что ошейник оставался виден. Пояса, как рабу, мне не полагалось, и я кивнул хозяину – мол, готов.

Повторюсь еще раз – дом, в котором мы жили, был выстроен по эльфийскому образцу, поэтому я не удивился тому, что меня привели в залитый светом зал, где у окна стояли два кресла и маленький столик с кувшином вина и вазой, наполненной фруктами. В одном из кресел сидел посетитель, он резко встал, едва ваш покорный слуга вслед за хозяином переступил порог.

Я узнал его сразу – первого за шесть лет увиденного мною эльфа. Узнал еще до того, как рассмотрел его спутника – на сей раз с ним был только горный тролль, смирно стоявший за креслом, как и положено наемнику-телохранителю. Узнал – и остановился, не дойдя нескольких шагов.

– Вот, – хозяин взял меня за локоть и заставил приблизиться, – мой Данха-и-Нур. Вы хотели его видеть? Я предоставил вам такую возможность!

Молодой маг стоял, смотрел на меня и улыбался. И под его открытым взглядом мне вдруг захотелось опустить глаза. Вдруг стало стыдно своего нынешнего положения и того, что я все эти годы не пытался его изменить, смирившись с судьбой.

– Да, – промолвил он, – это он. Сударь, – обратился эльф к моему хозяину, – я хочу сделать вам предложение.

«Вот оно! Будь осторожен!» – Рука хозяина предостерегающе сжала мой локоть прежде, чем сам он вольно расположился в кресле и сделал мне знак встать рядом.

– Я вас слушаю…

– Сударь, – начал молодой маг… как, кстати, его зовут? Помнится, мне его представляли… – Я являюсь подданным Империи Ирч. Шесть лет назад в моей земле закончилась война, в результате которой многие сородичи оказались проданы в рабство. Два года назад император Хаук Первый высочайшим повелением приказал отправиться в земли людей с тем, чтобы выкупить и вернуть на родину всех эльфов, которых еще возможно спасти.

– Спасать сородичей – благое дело, – осторожно промолвил хозяин.

– Исполняя приказ императора, сейчас я хочу сделать вам предложение. – Молодой маг в упор посмотрел мне в лицо. – Я хочу выкупить у вас Данха-и-Нура, известного на моей родине под именем Данкора из Дома Дармира, лорда Кораллового Острова!

Надо же! Он запомнил мои имя и род! А ведь я назвал их мельком…

– И готов предложить вам за его свободу… скажем, двести золотых подков.

Что? Мне показалось или я не ослышался? За меня предлагают выкуп?

– Что вы скажете? – Эльф больше смотрел на меня, чем на моего хозяина.

– Право, не знаю, – пожал хозяин плечами. – Ваше предложение так неожиданно…

– Может быть, вам мало двухсот подков? Как насчет трехсот?

Я не выдержал и охнул. Великая Паннория – довольно сильная страна, и курс золотой подковы по отношению к остальным валютам – один из самых выгодных. Достаточно сказать, что триста золотых подков примерно равны полутора тысячам калимшанских полумесяцев, а некоторые страны западной части материка, как, например, Эвлар и Кришталл, недавно перешли на подковы.

– Что скажешь, Данха-и-Нур? – Хозяин посмотрел на меня снизу вверх. – Хочешь на свободу? Когда такое предлагает сородич, трудно устоять…

Наши взгляды встретились. А еще говорят, что мы, эльфы, непревзойденные мастера интриг! В глазах хозяина я прочел ответ прежде, чем он смог озвучить его вслух. Он не забыл моего «побега» в день приезда и нашел оригинальный способ наказать меня за проявленное своеволие.

– Пожалуй, – промолвил он, не сводя с меня глаз, – я действительно продам тебя… скажем, за тысячу золотых подков!

Свобода! Избавиться от ошейника на горле, от необходимости каждый день рисковать жизнью, перестать чувствовать себя игрушкой в руках судьбы… Но я бросил взгляд на молодого мага – и все мечты умерли. У него вытянулось лицо…

– Это ваша последняя цена? – пробормотал он. – Может быть, за триста пятьдесят…

– Тысяча! Данха-и-Нур стоит слишком дорого!

– Тогда… мм… четыреста?

– Вы готовы повышать? – Хозяин лучился самодовольством. – Значит, он вам нужен!

– Четыреста пятьдесят, – промолвил эльф, не глядя на меня. Да как же его зовут? Вот память!

– Тысяча! И учтите, что мне уже поступило три предложения о его продаже. Последний покупатель согласился с моей ценой. Деньги он должен принести сегодня вечером, на закате. Если сможете достать… скажем, не тысячу, а хотя бы тысячу пятьдесят золотых подков, я готов придержать товар.

Эльф больше не смотрел на меня, но я и так понимал – таких денег у него не было. Или были, и теперь он решал мучительный вопрос: что лучше – выкупить за требуемую сумму одного меня или потратить деньги на спасение нескольких рабов, ведь вряд ли за кого-то еще запросят такие деньжищи?

– Хорошо, – услышал я его голос, такой спокойный и ровный, что трудно было догадаться, какие чувства владеют моим соотечественником. – Вы получите эти деньги… Думаю, что король не откажет в помощи. Значит, до заката? – Да.

– Хорошо. Тогда до заката! – Эльф поклонился. Посох, до этого прислоненный к спинке кресла, сам, как живой, оказался в его руке, и он, бросив на меня последний взгляд, направился прочь. Тролль затопал следом.

Когда за посетителем закрылась дверь, я наконец вспомнил его имя. Эльфин Невозможный.

– Ну? – нарушил течение моих мыслей хозяин. – Что скажешь, Данха?

– X… Хозяин, – я едва узнал свой голос, – вы правда хотите меня… продать?

– За тысячу золотых подков? Ха-ха! – Он рассмеялся и залпом опрокинул в себя бокал вина. – Звучит заманчиво, но если учесть, сколько денег ты приносишь мне ежедневно и сколько еще принесешь, продавать тебя – это резать курицу, несущую золотые яйца! Не беспокойся, Данха, – меня покровительственно похлопали по плечу, – я не продам тебя! Никогда! Ни за какие деньги!

Я похолодел. Оказывается, все эти годы в глубине души у меня жила безумная надежда на то, что мне удастся вырваться на свободу.

– На! – Мне в руку сунули бокал с вином. Тот самый бокал, к которому так и не притронулся Эльфин. – Выпей и иди, готовься! У тебя сегодня вечером бой. И еще – мы переезжаем! Здесь оставаться опасно!

С переездом хозяин тянуть не стал – видимо, запасной вариант был приготовлен заранее, так что на очередной бой я отправился уже из нового дома, даже не успев в нем как следует осмотреться.

Опасаясь, что королевские ищейки однажды выйдут на след организаторов боев, устроители оных довольно часто переезжали с места на место, благо пустующих домов в Ветхом городе, равно как и богатых любителей этого развлечения в Старом, хватало. Но на этот раз все было всерьез.

Меня опять запихнули в карету и незадолго до заката вывезли за пределы Альмрааля.

В паре верст от предместий на берегу реки стоял замок – загородный дом одного из паннорских лордов. Окошки в карете были зашторены, а на улицы города уже спускался вечер, так что точно запомнить дорогу я не мог. Мелькнули поля и лента реки, прежде чем все заслонила громада замка.

В человеческих замках я еще не бывал, но осматриваться желания не имел. Встреча, происшедшая несколько часов назад, владела всем моим существом. Я раз за разом переживал короткий диалог с Эльфином Невозможным. Наверняка молодой маг уже пришел к воротам нашего дома… не подозревая, что хозяин обманул его.

Как всегда, Горо тащил мои доспехи и оружие и, одевая меня перед выходом, тихо погладил по локтю.

– Не надо так переживать, господин, – промолвил старый друг, когда я поднял на него удивленный взгляд. – И не отчаивайтесь! Все еще будет хорошо, поверьте мне!

– Тебе легко говорить, – вздохнул я. – Ты всю жизнь был рабом…

Эту ночь я мог бы встретить свободным.

Владелец замка не являлся профессиональным устроителем гладиаторских боев, и место сражения оборудовали на скорую руку. Просто огороженная площадка, кое-как присыпанная не совсем чистым песком. Судя по запаху, здесь еще недавно содержались собаки, и для моего носа запах псины ощущался довольно ясно. Как и везде, вокруг стояли кресла для знатных зрителей, а стоячие места на сей раз отсутствовали. В самом деле, какой лорд пустит в свой замок толпу простолюдинов, даже если они заплатят ему за зрелище!

В ожидании своего выхода (зрители собрались отнюдь не ради меня одного), я отдыхал в маленькой каморке, явно прежде служившей местом содержания особенно ценных собак. Со мной был Горо. Помявшись, альфар подошел ко мне, сидевшему на табурете, и осторожно дотронулся до плеча.

– Успокойтесь, господин, – сказал на эльфийском языке. – Вам сейчас надо быть собранным…

– Знаю.

Я прислушался. За стеной шел бой. Слышались тяжелое дыхание, звон оружия, шарканье ног, тонущие в возгласах зрителей. Потом крики взорвались так, что стены дрогнули, и голос глашатая провозгласил:

– Победу снова одержал Маска!

Хлопнула дверь – ко мне заглянул хозяин.

– Ты готов? – с порога спросил он. – Твой выход, Данха!

Я встал:

– Готов.

– Как всегда! – Он прошел в комнату, как обычно, осмотрел меня со всех сторон и хлопнул по спине. – Твой первый противник на сегодня – Маска! Да-да, тот самый, который только что победил! Говорят, он здесь проездом, о нем ничего не известно, действует на свой страх и риск. Так что… сам понимаешь!

Я понимал. Это значило, что хозяин разрешал мне применять приемы по своему усмотрению.

Когда я ступил на неровный, лежащий буграми после предыдущей битвы песок арены, Маска был еще там. Голый по пояс, в меховой набедренной повязке и высоких сапогах, со связанными в хвост темными волосами, он стоял ко мне спиной, держа в двух руках по мечу. Хватило одного взгляда на эти мечи…

Нет, еще раньше, когда увидел его мощную смуглую фигуру, темные, почти черные волосы, татуировки на руках и плечах, даже чуть-чуть пораньше, когда уловил его запах…

Передо мной стоял орк. Единственный во всем мире орк – вернее, полукровка, – которого я меньше всего ждал и больше всего мечтал увидеть. Единственный, кого я когда-то, три долгих года назад, считал своим другом. Но что он тут делает? Это случайность или…

– Встречайте! – крикнул глашатай. – Великолепный Данха-и-Нур против Маски!

Противник развернулся стремительно, как атакующая гадюка, но я был готов. Маска закрывала все его лицо, оставляя только прорези для глаз и дыру для горбатого носа. Широкие ноздри затрепетали, ловя мой запах.

– Ну здравствуй, – негромко сказал я. – Вот мы и встретились…

Это неправда, что встреча с прошлым приносит только счастье. Иногда приходит ненависть. Как и жажда свободы, ненависть никуда не исчезает. Она просто спала, но теперь пробудилась, и я атаковал очертя голову. Передо мной стоял живой орк, а это значило, что моя война еще не окончена. Я буду мстить. За мою сломанную жизнь, за то, что стал рабом, за то, что сегодняшний вечер мог встретить свободным. И во всем этом виноваты орки! Хороший орк – мертвый орк!

Маска встретил мою глефу легко, словно играючи. Два его талгата были опасным оружием. После первых же ударов я с неудовольствием понял, что они слишком тяжелы для меня, так что действовать придется больше ловкостью, чем силой.

Осыпая друг друга ударами, мы закружились по арене, взрывая ногами грязный песок. В какой-то миг наши взгляды встретились – и больше уже не могли расцепиться. Но выражение черных глаз осталось для меня загадкой. Что он делает здесь?

Не знаю, сколько боев провел Маска за последнее время, но я мог с уверенностью сказать – он изменился. Передо мной был совсем другой полукровка, и на сей раз все происходило всерьез. На каждый мой выпад у него находился контрудар. Старый приятель успевал, отбив одно лезвие глефы, остановить и другое, а в промежутках лишь эльфийская скорость спасала меня от увечий. Не раз и не два я еле успевал увернуться, спасая живот и бока от его талгатов.

Обычный бой длится от одной до пяти минут, но тут мне показалось, что миновала вечность, а мы все обменивались Ударами, по очереди переходя в наступление, и ни один не мог взять верх.

– Бей его, бей! – время от времени летели нам крики. – Достань его! Давай! Круши! Наддай! Еще!

Кому и кто орал – было не разобрать. Мне казалось, что я слышу голос хозяина – как и все, он переживал за свои деньги. Подстегиваемые этими воплями, мы оба ускорили темп, но безрезультатно.

Полуорк под маской «сдался» первым. Видимо, предыдущие бои дали о себе знать или же ему просто надоело возиться с неуловимым мной, но внезапно полукровка перешел в наступление. Талгаты замелькали в руках с такой скоростью, что мне пришлось отступить.

– Вперед! – На сей раз я не ошибся, это действительно был голос хозяина. – Дерись, трус! Не отступай!

«Не отступай!» Против этой «мельницы» я мог только защищаться, надеясь, что Маске скоро надоест взятый темп. Но пока противник теснил меня к самому краю площадки, и отчаянные вопли зрителей подсказывали, что дальше отступать просто опасно.

Улучив минуту, я рванулся вбок, чтобы уйти из рискованной зоны…

И тяжелый сапог врезался мне в бедро с такой силой, что я впервые в жизни не удержался на ногах.

От слитного вопля дрогнули, казалось, не только стены, но и потолок. Новый пинок заставил кувыркнуться и потерять глефу. Выпрямился я, уже набрав полные горсти грязного песка, чтобы швырнуть его в лицо Маске, но третий удар носком сапога пришелся как раз в челюсть.

Клацнув зубами, я рухнул навзничь, раскинув руки, а подняться не смог – в следующий миг подкованный сапог Маски тяжело опустился мне на левую руку.

Мой крик услышали все. А хруст сломанных костей – я один.

Глядя мне в глаза, полуорк нажал сапогом, крепче вдавливая мою и без того раздробленную кисть в грязный песок арены, а потом молча приставил талгат к моему горлу.

Несколько секунд под крики зрителей мы сверлили друг друга глазами, потом орк, отбросив один из талгатов, подмигнул и сошел наконец с того, что осталось от моей левой руки.

– И что мне теперь прикажешь делать? – прошипел хозяин.

Я молчал, прижимая правой рукой к груди тугой лубок, в который личный врач только что забинтовал изуродованную левую кисть. Я молчал, когда меня под руки уводили с арены под крики толпы. Молчал всю дорогу домой. Молчал, когда полусонный лекарь дрожащими от волнения руками кое-как промыл многочисленные ссадины – подковы на сапогах Маски содрали кожу с ладони – и бинтовал, заключив в лубки сломанные кости. Молчал, когда ворвавшийся в мою комнату хозяин со злостью и досадой стал избивать меня плетью.

– Т-ты понимаешь, что произошло? – все еще кипя от злости, промолвил он.

Я кивнул. Хруст ломающейся кости стоял у меня в ушах.

– Ты меня убил! Уничтожил! Ты…

– Осмелюсь сказать, что это – всего-навсего перелом, – подал голос лекарь. – Я совместил кости, наложил шину… Через полмесяца от травмы не останется и следа!

– «Через полмесяца»! – передразнил хозяин. – А что мы будем делать эти полмесяца? С голоду умирать? Ты всех нас подставил под удар! Не мог увернуться?… Или, – он за волосы притянул мою голову к себе, – не захотел? А? Ты сделал это нарочно?

Я молчал. В стиснутой лубками руке пульсировала боль.

– И что мне теперь прикажешь делать? – повторил хозяин.

– Продайте меня, – разлепил я губы.

– Продать? – Он со смехом оттолкнул мою голову. – Кому? Этому эльфу, твоему сородичу? Ну уж нет! Не на того напали! – и, обернувшись к дверям, крикнул: – Взять его!

Охранники переступили порог. В прежние времена я мог бы раскидать их одной левой, но сейчас, когда мне было больно даже пошевелить локтем, не стал сопротивляться. Меня взяли под руки и потащили прочь.

Вот так я оказался в подвале того самого дома, в который мой хозяин перебрался, скрываясь от желающего выкупить меня сородича. Вопреки ожиданию подвал был чистый и сухой, хотя и холодный – все-таки давно стояла осень, и погода часто портилась. Мне устроили постель, поставили возле лежанки табурет, принесли ведро для отправления нужды и оставили одного.

Потянулось время. День-деньской я лежал на постели, уставясь на крошечное окошко-отдушину под потолком и прислушиваясь к эху далеких звуков. За три дня болезни хозяин ни разу не переступил порога подвала. Лишь лекарь заходил ко мне дважды в день, осматривал забинтованную руку, приносил еду и уверял, что выздоровление не за горами. Я ему не верил. Туго перетянутые пальцы практически утратили чувствительность, в ладони все еще пульсировала боль, а на третий день под мышкой и на локте вспухли два желвака. Когда я показал их лекарю, тот слегка переменился в лице, но ответил преувеличенно-бодро:

– Это означает, что процесс выздоровления вступил в… э-э… решительную стадию. Твой организм, Данха, борется. И это – признаки борьбы.

– Понятно, – сказал я и, когда врачеватель уже направился к выходу, окликнул его: – Пожалуйста, нельзя ли сделать так, чтобы ко мне разрешили прийти Горо?

– Не велено, – откликнулся лекарь. – Хозяин запретил! И в замке заскрежетал ключ.

Утром четвертого дня я проснулся весь разбитый. Рука онемела до локтя, на бледной коже проступили какие-то красные полоски. Меня трясло, как в лихорадке, кружилась голова, в горле пересохло, хотелось пить. Я понял, что заболел, хотя эльфы не подвержены многим заболеваниям.

Надо ли говорить, что в тот день лекарь ко мне так и не пришел! И вообще никто не пришел. Забытый всеми, я лежал в холодном подвале и ждал, слушая отголоски далеких звуков. Там, наверху, ходили и разговаривали люди, переносили и иногда роняли какие-то вещи. Там кипела жизнь, но обо мне так ни разу и не вспомнили за весь долгий день. День, который закончился тишиной. Такой полной тишиной, что мне не хотелось никого звать, чтобы не нарушать ее. А зачем, когда и так все ясно! Меня бросили, оставили на произвол судьбы.

К вечеру второго дня я провалился в горячечное забытье. Меня кидало то в жар, то в холод. Стены кружились перед глазами, пол и потолок то исчезали, то наваливались на меня всей тяжестью. Наверное, я даже бредил, потому что в один прекрасный момент услышал голоса. Кто-то звал меня по имени. Кто-то, стоящий за стеной…

– Данкор… Где ты?

– Здесь. Я в подвале…

– За этой дверью? Погоди, я сейчас…

Дверь внезапно дрогнула, и я очнулся. В подвале царила кромешная тьма – даже слабый свет из отдушины не разгонял мрак, а словно подчеркивал его. Ненадолго даже показалось, что я ослеп – все исчезло, остались только звуки, доносящиеся снаружи.

– Ого! Заперто! – жизнерадостно воскликнул смутно знакомый голос. – Эй! Все сюда! Тут заперто!

Послышались шаги. Дверь дрогнула еще раз.

– Ломайте! – распорядился незнакомый мужской голос.

Дверь подпрыгнула в пазах от мощного удара и вылетела, провалившись внутрь вместе с какой-то тушей, которая рухнула на нее сверху. Коридор был освещен факелами. Мне не составило бы труда рассмотреть, кто это, но перед глазами все плыло, и я смог только увидеть три тени, кинувшиеся ко мне.

– Нет! – воскликнул я, почувствовав, как по моему телу шарят чужие руки. – Отпустите меня!

– Живой! – весело воскликнули сразу два смутно знакомых голоса. – Скорее! Давайте…

– Нет! – Я рванулся изо всех сил. – Отпустите меня! Не хочу!

Отмахнувшись правой рукой, попал кому-то в челюсть – звонко и зло клацнули зубы.

– Ни фига себе! Дерется! – воскликнул тот самый незнакомец. – Вот псих! Слушай, ваши что, все такие?

– Нет, – промолвил еще один незнакомый голос, и мне на голову легла плотная ткань. – Раньше я думал, что один такой…

Я отчаянно сопротивлялся, но меня в шесть или восемь рук под чьи-то слезливые причитания: «Осторожно! Я умоляю вас, господа, осторожно!» – замотали с головой в какую-то плотную ткань, прикрутили руки к бокам, после чего подняли и потащили.

Здесь силы совершенно оставили меня, и остатка пути я не помню.

Наверное, ненадолго меня покинуло сознание, потому что пришел в себя, только когда ткань с лица сорвали и в глаза ударил яркий свет. Я зажмурился, закрываясь здоровой рукой.

– Очнулся? – деловым тоном поинтересовался смутно знакомый мужской голос, и мне на плечо легла рука.

– Драться больше не будешь? – спросил второй.

– Ну нет, – фыркнул кто-то знакомый. – Он еще только начал!

– Господин, – голос Горо я не смог бы спутать ни с каким другим, – все хорошо, господин! Все кончилось! Вы в порядке?

– Кажется, да, – с трудом разлепились тяжелые веки. Я полулежал на какой-то кушетке, еще закутанный до половины в чей-то теплый меховой плащ, а вокруг толпились люди, эльфы и альфары. Почему-то я не удивился, увидев сияющих, как медные тазы, Горо и Норрика – болтливого спутника Эльфина Невозможного, над плечом которого возвышался горный тролль – вот кто выбил дверь, запоздало сообразил я. Незнакомый эльф одних со мной лет присел рядом, его рука лежала на моем плече. Рядом с альфарами обнаружились два молодых человека. У одного из них, рыжеволосого и зеленоглазого, на левой скуле расцветал синяк. Еще один мужчина, лет, наверное, пятидесяти, невысокий толстяк с заметной сединой в волосах, стоял в стороне.

– Ну и кулаки у тебя! – весело сказал рыжеволосый. – Думал, без зубов останусь!

– А что произошло? – спросил я, переводя взгляд с одного лица на другое. – И где я?

– Сначала я хочу узнать, что случилось! – Властный голос, раздавшийся у входа, заставил всех подпрыгнуть, а рыжеволосый парень поспешил спрятаться за широкие спины остальных, но был безжалостно вытолкнут вперед.

К нам решительным шагом подошел человек. В его рыжих волосах была заметна седина, но выглядел он довольно молодо – на вид не больше сорока лет, хотя наверняка мог оказаться гораздо старше. Эдакий вечный мальчишка, который и в шестьдесят, и в семьдесят сохраняет юношеские стать и энергию.

– Ваше величество! – Полуседой толстяк поспешил поклониться.

– Отец! Дядя! – хором приветствовали вошедшего два молодых человека.

– Кей! – вскочил сидевший рядом со мной незнакомый эльф. – Ты представляешь, у нас все получилось! Все было так, как сказал альфар! Эти сволочи заперли его в подвале и свалили, как последние козлы! Мы поспели вовремя!

– Кто это? – шепотом поинтересовался я у Горо.

– Его величество, король Кейтор Первый Паннорский, – вылез вперед Норрик, который физически не мог долго молчать. – А мы у него во дворце!

Опираясь на плечо Горо, я собрал силы, кое-как встал и поклонился, стараясь двигаться так, чтобы от резких движений не кружилась голова.

– Я… благодарю вас, ваше величество, за…

– Потом, – отмахнулся король и шагнул к молодым людям. – Это что еще за самодеятельность? Даральд, ну Карадора я понимаю – у него шило в одном месте, да и речь шла о его сородиче, но ты-то! – Он несильно ткнул кулаком в покаянно насупленный лоб рыжеволосого парня с синяком. – Наследник престола, принц крови – и самолично лазить по притонам!.. Весь в меня! Иди, поцелую! И вы, принц Гайворон, здесь! – Это относилось ко второму молодому человеку. – Какая преданность венценосному кузену! С ума сойти! Только что скажет ваш отец, когда узнает, где проводит время будущий герцог Паннорский? И вы пошли на такое дело без меня! Как вам не стыдно?

Принц и его кузен что-то забормотали в свое оправдание, но в их опущенных долу глазах и самом тоне голосов не было и намека на раскаяние.

– Ваше величество, – подал голос седоголовый толстяк, – это не королевское дело – ловить преступников!

– Веймар, еще одна нотация в присутствии посторонних – уволю на фиг! – погрозил пальцем король. – Забыл, как мы с тобой двадцать пять лет тому назад…

Пока шла эта перепалка, я прилагал отчаянные усилия, чтобы удержаться на ногах. Король и два принца! А я съездил по физиономии наследнику престола! Ой, Покровители… Что же теперь будет?

– Господин? – Голос Горо долетел откуда-то издалека. – Что с вами? Вам плохо?

Я покачнулся, и кто-то тут же подставил мне плечо.

– Он теряет сознание!.. Держите его! Вот так, кладите!.. Господин, что с вами? Откройте глаза… Эй, позовите кто-нибудь врача!.. Беги за отцом, Гайворон! Живо!

Голоса становились все тише и тише, пока наконец не пропали совсем, растворившись в вязкой темноте забытья.

Открыл глаза от резкого запаха, который мог бы, наверное, поднять и мертвого. В голове еще шумело, но во всем теле ощущалась легкость. Спина чувствовала мягкие прохладные простыни. Чья-то рука осторожно приподняла мою голову.

– Вот, выпейте это, – мягко произнес незнакомый мужской голос.

Моих губ коснулся край чашки, и я, приподнявшись, сделал глоток. Крепкий травяной настой потек в горло. Закашлявшись и очнувшись окончательно, открыл глаза.

Я лежал на устланной шкурами широкой постели, которая была установлена в просторной комнате, обставленной с претензией на роскошь. Шторы на двух высоких стрельчатых окнах были раздвинуты и впускали в комнату осенний неяркий свет.

Надо мной склонилось лицо совершенно седого человека в темной одежде. На тонких губах играла мягкая улыбка. От всего его существа исходили волны покоя и уверенности – и несомненной магической силы.

– Вот так, – приговаривал он на чистом эльфийском языке, помогая мне прихлебывать настой. – Вот хорошо… Это должно вам помочь немного поддержать силы.

Только после того, как чашка опустела, мне позволили прилечь обратно. Человек пристроился на краю постели и осторожно провел тонкими прохладными пальцами по моим вискам.

– Позвольте представиться, – произнес, не дав мне раскрыть рта. – Мое имя – лорд Даральд Паннорский, принц крови и по совместительству – придворный врач короля Кейтора. Вы находитесь в королевском дворце, поскольку сейчас не в том состоянии, чтобы вас можно было транспортировать.

– Что со мной? – прошептал я, не узнавая своего голоса – настолько сиплым и слабым он оказался.

– Обычная инфекционная лихорадка, – спокойно промолвил лорд Даральд. – Как вы себя чувствуете?

– Рука… болит, – со вздохом признался я. – А пальцев совсем не чувствую. Словно их у меня нет.

– Понятно, – сухо промолвил лорд-врач, дотронувшись до моей руки. – Так больно?

Я тихо зашипел сквозь зубы:

– Немного… терпимо.

– А вот так?

На сей раз я изо всех сил стиснул зубы, но мое перекошенное лицо, очевидно, было достаточно красноречивым.

– Я – врач, а не прекрасная дама, лорд Данкор, – спокойно улыбнулся целитель. – Меня можете не стесняться… Итак, вот тут больно?

Я смог только кивнуть.

Еще некоторое время продолжался осмотр, лицо лорда Даральда мрачнело все больше и больше. Наконец он уложил мою многострадальную левую руку на одеяло, и я бросил на нее осторожный взгляд. Лубки, в которые она была заключена все это время, сняли, кисть выглядела ужасно. Рука распухла, побелела и лежала как неживая. На коже предплечья проступили красные полосы, похожие на кровеносные сосуды. Ссадины на ладони там, где подкованные сапоги содрали с нее кожу, воспалились, но, как ни странно, боли я уже почти не чувствовал. Лорд Даральд поймал мой взгляд и осторожно прикрыл кисть краем одеяла.

Стук двери заставил меня открыть глаза. На пороге замер подросток – по виду самый обычный юный эльф, разве что с темными волосами и почти черными глазами полукровки. Сказать по правде, я порядком удивился его появлению – мне почему-то подумалось, что эльфы не могут просто так разгуливать по королевскому дворцу.

– Папа, – увеличивая мое удивление, позвал подросток, – там пришел мастер Эльфин Невозможный. Что ему передать?

Лорд Даральд вздохнул и встал.

– Я сам ему все скажу. А ты посиди пока с нашим пациентом, Кэллегор.

С этими словами он уступил свое место юному полукровке и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

– Здравствуйте. – Подросток уселся на край постели и пожал мне здоровую, правую руку. – Меня зовут Кэллегор Аметистовый.

– Вы… э-э…

– Да, – он слегка смутился, – я наследник Наместника Аметистового. Лорд Даральд, который вас осматривал, мой настоящий отец. У меня нашли способности к целительной магии, так что я немного помогаю отцу и сестре. У меня целых три сестры! – внезапно похвалился он. – Две – дочери лорда Даральда, и еще одну родила мама от моего отчима. А брат только один. Его зовут Гайворон, он младше меня на четыре года и является наследником титула герцога Паннорского… Как вы себя чувствуете?

Переход был таким неожиданным, что я ответил честно:

– Плохо.

– Ничего. Вы скоро поправитесь! Мой отец и не таких вытаскивал почти с того света!

За дверями раздавались приглушенные голоса. Я невольно обратился в слух, но сквозь стену мог услышать только неясный гул. Кэллегор поймал мой тревожный взгляд и, – улыбнувшись, слегка повел рукой в сторону двери. Та приоткрылась совсем чуть-чуть – как раз настолько, чтобы я с своим острым слухом мог подслушать, о чем говорят в коридоре.

– Неужели это окончательный диагноз? – послышался к раз в эту минуту голос мастера Эльфина. – И ничего нельзя сделать?

– Коллега… Вы разрешите называть мне вас так? – Негромкий голос принадлежал лорду Даральду.

– Почту за честь…

– А вы скромны… Итак, я – врач, а не земное воплощение Девы Леснички. И отнюдь не всемогущ, как бы меня ни описывал его величество! Рука сильно повреждена. Налицо заражение крови и начавшийся некроз, отягощенный лихорадкой. Еще несколько дней – и делать что-либо будет поздно. Конечно, он чистокровный эльф и станет дольше сопротивляться заразе, но… время упущено! Теперь я вижу выход только в операции.

– Но это… невозможно! Он потеряет руку…

– Он ее уже потерял. А если мы промедлим, потеряет и жизнь, как бы жестоко это ни звучало!

– Но я не…

– Операцию я проведу сам. А уже от вас, коллега, будет зависеть, чтобы у него не появилась болезнь. Иначе все мои труды пойдут насмарку.

Дальше можно было не слушать. Я закрыл глаза, чтобы отгородиться от окружающего мира и Кэллегора, который всё еще держал меня за здоровую руку. Болезнь эльфов, которую иногда называют просто скукой, – это внезапная поря интереса к жизни. Она неизлечима и может поразить любого – мужчину и женщину, старика и ребенка. Если она проявилась, насколько я знаю, лечение невозможно. И если ее признаки появятся у меня…

– Не отчаивайтесь, – услышал я голос Кэллегора. – У моей матери тоже была болезнь. Отец ее вылечил, и она до сих пор жива. И с вами все будет хорошо!

Подросток больше ничего не успел сказать – в комнату вошли лорд Даральд и Эльфин.

– Вы все слышали. – Это был не вопрос, а констатация факта. Я молча кивнул, Кэллегор потупился. – Что ж, тогда не стоит ходить вокруг да около. – Лорд Даральд прошел к моей постели и встал надо мной. – Лорд Данкор, ваше состояние я расцениваю как тяжелое. Чтобы спасти вам жизнь, придется отнять руку!